Текст книги "Зло не дремлет"

– Но дух вашей матери уличил в обмане как раз тебя! Ошибки быть не могло.

– То не был дух нашей матери! – воскликнул оборотень. – Во время ритуала вызова был совершен обман. Торн вступил со священником в сговор, пообещав ему часть моих денег. Он ведь пришел в деревню гораздо раньше, чем проявил себя. Тайком бродил ночью по улицам, заглядывая в окна и подслушивая разговоры. Так он узнал, чем живет деревня, чтобы потом подтвердить, что он – это я. Моя семья не стала исключением. Торн узнал все, даже подробности моих отношений с женой…

– Кстати, о жене. – Борланд сильно сомневался в правдивости услышанного: – Ты ведь недавно убил ее, не так ли? Странный поступок для человека, который любил эту женщину.

– Я не тот, что прежде, – произнес Зорн. – Звериная сущность во мне все чаще берет верх над человеческим разумом. Я пришел в деревню лишь для того, чтобы поговорить с Тайриной, попытаться донести до нее правду. Но она не стала слушать меня. Думала, что это предатель Торн пытается отыграться. В конце концов я не выдержал, и… – Оборотень замолчал.

– Значит, тебя подставили? Нелегко, должно быть, было смириться с этим?

– Я, как видишь, и не смирился, – невесело усмехнулся Зорн. – Возвращаться в деревню мне было нельзя. Но жажда мести оказалась сильнее здравого смысла. И я решил, что лучше стану зверем, но отомщу. Нашел учителя черной магии, чтобы…

– Погоди-ка, – вновь перебил его Борланд. – Где это ты сумел разыскать черного учителя?

– В Джейнарде. Колдун открыл мне тайны оборотничества. Это его и погубило…

– Ты и его прикончил?

– Да. Для того мага моя первая трансформация закончилась не слишком удачно. Я не смог вовремя взять под контроль животные инстинкты.

– Что было дальше?

– Это ты уже знаешь. Да, хочу сказать насчет ребятишек. Они попались мне совершенно случайно. Я был в тот момент в человеческом облике, и они приняли меня за того, кого считали Зорном. Я подыграл им – сказал, что тоже охочусь на оборотня, и привел сюда. Хотел обменять их в деревне на Торна, а не убить.

Теперь рассказанная оборотнем история выглядела вполне правдоподобной. Придумать такое по ходу дела, да еще под угрозой гибели, мало кому под силу.

– Что же мне с тобой делать? – задумчиво произнес Борланд.

– Убей меня, – неожиданно произнес Зорн.

– Что? – Весельчак присел на корточки рядом с ним. – Ты только что молил о пощаде, а теперь просишь лишить тебя жизни? В то время как твоя месть еще не исполнена? С чего бы это?

– Сейчас, рассказывая тебе свою историю, я понял, каким чудовищным злом я стал, – промолвил Зорн. – Мой брат перешел определенную границу, но я… я зашел еще дальше. Как и Торну, мне нет прощения и нет места в этом мире. Убей меня. Пусть время накажет моего брата.

– Странно слышать такое, – сказал, поднимаясь, Борланд. – Но убивать тебя я не стану. Я ведь тоже не тот, за кого ты меня принимаешь. Не истребитель чудовищ, а обычный человек, который частенько попадает в необычные обстоятельства, только и всего. Хотя, пожалуй, слишком часто. Что же до твоей судьбы, то… – Борланд почесал в затылке. – Решай ее сам, вот что. Можешь прийти в Артолию и попытаться убить своего гнусного братца, – но только его одного! А если у тебя уже не осталось сил, чтобы жить… В кустах лежит серебряный меч. И если у тебя хватило духу покаяться, то должно хватить и для того, чтобы покарать себя. Но если опять нападешь на меня – тогда уж придется мне с тобой покончить. Гномы, вы свободны! – закончил Борланд свой монолог.

Державшие Зорна маленькие человечки вмиг исчезли, оставив после себя лишь россыпь плававших в воздухе серебристых искр. Перевертыш медленно поднялся. В глазах его застыла смертная тоска.

– В общем, ты меня слышал, – сказал Борланд. – Решай, как тебе закончить свою жизнь. Достойно, выбрав один из путей, о которых я тебе сказал, или бесславно, что непременно случится, если ты опять набросишься на меня. Бывай. – Весельчак счел, что желать удачи оборотню-убийце было бы, пожалуй, не слишком большой заслугой перед небесами.

Борланд развернулся и, не пряча покамест оружия, зашагал к лесной тропе. Слух его ловил каждый звук, раздававшийся позади. Но Зорн не пытался ударить в спину. Вместо этого Борланд услышал сначала треск ломающихся кустов, а после – тихую молитву, которую завершили звук пронзающего плоть клинка, сдавленный стон и шум падения тела на траву…

– Спи спокойно, багбир Хнорк, – пробормотал себе под нос Весельчак. – Ты отмщен.

Часть вторая
Опасности навстречу

Глава 1

История, которую рассказал бард Намор Долгонос архимагу Дорнблатту и волею судеб случившемуся поблизости Заффе, казалась невероятной. Было даже не ясно, во что не верить в первую очередь: в появление на схарнийской земле очередного дзерга – или же в то, каким образом погибший волшебник Каздан передал в Академию собранные в Черных руинах сведения. Однако Намор Долгонос, хоть и являлся бардом – человеком с определенным уровнем воображения, – вовсе не производил впечатления персоны, способной сочинить такой рассказ.

Но колебания волшебников – верить или не верить Намору – продолжались совсем недолго. Вплоть до тех пор, пока Дорнблатт при помощи магии не исследовал его память. Архимаг действительно обнаружил там присутствие чужого сознания. Знакомого сознания – Дорнблатт распознал в нем ауру Каздана.

– Ну что ж, Намор, – произнес ректор, выглядевший к тому моменту весьма обеспокоенным. – Теперь я вижу, что вы говорите правду. Вам, наверное, хотелось бы получить награду.

– Награду? – переспросил бард. – Лучшей наградой для меня будет, если вы избавите меня от этих воспоминаний. Точнее, сделаете так, чтобы они перестали казаться мне моими собственными. А то я сам уже не могу понять, кто же я – бард Намор Долгонос или мертвый волшебник Каздан.

– Хорошо, – кивнул архимаг. – Я могу это сделать. Вам точно больше ничего не нужно?

– Разве что комната, где я мог бы отоспаться, да добрый кусок жареного мяса с краюхой хлеба, – сказал Намор. – Не спал и не ел несколько суток, добираясь сюда. Вино было единственным моим спутником – пил, чтобы не сойти с ума.

– Понимаю. – Дорнблатт позвонил в колокольчик, чтоб вызвать Альтамира: – Поселите сударя Намора где-нибудь при Академии. Лучше всего – в блоке, где живут наши повара. Сразу скажите им, чтоб накормили гостя как следует.

Дорнблатт взмахнул волшебной палочкой, направив ее Долгоносу прямо в лоб. Намор невольно поежился: обычно ведь в таких случаях человеческие головы разлетаются на куски. Но архимаг всего лишь выполнял его собственную просьбу, избавляя барда от тягостных чужих воспоминаний.

Два облачка золотистого тумана выплыли из ушей Намора и соединились в одно. Туман сконцентрировался на конце волшебной палочки Дорнблатта. Архимаг коснулся ею одного из своих перстней, и остатки сущности Каздана втянулись в кольцо. Память погибшего мага еще могла пригодиться.

– Спасибо, мессир Дорнблатт, – сказал Долгонос, осознав, что его покинуло невыносимое ощущение раздвоенности. – Я могу идти?

– Да, – кивнул архимаг. – Но вы, может статься, нам еще понадобитесь. Так что не торопитесь покидать Академию.

– Идемте, Намор, – сказал от дверей Альтамир.

Бард встал из-за стола и, кивнув на прощание Заффе и Дорнблатту, пошел за полуэльфом.

– Ну что ж, Заффа, – сказал Дорнблатт, когда Альтамир и Намор ушли. – Волею случая ты стал свидетелем начала новой – не слишком-то приятной – вехи в истории Схарны. Раз уж судьба распорядилась так… Думаю, не будет ничего плохого в том, чтобы позволить тебе и дальше принимать участие в расследовании этого дела и устранении связанных с ним проблем.

– Вы это серьезно, мастер?! – Заффа был поражен настолько, что вскочил со своего места, едва не опрокинув при этом стул. – Вы настолько доверяете мне – человеку, который нарушил устав Академии?

– Ну а почему бы и нет? – отмахнулся Дорнблатт. – Я уже говорил тебе, что моя немилость к тебе не была столь уж серьезной. Будь я по-настоящему зол на тебя, Заффа, ты до сих пор стоял бы камнем в биланском склепе.

– Спасибо, мессир Дорнблатт, – склонил голову бывший лавочник. – Полагаю, из этого следует, что отныне я – член некоего чрезвычайного штаба?

– Именно так, – усмехнулся Дорнблатт. – Правда, штаб этот еще не создан. Давай-ка прямо сейчас этим и займемся.

В первоначальный состав так называемого «чрезвычайного штаба», что был сформирован уже через полчаса после беседы с Намором, вошли, помимо Дорнблатта и Заффы, секретарь ректора Альтамир и еще один не знакомый Заффе волшебник, оказавшийся тем самым пришельцем из иного мира, о котором рассказывал когда-то Дорнблатт. Потусторонний гость носил странноватое имя Андрей Королев. Заффа был несколько удивлен тем, что архимаг счел необходимым привлечь к схарнийским делам человека из другого мира. Но – в этом он уже имел однажды «удовольствие» убедиться на личном опыте – решения самого знатного волшебника континента подвергать сомнению не стоило.

– Друзья мои, – провозгласил Дорнблатт. – У меня есть четыре новости. Две из них очень плохие, но оставшиеся уравновешивают положение дел. Итак – чернокнижникам, что прячутся в развалинах Дзергвольда, удалось поднять из праха одного из древних, коих они именуют владыками. Да не кого-нибудь, а самого Тергон-Газида. В результате погиб наш товарищ Каздан, что был носителем нелегкой миссии разведчика в Черных руинах.

Лицо полуэльфа погрустнело, а острые уши его испуганно вздрогнули при упоминании о дзерге. Андрей же оставался спокоен – он ведь не знал Каздана и не испытывал наследственного страха перед древней схарнийской расой.

– Это были плохие новости, – продолжал Дорнблатт. – Переходим к хорошим. Каздан перед смертью успел поделиться частью своей памяти с человеком по имени Намор Долгонос. Двое из вас видели его сегодня здесь. – Заффа был уже в курсе дела, так что сейчас Дорнблатт разъяснял суть Андрею и Альтамиру. – Намор и рассказал мне о последних секундах жизни Каздана, а также передал сведения, которые тот успел собрать в Дзергвольде. В общем, теперь мне известно абсолютно все о возможностях, которыми располагают ютящиеся там негодяи, и об их ближайших планах. Но это еще не все! – Дорнблатт поднял указательный палец. – Как оказалось, в бумагах лидера этих чернокнижников – Лангмара – хранится подлинник предсказания, сделанного когда-то Ингардусом. Того самого, что противопоставлено пресловутому пророчеству дзергов.

«Лангмар? – подумал Заффа. – А ведь я уже где-то слышал это имя».

– Того, в котором говорится об Освободителе? – уточнил Андрей Королев.

– Да-да, как раз о нем. Часть информации, влитой Казданом в сознание Намора, как раз и является описанием этого пророчества. В нем сказано, что имя будущего спасителя Схарны является анаграммой заклинания, которым Ингардус сразил Тергон-Газида, и что этот человек уже появился на свет в одной из арканских деревушек. В какой именно и когда, Каздан сообщить не успел, но это, в принципе, и не важно, так как уже из первой части пророчества становится абсолютно ясно, о ком же там идет речь…

– И о ком же? – полюбопытствовал Альтамир.

Дорнблатт обвел присутствующих хитрым взглядом и, напыжившись, что твой павлин, торжественно произнес:

– Обо мне.

«Что ж, другого я и не ждал», – подумал Заффа, но вслух ничего не сказал.

– А подробнее можно? – спросил Андрей.

Он, в силу своего происхождения и особых отношений с ректором, был здесь единственным, кому дозволялось в чем-то сомневаться. Нет, Дорнблатт вовсе не был грозным тираном-самодуром, но отличался непредсказуемым характером. Как знать – вдруг он опечален смертью Каздана и может впасть в гнев от самого простого вопроса?

Но архимаг, как оказалось, пребывал в не самом дурном расположении духа. Он всерьез уверовал, что Ингардус говорил в пророчестве о нем – возможно, впрочем, это соответствовало истине, – и был чрезвычайно доволен собой.

– Конечно, – кивнул Дорнблатт. – Первое – место рождения. Я родом из маленькой деревни, что давно уже стала одним из районов Эльнадора. Но это, разумеется, не главное. Если не знать подробностей поединка Ингардуса с Тергон-Газидом, сомнения, само собой, возникнут. Вам, Андрей, эти подробности неизвестны. А мы – маги Схарны – знаем их, как свои пять пальцев. Заклинание, которым Ингардус отправил в Бездну верховного жреца дзергов, называется «Анбл-Дор». И если поменять местами составляющие его символы, как раз и выйдет «Дорнблатт».

Повисла пауза. «Неужели это правда? – подумал Заффа. – Неужели Ингардус действительно имел в виду нынешнего ректора Академии, когда делал свое пророчество?»

– Кое-что не сходится, – сказал, кашлянув, маг из чужого мира. – При всем уважении к вам, мессир ректор, налицо явное несоответствие. В вашем имени на целых две буквы больше, чем в названии упомянутого заклинания. В остальном-то все правильно, но… куда девать две лишних «т»?

– Я знал, что вы обратите на это внимание, – усмехнулся в бороду Дорнблатт. – Все дело в том, Андрей, что за минувшие с тех пор века арканский язык, письменность и, в частности, правила написания заклинаний претерпели существенные изменения. В старину, во времена Ингардуса и Волшебных войн, эти названия было принято заключать в кавычки. Так вот кавычки эти выглядели как символы стрелок, направленных вверх – одна в начале, вторая – в конце фразы. А в современном нам арканском алфавите фонетическим значением такого символа является как раз звук «т». Может казаться, что здесь присутствует некоторая натяжка, однако я склонен полагать, что рассуждаю правильно. В конце концов, я всегда чувствовал, что у меня в этом мире особая миссия, – приосанившись, произнес Дорнблатт.

«В этом вы не одиноки, мессир, – внутренне усмехнувшись, подумал Заффа. – Каждый второй волшебник в Арлании спит и видит себя вершителем судеб мира. Даже я не исключение».

– Если вы – тот самый Освободитель из пророчества, – промолвил Альтамир, – это значит, что в ваших руках сейчас находится судьба всей Схарны…

– О, да, – откинувшись на спинку кресла, сказал Дорнблатт.

Было заметно, что он преисполнен гордости. Относиться к этому спокойно мог разве что его преданный слуга Альтамир. Заффе настроение архимага не слишком нравилось, да и по тому, как смотрел на Дорнблатта Андрей, биланец понял, что пришлый маг тоже не одобряет происходящего. Но Заффа знал, что Дорнблатт, в конце концов, перестанет фокусировать внимание окружающих на своей особой значимости и возьмется за дело. Оставалось дождаться, когда же именно это случится. Судя по тому, что Дорнблатт не стал сразу собирать всех студентов и персонал Академии, чтобы громогласно объявить о своей великой миссии, ждать нужно было не так уж долго.

Пока же старый волшебник, что называется, «упивался величием момента».

– Более того, – добавил он, – освободительная миссия дает мне чрезвычайные полномочия – разумеется, до тех пор, покуда наша борьба со злом не будет окончена. А любое действие, которое я предприму в процессе этой борьбы, априори считается верным и не подлежит обсуждению.

– Пока что мы даже не начали борьбы… – Андрей, поскольку уж его позвали на это собрание, считал себя вправе высказать свое мнение.

Как оказалось, новообретенный статус спасителя цивилизации вскружил Дорнблатту голову не настолько, чтобы перестать замечать присутствие других людей и слышать их голоса.

– Это вопрос нескольких часов, – сказал архимаг. – Нам нужно будет сформировать отряд для боевой операции против чернокнижников. После этого мы откроем Большой портал к Черным руинам, да и переколошматим всех, кого в них обнаружим. Завет Ингардуса на нашей стороне! Никакой Тергон-Газид не в силах противостоять тому, что века назад было прописано в летописях вечности!

– Нам, наверное, следует известить короля о случившемся? – предположил Заффа. – Это ведь, как сказал Намор, действительно оказалось делом государственной важности.

– Не стоит, право, – улыбаясь, отмахнулся Дорнблатт. – Скажем ему, когда все закончится. Его величество Гаэрон не слишком любит разговоры о магии и обо всем, что с ней связано. А это дело, прошу учесть, пока представляет собой противоборство двух группировок волшебников. Мы в большинстве, а потому с легкостью одолеем черных. Ну что ж, давайте подумаем над тем, сколько магов включить в наш боевой отряд. Думаю…

Стоявшее в углу кабинета волшебное зеркало вдруг начало светиться серебристым светом и испускать звуковые сигналы, более всего напоминавшие птичьи трели. Кто-то вызывал ректора Академии для диалога. Дорнблатт прервал свою речь и встал:

– Прошу меня извинить, – сказал он и зашагал к зеркалу. – Если меня беспокоят по несущественному поводу, я перенесу этот разговор, – добавил архимаг уже из угла.

Однако, судя по всему, повод был достаточно серьезным. Заффа, Андрей и Альтамир не могли видеть, кто именно вышел на связь, и слышать, что далекий собеседник рассказывает Дорнблатту. Но выражение, появившееся на лице архимага уже через несколько минут после начала беседы, было ярчайшим свидетельством того, что услышанное совсем не понравилось мессиру ректору. Он даже принялся нервно кусать губы – чего-чего, а этого признака бессилия Заффа никогда прежде за учителем не замечал. За все время, что продолжался сеанс связи, Дорнблатт задал невидимому визави лишь два вопроса – «когда?» и «сколько?». В конце беседы он назвал имя того, с кем говорил, пожелав ему всех благ, но эта фраза прозвучала гораздо тише и не достигла ушей сидевшей за столом троицы.

Но Дорнблатт не стал делать из услышанного тайны. Вернувшись на свое место, он сначала долгих несколько минут буравил тяжелым грустным взглядом полированную поверхность круглого стола. Потом поднял голову и хриплым изменившимся голосом произнес:

– Это был Эрталион Итрандил, глава эльфов Кандарского леса. То, что он сообщил, напрямую связано с делом, которое мы обсуждаем. Минувшей ночью банда чернокнижников из Дзергвольда, вместе с Тергон-Газидом, вторглась на территорию Арлании и напала на деревню Зейнон. Поселение стерто с лица земли, а все его жители, числом сто пятьдесят человек, убиты самыми изуверскими способами. Эльфы пытались помешать этому гнусному действу, но опоздали… Нам брошен предельно серьезный вызов.

– Это уже не похоже на пикировку между двумя партиями волшебников, – сказал Королев.

– Да, – кивнул архимаг. – Это – война. Альтамир! Теперь мы просто обязаны доложить обо всем королю.

– Будет сделано!

Полуэльф вскочил и стрелой вылетел из ректорского кабинета. Его шаги загрохотали на лестнице. А бывший биланский лавочник Заффа вдруг понял, что нынешняя осень может пройти совсем не так, как он рассчитывал.

Вернувшись к себе, Заффа долго еще не мог успокоиться. Ходил взад-вперед по комнате, пытался читать, бессмысленно таращился в окно. «История поменяла свой ход, – думал он. – Арканскую землю снова топчут лапы дзерга. Что ж, стоило, наверное, предвидеть, что заварухой в Билане это дело вряд ли закончится».

Вернувшись мыслями к событиям двухнедельной давности, Заффа не мог не вспомнить о Борланде. Еще бы не вспомнить: на сегодняшний день этот человек был единственным, кому удалось победить воскрешенного дзерга. Как он это сделал, Заффа не знал, но факт оставался фактом – именно благодаря Борланду засушенная голова Архун-Коллака стояла сейчас за шторкой в шкафу у Дорнблатта. Плюс к этому, вспомнил Заффа, у бывшего разбойника были какие-то проблемы с главой чернокнижников – Лангмаром. Да, кажется, колдун имел отношение к смерти его хастарского учителя. Да ведь и с лидером хранителей Эрлангусом тоже расправился Лангмар, а Борланд при этом присутствовал!

Сидя на кровати и перебирая старинные костяные четки, Заффа подумал, что участие Борланда могло бы, пожалуй, существенно повлиять на исход операции. «Странно, кстати, что Дорнблатт не спросил меня о победителе Архун-Коллака. А впрочем, ничего странного. Он так дорожит своей новой ролью, что не потерпит рядом еще одного претендента на нее».

Заффа ждал вестей от Дорнблатта, а их все не было. Скука становилась невыносимой. Взгляд мага в очередной раз заскользил по корешкам стоявших на полках книг: учебники, справочники, энциклопедии. Ему же сейчас куда больше подошла бы увлекательная история о призраках. Или даже любовный роман. Но все подобные книги остались в Билане, в комнате Клары…

Глаза «споткнулись» о стоявший на краю одной из полок артефакт, настроенный на обнаружение Борланда. «Ба, да я ведь при желании легко смогу его отыскать!» – подумал Заффа и вновь принялся расхаживать по комнате.

День близился уже к своему завершению, и желудок Заффы все чаще напоминал о том, что неплохо бы в него что-нибудь загрузить.

– Да, дружище, это так, – вслух произнес волшебник, похлопав себя по животу. – Пара крупных кусков жареной свинины с вареной картошкой и рагу из баклажанов подойдет для этой цели лучше всего.

Плюнув на возможные новости из кабинета архимага, Заффа вышел из комнаты и направился в академическую столовую, размышляя сразу о двух предстоящих событиях – вкусном ужине и сражении с адептами Мрака в Черных руинах. «Все-таки Борланд здорово пригодился бы нам в этом походе», – думал Заффа, входя в пронизанную аппетитными ароматами трапезную.

Он посмотрел по сторонам, но, разумеется, не увидел ни одного знакомого лица. Все, кого он мог знать по прежним годам обучения, давно закончили Академию и покинули эти стены. Но биланец и не собирался искать себе компании. Он хотел всего лишь утолить голод.

Тревожные раздумья мешали Заффе сосредоточиться на вкусе еды, так что порцию мяса с овощами он проглотил наспех, запивая ужин холодным чаем. И сразу заспешил в общежитие. На улице уже сгущались сумерки, но сегодняшний вечер не был тем томным фиолетовым Эльнадорским вечером, который всегда так нравился Заффе. Воздух между зданиями казался серым, опасным, хищным. Конечно, то горькая весть из Зейнона так повлияла на настроение Заффы, заставив его по-другому относиться к происходящему вокруг. Но от осознания этого ему вовсе не становилось легче.

Заффа рассчитывал обнаружить у дверей своей комнаты какую-нибудь записку от Дорнблатта… Ничего подобного. Будто и не было совещания в ректорском кабинете и намерений начать громить Дзергвольд в течение ближайших нескольких часов. «Дорнблатт есть Дорнблатт, – подумал Заффа. – Никто и никогда не сможет предугадать, как соблаговолит действовать наш ректор. Даже если он сам только что обнародовал свои планы».

Заффа вошел в свое жилище и взглянул в окно. Как раз вовремя, чтобы увидеть, что в его сторону движется над двором Академии крупная летучая мышь. «Ох, и ты еще!» – подумал биланец. Он заметил, что нетопырь летит как-то уж чересчур тяжело, с трудом удерживаясь на одном уровне. «Подранили его, что ли? – пронеслось в голове у Заффы. – Не хватало мне только с больным кровососом возиться!»

Но когда крылатый зверь подлетел поближе, маг разглядел, что тот тащит в лапах здоровенную бутыль, снабженную плетеной подставкой с изящной ручкой. Зная, кем являлся этот нетопырь, нетрудно было догадаться и о содержимом бутыли.

«Пьянство в компании упыря становится традицией, – усмехнулся Заффа. – А ведь я только-только приехал в город».

Волшебник открыл окно, впуская крылатого гостя. Тот впорхнул в комнату и бросил бутылку на покрывавшую кровать перину. После чего принял человеческий облик и уселся рядом.

– Привет, – сказал Ревенкрофт. – Какие новости?

– Дурные новости, братец вампир, – пробормотал Заффа, задергивая шторы. – Весьма и весьма дурные.

– Неужели у тебя возникли проблемы с восстановлением на учебе? – вытаращил глаза вампир. – Как такое возможно? Зачем же тебя тогда вызывали из Биланы? – Ревенкрофт пересел за стол.

– Проблемы не у меня, клыкастый. – Заффа отошел от окна и сел напротив Ревенкрофта: – Проблемы у всей Арлании. А может статься, что и у всей Схарны.

– Как? Что же случилось? – обеспокоенно произнес вампир. – Война? Эпидемия?

– Эпидемии, к счастью, нет, да и войной я пока бы это не назвал… – Протянув руку, Заффа взял за ручку бутыль, оказавшуюся довольно объемистой – литров пять, не меньше. – Но дело серьезное. Чернокнижникам удалось воскресить еще одного дзерга. – Заффа водрузил сосуд на стол. – И не кого-нибудь, а самого Тергон-Газида.

– Проклятые мерзавцы! – воскликнул Ревенкрофт и хлопнул себя ладонью по колену. – Неужели они не понимают, что это грозит Схарне гибелью? Возвращением в древнюю эпоху, с ее озерами крови и культом смерти!

– Озера крови – не самый плохой пейзаж для глаза вампира, – усмехнулся Заффа. – Разве не так?

– Пора бы тебе уже перестать ерничать по поводу моей расовой принадлежности! – вспылил Ревенкрофт. – Особенно теперь, когда над миром нависла угроза, в сравнении с которой даже сотня моих собратьев покажется не более чем стайкой кусачих мошек!

– Да успокойся ты. – Заффа достал бокалы и откупорил бутылку. – Не так уж это и страшно на самом-то деле. Всего один дзерг и несколько десятков колдунов впридачу.

– Всего один дзерг? Ну да, через тысячу с лишним лет вы можете позволить себе быть столь беспечными. Один дзерг – это очень большая проблема, поверь мне. Тергон-Газид наверняка уже успел научить воскресивших его своей злобной магии, и они теперь – не горстка жалких колдунов, а полноценные черные маги. Вы здорово недооцениваете древних, Заффа. Они коварнее, чем змеи, и злее, чем тролли. И еще – они очень, очень сильны. Не хотелось бы видеть лучших магов Арлании свернутыми в бараний рог из-за их же неосторожности.

– А может, это ты переоцениваешь дзергов? – хмыкнув, спросил Заффа. – В конце концов, Борланд весьма шустро разделался с Архун-Коллаком две недели назад.

– Борланд? – Вампир недоуменно уставился на него. – Кто такой Борланд?

– Ах, да, мы же не посвятили тебя тогда в суть нашей авантюры, – улыбнулся Заффа. – Борланд – это настоящее имя Кедрика.

– Кедрик? – Ревенкрофт еще ничего не понял. – Твой учитель? Придворный маг биланского герцога? Постой, а зачем бы это ему скрывать свою истинную личность? И о какой авантюре ты говоришь?

– Авантюра в том и заключалась, что не Борланд был моим учителем, а наоборот, – сказал Заффа. – Имя свое он скрывал… из-за небольших проблем с законом. Борланд был самым обычным человеком, покуда не набрел на один волшебный артефакт. Он нашел не какую-нибудь безделицу, а сотворенный Ингардусом Пентакль Света.

– Который дает простым людям возможность пользоваться магией, – кивнул Ревенкрофт.

– Ну да. Потом случилось маленькое недоразумение, в котором я сыграл не последнюю роль. Так Борланд стал придворным магом герцога Фирена. И подрядился навести порядок на Кладбище криков. Что было дальше, ты уже знаешь. Для меня та история закончилась на подступах к гробнице Архун-Коллака.

– Я продержался немногим дольше, – признался Ревенкрофт. – Хагнир и его люди принесли в жертву самих себя над саркофагом дзерга. Таким образом они его и воскресили.

– Мне об этом рассказывал герцог Фирен, – кивнул Заффа.

– Архун-Коллак восстал, и мне пришлось покинуть склеп, чтобы не превратиться в его раба, – продолжил Ревенкрофт. – На всякий случай я улетел подальше. Так что, – развел руками вампир, – мне тоже неведом способ, которым наш друг с двумя именами смог ухайдакать Архун-Коллака. Надо же – я ведь и не задумывался об этом! А ведь действительно интересно. Особенно если, как ты только что сказал, Борланд – не профессиональный кудесник, а самоучка-любитель.

– Не может же у Схарны быть два героя-спасителя, – задумчиво произнес Заффа. – Эту позицию уже застолбил за собой Дорнблатт.

– Мы пить-то будем или нет? – не выдержал Ревенкрофт. – Зря я, что ли, стащил эту бутылку прямо из королевского дворца? Одна из тех, что предназначались для сегодняшнего пира.

– Спасибо, что предупредил, – усмехнулся Заффа. – Надо будет потом от нее избавиться. Ну что ж, Ревенкрофт, выпьем же за то, чтобы нынешний дзерг уж точно был последним.

– Поддерживаю. Сдохли – так уж сдохли, нечего воду мутить.

«Хотелось бы, чтоб это действительно было так, – думал Заффа, осушая свой бокал. – Но кажется мне, что Тергон-Газид – еще не последний сюрприз, который может преподнести нам вечность».

– Ты упомянул о каком-то герое-спасителе, – сказал Ревенкрофт. – Поподробнее не расскажешь?

– А, так это о предсказании Ингардуса, – ответил Заффа. – В нем говорится, что один из ныне живущих обитателей Схарны сможет воспрепятствовать окончательному исполнению пророчества дзергов.

– Освободитель, так? – уточнил Ревенкрофт. – О нем что-нибудь известно?

– Вроде бы да, – кивнул Заффа. – Ректор Академии мессир Дорнблатт считает, что освободитель – это он и есть. Мы, конечно, получили не весь текст пророчества Ингардуса, но имеющихся совпадений Дорнблатту хватило, чтобы увериться – судьбой Схарны теперь временно распоряжается он. Всех остальных он тоже постарается в этом убедить, тут можно даже не сомневаться.

– Что же за основания у него так считать? – полюбопытствовал Ревенкрофт. – Какие именно совпадения?

– Имя и место рождения.

– А, так там указано имя? – Вампир, казалось, выглядел разочарованным. – Ну, тогда, наверное, ваш ректор прав. Давай-ка хлопнем еще по рюмочке за его удачу.

– Не само имя, а слово, анаграммой которого оно является, – автоматически поправил его Заффа. – Заклинание «Анбл-Дор». Сам видишь, оно короче, чем имя Дорнблатта. Архимаг довольно убедительно объяснил эту нестыковку, но лично я не вполне уверен. А почему тебя так интересует этот вопрос? Неужели ты сам хотел стать этим героем?

– Нет, что ты, – отмахнулся Ревенкрофт. – Я, да и любой другой вампир, при всем желании не смог бы справиться с дзергом. Просто мне тоже кажется, что Дорнблатт ошибается, полагая Освободителем себя. А в таких делах и в такие моменты лучше не ошибаться даже в мелочах, не то что в глобальном смысле.

Рука волшебника замерла на полпути к бутылке:

– И какие же у тебя соображения на этот счет? – очень серьезно спросил Заффа.

– Помнишь наше столкновение на крыше биланского храма Занзары? – спросил Ревенкрофт.

– Еще бы не помнить, – кивнул маг.

– Так вот, улетев оттуда, я отправился за город, в рощу, – продолжил вампир. – И там наткнулся на нескольких чернокнижников из компании Хагнира. Они говорили об Освободителе. Утверждали, что он уже объявился и успел перейти им дорогу. Это было в Билане, понимаешь? Там ведь не было тогда никакого Дорнблатта, верно?

– Верно, – кивнул Заффа. – Не было и не могло быть.

– Я, честно сказать, не придал особого значения тому разговору колдунов, – сказал Ревенкрофт. – В тот момент главным для меня было изловить одного из них, чтобы насытиться. Но сейчас, в контексте рассказанного тобой, я начинаю понимать, что те слова были сказаны ими не просто так.