Текст книги "Почти полночь"

17. Прошлое, исполняющее надежды

– Но если я вернусь в прошлое вместе с вами, как это будет? Ведь я был с Соплей в тот момент, когда… Если я был с ним, то как это сработает? Я увижу себя самого там? Я как бы раздвоюсь?

– Если честно, Обрубок, понятия не имею.

Хромой держал часы на ладони. Обрубок смотрел на них издалека, не решаясь приблизиться. Ему казалось, что эта золотая вещица теперь окружена каким-то сказочным сиянием. Ведь она могла спасти их друга. Обрубок чувствовал себя жалким трусом. Он не смог защитить Соплю. Смеет ли он после этого иметь дело с магическим предметом? А вдруг всё волшебство просто испарится от прикосновения такого отвратительного, проклятого существа, как он?

– Я не могу сказать. И не хочу врать тебе не пойми что. Я сам пока не очень понимаю, как это работает. Но единственный способ узнать – это попробовать. Разве нет? И потом, мы не можем медлить! Ты хочешь спасти Соплю или как?

– Да, разумеется!

Обрубок мрачно взглянул на товарища. Секунду-другую он еще колебался. Потом сдался на милость Хромого. Нет, правда, у них не было выбора. Они непременно должны попытаться. Да и сам он больше всего на свете жаждал стереть случившееся из реальности. Чем скорее, тем лучше! Дольше нести на себе этот ужас он просто не мог, душа уже надрывалась под его тяжестью… Наконец Обрубок чуть слышно проговорил:

– Д-давайте п-попробуем.

– Обязательно! – немедленно откликнулась Спичка.

– Хорошо. Возьмитесь за руки. Не за плечо. Одежда мешает. Должна быть кожа. Только не спрашивайте почему, не я же это придумал!

Потом Хромой подробно расспросил Обрубка о времени, когда произошло преступление. Ошибиться было бы смертельно опасно. Все это понимали. И вот мальчик с замирающим сердцем перевел стрелки назад и схватил Обрубка за здоровую руку. Тот с видимым облегчением зажмурился. Хромой нажал кнопку.

Золотые стрелки замерли. Солнце, стоявшее уже у них над головами, молниеносно переместилось вниз, к восточному краю горизонта. Вокруг мелькали какие-то тени, словно насмехаясь над их горем. Что-то похожее на слабый разряд тока пробежало по рукам детей, начиная с пальцев Хромого, сжимавших часы, и заканчивая мокрой от волнения ладошкой Плаксы. И вот секундная стрелка дернулась и снова пришла в движение, время возобновило свой нормальный ход.

Обрубок открыл глаза, не зная, чего ждать. Он обнаружил, что по-прежнему стоит на берегу Сены. Но листы железа, закрывавшие вход в их конуру, пригнаны плотно, как до вторжения убийц. Значит, удалось?

Обрубок бросился к лачуге, Спичка с Заикой рванули следом, сгорая от нетерпения найти друга живым и невредимым.

– Эй, стойте! – крикнул им вдогонку Хромой. – Погодите!

Они неохотно притормозили.

– Будьте осторожны. Сопля не должен узнать о том, что случилось. Никогда. В лучшем случае он не поймет. В худшем… даже не знаю. Но чувствую, что это будет плохо, очень плохо!

– Да, правда, – согласилась Спичка. – Это будет слишком… странно для него. Это и для нас… странно.

Она не находила другого, более подходящего или выразительного слова, чтобы описать то, что с ними происходило.

– Ну, договорились?

Они кивнули. Все, кроме Плаксы, которая так и не поняла, куда пропал Сопля. Затем ребята медленно и осторожно, стараясь не шуметь, начали пробираться в их грязную лачугу. Они были настороже и чутко ловили каждый звук. Внутри, даже больше, чем плесенью, пахло крепким и умиротворяющим ароматом сонных тел. Ведь по хронологии этого жуткого дня все они совсем недавно покинули свои нагретые за ночь лежанки. Обрубка – того, что остался с Соплей, когда они ушли к часовщику, – нигде не было. Значит, догадка мальчика не подтвердилась. Тот, кто пользовался часами, переносился во времени целиком и полностью, не разделяясь. И сейчас он был только тут, в окружении своих товарищей, и больше нигде на свете. То есть того перепуганного плачущего подростка, что прятался в канализации, слушая, как убивают его друга, больше не существовало.

А вот Сопля был на месте. Спал себе преспокойно на своей подстилке и ничегошеньки не знал. Разбудила его Спичка, которая, не выдержав, крепко сжала мальчика в объятиях. Тот подскочил, ничего соображая спросонья.

– Эй, ты что?!

– Ничего. Ничего. Я просто ужасно счастлива тебя видеть!

– Я всегда знал! Ты тайно влюблена в меня!

– Я т-так рад, что т-ты т-тут, – вмешался Заика.

– Ну, разумеется, я же спал, – недовольно пробурчал Сопля, нашаривая очки. – Где еще, по-вашему, я мог находиться, черт возьми?

Вчера он уснул обиженный своей неудачей с часами, а теперь его внезапно выдернули из сна. Так что мальчик пребывал в весьма мрачном настроении.

Обрубок ничего не говорил. Он стоял позади всех. И просто молча смотрел на Соплю. Живого и невредимого. Главаря слегка потряхивало, а глаза блестели от слез, выдавая ту бурю, что бушевала внутри. Ум заходил за разум. Соплю убили, и он ничего не смог сделать. Сопля жив. А он по-прежнему не знает, что делать.

Все радостно толпились вокруг шмыгающего носом насмешника, недоумевавшего, чем вызван этот приступ всеобщей любви. И тут Обрубок уловил подозрительный шум снаружи. Он уже слышал эти звуки несколько часов назад. Кровь остановилась у него в жилах. Они.

– Быстро! Заика, помоги!

Сироты шарахнулись. В первую секунду никто не понял, почему их главарь говорит таким напуганным шепотом. Потом Хромой глянул на часы, и до него дошло. Это явились убийцы. Обрубок здоровой рукой уже отодвигал лист железа, прикрывавший сточные трубы. Заика и Хромой бросились ему на помощь.

– Спускайтесь! Прячьтесь! Скорее!

– Не понимаю… – начал Сопля.

– Нет времени, полезай вниз! – прошипел Обрубок.

Это было произнесено тоном, исключавшим любые возражения. Мальчик в очках послушно скользнул под пол. Когда все спустились, главарь как можно плотнее прикрыл отверстие над их головами железным листом.

– Чтобы тихо…

Едва он договорил, наверху раздался грохот. Это убийцы освобождали себе вход в лачугу. Через секунду послышались тяжелые шаги. У монстров была медленная, прыгающая походка. Они явно что-то искали и при этом крушили всё вокруг, не оставляя камня на камне. Вот отшвырнули в сторону скамейку, вот разодрали старое одеяло, грохнули об пол миску… Спичка зажала Плаксе рот, опасаясь, что та вскрикнет. Девушка и сама была на грани нервного срыва. Она не выносила темноты, ее мутило от вони нечистот и от шороха крыс где-то совсем рядом. Сопля совершенно не понимал, что происходит. Ему даже казалось, что он продолжает спать и видит сон. Точнее, кошмар.

Наконец, когда напряжение достигло пика, погром наверху прекратился, и тяжелые шаги направились к выходу. Обрубок намеревался для верности переждать еще несколько минут, но Хромой тут же вскочил и, придерживая кепку, потянулся к листу железа, закрывавшему лазейку.

– Что ты делаешь? – ахнул Обрубок.

– Выхожу. Хочу увидеть.

– Увидеть что? – занервничал шеф.

– Их.

Обрубок разинул рот, но Хромой уже выбрался из тайника.

– Хочу проследить за ними. Узнать, куда они идут, кто такие…

– Это люди Лишая? – гнусаво спросил Сопля.

– Нет. Думаю, этих громил нанял богач, у которого я вчера спер часы.

– А… опять твои тупые часы, – поморщился Сопля, вспомнив неудачный эксперимент.

– Я пойду с тобой, – решительно заявил Заика, даже ни разу не запнувшись.

– Я тоже! – Спичка вскочила, а за ней, как привязанная, последовала Плакса.

– Ладно. Но надо спешить. А то мы их упустим.

Сопля, пожав плечами, двинулся вслед за всеми. Он надеялся, что таким образом сможет хотя бы прояснить ситуацию. В конце концов в глубине черной дыры остался один Обрубок. Дрожащий, нерешительный. Хромой нагнулся и протянул ему руку:

– Ты с нами или как?

18. Фабрика кошмаров

Монстров оказалось двое. Один был преувеличенно высокий и тощий, второй – настолько же низкий и круглый, настоящий мячик, не выше Хромого. Зловещий цирковой дуэт шел молча, а следом незаметно двигались сироты. Обрубку совсем не нравилась эта идея, однако он не мог допустить, чтобы его подопечные преследовали убийц одни, без него. Так или иначе, главарь должен был участвовать.

– Что мы будем делать, когда они придут на место?

– Не знаю.

– Не знаешь?! Как это так?! А если…

– Да, я не знаю. А что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Ты бы предпочел сидеть под мостом и ждать, пока они вернутся, да? Ждать, пока они снова разгромят весь наш дом, ранят нас или еще что похуже… ну, ты понимаешь, о чем я…

Обрубок прекрасно понимал, куда клонит Хромой. И чувствовал, что последние слова мальчика метят в его статус главаря банды, напоминая позорную трусость, стоившую жизни одному из них… Громко шмыгнув носом, Сопля заметил:

– Надо признать, что в данном случае Хромой прав.

Обрубок тут же проглотил все свои возражения.

По пути Сопля непрерывно доставал их вопросами, пытаясь понять, что же произошло. Пришлось врать. История в итоге получилась такая: когда они шли к изобретателю, их начали преследовать два странных типа, ребята надеялись спрятаться в укрытии, но те обнаружили их.

– Эти чертовы денди – наемные убийцы, – закончил Хромой. – И остаются таковыми, даже если на сей раз не нашли, кого убить.

Сопле стало слегка не по себе, но, увлеченный погоней, он легко отогнал эту тень.

Как ни странно, невероятная парочка в добротных костюмах двигалась вдоль набережной Гренель, к Пятнадцатому округу. Богатые обычно обходили этот район стороной. Здесь находились заводы и жили в основном рабочие. Жалкие домишки жались один к другому. Глядя на эти перенаселенные трущобы, сироты в очередной раз оценили свое вонючее убежище под мостом Турнель. Множество предприятий отравляли воздух – текстильные и мебельные фабрики, типографии, металлургические заводы. В последние годы к ним прибавилась газо– и нефтеперерабатывающая промышленность, обслуживавшая нужды аэростатов и недавно появившихся автомобилей.

Прохожие, попадавшиеся им навстречу, выглядели далеко не блестяще. Попадались среди них и откровенно зловещие фигуры. Но в основном это были рабочие – с усталыми лицами, покрытыми потом и сажей, квадратными плечами и огромными ручищами.

Двое убийц явно знали, куда идут. Наконец они остановились у одной из безымянных фабрик и по-хозяйски постучали в ворота. Из длинных труб мрачного здания в небо поднимались сероватые дымки. Однако понять, что именно здесь производили, было невозможно. Дети спрятались за грудой битых кирпичей неподалеку. Предстояло решить, как действовать дальше.

– Что если подобраться поближе? Вот так, вдоль стены? – предложил Хромой.

– М-можно, – одобрил Заика.

Они переглянулись и решили всё без долгих разговоров. Один за другим, вслед за Хромым, дети скользнули через улицу и устремились дальше, почти вжимаясь в кирпичную стену фабрики. Наконец они наткнулись на удобное место для наблюдения. Наваленная здесь гора старых ящиков позволяла как укрыться от посторонних глаз, так и, вскарабкавшись наверх, заглянуть в большие окна, находившиеся достаточно высоко. И опять прежде всех на разведку вызвался Хромой. Никто не возражал. Остальные ждали его за ящиками.

Внутри завод был набит материалами, металлоломом, станками, а также огромными корпусами парусников и корабельными снастями. Видно, фабрика имела отношение к судостроению. Некоторые станки были включены, и люди в синей униформе рабочих стояли возле них, вытачивая и полируя какие-то детали. Оглядев цех, Хромой заметил двух убийц. Они беседовали с кем-то, одетым так же, как они. То есть в дорогой костюм, черное пальто и высокую шляпу. Потом все трое спустились куда-то по лестнице, находившейся в глубине помещения.

Хромой слез со своего наблюдательного пункта и рассказал друзьям, что видел.

– Что будем делать? – спросил он.

– А что ты хочешь делать? – недовольно поинтересовался главарь.

– М-может, п-пробраться внутрь?

– Там люди, Заика. Рабочие. Я не вижу, как бы мы могли проникнуть туда незамеченными.

– Не, ну вы психи, – оскалился Обрубок. – Натуральные самоубийцы. Даже не вздумайте лезть туда! Нас поймают и побьют. Или что похуже. И всё ради того, чтобы выяснить, кто эти люди! Ничего вы не узнаете, просто принесете им часы, а потом…

– Смотрите! – воскликнула Спичка, казавшаяся окрыленной, – вот по этой трещине в стене можно забраться на самую крышу! И оттуда что-нибудь разглядеть…

– Я видел, как они спускались в подвальное помещение. Надо будет…

– БУУУУМ!

Земля содрогнулась у них под ногами. Хромой даже упал, таким мощным был этот подземный взрыв. Сироты оглядели друг друга. Никто не поранился. Кажется, всё обошлось. Но вдруг Плакса дрожащим пальчиком указала куда-то в сторону.

Чуть поодаль, на улочке, прилегавшей к заводу, словно сама собой отодвинулась тяжелая крышка канализационного люка. Из-под земли вырвались клубы пара. А вслед за ними появилась окровавленная человеческая рука, судорожно цеплявшаяся за асфальт.

19. Множество взрывов

Вскоре начала приподниматься крышка соседнего люка. Первая, из которой по-прежнему виднелась раненая рука, была уже откинута далеко в сторону. По иронии судьбы, именно Обрубок, всё еще прятавшийся за ящиками, оказался ближе всех от новой дыры, извергавшей горячий и влажный пар.

Подталкиваемый любопытством остальных ребят, главарь нехотя встал и, прижимаясь к стене фабрики, шагнул к отверстию. Он не знал, с чем ему предстоит сразиться. Из туманного отверстия раздавались грохот, скрежет и человеческие крики. Сироты осторожно приблизились. И тут…

– А-А-А!!!!

Из люка вынырнула голова мужчины лет шестидесяти. Из его распухшего рта стекали струйки крови. Всё лицо покрывали шрамы. Земля снова задрожала. Человек увидел Обрубка и отчаянно протянул к нему руку. Тот застыл в нерешительности. Тем временем из другого люка начал выкарабкиваться еще один раненый. Но в эту секунду внутри завода раздался взрыв такой сокрушительной силы, что во всем здании вылетели стекла, а дети упали на мостовую, и сверху на них посыпались обломки железа и кирпичей. Человек из дальнего люка соскользнул вниз и с тошнотворным бульканьем исчез в дыре. А тот, что был ближе к ребятам, в один миг оказался погребен под строительным мусором.

Когда сироты кое-как поднялись на ноги, завод уже пылал. Из разбитых окон с шумом вырывался черный дым. Потрясенный разыгравшейся у него на глазах катастрофой, Обрубок не сразу расслышал стоны – буквально где-то у своих ног. Засыпанный обломками раненый всё еще боролся за жизнь. Подросток невольно отпрянул, испуганный видом крови и увечий. Это было поистине жуткое зрелище: лицо, искаженное болью, зажатое камнями тело, протянутая рука. На месте второй, только что цеплявшейся за асфальт, теперь алел длинный кровавый след. Обрубок мгновенно вспомнил, как сам лишился руки при бегстве из приюта.

Удушающая вонь пожара добралась до них. Пахло раскаленным железом, горящим маслом. Шокированные оглушительным взрывом, сироты постепенно приходили в себя. Сильнее обычного припадая на больную ногу, Хромой подбежал к умирающему. Мальчик оттеснил окаменевшего главаря, который проводил его пристальным взглядом. Затем, присев на корточки перед окровавленным человеком, Хромой проговорил мягко и четко:

– Не волнуйтесь. Вы не умрете. Мы заберем вас отсюда.

Он вытащил из кармана часы и сделал друзьям знак подойти ближе. Увидев золотой предмет в руке мальчика, раненый с трудом прошептал:

– Нет! Нет. Не используйте это… – и перестал дышать.

Остальные дети сгрудились вокруг Хромого. Тот несколько секунд сидел неподвижно. Он единственный слышал предупреждение умиравшего и теперь раздумывал, как поступить. Что имел в виду этот человек? Почему он так сказал? Знал ли он о возможностях этих часов? Хотел ли предупредить о какой-то опасности, которую они еще не осознали? Не найдя ответов, Хромой встал и обратился к друзьям:

– Ну, как вы думаете? Попробуем?

Сопля вытер нос рукавом и посмотрел на мальчика с сомнением.

– Предположим, хоть я в это и не верю, те глупости про перемещение во времени, которые ты рассказывал вчера вечером, – правда. Но тогда имеем ли мы право это делать? Я хочу сказать, это не естественно. Мы меняем ход событий. Стираем то, что должно произойти. Это не… ненормально. Вам не кажется?

– Честно говоря… Ну, а что это меняет – есть у нас право или нет?

Хромой посмотрел на Соплю. Разумеется, у него имелись более весомые аргументы. Но именно этому мальчику в очках, который, сам того не зная, получил от часов больше, чем кто-либо другой, он не мог их высказать.

Именно поэтому Заика прервал ненужный спор, решительно взяв Хромого за руку. Плакса и Спичка, не колеблясь, присоединились к ним. Обрубок, как сомнамбула, тоже последовал их примеру. И Сопле ничего не оставалось – только примкнуть к товарищам. Хромой перевел стрелки, проверил, что все правильно держатся, и сказал:

– Что же. Попробуем их спасти.

А потом нажал на кнопку.

– Ой! Да она кусается, ваша игрушка!

Сопля подскочил и попытался выдернуть руку, чтобы избавиться от неприятного ощущения. Видимо, перемещение во времени давалось ему тяжелее, чем остальным.

– Перестань кривляться! – усмехнулась Спичка.

Хромой огляделся. Кажется, опять получилось. Отлично! Это правда работает! Часы изменят их жизнь, теперь он не сомневался. Они находились там же – на улочке, упиравшейся в левое крыло завода, рядом с горой старых ящиков. Здание еще не горело, все окна были целы. Сопля огляделся, пораженный очевидностью перемены, но попытался не терять голову.

– Так… Ты на сколько их перевел?

– На пять минут.

– Это здесь! Здесь!

Плакса показывала на два канализационных люка. Они были еще закрыты, и никто не пытался выбраться наружу. Заика и Спичка с помощью Обрубка приподняли одну крышку, что оказалось не так-то просто. Пришлось использовать в качестве рычага железный прут, благо у заводской стены этого добра валялось в избытке. Дети заглянули в пустую черную дыру, которую только что видели наполненную паром и человеческими телами. А потом один за другим начали спускаться вниз. Только Плакса замешкалась наверху. Ей совсем не хотелось лезть навстречу полной неизвестности.

– Я останусь тут, – дрожащим голоском заявила девочка.

– Спускайся, я же здесь, – подбодрила ее Спичка.

– Нет-нет! Я подожду здесь!

Хромой продвигался на ощупь в вонючей темноте. Под ногами валялся мусор. Вдоль стен тянулись трубы. Дети находились в длинном тоннеле. Мальчик напрягал зрение, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, но света, проникавшего из отверстия высоко у них над головами, было недостаточно.

– Черт! Как воняет!

– Да ладно тебе, Спичка! Скоро привыкнешь. Тут почти так же, как в нашей штаб-квартире.

Хромой чувствовал себя на удивление спокойно и уверенно. Будто всю жизнь готовился к подобным фантастическим событиям.

Девушка вытащила спички, чтобы осветить дорогу. Но не успела чиркнуть по коробку, как раздался взрыв. Одна из стен рухнула, подземелье наполнилось пылью.

– Как вы там?

В дыре наверху появилось испуганное личико Плаксы.

– Всё нормально, – дрожащим голосом откликнулась Спичка.

На самом деле происходившее было бесконечно далеко от нормального. Упавшая стена открыла подросткам вид на настоящую битву. Сначала их изумленным взорам предстали люди, одетые в странную военную форму с золотыми пуговицами и вооруженные длинными мечами. В следующую секунду стало видно, с кем они сражаются. И Спичка, не дожидаясь продолжения, бросилась обратно наверх. Из дыма появились три монстра. С их железных тел свешивались лохмотья пластмассы, которая когда-то, видимо, изображала человеческую кожу, но теперь уже не могла никого обмануть. Вслед за ними помещение наводнили угловатые куклы – вроде того паукообразного чудовища, которое дети встретили у изобретателя. Безжалостные создания сыпались с потолка прямо на несчастных солдат.

Те отбивались яростно, но неуклонно отступали. Роботы издавали жуткие металлические звуки, от которых кровь стыла в жилах. У самого высокого и тощего из них вместо рта мигала электрическая лампочка. Когда он разинул зияющую пасть, свет стал ослепительно ярким, и его противник – наиболее ловкий из военных – на секунду замешкался, а затем сраженный рухнул на пол.

Второй монстр – маленький и круглый – переломился надвое и обнажил гигантские острые зубья, которые вращались со страшной скоростью, как у циркулярной пилы. Вот уже меч одного из солдат с треском разлетелся на куски в его механическом брюхе. Люди бились с отчаянностью обреченных.

У третьего монстра – среднего роста – конечности были покрыты острыми лезвиями. Он крутился вокруг своей оси, непрерывно размахивая руками, и одновременно сражался с несколькими противниками.

Хромой застыл на месте, не веря своим глазам. За его спиной так же неподвижно стояли остальные мальчишки. Было очевидно, что они ничем не могут помочь несчастным.

– Сюда! – крикнула Спичка сверху.

Она обращалась и к своим оцепеневшим друзьям, и к последним уцелевшим солдатам. Однако в помещении стоял такой грохот, что девушку услышал только Сопля. Мальчик опомнился и тоже окликнул военных, пытаясь придать своему голосу более взрослое звучание:

– Бегите сюда!

Один из сражавшихся обернулся. Это был тот самый – пожилой человек с лицом, покрытым шрамами, который умер у них на глазах несколько минут назад. В эту секунду раздался еще один взрыв, какого-то солдата швырнуло в стену, комнату наполнили дым и пар. Робот, покрытый лезвиями, опрокинулся навзничь, в его железную ногу вцепилась человеческая рука, и он задергался, пытаясь освободиться. С упорством автомата он повторял одни и те же движения, но безрезультатно.

Последние люди бешено нападали на самого крупного монстра, с циркулярной пилой в брюхе. Тем временем упавший робот, оставив попытки встать на ноги, пополз к пожилому солдату. Тот, повернувшись к детям, проорал:

– Спасайтесь!

Обрубок был не из тех, кому нужно повторять дважды. Он тут же развернулся и стал, неловко цепляясь одной рукой, карабкаться наверх. Оказавшись на поверхности, он наклонился над отверстием и стал поторапливать Заику и Соплю, лезших следом.

– Быстрей, быстрей!

А вот Хромой не двигался с места. Он был разочарован. Они пошли на риск, чтобы помочь людям, но события разворачивались совсем не так, как планировалось.

– Мы… мы хотели спасти вас…

Его слова прозвучали вяло и неубедительно. Робот, покрытый лезвиями, подполз совсем близко к мальчику и стал открывать дверцу у себя в брюхе. Увидев это, старый солдат со всех ног бросился к ребенку. Окаменевший Хромой успел заметить, что внутри механического монстра выгравирована римская цифра «Х». Тут робот – мальчик мог поклясться, что в этот миг его железная физиономия ухмылялась, – дернул какой-то рычаг у себя в животе, солдат прыгнул на Хромого – и раздался оглушительный грохот. В следующую секунду один за другим, как падающее домино, взорвались и два других монстра, уничтожая всё вокруг себя.