Текст книги "Роковое обещание"

Глава 29

Ким настояла на том, что сама переговорит с семьей Сола Корделла, еще ничего не знавшей о происшествии. Адамс остановил телефонным звонком офицера дорожной службы всего в двух милях от дома Корделлов.

Стоун перевела Барни в «Астру» Брайанта, и они стали медленно выбираться по съезду № 2, лавируя между машинами.

«Пять, четыре, три…» – начала она мысленный отсчет.

– Ну, и почему ты сама уселась за руль? – спросил он как по сигналу.

– Брайант, я уже большая девочка, – запротестовала Ким.

– И можешь сама о себе позаботиться, – передразнил он ее, а потом заговорил серьезным голосом: – Я же сказал: звонить мне. Я в состоянии доставить тебя куда угодно.

– Я ездила к Теду, – объяснила Ким и, обернувшись, увидела, что Барни свернулся калачиком на заднем сиденье машины.

– А… вот в чем дело, – сказал сержант, когда до него наконец дошло. – Вуди что, разрешил ему опросить тебя?

– Черт возьми, Брайант, ты что-то совсем туго соображаешь в это время суток. Может быть, тебе стоит изменить часы работы?

– Ты меняешь тему разговора. Защитный механизм на все случаи жизни. Но почему Тед? Ты же знаешь, что он видит тебя насквозь. Мне казалось, что тебе лучше встретиться со штатным психологом… А-а-а, кажется, я понял.

– Тогда держи это при себе.

Ким уставилась в окно. Не хватало ей, чтобы психоанализом занялся еще и ее коллега. И потом, Тед сообщил ей много такого, над чем стоит поразмыслить.

Глава 30

Ким набрала в легкие побольше воздуха, прежде чем постучать в дверь дома, который они сегодня уже посещали.

– Инспектор? – удивилась Лилит Корделл.

На ее лице отразилась целая гамма эмоций – страх, озабоченность, ожидание, – хотя она и не подозревала, что они собираются ей рассказать.

– Вы нашли его? – спросила Лилит, делая шаг в сторону, как будто ничего странного в том, что Ким стучит в ее дверь в пять минут первого ночи, не было.

– О ком вы? – спросила ошарашенная Ким.

– Убийцу, инспектор. Вы ведь именно поэтому пришли сюда ночью. Обычно в это время я уже сплю, но мы ждем Сола, моего старшего…

– Нет, миссис Корделл, мы пришли по другой причине, – мягко сказала Ким. – Прошу вас, присядьте.

Рядом с матерью появился Люк, одетый в серые тренировочные штаны и футболку.

– Инспектор, надеюсь, что у вас есть веская причина…

– Миссис Корделл, я прошу вас, сядьте, – повторила Ким, не обращая внимания на младшего сына. – Мы здесь из-за Сола.

Женщина, практически упав на диван, протянула сыну руку. Он взял ее, и лицо у него стало не менее взволнованным, чем у матери.

– С ним всё в порядке? – спросила миссис Корделл, и лицо у нее стало пепельного оттенка.

– Боюсь, что он попал в аварию на шоссе.

– Боже! Он что… что…

– Умер? – закончил за нее Люк.

– Когда мы уехали, Сол был жив, но в очень тяжелом состоянии, – пояснила Ким, чтобы не давать им напрасной надежды. – Какое-то время после столкновения он был зажат в машине. Несколько минут назад нам сообщили, что его извлекли из нее и на вертолете доставили в больницу Рассел-Холл.

– Он жив? – дрожащим голосом спросила миссис Корделл.

– Да, но шансов на благополучный исход мало. Авария была…

– Мы должны немедленно ехать к нему, – сказала женщина, вставая и поворачиваясь к Люку.

– Не так быстро. – Ким тоже встала. По-видимому, эта женщина не любит, когда ей дают указания. – У нас машина, так что мы можем вас отвезти.

– Я и сам могу… – Люк покачал головой.

– Я настаиваю, мистер Корделл, – голос детектива звучал твердо. – Прежде всего, вам не стоит садиться за руль в состоянии шока. А кроме того, патрульная полицейская машина доставит вас туда гораздо быстрее, чем…

– Инспектор, при каких обстоятельствах мой сын попал в аварию? – спросила миссис Корделл, сверля Стоун взглядом.

– Мы пока не знаем деталей, – призналась та. – Прежде всего было необходимо извлечь вашего сына из машины.

– Но вы сказали, что это была авария.

– Да – пока у нас не будет других версий. А теперь патрульная машина отвезет вас в больницу, и офицер останется с вами. Прошу вас, будьте готовы к тому, что вас, скорее всего, какое-то время не будут пускать к Солу, а когда пустят…

– Обычно полицейские не работают в качестве таксистов и нянек в семьях жертв дорожных аварий, или я ошибаюсь?

Ким покачала головой. Черт бы побрал эту женщину, которая умудрилась сохранить ясность ума, даже услышав ужасные новости о сыне.

– Вы думаете, что эти два события как-то связаны? Я имею в виду, смерть моего мужа и авария с моим сыном. Вы думаете, что кто-то имеет что-то против нашей семьи?

Стоун вспомнила фотографию, пропавшую из рамки в квартире Корделла.

– Да, миссис Корделл, я так думаю, – медленно сказала она, решив ничего не скрывать.

Глава 31

Ким с кружкой кофе прошла в общую комнату и присела на свободный стол.

– Ребята, спасибо, что собрались так рано. Нам много что надо обсудить.

Брайант вернул ее на место аварии где-то после часа ночи, а потом отвез домой. Он явно гораздо серьезнее, чем она сама, относился к рекомендациям ее врача.

Выгуляв Барни, Ким около двух добралась наконец до постели. А сейчас было десять минут восьмого. Так что подсчитать, сколько она спала, было совсем не трудно. Но даже во сне Стоун видела искореженные куски металла.

– Все вы знаете об аварии, в которую попал Сол Корделл. Пенн, спасибо, что сразу заметил эту информацию, – она кивнула в сторону новичка.

В ответ он поклонился.

– И все вы знаете, что к нам это дело не имеет никакого отношения. Им будет заниматься дорожная полиция, и не важно, была ли авария случайной, или ее подстроили. Они позволили мне сообщить о случившемся родным лишь потому, что я уже встречалась с ними по поводу Гордона Корделла. Боюсь, что все наши попытки доказать связь между этими двумя делами ничего не дадут, а все совпадения между ними будут считаться случайными. Правда, Адамс обещал информировать нас о всех своих находках.

Ким замолчала, услышав, как внутренний голос прошептал ей на ухо: «А ты уверена, что они скажут, что два происшествия никак не связаны?» Все это очень напомнило ей манеру Доусона. Он всегда разделял ее скептицизм. И сейчас настаивал бы на том, что дело надо забрать у следственной группы дорожной полиции по той простой причине, что совпадения были слишком очевидными. А ей пришлось бы напомнить ему, что они не могут контролировать все и вся. Но в комнате стояла тишина, а весь разговор происходил только в ее воображении.

– Стейси, ты будешь на связи с Адамсом, так что не стесняйся звонить ему и интересоваться последними новостями. Это понятно?

– Понятно, босс, – ответила констебль, делая пометку в блокноте.

Ким не могла понять, то ли это ей кажется, то ли Стейс действительно что-то гнетет.

– А как он? – спросил Пенн. – Я имею в виду Сола Корделла?

– Состояние критическое, – ответила Ким. – Доктора всё еще пытаются определить повреждения. Он находится в искусственной коме, чтобы организму было легче справиться. Мы знаем, что у него бесчисленные переломы, внутреннее кровотечение и, возможно, травма черепа.

Стоун позвонила в больницу, как только вылезла из постели. Медсестра объяснила, что Корделла ввели в кому, чтобы избежать отека мозга. Ей было понятно, что контролируемые дозы обезболивающего приводят к понижению чувствительности и помутнению сознания, так что сейчас Сола невозможно было разбудить никакой стимуляцией, включая боль. Судя по обширности поражений, это была единственная возможность попытаться спасти его жизнь, поэтому, если б даже ей удалось преодолеть преграду в лице дорожной полиции, все равно не получилось бы поговорить с ним в обозримом будущем. Констебль, остававшийся всю ночь с миссис Корделл и ее сыном, подтвердил, что они провели эту ночь возле постели Сола. Ким даже представить себе не могла, что они при этом испытывали.

– Боже… – Стейси покачала головой.

– Прогнозы не слишком радостные, но с ним его мать и брат, что, на мой взгляд, уже хорошо, – продолжила Ким. В настоящее время больница казалась ей наиболее безопасным местом, если исключить такой вариант, как помещение их на конспиративную квартиру до тех пор, пока полиция поймет, с чем имеет дело. Сейчас на пост няньки заступил новый констебль, которому было велено держаться от Корделлов на почтительном расстоянии. Стоун знала, что третью смену ей никто не разрешит, так что им надо срочно что-то найти, иначе семья окажется в опасном положении.

– Вы думаете, им что-то угрожает? – спросил Пенн.

– Я думаю, что мы не можем отбросить вариант вендетты против всей семьи – и именно потому, что Гордон Корделл был убит таким зверским образом. Это явно не спонтанное убийство.

– Вендетту могли объявить любому из них, босс, – продолжил Пенн. – Начали с отца, но истинным виновником может быть кто-то из сыновей.

В этом было некое рациональное зерно. Папаша Корделл мог пострадать первым потому, что до него было проще всего добраться, или потому, что он находился ближе всех к убийце.

– Попробуйте покрутить это, Пенн, – сказала инспектор, поняв, что они не могут строить свои предположения только на том, что Корделл-старший был малопривлекательным ублюдком. Ей показалось, что Люк во многом похож на него, а вот о Соле ей ничего не было известно.

– А что с отпечатком обуви? – спросила Ким.

– Все еще работаю с базой данных, – Пенн покачал головой. – Вчера вечером разослал всем производителям напоминаловки. Надеюсь, новости появятся сегодня днем.

Ким кивнула. С волокнами они пока ничего сделать не могут. Митч должен сообщить им дополнительную информацию.

– А что у нас с жалобами на сексуальные домогательства?

– Я выяснил, что ни одна из пожаловавшихся женщин не работает сейчас в клинике. Все они – уже бывшие сотрудницы, и у всех вроде бы приличная репутация.

– То есть еще один тупик? – Ким не давал покоя тот факт, что все жалобы поступили практически одновременно.

– Не уверен, босс. – Казалось, Пенн разделяет ее сомнения. – Все это выглядит слишком безукоризненно. Я бы хотел еще раз все проверить, чтобы быть уверенным на все сто.

Инспектор кивнула в знак согласия.

– Вы все еще считаете, что за убийством Корделла стоят Пики, командир? – спросил Брайант.

– Уже нет, – Стоун покачала головой.

– Почему?

– В основном потому, что я все еще жива, – ответила детектив. – Вуди заверил меня, что передал информацию, после чего его никто не одернул и не приказал мне остановиться. Так что я практически уверена, что по этому поводу Пикам нечего скрывать. И хотела бы быть уверенной также в том, что обвинения в сексуальных домогательствах – не какой-то фейк. – Ким вновь повернулась к Пенну.

– Все понял, босс.

Теперь инспектор повернулась к Стейси, беспокойство которой росло с каждой минутой.

– Камеры наружного наблюдения, Стейс?

– Ой, прости, Стейси, я забыл вернуть тебе твои заметки, – подал голос Пенн, перегнувшись через стол и передав девушке листок бумаги.

Констебль стала читать:

– Э-э-э… м-м-м… Камеры на Маклоу-Хилл не работают. Камера на заправке ничего не засекла. В «B amp;Q» и на островке безопасности установлены поворотные камеры, но их сломали. На камере в Шенстоун-Айленд видно, что в указанный промежуток времени мимо проехали сто девяносто шесть автомобилей. Магазин скобяных изделий напротив стоянки направил свою камеру во двор, чтобы бороться с мелкими кражами. Три камеры в центре города…

– Стейс, меня не интересует отчет о твоей работе, – нахмурившись, прервала ее Ким. Обычно Стейси никогда не давала таких подробных отчетов. – Что-нибудь интересное ты нашла?

Констебль прекратила чтение и покачала головой.

– Ладно, пока будешь работать с Пенном. Мы с Брайантом – в больницу, узнать побольше о Корделле. Мне хотелось бы поговорить с людьми, которые с ним работали.

Стоун заметила осуждающий взгляд, который Стейси бросила на Пенна. Почему – она так и не поняла, но твердо решила выяснить это. Констебль совсем не умела хранить секреты.

– Брайант, выясни, с кем там можно поговорить.

– Слушаюсь, командир.

* * *

Ким прошла в «кутузку»[26]26
  Так называют личный кабинет Стоун.


[Закрыть] и шуршала бумагами на своем столе до тех пор, пока не услышала у себя за спиной покашливание, на которое она и надеялась.

– Босс, можно поговорить? – спросила Стейси.

Ким кивнула на дверь.

Констебль прикрыла ее за собой и села.

– Хочу признаться, босс. Меня просто прикрыл Пенн. Я не проверила камеры наружного наблюдения. Это сделал он, а потом еще попытался меня отмазать.

Так вот почему она читала отчет по бумажке, вместо того чтобы просто рассказать о том, что ей удалось сделать…

– Что происходит, Стейс? – спросила Ким.

– Я собиралась прийти пораньше, босс, и все сделать, но потом позвонили вы и назначили этот ранний брифинг. Поэтому я ничего не успела.

– Но почему ты сама не проверила камеры? – В голосе инспектора послышалось беспокойство.

– Босс, пока вас не было, я занималась в Седжли в основном всякой ерундой, но накануне возвращения приняла заявление, и теперь оно не дает мне покоя.

– И что же это такое? – поинтересовалась Ким, складывая руки на груди.

– Пропавшая девочка… Джесси… Джессика Райан, пятнадцати лет от роду. Возможно, убежала из дома. И никого это в принципе не волнует, потому что ей вот-вот исполнится шестнадцать и она уже дважды проделывала такой трюк.

– Понятно, – произнесла Ким, ожидая продолжения. Ситуация с ресурсами в полиции была такова, что им приходилось расставлять приоритеты. Это было неприятно, но такова жизнь. И Стейси, приступая к расследованию убийства, прекрасно об этом знала.

– Мне просто не хотелось бросать эту девочку, – продолжила констебль. – А теперь я еще выяснила, что она принимала массу лекарств, без которых ее жизнь становится под удар. У нее была стычка с отчимом, а ее лучшая подруга молчит, как застреленная. И мне это кажется подозрительным, – закончила Стейси.

– Ты хочешь продолжить это дело, несмотря на то что оно вне нашей юрисдикции? – уточнила Стоун.

– Да, босс. Я хочу узнать, что с ней случилось.

Неожиданно Ким вспомнила слова Вуди, которые всплыли в ее памяти как воспоминания о прошедшем Рождестве: «Вы сами должны подтолкнуть ее».

– Хорошо, Стейси, продолжай – и посмотрим, чем все это закончится. Но на первом месте у тебя должно быть дело Корделла, и я хочу, чтобы ты постоянно докладывала мне, где ты и что делаешь. Это понятно?

Последний раз, когда Стейси проводила независимое расследование, она чуть было не лишилась жизни, попав в лапы банды злобных, отвратительных ублюдков-расистов.

– Спасибо, босс, – расцвела констебль и вышла из кабинета.

Ким посмотрела ей вслед, зная, что поступила правильно, дав Стейси возможность самостоятельно продолжить расследование.

Но тогда почему она чувствует себя так дерьмово?

Глава 32

– Это было совсем ни к чему, – сказала Стейси, когда босс с Брайантом ушли.

Пенн пожал плечами, но ничего не сказал, продолжая печатать на компьютере.

– Я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы кто-то делал мою работу вместо меня, – продолжила констебль, которую возмущал сам факт того, что он мог подумать, что ей необходима помощь. И что она будет благодарна, если ее окажет именно он. Это ее команда и ее офис. А вовсе не его.

– Круто… – Сержант прочитал что-то на экране своего компьютера.

– Так что можешь не ждать благодарностей и всякого такого, – проворчала девушка.

– Всегда пожалуйста. – Сказав это, он даже не посмотрел на нее.

– Тебе нет места…

– Прости, мне показалось, что ты сказала «спасибо». Моя ошибка.

– Послушай, Пенн, я не знаю, как обстояли дела в твоей последней команде, но здесь не принято врать боссу. Я и Кев…

– Я не Кев. – Это было сказано негромко, но твердо.

– И ты в этом чертовски прав, – огрызнулась Стейси, чувствуя, как у нее сжался живот от ярости, потому что это была правда. – И вообще, я теперь так и буду тебя называть – «НеКев».

– Круто, – повторил Пенн еще раз. – Слушай, у меня есть идея, как докопаться до сути этой истории с обвинениями в сексуальных домогательствах, но мне нужна твоя помощь.

Услышав его спокойный, нейтральный голос, Стейси сжала челюсти. Он говорил так, как будто она вообще ничего не сказала. И это полное отсутствие реакции начинало ее доставать.

Ей ничего не оставалось делать, как рассказать все боссу. Каждое мгновение, которое она вчера посвятила расследованию пропажи девочки без разрешения инспектора, подрывало ее уверенность в том, что она является частью команды. И в разговоре с Ким Стейси ожидала столкнуться с нетерпением, гневом, неодобрением и, наконец, с полным запретом на продолжение расследования. А вместо этого босс ее выслушала, поняла и дала разрешение. Но с несколькими условиями.

И одним из этих условий было то, что дело Гордона Корделла имеет абсолютный приоритет. Даже над ее растущим неприятием мужчины, сидящего напротив.

– Ладно, я твоя на ближайшие десять минут. И постарайся использовать это время по максимуму.

Глава 33

– Ты же знаешь, что у нас там назревает проблема? – спросил Брайант по дороге к машине.

Утренняя дымка, сквозь которую ей пришлось добираться до участка, теперь полностью исчезла в лучах почти бесцветного солнца.

– Все само утрясется, – ответила Ким.

– Ты уверена? – настаивал сержант.

– А чего ты ждал, Брайант? Что я… то есть она, должна, по-твоему, чувствовать? Стейси и Доусон были отличной парой, а еще они были лучшими друзьями, хотя и не подозревали об этом.

– Но Пенн ни в чем не виноват, – заметил сержант. – И все, что я хочу сказать, это то, что тебе, скорее всего, придется вмешаться. Пенну может не понравиться, что с ним обращаются…

– Брайант, я понимаю, что это было очень давно, но вспомни, что для тебя было самым сложным, когда ты пришел в новую команду?

Сержант задумался.

– Наверное, то, что мой личный шкаф, в бытность мою патрульным констеблем, оказался намертво заклеен. Пришлось вымазаться во всяком дерьме, пока удалось его открыть.

– Тебе просто повезло, если это худшее, что с тобой произошло, – ответила инспектор. – А когда я пришла в отдел криминальных расследований, то первые полдня разгуливала с надписью «сука чайная»[27]27
  Иногда употребляется для обозначения человека, который не способен ни на что большее, кроме как заваривать и разносить чай в офисе.


[Закрыть] на спине. А сейчас ты что, тоже видишь запечатанные шкафы или оскорбительные надписи?

– Командир, мы оба знаем, что это может выглядеть абсолютно по-разному.

Брайант был всерьез озабочен, но Ким не намеревалась выслушивать его и постаралась побыстрее объяснить свою точку зрения.

– Вот ты недавно провел несколько недель в Брирли-Хилл. Они что, встретили тебя хлебом-солью? Скандировали приветственные лозунги? Поставили тебе пинту пива после смены?

Брайант набрал в легкие побольше воздуха:

– Это было временное замещение из-за того…

– То же самое будет и здесь, – твердо пообещала Ким. – Одно дело – и он с нами распрощается.

– Но даже если и так, – не сдавался Брайант. – Ты же знаешь, что Стейси практически вышла на тропу войны. И все выглядит так, как будто ты ей намеренно это разрешила. Мой отец, бывало, говорил: «Для того, чтобы тявкать самому, не стоит заводить собаку», – и именно это ты…

– Брайант, я совсем не понимаю, о чем ты?

– Ты действительно хочешь, чтобы в ее личном деле была отмечена склонность к буллингу…[28]28
  Травля, агрессивное преследование одного из членов коллектива.


[Закрыть]

– Не смей употреблять это слово, когда говоришь о Стейси, – разозлилась Ким. – Ты знаешь эту девочку не хуже меня, и она на это просто не способна. Даже близко не стоит. Твою мать… не забывай, что она цветная, лесбиянка, и при этом служит в полиции. И у тебя хватает ума говорить о ней в связи с буллингом?

– Прежде всего, все, что ты сказала, никак ее не оправдывает, – стоял на своем Брайант. – Кроме того, я вовсе не говорю о том, что она кого-то травит. Я только говорю, что разобщенность – это вещь распространенная и тебе следует вмешаться, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля.

– Я просто обожаю, когда ты учишь меня, как управлять людьми в моей команде! – рыкнула Ким. – Ты что, действительно думаешь, что я позволю травить человека у себя на глазах, даже если он пришел к нам на время? Я вижу, что Стейси с прохладцей относится к Пенну, но не могу заставить ее полюбить его. И пока она с ним вежлива и их отношения не мешают работе – пусть разбираются сами.

– Если это расследование продлится дольше, чем…

– Брайант, – Ким повернулась к нему, пока он вставлял ключ в зажигание, – ты ведь у нас любишь всякие истории. И можешь рассказывать их без конца и по любому поводу. Так вот, послушай еще одну…

Сержант заглушил мотор и посмотрел на Ким.

– Когда мне было десять лет, я жила в Фэйрвью в комнате еще с тремя девочками. То есть там стояли две двухъярусные койки. На одной такой койке размещались лучшие подруги Зои и Лиз. Им было по четырнадцать лет, и в Фэйрвью они жили с младенчества. Ни одна из них не собиралась покидать детский дом. Ночи напролет они говорили о квартире, которую собирались снять на двоих, когда им позволит возраст… Но однажды к Зои приехала тетка, согласившаяся взять ее к себе, вроде как на пробу. Пока-пока, Зои. Двумя днями позже нижнюю койку под Лиз заняла семилетняя девочка. И совершенно естественно, что Лиз превратила ее жизнь в один сплошной кошмар, отбирая у нее те вещи, которые ей нравились, и ломая те, которые не нравились. А однажды она вывалила целую банку сардин в кровать девочки. Вонь чувствовалась очень долго.

– И что же вы сделали? – заинтересовался Брайант.

– Абсолютно ничего, – ответила Ким. – Малышка должна была сама определить ту переломную точку, после которой была готова сражаться за свой личный уголок. Мы ничем не помогли бы ей в дальнейшей жизни, если б встали на ее защиту и ввязались в ее войну. Она должна была решить все сама.

– И ей это удалось? – Брайант вновь завел машину.

Ким пожала плечами и посмотрела в окно, поняв, что она все наврала в своем рассказе про Лиз и Зои.

Потому что она поступила совсем по-другому.