Текст книги "Смертельные воспоминания"

Глава 37

Пенн не отрываясь смотрел на список тех мест, которые Эми и Марк в воскресенье во второй половине дня посетили в супермаркете «Асда». Составить его для босса оказалось непростым делом.

3.09 дня – Э + М заходят в супермаркет

3.14 дня – изучают холодильник с сэндвичами

3.18 дня – переходят к секции с овощами и фруктами

3.20 дня – берут яблоко и возвращают его на место

3.26 дня – бродят по секции замороженных мясных продуктов

3.30 дня – отвечают на телефонный звонок (продолжительность – 3 мин.)

3.34 дня – разговаривают возле прилавка со свежим хлебом

3.34 дня – смотрят на часы

3.37 дня – изучают прилавки со средствами личной гигиены

3.40 дня – прячут что-то в карман

3.42 дня – идут к туалетам

И вот сейчас он ждал, когда один из них или оба сразу выйдут из туалетов. Он видел, как в них заходили уборщица и бесконечная вереница покупателей, но эти двое сидели там уже около семи минут.

– Кофе? – услышал он сквозь наушники.

Пенн оторвался от экрана и посмотрел на свою коллегу. Кофе она никогда не пила и очень редко его готовила. Он же обычно выпивал пару чашек утром, а потом останавливался. Если он выпивал больше, то вел себя как жизнерадостный шмель ранним летним утром.

Отрицательно покачав головой, сержант краем глаза взглянул на Элисон, которая продолжала свои звонки в кутузке.

Он вновь включил воспроизведение и увидел, как Эми и Марк вдвоем вышли из туалетов в 3.52 дня, всего за восемь минут до закрытия супермаркета.

Он переключился на камеры, направленные на вход: 3.53, 3.54, 3.55 – ничего.

Куда они делись? От туалетов до выхода не больше 10 секунд.

Он вернулся к камере, смотревшей на сигаретный киоск, – единственной, находившейся между туалетами и выходом.

И здесь он обнаружил их – они стояли, погруженные в серьезную беседу, за стендом с газетами. Эми отошла первая, за ней тронулся Марк, но Пенн знал, что ни один из них не дошел до выхода.

Сидя за столом, он безостановочно нажимал на клавиши, переключаясь с камеры на камеру, чтобы вновь обнаружить пропавших.

Наконец они были найдены, и он увидел, как они рассматривают товары, делают свой выбор и оплачивают покупку.

Пенн взглянул на время в углу экрана – черт побери, такого он никак не ожидал.

Глава 38

Ким не могла точно вспомнить, когда в последний раз была в тюрьме Винсон Грин, хотя это должно было быть не так уж давно.

Теперь тюрьму называли Бирмингемской тюрьмой Ее Величества, но для Ким она всегда будет тюрьмой Винсон Грин. Она помнила, как в детстве ездила в Бирмингем с Эрикой и Китом. Каждый раз Кит заранее предупреждал ее, что впечатляющее здание вот-вот покажется в окне поезда, и каждый раз ей приходилось на него любоваться. А потом жалеть об этом. Вид этой викторианской твердыни одновременно и пугал, и восхищал ее. Она боялась ее угловатой, голой, безжалостной архитектуры и в то же время не могла не думать о плохих людях, которые в ней содержались. На сегодня в тюрьме, в условиях режима В[25]25
  Режим, при котором заключенные, представляющие опасность для общества, не требуют максимальной охраны, но вероятность их побега и опасности для общества остается на достаточно высоком уровне.


[Закрыть], содержалось 1450 плохих парней – это были взрослые заключенные и подследственные, часть из которых попала сюда непосредственно с помощью Ким.

Они подошли ко входу, выкрашенному в традиционный полицейский синий цвет, и вошли внутрь. Брайант позвонил заранее, и их первая встреча должна была состояться в отдельной комнате в присутствии максимального количества охранников. И не потому, что это было нужно Ким, а потому, что так решили Брайант и начальник заведения. Подобная встреча не могла состояться в помещении блока для свиданий, находящегося через дорогу.

Их приветствовал мужчина лет тридцати с черными волосами и аккуратными усами.

– Старший смены Дженнард, – представился он. – Я отвечаю за вашу сегодняшнюю встречу, – добавил он в полном соответствии с правилами общения с посетителями.

Что-то в Ким никак не могло смириться с нашивкой частной охранной компании у него на руке. Ей в принципе не нравился процесс приватизации тюрем, начатый в 1992 году. Ее мозг не мог смириться с тем, что охрана общества от преступников превратилась в доходное предприятие. Последствия этого крохоборства и экономии могли быть ужасными.

«Но сам он в этом не виноват», – подумала Ким. Брайант же пожал мужчине руку и поблагодарил его.

– Ваши документы, пожалуйста, – произнес мужчина приятным голосом, в котором ясно слышалось: «Ни один человек не войдет сюда без предъявления документов».

Они оба протянули ему свои удостоверения. Мужчина достал плетеный контейнер и кивнул на него головой:

– Все вещи я прошу вас сложить сюда. Вам их потом вернут.

– Абсолютно все? – уточнила Ким.

– То, что они иногда используют в качестве оружия, заставило бы вас потерять покой и сон, – объяснил мужчина. – Я видел ножи, сделанные из зубных щеток, или плетки из бритвенных лезвий. Нам приходится контролировать даже потребление воды. – Это прозвучало так, как будто мужчина хотел, чтобы они получили удовольствие от своего визита.

– Но ведь вода – вещь достаточно безобидная, нет? – спросил Брайант. Даже Ким не могла придумать, как ее могут использовать наиболее отмороженные из сидельцев.

– Ха! В извращенном мозгу преступника не существует понятия безобидности, не обольщайтесь. Вода безобидна ровно до того момента, пока вы не наполните ею пластиковый мешок и не сбросите его со значительной высоты кому-нибудь на голову. Такая водяная бомба вполне может убить человека.

В этом Ким была уверена.

– Ну что, готовы? – спросил охранник, как будто они пришли сюда на экскурсию.

– Почти, – ответила инспектор, оборачиваясь к своему спутнику. – Брайант, ты остаешься.

По его глазам она прочитала: «Ни черта подобного», но для того, что она задумала, это было важно.

– Командир, мне кажется…

– Со мной все будет в порядке, – решительно оборвала его Ким и отвернулась.

– Гаррис, Икбал – со мной, – обратился Дженнард к группе одетых в белые рубашки охранников.

Двое самых массивных из них сделали шаг вперед и прошли вслед за ними через закрывающиеся на кодовый замок двери. Они молчали всю дорогу, пока Дженнард не остановился возле тяжелой металлической двери.

Он набрал на замке свой номер и открыл дверь.

Икбал вошел первым и встал в левом углу помещения. Гаррис вошел вслед за ними.

Инспектор оценивающе оглядела мускулистого мужчину с гладко выбритой головой и шрамом на том месте, где должен был быть его левый глаз. Ким вовсе не чувствовала своей вины в том, что с ним произошло. Она смотрела на самого злобного и извращенного человека из всех тех, с кем ей приходилось встречаться в жизни. Его жажда причинять боль другим не знала границ. Ненависть в его глазу, казалось, была осязаемой на ощупь.

Не обращая на нее внимания, инспектор улыбнулась и произнесла:

– Привет, Симз. Рад меня видеть?

Глава 39

– Спокойнее, спокойнее, – сказал Дженнард Симзу, который попытался вырвать наручники из замка, прикрепляющего их к столу.

С их стороны стола не было никаких стульев. По-видимому, его ненависть ничуть не уменьшилась с того момента, когда они виделись в последний раз и она засунула осколки стекла прямо ему в глаз. Ким особенно гордилась тем шрамом, которым его наградила, – теперь он навсегда запомнит свое поражение.

– И как ты здесь поживаешь, Симз? – спросила она.

Дженнард подошел к ней и встал рядом.

– Какого… тебе от меня надо, сука? – спросил убийца, раздувая ноздри.

– Считай, что это благотворительный визит. Чтобы узнать, как ты себя ведешь.

– Клянусь, если я…

– Симз, – предупредил его Дженнард.

– Ты завел здесь новых друзей и все у тебя хорошо? – поинтересовалась Ким.

– Не твоего собачьего ума дело, – огрызнулся ее собеседник.

– Что, никто не хочет с тобой играть? Беда! Но я рада, что у местных ребят остались хоть какие-то принципы.

Ким почувствовала, как Дженнард напрягся, услышав ее легкомысленный, праздный голос, но все это было необходимо и заранее ею просчитано и продумано. Именно поэтому она настояла на том, чтобы Брайанта в комнате не было. Он бы попытался ее остановить.

– То есть я хочу сказать, что даже они не переносят трусов, которые мучают детей, – пояснила Ким, глядя в единственный видящий глаз.

– Если бы я тогда дотянулся до твоей глотки другой рукой, то…

– А еще они не любят проигравших, правда? Наверное, они уже знают, что тебя остановила женщина, и от этого уважают тебя вот так. – Тут она сложила из большого и указательного пальцев ноль.

– Дженнард, а ты не хочешь?

– Уверена, что ты будешь рад услышать, что обе девочки здоровы и счастливы и давно про тебя забыли, – добавила Ким с улыбкой.

– Я сломаю тебе…

– Так что давай рассказывай, появились ли у тебя интересные друзья на уроках рукоделия? – Ким видела, как яростно сжались его кулаки, но на этот раз Симз ничего не сказал. – А обо мне ты часто думаешь? – продолжила свои вопросы инспектор.

Неожиданно Симз откинулся назад и холодно осмотрел ее с ног до головы.

– Хочешь узнать, у кого есть на тебя зуб, сука? – спросил он.

Ким вдруг поняла, что за все время разговора Симз ни разу не посмотрел ни на кого из присутствующих в комнате. Она тоже не отрывала от него глаз.

– Отвечай на вопрос, Симз, – потребовала Ким.

– Ты что, считаешь, что я что-то затаил?

– Отвечай на вопрос, Симз, – повторила детектив.

– Знаешь, Стоун, я вижу твое лицо во сне каждую гребаную ночь. И воображаю себе, как ты визжишь и извиваешься, а я трахаю тебя…

– Симз, – предостерегающе произнес Дженнард.

– Пусть говорит, – жестом остановила его Ким. Она пришла, чтобы оценить всю глубину его ненависти и понять, не может ли он, хотя бы косвенно, быть связан с убийством Эми и Марка. Ей удалось вывести его из себя и теперь оставалось только слушать.

– Я представляю себе, как ты молишь о пощаде, а мой член разрывает тебя надвое. А уже кончив, я вышибаю из тебя дух. Твои кости ломаются одна за другой, пока ты не превращаешься в бурдюк с отбитыми внутренними органами.

Ким заметила, как его глаз в экстазе подернулся пленкой. Раньше этот человек жил для того, чтобы иметь возможность издеваться над другими людьми, теперь он жил для того, чтобы издеваться конкретно над ней.

Она ничуть не сомневалась в том, что произойдет, если этот человек неожиданно получит свободу.

Ким постаралась, чтобы никто не заметил, что все внутри у нее похолодело.

– Ладно, как тебе больше нравится, а теперь ответь на мой вопрос, – настаивала она.

– Если кто-то переломает тебе все ребра, то я стану его вечным должником, но прямо сейчас должен сообщить тебе одну вещь, сука ты гребаная…

– И какую же именно?

– Если бы это я открыл на тебя охоту, то ты была бы давно мертва.

Глава 40

Симз взял свой вялый член в руку и начал онанировать.

Вчера, после визита Дианы, этой грязной шлюхи, ему удалось кончить прямо в туалете в блоке для свиданий – он сказал Дженнарду, что не дотерпит до камеры.

В этом была своя особая прелесть. Чисто вымытые полы, достаточно туалетной бумаги в держателе и запах, который был ничуть не похож на вонь четырехдневной мочи и пота.

Но не сегодня. Сегодня его даже не отводили в блок для свиданий. Они сказали, что это будет небезопасно для посетителя, и совершенно правильно приковали его к этому гребаному столу, потому что, если бы его руки были свободны…

Его рука двигалась вверх-вниз, стараясь избавить его организм от яда, который вспрыснула ему эта сука. Ему было просто необходимо каким-то образом излить ту ярость, которая всегда в нем присутствовала, но которую этот визит заставил вновь вскипеть. Иначе он просто не мог ни о чем думать.

Симз вспомнил вчерашний визит Дианы – ее большие сиськи, выпиравшие из дешевой майки, на два размера меньше, чем нужно. Она стала водить рукой по своей молочно-белой коже. Сначала ее прикосновения были нежными, а потом становились все яростнее, пока на ее коже не появились багровые полосы. Он возбудился, когда они стали глубже, а по ее лицу стало понятно, что она испытывает дискомфорт. Женщина все сильнее сжимала и крутила пальцами свою плоть, погружала в нее свои похожие на когти ногти, пока наконец не вскрикнула от боли.

Ему показалось, что он кончит прямо там, на месте.

Его рука задвигалась быстрее, когда он вспомнил эту ее боль, очевидный дискомфорт и царапины.

Но сегодня член отказывался вставать.

Тогда он вернулся к тому единственному воспоминанию, которое его никогда не подводило, но которое он берег из боязни, что его волшебное действие может когда-нибудь закончиться.

Он представил себе эту гребаную Стоун в подвале, стоящую между ним и той девятилеткой, жизнь которой была им уже обещана.

Вспомнил свои ощущения, когда ударил ее по колену, отчего она упала на пол. И застонала от боли.

«Наконец-то», – подумал он, чувствуя, как его член твердеет.

Теперь он представил себя лежащим на ней и разбивающим ей лицо.

«Да, да, да…» – думал он, а рука двигалась все быстрее.

Он чувствовал, как корчится ее лицо от той боли, которую он ей причиняет.

«Ну вот, теперь это хоть на что-то похоже», – подумал он, чувствуя рукой тепло.

– Побыстрее, Симз. Я не собираюсь ждать тебя весь день, – поторопил его Дженнард.

– Отвали! – возмущенно крикнул он.

Но было уже слишком поздно. Голос Дженнарда напомнил ему, почему охранник вообще оказался рядом. Это все из-за прихода этой суки.

И его старые воспоминания, тщательно хранимые для его собственного удовольствия, уступили место новому образу, который будет теперь вечно его преследовать.

И это будет образ этой суки – здоровой, веселой и жизнерадостной, без малейших следов их последней встречи. Ее победительная, самодовольная рожа издевательски таращилась на него из противоположного угла комнаты.

Член опал у него в руках, и Симз понял, что его любимые воспоминания уже больше никогда к нему не вернутся.

Теперь он ненавидел эту суку еще больше.

Глава 41

Элисон следила, как Стейси подходит к кутузке и стучит в дверь.

– Кофе? – предложила констебль.

Элисон отрицательно покачала головой.

– Тогда, может быть, чай или воду?

Элисон показала ей серебристую фляжку со смузи, который она приготовила дома.

– У меня все есть, спасибо.

– Может быть, вы хотите, чтобы я вам помогла? – приятным голосом осведомилась девушка. – Поиски информации не всегда…

– Стейси, мне абсолютно все равно, будете ли вы ходить вокруг да около весь день или зададите мне прямой вопрос – ответ все равно будет тот же. Я не могу сказать вам, над чем сейчас работаю.

– Но ведь она что-то прячет от нас, правда? Это-то вы можете мне сказать?

Мгновение подумав, профайлер слегка кивнула.

– Мне очень жаль, Стейси, но она действительно делает это.

Элисон проследила за тем, как констебль вернулась на свое место в общей комнате. Не важно, согласна ли она или нет со всей этой секретностью, но решение Стоун надо уважать.

Несмотря на мнение инспектора относительно Александры Торн, она решила позвонить начальнику тюрьмы Дрейк Холл и выяснить, нет ли каких-то изменений в поведении заключенной. Может быть, появились новые посетители? Или новые друзья в тюрьме? Если эта женщина действительно социопат, она заслуживает самого пристального внимания и не важно, находится ли она в заключении или нет. А комментарии Брайанта о том, что некие попытки ею уже предпринимались, только увеличили подозрения Элисон. В отличие от Стоун, ее собственный опыт общения с социопатами говорил о том, что они редко отказываются от своих намерений.

После встречи со старшим инспектором Вудвортом она все время думала о Беверли Райт, лежащей на больничной койке, и о той своей ошибке, которая привела девушку туда.

Элисон никак не могла понять, что не дает ей согласиться с результатами расследования, проведенного Вестмерсийским управлением полиции. Может быть, ее собственная самоуверенность? Такое вполне возможно. Никто не хочет признавать свои ошибки, особенно когда они приводят к тому, что абсолютно невинную женщину насилуют и жестоко избивают.

Элисон не смогла не раскрыть папку в своем компьютере, в сотый раз задавая себе вопрос, почему она так и не дала делу хода или не отправила его в архив.

А все потому, что она не может понять, в чем заключается ее ошибка. Ей просто необходимо знать, что она сделала не так. Потому что как она может работать с этой или с любой другой командой, когда не знает, на чем конкретно она лажанулась.

Прошло уже четыре месяца с тех пор, как ее вызвали для помощи в расследовании жестокого изнасилования и убийства двадцатидевятилетней женщины в Малверне. Следствие зашло в тупик из-за отсутствия вещественных доказательств.

Она сразу же поняла, что задача не из простых, потому что основой профайлинга была возможность привязать несколько преступлений к одному и тому же преступнику, а потом использовать этот профиль для предсказания дальнейших его действий.

А имея на руках одно-единственное преступление, ей ничего не оставалось делать, как исходить из того, что поведение преступника является отражением его личности.

Имея на руках несколько преступлений, она смогла бы применить анализ причинно-следственных связей, для того чтобы определить похожие преступления с небольшим количеством улик, а потом связать их все с одним преступником, основываясь на их общности. Но ей еще никогда не приходилось сталкиваться с тем, что она увидела, расследуя жестокое убийство и изнасилование Дженнифер Тоунс.

Она вновь и вновь возвращалась к имеющейся у нее скудной информации, пытаясь вычленить типаж и оценить место преступления с точки зрения личности возможного преступника.

И вот постепенно у нее выкристаллизовался профиль нападавшего. К этому времени группа уже определила главного подозреваемого, а она настаивала на том, что они ошиблись.

Подозревали бывшего молодого человека Дженнифер, неудавшегося музыканта, мотающегося по барам и клубам Ворчестера, где он поигрывал и нюхал кокс после своего короткого звездного часа. Элисон заявила, что они ошибаются. Кертис Суэйн был творческим, но неуравновешенным бродягой из тех, что ночуют по квартирам друзей. А заинтересовал он полицию только лишь потому, что продемонстрировал склонность к насилию во время драки в баре. В этом же баре по вечерам подрабатывала Дженнифер.

Ее послушали и сосредоточились на тех людях, которых они уже допрашивали и которые подходили под профиль Элисон. Таких оказалось двое.

Джеррард Батам, двадцати восьми лет, был младшим партнером юридической фирмы, в которой Дженнифер работала днем. Его амбиции, безжалостность, настрой и психологические особенности делали его возможным подозреваемым.

Вторым был Том Друри, владелец бара «Элайт» в Киддерминстере, где Кертис тоже играл, а Дженнифер подрабатывала.

А потом напали на Беверли. Напали в тот вечер, когда она была в баре «Элайт», где играл Кертис, а Том стоял за стойкой.

У Тома было алиби, а Кертис даже не помнил, куда он направился после окончания своего выступления.

Через два дня после нападения на Беверли Кертиса арестовали и предъявили ему обвинения, а Элисон указали на дверь.

А чтобы жизнь окончательно не показалась ей медом, старший супер[26]26
  Т.е. старший суперинтендант.


[Закрыть] на пресс-конференции сделал публичное и довольно резкое заявление по поводу использования всяких методов «тыканья пальцем в небо» вместо настоящей и надежной полицейской работы.

Два дня Элисон безвылазно провела дома, в окружении мокрых бумажных платков и контейнеров из-под фастфуда.

Она следила за всеми отчетами о новых убийствах, постоянно выискивая их на «Скай Ньюз»[27]27
  Британский круглосуточный новостной канал.


[Закрыть]. Она видела, что Беверли Райт была идентифицирована как проститутка, и ее имя постепенно исчезло из топ-новостей.

Но Элисон интересовала именно Беверли, чем бы она ни занималась по жизни. Когда Элисон присоединилась к расследованию, Дженнифер была уже мертва, а вот нападение на Беверли она могла предотвратить и обязана была это сделать.

Постепенно она набралась смелости и позвонила в больницу, где с ужасом узнала, что ее звонок был первым и единственным.

И после этого она каждый вечер навещала девушку.

За последние пять дней Элисон изучила мельчайшие подробности обоих преступлений, пытаясь объединить их и привязать к Кертису. И у нее ничего не получилось. Для этого ей пришлось бы пренебречь всем, чему она научилась за годы своей работы.

После ее отстранения от расследования люди, с которыми она общалась, перестали обращать на нее внимание, а ее карьера и репутация оказались безнадежно испорченными, что не могло ее не беспокоить. Хотя это было ничто по сравнению с теми чувствами, которые охватывали ее каждый раз, когда она садилась рядом с кроватью Беверли Райт.

Она еще раз просмотрела список мужчин, допрошенных в связи с убийством Дженнифер.

И два из них не давали ей покоя. Особенно один.

Элисон тяжело вздохнула. В сущности, ей надо ответить всего на один вопрос.

Что ей со всем этим делать?