Текст книги "Увидимся в аду"

29 апреля, 12.00

– Я к Евгению Гольдштейну, – представилась Наташа. – Наталья Кострова из «Сити-смарт».

– Он скоро освободится. – Секретарша с ненавистью осмотрела посетительницу.

На Наташе было новое красное пальто из болоньи на меховой – голубая норка – подкладке. Волосы она снова перекрасила. На этот раз корни были белые, остальные волосы – рыжие, вперемешку с каштановыми. Под пальто на ней был тонкий голубой джемпер с глубоким вырезом и кожаные брюки цвета кофе с молоком.

Наташа ждала полчаса – пока терпение не иссякло. На глазах у изумленной секретарши она встала и толкнула дверь в офис начальника.

– Боже мой! – воскликнула она, приблизившись к недовольному Евгению, начальнику службы по связям с общественностью «Йескафе». – Как я могла?! Я ведь и не догадывалась, что компьютерный тетрис – такое важное, ответственное занятие! Ну, придется все же отвлечься. Так сказать, рекламная пауза.

– А где остальные? – гавкнул Евгений. – И вообще, что за манера врываться?! Вам же сказали – ждите! Закрой дверь с той стороны! – заорал он на секретаршу, заглянувшую из приемной. – Немедленно ко мне! – приказал он кому-то по телефону.

– О! – заметила Наташа. – Чувствую, у вас здесь процветает доброжелательность, а также простые, неофициальные отношения в рабочем коллективе.

– Что-то вы… – Евгений хотел сказать что-нибудь едкое, но вышла грубость. – Больно много говорите. Где остальные?

– Остальных не будет. – Наташа подошла к проектору. – Советую вам запереть дверь и никого не пускать.

– Слушайте, деловая дамочка! – Евгений выпятил толстую челюсть. – Из пяти проектов рекламного видеоролика, представленных вашей компанией, ни один ни на вот столько, – он показал кончик ногтя, – не соответствует нашим пожеланиям, требованиям, рекламной стратегии и целевой аудитории. В принципе я уже дал проект на разработку в два других агентства…

– Вы удивитесь, – улыбнулась Наташа, – как неожиданно подходит вашим пожеланиям и требованиям наш новый проект. Поверьте мне, вы будете поражены до глубины души, – проворковала она, наклонившись к Евгению.

В вырезе ее джемпера он заметил кружевной бюстгальтер. Бюстгальтер облегал пусть не очень большую, но крепкую, соблазнительную грудь. Кожа была смуглая, бархатистая и пахла не только духами, но и крепким пряным ароматом женского тела.

– Поверьте, это сенсация, – ворковала Наташа, пока Евгений пялился на ее грудь. – Именно поэтому я и хочу, чтобы вы увидели это первым. Вы и только вы. Закройте дверь.

Евгений взял ключ и пошел к дверям, вспоминая, остались ли у него презервативы. Наташа зарядила проектор.

– Садитесь! – Она указала на стул, а сама устроилась рядом, положив руку на его плечо. – Сцена первая. Начальник, ну, такой, как вы… почти такой, как вы, возвращается домой.

На экране Евгений увидел себя – в спальне своей тайной квартиры. Пиджак валяется на полу, он, Евгений, развязывает галстук.

– Хмр… – издал Евгений неопределенный звук.

– Переодевается в домашнее, – комментировала Наташа.

На экране Евгений натягивал на себя женский лифчик двенадцатого размера, набитый чем-то плотным.

– Гы-а-грр, – все так же неясно выразился большой начальник.

Рука Наташи на его плече стала тяжелой, как свинец, и холодной.

На следующих пяти слайдах Евгений преображался в платиновую блондинку с огромным бюстом, одетую в белое платье а-ля Мэрилин Монро. Из-под воздушного платья торчали волосатые ручищи. Заверещал звонок. Евгений открыл дверь молодому человеку, кокетливо встряхнул белокурым париком и бросился на шею гостю. Они перебрались в гостиную, Евгений включил музыку и устроился у юноши на коленях, кокетливо болтая ножками… На этом показ прервался.

– Есть кое-что погорячее, – призналась Наташа. – Но это уже для посетителей babiex.com, а не для глаз и ушей целевой аудитории «Йескафе». Не знаю, чего вы стыдитесь. – Она посмотрела на свекольно-красного Евгения. – Тысячи, а возможно, миллионы мужчин занимаются этим. А вы краснеете словно барышня. Предлагаю сделать рекламу для сексуальных меньшинств. Гомосексуалисты во всем мире будут покупать только ваш кофе…

– Чего вы хотите? – Одним движением Евгений сорвал галстук.

– Неужели вам не нравится моя идея? – удивилась Наталья. – Это же будет не просто рекламное видео. Это будет социальный протест, воззвание, сексуальная революция в кофейном бизнесе! Я даже придумала слоган: «"Йескафе" – попробуй по-другому!» – Слоган был придуман впопыхах, но он Евгения добил.

– Зачем вы надо мной издеваетесь? – взбрыкнул он.

– О! Вот мы и заговорили о справедливости и милосердии. – Наташа уселась на стол. – А кто вчера нелепыми придирками довел до слез и гастрита собственную секретаршу? Кто у нас изображает большого начальника и отказывается от пятого видеоролика только потому, что хочет показать тем, наверху, – она ткнула в потолок, туда, где был кабинет финансового руководства, – что не зря получает зарплату? Кто знает наверняка, что за такие деньги мы снимем еще двадцать пять роликов и не вякнем, а? И еще и в попку тебя поцелуем? В твою полную, наливную попку с родинкой на копчике…

Евгений готов был разрыдаться.

– Ты принимаешь третий ролик? – потребовала Наташа, которой уже надоело воспитывать Евгения.

Третий ролик был сделан после двух неудач. Режиссер был так зол, что не поленился склеить небольшой иронический фильм на тему «Йескафе». Получился самый пошлый рекламный ролик на свете. Оператор переснял все любительской камерой с «неграми», продублировал с зажатым носом и везде пустил надпись: «Собственность „Йескафе“, если в ваши руки попадет эта кассета, звоните в рельсу». Все эти титры шли на фоне молодежной вечеринки, участники которой трезвели благодаря кофе. Съемочная бригада хорошо оттянулась, издеваясь над придирчивым заказчиком. Они даже стали меньше ненавидеть Евгения. А Наташа отобрала у режиссера запись и теперь как ни в чем не бывало предлагала видео для настоящей рекламы.

– Да, – униженно пробормотал он.

– Подписывай! – Она подтолкнула к нему бумаги. – Знаешь что, – обернулась она в дверях, – объяснись с женой. Двустволка – это не стыдно…

Оценив затравленный, но полный ярости взгляд Евгения, она замолчала на полуслове и ушла.

МАША

29 апреля, 15.09

– Это ужасно! – ныл Илья. – Я не могу! Мне пора на пенсию… Ну разве это видение?

Маша промолчала. Илья безуспешно тренировался четыре раза. Пытался воспламениться – вместо этого у него задымились волосы, а в квартире вышибло пробки. Хотел написать на стене кровавыми буквами – кончилось тем, что обои набухли и отклеились, а на голой стене проявилась надпись: «КУРЕНИЕ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ». Пробовал создать видение – вышла черно-белая проекция рекламы сотовых телефонов.

– Ну, представь себе, какие они ужасные, жадные и бессовестные, – подбадривала Маша.

– Вот именно! – хныкал ангел. – Я представляю и начинаю их бояться! Они злые и безжалостные.

– И что же нам делать? – отчаялась Маша. – Что?!

– Вообще-то, – поглядывая на холодильник, в котором прохлаждались остатки виски, сказал Илья, – есть один способ…

– Ну? – Маша перепрыгнула из кресла к нему на диван.

– Но… – протянул он, – это не очень… гм… законно.

– Та-ак! – прищурилась Маша. – Не очень законно или очень незаконно?

– Трудно сказать… – мялся Илья. – Смотря для чего и кто будет судить…

– Не тяни! – не выдержала Маша. – Говори как есть!

Илья вскочил, ринулся к холодильнику, схватил бутылку «Джек Дэниелс блэк лэйбл», но обнаружил, что она пустая.

– Я все вылила еще утром, – призналась Маша. – Ты будешь говорить или нет?

– Есть один человек, он торгует всякого рода зельями – ну, стимуляторами магических способностей и прочим… Вообще-то их можно получить только по рецепту. Если из-под полы, то могут и замести куда надо… Но действуют отлично.

– А что взамен? – спросила Маша.

– У каждого – разное. – Илья выпятил губу.

– А ты не можешь взять рецепт?

– Нет. – Илья помрачнел. – Я же здесь после твоей смерти нелегально. Наверное, я все еще в миру, потому что тело-то твое здесь. Ты и представить не можешь, какая у нас там волокита. Пока у них не появляется сообщение: «Тело предано земле», никто и не рыпается. А сами орут, что Служба охраны, то есть мы, работает из рук вон…

– А ты сам не можешь сообщить?

– Не хочу. У меня и так штрафов больше, чем перьев на крыльях. Вот если мы с тобой сделаем что-нибудь стоящее, заметное, то, может быть, они смилостивятся…

– Мы поедем к твоему… ну, этому…

– А что делать? – Илья развел руками. – Ты-то сама как? Не дрейфишь?

– Вроде нет. – Маша была полна решимости.

Спустя два часа они поднимались по лестнице старого дома. Снаружи дом выглядел занятно – на втором этаже висела каменная доска «1915», а на третьем – «1898». На чердаке, перед заколоченной досками дверью Илья остановился. Он набил по двери какой-то шифр. Дверь вместе с досками вздрогнула, стряхнула пыль и тихо отворилась. Маша с Ильей окунулись во мрак. Но едва захлопнулась дверь, в помещении словно включили электричество. Свет ударил в глаза, на мгновение ослепив.

Чердак выглядел необыкновенно. Огромный зал был покрыт пушистым алым ковром. На ковре валялись тигровые, львиные, медвежьи и жирафьи шкуры. Мебель слепила позолотой. Повсюду были разбросаны миллиарды подушек, на каждом шагу попадались столики – резные вьетнамские, китайские, инкрустированные, стеклянные, на толстых грифоновых лапах, из малахита, лазурита и яшмы… Со стен же свисали гобелены, кренились картины в затейливых рамах, переливалась мозаика…

– Вот это да! – вскрикнула Маша.

Какая-то рыжая вульгарная девица в прозрачном неглиже буйно расхохоталась. Другая – в закрытом спереди и совершенно неприличном сзади бархатном купальнике – подошла и вежливо осведомилась, что им угодно. Девица была бы симпатичной, если бы не золотой верхний клык.

– Мы к Марату.

– По важному делу? – спросила девица.

– Для нас – по важному, – ответил Илья.

– Я спрошу. – Девица развернулась и ушла в глубь апартаментов.

На ее месте возникла другая – в прозрачном халатике, под которым не было белья, и с черной повязкой на левом глазу. В руках у нее был кувшин с чем-то булькающим и два стакана из красного стекла с золотой каймой. Заметив, что Маша ненароком уставилась на повязку, девица подняла ее и обнажила выжженный глаз.

– Сглазила кое-кого, – пояснила она. – Желаете горячительного?

Они согласились. Девушка разлила по бокалам напиток. С опаской попробовав, Маша изумилась – от одного глотка по телу разлились бодрость и уверенность. Ей казалось – все в ее руках, нет такого препятствия, которое она бы не преодолела. Вернулась первая девица – сообщила, что их примут, и попросила обождать.

– Хотите посмотреть новости? – спросила она.

Илья кивнул. Девушка махнула рукой, и картина на противоположной стене (изображавшая какое-то побоище) разделилась на две части. Половинки разъехались, освободив плоский экран. На экране возникла голая ведущая с черными до плеч кудрявыми волосами.

– Вчера в одиннадцать вечера, – медленно и лениво вещала обнаженная девица, – известные политические деятели собрались в закрытой бане для обсуждения годового бюджета России.

На экране возникли известные политики – они пыхтели в парилке, похлопывая друг друга веничками. «Ну, чё будем с этими пенсионерами делать?» – спрашивал один, покрякивая от удовольствия. «Да пошли они, все равно им помирать скоро!» – хохотнул другой. «А может, – задумался третий, – подкинуть им рублей по двести?» – «Двести – это ты загнул! – обиделся второй. – Рублей по сто можно. Ну, сто десять. Двести – жирно будет». – «Слушай, кстати, хотел спросить, – обратился к третьему первый, – ты почем свой „лексус“ брал?» – «Со всеми наворотами – сто пятьдесят», – ответил третий. «А мне предложили за сто семьдесят, только у него движок побольше и обшивка сиденья от „Дюпон“», – сообщил первый. «Бери!» – посоветовал третий. «Значит, старикашкам максимум по полтиннику!» – хихикнул второй. «По полтиннику можно», – одобрили третий с первым.

– А теперь новости культуры, – заявила ведущая и почему-то расхохоталась. – Известный певец Ронни Гильямс записывает новый альбом.

На этот раз на экране показалась студия звукозаписи, в ней – известный певец, какой-то мужчина в костюме и человек в наушниках.

«Полное говно! – воскликнул Ронни, дослушав какую-то мелодию. – Отлично! Это и было нужно. Жуткий отстой для дебилов и дебилок! Это станет хитом! Только вот сделай, – обратился он к человеку в наушниках, – еще посопливее, и там, где припев, побольше трагедии, прям чтоб надрыв был, – девки будут плавки выжимать…»

– Вас ждут, – позвала Машу с Ильей девушка – та, которая приносила напитки.

Они встали и отправились за ней, стараясь не замечать полностью открытых ягодиц. Дошли до высокой двойной двери, из-за которой пахло серой.

– Прошу, – махнула рукой девица, и двери открылись.

В едком пару они не сразу разглядели, где находятся. Но едва туман развеялся, показались мраморные черные стены, черные же мохнатые ковры, зеркала и, наконец, бассейн с вонючей водой. В бассейне, развалившись на надувных подушках, блаженствовал мужчина. Волосы у него были высветлены до белизны и уложены в пучок на макушке. Он был не первой молодости, но держался в отличной форме. Руки у него были мускулистые, жилистые, а торс – гладкий и подтянутый. Нос немного загибался к потрескавшимся чувственным губам, а черные бездонные глаза смотрели пронзительно.

– Ну что, мой дорогой Илайа, – начал он, презрительно усмехнувшись. – Наконец-то ты вспомнил о брате своем Марате.

– Вы что, братья? – шепнула Маша.

Илья кивнул.

– Прекрати паясничать, – сказал он хозяину. – Ты сам обо мне не каждый год вспоминаешь.

– Но ты же младший брат. – Марат поднял бровь с шрамом посредине. – Ты должен меня уважать.

– Ой-й… – поморщился Илья. – Я боюсь твоего дурного влияния. Слушай, как ты купаешься в этой вонище?

– Сера омолаживает, – пояснил Марат, поднялся и вышел из бассейна.

Маша смущенно отвернулась. Марат был хорош, как все греческие боги, вместе взятые. И он был без всего. То есть без одежды.

– Ты по делу? – спросил Марат, шурша какой-то тканью.

– Разумеется, – ответил Илья. – Когда я последний раз приходил к тебе просто так?

– Кажется, – задумался Марат, – на мой двухтысячный день рождения. Помнишь эту рыжую дьяволицу…

– Ш-ш-ш… – Илья покосился на Машу, все еще смотревшую в другую сторону. – Нам нужен «Мэджик-плюс».

– Зачем это? – поинтересовался Марат. Он уже облачился в нечто шелковое, черное. – Можешь поворачиваться, – сказал он Маше. – А если тебе так интересно, можем попробовать.

Отвернувшись, Маша рисовала в воображении неприличные картины, связанные с обнаженным братом Ильи. В ответ на его слова она лишь покраснела.

– Мы… – замялся Илья. – Будем… Хотим…

– Мы хотим заставить богатых делиться с бедными, – объяснила за него Маша.

– Да? – расхохотался Марат. – И как же?

Он улегся на кушетку, подложив одну руку под голову, а второй поглаживая себя по животу. Поза была вызывающая, но Маша велела себе не робеть и держаться своей линии.

– Мы будем запугивать их видениями. Будем напоминать об их тайнах. А взамен спокойствия требовать пожертвований на благотворительность, – протараторила она. – Только вот Илья немного… не в форме.

– Благими намерениями дорога в Ад вымощена, – изрек Марат. – А вы хоть знаете, что это запрещено? Это же вымогательство с применением магии…

– Кто бы говорил!.. – начал было Илья.

– Мы хотим справедливости! – прервала его Маша. – И я лично не знаю, как ее еще в этом мире добиться. Наши помыслы чисты, а вымогать мы будем только у тех, кто этого заслуживает. Вы дадите нам этот… «Мэджик-плюс»?

Марат задумался. Маша и Илья во время его размышлений шумно и нервно дышали. Наконец он сказал:

– Дам! Хотя бы ради того, чтобы узнать, что там у вас получится. Не волнуйся, братец, не обижу. Все-таки мы почти родственники.

Он позвонил по внутреннему телефону, а спустя пару минут вошла третья девушка – та, что без глаза, – и отдала Илье пакет с порошком.

– Это то, что надо? – подозрительно спросил Илья. – А то в прошлый раз ты мне вместо оборотного зелья подсунул слабительное. Меня три дня несло…

– Не волнуйся… – ухмыльнулся Марат. – То, что надо. Полуторная доза.

– Мы тебе что-то должны? – с опаской осведомился Илья.

– Пока нет, – улыбнулся брат.

Они попрощались и быстро выбрались с чердака. Заговорили только на улице.

– Он правда твой брат? – Маша взяла Илью под руку.

– Почти, – буркнул он. – Названый. Вообще-то он Марут. Давным-давно он отказался участвовать в решительной битве между Добром и Злом. Сказал, что все это – фигня, никто никого никогда не победит. В то время такие заявления считались предательством. Эх, любили мы тогда двором на двор – кто не с нами, тот против нас… Молодые были. Марута отвергли, сослали на Землю. Позже выяснилось, что он был прав. Поэтому на его темные делишки закрывают глаза. У него здесь процветающий бизнес – торгует «мгновенным успехом в делах», «страстной любовью», «неудачами», «продлением молодости»…

– А-а-а… – застыла Маша. – Как это можно сделать? Ну, успех или любовь?

– Иллюзии… – пожал плечами Илья. – Человек выходит из собственного мира и оказывается в мире заблуждений. Влюбляется в кого не следует, неожиданно втягивается в грязные аферы… О последствиях Марут не предупреждает – он лишь дает то, что человек желает получить. За ту цену, которую тот готов заплатить.

– А кто покупает эти… средства? – с сомнением поинтересовалась Маша.

Илья расхохотался:

– Желающих хоть отбавляй! Знала бы ты, какие за это деньги платят! Я тебе могу такие имена назвать…

Илья вынул порошок и прочитал на этикетке: «Размешать в стакане водки, добавить три столовые ложки перца, довести до кипения и выпить залпом».

– Проверим? – с неохотой предложил Илья.

Маша вытянула руку, и желтое такси рвануло к тротуару.

НАТАША

29 марта, 17.00

«Йескафе» был триумфом. Начальство приказало загнать всех сотрудников в зал для переговоров и торжественно сообщило, что Наташу в срочном порядке назначают первой заместительницей Клима.

«Гадюка!» – думала любовница Клима. Дамочке было лет сорок. Она возглавляла творческий сектор. Сотрудники от нее волками выли – все идеи ей казались либо чересчур смелыми, либо слишком молодежными. Больше всего она боялась потерять клиентов. Из-за этого одна реклама «Сити-смарт» была похожа на другую. Синяки под глазами и желтые виски дамочка прятала под таким густым загаром из солярия, что казалось – ее обмазали гуталином.

«Убью!» – мрачно фантазировал Наташин коллега в дешевом костюме, который он выдавал за «Поль Смит». Коллега всегда был полон рабочего энтузиазма и вечно занят, но когда надо было сдавать проект, выяснялось, что ничего не сделано.

«С кем она переспала, чтобы получить эту должность?» – завистливо гадала художница. У художницы было вытянутое лицом, прическа «ежик» и красные волосы. Она всегда замечала, если между коллегами вспыхивали романтические отношения. А заметив, непременно ожидала, что роман закончится крахом и страданиями влюбленной дурехи.

«Она приходит ко мне в плаще, под которым ничего нет, распахивает его и падает на колени… Она сгорает от страсти и умоляет меня взять ее…» – воображал заведующий юридическим отделом. Это был типчик без шеи, у которого была нервная привычка резко дергать головой вправо. Таким образом он поправлял длинную прядь, закрывавшую лысину.

Единственная, кто не желал Наташе смерти, не мечтал с ней переспать или послать ей конверт с сибирской язвой, была Ира. Она вспоминала, каким хорошеньким был вчера Клуни в «Скорой помощи». И представляла, как бы все случилось, если бы он был врачом, а она – пациенткой…

«Хороши! – восхитилась Наташа. – Ну, держитесь! Сейчас я вам покажу!»

– Все очень рады… энергичная… под руководством… – бубнил Клим. – Ну, кто-нибудь хочет поздравить?…

К собственному удивлению, любовница Клима встала, вымученно улыбнулась, откашлялась и произнесла:

– На мой взгляд, единственным достоинством этой, так сказать, заместительницы являются чересчур вольные, больше сказать – неприличные наряды… – Судя по выражению лица, дамочка не очень понимала, почему с губ срываются именно эти слова. – А также толстая задница. И вот этот многообещающий взгляд, которым она смотрит на мужчин… Я считаю, что таким нахалкам место на панели, а не в приличном заведении! Да ее взашей нужно гнать, чтобы она на чужих мужиков рот не разевала! Если тебе под сорок и у тебя – хочешь не хочешь – грудь уже лежит, а не торчит, как у некоторых, то всех таких молоденьких сучек хочется передушить! Никто не знает, как это тяжело – делать вид, что тебе плевать, и верить, что он, – она ткнула в Клима, – давно со своей женой не спит… А-а-а! – Она упала в кресло и разревелась.

К ней бросились, поднесли стакан с водой. Едва все оправились от выступления истеричной любовницы, вскочил юрист:

– Я совершенно с вами не согласен! У меня жена такая же психопатка! – Он ткнул пальцем в Климову любовницу. – Она всеми днями зудит, что у меня секретарши молоденькие и хорошенькие и не прочь с начальником-то… Она меня так затюкала, что у меня на нее третий год не стоит. Я вынужден обращаться к проституткам! Поэтому когда я вижу такую сексуальную женщину, как Наташа, я представляю, как она врывается в мой кабинет, ложится на стол, раздвигает ножки, а на ней нет трусиков, и…

Юриста кое-как оттащили. Брызнули ледяной водой, но он, отфыркиваясь, все еще продолжал нашептывать о своих фантазиях. Собрание было безнадежно испорчено. Сотрудники хихикали, шушукалась, сплетничали… Неожиданно слово взял коллега, мечтавший занять новое Наташино место.

– Спокойно! Господа, опомнитесь, мы же не на базаре! – рассудительно начал он. – Не надо устраивать балаган из-за того, что на руководящие должности назначают хитрых и расчетливых прошмандовок, готовых лечь под кого угодно, лишь бы добиться…

– Да! – завопила вдруг на всю комнату художница. – С кем, с кем здесь нужно трахнуться, чтобы запомнили, как тебя зовут, а?

На все это представление Наташа смотрела не без удовольствия. Упреки и оскорбления ее, казалось, веселили. Наконец она взяла сумку и, посмеиваясь, пошла на выход.

– Полезно услышать, что о тебе думают друзья и соседи, – прошептала она, склонившись над Ирой.

Та открыла было рот, но тут же захлопнула.

– Вот и умница, – похвалила Наташа и выскользнула в коридор. – Останься, сейчас начнется самое занятное. Они начнут ссориться друг с другом. Только молчи, никому не отвечай. Позвонишь мне вечером, расскажешь, чем дело кончилось.