Текст книги "Сказка для взрослых девушек"

– Я так и знал, – в отчаянии буркнул Женя. – Не умею я вести себя с девушками. Я вообще не знаю, что с вами делать! То есть знаю, но не в том смысле… – От непривычно бурной мыслительной деятельности, требовавшей облечь мысли в связное выступление, он даже взмок. – Но плакать-то зачем? Я же вас ничем не обидел!

Женя страдал невыносимо. Девушки казались ему чем-то средним между непонятными зверьками типа выхухоли и мифическими инопланетянами. Их мысли и поступки не поддавались логике и прогнозированию. А Женя любил все планировать заранее. Симпатичные девчонки из общежития либо переставали с ним встречаться, узнав, что Женя, как и они, приезжий из глубинки, либо относились с теплотой и лаской, после чего выяснялось, что точно так же они готовы привечать любого, искренне считая, что широта души – первый признак хорошего человека. Городские переставали с ним встречаться опять же из-за отсутствия жилплощади или по каким-то лишь им ведомым причинам. Одна посчитала его слишком нахальным, поскольку Женя рискнул поцеловать ее через два месяца после знакомства. Другая сочла импотентом, потому что он целый месяц ограничивался лишь походами в кино. У третьей случилась любовь с первого взгляда с его другом. Четвертая вообще оказалась не вполне нормальной, и от нее Женя сбежал сам, причем с огромным трудом. Девица кроме декламации сонетов в общественном транспорте еще любила петь и плясать, и музыка ей для этого процесса не требовалась.

Ему страстно хотелось найти простую, хорошую девушку, которая не ждала бы от него серенад под балконом, подвигов, заучивания стихов и других несвойственных бывшему инженеру поступков. Евгению не нужна была романтика, он искал жену, мать своих будущих детей и хорошую хозяйку.

Симпатичная и тихая Галочка, не ответившая на хамство продавщицы, показалась ему вполне подходящей кандидатурой. Скромно одетая, полненькая и мягкая, как диванная подушка, без золотых побрякушек, что свидетельствовало об ее неизбалованности, с приятным простым лицом. Он планировал очаровать ее нехитрым набором из двух комплиментов, наличием машины и хорошим воспитанием. В понятие воспитания входило не распускать руки раньше времени, не материться при даме и покормить ее, чтобы она не сочла кавалера жмотом. Появление Галочки не потрясло его, не высекло искру в душе и не особо впечатлило, но за те несколько часов, что они провели вместе, Женя вдруг понял, что нашел бриллиант, по недоразумению затоптанный в пыль и припорошенный всякой суетной шелухой. Сейчас он готов был удержать ее даже силой, лишь бы успеть объяснить, что согласен на все условия. Подспудно Женя знал, что никаких особых условий алевшая круглыми щечками курносая подруга не выдвинет, поэтому на трудности не рассчитывал. Неожиданные слезы Гали выбили его из колеи.

– Что не так? Почему вы плачете?

– Я не плачу, – всхлипнула Галя. – У меня…. Мне… у меня аллергия!

– На меня? – попытался пошутить Женя. Шутка удалась.

Галочка улыбнулась сквозь слезы и выдохнула:

– Мне соринка в глаз попала!

Это было банально и даже нахально с ее стороны. Галина покраснела от собственной смелости, но ей тоже не хотелось терять Женю, поэтому риск казался вполне оправданным. Ну и что? Пусть первый поцелуй состоится в первый же день знакомства. Ничего страшного, зато сразу будут сняты почти все вопросы. Никакой дружбы, нормальный половой интерес, вполне современно и перспективно.

По всем законам жанра сейчас он должен был взять ее лицо в ладони, внимательно посмотреть в глаза, что-то там такое прочитать, все понять и…

– В глаз? – продемонстрировал редкостную недогадливость Женя. – Платок дать?

– Нет, – протяжно шмыгнула носом Галочка. – Я сама.

– А… да я бы и не полез, у меня руки грязные, – успокоил ее кавалер, опустив зеркальце перед пассажирским местом.

Галя была в замешательстве. Поморгав для порядка, глядя на свое краснолицее отражение с опухшими щелочками глаз и несимпатичными бордовыми пятнами на щеках, она печально вернула зеркальце на место и отвернулась к окну.

«Какое жалкое зрелище, какое душераздирающее зрелище», – вспомнилась ей фраза из любимого мультика.

– Галя, все нормально? – Жене не терпелось продолжить диалог и выяснить все раз и навсегда.

– Да-да, все хорошо.

– Вы говорили, что у вас дела. Это правда или вам неприятно мое общество? Нет-нет, не отвечайте! Позвольте, я объясню. Я не умею говорить красиво, и вообще считаю, что когда люди говорят красиво, они врут. Не то чтобы прямо врут, а отвлекают внимание. Я обычный, может, не такой интересный, как другие, зато не пью, не курю и никогда вас не обижу. Вот, собственно… Не знаю, что еще сказать. Вы спросите, если надо, я отвечу.

С Галочкой никто и никогда так не разговаривал. Ей казалось, что красивее сказать невозможно. «Никогда вас не обижу». От этих слов кружилась голова и сжималось горло. Он хотел продолжения. Защитник, рыцарь.

– Зарабатываю я нормально. И про квартиру не вру, не думайте. Могу паспорт показать. Я там ремонт недавно сделал. И книг у меня целый шкаф. Если что по хозяйству починить, так я тоже умею. Ну, спросите меня что-нибудь!

Смущенно пожав плечами, Галина затеребила подол. Поворачиваться к Жене не хотелось: наверняка нос еще распухший, а под глазами мешки. В общем, болотная фея. А хотелось быть королевной. Романтической героиней. Или просто нормальной теткой без пятен, соплей и прыща на носу, который вдруг начал болеть и чесаться.

– Домой, да? – Женя в отчаянии шлепнул ладонями по рулю и сжал губы. – А хочешь, я тебе подарок какой-нибудь куплю?

Он снова говорил «ты», и это обнадеживало. Галя поерзала и попыталась встряхнуть слипшиеся от слез мысли: надо срочно поддержать беседу. Если бы он тогда поцеловал ее, то и не нужно было бы сейчас ничего придумывать, но кто же захочет целоваться с барышней, похожей на переваренную свеклу!

– Нет, – глухо прошептала она и откашлялась. – Не надо подарок. Ничего не надо.

Почему-то в самый ответственный момент слова приобретали совершенно ненужный подтекст и загадочность. У Галочки тоже наблюдалась определенная проблема с формулировками. Если бы на ее месте была Наташка, то никаких проблем не возникло бы.

«А что бы сделала Наталья?» – вдруг подумала Галя, попытавшись всунуть в свою шкуру разбитную подругу. Все варианты, приходившие в голову, пришлось отмести как нецелесообразные. Самым приличным было приглашение на чашку чая, но в Галином случае к чаю на сладкое прилагалась Светлана Николаевна.

Женя демонстративно молчал, но Галина почти физически ощущала его смятение и напряженный поиск темы для разговора. Вырванная с ошметками изоленты ручка теперь была единственной причиной оставаться в машине, соблюдая приличия.

Казалось, что оба сказали уже друг другу все и теперь искусственно затягивали общение. Как часто мы видим лишь оборотную сторону медали, не догадываясь перевернуть ее. Жизнь похожа на китайский ширпотреб: снаружи яркие рисунки и гладкая ткань, а с изнанки – лохматые нитки и расползающиеся швы. Как часто, увидев на ком-то пеструю тряпочку, нам так хочется именно такую, поскольку она выглядит необычайно привлекательной, а надеваешь на себя, смотришь изнутри и обнаруживаешь сплошные дефекты. Так и в жизни: любую ситуацию нужно рассматривать с двух сторон, иначе можно не заметить минусов или упустить плюсы.

В тот день Галина безумно боялась упустить свой плюс, который в итоге оказался жирным минусом. Подарки судьбы похожи на гладкие помидоры. Они вянут и теряют привлекательность, а по истечении длительного периода, проведенного на блюдечке с голубой каемочкой, и вовсе превращаются в тухлый овощ, медленно переходящий в жидкообразную стадию. Время – барометр истины. Кто-то живет в зоне оптимального давления, наслаждаясь голубым безоблачным небом, а кого-то стрелка чуткого прибора бьет по голове, поливая дождем неудач или выманивая под знойное солнце, чтобы неожиданно засыпать наивную марионетку снегом или градом. Иногда Галочке казалось, что фортуна ведет себя как дураковатый клоун из заграничных сериалов, постоянно устраивающий глупые розыгрыши на грани сердечного приступа и при этом с хохотом выкрикивающий «сюрприз!». Во всяком случае, ее жизнь была именно такой.

В ледяную воду лучше входить сразу, не раздумывая. С каждой минутой промедления решиться на это будет все сложнее. Галочка понимала, что они оба сейчас находятся в тупике, вывести из которого может только какой-нибудь решительный и неординарный поступок одного из участников процесса. Сама она ни на какие подвиги была не способна, поэтому надеялась на Женю. А Женя как среднестатистический представитель сильного пола был слаб в оценке эмоционального состояния партнерши и продолжал ломиться в открытую дверь, словно муха, бьющаяся о стекло рядом с распахнутой форточкой.

Молчание уже перестало быть трагическим и теперь было просто неуместно глупым, как хихиканье в задних рядах на пышных похоронах.

И в этот тяжелый момент в открытое с Жениной стороны окно влетела оса. В тишине салона ее гудение звучало угрожающе, будто рев бомбардировщика. Женские рефлексы – страшная вещь. Совершенно забыв о приличиях, Галочка дико взвизгнула и попыталась высадить плечом дверцу. У отечественных автомобилей отваливались только мелкие детали, а все остальное было сделано на совесть – дверца не поддалась. На мгновение Женя лишился дара речи, парализованный громкостью Галочкиного голоса, но вскоре пришел в себя и одним движением прихлопнул насекомое. А Галя была настолько занята спасением собственной жизни, что данный факт прошел мимо ее внимания: она продолжала верещать, махать руками и ломать дверцу.

– Все, все! – попытался переорать ее Женя и с силой сжал руки Гали, пока она не разгромила салон окончательно и не отломила зеркальце заднего обзора.

Она начала затравленно озираться, порываясь для надежности помахать руками, но, подергавшись, немного успокоилась. И тут, желая сделать как лучше, не понимающий тонкой женской души Женя взял прибитую виновницу переполоха и поднес к Галочкиному носу:

– Смотри, она уже никого не укусит.

Пассажирка побледнела и начала тихо съезжать по сиденью.

– Вот елки-палки, – пробормотал Евгений, вышвырнув осу в окошко. – Саперу и то легче. Галя! Галина, ты меня слышишь?

Она все прекрасно слышала, но не воспользоваться ситуацией было нельзя. Раз уж не пожелал помочь с поиском соринки в глазу, то теперь должен хотя бы сделать ей искусственное дыхание. Галочка лежала с закрытыми глазами, ожидая решительных действий кавалера. Элегантно оживлять обморочных девушек умеют только романтические красавцы. Усатые инженеры без донжуанского опыта в подобных ситуациях, как выяснилось, теряются или действуют без намека на романтику.

Попричитав над Галиным бездыханным телом, рыцарь не придумал ничего лучше, как дать ей по физиономии. Причем дважды, хотя Галочка распахнула глаза уже после первого удара.

– Как ты меня напугала! – искренне воскликнул Женя, нависнув над ее лицом.

Близость его усов к ее губам удержала Галю от нелицеприятных комментариев. Шанс опять всплыл, как поплавок у удочки, с которой сорвалась рыба.

Мужчины любят чувствовать себя сильными. И чем слабее дама, тем более высокого мнения о себе ее рыцарь. Сейчас Женя ощущал себя едва ли не покорителем Галактики, глядя на жалко моргающую Галину.

– Ты… ее… убил? – Галочка тяжело дышала и пришепетывала. Почему-то она решила, что шепот создаст более интимную обстановку.

– Да! – Он гордился так, словно завалил мамонта, а не несчастное насекомое.

– Зачем? – с надрывом выкрикнула Галя, приведя героя в состояние ступора. – А может, у нее семья, дети?

Она и сама не понимала, зачем сказала эту чушь. Очевидно, в организме пробудились некие скрытые резервы, решившие, что мужчину следует удивить. Поскольку больше удивлять было нечем, подсознание решило огорошить парня неожиданным ви ́дением ситуации, изобразив эдакую беззащитность и трогательность из серии «мухи не обидит».

Мысли мужчин и женщин текут в разных плоскостях, почти никогда не пересекаясь. И если человека, говорящего на чуждом нам наречии, мы можем понять хотя бы с помощью языка жестов или словаря, то противоположному полу и этого не дано, поскольку слова и жесты друг друга мы понимаем весьма превратно. Конечно, поверхностный контакт все же удалось установить, и в наш обиход вошли устойчивые выражения, позволяющие планировать общение. Так, если супруга говорит вечером мужу «у меня болит голова», то любой мало-мальски опытный мужчина знает, что это вовсе не означает, что надо бежать за таблеткой. Он просто смирно ляжет спать в ожидании того светлого дня, когда супругу покинут мигрени или она сама покинет его, освободив место для более сговорчивой дамы. А если мужчина, озабоченно хмуря брови, сообщит, что идет в баню, то остаток дня супруга станет готовиться к тому, что мужа принесут в полубессознательном состоянии и обопрут о косяк, после чего его безвольное тело будет долго, с песнями и байками просачиваться через порог.

Если слабая половина человечества рассказывает сильной половине все того же человечества, что у подруги появилась новая шуба из модного в этом сезоне рыбьего меха, то умный и проницательный мужчина, поверхностно ознакомленный с основными устойчивыми выражениями дамского словаря, будет знать, что это вовсе не означает, что женщина просто поделилась с ним информацией или собирается порадоваться за удачливую подругу. Нет. Он сообразит, что от него ожидают конкретных телодвижений в сторону магазина. Кстати, и извечное женское «пройдемся по магазинам» тоже вовсе не подразумевает быстрого движения мимо прилавков без задействования кошелька или кредитной карточки. Не говоря уже о банальной фразе «я задержался на совещании». Данная конструкция многозначна, как существительное «коса». И если в русском языке все зависит от контекста, то в межполовом общении все обычно зависит от множества факторов. Так, если последняя фраза сопровождается густым запахом перцовой водки, то женщина может ограничиться устным выговором ударнику капиталистического труда или, в зависимости от интенсивности аромата и устойчивости супруга, легким ударом любым подручным предметом. Если же амбре больше похоже на смесь коньяка и французско-польских духов, а супруг более-менее устойчив и непривычно многословен, особенно в части подробностей, касающихся повестки дня проведенного совещания, то ему можно только посочувствовать.

Женя не являлся выдающимся мыслителем, и понимание подтекста женских выступлений у него находилось пока в зачаточном состоянии, поэтому он не просто удивился. Он изумился безгранично и даже на мгновение пожалел, что связался с симпатичной, но непредсказуемой барышней. Хотелось простоты и незамысловатости в отношениях, чтобы без тайн, секретов и странностей, чтобы все – как ладони. Женщина должна быть женственной, но каждый мужчина понимает это по-своему. Выросший на Псковщине Евгений видел свою подругу нормальной теткой, в меру упитанной, держащей в одной руке младенца, а лучше – двух или трех, а в другой – половник. И смерть малополезных насекомых не должна была вызывать у нее такого всплеска эмоций. Тем более что в его квартире активно размножались тараканы, борьба с которыми была неравной и безуспешной. В хозяйство требовалась стрессоустойчивая барышня с тяжелой тапкой и без фантазий на тему семейного положения перепончатокрылых и прочих многолапых.

По его лицу Галя поняла, что промахнулась с выбором темы. Ну не целовать же его первой! И почему он сам не делает попыток? Неужели Жене настолько мешает прыщ? Или она действительно не возбуждает мужчин до такой степени?

Целоваться Женя действительно не собирался. Во-первых, надо разобраться, нужна ли Галя ему, а если нужна, то для чего. А во-вторых, учитывая ее странности, еще неизвестно, как она отреагирует на поцелуй. Женин темперамент вполне позволял ему дотянуть с поцелуями до свадьбы, лишь бы угадать, чего именно желает девица. Здесь он опять возвращался к первому пункту, поскольку не решил, чего хочет сам.

– А хотите кофе? – спросила Галя скорее от отчаяния, бездумно, так как все равно в голову ничего больше не приходило.

Она вдруг увидела себя разбухшей, бородавчатой старой девой, сварливо бдящей на лавочке под окнами за семейной жизнью соседей. Именно такую веселую картинку рисовала мама в своих выступлениях, посвященных будущему дочери.

– Хочу, – неуверенно ответил Женя. – Но вечером кофе пить вредно.

Он разглядывал притаившуюся под ним Галю, соображая, что она имеет в виду: кафе или приватную домашнюю обстановку. А если приватную – то у кого дома?

– У меня есть хороший бразильский кофе, – осторожно начал он прощупывать почву.

Галя покраснела и возразила:

– Не будем же мы заезжать за кофе к вам. У нас тоже есть.

Все встало на свои места. Женя задышал свободнее. Барышня не собиралась брать его на абордаж, напрашиваясь в гости, и ему представлялась шикарная возможность узнать о ней нечто новое из третьих рук. А кто, если не мама, может поведать множество интересных подробностей из жизни любимого чада? Краткий пересказ Галиной биографии его не очень удовлетворил, поскольку был весьма сжатым и мало о чем свидетельствовал с точки зрения вероятных проблем в будущей семейной жизни.

Женя знакомился с девушками только с дальним прицелом – тратить время на ухаживания, не имея четких планов, он не собирался. Тратиться в смысле денег и времени он был готов лишь на свою будущую жену. Но назвать его расчетливым – значило погрешить против истины. Новоявленный предприниматель был обычным логиком. Бизнес, пусть и мелкий, но стабильно доходный, требовал круглосуточной бдительности и выжимал из хозяина все силы, поэтому надо было правильно расставлять приоритеты. Бабником Евгений себя не считал, более того, дамы, которые все-таки удостаивались близости с ним, были явно не в восторге, о чем и норовили сообщить при расставании, поэтому данная часть обязанностей его немного волновала, оставляя мало шансов на хеппи-энд. Любая опытная девица сразу раскусила бы все его хитрости, и нужна была обычная, положительная барышня из хорошей семьи, без опыта.

– Тоже мне, проблема, – утешал его друг Толик, которому Женя в порыве откровения поведал о своих опасениях. – Тебе нормально – и это главное. Бабы – они тоже разные бывают. Найди такую, которой тебя не с кем будет сравнить.

– Не понял. – Легкая доза алкоголя притупила Женину сообразительность, поэтому Толик пояснил свою мысль:

– У нее ни до тебя, ни после не должно быть мужиков. Ясно? И чтобы все время при хозяйстве находилась, банки крутила, щи варила, полы драила, тогда на ерунду ни сил, ни времени не останется. Как у моей. – Толик самодовольно выпятил грудь. – Баба в хозяйстве должна быть как лошадь – выносливая, здоровая и неболтливая. Но неболтливых нет, если только тебе не повезет найти немую. А еще лучше – немую сироту. Теща – это, брат, тоже такая эпидемия, страшное дело. Они, заразы, живучие, как клопы, и всюду лезут.

Являясь обладателем отдельной квартиры, Женя легкомысленно относился к этому пункту, сочувствуя Толику, проживавшему совместно с матерью жены, о которой витиевато и с чувством рассказывал в курилке почти каждый день. Захватывающий триллер о его борьбе с тещей народ, еще неизбалованный на тот момент сериалами, слушал затаив дыхание. Для Жени эти рассказы носили какой-то отвлеченный характер, как статьи про жизнь зарубежных миллионеров или дебаты в правительстве. Ни то, ни другое никак не отражалось на его жизни, а потому воспринималось как информационный фон.

Галино предложение попить кофе прозвучало многообещающе. Получалось, что он ей небезразличен, и от одной лишь мысли об этом Женя непроизвольно приосанивался и выгибал грудь колесом. Кроме того, можно посмотреть, как она живет. Хорошо, если скромно, тогда и запросы будут соответствующими. Не говоря уже о знакомстве с будущей тещей, которую не стоило сбрасывать со счетов. Рассказы Толика все-таки отложились в его голове, вороша неясные опасения. Хотя тот же Толик вспоминал, как его теща в период жениховства была слаще халвы и мягче пуха.

– Лизку замуж хотела сбыть. Знала, змея, что у меня прописка городская, вот и навострила лыжи. Захотелось ей, чтобы горячая вода из крана и унитаз вместо выгребной ямы! Сначала в гости приехала, потом совсем прижилась, а теперь орет громче меня и обратно на хозяйство не собирается. Говорит, вот родите ребеночка, я с ним буду на лето в деревню уезжать. А спрашивается, дорогая мама, почему же только на лето? Я ей говорю, мол, дом без присмотра, забор падает, огород зарос, а она – руки в боки и визжит: «Поезжай да присмотри, почини, картошку посади, а не умничай!» – представляешь? Я! В своей квартире – «не умничай»!

В общем, поведение тещи тоже плохо поддавалось прогнозированию, хотя Галина мама скорее всего прописана в городе, так что ей есть где жить. И ни забора, ни огорода у нее нет. Зато это все есть у Жени. Лишь незнакомые тещи, как ни странно, не ассоциировались у Жени с образом собственной мамы, которую он собирался перевезти к себе. Не было у мужика близких подруг, чтобы послушать страшилки про свекровей, вот и не думал он, что своя мама – для кого-то чужая и не больно-то желанная гостья. Хотя Анфиса Максимовна была женщиной тихой и любящей единственного сына. Жене с ней было легко, и никакого недопонимания между ними никогда не возникало.

Чем ближе они подъезжали к Галиному дому, тем больше она нервничала.

– А твоей маме мы не помешаем? – на всякий случай спросил Женя. Он хотел узнать, есть ли дома мама, а то, может, девушка идет на сближение со скоростью света, а кавалер настраивается всего лишь попить кофейку.

– Нет, она гостей любит. – Галочка содрогнулась от собственной лжи.

Возникло ощущение, словно она вела наивного ослика к волчьей яме. Мама гостей любила, но только тех, которых приглашала сама. Уже у дверей подъезда Галина сообразила, что по случаю жары Светлана Николаевна запросто может разгуливать по дому в нижнем белье, а то и без оного. В этой связи явление Жени ей могло прийтись не по вкусу.

– Что-то не так? – Игнорировать Галину нервозность было уже невозможно. Ее дрожащая улыбка и бегающий взгляд наводили на разнообразные негативные предположения.

«Какой внимательный!» – накрыло ее теплой волной.

– Галя, мама точно дома? – Женя беспокоился: девушка вела себя так, будто что-то задумала. Или скрывала.

– Не волнуйся, – произнесла она, никак не прояснив ситуацию.

После подобных замечаний люди мыслящие – а Евгений был, безусловно, человеком мыслящим – обычно начинают волноваться еще сильнее.

– Может, надо предупредить маму? – застенчиво улыбнулась Галочка.

– О чем?

– Ну, что мы идем.

– Так сейчас придем и познакомимся. – Женя пребывал в недоумении. Она точно что-то скрывала.

– Давай позвоним ей, – почти умоляюще попросила Галя, хотя молодые люди находились уже в районе третьего этажа.

– В смысле, сейчас спустимся, выйдем на улицу и пойдем искать работающий автомат? – не поверил своим ушам кавалер, с сомнением вглядываясь в алевшую в полумраке лестничной клетки девушку.

«Как он смотрит! – Галочкино сердце оборвалось, как созревшее яблочко. – Сейчас, наверное, поцелует».

«Глаза закрыла, – растерялся Женя, пытаясь сообразить, что же такое ему приготовили. – Может, у нее голова кружится?»

– У тебя голова кружится? – отважился он озвучить свою догадку.

– Да, – прошептала Галя.

– А? Высоты боишься? – не расслышал Женя. Чего можно бояться, стоя на третьем этаже хрущевки?

– Боюсь. – Галя отвечала на подтекст, который сама же и вкладывала в его вопросы. – Но в первый раз всегда страшно.

– В первый? – растерялся он, на всякий случай отступив на одну ступеньку. Получалось, что раньше она здесь не была. Вот это номер! Куда же она его завела? Что здесь, квартира для встреч? Или что похуже?

– Ну конечно, – рдела комсомольским знаменем Галина. Щеки пылали так, что ей казалось, будто они должны светиться в темноте. С закрытыми глазами ей было проще ждать поцелуя и откровенничать. Женя был близким и понятным, почти родным, которому можно сказать все. – Понимаешь, я всегда боялась мужчин и не верила им. Они такие… грубые, все на физиологии…

«Здрасьте приехали, – мелькнуло в голове у Евгения. – Это что, откровение маньячки? И почему «они»? Девица не причисляет меня к остальным мужикам? И как это понимать?»

– А ты не такой, я чувствую. Глупо, да? Вот так все тебе вываливать, прямо на лестнице. Я же тебя не знаю совсем. Но мне очень хотелось все рассказать, объяснить…

– Что именно объяснить? – Женя напрягался, пытаясь понять смысл Галиного откровения, которое больше напоминало выступления генерального секретаря: много, замысловато, но пересказу и осознанию не поддается.

– Все. Я глупо выгляжу, да? – Галя вдруг открыла глаза и обиженно взглянула на Женю.

Выглядела она не то чтобы глупо, вообще-то, очень даже привлекательно, но в сочетании с малопонятными словами и пугающим поведением позитив от общения с девушкой напрочь стирался.

– Ты что сказать-то хотела? – поторопил ее Женя.

– Так я уже все сказала, – застенчиво качнула подолом Галя.

– А я не понял, – честно признался Евгений. – Мне сейчас что сделать надо? Ты на что намекала?

Галя смутилась. Собственно, она и сама затруднялась сформулировать, на что намекала. В книгах все обрывалось на полуслове, и герои понимали друг друга без дополнительных комментариев. Что ему отвечать? Что она ждет поцелуя? Каких-то действий? Да, ждет, но понятие «действия» для Галочки было чисто теоретическим. Как это должно выглядеть на практике, она не знала: наверное, Женя должен был после поцелуя сказать что-нибудь про любовь и донести ее до квартиры на руках. Или прямо тут рухнуть на колени и объясниться в любви. Ведь он ее любит, иначе не повез бы кататься на лодке и не согласился бы пойти попить кофе!

– Я не намекала!

– А я сегодня так устал, что ничего не соображаю. Ты просто скажи еще раз, что мне сделать, и все.

«Что значит – и все? – переполошилась Галя. – И разбежимся? Не могу же я…»

– Как что? Просто попить кофе. Пойдем, что мы встали? – Страх потерять Женю вытеснил ужас перед объяснением с мамой.

– Действительно, что мы тут застряли? – обрадовался Евгений и, словно поезд, который вернули на рельсы, радостно рванул по проторенной дорожке.

Галя шагала впереди, аппетитно подрагивая тылом. Сквозь тонкую ткань просматривался контур трусов, явно купленных в ближайшей галантерее. Пионерский фасон.

«Сорок восемь или пятьдесят? – размышлял Женя, последний год измерявший дамские прелести на глаз в соответствии с маркировкой собственного товара. – Надо бы подобрать ей что-нибудь».

– Ты о чем сейчас думаешь? – вдруг резко затормозила Галя, волновавшаяся по поводу того, что у него перед носом трясется ее застиранное платье и мелькают старые замызганные шлепанцы.

– О цифрах, – честно признался кавалер.

– А-а, – уважительно протянула она и доложила: – Уже пришли. Вот здесь я живу.

Дверь была хлипенькой, обитой темно-коричневым дерматином. Местами из-под него торчал поролон. Ручка выглядела расхлябанной и держалась на одном винте. Звонок тоже болтался, скособочившись и жалко темнея стертой кнопкой. Мужской руки во всем этом пейзаже не чувствовалось.

– Женя, ты подожди, пожалуйста, я первая зайду.

– В смысле, на лестнице?

– Да, минутку.

– Ладно. – Он пожал плечами. – Надо так надо.

Галочка быстро открыла дверь и юркнула в щель. Замок щелкнул, оставив Евгения на лестничной клетке в гордом одиночестве.

– Мама! – донеслось из-за двери. – Это я.

Дальше пошло неразборчивое бухтение где-то в глубине квартиры.

– Мам, я не одна. – Галя умоляюще сложила руки. – Он зашел попить кофе.

– Он? – удивилась Светлана Николаевна, щеголявшая по квартире в изумительных розовых панталонах и черном бюстгальтере устрашающего размера. – Что, отец приехал? Так передай ему…

– Нет, мама! – в отчаянии перебила ее Галина. – Я познакомилась с парнем и пригласила его попить…

– Знаю, попить они все любят! Вот твой отец…

– Мам, кофе попить. Оденься, пожалуйста, он на лестнице ждет!

– Я у себя дома, – уперлась Светлана Николаевна. – В чем хочу, в том и хожу. Не нравится – пусть пьет кофе в другом месте! Представляю, кого ты там приволокла!

– Ладно, – вспылила Галя, – тогда пусть он сам решает, нравится ему твой наряд или нет! В конце концов, он ко мне пришел, а не к тебе!

– Да, именно! – крикнула ей в след мама. – Если уж он позарился на девицу в таком рубище, то пусть не удивляется, что у ее матери надеть нечего. Нормальные дочери в твоем возрасте уже давно обеспечили родителям достойную старость и не позорят их перед соседями и знакомыми, а ты все свиристишь, как стрекоза! Учительница она! Нашла чем гордиться!

– Заходи! – Галочка распахнула дверь. Губы у нее прыгали, а в глазах стояли слезы.

Часть разговора Женя слышал, поэтому примерно представлял, с кем ему придется иметь дело.

– С тещей надо правильно себя поставить с самого начала, – учил его пострадавший в неравной борьбе с родственниками Толик. – Иначе потом не заметишь, как тебя запрягут и станут на тебе кататься и огород пахать.

Испуганная и жалкая Галочка была ему сейчас ближе и понятнее, чем тогда, на лестнице. Ее хотелось защитить. Какое-то незнакомое чувство ворохнулось у него в груди, словно теплый пушистый зверек. Женя вдруг взял ее за плечи и улыбнулся:

– Прорвемся!

– Да?

– Да! Где тут кофе наливают?

– Проходи в кухню. – Галя впервые принимала у себя мужчину, который был ей небезразличен, и волновалась. Да еще мама где-то в тылу, опасная, как бомба с часовым механизмом.

В кухне, как обычно, было нечто среднее между небольшим бедламом и помещением после обыска. Светлана Николаевна любила порядок, но страсть к чистоте просыпалась в ней лишь перед сном, когда вдруг выяснялось, что где-то что-то не на месте, посуда не домыта. Виноватой во всех грехах обычно оказывалась Галя.

Стол был заляпан, заставлен кружками с недопитым чаем и разнообразной кухонной утварью. Привыкшая к маминому разгильдяйству Галочка, смущаясь перед кавалером, который мог подумать бог знает что, начала метаться по кухне, с реактивной скоростью прибирая последствия маминых трапез.

Беспорядок в пищеблоке, в первую минуту ужаснувший Женю и напомнивший ему собственную кухню, исчезал на глазах. Галя так ловко прибиралась, что он невольно залюбовался, мимоходом пожалев, что действо происходит не у него в квартире. К моменту, когда чайник вскипел, единственным, что напоминало о недавнем разгроме, была гора посуды в раковине.