Текст книги "Когда меняются мечты"

Что нужно еще человеку для счастья? Есть работа с хорошей должностью, есть своя крыша над головой, есть даже машина, я готовилась стать матерью. Я была счастлива. Я во второй раз за малый срок, оказалась на вершине своего олимпа. В бытовом плане там было хорошо, но вот окружение. Точнее окружающая среда меня очень смущала.

– Обоснуй, – попросил Тимофей.

– Изволь. Во-первых, в нашем городке живут потомки тех людей, которых выселяли из Москвы в восьмидесятые.

– Пьяниц, дебоширов, тунеядцев?

– Кратко говоря сброд. Я раньше не придавала этому значения, но будучи беременной, стала задумываться, в какой среде будет жить мой малыш. В этом городе не было ни одной нормальной детской площадки: либо от времени пришли в негодность, либо были просто разрушены. В детской игровой комнате, через два месяца после открытия, сделали ночной клуб, который сразу же окупился.

Муж добавил масла в огонь. Он начал работать не далеко от дома и влившись так сказать в коллектив, стал немного злоупотреблять алкоголем. Все это и еще несколько факторов не давало мне придавать особого значения тому факту, что во мне растет и развивается маленький человек. Я ставила во главу угла не это крошечное существо в моей утробе, а то мужа с его задвигами, то разные сложности на работе. Я совершенно потеряла связь, а точнее даже не имела росшей внутри меня малышкой. Я не анализировала, как она там поживает, всем ли она довольна. Меня интересовали лишь сухие факты: анализы мои стабильно хорошие.

Я замолчала. Было очень трудно переживать все это заново. Тимофей вывел меня из состояния задумчивости словами:

– Крис успокойся. Все уже прошло.

– Да. Но болит до сих пор, – ответила я, еле сдерживая слезы.

Он подошел ко мне и обнял. Мне стало хорошо в его объятиях, я расслабилась, и из моих глаз потекли слезы. Когда слезы высохли, я отстранилась от Тимофея с просьбой:

– Тим дай мне, пожалуйста, закончить мой рассказ, чтобы до конца вышла вся эта боль.

– Хорошо, – сказал он, вернувшись в кресло. – Продолжай.

Я благодарно ему кивнула и, окунувшись в свои воспоминания продолжила:

– О том, что мой ребенок внутри меня умер, я узнала только в роддоме, куда приехала с направлением от моего лечащего врача на сороковой неделе. Я не могла даже предположить, что буду рожать мертвого младенца.

Я там провела четыре дня совершенно одна в одноместной палате и три бессонных ночи. Мне давали стимулирующие схватки таблетки, которые подействовали на вторую ночь моего там пребывания. Потом давали таблетки блокирующие появление молока. За что я благодарна местным акушерам. Если бы у меня появилось бы молоко, я бы тогда сошла с ума.

Выйдя из роддома, мне самой пришлось организовывать похороны. Нет, конечно, я была не одна: со мной были муж и свекровь, но факт остаётся фактом. С начала мы ходили в морг договариваться о том, чтобы тело придержали. Затем ездили в ритуальные услуги, там как это не странно был подготовленный к продаже маленький гробик, прям как для нас предназначенный. С местом на кладбище сложностей не было. Могила в деревне была готова на следующее утро, в которое и состоялись первые организованные мною похороны.

– Соболезную, – сказал Тимофей, тяжело вздохнув. – Могу я узнать, что было дальше?

– А дальше была жизнь. Пустая и никчёмная. Я находилась в коматозе. Что-то говорила, что-то делала. А внутри была пустота, вакуум. Я не плакала, ходила как зомби, ничего не ощущала.

Через месяц окончился мой больничный, и я вышла на работу. Мир мой ограничился колеей: работа – дом, дом – работа. Все остальное меня не интересовало. Так закончился год, наступил новый. Я всё больше и больше погружалась в себя, в свои воспоминания.

Я ушла с Москвы, устроилась опять в нашем городе кассиром. Ни кто не пытался меня вывести из этого коматоза. Для всех я была нормальной. Даже муж ни о чем не догадывался. До годовщины смерти ребенка. Он начал говорить, что надо еще попробовать. С меня тогда пеленой сползло оцепенение. Я кричала, о том, что больше не хочу детей. Я не хотела еще раз через все это проходить. А он пригрозил мне, что со мной разведаться.

Я психанула, выскочила из квартиры, поднялась на пятый этаж и сиганула в окно. Результат прыжка сломанная нога. Воистину Бог любит пьяных. Мне помогли прохожие, вызвали скорую. Про свой прыжок я никому не стала рассказывать, благо свидетелей не было.

В травматологии я пролежала около месяца. Когда вернулась домой меня, уже ждала бригада из психдиспансера. Любимый муж ее вызвал. Я спокойно, не сопротивляясь туда поехала. Меня лечили от нервного срыва и депрессии. Безобидный такой диагноз.

Кстати сказать, нахождение в «дурке» меня ни сколько не смущало. Было даже прикольно. Я там познакомилась с очень интересными людьми. Одна женщина запала мне в душу. Ее звали Полина. Благодаря разговорам с ней я вернула себя, точнее наполняемость своей жизни. Я жаловалась ей: «Ты знаешь, я в своей жизни всегда к чему-то стремилась. Хотела чего-то добиться: положения в обществе, материальных каких-то ценностей. А тут ничего, пустота. Нет ни одно го желания, ни одной мысли в голове. Тебе двадцать девять, надо куда-то идти, что-то делать, а ты просто е можешь, потому что нет ничего, пустота. Вроде бы ты живешь: дышишь, разговариваешь, а внутри как будто ты умер. Ты не один: есть родители, муж, друзья, а чувствуешь себя очень одиноким».

Полина поставила свой диагноз: «Это обнуление, дурочка. Пустота – не конец, а промежуточная стадия, перед чем-то новым. Загляни в неё, и ты увидишь в ней себя, новую себя. А чтобы сделать шаг к новой жизни, вспомни старую, вспомни свои еще не осуществленные мечты. Ведь человек живет именно мечтами. Мечта его путеводная звезда. А когда мечта достигнута, не останавливайся, придумай еще одну, ведь их так много на небосклоне».

Именно благодаря Полине, ее наивным объяснением жизни я стала вспоминать себя, свои мечты. И именно она одна яркой звездой озарила моё сознание.

– Что за мечта то? – спросил угрюмо Тимофей.

– Очень простая. Стать учителем. Истории. Она меня всегда очень интересовала.

– И всё?

– Почему всё? Я же буду не только преподавать. Но и ездить на раскопки, участвовать в реконструкциях разных исторических событий. Это же так интересно.

– Ну да. Интересно. Значит, я в твои планы действительно совершенно не вписываюсь, – пробурчал Тимофей.

– Прости, что? – спросила я, находившаяся под впечатлением от воспоминаний о раскопках, в которых недавно участвовала, и не услышавшая его слов.

– Ничего. А как же семья, дети? Кто тебе в старости стакан с водой поднесет?

– Санитары.

– Какие санитары?

– Дома престарелых. Если я вообще доживу до старости.

Тимофей выдохнул, встал с кресла как то очень устало, и вышел из квартиры.

Тимофей

Глава 10

Я вернулся в квартиру бабушки, в которой была закрыта Кристина, только через два дня. Все это время я находился у себя в кабинете, условия там позволяли работать сутками: душ, раскладной диван, постельное белье, одеяло и подушка.

Она встретила меня без тени недовольства, без каких-либо жалоб. Ожидал ли я их? Не скрою, да. Пришел в совершенно подавленном состоянии. Я не знал, как мне правильно закончить то, что я начал, то во что втянул Кристину. Я не мог просто так сдаться и отпустить ее с наилучшими пожеланиями. Не хотел расставаться с возможностью осуществить свою мечту.

Я долго сидел в кресле и молча наблюдал за тем, как она читает какую-то книгу. Первой не выдержала Кристина, чему я был искренне рад. Она положила книгу, и вопросительно посмотрев на меня уточнила:

– И долго это будет продолжаться. Я здесь уже почти неделю. Нет, мне конечно в кайф отдых от людской суеты, но всему есть предел. Тем более два дня назад сам сказал, что я живой человек и мне нужен свежий воздух.

– Ты свободна Крис, без каких-либо условий. Ты извини, что все так получилось. Я просто впервые встречаю женщину как ты Кристина. Вот по неопытности и наделал ошибок.

– Извинения принимаются, – ответила Кристина миролюбиво. – Честно признаться было даже где-то прикольно и познавательно. Я тоже впервые встречаю такого настойчивого в своих чаяниях молодого мужчины, как ты Тимофей. Это импонирует мне.

– Значит, мы так и разойдемся? – печально спросил я, смотря ей прямо в глаза.

– Скорее всего, да, – ответила она.

Что-то изменилось в ее интонации, что-то промелькнуло в ее глазах.

– Может напоследок, сходим куда-нибудь по-дружески? – спросил я, цепляясь за соломинку.

– Давай, – ответила она с улыбкой.

Мы провели замечательный день. Как дети радовались: солнечному дню, хорошему фильму отечественного производства, вкусной, но не полезной еде, вечерним танцам до упаду. А потом была ночь, великолепная в своём исполнении. Кристина оказалась просто великолепной любовницей: нежной, страстной, умелой. Она деликатно спрашивала, как и где мне нравиться. Я впервые из доминантного самца превратился, сам не знаю в кого, в марионетку какую-то. Но в это была своя прелесть, Кристина умело сначала себя довела до умопомрачительного оргазма, затем меня.

Черт возьми! Она действительно была лучшей, лучшей во всем! И после всего этого она хочет, чтобы я от нее отказался? Никогда!!!

На следующее утро я проснулся от ощущения того, что на меня кто-то смотрит. Это была Кристина.

– Доброе утро, – отозвался я с улыбкой.

– Доброе, – ответила Кристина без тени улыбки. – Просыпайся и приходи на кухню, разговор есть.

Начало дня было при интересным. Я принял душ и, придя на кухню, увидел на столе приготовленный Кристиной завтрак, состоящий из яичницы, тостов и дымящегося кофе. Я с благодарностью посмотрел на Кристину и одним махом проглотил его.

– Итак, с едой покончено, – начала разговор Кристина. – Теперь давай поговорим как взрослые люди, без эмоций руководствуясь лишь разумом.

– Давай, – согласился я.

– Как я понимаю после вчерашней ночи, ты так просто от меня не откажешься? Расслабилась вчера немного и совершила ошибку. Так? – хмуро отстраненно спросила она.

– Ага, – улыбаясь ее проницательности, ответил я.

– Тим мы с тобой ходим по одной земле. Я бы уехала, но как я понимаю, в данный отрезок времени ты найдешь меня везде.

– Ты просто не сможешь это сделать, я уже представил к тебе человека.

– Тем более. Значит, нам остаётся одно, найти консенсус в наших с тобой отношениях. Слушаю твои условия.

– Дамы вперед.

– У меня лишь одно условие, чтобы не было ни каких разговоров о предложении выйти замуж, свадьбе, знакомствах с родителями и прочей ахинеи. И никаких, ты слышишь? Никаких разговоров, даже намеках о детях. Все остальное, пожалуйста.

– Принято, с большим усилием. Мои условия: первое ты переезжаешь ко мне. Я хотел бы видеть тебя и иметь постоянно, а не от случая к случаю. Второе, ты бросаешь свою работу, и я устраиваю тебя к себе в офис, на какую должность пока не знаю, спросим в отделе кадров. Причина? Смотри пункт первый.

– Резонно. Третий пункт будет?

– Да и самый главный. Я готов смириться с тем, что ты будешь со мной только лишь в статусе любовницы. Но, несмотря на это, я требую от тебя абсолютной честности, то есть никаких измен. Ты моя и только моя, пусть не официально, и я не собираюсь тебя с кем-то делить.

– Хорошо Тим, согласна со всеми твоими условиями. Я буду с тобой до тех пор, пока ни надоем или ты встретишь какую-нибудь девушку лучше меня.

– Я не буду комментировать твои слова Крис. Пусть будет, так как складывается сейчас, а жизнь сама расставит все по своим местам.

– Там видно будет. Ну, а сейчас мне хотелось бы услышать о твоей жизни мой любезный Тимофей.

– Хорошо. С чего начать?

– С того же самого места, что и я начала тогда.

– Значит двенадцать лет назад.

В сентябре вернулся в город и пошел в школу. Жизнь покатилась по накатанной колее, практически как у тебя: дням учеба, вечером домашка и сон. Игры в дворовые забавы с мальчишками я забросил, они мне казались такими глупыми. У меня началась первая в жизни депрессия. Я не знал, куда себя деть. Участились стычки со старшеклассниками, мне надо было куда-то девать свое раздражение, не малолеток же мне было терроризировать.

Мать вызывали в школу. Она было просто в шоке от моего поведения, но списала все на переходный возраст. Мне хотелось все ей рассказать, но я не решился. И мне пришлось, мучатся дальше. А до восемнадцати еще пилить и пилить. Я пытался пить, что бы заглушить боль и пустоту в душе, тыря коллекционный коньяк у отца из кабинета и долевая его водой. Родители как будто ничего не замечали. У них были свои заботы: мать еще лечилась.

Я был уже готов сломаться, но тут случай помог мне снова почувствовать твердую землю под ногами. Я шел как-то после школы по городу, слоняясь без дела, я набрел на школу искусств, где на дверях висело объявление о дополнительном наборе на художественное отделение. Я всегда неплохо рисовал. Мои рисунки отправлялись на разнообразные конкурсы и несколько из них выигрывали. Сорвав объявление, я зашел внутрь. И в приемной комиссии увидел своего учителя рисования.

Я был счастлив. Наконец-то что-то новое положительное началось в моей жизни, колея была разрушена, и я начал продвигаться вперед. Мне нравилось на более профессиональном уровне заниматься живописью. Учителя были просто великолепными. Они водили нас по разным местам и с наших полотен смотрели: леса, поля залитые солнцем, луна над рекой.

Как то мы ночевали на берегу реки, что бы с утра запечатлеть восход солнца. Это было так романтично. Кровь бурлила и стучала в виски. Мы практически все разделились на пары и украдкой от взрослых целовались. Кто повзрослей и посмелей, занимались сексом на природе в дали от всех. В числе смелых оказался и я. Моей партнёршей была десятиклассница из моей школы. Она поделилась информацией о том, что половина школы девок без ума от моего образа интеллигентного задиры. Лучше бы она этого не говорила, своим откровением Мэри открыла ящик Пандоры. Я в тот год перетоптал почти всех десятиклашек. Они передавали меня как трофей из рук в руки, я не сопротивлялся. Но благодаря их предусмотрительности и благоразумию в школе ловеласом я не слыл.

Закончился учебный год. Лето я провел у бабушки в той же самой компании. Девятый класс ничем примечательным не запомнился. Кроме выпускных экзаменов в школе и вступительных в художественный колледж. Поступив я начал жить совершенно автономно от родителей в общежитии. Получал мизерную стипендию, но с подработками хватало на нормальную жизнь.

В колледже я познакомился с Денисом и Володей. Там же познакомился со своей постоянной девушкой. Мне было комфортно в данных условиях, я был доволен своей жизнью. Готовил себя к богемной жизни: выставки, натурщицы, поездки за границу. Кратко говоря, я готовил себя к тому, что сейчас имеет мой друг Денис. Но на последнем курсе в новогоднюю ночь я встретил девушку, которая повернула мою жизнь на сто восемьдесят градусов.

Я закончил колледж, довел так сказать дело до завершающего конца. Но дальше по этому пути не пошел. Мне девятнадцать и я вернулся к родителям. Было странно заново зависеть от кого бы то ни было, подчиняться уставу уже чужой казармы. И что самое поразительное мне стали сниться кошмары, о которых я тебе рассказывал Крис. Справиться с ними мне помогла мать, которой я наконец-то смог все рассказать. Она мне посоветовала пойти в армию и убить так, сказать двух зайцев: отдать долг родине и, вырвавшись из привычных мест, подумать кто я, и чем хочу заниматься в жизни дальше.

Но впереди было лето самое убогое и длинное в моей жизни. Для родителей я был у бабушки, для бабушки у родителей. Я же слонялся по самым злачным местам Подмосковья. Ночевал непонятно где, и не понятно с кем. Как я только тогда ничем срамным ни заразился не знаю. Пил практически каждый день, заглушая боль и пустоту в душе. Ты это уже слушала да Крис?

– Извини, Тим. Но это был твой выбор поведения, – начала защищаться Кристина. – Не надо обвинять меня в том образе жизни, который ты вел тогда. Если я так запала тебе в душу, ты мог бы меня найти. В то время я была абсолютно свободна, причем совершенно не далеко от тебя. С той же самой мечтой, что и у тебя как я понимаю. Мы могли разделить ее на двоих, создав семью.

После ее слов я осознал, что совершил шесть лет назад глубочайшую ошибку в своей жизни. Я схватил в отчаянном порыве голову руками, вцепился себе в волосы и завыл. Кристина была права на сто процентов. Я мог бы её найти. Уже существовали социальные сети. Я знал имя и фамилию ее племянницы. Пара кликов компьютерной мышью отделяло меня от моего счастья. Я встал из-за стола в каком-то бреду и в прямом смысле стал биться головой об стену, приговаривая: «М… ак, м… ак, м… ак».

Кристина остановила поток моих самоистязаний, подойдя ко мне со спины и обняв, зашептала:

– Хватит Тим. Что было то прошло, сейчас же я с тобой.

Я обернулся и, обняв ее, смотря ей в глаза, так же шёпотом сказал:

– Крис. Ты понимаешь, если бы я тебя тогда нашел, все было бы по-другому. Ты бы не потеряла ребенка, и в твоей истории не было «дурки».

Кристина тяжело вдохнула и на выдохе выдала:

– Не факт. Я убеждена в том, что должно случиться, то случиться. Именно благодаря этим неприятностям я стала такой, какой я стала. Мне комфортно в моем состоянии души.

– Но Крис это все равно не нормально.

– Тим. Если ты не хочешь сейчас поссориться, заканчивай эту тему, не начиная ее.

– Извини.

– Лучше присядь и закончи свою историю.

Я, успокоившись, продолжил:

– Выбраться из моей разгульной жизни мне помогла мать, которая приехала проведать бабушку и не обнаружившая меня там. Она подняла всех на ноги и меня нашли в одном из наркоманских притонов. Я не наркоман, не успел им стать. Мама до ноября закрыла меня в своей элитной «дурке».

В ноябре на двадцатом году жизни меня призвали в армию. Я попал в один из северных городов страны во внутренние войска. Не знаю, отец ли постарался или просто повезло, но туда попал мой товарищ и брат Володя. Именно благодаря ему я остался там живым и почти невредимым. Мы участвовали во всех мероприятиях в городе стоя в оцеплении. Случались стычки, например, с фанатами, где я лез в самую гущу толпы. Володя меня за шиворот от туда вытаскивал. Результатом моего «героизма» были отбитые почки и сломанные два ребра.

– Ну и зачем ты это делал? – уточнила Кристина.

– Хотел доказать, что я не маменькин сынок, белоручка.

Отслужил год. Вернулся на гражданку. И тут на меня наконец-то обратил внимание всегда занятый мой отец, предложив мне место в его бизнесе. Я согласился.

– Что за бизнес то? Пионами торгуете?

– Смешно. У нас частное охранное предприятие.

– А-а-а-а.

– Ни чего смешного. У нас серьезная контора.

– А я и не смеюсь. Ну и чем занимается ваша кантора?

– Мы предоставляем не только охранные услуги, но и услуги частных детективов, адвокатов, юристов. То есть весь спектр правовых услуг. А я руководитель одного из наших офисов.

– Понятно. Действительно серьёзная кантора, – сказала Кристина и улыбнулась.

– Нет, реально ничего смешного. У нас работают мега профессиональные ребята в своих областях. Единственно все бывшие.

– Это как?

– Бывшие – означает в отставке или уволенные по собственному желанию: опера, криминалисты, спецназовцы.

– А кто у тебя отец, позволь спросить?

– Майор, теперь уже полиции, в отставке.

– Теперь понятно. Собрал всех бывших для того чтобы у них пенсия была побольше.

– Причем здесь пенсия! Они здоровые ребята в самой середине жизни. Отец, предоставил им не только работу, но и способ жить, так как они жили раньше. Заниматься тем делом, в котором они профи. Это лучше чем спиваться. Они же в принципе ничего не умеют делать, кроме как служить нашей с тобой родине, да нам в конце то концов.

– Всё, всё. Успокойся. Доказал мне, доказал, что ты с отцом занимаешься праведным делом, – сказала Кристина, поднимая руки в знак капитуляции.

– Извини. Что-то я разошелся.

– Ничего бывает. Значит благодаря отцу, ты таки нашел смысл в жизни.

– Нет. Я, конечно же, его приобрел, но не благодаря отцу. Ему я благодарен, но лишь за то, что я сейчас занимаюсь тем делом, которое мне приносит удовольствие. Я работаю с теми людьми, которых уважаю. Благодаря общению с ними я приобрёл много полезных навыков.

Отец позволил мне вернуть свою автономность. Я стал жить отдельно, финансово независимым. В принципе живи и радуйся. У меня к двадцати одному году было всё: своя крыша над головой, работа с хорошей должностью, машина, девушка с фотомодельной внешностью, на которой я хотел жениться. Как ты там говорила? Мой личный олимп.

– Что же не женился?

– Не смог. Я как представил, что буду жить постоянно с женщиной, которая соизмеряет любовь, моё к ней отношение с размером остатка на ее банковской карте, с крутостью её телефона, с мощностью мотора её машины. Я думал о том, что внешняя красота её со временем увянет, а внутренней эта девушка похвастаться не могла. И что я с ней буду делать? А дети? Чему хорошему она сможет их научить, если она ни одной полезной книжки со школьной скамьи в руки не брала. Ты, блин, Крис не поверишь, единственная девушка, которая заглянула за занавеску и нашла там мой припрятанный клад.

– Это ты о книгах что ли.

– О них родимых. Мне бабушка с малолетства привила любовь к книгам. Ведь именно благодаря чтению становишься умнее, эрудированнее. Книга – это знание, а знание – это сила.

– Солидарна с твоим мнением. И что же было дальше?

– Работа, работа и еще раз работа. В промежутках алкоголь, женщины и еще раз алкоголь.

– Весело. И ты один в этом участвовал?

– Нет, не один. Мне в этом помогал мой товарищ и брат Володя. Мы после армии не расставались. Он снял жилье не далеко от меня, потом его купил. Я устроил его на работу к себе в контору. Мы работали, пили и дебоширили вместе, но год назад я его потерял.

– Как? Я же его видела…

– Да не в этом смысле. Год назад он у меня женился.

– А теперь понятно кому ты обязан смыслом жизни.

– Да ты права. Именно женитьба Володьки показала мне другую сторону жизни, наиболее правильную что ли.

Жена досталась Володе настоящая русская деревенская девушка. И имя у нее такое русское, милое Настенька. А сама она не худая и не толстая, а знаешь такая взбитая с грудью четвертого размера, с рукой, когда надо ласковой, а когда надо тяжелой. Именно такая и нужна была Володьке, он же сам из деревни. А нашел он её в одной из деревень под Смоленском, где бывал в командировке. Володька рассказывал…

Я замолчал, посмотрев на Кристину вопросительно, в ее глазах светился интерес и я продолжил:

– Он как-то командировочные дела быстро закончил, а до отъезда ещё сутки оставались. Володька билеты менять не стал, а решил провести время с пользой для ума и желудка. Облазил все местные музеи, заглянул в кафешку отведать, что-нибудь местного. Там познакомился с жителями деревни, в которой и жила Настасья. Они пригласили его поехать с ними на праздник, масленица же была. Друг мой согласился и поучаствовал в кулачных боях, в сожжении чучела масленицы, а вечером в местном клубе были танцы. Где он и увидел Настасью, а увидев, обомлел. Как я уже говорил грудь четвертого размера, осиная талия, коса до попы в три пальца толщиной, розовощекая. Он, не раздумывая пригласил ее на танец, и в процессе танца завел её в уголок и давай тискать. Настасья не растерялась, пыл его охладила увесистой оплеухой и отборным русским матом. И просветила его на момент того, что: она девушка приличная и по углам с малознакомыми мужчинами не тискается; братьям, вышедшим перекурить, она расскажет и те ему все ребра переломают; пошла она с ним танцевать из вежливости, так как он гость в их краях, а он такое себе позволяет.

Володька, кстати сказать, познакомился с ее братьями Алексеем и Ильёй, такими знаешь богатырями. Они не стали, конечно, ему ребра ломать, полюбовно конфликт разрешили. Володька принес свои извинения Настасьи, она милостиво их приняла. На том и разошлись. Но история имела свое продолжение на следующее утро, когда вышедший из душа Володька застал в своем гостиничном номере старшего из братьев Настасьи, Алексея. Умолчим о том, как он туда попал, да это не важно, а важно то, что он сообщил. Сообщил же Алексей то, что сестрёнка у них на выданье и они, посовещавшись, решили отдать Настасью за Володьку. Тем более что он ей приглянулся. Володька стоял огорошенный таким неожиданным предложение, но тем ни менее он не стал отказываться, но и соглашаться тоже, сказал что подумает, правда он уезжает. На что Алексей сказал: «Ничего, есть еще время подумать, но не долга. Ежели Настасья заинтересовала, посылай сватов. Обручитесь, жениться сразу не обязательно, повстречаетесь немного. Только ты не тяни с решением, у нас еще претенденты имеются».

Кода Володька вернулся из командировки, то сразу же пришел ко мне выложил мне все это и спросил: «Что делать, то». Я сдуру возьми и пошути: «Женись, где ты еще такую найдешь со своим четвертым размером. Да и сам же недавно говорил, что пора остепеняться. Что такой образ жизни, который мы ведем, к добру не приведет. А тут все как ты хотел: хозяйственная, работящая, и белое платье „почести“ наденет».

– Почести – это как? – уточнила Кристина.

– Девственницей же она была.

– А-а-а-а.

– Володька мои слова воспринял в серьез. В тот же день схватил меня в охапку и привез в свою деревню. Там ничего толком не объясняя собрал в короткий срок своих родных в дорогу: мать, отца и сестру и привез нас всех в ту деревню под Смоленском поздно вечером. Переночевали у местного старичка, а поутру пошли свататься.

Изба Настасьи и ее братьев стояла на самом краю деревни. Знаешь такое место колоритное: березовая роща не далеко, петухи поют, коровы в стойле мычат. Красота! А люди! Такие простые, радушные, настоящие.

Когда мы вошли в дом, увидевшая нас Настасья зарделась и убежала со двора. Ели нашли ее в роще березовой. Брат Илья привел. Она со слезами причитает: «Братушки! Да за что вы со мной так поступаете, в джунгли каменные посылаете. Как же я детей растить буду в клетушках бетонных».

Короче картина маслом. Оказывается они из семьи староверов. Родители померли десять лет назад, когда Алексею семнадцать было, Илье четырнадцать, а Настасье девять. Алексей растил и воспитывал младших, а тут жениться задумал. Илья то женился уже. Из соседней деревни жену себе взял там и обосновался, дом поставил, хозяйство завел. И значит, Алексею, стало быть, пора. Вот он и задумал Настасью выдать замуж, как говориться: баба с возу, кобыле легче. Все это нам Алексей и поведал, пока Илья Настасью искал.

Ираида Павловна, мать Володи стала утешать Настасью, объясняя ей, что не будет она жить в клетушках каменных, что они сами из деревни. После этих слов Настасья успокоилась, быстренько на стол накрыла. За хлебосольным столом договорились о том, что свадьба будет в мае, в родной Настасье деревне по всем правилам, да канонам. Что после регистрации в Загсе, обвенчаться молодые в церквушке местной. В тот же день съездили в загс и подали заявление.

Мы провели в Смоленской области три дня, для того чтобы молодые могли наговориться перед непродолжительной разлукой. Вернувшись в город, Володя всем объявил о том, что жениться. Ни один человек, не сказал слова против, все его поздравляли. Лишь я один на правах друга уточнил: «Ты, соображаешь о том, что ты делаешь? Это же навсегда! На попятную не пойдешь». На что получил короткий ответ: «Она того стоит».

Два месяца он мотался между двумя областями. И наконец-то этот день настал.

Крис, ты не представляешь, как это было красиво. Церквушка, утопающая в зелени, запах ладана, свечей. Умиротворённое лицо невесты в белом платье почести и вдохновлённое лицо жениха. А потом был вечер и накрытые столы в саду. Одурманивающий запах цветущей вишни и яблони, песни соловья в березовой роще. И все те же жених и невеста с одинаковыми одухотворенными лицами.

Все эмоции, которые я пережил в тот день не передать словами.

– Ну и как они живут? – спросила Кристина.

– Дружно. Володя просто без ума от него, а она от него. На свадьбу я им подарил клочок земли. За год они поставили дом, разбили сад, завели живность. Буквально недавно Володя сообщил радостную весть о том, что скоро будет папой.

Я частый и желанный гость в их доме. Дома Володьку не узнать.

В какой-то мере я ему даже завидую, но вслух, конечно, не говорю.