Текст книги "Помощница для миллиардера"

Глава 26

Зрачки Лины расширяются. Неверие, испуг и паника явственно отражаются в ее взгляде. Она дергается от вопроса, словно от пощечины. Нервно теребит в руках платочек, выдавливает из глаз скупую слезу и покрывается красными пятнами.

Я определенно попала в точку. Она никак не ожидала такого поворота. Уверенность сходит с ее лица, Лина пугливо смотрит по сторонам, ни на ком конкретно не задерживая взгляд надолго.

– Повторю вопрос, – поставленным голосом громко произношу я, – знаком ли вам Кожевников Олег Иванович?

– Нет, – берет себя в руки девушка и с вызовом отвечает мне. – Я не знакома с ним.

Глаза в глаза. Ощущение, что никто из нас не дышит. Я медленно загоняю ее в ловушку, и она это прекрасно понимает.

– Как вы тогда объясните… – я не успеваю договорить, так как Лина внезапно покачивается и теряет сознание.

– Воды! Принесите воды и вызовите медиков! – срывается со своего места обозленный Романов. Я же застываю на месте, ни капли не веря в это представление.

Все суетятся, пытаются привести девушку в чувство. Она открывает глаза, слабо сжимает руку Андрея, громко всхлипывает.

– Я хочу выйти… на свежий воздух. Не могу больше здесь, – шепчет слабым голосом, и Романов помогает ей подняться.

– Уважаемый суд, в связи с плохим самочувствием пострадавшей просим завершить ее допрос, – обращается к судье Андрей.

Я со всей силы впиваюсь пальцами в свои записи. От досады и  беспомощности готова завыть в голос.

– Сторона защиты, у вас еще остались вопросы к Сотниковой?

Я отмираю, понимая, что обращаются ко мне. Беру себя в руки, не давая ни одной эмоции отобразиться на моем лице.

– Да, прошу дать мне возможность продолжить допрос после небольшого перерыва, когда Лина Леонидовна придет в себя, – недовольно поджимаю губы, злясь на то, что не успела дойти до главных вопросов и предоставить суду факты.

– Тогда объявляю двадцатиминутный перерыв, после чего допросим свидетеля со стороны обвинения, а потом вновь вызовем потерпевшую. Надеюсь к этому времени ее самочувствие улучшится.

– Спасибо, уважаемый суд, – киваю я и возвращаюсь на свое место, обменявшись взглядами с Полянским, который хмуро наблюдал за этим представлением.

Судья покидает зал заседания, в помещении вновь поднимается шум. Я нервно выстукиваю карандашом по папке с бумагами, провожаясь взглядом фигуры Романова и Сотниковой, которые скрываются за дверью.

Все пошло к чертям. Зараза!

– Романов, скорее всего, позаботится о том, чтобы Сотникова больше не выступала в суде, – тихо произносит адвокат Артема, который занимался этим делом до меня. – Возможно, не поздно пойти на мировую?

– Если она не появится, подадим ходатайство. Приложим все, что нам удалось узнать, и потребуем возобновить расследование. На следующем заседании вновь вызовем ее, изображать обморок еще раз она вряд ли решится, – отвечаю ему с уверенностью, которой у меня намного меньше, чем я пытаюсь изобразить.

Я выхожу в коридор. В многолюдном зале не хватает воздуха, да и думать не получается. В сторону Полянского не смотрю, почему-то чувствую перед ним вину за то, что не справилась, хотя на самом деле моей вины здесь нет.

На первом этаже стоит кофейный аппарат, я подхожу к нему, достаю из кошелька мелкие купюры и дрожащими руками просовываю их в купюроприемник. Выбираю латте и дожидаюсь, пока приготовится напиток.

– Что это за представление, Саша? И какого черта здесь делаешь ты? – слышится позади раздраженный голос Романова.

Я делаю глубокий вдох, стараясь казаться спокойной.

– Работаю, если ты не заметил, – бесстрастно произношу я, не оборачиваясь к нему.

Я знаю, как Андрея злит, когда его игнорируют. Поэтому нарочно наблюдаю за тем, как льется кофе, стоя спиной к нему,  и не спешу продолжить разговор.

Я дожидаюсь, когда стаканчик наполнится горячим напитком, достаю деревянную палочку из подставки, чтобы размешать сахар.

– Тебе не тягаться со мной, ты ведь прекрасно это знаешь, – выплёвывает Романов, не дождавшись моей реакции на него. – Или ты это делаешь для того, чтобы обратить на себя мое внимание? Не стоит, я и так весь твой. Ты только позвони, ты ведь знаешь, солнце. – Он следует за мной к лифту, не прекращая нашептывать всякие глупости.

Я делаю вид, что мне абсолютно все равно на его слова и присутствие.

Хотя так на самом деле и есть.

Единственное, что меня сейчас волнует, – не сбежит ли Лина с суда, сымитировав плохое самочувствие.

– Не выдумывай. – Жму на кнопку вызова лифта и резко разворачиваюсь на каблуках в его сторону, смотрю на Андрея с вызовом и насмешкой. – Это ты испугался провала и сразу же увел Лину. Чувствуешь, как запах поражения витает вокруг? – принюхиваюсь я и начинаю смеяться.

Я делаю глоток кофе, провожу языком по губам, слизывая белую пенку. Романов неотрывно смотрит на мой рот. Замечаю, как дёргается его кадык, а глаза заволакивает темная пелена. Удивительный он мужчина: дома его ждёт невеста, а он даже не скрывает своего желания ко мне. Хотя о чем это я? Он ведь столько времени на два фронта ходил и искусно притворялся. От воспоминания о том, что я делила его с другой женщиной, становится мерзко.

– Я не проигрываю, Сашенька. Никогда. Что бы вы там ни задумали с Полянским, это не сработает. Потому что все факты и доказательства говорят в нашу пользу. Я добьюсь справедливости, а тебе лучше подыскать другого мужика. Этот скоро окажется за решеткой. И ни один апелляционный суд не исправит этого. Это показательная порка богача, дорогая моя. Пресса, статьи в газетенках и новости на первом канале. Все для того, чтобы показать, насколько хорошо и прозрачно работает система суда. Все равны перед законом. И люди из простых семей, и миллиардеры вроде твоего Артема, – насмехаясь надо мной, произносит он, раздражая меня до невозможности.

– Это мы еще посмотрим, – заявляю я. – Если ты, конечно, разрешишь Лине вернуться на заседание. А то вдруг ты передо мной речи такие пафосные толкаешь,  а на самом деле струсил, – насмешливо выгибаю брови, внимательно глядя на Романова.

Я прекрасно знаю, куда давить, и надеюсь, что это сработает, как не раз в наших с ним отношениях.

– Я разрешу ей давать показания сегодня, если ты мне пообещаешь кое-что, – загадочно произносит он, наклоняясь ко мне и буравя своим взглядом.

На дне его глаз блестит предвкушение и что-то нехорошее. Этот взгляд я прекрасно знаю, и он не сулит ничего хорошего.

– Говори уже, не томи, а то кофе остынет. – Чувствую, как ускоряется сердцебиение, и знаю, что точно соглашусь на все, что он сейчас предложит.

– Когда я выиграю дело, ты сама придешь ко мне. Проведешь со мной ночь – если захочешь, то не одну, конечно, – самодовольно заявляет он.

– Заманчиво, Романов. Моя самооценка ползет вверх. Ради одной ночи со мной ты готов потерять репутацию лучшего адвоката столицы.

– Ты слишком самоуверенна, Саша. И чересчур  доверяешь Артему. Посмотри, что он сделал с Линой, хочешь быть следующей? – участливо спрашивает он, словно ему и в самом деле есть дело до меня, а не до своей ущемлённой гордости.

– Я согласна на сделку. И перестань вскакивать со скамьи после каждого моего вопроса. Ощущение, словно тебя оса в зад ужалила, – произношу раздраженно и, выбросив стаканчик в мусорку, быстрой походкой направляюсь к лестнице, так и не дождавшись лифта.

Глава 27

Следующим на допрос вызывают консьержа. По его словам, в тот день Артем и в самом деле приходил к Лине. Вошел в здание не в духе, обратно вышел разъяренный, взлохмаченный и нервный. Быстро пересек холл, громко хлопнул дверью и исчез. Все это доказывало факт ссоры между Сотниковой и Полянским.

– Есть ли у защиты вопросы к свидетелю? – спрашивает у меня судья.

– Да, уважаемый суд.

Я поднимаюсь со своего места. Подхожу к Войтову.

– Сергей Семенович, скажите, вам знаком этот человек?

Протягиваю ему фотографию Олега. Тот хмурится, переводит на меня взгляд, полный недоумения.

– Да, это Сосед Сотниковой. А он здесь при чём?

– Видели ли вы когда-то Сотникову в сопровождении Кожевникова Олега Ивановича?

Консьерж задумывается.

– Несколько раз он, кажется, подвозил Лину Леонидовну, – медленно проговаривает он.

– Не замечали ли вы, что между Сотниковой и Кожевникомым происходит нечто большее, чем просто соседство? Возможно, дружба, симпатия?

– Не могу сказать. Я ведь просто консьерж. Мимо меня проходят люди, не больше, – пожимает плечами мужчина.

– Спасибо. Это все вопросы. Могу ли я вновь допросить Сотникову, уважаемый суд? – поворачиваюсь к судье. Чувствую, как грохочет в груди сердце, никого в зале не замечаю больше. Даже Артём сейчас отходит на второй план, настолько я взволнована и сосредоточена.

– Если она хорошо себя чувствует и в состоянии продолжать допрос.

Все взгляды устремиляются на бледное лицо Лины. Она с силой вцепилась руками в сумочку. Потом опомнилась, наклонилась к Романову, что-то отчаянно зашептала ему на ухо, ища в нем поддержку.

Андрей выглядит недовольным. Что-то резко отвечает ей, злится. Стреляет в меня недовольным взглядом, сжимает губы в тонкую линию. Все замерли в ожидании ответа Лины.

Словно в замедленной съемке Андрей поднимается со своего места и, к моему огорчению, сообщает, что Сотникова не в состоянии больше отвечать на вопросы сегодня. Если нужно, то медики подтвердят это.

Я ухмыляюсь, смотря прямо в глаза Романову. Испугался. Почувствовал, что здесь что-то не то. Но поздно. Отказ участвовать в заседании суда Сотниковой уже ничего не изменит. Разве что лишит меня удовольствия смотреть ей в глаза в тот момент, когда она поймёт, что осталась ни с чем.

Я возвращаюсь на своё место, мысленно выстраиваю новую схему работы. Адвокаты Полянского давят и на меня, и на него. Говорят, что я не справлюсь. Артём, кажется, не знает, что делать, но, к недовольству Шурпина, не отстраняет меня от дела.

Когда вызывают свидетеля с нашей стороны, мое настроение значительно повышается. Что ж, ничего страшного, что не удалось выжать все из Лины, у меня ещё есть несколько козырей в рукаве.

– Вас зовут Колосова Ольга Валентиновна, и, насколько мне известно, вы учились с Сотниковой в одной группе в университете и жили в соседних комнатах общежития. Все верно?

При этом я поглядываю в сторону Лины, которая начала ерзать на своём месте. Выглядит она при этом уже не такой уверенной, как в начале заседания. Скорее всего, понимает, к чему все идёт, и прекрасно узнала девушку.

Ольга подтверждает мои слова. Мы с ней репетировали вопросы. Пришлось заплатить ей за то, что она пришла сюда, хотя мне кажется, что она и без денег согласилась бы участвовать в качестве свидетеля. Уж слишком Лина в прошлом ей подпортила жизнь, чтобы упустить момент и не поквитаться.

– Расскажите, пожалуйста, знакомы ли вы с Кожевниковым Олегом?

– Да, конечно.

– Это он? – Протягиваю ей фотографию мужчины.

– Да, он, – кивает девушка, заметно нервничая, и проходится взглядом по залу. Не найдя среди присутствующих Олега, она успокаивается, распрямляет плечи, расслабляется..

– При каких обстоятельствах вы познакомились?

– На студенческой вечеринке. Он отвозил нас с Линой в клуб.

– Когда это было?

– Шесть лет назад, – после непродолжительной паузы отвечает она.

– Кем приходился Кожевников Сотниковой в тот момент?

– Он был ее парнем.

По залу прокатывается рокот голосов. Слышатся удивленные перешёптывания. Я специально делаю паузу, после продолжаю:

– То есть вы утверждаете, что мужчина на фотографии, который сейчас проживает в соседней с Линой квартире, является ее бывшим парнем?

– Да, именно так. Это он.

– Знаете ли вы причину расставания в прошлом потерпевшей и Кожевникова?

– Да, конечно…

– Ничего она не знает! – Ольге не удаётся договорить, так как со своего места вскакивает Лина, сверкая в нашу сторону разъярённым взглядом. – Она мне всегда завидовала, не понимаю, что она вообще здесь делает!

– Сядьте, Сотникова! Тишина в зале! – стучит молотком судья, но Лина полностью игнорирует его слова.

– Это все наглая ложь! Не были мы знакомы с Кожевниковым в прошлом!

– Госпожа Сотникова, прошу вас не мешать, иначе придётся вывести вас из зала суда! – повторяет судья.

Романов пытается усадить Лину на место, та что-то недовольно шипит, вырывается. В конце концов она сдаётся и недовольно плюхается на скамью.

– Можете продолжать, – кивает мне судья.

Я прочищаю горло. Смахиваю с рукава несуществующую пылинку.

– Известно ли вам, из-за чего расстались Лина и Олег?

– Его посадили. За нападение и кражу…

– Протестую! Прошлое потерпевшей никак не связано с делом! – Не выдержав, Романов вскакивает со своего места.

Несколько секунд, которые я жду решения судьи, длятся целую вечность. Я даже слышу удары своего сердца. Потому что если протест будет удовлетворён, то все пойдёт к чертям.

– Протест отклонён. Продолжайте.

Кажется, даже дышать становится легче. Мы переглядываемся с Полянским. Он кивает мне, давая понять, что все хорошо.

– У них с Линой была схема, – продолжает Ольга. – Она знакомилась с богатыми парнями, а потом заманивала их в парк либо опаивала в клубе, после чего Кожевников якобы случайно оказывался в тех же местах и нападал на парней, отбирая наличку, дорогие часы и что там ещё было у них с собой.

Глава 28

Слова Ольги вызывают настоящий всплеск эмоций у присутствующих. Особенно у Лины. Она вскакивает со своего места и бросается к нам. Охрана реагирует мгновенно. Её перехватывают, крепко удерживая на месте.

– Это все чушь! Сколько Полянский заплатил тебе за дачу ложных показаний?! Я засужу тебя, поняла? Засужу!

Из ее рта сыплются проклятья.  Она прожигает нас гневным взглядом, желая убить на этом самом месте. Я самодовольно усмехаюсь ей в ответ. Теперь можно.

– Ты мне всегда завидовала! Что, захотелось на мое место? Как была замухрышкой, так и осталась! – не затыкается она, несмотря на то, что судья призывает всех к порядку.

В зале стоит настоящий гул голосов. К Лине подбегает разъяренный Романов, пытается усмирить ее, привести в чувство, что-то резко говорит ей, но из-за шума в зале слов не разобрать.

Я стою посередине зала заседания и наслаждаюсь произведенным эффектом и хаосом. Поворачиваю голову в сторону Артема и больше не могу отвести от него взгляд.

Он смотрит прямо на меня. С восхищением и легкой улыбкой на губах. Вокруг словно все исчезает: люди, звуки. Есть только я, он и наша странная связь, которая каким-то образом пережила долгое расставание, предательство и обиды.

Я киваю ему и отворачиваюсь, когда эмоции вокруг стихают и мне дают возможность продолжить говорить дальше.

Ольга выглядит взволнованной и дёрганой. Ещё бы. После таких проклятий в свой адрес стоит пойти к гадалке и проверить, есть ли на вас порча.

Стоит мне открыть рот, как Романов снова вскакивает со  своего места и резким, срывающимся голосом обращается к судье:

– Протестую, уважаемый суд! Словам свидетеля со стороны защиты нет подтверждения.

– Адвокат подсудимого еще не успел ничего произнести, а вы уже протестуете. Сядьте, Романов, а вы, госпожа Лавинская, продолжайте. И надеюсь, ваша информация правдива и прямо относится к делу, потому что слишком уж разнятся показания обеих сторон, – недовольно хмурится мужчина в черной мантии.

– Спасибо, уважаемый суд.

Я прочищаю горло и продолжаю:

– Итак, вы утверждаете, что в прошлом Сотникова и Кожевников были в сговоре. Как вы об этом узнали?

– Я приезжала в клинику, чтобы снять гипс с руки, там в очереди познакомилась с парнем. У нас завязались отношения, и однажды, придя ко мне в общежитие, он увидел человека, который на него напал. Это был Кожевников, и он обнимался с Линой. Алексей записал номер его автомобиля и сообщил правоохранительным органам, что нашел напавшего на него. Его арестовали, но Лину под стражу не взяли. Они оба отрицали ее вину, ссылаясь на то, что Кожевников напал на Алексея на почве ревности, – заканчивает рассказ Ольга.

– Почему вы считаете, что это был не единственный случай? Возможно, причина и в самом деле была в ревности?

– Потому что спустя где-то полгода мы отдыхали в клубе с незнакомыми ребятами, это была закрытая вечеринка, и один из парней невзначай рассказал, что завязал с выпивкой после того, как после знакомства с девушкой лишился бумажника, документов и кредитных карт. По описанию это была Сотникова. Я показала ему ее фото из соцсетей, и он ее опознал, – заканчивает Ольга, окончательно ошеломляя своим рассказом всех присутствующих.

– Уважаемый суд, нам удалось найти данное дело в архиве, просим приобщить его к материалам дела Сотниковой против Полянского. А также мы хотим подать ходатайство о дополнительном расследовании дела, учитывая собранный нами материал. Просим обратить ваше внимание на то, что даты путешествий за границу Сотниковой совпадают с отсутствием в стране Кожевникова и нахождением его в той же стране, что и пострадавшая.  Что прямо указывает на их связь и возможный заговор против Полянского с целью вымогательства денег. А также, учитывая тот факт, что Кожевников был дважды судим, мы не исключаем вероятность, что физическое насилие над потерпевшей было совершенно именно им.

Я перевожу взгляд на бледную Лину, которая готова сбежать из зала суда прямо сейчас.

Шах и мат, дорогая. Любая ложь рано или поздно вскрывается. Стоило быть осторожней со своим любовником.

– Просим вас провести анализ отпечатков пальцев в квартире госпожи Сотниковой для установления присутствия в ней Кожевникова Олега Ивановича. А также от имени Полянского Артема Вячеславовича будет подан встречный иск на имя Сотниковой Лины Леонидовны за клевету в его адрес. В связи со сложившимися обстоятельствами и открывшимися фактами нами будет подана апелляция насчёт установленной  для Полянского Артема меры пресечения, с которой мы не согласны, – говорю это больше для прессы в зале, чем для всех остальных.

По правилам я должна была предоставить допрос свидетеля Романову, но иногда стоит их нарушить. Особенно в такой момент, когда все взгляды и внимание направлены на вас, а вы только что из рукава вытащили почти все свои козыри.

– Суд примет ваше ходатайство. В связи с открывшимися фактами в пользу подсудимого суд переносится на двенадцатое ноября, – ударяет молотком судья после небольшой паузы.

Я выдыхаю от облегчения: нисколько не сомневаюсь в том, что уже завтра Артема выпустят под расписку о невыезде, а через неделю все обвинения будут с него сняты. Уже сегодня вечером по всем каналам разлетится репортаж о том, как алчная любовница пыталась выбить из миллиардера крупную сумму денег и из-за обиды закрыть его за решеткой.

Пиарщики Полянского подсуетились, а судебное заседание  прибавило материала для разговоров.  Слухи, сплетни и обсуждения ещё долго не смолкнут.

Я выхожу из здания, полностью удовлетворённая собой. Романова и след простыл. Я не удивлюсь, если он откажется от дела. В гонке за славой и местью он совершенно забыл о главном – убедиться в том, что клиент полностью искренен с тобой.

Ложь Лины, конечно, заставила даже меня засомневаться в порядочности Полянского, но тем не менее Андрей поступил в этот раз непрофессионально. Либо он все знал, но не учёл богатого прошлого Лины и решил, что дело у него в кармане, либо был настолько ослеплён гневом, что и в самом деле принял Лину за обиженную женщину.

Как бы там ни было, но после суда я была в хорошем настроении. А когда почти в полночь дверь квартиры открылась и на пороге появился Артём – уставший, осунувшийся и немного исхудавший, но с глупой мальчишеской улыбкой на лице, – я не поверила своим глазам.

– Что ты здесь делаешь? – единственное, что могу выдавить из себя, неотрывно смотря на Артема.

Сердце в груди трепещет, как у испуганной лани. Я не могу оторвать от него взгляд, боюсь, что это лишь сон. Неужели так быстро все решилось и его отпустили до следующего слушания домой? Это означает лишь одно: все, что мне удалось собрать в его защиту, сработало и было принято всерьёз.

Я так счастлива, что из последних сил сдерживаю себя, чтобы не броситься к нему с объятиями. Отчего-то так хочется вновь почувствовать на себе его прикосновения. Удостовериться, что Полянский и в самом деле здесь. Прошло две недели всего, а по ощущениям – целая вечность с того момента, как его посадили в полицейскую машину у дома и увезли.

– Так, не понял, ты что, не рада меня видеть? – наигранно возмущается он, и его бровь ползет вверх.

Вижу, что тоже нервничает. Руки то прячет в карманах, то достаёт.

– Слишком быстро отпустили. Тебе полезно было бы еще немного в спартанских условиях пожить, – пожимаю плечами, стараясь удержать на лице маску безразличия и не выдать, насколько сильно рада его видеть на свободе.

– Там был телевизор и кормили три раза в день, так что не такие уж и спартанские, – усмехается он, уже не в силах сдержать широкую улыбку.

Мы замолкаем. Тяжелое напряжение между нами витает в воздухе. Накаляется и становится практически осязаемым.

Что дальше?

– Я на самом деле рада, что все решилось. О победе говорить, конечно, рано, но теперь шансы намного выше, – прочищая горло, произношу я.

– И все благодаря тебе. – Он смотрит на меня с неприсущей ему прежде нежностью в глазах и делает несколько шагов навстречу.

– Твои адвокаты и без меня неплохо справлялись. Уверена, она бы вытащили тебя намного раньше.

– Но не отбелили бы полностью мою репутацию. После такой истории женщины шарахались бы меня и обходили за километр. Артем Полянский избивает любовниц! Да после такого заявления в прессе я до конца жизни монахом мог остаться.

Его шуточки, как всегда, абсолютно плоские. Но на моем лице все равно появляется улыбка.

– Не преувеличивай. Охотницы за острыми ощущениями были бы рады разделить с тобой постель.

Он стоит настолько близко, что меня укутывает его мускусный аромат. С трудом сглатываю собравшуюся во рту слюну. Повисает неловкая пауза.

– Я пойду приму душ и переоденусь. Составишь мне компанию за ужином? В камере насиделся один.

– Да, конечно. – Отступаю от него на шаг и ловлю на себе его изучающий взгляд.

Вспомнив, в каком виде нахожусь перед ним, запахиваю плотнее халат и… смущаюсь. На заседании суда была смелой и уверенной в себе женщиной, а сейчас вот хочется броситься в уборную, чтобы удостовериться, что выгляжу хорошо.

– Я тоже… переоденусь, – сиплым голосом произношу я.

Меня пробирает дрожь от близости с Артемом. Ох, не влипнуть бы! Не поддаться на эти его чары! Мне ли не знать, как быстро он способен сносить на своём пути границы?

Я позорно сбегаю, совершенно не понимая, что со мной происходит. Возможно, роль играет тот факт, что мы в квартире вдвоем находимся, а когда я вспоминаю нашу поездку на производство, внизу живота раскаленной лавой все жжет и расползается предвкушение. Ведь ясно, что если бы полиция не арестовала Артема, то между нами в тот день могло что-то произойти.

Я отгоняю от себя эти мысли и прохожу в ванную комнату, которая примыкает к моей спальне. Достаю из шкафа домашнее платье, ополаскиваю холодной водой лицо, наношу легкий макияж и спешу в гостиную.

Нужно разогреть для Артема еду. Он наверняка голоден. Я, конечно, уверена, что кормили его в СИЗО не хуже, чем в ресторане со звездой Мишлен, но вряд ли сегодня он был способен затолкать в себя хоть что-то. Я вот вечером впервые поела, настолько сильно нервничала.

– М-м-м, как вкусно пахнет.

Я оборачиваюсь на голос и замираю, так и не донеся заварник до стола.

Артем вальяжной походкой в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер, пересекает комнату и направляется ко мне.

– Кхм, здесь камеры, если ты вдруг не знал. Это я так, на всякий случай. – Обвожу рукой в воздухе его полуобнаженную фигуру.

– Я попросил парней сегодня отключить их, так что расслабься, – с насмешкой произносит он и садится на стул.

Мне показалось или в его голосе проскользнул некий намёк?