Текст книги "По ту сторону (сборник)"

Глава 13

– Милый, а как его зовут, твоего командира? – спросила Вера, усаживаясь на койку поудобнее. Сегодня она была приятно поражена в самое сердце. Ее Леша теперь уже не только на словах, но и на деле доказал свое к ней отношение. Какая женщина останется равнодушной к такому проявлению чувств?!

Она вообще, как и большинство женщин, обожала цветы и домашний уют. А Леша своим поступком убил даже не двух, а сразу трех зайцев – с помощью прекрасных цветов он доказал свою любовь, превратив при этом жалкую обстановку общежитской комнатушки во вполне приемлемый интерьер домашнего жилья!

– Да не волнуйся ты так!

– Владимир Николаевич Зубарев, полковник, командир полка ВДВ. Послушай, а что ты ему скажешь? Мы же с тобой ничего толком не обсудили.

– Все будет тип-топ! Какой там код? Ага! Все, тише!

– Здравствуйте! Будьте любезны, я говорю с Владимиром Николаевичем? Очень приятно! Меня зовут Вера, я… э-э… знакомая майора Приходько, Алексея Алексеевича. Да, это он дал мне ваш телефон. Ой, одну минуточку, тут какие-то помехи! – Вера подмигнула Алексею и нажала кнопку громкой связи. – Извините. Сейчас меня хорошо слышно, Владимир Николаевич?

– Да, только стало эхом отдавать. – Услышал Алексей знакомый до боли голос комполка.

– Ничего, что поделаешь, такая связь. Так вот, я звоню из Москвы по его просьбе.

– Да? Что с ним? – Голос Зубарева был встревоженным и каким-то уставшим. – Он жив?

– Пока да, но очень плох! Именно поэтому я сама вам и звоню. Видите ли, он попал в больницу. Похоже на сильнейшее отравление. Пока мы его обследуем. Сам он говорить не может. Все время находился без сознания. А сегодня очнулся на мгновение и попросил меня вам позвонить. – Вера явно была в ударе.

Алексей показал ей большой палец и кивнул, подбадривая, мол, продолжай в том же духе! Между тем, в трубке помолчали, и разом охрипший голос комполка произнес:

– Вера, скажите, у него есть шансы? Вы ведь, насколько я понимаю, медсестра?

– Да, вы правы, я – его сиделка. Меня к нему специально прикрепили, как к тяжелому больному. Что касается его шансов на спасение, мы надеемся на лучшее, но он очень и очень плох. Я, собственно, еще и поэтому хотела позвонить вам, чтобы понять, что с ним могло приключиться, и что он вообще делает в нашем городе?

– Да-да, конечно! Но это – долгая история. Понимаете? И если бы не такой особый случай, я бы не стал разговаривать с вами на эту тему. Скажите, Вера, вы располагаете временем и возможностью, чтобы меня выслушать? Это – очень важно, и в первую очередь для самого Алексея.

– Не беспокойтесь, Владимир Николаевич! У меня безлимитный, если вы про это. Я вас внимательно слушаю.

– Хорошо. Три недели назад у нас в полку произошел несчастный случай. Попался бракованный парашют и один рядовой – новобранец – погиб. Упал с высоты около двухсот метров. Не раскрылся вытяжной парашют, «медуза» – так его у нас называют. Он обмотался вокруг его ноги, а у запасного оказалась перерезана подвесная система, и он тоже не раскрылся. Простите, забылся, для вас это все темный лес… Короче, история ужасная. Я тридцать лет в армии, всякое бывало, но чтобы сразу оба парашюта – такого даже я не припомню.

А этот погибший рядовой служил в батальоне майора Приходько. Сами понимаете, что командир отвечает за все! В общем, таскали его после этого случая всю неделю по инстанциям соответствующим, продыху не давали. Какая уж тут служба! Вот, наш Алексеич и сорвался. В общем, послал он дневального в магазин местный, за пределами гарнизона, чтобы тот купил пару бутылок водки… Вера, вы меня слышите?

– Да-да, продолжайте, пожалуйста! – Вера взглянула на Алексея и поразилась выражению его лица – Алексей как будто снова переживал свое собственное падение.

– Так вот. Приходько с одним из его подчиненных – командиром роты – распили эту проклятую водку. Паленая оказалась та водочка, чистая отрава! Вот они оба с комроты и попали в наш лазарет. Алексею, вроде, полегчало дня через три. Ну, я подумал, подумал, да и отправил его от греха подальше. Он сам-то из Рязани. Решил, дома и стены ему помогут, а чтобы его патруль военный не прищучил, выписал я ему командировку на две недели в Москву, на всякий случай. А там, в столице, если понадобиться, он бы вписал какое-нибудь учреждение на собственное усмотрение. В отпуск-то не имел я права его отпускать, пока следствие не закончено. А в командировку – пожалуйста! А он бы в клинике столичной подлечился окончательно. Да, видно, Бог предполагает, а жизнь располагает. Как уехал майор, через день комроты помер, а он только-только женился! Представляйте, вторая смерть за короткое время… Такие дела! Я ему уже три дня звоню на сотовый его – не отвечает! Домой в Рязань звонил – мать говорит, что не приезжал. Только испугал ее. А тут вы сами мне позвонили! Вот и получается, что приедет он в часть – под трибунал пойдет! Так вы говорите, плох он, значит? В общем, Вера, держите меня в курсе. Если, конечно, я еще сам на должности останусь… Вера, вы меня слышите? Алло, алло!

Но Вера молчала. Она нажала на кнопку «отбой». Она боялась посмотреть на Лешу.

Алексей сидел на койке, привалившись к стене и закрыв глаза. Лицо его было бледным, губы плотно сжаты. Наконец, он открыл глаза.

– Ну, вот и все, Верочка. Я – опять никто! Меня нет! То есть, я здесь – практически беглый преступник, хотя я ничего такого не совершал! Я первый раз не знаю, что мне делать. Теперь я понимаю, почему телефон своего командира он обозначил не под его фамилией. Он боялся! И не хотел лишний раз светить благодетеля-командира, который прикрыл его. Вера, зачем я тебе такой нужен? Беги от меня без оглядки, иначе потом будешь проклинать и меня, и себя, а заодно – и всю жизнь. Я все сказал!

– А почему это ты за меня решаешь? Все он сказал! А может, я хочу всю жизнь с тобой мучиться, может, нравится мне! Может, я – мазохистка! Ладно, Леша, давай без нервов. Что мы имеем: ты – Алексей Приходько с документами из той жизни, по которым ты – офицер запаса. У тебя документы настоящие? Настоящие! И чего ты паришься? Да мало ли Приходько Алексеев Алексеевичей! Ты не причем, милый! Мы с тобой завтра пойдем в управление образования и скажем, что тебе ошибочно выписали направление в школу, где уже есть военрук. Пусть выпишут в другую, и все! Понял, дурачок мой любимый?

– Не знаю, Вера. Извини, мне надо подумать. Давай я тебя провожу до дома. Утро вечера мудренее!

– И нечего тут думать! Леша, дорогой мой, да пойми ты, наконец: что бы с тобой ни случилось, где бы ты ни жил – пусть даже не в нашей реальности, для меня ты – моя реальность! И я буду с тобой, если ты не против, конечно, всегда и везде! Считай это моим объяснением в любви. Я все сказала! А, нет, есть еще и постскриптум. Завтра же суббота, не так ли? В школу идти не надо! Вам намек понятен, или вы, молодой человек, все еще желаете выпроводить любящую вас девушку? – Вера смотрела на Алексея так нежно и призывно, что тот не выдержал.

– Извини, Верочка. Я тоже тебя люблю, и это мое официальное признание. Но я не все сказал. Есть еще и официальное предложение! – При этих словах Алексей встал с кровати, взял со стола букетик цветов и, несколько церемонно преклонив колено, протянул их Вере: – Выходи за меня замуж!

Пятница – особый день. Это день предвкушения. А если ты встречаешь пятницу в школе, да еще в весеннее время года, то это – вообще праздник! Стрела любил пятницы. И не потому, что он сильно не любил школу и с нетерпением ждал конца учебной недели. Скорее, ему нравилось само предвкушение перемены в нудном течении школьной жизни. Правда, последние несколько дней Стрела не мог бы пожаловаться на скудость бытия и однообразное, ленивое существование. Напротив, вихрь, водоворот событий, произошедших в его жизни, перевернули все его существо!

Витька Стрельников стал другим человеком! От прежнего лентяя и сибарита не осталось и следа. Теперь у него была цель! Он знает, чему он хочет посвятить свою жизнь. Тем более, она сама – жизнь – даже не подсказала это, а заставила его обратить внимание на такие удивительные и непостижимые ее проявления. Витька будет изучать это неведомое и непознанное! Попытается разгадать все тайны этого мира, а если повезет, и других миров тоже! У него появился смысл существования в этой жизни.

А теперь у него появился еще и единомышленник в лице его нового друга Макашина-Мякиша! В том, что Витька ему поведал, Мякиш ни на грамм не усомнился. Напротив, он стал просить, буквально умолять Стрелу провести его по месту событий, чтобы хоть как-то «приобщиться к тайне».

– Ну, ты ей богу чудак, Мякиш! Ну, что ты хочешь увидеть у мебельного магазина, например? Новую витрину? Или контейнер со стеклом? Так его увезли давным-давно… Разве что, один кусочек я могу тебе показать. – И Витька бережно достал из нагрудного кармана спичечный коробок. Он потряс его у уха Мякиша. – Слышишь, гремит? Это гремит мой оберег, мой спаситель!

– Покажи, Стрела! – как-то уж совсем по-детски заканючил Мякиш.

– Ладно, смотри, – разрешил Витька и раскрыл коробку. На дне, сияя на солнце всеми цветами радуги, словно драгоценный камень, лежал обыкновенный маленький осколок зеркальной витрины.

Мякиш был разочарован.

– И ты хочешь сказать, что эта стекляшка оставила тебя в нашем мире?

– Представь себе!

– Это только твои предположения!

– А ты хочешь проверить? – Стрела завелся. Он всегда быстро заводился, несмотря на внешнее спокойствие и ленивую расслабленность.

– А вот и хочу! – в запальчивости произнес Мякиш. И сам же поразился своим словам. Но отступать было уже поздно.

Этот новый Мякиш все же сильно отличался от старого. Он заводился с пол-оборота, так же, как и Стрела.

– Ну, смотри, не пожалей потом! – пригрозил Витька, чтобы урезонить нового друга. Он уже немного остыл, и ему было просто интересно, как далеко может завести Мякиша его глупая гордыня.

Но тот, похоже, и не собирался сдаваться.

– А, вот, завтра с утра и пойдем! К десяти ноль-ноль! Ну, что, слабо? – Теперь уже Мякиш смотрел на Стрелу испытующе и тот сдался.

– Да ладно тебе, пошутил я. Твоя взяла! Брось ты! Это – плохая затея. Поверь, я знаю, что говорю! К тому же, ты прав: этот кусочек-только мое предположение. И я ни за что не хочу повторять этот эксперимент. – Витька смотрел вполне серьезно.

– Не парься, Витюха, я тоже пошутил. А вдруг и вправду твой осколок не причем, и мы р-р-раз, и перенесемся в другой мир! – Мякиш мечтательно прикрыл глаза, при этом искоса наблюдая за реакцией друга.

– Дурак ты все-таки! – Зло сплюнул себе под ноги Витька. – Такими вещами не шутят! А, впрочем, если хочешь, так и быть, свожу тебя завтра на экскурсию. Мне, честно говоря, и самому интересно. Ведь в комнате остались вещи военрука. Правда, там вахтерша одна вредная работает. У нее на меня зуб! Может нас не пустить. Она сменяется в девять. Если мы завтра туда придем раньше девяти, то все будет на мази! Ну, что, договорились?! – спросил он и подмигнул Мякишу.

Глава 14

Вера проснулась очень рано. Кое-как высвободив руку, осторожно, чтобы не потревожить похрапывающего Лешу, она взглянула на часы. Было начало восьмого. Дома она никогда так рано не просыпалась. Она была по натуре сова – ложилась и вставала довольно поздно. Самое мучительное – это было просыпаться утром по будильнику. Ее организм всю жизнь боролся с этим будильником, но победить не мог – у будильника был союзник! Их было даже несколько. И этими союзниками были ответственность и обязательность. И еще – целеустремленность. Именно благодаря этим своим качествам Вера и добивалась в жизни того, чего хотела.

Она вздохнула и посмотрела на Алексея, лежащего на боку лицом к ней. Она добилась этого мужчины! И тут девушка поняла, что именно заставило ее проснуться так рано. Это – его предложение руки и сердца! Она с этим засыпала, с этим спала и проснулась она тоже от этого. Она выходит замуж! Вера стала еще и еще раз перебирать в памяти каждую секунду этого, по сути короткого, но для нее такого бесконечного отрезка времени.

Счастливая девушка вспомнила, как Леша, привстав на одно колено и протянув ей букет цветов, попросил выйти за него. А она тогда была готова прыгать до потолка от радости, но сумела себя сдержать.

Без пяти минут невеста, она даже решила подыграть в этой нарочитой напыщенности, с которой ее любимый сделал предложение, и которая, впрочем, очень ей понравилась. Вера, привстав с койки, сделала книксен и, томно опустив глаза, взяла у него этот букетик. После этого она, решительно потянув его за руку, помогла подняться с колена и, глядя снизу вверх прямо ему в глаза, произнесла только два слова: «Я – согласна!»

Мысли Веры перенеслись в другую плоскость. Не являясь женой де-юре, де-факто она уже себя почувствовала ею и, на правах жены, стала прикидывать, насколько реальны шансы ее Леши пробиться в этой жизни по карьерной лестнице.

Итак, что у него за душой? Диплом военного училища и семь лет службы в рядах российской армии. Неплохие задатки спортсмена-легкоатлета и лыжника. Еще – добрая сотня прыжков с парашютом. Как и где бы он мог это применить в условиях современного и дорогого города, чтобы содержать семью?

Учить в школе подростков военному делу? Допустим. Вести спортивную секцию легкой атлетики? Да, вполне! Устроиться на работу в военный комиссариат? Почему бы и нет? Да хоть инструктором по прыжкам с парашютом! Мы не пропадем! Все будет в порядке! И в этот момент у Веры почему-то появилось ощущение, что она себя, как будто, уговаривает.

Алексей пошевелился и открыл глаза.

– Привет, невеста! – Он сладко потянулся и ласково поцеловал ее в плечо.

– Доброе утро, жених! Как спалось в новом качестве? – спросила Вера, улыбаясь. – Мы с тобой сегодня почему-то рановато проснулись. Заснули поздно, а проснулись рано! К чему бы это?

– Не знаю. А мне спалось не очень. Ты знаешь, мне сон такой чудной приснился. Будто мы с тобой плывем на лодке по морю, а нас бросает и бросает на волнах, вертит в разные стороны, как щепку. Берегов не видно, куда грести – не известно! А я все гребу и гребу. Понимаю, что надо бы хоть по солнцу определиться, направление выбрать, но солнце, как назло, скрылось. И ветер все время меняется. И ты меня спрашиваешь: «Леша, ты знаешь, куда плыть?» А я тебя успокаиваю. Говорю, что знаю направление, а про себя думаю: «Ни черта я не знаю, не имею ни малейшего представления!.. И тут я проснулся. Вот такой дурацкий сон.

– Леша, успокойся. Я догадываюсь, что тебя мучает. Неизвестность и неопределенность! Ну, не будешь ты служить в армии в этом мире, так и там – в своем – ты уже не служил! Я, вот, сегодня как раз об этом думала. У тебя куча вариантов, куда устроиться. Ты – молодой, здоровый, к тому же – без пяти минут женатый мужчина. Переедешь к нам, будем жить в моей комнате – она, хотя бы, по площади больше, чем эта. Найдешь работу. Заживем!

– Да обидно, Вер! Судьба, вроде бы, дала второй шанс и тут же его отобрала. Это все равно, что малышу показать игрушку, поманить, а потом спрятать!

– Так, капитан запаса Приходько! Приказываю нюни не распускать! Приказываю встать, умыться, побриться, привести себя в порядок! Сегодня будет великое переселение народов. Сегодня я познакомлю тебя со своей семьей. Ну, как, согласен?

– Слушаюсь, товарищ генерал, умыться и побриться! Только, Вера, не пойду я к тебе. Пойми ты меня, ну не могу я так – в приживалах! Не по-мужски это. Я здесь еще на ноги встать должен. Устроиться на хорошую работу. Понимаешь, как представлю, что приду к вам домой – нате, смотрите на меня, любите и жалуйте! А спросят меня твои родители, чем я занимаюсь? Что я им скажу? Что не знаю, как буду содержать семью? Да и ты ведь не единственная дочь, сама же рассказывала про своих сестер. Вас и так там много, а тут – я! Не могу, и все, не обижайся. А свадьбу мы обязательно сыграем. Как только я определюсь здесь, так сразу и сыграем! Считай, что у нас состоялась помолвка. Просто, нужно время! Ты должна меня понять!

Вера встала, молча оделась и, захватив предусмотрительно взятые с собой принадлежности для утренней гигиены, вышла из комнаты, оставив обескураженного ее молчанием Алексея одного.

«Ну, вот, обиделась! – с огорчением подумал Алексей. – А, ведь, еще вчера так все прекрасно складывалось…»

Он провел рукой по шершавому подбородку. Действительно – зарос, как бомж! Он подошел к зеркалу и невольно вздрогнул, вспомнив, ЧТО было связано с этим зеркалом. Он поглядел на часы. Слава богу – еще даже девяти нет. Он поймал себя на мысли, что, как параноик, боится десяти утра в сочетании с этим зеркалом. Он снова посмотрел на свое отражение, и ему пришла странная мысль, что, если бы Витька сейчас спросил его о повторе эксперимента, то он уже, наверное, не был бы таким категоричным в своем решении.

За дверью раздались голоса. Алексей прислушался, и ему показалось, что он услышал голос Веры и еще какой-то женщины, явно чем-то недовольной. Послышались шаги, и вошла Вера с красным от гнева и раздражения лицом.

– Представляешь, милый, на меня наехала эта старая грымза – вахтерша. С бабой Настей-то мы вполне поладили, а эта – сменщица ее – откуда-то узнала, что я у тебя ночевала, и взъелась на меня: почему, мол, посторонние в общежитии? Развели, мол, бордель! Пожалуюсь коменданту! Ну, что на нее нашло, не пойму! Ну, какая ей разница, кто с кем ночует? В общем, сказала, чтобы я уходила по-хорошему, пока до скандала дело не дошло. Ладно, черт с ней, буду собираться… Что с тобой, милый? Ты расстроился? Тем более надо нам обоим отсюда сваливать!

– Вера, давай сфотографируемся. На мой телефон, а? – Алексей как-то странно посмотрел на нее.

– А чего вдруг? Ну, давай. Как ты хочешь? – ответила Вера. Она немного была удивлена этой его просьбе, но виду не подала.

– Да, вот, хочу, чтобы мы вместе в кадре были… – В словах Алексея явно чувствовалась грусть.

– Хорошо. Только, может не получиться – нам не видно будет, попали мы оба в кадр или нет.

– А мы… Да вот, хотя бы через зеркало. Как раз себя и увидим!

– Давай, но потом я буду собираться, а тебе настоятельно советую не дурить, а переезжать ко мне. И, знаешь, давай сегодня подадим заявление в ЗАГС, а?

– Обязательно подадим. Сейчас я только оденусь, и мы с тобой сфоткаемся.

Без четверти девять Стрела с Мякишем номер два, как он называл его про себя, подошли к общежитию. Осторожно открыв дверь, чтобы ненароком не разбудить вахтершу, если она в это время – на их удачу – будет спать, они заглянули вовнутрь. О, счастье, на месте ее не было! Они быстро прошмыгнули мимо стойки и услышали чьи-то шаги из дальнего конца коридора. Так и есть – это была другая вахтерша, с которой Стрела еще не имел дела.

– Вы к кому, сорванцы, спозаранку? – спросила она вполне дружелюбно.

– Мы – в четырнадцатую, к Приходько. Приболел он немного. Пришли его навестить. Сам-то он почти никуда не ходит, слаб очень. Вот и пришли узнать: может, надо ему чего. Можно, бабушка? Вы не возражаете?

– То-то я его не вижу последнее время! И сменщица Настя мне говорила что-то такое про него… Ну, конечно, проходите ребятки. Молодцы, что одного его не оставляете!

Ребята поблагодарили вахтершу и поднялись на второй этаж.

– А ключ? – спросил, было, Мякиш, но сам же поправил себя: – У тебя же есть! Совсем забыл.

Они подошли к двери и прислушались. За дверью явно никого не было.

– Ну, что, боязно? – подмигнул Стрела другу и отпер дверь.

Они вошли. Мякиш оглядел небольшую, сиротливо обставленную комнатку с минимальным, рассчитанным на одного человека, набором старой мебели. И сразу обратил внимание на зеркало, висящее на стене. Так вот ты какое, волшебное зеркало! Ему стало немного не по себе.

Тем временем Стрела с усмешкой следил за Мякишем.

– Ну, как тебе обстановочка? Вот тут-то все и произошло. Там, у зеркала, стоял Сашка. Было десять утра. Кстати, который час? – спросил он, явно поддразнивая Макашина.

– Ровно девять. Не боись, сейчас тебе ничего не грозит!

– Да я и не боюсь, тем более что со мной мой оберег! – Он смело подошел к зеркалу. – Вот здесь Сашка и увидел бреющегося военрука… Эй, ты куда полез? – Он увидел, как Макашин открывает дверцу шкафа. – Хотя, ладно, вот там-то ты и увидишь доказательства пребывания здесь военрука.

Он снова посмотрел в зеркало… и его прошиб холодный пот! На него опять смотрел улыбающийся военрук! И не один – рядом с ним, в обнимку, стояла какая-то симпатичная и тоже улыбающаяся блондинка! Стрела не в силах был оторваться от этого завораживающего зрелища. Он понимал, что надо уйти, пока они его не увидели, но тщетно – ноги не слушались, а взгляд свой он, как ни старался, отвести не мог. Проклятое зеркало не выпускало его из своих цепких объятий. Он увидел, как военрук поднял свой телефон над головой. Сверкнула ярко-белая вспышка, на мгновение ослепившая Стрелу, и он понял – они фотографировались, эти несчастные! А дальше все произошло, как в кинотеатре при повторном просмотре фильма: беззвучный крик сладкой парочки, увидевшей Стрелу, его собственный звериный ор, ослепительный голубой свет, а за ним – кромешная темнота и отключение сознания. Последнее, что услышал Стрела перед отключкой – это испуганное причитание Мякиша номер два:

– Витя, Витя, что с тобой?!