Текст книги "Красный Лотос"

– С ума сошел? – отрезал командир. – С трупом? Небеса бы нас прокляли стократно! Пойдем, ничего не поделать, иногда жизнь такова. Может, внизу найдем еще чего.

Они вышли из зала.

Молоко в ванне стало совсем красным.

Дух слышал, как они возвращались – разочарованные, огорченные. Рассчитывали, что найдут внизу, в полуразрушенной деревне, то, что ушло от них в замке.

Голоса постепенно стихали вдали. Кентаро снова остался один, полулежащим на вонючей горе трупов.

– Под пол, мальчик! – приказал отец, когда до них донеслись голоса.

Мародеры раньше уже проходили мимо их дома, но проигнорировали ее, увидев на крыльце пожилого мужчину. Не это их интересовало – ценности, женщины, о да, вот это они искали! Но не старика с распухшей ступней, глядящего на них полусумасшедшим взглядом.

Но в конце концов они все же направились к дому Акинобу, поскольку в остальных хатах ничего ценного не нашли.

– Под пол, говорю!

Мальчик неохотно выполнил распоряжение. Сперва неподвижно лежал на холодной земле, но потом любопытство превозмогло здравый смысл. Акинобу изучил свой домик настолько хорошо, что знал – у стен есть несколько мест, где можно так просунуть голову, что через щели в досках будешь видеть, что происходит в доме, а сам останешься вне поля зрения. Так он и поступил, проскользнул в подходящее место и стал наблюдать.

Отец стоял на крыльце, опершись о фрамугу, и смотрел наружу. Меч в ножнах стоял рядом, у стены, невидимый ни для кого снаружи. Бабушка сжалась в углу комнаты.

– Эй, старик! – закричал ему кто-то. – Чего не сбежали с остальными?

– Нам некуда бежать, – спокойно ответил отец. – Это наш дом…

– Вам потребуется охрана. Мы можем вам ее обеспечить… недорого. Немного риса, или…

– …или, может, у тебя есть куры какие-нибудь, живые свиньи, – добавил другой, мерзкий голос. – Может, девку где прячешь?

На улице загоготали.

– У меня ничего подобного нет, – прозвучал спокойный ответ.

– Позволь-ка нам проверить!

Они ворвались в дом, оттолкнув отца с дороги.

– Да мы ведь слышим, слышим какое-то женское нытье! – крикнул сильно косящий мужчина. – Точно у тебя тут девка!

– Да чтоб его!

– Вот же не везет!

Разочарованно уставились на старуху. Не на это они надеялись, не на это рассчитывали.

Они, видимо, и до этого были злы, но, обнаружив в доме лишь старуху, окончательно взъярились.

– Проклятая старая ведьма! – заревел один из бандитов. – Кончай ныть!

– Чокнутая, – подтвердил другой, повыше. – Командир, что будем делать?

Названный командиром вожак мародеров смотрел на женщину с презрением.

– Я ее успокою, – прошипел он.

Ударил мечом, блеснула сталь.

Бабушка рухнула на деревянный пол, смолкла. Потом поняла, что с ней сделали, и зарыдала еще громче.

Бандиты заржали.

– Что-то не вышло у тебя, командир!

Ржали как пьяные над страданиями старухи, над сочащейся из обрубка кровью. Акинобу тоже чуть не закричал, но не смог. Его парализовало.

Зато его отец решил действовать.

Он схватил стоящий у стены меч, блеснула сталь. Бандиты стояли спинами к нему, но услышали движение.

Обернулись, чтоб парировать атаку – но напрасно! Ступня, проклятая распухшая ступня отца подвела его в самый неподходящий момент.

Мужчина сделал шаг вперед… и закачался, когда нога отказалась подчиняться. Он упал на пол, а меч выпал из его руки.

Это еще больше развеселило бандитов.

– Старый дурак, тебя даже собственное тело не слушается! – насмехались они.

Их командир передал свое оружие косому, потом нагнулся и поднял меч отца.

– Прекрасная работа… и эта цуба! Асигару и мангут, сплетенные в схватке! Ты воевал с мангутами, старик?

– Если и да, то лет сто назад! – засмеялся высокий.

– Это там тебя ранили в ногу… и отсюда эти проблемы со ступней? – мягко спросил главарь. – Так позволь, я тебе помогу!

И он замахнулся для удара отцовским мечом.

Акинобу больше не мог на это смотреть, нырнул под пол. Скорчился на земле, затыкая глаза и уши, как будто это могло уберечь его от реальности.

Но звуки, шумы долетали до него и так. И наконец он отважился открыть глаза и оглядеться.

Странный, хлюпающий звук. Это кровь, кровь протекала меж досок и капала на землю вблизи от того места, где он сидел. Кровь его отца и бабушки.

Он не мог просто ждать, пока оба они истекут кровью, надо было действовать! Он был мужчиной, как и его отец. Маленьким, но мужчиной!

Но сам он не смог бы справиться с тремя бандитами. Сам нет. Но в Воротах Сна был кое-кто, кто наверняка не испугался бы.

Акинобу прополз к противоположной стене, толкнул ее так, что доски немного отошли, позволяя ему вылезти. Когда же он оказался во дворе, то перескочил заборчик и со всех ног помчался к замку. К заполненному трупами резервуару.

Он бежал, что было сил, и вскоре остановился над обрывом. Горы трупов, ужасный смрад, что не глушила уже даже влага. Акинобу боялся, что Дух просто ушел, что покинул Ворота Сна. Но нет! Мужчина лежал там же, где и в прошлый раз. Лежал и пустым взглядом смотрел в грязное небо.

– Дух! – закричал Акинобу. – Дух!!!

Сначала воин, казалось, не услышал, но наконец чуть повернул голову, посмотрел на ребенка. Что-то блеснуло в его глазах.

– Это ты?.. – прохрипел он. – Я помню тебя.

– Ты должен мне помочь, Дух, помоги мне!

Лежащий оперся на руки, медленно поднялся, как будто заново изучая возможности своего тела. Сел.

Выглядел он теперь как мрачный владыка мертвых, троном которого была гора изуродованных тел. Король разложения. Сёгун смерти.

– Дух, умоляю тебя! Мой отец, моя бабушка! Ты нужен им! – снова закричал Акинобу, исполняющий при этом жутком дворе роль просителя.

Кентаро взглянул на мальчика. Посмотрел и покачал головой:

– Оставь меня, дитя. Оставь меня в покое.

Акинобу не мог поверить! Тот, что ушел из рук смерти, вернулся к жизни, несмотря на раны, теперь попросту… отказывал? Не принимал боя? Так не поступает воин!

– Так не поступает воин! – громко произнес мальчик. – Слышишь?

– Оставь меня…

– Дух, я прошу тебя…

– Оставь, я сказал!

Дух смотрел на него с гневом и печалью. Он не был уже великим воином, лишь смешной, жалкой карикатурой на него. Не солдатом, а генералом могильных червей.

– Будь ты проклят! – крикнул тогда Акинобу, уже не в силах сдержать слез. – Проклинаю тебя, Дух! Ты подвел всех, понимаешь? Всех! Ты подвел товарищей. – Он указал на трупы. – Подвел меня… подвел свою госпожу! Ты заслуживаешь, заслуживаешь всего того, что с тобой случилось!

Кентаро опустил взгляд; молчал.

– Оставь меня, – сказал он наконец.

Мальчик и не собирался дольше сидеть на обрыве. Дух был лишь тенью самого себя, а отец и бабушка все так же нуждались в помощи. Он вскочил и побежал обратно в деревню.

Раз уж воин не хочет ему помочь, то ему самому придется встать на защиту своей семьи.

Он бежал к постройкам. Лил дождь, грязь хлюпала под его босыми ногами.

Девок не оказалось, но у старого калеки нашлась другая, столь же ценная вещь – саке!

Оказалось, что у мужчины не было риса, рыбы, мяса или зерна, зато был целый склад алкоголя. Так что бандиты растянулись посреди помещения, открыли бутылки и пили в свое удовольствие.

Они уже совсем не обращали внимания на отца, который отполз в сторону, разорвал кимоно и перетянул раненую ногу так, чтоб остановить кровотечение из обрубка. Потом так же перевязал и тихо стонущую бабушку. И просто ждал, лишь изредка с сожалением бросая взгляд на бандитов, уничтожающих его склад саке.

Его черный меч они вернули в ножны и снова прислонили к стене. Заберут ли они его с собой, когда пьянка им наскучит? Отца это, вообще говоря, ничуть уже не волновало.

Волновал его сын. Акинобу – ждал ли он до сих пор под полом, видел ли это все? А может быть, сбежал?

Лишь бы сбежал, думал отец.

Он недооценил сына.

Акинобу встал на пороге. Хоть его щеки и были мокрыми от слез, сейчас он уже не плакал, а гордо смотрел на бандитов.

– Прочь отсюда, мерзавцы! – закричал он.

Отец захромал к свету, протянул к ребенку руку.

– Сынок, не…

– Я защищу вас, тебя и бабушку! – твердо ответил Акинобу. – А вы вон!

Бандиты, раскрасневшиеся от спиртного, посмотрели на мальчика и… засмеялись.

– Ну надо же, погибель наша пришла! Что, обезьянка, станцуешь для нас? Или расскажешь что-нибудь забавное?

– Давайте заберем его, будет нашим талисманом, – предложил косой. – Такой смешной ребенок развеселит каждого!

Акинобу сжал губы, глянул в сторону. Черный меч в ножнах, опертый о стену.

Он бросился к оружию, схватил его, выдернул из ножен.

– Эй, говнюк, это мое! – закричал ему вдогонку командир, но Акинобу уже был снаружи, во дворе. Стоял там с мечом в маленьких ладонях. Клинок дрожал, потому что мальчик едва сумел его поднять. Но он смело смотрел на бандитов, готовый убивать, когда те приблизятся.

– Отважная маленькая обезьянка, – сказал высокий и жилистый, встав на пороге с собственным оружием.

– Убьем его? – спросил косой.

Командир помотал головой.

– Нет, – коротко ответил он.

Спрятал свое оружие, спустился с крыльца в грязь.

Акинобу атаковал.

Он бросился на мужчину, нанося высокий вертикальный удар. Думал, что сможет разрубить череп невооруженному, но тот лишь уклонился и шлепнул его сбоку по голове раскрытой ладонью. Когда удар попал в ухо, в голове засвистело, Акинобу поскользнулся в грязи и упал.

Бандит с легкостью вытащил меч из его пальцев, потом хлестнул им ребенка по спине плашмя, раз, другой и третий.

«Не буду плакать! – думал мальчик, принимая все новые удары. – Никогда больше не буду!»

Командир утомился, плюнул на Акинобу и повернулся к своим.

– Вот так воспитывают непослушных ублюдков! – крикнул он. – Заберите его внутрь… Интересно, если его напоить саке, он успокоится?

Подручные спустились с крыльца, потянулись к мальчику.

– Оставьте его!

Это был какой-то новый голос. Тихий, но грозный. С одной стороны, полный спокойствия, а с другой – как будто железо заговорило.

Мужчина стоял у входа во дворик. Выглядел трагично – одежда, когда-то, без сомнения, бывшая военной формой, сейчас была разодранной, грязной от глины и старой крови. Лицо его было измученным, а глаза странными; с одной стороны, холодными, а с другой – тлела в них какая-то необузданная ярость.

Оружия у него не было.

– Иди отсюда, оборванец! – закричал жилистый.

– Вот именно, – холодно добавил старший. – Иди отсюда! Мой друг тебе верно советует.

– Нет, это вы уйдете. Оставите мальчика, оставите в покое его дом, заберете своих дружков и уйдете.

Бандиты заржали.

– Бродяга еще будет нам приказывать!

– Вы только гляньте!

На шум к хате подошло еще несколько бандитов. Несколько человек наблюдали происходящее из соседских дворов, ожидая, что произойдет.

Командир сошел с крыльца, растолкал дружков и показал Духу меч.

– Ты безоружен, дурак! Уходи, если хочешь жить!

– Заставь меня.

– У тебя нет оружия!

– Сейчас будет.

Бандит бросился вперед. Шаг, другой, и уже был рядом с Духом. Нанес удар.

И не заметил молниеносного движения, да и никто не смог бы его увидеть. Кентаро тоже сделал шаг вперед. Ударил запястьем открытой ладони в нос главаря бандитов. Хрустнула кость!

Косой, высокий и остальные бандиты, не веря своим глазам, смотрели, как их главарь делает шаг назад. Один неверный шаг, другой, и он рухнул на спину в грязь.

Его меч теперь был в руках оборванца.

– Убить его!

Бандиты бросились на него с трех сторон, но Кентаро был к этому готов. Даже обрадовался возможности боя.

Блеск стали, замелькали клинки. Повороты запястий, удар, второй, третий.

Косой заревел, когда его отрубленные ладони полетели в грязь, жилистый же не смог произнести ни звука, лишь нащупал глубокий разрез через всю грудь. Последний из нападавших бросился бежать, но далеко не убежал.

Трудно бегать, когда между ног за тобой тащатся твои собственные кишки.

Рухнул лицом в грязь и замер.

Кентаро обернулся к остальным бандитам, встал в фехтовальную стойку, показывая окровавленное острие меча.

– Это хорошее оружие, – прошипел он бандитам. – Очень хорошее! С удовольствием воспользуюсь им еще!

Они сбежали с криком. Все, до единого.

– Жаль, – шепнул Дух.

Он стряхнул кровь с клинка, потом опер его о сгиб локтя, сжал, вытирая остатки крови умелым, натренированным движением.

Повернулся к Акинобу.

Мальчик видел весь краткий, как мысль, бой. Видел валяющиеся на дворе тела. Заглянул Кентаро в глаза.

– Спасибо! – сказал ему беззвучно, одним движением губ.

В тот день наконец закончился дождь. Золотой диск солнца выглянул из-за савана туч.

Отец потерял много крови, но чувствовал себя хорошо. С бабушкой было хуже, но, как ни странно, старуха перестала рыдать. Позволила Кентаро сменить ей перевязку, потом согласилась выпить немного саке. Это должно было чуть приглушить боль.

Явился Акинобу.

– Ты поменял отцу перевязку? Так, как я тебе показал? – спросил Дух.

– Да, господин. Я сделал точно так, как ты сказал.

– Хорошо.

Глаза мальчика все еще были полными обиды. Справедливой обиды, признался сам себе Кентаро.

Он обернулся к Акинобу и встал перед ним на колено, протягивая в ладонях обнаженный меч.

– Твое оружие… мой господин.

Мальчик от неожиданности даже попятился. Он ведь был обычным сыном крестьянина, который когда-нибудь сам станет крестьянином. А тут вдруг Дух отдавал ему поклон, как будто он был великим даймё!

– Почему? – только и спросил он.

– Потому что ты… показал, что моя жизнь может иметь смысл. Моя…

– Вторая жизнь, – шепнул мальчик. – Ты ведь воскрес из мертвых, Дух, я это видел!

– Госпожа Шора, – ответил Кентаро. – Это ее любовь. И ее дар.

Они помолчали.

– Твой меч… господин!

Мальчик отвел от себя оружие.

– Это оружие моего отца, – признался он. – Ему ты и должен его вернуть.

Дух кивнул, встал. Еще раз поклонился, потом вышел на крыльцо.

Пожилой мужчина сидел на самой верхней ступеньке. Его нога с отсеченной ступней была действительно хорошо забинтована, как Кентаро и советовал. Кровь не просачивалась через повязку, а лицо старика не было искажено болью – он совершенно спокойно глядел на двор, только что бывший полем боя.

– Твое оружие, господин, – сказал Кентаро, вставая на колено перед мужчиной.

Тот скривился.

– Кончай эти глупости, Дух! – проворчал он.

– Глупости?

– Честь, долг, поиск нового господина… лишнее все это, совершенно лишнее. Просто садись рядом со мной, давай отдохнем.

Так Кентаро и поступил.

Солнце склонялось к западу, бандиты сбежали. Над Воротами Сна снова воцарилось спокойствие.

– Твой меч? – снова спросил Дух.

Мужчина посмотрел на оголовье меча, черную рукоять, мангута и воина-асигару, сражающихся на темной стали.

– Оставь себе.

– Но это твое оружие, господин!

– Это было моим оружием. А теперь я желаю, чтобы оно стало твоим. Ты спас нас. Меня, моего сына, мою мать. Мне нечем тебе заплатить, так что оставь себе меч.

– Спас? Тебя ведь искалечили!

– Одни проблемы были с этой ступней. – Мужчина горько улыбнулся. – Они мне услугу оказали.

Кентаро кивнул.

– Спасибо, – сказал он наконец. – Это хорошее оружие. Очень хорошее!

– Я знаю.

– Ты же воевал с ним, верно? Цуба. Это ведь ты на ней изображен – пеший асигару, что бьется копьем-яри с конным мангутом.

– Да, – неохотно признался мужчина, – это я. Я прикрывал отход наших сил. Я… и многие другие. Мое копье сломалось, но я одолел того мангута. Его и многих еще потом. Когда армия отступала, мы прикрывали отход.

– Армия?

– Да, самая большая армия, какую только видел Ниппон. Армия под командованием Нобунаги Отомо. Последний из мангутов, которого я убил, перед смертью ранил меня в ногу. Отравленным лезвием; дикари применяют любое оружие, которое может помочь им в бою. Ногу удалось спасти, но яд остался в моем теле. Ступня… гнила, нарывала… в конце концов отсохла бы и отвалилась… или убила бы меня. Хорошо, что вышло так, как вышло. У всего есть цель. Все… и даже твоя смерть. Я ведь знаю, что ты воскрес, Дух. Бессмертная в самом деле была дочерью богов.

– Была, – отозвался Кентаро, оперев ладони на кашира-гане, стальной накладке на самом краю рукояти меча, – а теперь ее нет. Погибла от руки Нобунаги Хироши. Моя жизнь – это ее последний подарок.

– Используй его с толком.

Дух не знал, что на это ответить. С детства его готовили лишь к одному заданию… заданию, которое он не выполнил! Как теперь ему предстояло жить заново, что он должен был делать?

– Как? – спросил он искренне. – Как мне его использовать?

– Для начала, – сказал старик, – помоги мне встать.

Нобунага Хироши был человеком весьма обстоятельным, даже в предательстве. Состояние комнат замка служило тому отличным подтверждением.

Хотя на первый взгляд везде в беспорядке валялись тела, а полы были окрашены порыжелой кровью, Дух сразу заметил следы серьезного упорядоченного подхода. Самые знаменитые самураи Красного Лотоса были обезглавлены, а из их голов была сложена пирамидка на главном дворе. Простых пехотинцев асигару, так же как и тело самого Кентаро, побросали в резервуар. Трупы слуг оставили там, где их застала смерть, – Дух почти в каждом помещении замечал страшно израненные, скорчившиеся тела. Девушек перед смертью изнасиловали, а на некоторых из мужчин самураи Нобунаги явно тренировали удары, хвастаясь перед товарищами мастерством владения оружием.

Своих же убитых они забрали. Дух не понимал зачем – вполне ведь могли, по обычаю, закопать их близ поля битвы, которым являлся замок Ворот Сна. Меж тем забрали всех, до единого, не оставляя ни одной части тела – отсеченной ноги, отрубленной руки, отрезанной головы. Марш с таким количеством трупов доставлял массу проблем и сильно замедлял движение, однако по какой-то причине Хироши решил именно так. Почему?

Дух не задумывался над этим слишком долго. Поднимался этаж за этажом, время от времени с жалостью замечая знакомое мертвое лицо кого-то из слуг – лакея, прачку, которую госпожа Шора особенно любила, нескольких поварят. Наконец он оказался на самом верху, в покоях Красного Лотоса, там, где разыгрался последний акт предательства.

Остановился на минуту, не в силах переступить порог. Слишком много с этим местом было связано страданий, слишком много боли.

Он входил в святыню своего позора.

Защищающих госпожу служанок оставили на тех местах, где они погибли. Кентаро подошел к заполненной красным ванне – из нее торчали странно изогнутые бледные женские ноги. В пол был воткнут окровавленный кинжал танто.

Он повернулся к тому месту, где в последний раз видел Красный Лотос. Это был просто окровавленный кусок пола, но для него практически священное место. Именно там убили его и Бессмертную, именно там их губы сомкнулись в последнем и, как оказалось, буквально волшебном поцелуе, который возвратил ему жизнь.

Тела Шоры не было – на полу лежало лишь окровавленное изрубленное кимоно.

Кентаро встал на колени близ него, поднял ткань. Поднес к лицу.

Ее запах, да, он чувствовал его явственно! Хотя тело Бессмертной и рассыпалось в прах, который немедленно, как свою собственность, забрали боги, все же этот окровавленный кусок ткани нес на себе ее сущность. Сущность, волшебно заключенную в этом неповторимом запахе.

Кентаро судорожно сжал красную материю, беззвучно прошептал что-то. Потом разорвал ее, выполнил сложный узел и обвязал им ножны с мечом, полученным от старого солдата.

Даже не взглянул на свой собственный меч – тот, что носил всегда, – лежащий рядом, сломанный, наверняка господином Нобунагой, в знак символического унижения соперника, что бросил ему вызов. Божество-опекун, которое, по мнению многих, населяло каждый клинок, наверняка уже его покинуло. Вдобавок Кентаро был уверен, что тот меч принес ему лишь несчастье.

«Он был у кого-то из моих близких, когда – годы назад – меня нашел Седой Пес Ину, – думал Дух. – И этому человеку меч тоже не принес счастья».

Он встал, повернулся к дверям и вышел из комнаты.

В ней я умер и в ней же рождаюсь вновь.

Снаружи светило солнце, наступали первые теплые дни. Кентаро спустился вниз, к дому Акинобу и его семьи.

Уже издалека он заметил, что Акинобу, его отец и бабушка готовятся к отъезду.

На дворе стояла двуколка, в которую они грузили свое скромное имущество. Отец Акинобу стоял, опираясь на импровизированный костыль, раздавал поручения однорукой старушке и мальчику. Не особо много у них и было вещей – несколько свертков с одеждой, запасные сандалии да пара мешочков риса.

Солнце сияло на небе, становилось все теплее. Кентаро понимал, что им пора уже покинуть руины крепости. Бандиты наверняка вернутся с подмогой, и тогда Дух может и не суметь защитить семью. Да и трупы убитых лежали не преданными земле уже несколько дней – пока воздух был влажным и холодным, запах разложения был относительно слабым. Но впереди были более теплые дни, и уже вскоре Ворота Сна должны были превратиться в Ворота Убийственного Смрада.

Он подошел к ним, видя, что процесс погрузки подходит к концу.

– Мы покидаем деревню и крепость, – сказал отец. – Это больше не наш дом.

Кентаро лишь кивнул, взглянул на Акинобу и однорукую старушку.

– Куда собираетесь? – спросил он наконец.

– На север. Мы можем двигаться только на север. На востоке и западе непроходимые горы. На юге мангуты, а также бандиты, беженцы, мародеры и все то, что приносит война. Мы можем идти только на север.

– Вслед за Нобунагой…

– Вслед за новой жизнью.

Одноногий захромал к двуколке, вскарабкался на доски и сел. Мула у них не было, а тем более коня, так что это Акинобу со старушкой придется тащить повозку. Кое-как, не сразу, но они все же поделили между собой эту работу.

– На севере, в городе Кедо, живет… мой брат, – продолжал мужчина. – Не сказать, что он человек с благородным сердцем, зато он в каком-то смысле состоятелен. Я надеюсь, он возьмет над нами опеку.

Он протянул руку, подавая Кентаро сверток.

– Твоя одежда, Дух, рваная, разрезанная и запачкана глиной и кровью, – сказал он. – На, это мои старые хакама, кимоно и хаори. Они чистые; я всегда следил за этим, хотя не носил их уже много лет. Куда бы ты ни направился, воин, ты не можешь выглядеть как живой труп… кем ты, вообще-то, и являешься. Это тебе. Подарок.

Кентаро принял обернутую поясом сложенную одежду и глубоко поклонился в знак благодарности.

Двуколка тронулась. Женщина и мальчик тяжело дышали, таща повозку по грязи.

– Обождите! – закричал им вслед Дух.

Они остановились, а он подошел к ним и положил в повозку сверток с одеждой, добавил ножны с мечом. Посмотрел на Акинобу, на его бабушку, наконец на мужчину. Кивнул, указывая женщине и ребенку, чтоб они отпустили оглобли тележки. Взял оглобли в руки и потянул, шаг за шагом, быстро и уверенно выведя колеса из грязи.

Он повернулся к инвалиду.

– Я иду с вами, – сказал он.

Акинобу улыбнулся, старуха закивала головой. Отец, однако, не казался убежденным в его правоте.

– У тебя нет ноги, у нее – руки, а мальчик… просто мальчик, – пояснил Кентаро. – Вам нужен кто-то, кто вам поможет, сами далеко не уедете…

Мужчина на миг задумался.

– Ладно, – ответил он наконец. – Но сперва, – подал сверток с одеждой, – иди и переоденься. Говорю же, выглядишь как живой труп…

Дух принял одежду и усмехнулся.

Вскоре они покинули Ворота Сна, отправляясь на север.

Оставили за собой разрушенную крепость, гниющие тела, кровь и смерть. Оставили это все позади, потому что все самое важное было у них впереди.

Железный Дворец был крупнейшим замком в округе. Колоссальная белая величественная крепость доминировала над окрестными холмами. Окруженная с трех сторон глубокими долинами, представляла собой родовое гнездо клана Нобунага уже более двух сотен лет. Мало кто знал, что название свое она получила из-за богатого месторождения железа, найденного под холмом, на котором был построен замок. Основатель рода открыл его очень давно и сильно разбогател, разрабатывая это сырье. Уже потом, когда Ниппон погрузился в хаос гражданской войны, Нобунага Нихеи, дальний предок Хироши, принял решение о строительстве замка. Крепость должна была стать не только родовым гнездом, но также и надежной защитой шахт, над которыми ее и построили.

Тот, кто захотел бы взять Железный Дворец штурмом, вынужден был бы атаковать его только с юга – именно там проходила единственная дорога к крепости, перекрытая двумя десятками малых и больших ворот. Атака с трех остальных сторон была исключена – холмы были слишком круты, скалы слишком остры, проходы слишком узки. Воистину Железный Дворец не зря считался абсолютно неприступной крепостью.

Кортеж Нобунаги Хироши как раз поднимался южной дорогой. Проехали одни ворота, вторые, третьи, десятые, наследник рода с гордостью смотрел на своих верных солдат – стоящих на страже рекрутов-асигару и кланяющихся ему самураев.

Мангуты, даже если бы располагали мощью, скрывающейся в Алом Клинке, имели бы проблемы с захватом замка. Но теперь, когда Хироши владел силой Бессмертной, угроза со стороны дикарей казалась ему просто смешной!

Крылья самых больших ворот распахнулись перед ними. Кортеж въехал на главный плац.

Там уже ждали слуги, приближенные, воины в парадном строю. Ждал там и мужчина, закутанный в грязно-коричневые одежды, закрывающие фигуру и лицо.

Сатобени. Тот, кто рассказал Хироши о настоящей силе Бессмертной.

Был Сатобени вроде бы лекарем, однако из монастыря Мудреца, к которому он принадлежал, его попросили удалиться. По его собственным словам, у монахов не хватало широты взглядов, не помогали как следует тем, кто нуждался в поддержке. Зато он, Сатобени, открыл такие тайны, которые им и не снились.

И впрямь, был он человеком больших талантов. Не только соединял переломы и лечил серьезные болезни, но смог даже поставить на ноги старого самурая, что не ходил уже двадцать лет после падения с коня. Бывший монах свершил невозможное – старец не только встал на ноги, но и вернулся в седло и до сих пор, несмотря на почтенный возраст, служил роду Нобунага.

Страшные гниющие раны Сатобени залечивал за день, максимум за два. Боролся с заражениями, противостоял эпидемиям.

И когда наконец предстал перед Хироши со своей теорией насчет силы Бессмертной, молодой наследник поверил ему сразу же! Вскоре Сатобени стал наиглавнейшей фигурой при дворе, и что интересно – ни у кого это не вызвало сопротивления! Почти каждый из слуг, придворных или шомиё был за что-то Сатобени благодарен – кому он вылечил родных, кому помог с какой-то неудобной болезнью самому, кому просто оказал моральную поддержку. Так что когда Хироши представил своим шомиё план, разработанный медиком, те единогласно его поддержали.

И вот теперь наследник рода возвращался, добыв все, что нужно, чтобы наконец разбить мангутов. Сбросить их в море, выгнать из Ниппона.

Собравшиеся на плацу поклонились Нобунаге, Сатобени тоже поклонился. Хироши подъехал к нему.

– Приветствую, друг, – сказал он.

– Мой господин, я рад твоему возвращению! – пробормотал монах. – Удалось ли тебе?..

Нобунага в ответ отцепил от пояса ножны с Алым Клинком и протянул их лекарю.

– Клинок выпил кровь Бессмертной, – объяснил он. – Именно так, как ты и говорил!

Сатобени принял ножны с мечом, долго всматривался в оружие.

– Даже сейчас я чувствую мощь, заключенную в стали, – прошептал он. – Мой господин, мы спасем Ниппон!

Хироши кивнул.

– То, о чем ты рассказывал… как долго займет весь процесс?

– Мне потребуется много недель… и даже месяцев. И новые объекты. Сырье.

Нобунага обвел взглядом плац и собравшихся на нем людей. Присмотрелся к каждому, потом вновь перевел взгляд на лекаря:

– Ты получишь все, что будет тебе нужно.

Девушка сошла с постели, поправила подвернутое кимоно. Тихо подошла к стоящей рядом миске, взяла тряпочку и вытерла бедра изнутри.

Хироши перевернулся на спину и выдохнул, успокаивая дыхание. Женщин у него не было уже несколько недель, поэтому с Торой, своей любимой служанкой, все у него получилось жестко… и быстро. Девушка умылась и поправила длинные черные волосы, а он наслаждался этим неповторимым моментом. Когда мужское тело освобождалось от сковывающей его похоти, разум обретал ясность, обострялся, а мир наполнялся новыми красками. И указывал на новые возможности.

Сатобени забрал Алый Клинок к себе в подземелья и там, в покинутых туннелях бывших шахт, работал над их планом. Хироши задумался, каким образом проще всего будет организовать поступление сырья в подземелья. Лекарь утверждал, что сырья потребуется довольно много, но уверял, что все пойдет в дело.

– Тора!

Девушка обернулась к нему:

– Да, мой господин?

– Несколько дней ты мне не понадобишься. Спустись в город, а там… расспроси о больных. Наверняка многим людям нужна помощь. Каждого, кто страдает, отправляй сюда. Скажи, что Железный Дворец хочет позаботиться о тех, кто переживает трудные времена.

– Да, господин!

– Если хорошо поработаешь, вознагражу тебя за это.

Он снова посмотрел в потолок.

Тора безусловно была самой красивой из служанок. В ее чертах было что-то одновременно невинное и страшно похотливое. А когда она отдавалась ему, то вела себя так, как он того ожидал, – сопротивляясь ровно настолько, чтобы доставить ему удовольствие победой над ней, но не слишком сильно, чтоб не вызвать его гнева. И это ее вечное удивление, как будто каждый раз впервые открывала для себя истинное наслаждение, как будто это был для нее первый раз с мужчиной.

Интересно, было бы точно так же и с Бессмертной? Шора обладала поистине волшебной красотой, но было в Красном Лотосе еще и что-то беспокоящее. В дочери богов все же тлела божья искра, так что Нобунага был уверен – стань он ее мужем, чувствовал бы себя не главой рода, а лишь слугой той, которую отметили небеса.

А Нобунага Хироши не хотел быть слугой Шоры. Он хотел быть слугой всего Ниппона. С одной стороны, его освободителем, с другой – покорным исполнителем воли миллионов тех, кого спас. Господином и подданным одновременно.

«Помни, что хороший глава клана – господин для своих подданных, но также и их защитник. А что такое защита, как не служба тем, кто служит тебе?» – говаривал его отец.

Буду защитником, отец. Защитником всего Ниппона.

Она закрыла за собой двери и еще раз потрогала свой пах.

Господин Хироши, как всегда, был грубым, а она, как всегда, старалась его ублажить. Когда он уезжал, все были уверены, что он привезет в Железный Дворец Бессмертную. Тора страдала молча, а остальные громко радовались.

Вышло, однако, иначе. Случилось нечто, чего никто не мог объяснить. Бессмертная, видимо, погибла, но убил ли ее господин Нобунага? И если да, то зачем?

Никто, конечно, не задавал этих вопросов вслух. Да и от страха тоже, но еще и потому, что люди доверяли своему господину. Хироши был таким же добрым и справедливым, как и его отец, старый Отомо. Все знали, что молодой наследник желал спасти страну от мангутов. И если это спасение стоило жизни Красного Лотоса, ну что же – такова была воля их господина.