Текст книги "Сердце в броне"

Молодой гоблин послушно сел на неудобный деревянный стул. Его кипящий возмущением отец дрожащей рукой налил себе вина и залпом выпил. Немного придя в себя, он сел за рабочий стол и, старательно сдерживаясь, сказал:

– Послушай, Фабио, я даю тебе последнюю возможность одуматься. Ты мой сын. Но ты должен ясно понимать, что большая часть наследства достанется твоему брату.

– Я знаю об этом, отец.

– Это уже хорошо, и даже внушает мне надежды. Но слушай дальше. Я был бы плохим отцом, если бы не заботился обо всех своих сыновьях. Ты будешь богат, ты будешь очень богат, Фабио, и очень влиятелен. Я обо всем позабочусь сам, единственное, что требуется от тебя, – это не перечить мне. Ты понимаешь?

– Я понимаю, отец.

– Что ж, все лучше и лучше. А знаешь, как я собираюсь это сделать?

– Знаю, отец. Вы хотите женить меня на Алсер Антонадо, единственной наследнице старика Антонадо.

– Правильно, сынок, правильно. Именно это я и собираюсь сделать. И, сказать по правде, все уже оговорено. Кровь Иманали ценят и уважают. Старик Антонадо будет рад, если его внуков облагородит такая кровь. Ты понимаешь, сынок?

– Я понимаю, отец. Но я не люблю Алсер.

– Это несущественно, Фабио, – поморщился почтенный банкир. – Люблю, не люблю, это все эмоции. Стерпится – слюбится, ты понимаешь?

– Отец, я бы согласился с вами. Но… я люблю другую, я люблю Венеру…

– Опять эта Венера! – вспылил банкир, вскакивая на ноги. – Кто такая эта Венера?! Всего лишь сирота, которую я приютил из уважения к ее погибшим родителям. Она милая девочка, но что, скажи на милость, она тебе сможет дать? Что?

– Может быть, счастье, отец…

– Что?! И это вся твоя благодарность?! Ах паршивый шакал! Нет у меня больше сына, нет! Вон из дома! Немедленно!

– Как скажете, отец…

– И не отец я тебе! Больше уже не отец!

Фабио покинул отцовский кабинет и решительно прошел на женскую половину дома. В скромно обставленной маленькой комнатке его встретила стройная гоблинка с большими испуганными глазами.

– Фабио, твой отец прав. Ты не должен идти против его воли. Я – никто.

Молодой гоблин нежно обхватил ее лицо ладонями и, заглянув в глаза, сказал:

– Не говори так. Ты – моя судьба. А я – твоя. Остальное неважно. Ты меня любишь?

– Да, – выдохнула девушка.

– Тогда собирай вещи, мы уходим. Для этого дома мы теперь чужие.

Торговый народ суеверен и свято соблюдает свои нехитрые традиции, дабы не отпугнуть прибыль и достаток. Испокон веков, пересекая границы между королевствами, купцы останавливались в приграничных трактирах и выпивали стаканчик вина на удачу. Поэтому в эдвитанском трактире «Ржавая подкова», расположенном на самой границе с Глинглоком, ничуть не удивились, когда к ним во двор завернул небольшой торговый караван. Семь покрытых пылью дорожных подвод, похожих на уменьшенный вариант оркских кибиток, и десяток охранников на низкорослых, но крепких лошадях.

Пожилой кряжистый купец в дорожном костюме, окинув оценивающим взглядом полупустой зал, уверенно прошел к лучшему месту, большому столу с резными скамьями у самого окна, и по-хозяйски распорядился:

– Трактирщик, принеси-ка нам бараньей похлебки с чесноком и жаркое из говядины. Ну и вина, конечно, пару кувшинчиков.

Трактирщик, угодливо улыбаясь, поклонился и замахал руками на служанок, призывая их поскорее обслужить клиентов.

Охранники, все как один в кольчугах и железных шлемах, сели за стол с купцом, а крестьяне-возчики – отдельно, за стол попроще. Когда с обжигающей похлебкой было покончено, а от жаркого остались только кости, купец подозвал трактирщика и собственноручно налил ему вина.

– Премного благодарствую, – поблагодарил трактирщик, с удовольствием принимая неожиданное угощение.

– На здоровье, – вальяжно улыбнулся купец. Степенно огладив аккуратно подстриженную бородку, он спросил: – А скажи-ка, почтенный, что говорят путники, спокойно ли сейчас на глинглокских просторах?

– Врать не буду, – отвечал трактирщик, – говорят всякое. Коли с воинской командой ехать, оно-то, конечно, поспокойней. Ну а в одиночку или с малой компанией… там уж как повезет. Земли-то разорены, ни приставов тебе, ни баронов с их дружинами, раздолье полное для лихого люда. Да и нечисти расплодилось невидимо, и оборотни тут тебе, и вурдалаки. Даже гарпии, сказывают, прилетели невесть откуда. Правда, гарпий своими глазами никто не видел, а вот оборотней с вурдалаками да разбойников это пожалуйста. Только намедни с той стороны обоз приехал, телег двадцать, да охраны человек тридцать, еле вырвались, говорят. Телеги потрепаны, люди изранены, кабы не добрые лошади, говорят, все бы там остались.

Купец озабоченно крякнул и посмотрел на своего невозмутимого старшего охранника.

– Ну, что скажешь, Гарт? Может, стоит большого обоза дождаться?

Гарт, а это был именно он, равнодушно пожал могучими плечами:

– Ты хозяин, тебе видней. Но я бы ждать не стал. Нечисть только для одиноких путников опасна. А лихие люди, как правило, бойцы никудышные, если с наскока взять не удастся, после первой же крови драпают. Да и порядка на глинглокских землях с каждым месяцем все больше, его величество Георг Первый – правитель суровый, шутить не любит.

– Воля ваша, – развел руками трактирщик, бросив уважительный взгляд на Гарта, – мое дело маленькое. Вы спросили, я ответил. Что-нибудь еще, господин купец? Может, переночевать изволите?

Купец посмотрел в окно на положение солнца, прикинул, сколько осталось времени до заката, и, покосившись на Гарта, мотнул головой:

– Нет, спасибо. Время терять даром неразумно. Коли решили ехать, едем.

Купец рассчитался и вышел проверить, как там его подводы. За ним нехотя потянулись возчики и охранники, подстегнутые требовательным взглядом Гарта. Самого же Гарта задержал трактирщик, вежливо придержав за рукав.

– Чего тебе?

– Господин, – приторно улыбнулся трактирщик, – вы, сразу видно, воин опытный, да и с деньгами у вас все в порядке.

– А тебе-то что? – нахмурился Гарт.

– Только не подумайте ничего плохого, – еще шире заулыбался трактирщик и многозначительно понизил голос: – Есть тут у меня кое-какое воинское снаряжение для понимающего в этом толк человека, очень даже, я бы сказал, интересное.

– Ну-ну, – усмехнулся Гарт. – Небось барахло какое-нибудь ржавое, знаю я вашего брата.

– Что вы, что вы, – замахал руками трактирщик и повел Гарта в небольшую заднюю комнату, служившую складом.

Там, среди мешков с мукой и подвешенных к потолку колбас и окороков, он, немного покопавшись, достал из сундука пыльную кольчугу с набедренником и кованым нагрудником, пластинчатые наплечники и в довершение всего обтекаемый и гладкий закрытый шлем с т-образной прорезью на лицевой части.

У побледневшего Гарта перехватило дыхание. Ничего не заметивший трактирщик привычно затараторил:

– Вот видите, какая прелесть. Размерчик, конечно, не ваш. Но кто знает, вдруг пригодится. Может, кому из вашей команды, а может, еще что…

Большая мозолистая ладонь схватила оторопевшего трактирщика за горло и рванула вверх. Прямо перед собой бедняга увидел разъяренные глаза человека, привыкшего убивать.

– Откуда?! – прорычал Гарт. – Откуда у тебя это?

Трактирщик засипел и судорожно засучил болтающимися в воздухе ногами, лицо его страшно покраснело. Гарт опомнился и слегка ослабил хватку.

– Господин, господин, отпустите меня, я не виноват! – выдавил из себя испуганный трактирщик, умоляюще глядя на Гарта.

– Тогда откуда у тебя эти доспехи? – спросил у него Гарт, опуская на пол и угрожающе над ним нависая. – И где их настоящий хозяин?

– Г-господин, я все расскажу, все расскажу, только не убивайте меня!

Из груди Гарта вырвалось звериное рычание, и трактирщик поспешил перейти к делу:

– П-полгода назад, сразу после окончания в-войны, в трактир пришел молодой р-рыцарь, глинглокский рыцарь. Он был сильно чем-то расстроен и прожил у меня почти две недели. Все это время он безостановочно напивался, и не ч-чем-нибудь, а гоблинским тургибатом. А это очень крепкая и дорогая штука…

Гарт нетерпеливо ударил кулаком в стену, над самым ухом трактирщика. Стена содрогнулась как от землетрясения, а трактирщик испуганно заверещал:

– Не бейте меня, не бейте! Я все расскажу, расскажу!

– Как он выглядел?! – проревел Гарт.

– Как выглядел? Сейчас-сейчас, вспомню… Среднего роста, такой подтянутый весь… и это, у него лицо такое было… необычное. К-как у орка, только без клыков, и это… э-э-э… такое смуглое, смуглое такое лицо.

– Рустам, – выдохнул Гарт.

– Да-да, – тут же подхватил трактирщик, – Рустам. Именно так его и звал этот маг.

– Какой еще маг? – еще больше побледнел Гарт.

– Ну этот, как его там, еще из ордена этого… э-э… золотая сова, кажется. Как же его звали… а, этот… э-э…

– Ронин, – едва слышно произнес Гарт.

– Точно, Ронин! – обрадовался трактирщик. – У него еще волосы такие длинные… и это, ленточкой такой… перевязаны.

В комнату на шум заглянул верзила-вышибала. Увидев, что происходит, он не раздумывая бросился на Гарта. Гарт, не оборачиваясь, пнул его в грудь, и вышибала вылетел обратно в дверь, похоронив тем самым надежды трактирщика на скорое спасение.

– Что было дальше? – спросил Гарт, словно ничего и не произошло.

– Они поговорили. Рыцарь снова напился, и маг забрал его с собой, – поспешно затараторил трактирщик. – А доспехи маг оставил мне, просто так оставил, сказал, что они господину рыцарю больше не пригодятся. Честное слово, все так и было.

– А меч? Где меч?

– Меч… меч… а меч они с собой забрали. Не стали оставлять, да и как можно, я бы и не взял. Это же меч, а меч для рыцаря – это же о-го-го.

– Так вот почему… – Гарт не договорил и снова со злостью ударил кулаком об стену.

На пол посыпались лежавшие на полках сыры и прочие продукты. А трактирщик съежился в комочек и закатил глаза. Он был уверен, что это его последние минуты. Поэтому следующие слова Гарта явились для него настоящим откровением.

– Сколько ты хочешь?

– Н-не-не-не… не понял, – проблеял трактирщик, прося в душе прощения у всех богов, вместе взятых.

Гарт обхватил его за плечи, поставил на ноги и, небрежно отряхнув упавшую на трактирщика штукатурку, срывающимся голосом переспросил:

– Сколько ты хочешь за броню и шлем?

Трактирщик посмотрел в его потемневшие глаза, покосился в сторону двери, из-за которой доносились стоны поверженного вышибалы, и благоразумно ответил:

– Забирайте так.

– Нет, так не пойдет, – мотнул головой Гарт, уже полностью придя в себя. – В свое время эту броню купили за две золотые монеты, но здесь не хватает нижних наручей и еще поножей. К тому же, уважаемый, тебе все это досталось бесплатно. Так что, думаю, один золотой будет в самый раз. Держи.

Глупо спорить с человеком, нагнавшим на тебя животный страх, и особенно глупо это делать, когда он сует тебе деньги, причем ровно столько, на сколько ты и рассчитывал. Трактирщик и не стал спорить. Проверив золотой на зуб и поспешно спрятав, он рассыпался в благодарностях. Страх страхом, а прибыль прибылью.

Гарт примирительно похлопал его по плечу и, выйдя в зал, наклонился над корчившимся на полу вышибалой. Убедившись, что серьезных повреждений нет и у парня просто на какое-то время перешибло дыхание, он помог ему подняться и силой вложил в ладонь серебряную монету.

– Возьми, выпей с друзьями пива и не держи на меня зла. И ты, почтенный трактирщик, не таи на меня обиду, тот рыцарь мне очень дорог был, так что… В общем, не обижайся, не со зла я. А броню и шлем заверни в кожу, не скупись, и отнеси в первую подводу.

Трактирщик развел все еще дрожавшие руки в стороны – дескать, все нормально, не в обиде мы – и пошел обратно в заднюю комнату упаковывать проданный доспех. А отдышавшийся вышибала, по достоинству оценив серебряную компенсацию, чтобы хоть как-то отблагодарить, сказал:

– А я того рыцаря тоже хорошо помню, господин. Он такой странный был и очень грустил, потому и напивался. Кажется, он друга потерял. – При этих словах Гарт насторожился, но вышибала ничего не заметил и спокойно продолжил: – Я однажды услышал, как он причитал, что-то вроде: «Жано, Жано, что ж ты так глупо-то, а? Что ж ты не поберегся?»… Господин, что с вами?

– Ничего-ничего, все нормально, – выдавил из себя покачнувшийся от страшной новости Гарт и, пожав парню на прощание руку, пошел к выходу, не разбирая дороги и сбивая стулья.

Выглянувший на шум трактирщик помотал головой и, пробормотав:

– А ведь я еще легко отделался, – поспешил скрыться, дабы поскорее упаковать покупку и избавиться наконец от этого сумасшедшего клиента.

Луинэль Монтейро, барон Винроэль, глава тайной полиции герцога Аркского, так и не удосужился пройти через повторное изменение, и его закругленные, как у людей, уши вынуждали морщиться даже самых закаленных эльфийских придворных. Впрочем, самому герцогу было абсолютно все равно. Внешность барона герцога Эландриэля не интересовала. А интересовали его совершенно другие вещи, насквозь прозаичные и практичные.

– Есть новости из Глинглока? – спросил герцог прямо с порога сапфирового кабинета, где его уже ожидал барон.

– Да, ваше высочество, – ответил барон, почтительно кланяясь.

– Докладывайте, – приказал герцог, проходя за свой стол и опускаясь в кресло.

– Ваше высочество, на короля Георга было совершенно покушение.

Красивое лицо герцога исказилось, длинные, по-эльфийски изящные пальцы, нетерпеливо барабанившие по столу, застыли в воздухе.

– И что? – спросил он несколько напряженно.

– Король был дважды ранен, ваше высочество, но, к сожалению, не смертельно.

Застывшие в воздухе пальцы сложились в кулак и обрушились на полированную поверхность.

– Вот досада! – воскликнул герцог в сердцах, не обращая внимания на упавшие на пол книги. – Этот выскочка снова выжил! Это фиаско, Луинэль, полное фиаско. Я недоволен.

– Ваше высочество, позвольте…

Герцог бросил резкий взгляд в спокойное лицо барона и усилием воли взял себя в руки.

– Хорошо, говори. И в твоих же интересах, чтобы это прозвучало убедительно.

– Ваше высочество, вы прекрасно знаете, что бывают безупречные планы, но не бывает безупречных операций. Мы сделали все, что могли, и лишь слепой случай помог королю Георгу избежать смерти, доказательством чему служат полученные им ранения. Я не хочу оправдываться, ваше высочество, а хочу только напомнить, что у меня есть еще полтора года на решение этой проблемы. И провалившееся покушение было всего лишь первой попыткой, пусть неудачной, но, без сомнения, многообещающей.

– Мне не нужны обещания, – отрезал герцог, – мне нужен результат.

– Он будет, ваше высочество, – поклонился барон. – Но для этого нужно время.

– И оно у тебя есть. Пока есть. Ступай.

Барон почтительно поклонился и вышел. Герцог проводил его взглядом и против воли почувствовал некое удовлетворение. Этот не отступит и не сдастся, не зря его в свое время прозвали Псом. Дни короля Георга сочтены.

Атыке бий[3]3
  Бий – судья (оркск.).


[Закрыть], глава и старейшина рода жаворонка, был в затруднении. Еще не улеглась пыль от копыт лошадей уехавших гостей, как он поспешил собрать в своей юрте всех старейшин своего рода. Дождавшись, когда убеленные сединами орки расселись по своим местам, Атыке бий сказал:

– Сородичи, вы знаете, зачем приезжали в наше становище орки из племени бурого быка. Они хотят сосватать мою старшую дочь Анару за Сарда, сына почтенного Байтаса. Вопрос серьезный, и я хочу выслушать ваше мнение, прежде чем принять решение.

– Я знаю Байтаса, – взял слово пожилой орк в лисьей шапке, сдвинутой на затылок, – это уважаемый и честный орк. Когда во время бури на его кочевья забрело чужое стадо, он потратил несколько недель, разъезжая по степи и возвращая скот истинным владельцем. Он бескорыстен, но не бесхозяйственен. Это будет хорошее родство.

– И я слышал много хорошего о Байтасе, – сказал сидящий напротив него старый орк со стертыми почти до корня выступающими клыками, – но я слышал много плохого о его сыне Сарде. Это настоящий таубузыр[4]4
  Разрушитель гор (оркск.). Подобным прозвищем орки награждают самонадеянных дебоширов.


[Закрыть], задира и забияка, которого вполне заслуженно в свое время изгнали из племени за то, что он покалечил двух орков из рода росомахи. Я против того, чтобы отдавать нашу голубку Анару в жены подобному бузотеру.

– Ха! – воскликнул на это Даутан батыр[5]5
  Батыр – богатырь (оркск.).


[Закрыть].– Будь росомахи порасторопней, они бы сделали с ним то же самое. К тому же парень расплатился сполна за свою провинность. Да и на войне с острыми ушами был не из последних. За подобным мужчиной наша Анара будет как за высокой скалой.

– Ты забываешь, батыр, что Анара дочь бия нашего рода, – вступил в спор высокий орк с кривым шрамом на месте правого глаза. – И мы не можем отдать ее в жены простому орку. Я уважаю Байтаса, но он не бий и не бек, а его сын Сард, несмотря на все его воинские заслуги, не батыр. Это будет неравный и позорящий нас союз.

В воцарившейся на короткое мгновение тишине неожиданно громко прозвучал слабый голос самого старого из присутствовавших на семейном совете орков:

– А что говорит сама Анара, уважаемый Атыке?

Атыке бий скривился, словно у него заболели зубы:

– Анара говорит, что она всего лишь послушный ягненок в руках своих родителей и выполнит все, что ей предначертано небом.

Орки переглянулись, подобные слова из уст гордой красавицы Анары могли означать только одно: она согласна выйти замуж за таубузыра Сарда.

Слово снова взял старейший из присутствующих:

– Испокон веков в нашей степи судьбу дочерей решали родители. И это верный и полезный обычай. Но глуп тот родитель, кто закроет уши на слова своей дочери. Если Анаре жених пришелся по сердцу, не стоит отказывать сыну Байтаса. Но и безоглядно соглашаться тоже не стоит. Что достается без труда, с тем без труда и расстаются. Пусть сын Байтаса заслужит звание батыра, тогда и начнем готовиться к свадьбе.

Орки заулыбались, совет старика пришелся им по душе. Почтенный Атыке бий приосанился и поднял руку с зажатой в ладони серебряной тамгой:

– Так тому и быть. Пошлите гонца в аил Байтаса, пусть передаст ему наше условие: Анара станет невестой Сарда, но жениться на ней он сможет, только став батыром. Если по прошествии двух лет он не заработает это славное звание, соглашение будет расторгнуто и Анара будет выдана за другого. Если бурые быки согласятся с нашим условием, то пусть Байтас присылает сватов, будем договариваться о калыме[6]6
  Выкуп за невесту.


[Закрыть].

В конторе гномьих ростовщиков Гьердальда и Торка кипела жизнь. Гьердальд подсчитывал расходы за текущий месяц, а так как дело это было неприятное, то он без конца морщился и пощипывал себя за бороду. Когда в кабинет вошел Торк, Гьердальд даже не поднял головы, он спешил покончить с расходами и перейти к прибыли. Торк закрыл дверь на замок и плотно прикрыл ставни на окнах. В кабинете стало темно.

– Эй, полегче! – воскликнул Гьердальд. – Ты что это творишь, партнер? Ничего же не видно.

Торк отмахнулся.

– Свет нам сейчас не нужен, – сказал он странным голосом. – Как и лишние уши.

Гьердальд насторожился:

– Что произошло?

– Я только что проверял амулет наемников, «бронзовый браслет», – сказал Торк, – и заметил одну странность.

– Плохую или хорошую?

– Ну даже не знаю… – протянул Торк.

– Не томи, – нахмурился Гьердальд.

– Помнишь тот заказ? – спросил Торк. – Старухи Ангейро?

– Конечно.

– Так вот, амулет снял печать с наградного золота.

– Ты хочешь сказать, что убийца ее сына погиб? И что мы по каким-то причинам не сможем выплатить награду? – Гьердальд возбужденно потер руки.

– Не все так просто, партнер, – скривился Торк. – Амулет не отменил заказ, но деньги тем не менее свободны. Я не понимаю.

– Я тоже. – Гьердальд помрачнел. – Если амулет начал давать сбои и если об этом узнают… – Он не договорил. – Хм, ты правильно сделал, что закрыл двери и ставни. Это нужно скрыть, что бы там ни произошло. И внимательно следить за амулетом, вдруг он снова начнет чудить.

– Верно, – прогудел Торк. – Ну а что мы сделаем с деньгами?

Глаза Гьердальда загорелись.

– Деньги свободны, а старуха Ангейро уже преставилась. И у меня не сложилось впечатления, что ее наследники горят желанием мстить такой дорогой ценой.

– А может, мы им ничего и не скажем? – предложил Торк.

Гьердальд задумался, но потом с сожалением покачал головой:

– Нет, они могут заявиться к нам с проверкой, и тогда наша репутация пойдет по ветру. Лучше втихую договориться, пятьсот золотых – хорошая сумма, хватит всем.

Торк почесал в затылке:

– Интересно, что же там произошло с этим чужемирцем, убившим Ангейро. Не зря же все-таки амулет начал сходить с ума.

– Не забивай голову глупостями, – фыркнул Гьердальд. – В любом деле главное деньги, все остальное вторично.