Текст книги "Жизнь как наслаждение"

В следующие дни я погрузился в жуткую депрессию. Мир для меня окрасился в серо-черные цвета. Все последующие дни я сидел в своей норе. Взгляд мой был устремлен в одну точку, в никуда. Нет, я не был создан для этой жизни. Ну и пусть, так и умру. В голове словно звучало послезвонье огромного колокола. Было ясно, что это конец. Жизнь окончена. Обратной дороги для меня нет. Да я уже и не осилю никаких новых проблем. Здесь, на этом участке, я тоже не могу ничего делать, я полностью выжат как физически, так и духовно. Оставалось просто ждать конца. В то же время было жутко, до боли обидно за столь глупо и никчемно прожитую жизнь.

У меня полностью пропал аппетит и желание есть. Уже полтора дня я ничего не ел. Вспомнив это, я вновь заставил себя немного поесть из того, что имелось и не требовало готовки, и вновь бездеятельно погрузился в пустоту.

Несмотря на мои утепления, ночью все равно было холодно. Из жителя мегаполиса, имеющего квартиру, имеющего работу я превратился в бездомного, обитающего в лесу. Что дальше? Желания жить, делать что-либо ради жизни, бороться за существование у меня абсолютно не было. Ну не получилось, так не получилось, что ж теперь поделаешь. Одной жизнью меньше. Зато и одной трагедией меньше. Или больше? Прошло несколько дней. Я выползал из своей, сооруженной из коробок с книгами и другими вещами, норы, садился на коробку с книгами и сидел так полдня. Затем втискивался обратно в свою нору, зарывался с головой в куртку и засыпал. Ночью, опасаясь лесных зверей, я перекрывал вход другими коробками. Никакого желания и энергии предпринимать что-либо у меня не было.

Еда заканчивалась. Что я буду делать дальше, я не знал. Впрочем, это меня мало волновало. Меня уже практически не было. Я продолжал существовать только физически, но и этому, кажется, скоро придет конец. Я постепенно погружался в небытие. Через два дня я съел последнее, что у меня было. Оставалось только несколько глотков минеральной воды. Время для меня остановилось, времени для меня больше не существовало. Час и день для меня были однозначны. Еще два раза наступала ночь и рассветало. Закончилась и вода. Я все меньше выползал из своего домика. Накрывшись с головой, я постоянно пребывал в полузабытье. Все мои чувства словно были атрофированы. Мне ничего не хотелось. Единственно, очень хотелось пить, но минеральная вода в бутылках была выпита до последних капель.

Ночью пошел дождь. Вода барабанила по сип-панелям, уложенным поверх натянутой вместо крыши полиэтиленовой пленки. Стало намного холоднее. Я свернулся калачиком и вновь с головой накрылся своей курткой.

В таком полузабытье, слушая шум дождя, я думал, что надо бы срезать верх полипропиленовой бутылки и собрать в нее дождевую воду. И внезапно меня словно вспышка молнии озарило, я вспомнил, что у меня на территории участка есть артезианский колодец, за устройство которого я отдал уйму денег! Как я мог забыть об этом! Одновременно с этим я вспомнил, что приезжая сюда я сделал большой заказ продуктов из супермаркета, и он явно давно уже доставлен в мой почтовый ящик и мне надо просто добраться до него и взять свой заказ. Боже, как я мог до такой степени отдаться плохому настроению и абсолютно забыть реальность.

К утру дождь прекратился. Я прошел до места установки артезианского колодца. Я открыл вентиль. Из него с достаточным напором хлынула вода. Как же я забыл о ней!

Немного придя в себя, я стал думать, что мне, прежде всего, необходимо, обязательно надо принести свой заказ продуктов. Поскольку заказ был большой, то мне необходимо взять с собой тачку. Полдня я настраивался, собирался с силами и наконец, просто заставив себя, взял свою тачку и отправился в дорогу. Земля после ночного дождя была еще мокрая. Я часто поскальзывался на грязи. Раза два даже упал. Но чем сидеть и бесплодно размышлять, лучше я буду хоть что-то делать.

Однако подобным образом легко было думать, легко было сказать. Я был полностью обессилен, разбит физически и психологически. Я часто садился на тачку, которую для этого переворачивал вниз верхом. В результате весь верх тачки был в липкой грязи.

Моя дорога к почтовому ящику заняла не менее 4 часов. С большим трудом мне дались последние десятки метров. Чем больше я подходил к почтовому ящику, тем более я волновался, а вдруг ящик будет пуст. Тогда я действительно пропал. Что я буду делать в этом случае, я даже не мог представить. Со страшно бьющимся сердцем, я открыл ящик. Мой заказ был на месте! Я стал вытаскивать пакеты и укладывать их в тачку. По ходу дела я увидел пачку печенья. Я нетерпеливо разорвал упаковку и стал жадно запихивать печенье в рот. Теперь уже с нагруженной тачкой я направился к своему участку. Я еле шел. Сил не было абсолютно. Я шел от дерева к дереву. Обратная дорога давалась мне намного тяжелее. Я намечал себе цель, дойти до того дерева и там отдохнуть. Я еле доходил до своей цели, садился на еще мокрую и грязную землю, прислонялся спиной к дереву и отдыхал. Я весь был в грязи, немытый, небритый, полностью разбитый усталостью душевной и физической. Надежды на что-то у меня не было. Было лишь, возникшее откуда-то из глубин подсознания, тупое, животное стремление – выжить. Хотя сознание более всего желало не быть, желало исчезнуть из этого мира.

Я сидел, тяжело дыша, минут десять-двадцать, немного приходил в себя. Глядя вперед, выбирал новую цель, чтобы дойти до нее, с трудом вставал, брался за тачку и вновь, шатаясь, направлялся к своей очередной цели. Мне надо только дойти до этого дерева, повторял я, то ли вслух, то ли мысленно. Ты должен дойти. Надо дойти.

Так постепенно, шаг за шагом, я дошел до участка.

– Вот ты и дома, – зло процедил сквозь зубы я.

Но теперь я уже был, хотя бы на какое-то время, обеспечен едой.

Прошло еще два бездеятельных дня. Надо было что-то предпринимать. Но как только я думал об этом, у меня еще более портилось настроение и опускались руки. Я решил записать все, что мне необходимо первоначально сделать. Дел оказалось так много, что у меня просто ослабело все. Я понимал, что в таком состоянии со всем этим я не справлюсь. Тогда я решил распределить дела по степени важности. Но оказалось, что и это сделать невозможно, так как все дела были первостепенной важности. Я нервничал, не знал, за что взяться. Но потом ко мне пришло осознание, что я ни перед кем не подотчетен. «Не беспокойся, чего ты волнуешься», сказал я самому себе, – «Ни перед кем ты ничем не обязан, никто тебя не подгоняет и никто не будет пилить тебя». Сама по себе эта мысль была такой приятной и привносила такой покой в душу, что мне моментом даже стало весело.

Тогда я вспомнил основной принцип, которым руководствовался часто, когда у меня бывало очень много дел. Следует все делать постепенно, шаг за шагом. Gradatim – так звучала мудрость древних римлян. Из множества дел наваленных на тебя следует выбирать и делать лишь одно, не обращая внимания на другие, и лишь завершив его браться за другое.

Когда ты хочешь сразу, сиюминутно осуществить работы, для которых требуется длительное время, то неизменно приходишь в состояние фрустрации и ступора. Любые, даже самые рьяные усилия ничего не дадут. Время ничем не заменить. Как говорил Ницше, – даже богу потребовалось шесть дней для сотворения мира.

Наверное, самое легкое и самое необходимое из всех дел, которые мне предстояли, это было провести электрический провод от моего почтового ящика до участка. Хотя само по себе это было достаточно сложно, все-таки расстояние не менее пяти километров, но все остальное, что мне нужно было сделать, было намного сложнее.

К тому же у меня появится освещение, я смогу готовить еду на плитке, пить горячий чай, кофе. Смогу включать свой ноутбук, делать заказ еды из супермаркета, подключать электроинструменты.

Мне всего лишь надо размотать пять километров провода, соединяя концы мотков. Всего лишь! Звучало как насмешка, как издевательство. Но зато думать особо не надо. Надо только тупо работать. Итак, мне надо настроиться.

Я положил одну бухту провода в тачку и стал везти ее, одновременно разматывая провод. Это оказалось легче, чем я думал, хотя мне все равно было очень трудно. Каждое движение вызывало во мне непонятную боль. Источника боли я не чувствовал, боль была во всем моем теле.

Я разматывал бухту провода в направлении от моего участка, затем оголял концы провода и к его концам прикручивал оголенные концы провода другой бухты. Плоскогубцами я крепко скручивал провода и затем тщательно обматывал их изолентой.

По пути прокладки провода я местами засыпал его землей, где попадались камни, набрасывал на провод камни. В дальнейшем, я думал, можно будет полностью скрыть провод слоем земли. Возможно, непогоды также помогут мне в этом, постепенно покрывая провод слоем земли, листьев, веток.

Так я трудился несколько дней. Я просыпался утром, часа два – три лежа приходил в себя, затем выползал наружу и садился на коробку, прислонившись к стенке. Мрачные мысли теснились в моей голове. В это время я не мог делать ничего. Лишь спустя несколько часов я бывал в состоянии хотя бы позавтракать. Я пил воду, ел печенье и опять сидел заторможенный и недеятельный. Только к двум часам я мог заставить себя встать и делать хоть что-нибудь. Я начинал раскладывать пакеты, сдвигать коробки и так, действие за действием, постепенно у меня появлялась возможность двигаться и хоть как-то работать. Я погружал в тачку очередной моток провода и начинал везти его. Первые дни я максимум мог проложить два мотка провода. Через несколько дней я постарался проложить три мотка. Однако бывали дни, когда я абсолютно ничего не мог делать. И в эти дни я либо сидел на коробке, либо лежал в норе. Черные мысли и абсолютно черные чувства были во мне и я не мог с ними справиться. В такие дни я опять не брился и не умывался. В такие дни у меня не было никаких сил и мне абсолютно не хотелось жить.

Тем не менее, при первой же возможности работать, я брался за тачку и вез очередной моток провода. Так проходил день за днем. Весна активно вступала в свои права. Через две недели я сделал новый большой заказ. Благо аккумулятор ноутбука позволил мне это сделать, хотя был уже на последнем дыхании. Через два дня, после укладки очередного мотка, я отправился к почтовому ящику и забрал свой заказ. И опять, хотя бы на некоторое время, я был обеспечен едой.

Так, словно какая-то жуткая пытка, прошло еще две недели. Но во всем этом радовало одно, количество мотков провода заметно уменьшилось. Вместе с этим увеличилось расстояние, на которое мне надо было везти провод, и я уже не мог прокладывать более одного мотка в день.

22 мая, при очередной прокладке я отступился и вместе с тачкой упал в небольшую яму. Все бы ничего, но при этом я больно стукнулся коленом о ручку тачки, в результате чего сильно травмировал колено. Только этого мне не хватало. Странно, в последние годы все, что не случалось со мной, не обходилось просто так. Я всегда при этом получал какие-нибудь ушибы, травмы, вывихи. Я прислонился коленом к холодному металлу тачки. Минут через пятнадцать я стал ковылять дальше, прокладывая провод. Окончив прокладку мотка, я направился назад. Мне приходилось часто садиться и отдыхать. Так постепенно я достиг своего участка, направился к артезианскому колодцу и тщательно промыл ушиб.

Всю ночь колено ныло и я не мог спать. Утром колено было страшно опухшим. Я стал искать, чем можно было бы перевязать колено, но не найдя ничего, разорвал одну из своих футболок. И лишь после того, как я туго наложил повязку, я смог двигаться, ходить и что-либо делать. Два дня был простой в процессе прокладки провода. Два раза в день я снимал повязку и подолгу держал ногу под струей холодной артезианской воды. Лишь на третий день я смог возобновить работу, да и то с большим трудом.

Оставалось уже совсем мало и осознание этого давало мне немного энергии. Самыми трудными были последние два дня. За эти дни, со своим еще болящим коленом и все еще ковыляя, я, тем не менее, проложил по три мотка провода. Размотав последний моток чуть больше половины, я достиг, наконец, почтового ящика. Для меня это была победа. Я смог это сделать! В страшном состоянии, в котором я находился, я смог преодолеть и себя и трудности. Сказать, что я радовался, будет неправдой. Не в том я был состоянии, чтобы радоваться. Но что-то во мне укрепилось.

Последнее что я сделал, это подвел провод к своему почтовому ящику, поднял его по ножке ящика, обмотал изолентой, присоединил концы провода к счетчику и включил рубильник. Все! Теперь у меня на участке будет электричество. Это решит многие мои проблемы.

С нетерпением я дошел до своего участка. Все ли провода я присоединил нормально? Я стал искать, что бы включить в розетку и узнать есть ли в ней напряжение. Первое, что попалось мне, было бра с зажимом для крепления. Я, дрожа, всунул вилку в розетку и щелкнул выключателем. Лампочка загорелась! Теперь я смогу пользоваться своим ноутбуком и электрической плиткой, которую, к моему счастью я быстро нашел среди множества вещей. Сразу в моей норе появилось некое подобие комфорта. Горячий кофе бодрил, вселяя в меня нечто подобное надежде.

Днем, раскрыв ноутбук, я увидел на блестящем мониторе свое лицо. Я вздрогнул от неожиданности. Это было страшно изменившееся, заросшее щетиной уже переходящей в бороду, грязное, с тусклым взглядом лицо. Мне стало не по себе.

– Во что ты превратился?!

Я направился к артезианскому крану и тщательно умылся. Уже от этого мне стало немного лучше. Я решил обязательно найти бритву и побриться.

Проведение электрического провода несколько вывело меня из состояния ступора и депрессии. Я постепенно возвращался к реальности. Надо действовать. Здесь мне никто не поможет, никто не заставит делать что-либо. Здесь я сам себе хозяин, я сам ответственен за себя. Мне чрезвычайно повезло, что до сих пор не было обильных многодневных ливней, но это же не будет продолжаться вечно. Мне надо срочно построить свой домик. Все необходимое для этого у меня есть. Лишь соорудив, собрав свой небольшой домик, я смогу жить по-человечески, а не прозябать как зверь в норе. Надо только собрать домик. Надо настроиться, найти в себе силы и собрать его. В принципе даже в частично собранном домике я уже смогу жить и смогу разместить в нем свои вещи. И опять я решил действовать шаг за шагом, не смотреть на множество проблем одновременно, а смотреть только на одну проблему и стремиться разрешить ее.

Внимательно рассмотрев чертеж домика, я решил, что в принципе, в начале, можно установить часть фундамента и возвести лишь одну часть домика. Если я смогу возвести хотя бы одно небольшое крытое помещение, я смогу затащить туда свои вещи и смогу там нормально ночевать.

Итак, мне в любом случае в первую очередь нужно установить фундамент, на котором я уже смогу возвести свой домик. К счастью, для сборного домика нужен совсем неглубокий фундамент. Необходимо только установить в земле некое количество свай по периметру домика.

В таком подавленном состоянии духа мне труднее всего было думать. Легче было тупо выполнять какую-либо физическую работу. Я тщательно измерил рулеткой и вбил колышки по углам периметра домика и натянул между ними веревку. Один шаг был сделан. Как потом оказалось, то ли случайно, то ли подсознательно я расположил домик лицом на восток, на восход солнца. Так была расположена моя квартира в Москве, в которой я вырос. Видимо я привык с утра видеть солнце.

Когда я покупал домик, мне предложили несколько вариантов фундамента, поинтересовавшись, видом почвы. В итоге порекомендовали мне свайный фундамент, как наиболее простой и подходящий для каркасного домика. Было несколько типов свайного фундамента: из забивных деревянных свай, винтовых свай или железобетонных свай. Мне показали видеоролики, как производится монтаж фундамента для каждого вида свай. Наиболее легким был явно вариант винтовых металлических свай. Они представляли собой полые трубы с острым наконечником и винтом на нем. Но их установкой должны были заниматься как минимум три человека. Этот вариант для меня отпадал. Я выбрал вариант деревянных забивных свай.

Надо было установить всего лишь 18 свай. Сваи должны будут располагаться на расстоянии примерно в двух метрах друг от друга. Длина самих свай была около 160 сантиметров.

При покупке домика меня предупредили, что установка фундамента это самый важный и ответственный этап строительства дома. От него будет зависеть все остальное, в том числе и прочность домика. А по времени, сказали, оно занимает треть всего монтажа. Я спросил, а не возможно ли выкопать ямки и установить в них сваи и затем утрамбовать. Мне сказали, что в этом случае желательно затем яму заливать бетоном. Бетона у меня не было и я должен был обойтись без него.

Одним словом, сейчас мне надо было выкопать ямы в местах закладки фундамента. Всего надо было выкопать 18 ям глубиной сантиметров в семьдесят – восемьдесят. Итак, ближайшие дни я буду землекопом. Я наметил себе одну ямку в день. Неужели я не смогу выкапывать по одной ямке в день? На следующий день, после очередной тревожной и беспокойной ночи, когда к двум часам дня я еле пришел в себя, я начал копать. Благо земля была нетвердой и, часа за два, я выкопал ямку необходимой глубины. Я с восторгом смотрел на нее. Я смог! Может для кого-то будет смешно, но для меня в том состоянии, в котором я находился, это было очень большое достижение. Эта небольшая ямка пошатнула мою неуверенность в свои силы. Я смогу! Я должен, обязан смочь, у меня нет иного выхода, – твердил я сам себе.

Однако на следующий день я проснулся столь разбитым и в такой беспросветной депрессии, что мне все было безразлично. Еще один день я провел сидя и смотря в одну точку, в никуда.

Через день мне было значительно лучше. К двум часам дня я почти что пришел в себя и постепенно приступил к работе. Буквально за полтора часа я выкопал ямку нужной глубины, установил в нее опорную сваю, засыпал землей, тщательно утрамбовал ее и почувствовал себя в состоянии выкопать еще одну ямку. Я принялся за нее, надеясь заодно наверстать вчерашний потерянный день. Закапывая сваи строго вертикально, я, в то же самое время, старался обеспечить взаимно равный горизонтальный уровень их верхних торцов. Для этого поверх двух свай я ставил доску и уровнем проверял ее горизонтальность.

Так проходил день за днем. Иногда шел дождь, и я не выходил из своей норы. Дождь громко стучал по моей импровизированной крыше сделанной из сип-панелей и полиэтиленовой пленки. Я уютно располагался внутри норы, и, или размышлял, или читал книгу Кребийона-сына «Заблуждения сердца и ума», или включал ноутбук и сортировал свои многочисленные файлы. В такие моменты я иногда ловил себя на мысли о том, что эти неудобства вовсе не делают меня несчастным. У меня даже появлялось некое чувство уюта и комфорта. Благо крыша моей норы абсолютно не протекала.

Так, постепенно, день за днем с приливами и отливами энергии и сил я, наконец, вырыл все ямки и установил сваи основания домика. От непривычной для себя работы мышцы всего тела у меня ныли. На руках у меня появились волдыри. Спина болела.

Вновь ночью пошел дождь. Все вещи, которые были до этого вытащены из укрытия, находились в полиэтиленовых пакетах и к тому же были накрыты полиэтиленовой пленкой. Так что за них я особо не переживал. Дождь еще более усадил землю вокруг свай для фундамента и мне пришлось досыпать землю и вновь утрамбовывать ее. Мог наступить какой-нибудь сезон проливных дождей и мне надо было спешить с возведением домика или хотя бы части его. Я стал таскать доски для основания домика и устанавливать их на столбчатые опоры. Это был так называемый ростверк, как было написано в инструкции. Он являлся фактически основанием пола моего будущего домика. Но чтобы продолжить работу, мне надо было найти коробку с гвоздями. Я пытался вспомнить, в какой примерно коробке они находятся. Среди коробок, которые я переставлял, при разборе стенки, для того чтобы проникнуть внутрь и заночевать среди своих вещей, ее явно не было, так как она была слишком тяжелой и я бы это сразу приметил.

Я устанавливал ростверки и размышлял, где же может быть эта чертова коробка. При первых представлениях и догадках я подходил к вещам и вновь искал и вновь безрезультатно. Неужели я их не привез, – думал я. Но нет, я же отчетливо помнил, как грузчики с трудом вытаскивали эту коробку из машины. Наконец я установил все доски основания домика и оставалось их только прибить. Теперь работа вынуждено остановилась. У меня, конечно, были шурупы, но для их применения мне надо было, опять-таки, найти дрель. Я стал немного паниковать. Как быть дальше? Если я закажу через Интернет, то пройдет несколько дней, а может и недель, пока мне их привезут. Нет, надо искать коробку с гвоздями. Видимо придется разбирать стенку своего убежища и осматривать нижние коробки. Я попытался прибивать шурупы, но это плохо получалось.

Тогда я отложил все дела и стал усиленно искать. Я переставлял коробки, чтобы получить возможность осмотреть нижние. Целых три дня я потратил на это. На четвертый день, когда, проснувшись и немного придя в себя, я сидел на коробке и пил кофе, я стал рассчитывать чисто логически, куда могли ее поставить. Я прикинул, что, во-первых, тяжелую коробку должны были бы обязательно поставить в самом низу, а во-вторых, ближе от того места, где стояла машина, чтобы ее далеко не таскать. Я кое-как разобрал эту часть стенки, переставляя коробки друг на друга, чтобы не нарушалась целостность стенки. И, наконец, коробка с гвоздями и коробка с инструментами были найдены. Они действительно были там, где я их вычислил логически.

Воодушевленный своей находкой и силой логики я быстренько прибил все ростверки к опорам. Затем поверх них я стал класть сип-панели, которые были уже полом первого этажа и прибивать их. То, что на моих глазах при всем моем неверии в конечную реализацию, что-то строилось, давало мне силы.

Теперь, когда часть основания домика была установлена, я мог приняться за сборку стен. Благо инструкция к домику была простой и ясной. Как мне и представлялось, труднее всего было установить первую вертикальную сип-панель. Ее надо было одновременно, и удерживать, и прибивать или прикручивать шурупами. Это была угловая сип-панель. После нескольких тщетных попыток я чуть было не отчаялся. Ничего не получалось. Трудно было работать одному без помощника. Панель выскакивала и падала. Тогда немного поразмыслив, я решил сначала создать для нее опору, закрепить ее в нужном положении подручными средствами и только потом прибить. Я притащил несколько коробок с книгами, положил их друг на друга, обеспечив нужную высоту. Верхний край коробки был на уровне ростверка. Теперь я мог поставить сип-панель на коробку и не удерживать ее вес. Следующее мне надо было как-нибудь удержать сип-панель в вертикальном состоянии, пока я буду прибивать или прикручивать ее. Для этого я вновь воспользовался коробками книг. Я поставил на пол будущего домика коробки друг на друга с двух сторон панели и скотчем закрепил панель в вертикальном положении. Теперь я мог свободно без всяких усилий закрепить панель к ростверку. Первую панель я прибил гвоздями. Со следующей панелью было намного легче. Ее надо было вдеть в пазы первой сип-панель, а это уже удерживало ее от падения.

Так одну за другой я в этот день установил семь панелей. Уже получалось нечто подобное стенке. Словно художник я отходил на некоторое расстояние и любовался результатом своего труда. На следующий день я добавил к ним еще девять панелей. Через несколько дней две внешние стенки моего домика были собраны. При этом я немного помучался со сборкой проема для окна.

Я с восхищением прохаживался по полу моего домика, разглядывал собранные стенки и представлял себе каким будет выглядеть это внутреннее пространство домика после сборки остальных стен. Еще несколько дней работы и у меня была собрана третья стенка. Это уже была внутренняя стенка домика, отделяющая комнату от коридора. Много времени уходило на поиск нужной сип-панели. Но что меня особо удручало, одновременно со сборкой стен домика мне приходилось разбирать мою, так называемую, нору. Плохое ли, хорошее ли, но это было хоть какое-то место под крышей, где я мог спать в сравнительной безопасности, защищенный от дождей, ветра, холода, зверей. Теперь же по мере ее разбора, я оказывался без этого пристанища с еще несобранным домиком.

Мое физическое состояние немного улучшилось. Сам вид собираемого домика, словно давал мне силы. Во мне крепло сознание того, что я могу. Правда, настроение было постоянно мрачным. После того как я к середине дня приходил в себя и становился трудоспособным, я действовал словно робот, зная, что мне надо это делать, что иного выхода у меня нет.

Собрав наполовину четвертую стенку, которая должны была замкнуть пространство, я встал перед сложной проблемой как быть дальше. Если я дострою эту стенку, то мне будет очень сложно внести внутрь габаритные вещи. В то же самое время мне надо собрать настил второго этажа, который фактически будет являться крышей или потолком для первого. Как поднимать и устанавливать панели я еще не имел представления. Но мне уже надо было торопиться, так как я оказывался без крыши над головой, причем в буквальном смысле.

Ночью, лежа на диване в своей норе, покрытой сверху одной лишь полиэтиленовой пленкой, я, раздумывая, пришел к выводу, что мне уже следует переносить вещи в мое недостроенное помещение. Складывая коробки друг на друга, я смогу подниматься на них и устанавливать верхние сип-панели. Это означало, что мне придется разобрать свою нору, частично перенести вещи, оставив их действительно под открытым небом. Я понимал, что начав разборку, я не закончу ее в один день. То есть, я нарушу целостность своего жилища, и не буду иметь места для сна, так как уже не будет норы, а мой домик еще не будет достроен. Самое главное, чтобы в этот период времени не было бы дождя. Весь день я настраивался на то, что мне в любом случае это надо будет сделать. Весь день я с подозрением поглядывал на небо. Ночь прошла беспокойно. Во мне был страх лишиться даже этого бомжского пристанища. Да, действительно, человек привыкает ко всему, даже к такому жалкому жилищу, эмоционально связывается с ним, и терять даже его становится очень трудно.

Я вновь выполз ночью из своей норы, поднял голову вверх и застыл. Я был абсолютно поражен. Такого я никогда не видел. Надо мной было звездное небо, и оно действительно было звездное. Я был поражен количеству звезд на небе и их яркости. У меня сразу же закружилась голова. Еще несколько минут, и я понял, звездное небо надо мной вращалось. Я до этого никогда не знал, что движение звезд может быть видимым.

С утра я выполз из норы и первое что сделал, вновь посмотрел на небо. Ничего подозрительного, напоминающего тучи я не увидел. День обещал быть светлым и сухим. В этот день я как-то быстро настроился на работу и после чашки кофе решительно взялся за дело. Без колебаний и сомнений я стал разбирать свое временное жилище, свою нору, чтобы перенести коробки к своему строящемуся домику. Хотя от места расположения вещей до домика было не очень далеко (метров двадцать), но я, тем не менее, стал загружать коробки в садовую тачку и перевозить их. После того как я перенес около двадцати коробок с вещами я смог, поднявшись на них поднять и установить одну потолочную сип-панель. А был еще полдень. В другие дни в это время я только выбирался из норы.

Я перенес еще несколько коробок и установил еще две потолочные сип-панели. Глядя на это пока еще жалкое подобие потолка я впервые после своего прибытия на участок радовался, радовался словно ребенок. Мое нетерпение росло и я, чтобы ускорить строительство потолка, не стал переносить коробки от норы, а передвинул часть уже перенесенных коробок, и вновь взобравшись на них, установил еще две панели.

Чувство голода дало о себе знать, и я вспомнил, что с утра еще ничего не ел. Я решил сделать небольшой перерыв и заодно обдумать свои дальнейшие действия. Я расположился около своего прежнего жилища так, чтобы видеть возводимый домик. Кушая, я с восхищением глядел на то, что уже начинало напоминать нормальное жилище. Стоит установить еще несколько панелей и половина потолка будет собрана, а это уже может быть убежищем от дождя. В этот день энергия переполняла меня. Оставив все недоеденным, я вновь принялся за работу. Перетащив еще несколько коробок, я взялся за установку панелей. Я немного освоился с этим процессом, и дело у меня стало идти быстрее. Через несколько часов я закончил установку всех потолочных панелей этой комнаты.

Поскольку я больше всего боялся, как бы неожиданный дождь не замочил мои вещи, то я решил до наступления ночи все, что возможно перенести в это помещение. Я переносил вещи и ставил их куда попало. В дальнейшем я смогу уже более спокойно все аккуратно разложить. Я разбирал вещи, вытаскивал полиэтиленовые мешки с одеждой и всякой всячиной, которые были навалены друг на друга и тащил их в домик.

Освободив кресло стоящее перевернутым на диване, я, взявшись за одну часть, повернул кресло и тем самым опустил его на землю. Далее я стал кантовать кресло, приподнимая его то с одной стороны, то с другой. Так я дотащил его до домика. Теперь предстояло поднять его верх и поставить на пол домика, так как он был выше земли на 90 сантиметров. Я сел отдохнуть и задумался, как бы правильнее сделать это. Смотря сбоку, я нашел решение. Надо было, перевернуть кресло верх ножками, затем приподнимая за спинку опереть его двумя задними ножками о край ростверка, приподнять кресло до его нормального положения и перенеся его вес на одну из опиравшихся о ростверк задних ножек повернуть кресло, словно вокруг оси вокруг этой ножки на 270 градусов, пока все ножки не коснуться пола домика.

Теперь дело дошло до дивана. Мне надо было освободить его от вещей и освободить пространство вокруг него. Мне очень важно было перенести и установить диван и кровать. Теперь вещи, коробки, тюки, пакеты я просто откладывал в сторону. Постепенно освободился сам диван и проход, чтобы я мог его вытащить. Но он был достаточно тяжелый. Хотя, если бы рядом был еще кто-нибудь, мы бы смогли его перенести, взявшись с двух концов дивана. Я попробовал его кантовать, но результат был очень медленный.

Тогда мне пришло в голову установить один край дивана на тачку и, приподняв другой, дальний от домика край везти его самого как тачку. Я так и сделал. У тачки одно колесо, но края кузова тачки опираясь о нижнюю часть дивана удерживали тачку от переворачиваний. Я с легкостью довез диван до недостроенного домика. Теперь следовало суметь поднять его на ростверк. Я вплотную подвинул диван с подложенной под ним тачкой к краю домика и пролез в оставшееся пространство между ростверком и диваном. Подняв этот край дивана, я, повернувшись, словно взвалил диван на спину. С большим трудом мне удалось подвинуть его на это короткое расстояние, пока ножки дивана не коснулись пола. Движению сильно препятствовали ножки и край дивана, касавшиеся земли. Мне пришло в голову подложить под ножки расположенные на полу тряпки, чтобы они могли скользить по полу. И теперь взявшись с другого конца дивана, я приподнял его до почти горизонтального уровня и, толкая его, полностью задвинул на пол.