Текст книги "Олимпийское противостояние. Поколение победителей"

Неразделенная любовь

В истории каждого народа находится местечко для мазохистских наклонностей. Советский народ практиковался в учении Захер-Мазоха через любовь к футболу. Наш болельщик максималистичен, он любит только победителей и привык к гегемонии советского спорта на Олимпиадах, на шахматных, хоккейных, волейбольных, баскетбольных чемпионатах. А вот любовь к футболу оказалась безответной: полстраны бредило этой игрой, а посредственные результаты рождали только самоедский юмор, пойманный Высоцким, который в песенке «Профессионалы» сопоставил успехи советских хоккеистов с неудачами мастеров кожаного мяча: «За вами слово, до встречи снова, /А футболисты – до лучших дней!». Вошли в фольклор и заявления бразильского короля футбола Пеле, который не только восхищался русскими «берьезками», но и сказанул: «Русские станут чемпионам мира по футболу не раньше, чем бразильцы выиграют хоккейный чемпионат». А еще, по легенде, Пеле сказал советским футболистам: «Вы прекрасно боретесь со своими недостатками. А мы, бразильцы, развиваем свои достоинства!».

До революции британская игра в мяч постепенно набирала популярность в России: особенно в столицах, на юге, в городах Украины… Энтузиасты футбола возобновили занятия вскоре после революции. В середине октября 1918 года было прохладно – хотя отсчет шел уже по новому стилю. Матч сборных Москвы и Петрограда, разумеется, состоялся. Крупную победу москвичей (9:1) знатоки объясняли тем, что многие невские футболисты прибыли на игру с фронта. Блеснул нападающий московского «Новогиреева» Павел Канунников.

А главное случилось 17 ноября 1935 года, на Первом Всесоюзном совещании стахановцев. Сталин сказал новым «знатным людям страны», в которой знатность определялась не происхождением или начальственным креслом, а трудовыми успехами: «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее». Веселее? Значит, в многочисленных парках культуры и отдыха имени Горького будут продавать пиво, газировку, мороженое и нарзан, пирожки, пончики и пирожные. Значит, будут взлетать настоящие воздушные шарики и качели-лодочки, будет суматоха вокруг тиров и комнат смеха с силомерами. Молодые люди со значками ГТО будут прыгать с парашютом, а девушкам положено наряжаться к танцам, а то и сочинять частушки. И как же тут без игрового спорта, уже привлекшего массы болельщиков? Как же без футбола? Скоротечные соревнования городских сборных (Москва супротив Ленинграда, Тбилиси и Харькова) уже не утоляли намечавшейся футбольной горячки. «Жить стало лучше…» – и весной 1936-го провели первый чемпионат СССР среди клубных команд. Лигу составили из четырех лучших московских команд («Динамо», «Спартак», ЦДКА, «Локомотив»), двух ленинградских («Динамо» и «Красная заря») и киевского «Динамо». Осенью к ним присоединилось «Динамо» из Тбилиси. Лучшим бомбардиром первого чемпионата стал с шестью мячами московский динамовец Михаил Семичастный По окончании весеннего чемпионата команды тут же вступили в борьбу за Кубок СССР. Сам кубок уже ждал победителя. Председатель секции футбола А. Соколов купил в московском магазине старинную хрустальную крюшонницу Ювелиры поместили красавицу-вазу на серебряные ножки, увенчали ее роскошной крышкой с фигуркой футболиста и изобразили посредине кубка герб СССР. Кубок получился вполне гармоничный, он так и останется эстетическим воплощением советского футбола. А вот финал первого кубкового турнира оказался скандальным. Сыграв один матч, команда чемпионов СССР – московское «Динамо» – отправилась в заграничное турне, в Чехословакию. Перед турне спортивное начальство пообещало динамовцам место в финале кубка. Между тем, команды провели по шесть матчей – и до финала дошли динамовцы Тбилиси и московский «Локомотив».

Кубок СССР по футболу

28 августа, на стадионе «Динамо», 22 тысячи болельщиков стали свидетелями первого кубкового финала. Питомцы наркома Лазаря Кагановича[6]6
  Спортивное общество «Локомотив» относилось к наркомату путей сообщения, который долгие годы возглавлял Л.М. Каганович.


[Закрыть] выиграли 2:0. Но диктор на весь стадион объявил, что теперь железнодорожников ждет финальный матч с московским «Динамо». Однако самый решительный и рисковый из сталинских соколов – герой Советского Союза Валерий Чкалов тут же на стадионе прочествовал футболистов: «Привет победителю в Кубке СССР – команде «Локомотива». В.Чкалов». На следующий день в газетах вышли разноречивые оценки, но вскоре кубок по справедливости присудили «Локомотиву».

А в московском «Металлурге», который тогда играл только на первенстве города, уже блистал форвард Григорий Федотов – парень из подмосковного ткацкого Глухова. Несколько лет назад глуховские мальчишки в бочонке копили по монетке на кожаный мяч. Среди них ажурной работой с мячом выделялся Григорий… В 1937-м «Металлург» уже играл в великолепной девятке чемпионата СССР. А в 1938 году жить стало совсем весело: чемпионат разыграли 26 команд из разных городов СССР. Федотов играл уже за ЦДКА.

Он отработал уникальные по точности и силе удары слету, которые эффектно исполнял прогнувшись. Гибкий, пластичный, он был непредсказуем для защитников противника – и зрителей удивлял каждую игру. Считалось феноменальным, что такой техники владения мячом достиг человек с сорок пятым размером обуви. Юрий Олеша приметил Федотова еще в «Металлурге», а про цдковский период написал: «Поражающий меня центрфорвард Григорий Федотов. Этот Федотов, действительно великолепный игрок, является сейчас сенсационной фигурой в Москве. О нем знают и говорят даже те, кто не ходит на футбол». Для болельщицкого бума именно такие сенсационные фигуры и нужны. Ас футбольной журналистики Лев Филатов написал о Федотове так, что под этими словами могли бы подписаться тысячи вдумчивых болельщиков: «Не хочется называть то, что он делал, служебными словами: дриблинг, финты, навес, прострел, удар. Тогда что-то исчезнет. Верно, все это он делал, но настолько по-своему, не заученно, а по-федотовски, что вроде бы он показывал всем, как еще можно играть в футбол. Все, чего касалась большая федотовская нога, выглядело совсем не так, как мы привыкли видеть. Сильно пущенный им мяч почему-то мягко и удобно снижался прямо под удар партнеру. Вратарь на месте, а мяч после прикосновения Федотова его таинственно огибает и ложится в сетку. Ему бы полагалось бежать влево – там свободно, а он режет угол, сближается с защитником и, будто не замечая его, прокидывает мяч вперед и продолжает бег, уклонившись от столкновения, и бьет, почти уже падая, в дальний угол. Мяч летит к нему, он склоняется почти до травы и бьет подъемом ноги в верхний угол. Федотов на поле – и ты глазеешь, очарованный, и за счетом матча не следишь, ждешь, когда же снова он встретится с мячом и что-то еще невиданное покажет…».

Григорий Иванович был капитаном славной команды лейтенантов – ЦДКА. После войны красноармейский клуб не имел права на серую игру. И Федотов с товарищами (в линии нападения с ним играли Бобров, Николаев, Гринин, Демин) творили на поле чудеса, став для многих болельщиков эталоном игры на многие годы. Тренировал армейцев мудрейший Борис Аркадьев, открывший Федотова еще в «Металлурге» – тренер-интеллигент, рассудительный и спокойный теоретик и практик футбольной науки побеждать.

Федотова ценили футбольные гурманы. «Этот виртуоз с лицом васнецовского Иванушки стал бы бесценным украшением для любой сильнейшей профессиональной команды мира», – писали о советском форварде французские газетчики. Первым в СССР Федотов забил 100 голов в чемпионатах – и поэтому символическому клубу бомбардиров, забивших больше ста мячей в официальных встречах, со дня основания в конце шестидесятых годов присвоили имя Григория Федотова. Никто иной как самый знаменитый болельщик СССР и гуру футбольной статистики Константин Есенин вел дела благородного клуба.

Премьер на поле, в жизни Григорий Иванович был человеком мягкосердечным, даже застенчивым. Он был рекордсменом не только по забитым мячам, но и по доброте. Возился с мальчишками, несмотря на славу, был исключительно стеснительным молодым человеком. Робел, когда предстояло поужинать в ресторане в компании актера Яншина; поглядывая на варенье, пил пустой чай в гостях у Старостиных… Когда Федотов уже был тренером родного ЦСКА (не главным и не старшим – упаси Бог! – просто тренером) в поездке по ГДР к команде присоединился торпедовский форвард Эдуард Стрельцов. Когда в Дрездене, на стадионе, обнаружилось, что Стрельцов забыл в гостинице плавки – Федотов с мальчишеской готовностью рванул в отель и вернулся на стадион с плавками для молодого форварда. Стрельцов смутился, а Григорий Иванович в простоте ответил: «Я, конечно, тоже поиграл в свое время, но не так, как ты…».

В 1958 году Григория Ивановича уговорили написать книгу воспоминаний, конечно, при участии журналиста. И привычные советские риторические фигуры в его исполнении оживали. Он так и остался парнем из Глухова, который не любил выпячивать себя, хотя чаще других оказывался в центре внимания, в ореоле восторга. «Нет врожденных футбольных талантов. Не верю в них. Глубоко убежден, что любой молодой человек может стать отличным мастером… если он будет внимательным и требовательным к себе, не станет зазнаваться при первых успехах, падать духом при неудачах». Сравните его кредо с откровениями Фила Эспозито – про них речь впереди.

Легендарный Григорий Федотов с сыном Володей, которой пойдет по стопам отца

Вместе с другими армейскими лейтенантами Григорий Федотов изумлял послевоенных болельщиков. Потом Федотов, как говаривали, «повесил бутсы на гвоздь», а Бобров перешел в команду Василия Сталина ВВС, но ЦДКА – ЦДСА с тренером Борисом Аркадьевым продолжал побеждать.

А в 1952-м году прославленную команду растоптали. Борис Аркадьев – первый тренер сборной СССР – повез на Олимпиаду в Хельсинки команду, в основном составе которой армейцев было только трое. Но отвечать за поражение посланцам Тито, югославам, в повторном матче пришлось именно армейцам. Бывший армеец Бобров, подчиняясь политическому максимализму эпохи, за ошибку в своей штрафной назвал защитника Башашкина «титовским прихвостнем». Команду ЦДСА расформировали – как оказалось, на два года.

После эпохи противостояния армейцев и динамовцев начиналась эра московского «Спартака». В преддверии золотых лет «народной команды» спартаковец Симонян поставил рекорд результативности в чемпионатах СССР – 34 гола[7]7
  В 1985 году рекорд Симоняна побил форвард днепропетровского «Днепра» Олег Протасов, забивший в том сезоне 35 мячей.


[Закрыть]. «И если сходу Симонян забил в ворота – мне кажется, что это сделал ты, мой Вася!..», – запела популярная Нина Дорда. В 1955 году Симоняна оттесняет на вторую позицию в списке «33 лучших» футболистов[8]8
  В традиционные ежегодные списки 33-х лучших включали по три футболиста на каждую из одиннадцати позиций.


[Закрыть] страны восемнадцатилетний Эдуард Стрельцов[9]9
  Нападающий московского «Торпедо» Э. Стрельцов давно стал культовой фигурой. Книга Александра Нилина, посвященная судьбе футболиста, в 2002 г. вышла в почтенной серии «Жизнь замечательных людей».


[Закрыть] – не по годам крепкий, хитрый и пластичный, как лучшие латиноамериканцы, питомец завода «Фрезер» (там работали дед и отец футболиста), попавший в московское «Торпедо». В 1956 году, в далеком Мельбурне, советские футболисты во главе с Яшиным, Нетто и юным Стрельцовым (в финале его заменил опытный Симонян) стали олимпийскими чемпионами. То было многообещающее, лучшее время советского футбола. 21 августа 1955 года в Москву приехали чемпионы мира – сборная ФРГ. Москва не видала более принципиального матча: стадион в Петровском парке был переполнен фронтовиками и детьми войны. Они пришли смотреть, как «наши бьют немца». Когда после 52-й минуты чемпионы мира вели в счете 2:1, в воздухе было разлито такое напряжение ужаса и ненависти, что, казалось, над стадионом гудели «Мессершмидты». Все решил бешеный натиск советской команды во второй половине второго тайма. «Такому ураганному штурму мы не подвергались даже на чемпионате мира», – признался немецкий тренер Зепп Гербергер. Обратимся к отчету о матче: «Идет 72-я минута. Сальников проходит по правому краю и навешивает мяч над штрафной площадью. Паршин встречает мяч головой и посылает его в ворота. Однако Юсковяк (№ 2) в последний момент успевает отразить удар. Мяч отскакивает в сторону Ильина (№ 11), который сильным ударом направляет его в правый нижний угол ворот. Бросок Либриха не спасает положение. Советские футболисты забили третий гол – гол победы!». Ответный матч прошел через год, в сентябре 56-го, в Ганновере. И на своем поле чемпионы мира были побеждены – 2:1. Голы забили молодые бомбардиры московского «Торпедо» – Стрельцов и Иванов.

Победители чемпионов мира, олимпийские чемпионы… Но в футбольном мире Олимпиада – не самое престижное соревнование. В 1958 году советскую команду ждал Стокгольм – дебют на чемпионате мира. И болельщики, помнившие о счастливом стокгольмском дебюте на хоккейном чемпионате, верили в победу.

Но злой рок советского футбола не сходил на «нет». За несколько дней до скандинавского вояжа был дисквалифицирован лучший центрфорвард советской сборной – торпедовец

Эдуард Стрельцов, а вместе с ним и два спартаковца – Борис Татушин и Михаил Огоньков. Спортсменов обвиняли в изнасиловании… Лев Яшин вспоминал о тех событиях: «Мы готовились к первенству мира, а в этот момент трое тех, кого мы считали своими товарищами, устраивают где-то на даче ночную попойку, не берегут себя, попадают в какую-то темную историю и, в конце концов, наносят команде страшный удар – надо ли объяснять, что значит для команды потеря сразу трех ведущих игроков?». За год до этого Стрельцов уже был замечен в нарушении дисциплины. Влиятельнейший фельетонист Семен Нариньяни заклеймил «звездную болезнь» избалованного ранней славой «Эдика»: «Не с пеленок же Эдик такой плохой? Нет, не с пеленок. Всего три года назад Эдуард Стрельцов был чистым, честным пареньком. Он не курил, не пил. Краснел, если тренер делал ему замечание. И вдруг все переменилось. Эдик курит, пьет, дебоширит. Милый мальчик зазнался. Уже не тренер «Торпедо» дает ему указания, а он понукает тренера… «Я всего уже достиг, – хвастливо заявляет центр нападения, – все испытал, изведал. Я ел даже салат за 87рублей 50 копеек».

Что и говорить, многим звездам советского спорта сходили с рук молодецкие забавы, искони связанные с нарушениями режима. Но Стрельцов «попал под раздачу», нарвался на показательную порку. После дачного инцидента в «Комсомольской правде» выходит еще более суровый фельетон Фомичева и Шатуновского «Еще раз о звездной болезни», в котором Стрельцова, не дожидаясь суда, назвали уголовным преступником. Можно предположить, что реакция Хрущева на криминальные развлечения «золотой молодежи» была гневной: посадить и надолго. Устроить показательный процесс, чтобы не порочили моральный облик спортсменов-комсомольцев. У нас все равны перед законом – и никакого снисхождения к «звездам» не будет! 12 лет лагерей вместо чемпионатов мира. И, если бы не переворот 1964 года, если бы не отставка Хрущева – не видать Стрельцову возвращения в большой футбол, которое все-таки состоялось после досрочного освобождения, в годы бережного отношения к кадрам…

Сборная СССР по футболу – чемпион Олимпийских игр 1956 г.

А на чемпионате мира в Швеции сборная СССР попала в восьмерку сильнейших, но медалей не завоевала. И в будущем советские футболисты никогда не выиграют медалей мировых первенств. Лучшим результатом стало четвертое место в 1966-м. Остается только фантазировать, что в 1958 году, в Стокгольме, Стрельцов мог бы затмить юного Пеле… Он возвратился в футбол после лагерей погрузневшим, но не растерявшим футбольных талантов. Сначала Стрельцову дозволили играть за заводскую команду на первенство Москвы, и болельщики рвались на третьесортные матчи, чтобы посмотреть на гонимого героя. Потом ему разрешат играть за «Торпедо» и вернут в сборную. В легенду войдет хитрый «стрельцовский» пас пяткой. Дважды – в 67-м и 68-м – журналисты признают его лучшим футболистом СССР. Судьба Эдуарда Стрельцова – трагическая, непарадная. Народ жалеет и еще сильнее уважает проштрафившихся гениев, а уж тех, кого не сломили «сума, да тюрьма», в России любят преданно и страстно.

Был у советского футбола еще один звездный час, не без политического подтекста. Борьба с Америкой, а вместе с нею и со всеми буржуазными державами, после войны была неотразимо актуальной. Советские спортсмены начали принимать участие в международных соревнованиях аккурат с началом холодной войны и атомного шантажа.

Делом чести было показать наш футбол в стране родоначальников этой игры, придирчивых болельщиков британцев. Чемпионы СССР 1945 года московские динамовцы, усиленные армейцем Бобровым и ленинградцем-фронтовиком Архангельским, отправились на берега туманного осеннего Альбиона, биться с недавними союзниками по большой тройке. Британские клубы тоже были усилены лучшими игроками из других команд – так, представитель «Эвертона» Том Лаутон был самым опасным из форвардов «Челси» в матче с «Динамо». Матч с «Челси» получился героическим: москвичи проигрывали 0:2, Леонид Соловьев не забил пенальти, а Бобров не попал в пустые ворота с девяти метров. А в финале счет был 3:3. После матча английские журналисты спрашивали комментатора Вадима Синявского: «Сколько может стоить переход Боброва в «Челси»?». Синявский пожал плечами: «Он же человек, а люди не продаются…». Через много лет, 1 марта 1981 года, в Лондоне, после победы тбилисского «Динамо» над «Вэст Хэмом» 4:1, кто-то из британских чиновников протянул герою матча, Давиду Кипиани, пятифунтовую банкноту. Кипиани тут же размашисто расписался на банкноте: «С моим автографом она будет стоит раз в сто дороже!» – и отдал ее англичанину…

В сороковые рождались будущие штампы спортивных комментаторов и советские традиции – такие, как «Футбольный марш», написанный Блантером по просьбе Синявского – на белую зависть заядлого болельщика Шостаковича. Во время решающего матча ЦДКА с московским «Динамо» в 1948-м году Вадим Синявский на весь радиоэфир воскликнет: «Бобров – золотая нога!» – и, конечно, многие это запомнили и подхватили. Но звездным часом своей комментаторской судьбы он считал даже не репортаж из бункера плененного Паулюса в Сталинграде, а все тот же матч Динамо – Челси 13 ноября 1945-го. Феноменальным был комментарий другого матча британской серии – с лондонским «Арсеналом». В тот день на стадионе «Уайт Харт Лейн» о себе громогласно заявил лондонский туман. Вратарь «Арсенала» терял собственные ворота, удаленный английский игрок украдкой, в тумане, возвращался на поле, комментатор с трибуны не видел ни зги, но Синявскому хватило фантазии и эмоций для увлекательного репортажа. Во мгле динамовцы победили 4:3, а турне окончилось с общим счетом 19:9 в пользу москвичей. Иного в год Победы от них и не ждали, но встречали на родине как героев. И пересказывали байку про русского тигра – вратаря Хомича, который на банкете, обращаясь к присутствующим, произнес, вспомнив про киношную любовницу адмирала Нельсона: «Леди и гамильтоны!».

Балагур номер один Союза композиторов Никита Богословский вместе с группой стихотворцев-либреттистов (Дыховичный, Слободской, Ласкин) написал про динамовцев оперетту «Одиннадцать неизвестных». Из этого спектакля особенно прославились куплеты болельщика Чашкина: «Болею я, болею я, болею я!..», исполненные одним из лучших комиков-простаков Владимиром Володиным. Кстати, послевоенные кинороли этого артиста показывают, как важен был для обескровленной, но победившей страны спортивный бум: «Первая перчатка» – про боксеров, «Чемпион мира» – про борцов. И в новогодних куплетах «Танцкласс», исполненных дуэтом с Утесовым, Володин не забыл упомянуть героев спорта – правда, не футболистов:

 
У гроссмейстера Смыслова
Получается вполне.
У Смыслова? Что ж такого,
Он гарцует на коне!
 

Советским футболистам удалось в 1960-м году выиграть первый в истории Кубок Европы, а через три года Лев Яшин первым из вратарей будет признан лучшим игроком Старого Света и получит «Золотой мяч».

Со второй половины шестидесятых пальму первенства в советском футболе у москвичей перехватят украинцы. Киевские болельщики переложили на футбольный лад знаменитую украинскую песню «Черемшина», вместе с ними запевал и Дмитро Гнатюк – звезда правительственных и любых иных концертов. Смачно перечислялись в песне фамилии киевских футболистов:

ЦСКА хотів нас переграти,

Всі призи хотів у нас відняти,

Але в них немае Поркуяна,

Бишовца, Хмельницького, Мунтяна!

Всюдi гарно грають київляни,

Не страшні їм форварди-титани.

Бiбу I Мунтяна, Сабо, Поркуяна

Жде медали, жде…

Лучший вратарь XX века Лев Яшин

Будут яркие матчи в спортивных биографиях тренера Валерия Лобановского, лучшего бомбардира СССР всех времен Олега Блохина (в 1975-м его признают лучшим футболистом Европы), но среди лидеров мирового футбола сборной СССР не будет.