Текст книги "Я защищал Ленинград"

Артем Драбкин
Я защищал Ленинград

Фотография на обложке: Анатолий Гаранин / РИА Новости

© Драбкин А.В., 2018

© ООО «Издательство «Яуза», 2018

© ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Вступление

Перед вами сборник, в котором представлены воспоминания участников битвы за Ленинград, одной из самых масштабных и продолжительных битв Великой Отечественной войны. Она продолжалась с 1941 г. по начало 1944 г. и разворачивалась в лесах и болотах северо-запада России, которые сами по себе стали противником, мешавшим и наступлению, и обороне. В этих суровых условиях бои шли с неослабевающим напряжением. Бойцы и командиры Ленинградского и Волховского фронтов не могли себе позволить отступления, крупной неудачи и даже, как показала война, долгой оперативной паузы. Ценой ошибки могла стать неприемлемая в любом случае потеря Ленинграда с гибелью жителей. Как сейчас уже вполне очевидно из опубликованных документов и дневников командующего ГА «Север» фон Лееба, германское командование вовсе не собиралось кормить жителей Ленинграда в случае капитуляции или развала обороны города. Географическое расположение Ленинграда делало его зависимым от подвоза продовольствия и исключало спасение жителей путем переселения в окружающую сельскую местность. Поэтому цена неудачи могла оказаться непомерно высока.

Ленинград стал одной из главных целей плана «Барбаросса» как важный промышленный и политический центр Советского Союза. Задача нацеленной на город немецкой группы армий «Север» в окончательном варианте звучала следующим образом:

«Уничтожить действующие в Прибалтике силы противника и захватом портов на Балтийском море, включая Ленинград и Кронштадт, лишить русский флот его баз. […] В соответствии с этой задачей группа армий «Север» прорывает фронт противника, нанося главный удар в направлении на Двинск, как можно быстрее продвигается своим сильным правым флангом, выслав вперед подвижные войска для форсирования р. Западная Двина, в район северо-восточнее Опочки с целью не допустить отступления боеспособных русских сил из Прибалтики на восток и создать предпосылки для дальнейшего успешного продвижения на Ленинград»[1]1
  Дашичев. Банкротство стратегии германского фашизма. М., 1973. С.163–164.


[Закрыть].

В журнале боевых действий Верховного командования вермахта 30 июня 1941 г. появляется запись: «Фюрер по-прежнему намерен повернуть крупные силы танковой группировки, действующей на фронте группы армий «Центр», на север, на Ленинград, чтобы быстро овладеть ленинградским промышленным центром». Позднее, после первых донесений о танках КВ, Гитлер настаивал на захвате города, где находится «единственный завод по производству сверхтяжелых танков». Насущной необходимостью для немцев также была нейтрализация Балтийского флота. Германия зависела от шведской руды, возившейся по Балтийскому морю. Вылазки подводных лодок или легких сил Красного флота могли доставить большие неприятности. Еще одним фактором, определяющим для немцев важность Ленинграда, стала транспортная проблема. Транспортная сеть западных областей Советского Союза не обладала достаточной плотностью и пропускной способностью для бесперебойного снабжения трех групп армий. Захват Ленинграда и ленинградских портовых сооружений позволил бы немцам перейти на снабжение ГА «Север» морским транспортом (хотя бы на летний период) и тем самым разгрузить железнодорожные линии, на которые опирались ГА «Центр» и ГА «Юг».

Однако упорное сопротивление советских войск, в том числе ленинградских ополченцев, на Лужском рубеже, контрнаступление под Старой Руссой и общая потеря темпа «Барбароссы» заставили немцев в конце августа и начале сентября 1941 г. отказаться от идеи взять Ленинград штурмом. Однако задача установления блокады города была немцам вполне по силам, особенно с учетом переданных в ГА «Север» из состава ГА «Центр» части сил 3-й танковой группы и VII авиакорпуса Вольфрама фон Рихтгоффена. Концентрацией сил немцам удалось взломать Лужский рубеж и окружить оборонявшие его войска.

Весьма жаркие споры всегда вызывает вопрос о том, кто виноват в установлении блокады города. Обычно обвинения обрушиваются на «луганского слесаря» К.Е. Ворошилова, якобы совершенно бездарного командира Гражданской войны, некомпетентного в войне моторов. Но это не ответ и даже не часть ответа. Одной из больших проблем Красной Армии в 1941 г. была неспособность разведки своевременно отслеживать перемещение крупных механизированных соединений противника. В случае с Ленинградом это был XXXIX моторизованный корпус, появление которого не было вскрыто советской разведкой вплоть до конца августа 1941 г., когда именно действия этого корпуса способствовали установлению блокады. К.Е. Ворошилов и командование Северо-Западного направления действовали сообразно тому, как оценивалась угроза разведкой.

Об одной из причин такой «слепоты» разведки пишет командующий ВВС Ленфронта А.А. Новиков: «Когда полевые части южной группировки противника вышли на дорогу Шимск – Новгород, вражеские истребители так оседлали все подступы к ней, что наша воздушная разведка никак не могла проникнуть в этот район»[2]2
  Новиков А.А. В небе Ленинграда (Записки командующего авиацией). М.: Наука, 1970. С.121.


[Закрыть]. В итоге состав переброшенной из ГА «Центр» группировки установили только после захвата документов и пленных.

Фактически уже 30 августа Ленинград был окружен. Немцами была занята станция Мга и тем самым перехвачена Октябрьская железная дорога, а затем и шоссейная дорога. Также они вышли к Неве, воспретив любое движение по ней к Ладожскому озеру. Город был отрезан от всех своих гидроэлектростанций – Свирской и Волховской ГЭС. В городе было блокировано 2 млн 484,5 тыс. человек, в том числе около 400 тыс. детей. Формально блокада отсчитывается от 8 сентября, когда немцами был захвачен Шлиссельбург. Между Волховом и Невой образуется занятый немцами участок, который они назвали «бутылочным горлом». Однако следует признать, что неудачи, такие, как блокирование Ленинграда и прорыв обороны на Лужском рубеже, были обусловлены объективными причинами, а не выходящими за все и всяческие рамки провалами командования.

Уже в сентябре 1941 г. восточная часть «бутылочного горла» подверглась атакам прибывших из резерва Ставки войск. Они объединялись армией, командовать которой был назначен маршал Г.И. Кулик. Хотя войскам под командованием Г.И. Кулика не удалось прорвать только что установившееся кольцо блокады, наступательные действия Красной Армии в «бутылочном горле» предотвратили еще более страшный вариант развития событий – форсирование немцами Невы и развитие наступления по западному берегу Ладожского озера. Такое наступление сделало бы невозможным работу «Дороги жизни» – снабжение Ленинграда через Ладожское озеро.

В тот момент основной целью немцев стало установление возможно более прочной блокады города. Штурм Ленинграда – первоначальная цель наступления ГА «Север» – уже был явно не по силам. Еще до захвата Шлиссельбурга, 5 сентября 1941 г., Франц Гальдер писал в дневнике: «Ленинград. Цель достигнута. Отныне район Ленинграда будет «второстепенным театром военных действий». Пришло время наконец-то сосредоточить силы для удара на Москву. Предпринятое в сентябре 1941 г. наступление на Ленинград преследовало уже ограниченные цели сокращения линии фронта на зимний период. Разумеется, если бы оборона города дрогнула под ударами танков 4-й танковой группы, до ее погрузки в эшелоны, то немцы бы воспользовались возможностью ворваться в город. Но не более того.

Перед началом нового немецкого наступления на Ленинград обрушился массированный налет авиации. Всего было зафиксировано падение на город 6327 «зажигалок», которые вызвали 178 пожаров. Самым известным последствием этого налета было уничтожение так называемых Бадаевских складов – комплекса старых деревянных построек. Для ленинградцев сгоревшие склады стали символом последовавшего вскоре голода. Однако на самом деле на складах было муки в лучшем случае на несколько дней. Уничтожение Бадаевских складов не повлияло существенно на ситуацию в городе. Ленинград требовал более тысячи тонн муки в день, а на Бадаевских складах ее было всего около 3 тыс. тонн.

Город требовал постоянного подвоза продовольствия, минимум тысячи тонн в день. Карточная система была введена в Ленинграде еще 18 июля 1941 г. Рабочие тогда получали по 800 граммов хлеба в день, иждивенцы – 400 грамм. После замыкания кольца блокады рабочие стали получать по 500 грамм хлеба в день. К тому моменту как сообщение со страной было прервано, в городе имелся примерно двух-трехнедельный запас продовольствия. С 1 октября норма была снижена до 400 грамм для рабочих и 200 грамм – для остального населения. С первых дней блокады работал «воздушный мост» в город. Однако так доставляли всего около 100–200 тонн грузов в сутки, в основном концентраты.

Снабжение Ленинграда по Ладожскому озеру кажется простой задачей только на бумаге. Озеро было издревле известно своим коварным характером. Оно славилось штормами и так называемой «толчеей» волн, особо опасной для мелких судов. Пришлось еще при Петре Великом рыть канал между Волховом и Невой по южному берегу Ладоги. Поэтому напрямую через озеро суда ходили мало. Прорыв немцев к южному берегу Ладожского озера прервал перевозки как по железной дороге, так и по каналу. Это заставило осажденный город строить практически с нуля порт на западном берегу озера. Первые баржи принимали на необорудованный берег уже через неделю после установления блокады. Так родилась трасса, получившая название «Дорога жизни».

Штормы вскоре существенно ухудшили ситуацию на «Дороге жизни». За месяц в город удалось доставить всего около 10 тыс. тонн продовольствия, меньше чем на десять дней. В конце ноября город подошел к порогу гибели. Норма выдачи хлеба была снижена до 250 грамм рабочим и 125 грамм остальному населению.

Зима 1941/42 г. была суровой и морозной. Казалось бы, с ледоставом на Ладоге ситуация со снабжением должна была улучшиться. Однако и здесь сказался коварный характер Ладожского озера. Оно никогда не замерзало полностью. Открытая вода ломала лед, он трескался. Это заставило отказаться от устройства ледовой «Дороги жизни» по кратчайшему расстоянию: между восточным и западным берегами. С другой стороны, приближение к занятому немцами берегу грозило потерями от обстрелов дороги артиллерией. Дорога была проложена примерно посередине двух зол. Первый рейс сделали на конных повозках, за ними последовали грузовики-«полуторки», нагруженные на треть. Водители даже стояли на подножке, готовые спрыгнуть, если машина будет проваливаться.

До заветной тысячи тонн в сутки в первые недели работы «Дороги жизни» было еще далеко. Работать приходилось с максимальным напряжением сил: в декабре 1941 г. в Ленинграде умерло 53 тыс. человек. Это нужно было остановить любой ценой. За первый месяц работы трассы утонуло или застряло в полыньях почти три сотни грузовиков. Но цель была достигнута. 25 декабря впервые норма выдачи хлеба в городе была повышена и в дальнейшем уже не снижалась. Через месяц она была вновь повышена, а еще через три недели вернулась на уровень 500 грамм для рабочих и 300 грамм для иждивенцев. Были возвращены в рацион крупы, макароны, жиры, а с апреля – мясо. Среднесуточный объем перевозок уверенно превысил суточную потребность города. Обратными рейсами шла эвакуация ленинградцев: за зиму вывезли более полумиллиона человек.

Критическая обстановка в городе заставляла искать любые пути для пробивания «коридора» для связи Ленинграда с Большой землей. Одной из таких мер стал захват плацдарма на берегу Невы, известного как «Невский пятачок». Он был захвачен у Московской Дубровки в дождливую ночь с 19 на 20 сентября небольшим отрядом капитана Василия Дубика из 115-й стрелковой дивизии. Они на рыбачьих лодках и самодельных плотах пересекли реку, бесшумно взобрались по обрыву и ворвались в траншеи. Немцы совершенно не ожидали этой атаки и поначалу оказали лишь слабое сопротивление. Успех был закреплен: через Неву переправились другие части и бригада морской пехоты. Борьба за «Невский пятачок» стала легендарной и трагической страницей борьбы за Ленинград. Первоначально его задачей было обеспечить встречу прорыва блокады извне. Чтобы пробивающим блокаду войскам не нужно было в конце пути форсировать Неву. В тяжелые для страны дни, когда немцы стояли под Москвой, предполагалось, что Ленинградский фронт сам пробьет кольцо блокады изнутри, ударом пехоты и тяжелых танков КВ с «Невского пятачка». Однако этим надеждам не суждено было сбыться, да и расчеты на прорыв с клочка земли на берегу Невы можно было строить в минуты отчаяния. Ноябрьские бои стали самыми кровопролитными в истории «Невского пятачка». Советские войска потеряли более 5 тыс. человек. Бои за «пятачок» шли всю зиму 1941/42 г. Оценивая бои за «Невский пятачок», историограф 96-й пехотной дивизии Хартвиг Польман написал: «Русские продемонстрировали удивительное умение в создании плацдармов и необыкновенное упорство в их удержании». В апреле на плацдарме оставалось всего около тысячи человек. Когда лед на Неве вскрылся, немцы атаковали плацдарм. На него обрушился шквал огня артиллерии и удары одной из лучших в вермахте 1-й пехотной дивизии. К 27–29 апреля советский плацдарм перестал существовать. Однако большое значение этого участка фронта заставило возродить «Невский пятачок» осенью 1942 г.

В ночь с 25 на 26 сентября 1942 г. советские войска вновь форсируют Неву и захватывают плацдарм на соседнем участке со старым «Невским пятачком». История нового «пятачка» показывает перелом в том числе в сознании солдат, произошедший в 1942 г. Артобстрелы и контратаки заставляют советское командование отдать приказ на эвакуацию плацдарма. В ночь на 6 октября плацдарм был временно оставлен. Однако немцы ограничивались обстрелами уже пустых позиций и не решались их атаковать. Заметив это, рота добровольцев 70-й стрелковой дивизии возвращается на плацдарм и вновь занимает его. Позднее эту роту сменяют подразделения 46-й стрелковой дивизии. В таком виде «Невский пятачок» просуществовал до снятия блокады.

Если проследить эволюцию советских операций восстановления коммуникаций, связывающих Большую землю с Ленинградом, то вырисовывается следующая картина. Первоначально, в первые дни после установления блокады, пытались пробиваться по кратчайшему расстоянию. Это было естественным желанием восстановить только что потерянное. В зимнюю кампанию 1941/42 г. была задумана масштабная операция по сокрушению фронта противника на реке Волхов, установлению связи с Ленинградом и выхода на тылы группы армий «Север». Предпосылками для этой операции стал ввод в бой значительных сил, полученных в результате «перманентной мобилизации» – формирование и подготовка новых соединений в конце лета и осенью 1941 г. Фронт прорывался примерно посередине между Ладожским озером и озером Ильмень. Операция проводилась в начале 1942 г.

Помимо вполне очевидных проблем снабжения миллионного города продовольствием имелись соображения оперативно-стратегического характера, вынуждавшие искать пути для деблокирования Ленинграда. Положение советских войск, оборонявших город, определяли два фактора. Во-первых, их снабжение было крайне скудным в силу ограниченности поставок с Большой земли и практически остановившейся оборонной промышленности Ленинграда. Соответственно, их возможности по ведению интенсивных боевых действий были крайне ограниченными. Во-вторых, они не могли быть значительно усилены в случае начала штурма города немцами. Немецкое командование могло накопить силы и обрушить на город удар, который его защитники просто не смогли бы парировать. Единственным средством воздействия на обстановку в руках советского командования были войска на внешнем кольце окружения. Только их действиями можно было оттянуть основные силы группы армий «Север» от Ленинграда. В идеале войска Волховского фронта должны были вынудить противника отойти от Ленинграда под угрозой окружения и тем самым восстановить коммуникации между страной и городом. Поэтому возможность выбора стратегии у командования Волховского фронта отсутствовала: нужно было только наступать. Эти соображения на год вперед определили стратегию советского командования на внешнем фронте блокады Ленинграда. Весь 1942 г. прошел в тяжелых наступательных и оборонительных боях на Волховском фронте, вынуждавших войска группы армий «Север» забыть о наступлении на Ленинград. Бои хотя бы вдесятеро меньшей интенсивности на подступах к городу могли привести к крушению его обороны.

Однако планы советского наступления, как это часто бывает на войне, столкнулись с принятыми противником контрмерами. На рубеже реки Волхов была, во-первых, не потрепанная летними и осенними боями 1941 г. свежая пехотная дивизия в первой линии, а во-вторых, на этот рубеж «свернулась» ударная группировка, штурмовавшая в ноябре 1941 г. Тихвин. Свежих дивизий в первой линии, строго говоря, было даже две – с ноября 1941 г. на этом направлении действовала 250-я испанская дивизия. Удержание ей фронта у Новгорода позволяло уплотнить боевые порядки остальных соединений 18-й армии на рубеже Волхова. Поэтому, несмотря на ввод в бой двух свежесформированных армий, Волховскому фронту не удалось достичь решительного результата. Не были выполнены ни задача-максимум (глубокий прорыв к Луге), ни задача-минимум (окружение чудовской группировки противника).

Как и во всех наступательных операциях Красной Армии зимы 1942 г. у Волховского фронта отсутствовал эффективный инструмент быстрого прорыва и развития успеха, который позволил бы перерезать коммуникации чудовской группировки противника до переброски резервов. Немецкому командованию удалось парировать наступление 2-й ударной и 59-й армий вполне традиционными методами – переброской резервов с пассивных участков фронта и затыканием дыр прибывающими с запада соединениями. Типовым приемом стало также упорное удержание опорных пунктов в основании прорыва, что не позволяло советским войскам его расширить.

Однако если советскому командованию на северо-западном направлении не удалось достигнуть позитивных целей (разгрома войск ГА «Север» и деблокирования Ленинграда), то это не означает, что не были достигнуты негативные цели, то есть нарушение планов противника. Командование группы армий «Север» в марте 1942 г. находилось от решения задачи соединения с финскими войсками и захвата Ленинграда неизмеримо дальше, чем в ноябре 1941 г., в начале наступления на Тихвин. Наиболее актуальной для руководства 18-й армии в марте 1942 г. была ликвидация вклинения 2-й ударной армии и выставление прочного заслона против Волховского фронта. Одновременно в результате Любаньской операции была перерезана железная дорога широкой колеи Новгород – Чудово. Это заставило немцев построить обходную узкоколейку длиной 72 км, получившую условное наименование «Звезда» (Stern). Поэтому несмотря на то, что ни одной из сторон в зимней кампании 1942 г. не был достигнут решительный результат, общая обстановка под Ленинградом изменилась в пользу советских войск – непосредственная угроза городу была надолго ликвидирована.

Однако судьба прорывавших блокаду войск 2-й ударной армии сложилась трагически. Удержание немцами ключевых пунктов в основании прорыва не позволило обеспечить бесперебойного снабжения наступающих войск. Наступление стало выдыхаться, а к весне 1942 г. 2-я ударная армия фактически находилась в полуокружении. Попытка вывода армии из наметившегося «котла», порученная прибывшему с московского направления генерал-лейтенанту А.А. Власову, завершилась неудачей.

15 мая 1942 г. командующий фронтом М.С. Хозин докладывал И.В. Сталину план последовательного отвода 2-й ударной армии с рубежа на рубеж. Тем временем А.А. Власов информировал командующего фронтом о тех трудностях, с которыми столкнется отвод войск его армии. Как основную проблему отхода он называл нехватку дорожных батальонов, которые были заняты подготовкой рубежа обороны и приведением дорог в тылу армии в проезжее состояние. Горючее для автомашин, подготовка дорог стали основными факторами, лимитировавшими скорость отвода войск 2-й ударной из Любаньского выступа. Готовность войск армии к отводу на промежуточный рубеж, по оценке командующего, могла быть достигнута не раньше 23 мая. Кроме того, дороги были заняты выводом из армии 13-го кавалерийского корпуса и трех стрелковых дивизий.

Тем временем войсками немецкой 18-й армии генерал-полковника Линдемана была начата вторая операция по окружению 2-й ударной армии. Отвод войск из Любаньского выступа был замечен, и задачей 18-й армии стало не дать советскому командованию отвести войска из почти закрытого «мешка». Немецкое наступление началось 22 мая. 30–31 мая немцам удается сомкнуть кольцо окружения и изолировать войска 2-й ударной армии. По данным на 1 июня 1942 г., в окружении находилось более 40 тыс. бойцов и командиров Красной Армии. Они располагали 300 орудиями разных калибров, 545 минометами, 28 зенитными орудиями, 409 противотанковыми ружьями, 60 тракторами ЧТЗ, 31 трактором СТЗ, 36 автомашинами ЗИС-5, 75 автомашинами ГАЗ-А и АА. Запасов продовольствия в армии хватало по сокращенным нормам до 10–12 июня.

За промахи в обеспечении обороны коммуникаций 2-й ударной армии после неудачной попытки восстановить положение командующий Ленинградским фронтом М.С. Хозин был снят с должности 8 июня 1942 г. Вступив в командование Волховским фронтом 9 июня, К.А. Мерецков боевым приказом № 00332 назначил на 2.00 10 июня начало операции по освобождению коммуникаций 2-й ударной армии. К 22 июня в результате совместных действий войск 59-й и 2-й ударной армий был пробит коридор шириной 300–400 м. Воспользовавшись этим коридором, из окружения вышло свыше 2000 раненых бойцов и командиров армии А.А. Власова. Далее была допущена роковая ошибка. Вместо закрепления «стенок» коридора пробивавшие его соединения 2-й ударной армии продолжили движение на восток, увлекая за собой части 59-й армии. По существу, коридор оборонялся только несколькими танками. На рассвете 23 июня, после массированного налета авиации, немецкие войска вновь перешли в наступление и вновь закрыли «котел» 2-й ударной армии. К 23 июня район, занимаемый 2-й ударной армией, сократился до таких размеров, что уже простреливался артиллерией противника на всю глубину. Уничтожение вооружения и техники 2-й ударной армии приняло стихийный характер. Понимая, что до трагического финала остаются дни и даже часы, 23 июня А.А. Власов отдал устное распоряжение всем начальникам родов войск и командирам соединений уничтожить всю технику армии. С получением этого распоряжения началось массовое уничтожение и вывод из строя вооружения, автотранспорта, средств связи и другого имущества. В течение 23 и 24 июня по всему занимаемому войсками 2-й ударной армии пространству гремели взрывы и поднимался дым пожаров.

Здесь необходимо отметить один весьма важный момент. Одной из причин быстрого крушения окружений Красной Армии в 1941–1942 гг. была невозможность организации «воздушного моста» для блокированных войск подобно тому, как это было сделано немцами для XXIII корпуса под Оленино и II корпуса под Демянском. Положение войск окруженной 2-й ударной армии было очень схожим с положением II армейского корпуса, окруженного в районе Демянска. Сходной была численность окруженных войск: около 100 тыс. человек. Армию генерал-лейтенанта Власова и корпус генерал-лейтенанта Брокдорф-Алефельда отделяло от своих войск небольшое расстояние, фронт был статичен, перспектив его смещения не было. Площадь, занимаемая войсками 2-й ударной и II армейского корпуса, была достаточно большой, чтобы построить не подверженный огню противника аэродром.

Разница была лишь в численности транспортной авиации. В период с 2 июня по 29 июня 1942 г. было произведено самолето-вылетов на снабжение войск 2-й ударной армии: самолетами У-2 – 141, «Дуглас» – 129, СБ – 4, Р-5 – 4. В большинстве случаев грузы сбрасывались с самолетов в мешках, а не выгружались на аэродроме. Самолетами было переброшено: 228 тонн продовольствия, 11 тонн бензина, 823 тыс. штук патронов к ППШ, 812,4 тыс. винтовочных патронов, 9,5 тыс. патронов к ПТР, 1650 выстрелов к 37-мм зенитной пушке, 1929 – к 76,2-мм полковой пушке, 1250 – к 76,2-мм дивизионной пушке, 188—122-мм выстрелов. Однако на фоне 5 тыс. тонн, доставлявшихся ежемесячно в Демянский «котел», эти цифры выглядят довольно бледно. Неудивительно, что 25–26 июня 1942 г. «котел» 2-й ударной окончательно захлопнулся и разбился на отдельные группы сопротивления, оборонявшиеся до последнего патрона и пытавшиеся просочиться в разных направлениях.

11 июля 1942 г. командующий 2-й ударной армией генерал-лейтенант А.А. Власов в ходе неудачной попытки выйти к своим был взят в плен немцами в деревне Туховежи Ленинградской области. Позднее, уже в лагере военнопленных в Виннице, А.А. Власов пошел на сотрудничество с оккупантами и стал руководителем военной организации коллаборационистов из советских военнопленных – Русской освободительной армии (РОА). Из-за этого события история 2-й ударной армии обросла множеством слухов и домыслов. Во-первых, не А.А. Власов «загнал армию в болота» – она действовала в этом районе с января 1941 г., задолго до вступления в должность командующего А.А. Власова. Во-вторых, не может идти речи об организованной А.А. Власовым сдаче армии немцам. До самого последнего момента, когда сохранялась управляемость войск армии, А.А. Власов отдавал приказы на прорыв из окружения и уничтожения вооружения и техники с целью предотвратить использование этой техники противником. По крайней мере до своего пленения генерал-лейтенант А.А. Власов действовал сообразно обстановке. Тем не менее неприятная история с изменой последнего командующего 2-й ударной армией первого формирования привела к слабому освещению советскими историками событий на Волховском фронте в первой половине 1942 г.

К своим вышли из окружения к 29 июня 9462 человека, в том числе 5494 человека раненых и больных. К 10 июля вышли еще 146 человек. Выход просачивавшихся по лесам и болотам солдат и командиров 2-й ударной армии продолжался довольно долго, многие отходили не на запад, а на юг, в направлении Старой Руссы. Но принципиальных изменений цифры вышедших из окружения уже не претерпели. По немецким данным, в ходе боев с окруженной 2-й ударной армией было захвачено 32 759 пленных, 649 орудий, 171 танк и другое оружие, боевая и вспомогательная техника.

После катастрофы 2-й ударной последовала Синявинская операция, в которой предполагалось пробить коридор к Ленинграду между Мгой и Синявино, почти по кратчайшему расстоянию, намного ближе к Ладожскому озеру, чем прорыв 2-й ударной армии. Однако вновь последовали фланговые удары противника, которые привели к окружению ударной группировки 8-й армии. Наконец в «Искре» было решено пробивать коридор без попыток окружить хотя бы полк противника в «бутылочном горле», прямо по берегу Ладожского озера, без риска получить удар во фланг. Войска Ленинградского и Волховского фронтов здесь разделяли всего 12–15 км. Зимой 1943 г. задача ударной группировки Волховского фронта состояла в том, чтобы прорвать оборону немцев на участке Липка, Гайтолово, уничтожить оборонявшиеся здесь войска противника, овладеть Рабочими поселками № 1, № 5 и Синявино и, соединившись с войсками Ленинградского фронта, повернуть фронт наступления на юг и выдвинуться на линию р. Мойка, пос. Михайловский, Тортолово.

Не следует думать, что план «Искры» был правильным, а предыдущие планы снятия блокады – ошибочными. Каждый из них в принципе соответствовал обстановке. Зимой 1942 г. было целесообразно нащупать слабое место в построении войск противника на Волхове и прорываться по длинному маршруту. Зимой 1943 г. Красная Армия ощущала себя уже достаточно сильной и подготовленной, чтобы осуществить штурм крепости XX столетия, занимавшей все пространство «бутылочного горла». Предпосылки для снятия блокады Ленинграда также создались в связи с общим успешным для Красной Армии ходом наступательных операций в конце 1942 г. Катастрофическое развитие ситуации для немцев в южном секторе фронта в связи с окружением армии Паулюса под Сталинградом и серьезный кризис на московском направлении привели к тому, что были выкачаны последние резервы из группы армий «Север».

В ноябре 1942 г. советское командование задумало новую операцию с тем, чтобы «соединить Большую землю и осажденный Ленинград прочным коридором». Его предполагалось пробивать по кратчайшему расстоянию через так называемое «бутылочное горло», примыкавшее к Ладожскому озеру. Внешнее и внутреннее кольца блокады Ленинграда здесь разделяли всего 12–15 км. Однако все пространство здесь было заполнено узлами сопротивления и многочисленными опорными пунктами немцев, связанными между собой.

Операция получила кодовое наименование «Искра». В отличие от предыдущих попыток прорыва блокады имела место постановка практически равных по глубине задач деблокирующей группировке Волховского фронта и войскам деблокируемого Ленинградского фронта (ввиду улучшения ситуации со снабжением города). Ударная группировка Ленинградского фронта имела задачей форсировать Неву, прорвать оборону противника на участке Московская Дубровка, Шлиссельбург, уничтожить оборонявшегося здесь противника и соединиться с войсками Волховского фронта. Такой план давал надежду прорвать блокаду до подтягивания немцами резервов в «бутылочное горло».

В ночь на 12 января группа авиации Балтийского флота нанесла удар по железнодорожным узлам в тылу противника, воспрещая подвоз резервов. В 9.30 утра 12 января 1943 г. на участках наступления фронтов началась артиллерийская подготовка атаки. За 40 минут до начала атаки пехоты и танков штурмовая авиация фронтов группами по 6–8 самолетов атаковала узлы связи, опорные пункты, артиллерийские и минометные батареи противника в «бутылочном горле».

Войска первого эшелона 67-й армии Ленинградского фронта, форсировав Неву по льду, сломили сопротивление противника между 2-м городком и Шлиссельбургом, и к концу дня наступавшие в центре 268-я и 136-я сд продвинулись на глубину до 3 км. Наступавшая с плацдарма в районе Московская Дубровка («Невский пятачок») 45-я гв. сд выбила противника из первой траншеи, но дальше продвинуться не смогла. Неуспешной также была попытка 86-й сд форсировать Неву против Шлиссельбурга. Во второй половине дня дивизия была перенацелена вслед успешно наступавшим соединениям, переправилась через Неву в районе Марьино и атаковала Шлиссельбург уже по восточному берегу Невы.