Текст книги "На пути к Бесстрашию"

К полудню дождь усилился. Теперь он лил сплошной стеной, и лагерь погрузился в слякоть. Впрочем, работы над его укреплением не прекращались. Солдаты углубляли старые рвы, копали новые, воздвигали дополнительные частоколы. Испачканные грязью и насквозь промокшие, они трудились, не покладая рук, и с тоскою поглядывали на восток. Никого. Только прозрачная пелена дождя, накрывшая равнину. Длинные капли остервенело стучали по доспехам, и нескончаемую мелодию эту лишь изредка заглушали раскаты грома.

Спустя какое-то время ливень прекратился, из-под косматых туч выглянуло солнце. Приободрённые его лучами нилланцы расходились на обед. Еда была невкусной, холодной – разжечь костры из промокшей древесины не получалось. Они, тем не менее, не унывали, и даже пробовали подшучивать друг над другом. Но мысли о где-то заплутавших подкреплениях не давали покоя.

И вот раздался переполненный радостью крик:

– Идут, идут!

На землю бросая тарелки, все бросились к восточной окраине лагеря. Да, на горизонте и вправду появились люди. Только вот шли они не колонной, а бесформенной толпой, да и не шли, кажется, а бежали. Неужели…

Отчаяние сменяло восторг. Они понимали, что происходящему может быть лишь одно объяснение – разгром Эльтунской Армии – но произнести эти страшные слова вслух не решались. Просто смотрели потухшими взглядами на приближавшихся людей и помалкивали. А те, преодолев уже половину отделявшего их от лагеря пути, начинали размахивать руками и кричать: «Готовьтесь! Готовьтесь!» К чему именно готовиться стало понятно через пару минут. Там, за спинами нилланцев, стали возникать зловещие силуэты под красными, чужими знамёнами. Они двигались медленно, точно зная, что загнанный враг никуда не денется. Прайтизи и прочие на глаз пытались определить их численность, и в ужасе хватались за головы – сотни, если не тысячи!

– Занять боевые позиции, – послышался приказ. – Лучников и арбалетчиков в первые ряды!

Крик разорвал оцепенение, началась суматоха и торопливые приготовления к бою. Всё как всегда, только вот шансы на победу непривычно малы…

Тем временем убегавшие от орков нилланцы, человек сорок, не больше, врывались в лагерь и, запыхавшиеся, падали прямо в дождевую слякоть. Судя по их сбивчивым рассказам, катастрофа произошла вчерашним утром. Зеленокожие появились откуда-то с юга и вспыхнуло сражение, в котором погибло немало людей. В том числе и тысячник Воил. Кому посчастливилось выжить разделились на несколько отрядов, но дойти до своих, по всей видимости, успели лишь они. Повезло, хоть от усталости даже ног не чувствовали…

– А ну, чего сопли распустили?! – не выдержал Тернол. – Живо встать в строй, гости дорогие! Никто вас защищать не обязан, поди сами не девочки! Живо, я сказал!

Орки остановились на безопасном для себя расстоянии, не желая, видимо, раньше времени попадать под обстрел. Все были облачены в тёмные доспехи, о прочности которых – увы! – нилланцы знали не понаслышке. Практически неуязвимые, они насмешливо скалились, глядя на ощетинившийся частоколами лагерь. Один из них сделал несколько шагов вперёд и громко воскликнул:

– Эй, крысы! Сдавайтесь или умрите!

Ответом ему послужила кем-то пущенная стрела, немного недолетавшая до цели. Она вонзилась глубоко в землю, но зеленокожий извлёк её, чтобы сломать об колено. Затем он взмахнул ятаганом, отдавая приказ к атаке, и сам первым бросился вперёд. Следом за ним – закованные в сталь полки, одержимые ненавистью… и отвагой. Многие сотни глоток взревели, предвкушая бой, и во всём этом шуме нилланцы не слышали даже собственных голосов. Но и без командирских приказов солдаты знали, что делать. Они вскидывали лук вверх, натягивали тетиву и стреляли, не целясь. Наступавшие двигались плотными рядами, и промахнуться по ним не представлялось возможным.

Стрелы обрушились на орков смертоносным ливнем. Да, многие из них беспомощно отскакивали от доспехов, но были и те, что находили верную дорожку между пластинами. Зеленокожие падали, ещё, может, не убитые – только раненые, однако несчастных затаптывали бегущие следом. А в небо взлетал уже второй залп, за ним – третий. Вскоре защёлкали арбалеты. Теперь, когда противник приблизился на необходимое для того расстояние. Орки начинали падать куда как активнее, ибо от стальных болтов, несущихся на сумасшедшей скорости, даже гномьи доспехи спасали не всегда. Словно коса смерти прошлась по первым рядам, собирая богатую жатву. Не прекращали падать и стрелы, и на какое-то мгновение могло показаться, что вражеская атака захлебнулась, умывшись кровью, и была остановлена. Только куда там! Наступавшие неслись по телам мёртвых товарищей, продолжая всё также орать и размахивать ятаганами. Арбалеты, в свою очередь, не могли похвастать высокой скорострельностью, и на то, чтобы перезарядить их, уходило много времени. Армия орков стремительно приближалась. От лагеря её отделяли лишь рвы…

Но повторять ошибок, допущенных позапрошлой ночью, враги не пожелали. Они расступились, давая место другим, тащившим длинные доски. Их стали перебрасывать через ров, который, к сожалению, оказался не достаточно широким. Снова выстрелили арбалеты, в рядах зеленокожих образовалась брешь. Но мостики на ту сторону уже были перекинуты, и по ним, скрипящим от тяжести, друг за другом устремились зеленокожие.

Прайтизи заскрипел зубами. Как жаль, что нилланцы находятся за частоколами, а не встречают противника у рвов. Там его численный перевес сходил бы на «нет» – по одному, никак не сотнями орки перебирались по доскам. Драгоценные секунды, впрочем, потеряны, врагу без боя удалось закрепиться на стратегически выгодной позиции, и теперь он наращивал силы для последнего, решающего броска. Всё новые зеленокожие бежали по мостикам, и вот уже в непосредственной близости от лагеря их находилось огромное количество. И приказ к атаке не заставил себя ждать.

Запели орчьи трубы, кидая армию на штурм. Тут же нилланцы произвели очередной залп арбалетов, с такого близкого расстояния без проблем пробивавших доспехи. Но несколько десятков убитых лишь раззадорили врагов. С радостными криками они бросились на вал с частоколом и стали карабкаться вверх.

Стрелки с разряженными арбалетами уступили своё место копьеносцам. Зеленокожих встретили разящие выпады пик, которые, правда, ни капельки их не смутили. На смену сражённым приходили другие, с той же прытью пытающиеся преодолеть препятствие. За ними – следующие, и так, кажется, до бесконечности. Тёмная волна атаковавших облепила частоколы, и, неся потери, ворвалась в лагерь.

В дело пора вступать мечам.

Лязг металла и крики умирающих ознаменовали начало битвы. Находившиеся где-то поблизости сотники кричали: «Ни шага назад!», но люди вынуждены были пятиться, отдавая врагу бесценные пяди земли. Всё прибывавшие и прибывавшие орки в буквальном смысле проталкивали свои первые ряды вглубь нилланской обороны. Противостоять их безумному напору оказалось непростой задачей. Но и отступать нельзя. Если орки начнут хозяйничать в лагере, долго не протянуть, и быстрая смерть при таком раскладе – не худший из всех вариантов. Бой стал ещё жарче, рядом с частоколом появлялся новый вал – из мёртвых тел. Слякоть окрасилась кровью. Происходящее всё больше напоминало мясорубку, и нилланцы, конечно, не заметили, как с запада к ним подкрался крупный отряд противника. Вернее, заметили, но слишком поздно. Подлые твари уже вовсю перелазили через никем не защищаемый частокол, и туда, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление, тут же была брошена резервная сотня. Но могла ли она остановить  уже ворвавшегося в лагерь врага? Нет, лишь замедлить вторжение, ощетиниться копьями и медленно отступать назад. Не лучшим образом обстояли дела и у основных сил. Несмотря на все старания и отчаянную ругань командиров, они шаг за шагом сдавали позиции. Уж больно неистовы орки, и доспехи у них – прочны.

Очень скоро солдаты упёрлись друг другу в спины, оказавшись, таким образом, в полном окружении. Лагерь перешёл в руки зеленокожих. Те тут же бросились к лазаретным шатрам, начиналась жестокая расправа над ранеными. Крики о пощаде слышны были даже сквозь гул сражения, однако помочь собратьям нилланцы не могли. Орки держали их в плотном кольце, и выпускать не собирались. Над Эльтунской Армией нависла тень полного уничтожения.

Сотники, то ли вконец отчаявшиеся, то ли погибшие в бою, никаких приказов больше не отдавали, и Прайтизи вновь взял ответственность на себя.

– Солдаты! – воскликнул он, взглядом разыскивая своих людей. Кантил и Маил сражались поблизости, а вот остальные, кажется, уже отправились в мир иной. Их место в строю занимали представители других сотен. – Все! На прорыв!!!

Хилил бросился в атаку. Находившийся перед ним зеленокожий не успел для защиты поднять ятаган, и потому рухнул с рассечённым горлом. А десятник уже шагал дальше, мечом и руками расталкивая ошеломлённых врагов. Они явно не ожидали от него такой наглости, граничащей с безумием. Впрочем, не он один решился на отчаянный прорыв. Прайтизи оглянулся и увидел, как, отбиваясь от многочисленных ударов, за ним следует человек тридцать. Может, хоть кому-то из них улыбнется удача…

Нилланцы вклинивались в армию орков, медленно, но верно продвигаясь к выходу из лагеря. Противник быстро сообразил, что происходит, рассвирепел, зарычал, словно хищный зверь, у которого из-под носа уводят добычу. Жадные до крови ятаганы засверкали со всех сторон, без устали и без жалости разя дерзких людишек. Те огрызались ответными выпадами, которые нет-нет, да находили лазейки между непробиваемыми доспехами зеленокожих. Мерзкие твари тогда падали на землю, но как незначительны были эти потери для врага…

Казалось, полчища орков нескончаемы. Прайтизи и прочим смельчакам удалось уже выбраться из лагеря, а им всё также приходилось расталкивать зеленокожих, уклоняться от ударов. Каждый шаг тут грозил стать последним, любая ошибка – фатальной. Бегство от верной гибели затягивалось, и она, эта гибель, снова и снова настигала людей. Когда десятник вновь обернулся назад, он с ужасом увидел, что в живых осталось лишь несколько солдат. И без того немногочисленные ряды нилланцев редели всё больше.

Но нет, удача любит дерзких и сильных, она обязательно им улыбнётся, вознаграждая за героические усилия. Прайтизи неожиданно вырвался на свежий воздух, по инерции продолжая размахивать мечом и работать локтями. Открыв же плотно зажмуренные глаза, сам не поверил своему счастью. Неужели и впрямь удалось выбраться из, казалось бы, наглухо захлопнувшейся смертельной ловушки? Не может быть! Подобные чувства, в которых недоумение смешивалось с восторгом, испытывали и другие, вместе с Хилилом прорвавшиеся на свободу. Сейчас они находились в метрах десяти от зеленокожих, и те не спешили кидаться в бой. Просто стояли и смотрели на невесть каким образом спавшихся нилланцев, не меньше их удивлённые таким поворотом событий.

– Уходим! – крикнул Прайтизи, беглым взглядом окинув спавшихся. Из его людей в живых остался лишь Кантил, ещё четверо незнакомых. Прорыв из кольца окружения дорого стоил, и потому нужно сделать всё возможное, чтобы он не оказался напрасным. Хоть кто-то должен уцелеть.

Они бежали на восток, забыв про усталость. Осаждённый лагерь остался далеко позади, когда солдаты, взобравшись на холм, увидели высоко поднятые белые флаги – нилланцы сдавались. О том, что с ними теперь будет, не хотелось даже думать. Пытки, глумления и, в конце концов, та же смерть, страх перед которой и заставил сложить оружие. Нилланская Армия разбита, и теперь полчища зеленокожих беспрепятственно могут двигаться вглубь Империи. Вплоть до самой Эльтунии не соберется достаточного количества войск, чтобы остановить их, значит, город ожидает осада. Добраться туда первыми, предупредить о надвигающейся опасности, подготовиться…

Но сделать этого выжившим нилланцам не суждено. С вершины холма виднелись и волчьи всадники, встреча с которыми была ой как нежелательна…

Они вынырнули из находившейся на севере впадины, и теперь стремительно приближались. Прайтизи помрачнел. Ему предстояла ещё одна битва, скорее всего, последняя.

– Держать высоту любой ценой, – заговорил Хилил. – В чистом поле нас перережут как баранов, и только здесь, встав спиной к спине, мы можем продать свои жизни подороже.

Враги приближались. Ветер доносил до нилланцев свирепое рычание волков и звонкие крики наездников, в которых, если прислушаться, можно было разобрать ругательства и насмешки. Пусть. Всего шесть человек осталось от Эльтунской Армии, но убегать их никто уже не заставит.

Не сбавляя скорости, всадники взлетели на холм. Прайтизи наотмашь рубану появившуюся перед ним звериную пасть, сам уклоняясь от орчьего ятагана. Взревев от невыносимой боли, волк обезумел, стал неуправляемым. Он метнулся в одну сторону, потом – в другую, и сбросил на землю седока. Добить его, впрочем, было некогда, вставшие спиной к спине солдаты отчаянно отбивались от превосходящих сил противника. Но долго ли они могли продержаться, когда, парируя удары зеленокожих, рискуешь быть на части разорванным клыками? Хилил видел, как зверь схватил одного из нилланцев и, словно консервную банку, начал вскрывать доспехи. Тут же послышались дикие вопли, утробное рычание и омерзительные чавкающие звуки. На помощь к несчастному рванул Кантил, и зря. Его повалил другой волк, чьё страшное пиршество только начиналось… Последний из десятка Хилила – пал, и оставшемуся без своих солдат командиру предстояло погибнуть вслед за ними.

Врут, что в последние мгновения вся жизнь пробегает перед глазами. Ничего такого Хилил не заметил, когда сам нырнул под размахнувшегося для удара орка…

Нилланец опередил всадника, ударил первым, но меч беспомощно скользнул по тёмному панцирю. Прайтизи уклонился от ятагана, и зеленокожий, решив, видимо, не мудрствовать лукаво, взял да и пнул приблизившегося противника железным сапогом по лицу…

Глава 6

Лучи золотистого света падали землю, и путникам, находившимся на некоторой возвышенности, открылась значительная часть Восточного Тракта. Петляя, словно исполинских размеров змея, дорога стремительно уходила вниз по склону, то скрываясь, то появляясь вновь, неслась по долине и только ближе к Туманным Горам окончательно пропадала из вида. С обеих сторон её окружали густые леса, в которых, правда, можно было разглядеть небольшие поляны. Зелёное царство раскинулось на многие километры вокруг, щебетанием птиц встречая рассветное солнце. Но недружелюбным казался этот таинственный и чужой для эльхаарцев мир. Как знать, может, он запомнил нанесённую ему обиду, когда никакого Тракта не существовало, и люди, прокладывая свой путь, топором и огнём прошлись по зелёным чащам. Так или иначе, но пробираться сквозь лес беглецы не решились, и бодро шагали по дороге.

Но даже густые чащи не внушали такого безотчётно страха, как видневшиеся на горизонте скалы. Они уже сейчас казались огромными, нависавшими над равниной всей своей тяжестью, что же будет, если подойти ближе?

Там – места обитания орков, одинаково враждебных и Эльхаару, и Нилланской Империи. Последняя, кстати, называла их Десятым Королевством, намекая, что непокорённые страны Альянса, число которым девять, имеют прямое отношение к разорительным набегам зеленокожих. Сколько бы дипломаты не уверяли восточного соседа, что это не так, что с орками никаких отношений не поддерживается, Империя продолжала гнуть свою линию. И её можно было понять: если мерзкие твари никем не контролируются, то почему атакуют лишь Ниллану подвластные земли? Тот же Эльхаар, к примеру, и поближе, и побогаче будет. Дипломаты разводили руками, не зная, что ответить, ведь про обитателей Туманных Гор им известно не больше, чем кому-либо. Получался замкнутый круг. Одним своим названием Десятое Королевство настраивало Альянс и Империю друг против друга, и пару раз даже доходило до войны. Впрочем, противоречий между державами хватало, и проблема с зеленокожими далеко не самая острая из них.

Путники были далеки от политики, и потому, глядя на скалы, думали лишь о том, как обойти их. Но деваться некуда, дорога вела вперёд. Очень скоро они преодолели спуск с холма, и Туманные Горы скрылись из вида. Начинался долгий путь на восток.

По тракту друзья шли весь день, останавливаясь лишь для того, чтобы быстренько перекусить. Воспоминания о Тёмном Герцоге были свежи в памяти, и поторапливать никого не приходилось. Даже Паук, покряхтывающий от взваленной на себя тяжести, шага не сбавлял. Разговаривали мало. Хайдио давно уже протрезвел, со всеми вытекающими отсюда последствиями – стал раздражительным и злым. Не лучше себя вела и Илия, сильно обидевшись, что меч взяли наперекор её воли. Ну а Джол открывал рот тогда лишь, когда хотел попросить кого-нибудь понести сумку. Удовольствие от путешествия получал только Джеген, и это несмотря на полученное им ранение. Как на богиню он смотрел на шагавшую рядом девушку, а когда та замечала его взгляд, краснел и виновато извинялся.

На ночь они остановились в лесу, на уютной поляне. Разжигать костёр побоялись, хоть и очень хотелось. Поблизости отыскали ручей родниковой воды, и вдоволь из него напились. Поужинали простым хлебом, который нашли у Паука в мешке, после чего завалились спать.

…Джеген проснулся от тихого шороха, схватил топор и вскочил на ноги. От резкого движения его пронзила боль – рана на спине давала о себе знать, но он стиснул зубы и начал вглядываться в темноту.

– Эй, ты чего не спишь, – послышался слегка испуганный голос Илии.

Девушка стояла неподалёку, то ли собираясь уйти, то ли откуда-то уже вернувшись.

– Мало ли чего, – отозвался великан, опуская топор.

– Да всё нормально, ложись, спи дальше.

– Мне это… поговорить с тобой надо, – неожиданно решился Джеген, почувствовав, как сердце бешено заколотилось в груди.

Он подошёл к ней, при этом чуть не наступив на тихо похрапывавшего Паука, и остановился в нерешительности. При свете звёзд её лицо казалось особенно прекрасным.

– Ну? – поторопила девушка.

– Сказать хотел… давно уже, да всё как-то смелости не хватает… я… и…

– Ты хочешь меня?

Секунд десять гигант осмысливал услышанное, после чего вспыхнул, как мальчишка.

– Нет, нет! Ты что! Ну… как бы да, но не это главное… совсем не главное. Я не такой, как другие…

– Ты про что вообще? – разозлилась Илия, не понимая, чего от неё хотят.

Джеген, видя, как она хмурится, горько пожалел, что всё это затеял, но отступать уже было поздно.

– Люблю тебя… сильно, – выдавил великан, самому себе желая провалиться сквозь землю. Никому прежде он не говорил таких слов, и женщин получал либо силой, либо за деньги. Но теперь всё иначе…

Лицо Джегена исказилось от потаённой боли, красноречивее всяких слов свидетельствовавшей о его бесконечной искренности. Девушке не раз приходилось выслушивать признания в любви, но они не шли ни в какое сравнение с этим, переполненным страхом и отчаянием. Со всё возрастающим ужасом Илия понимала, через какие мучения бедолаге пришлось пройти. Мириться с тем, что другие мужчины к ней прикасаются, и не только, а потом из её же уст выслушивать подробности, казаться равнодушным, ничем не выдавая бурю эмоций в груди, терпеть, когда терпеть невозможно, и всё для того, чтобы не быть осмеянным, униженным, жалким. Но изнутри его съедающее чувство оказалось сильнее гордости, и вот могучий великан стоит перед ней, как на плахе, готовый к казни или помилованию. Он с радостью примет любое решение девушки: смерть – так смерть, счастье – так счастье; он сможет всё, но жить как раньше… нет, больше не сможет. Теперь, когда страшная тайна раскрыта, когда даже случайный взгляд на части будет разрывать сердце…

Она молчала с минуту, но Джегену это время показалось вечностью. Многое успел обдумать и решить. В том случае, если девушка позволит себе хотя бы одну насмешку над его чувствами, великан незамедлительно отправится обратно в Эльхаар, чтобы напиться там вдребезги или погибнуть от рук Тёмного Герцога. Почему же она медлит с ответом?

Илия притянула гиганта к себе, заставила опустить голову и сама приподнялась на цыпочки, страстно припав к его губам. Сперва он опешил, но уже через секунду обнял её, и нежными поцелуями стал осыпать красивое лицо.

– Борода колючая, – хихикнула Илия, правда, не отстраняясь.

– Сбрею… завтра, – пообещал великан, ещё крепче прижимая любимую.

– А мне и так нравится, – простонала она, почувствовав его руку у себя между ног.

Этой ночью сбудутся все, даже самые потаённые мечты, и Джегену хотелось насладиться каждым прикосновением, каждым поцелуем, каждым вздохом. И он верил, что таких ночей будет много…

***

Ещё до рассвета путники вышли на Тракт и двинулись дальше. Мешок и сумку опять пришлось нести Джолу, который, впрочем, больше не жаловался. За вчерашний день они значительно полегчали, что, в свою очередь, грозило друзьям нешуточной проблемой – съестные припасы скоро закончатся. Кротчайший путь в Империю пролегал через Туманные Горы, и, если даже они решатся на столь отчаянный поступок, рукой махнув на обитавших там орков, дорога займёт неделю, а то и полторы. Голодать никому не хотелось, но не возвращаться же обратно в город. Придётся терпеть. О предстоящих трудностях пытались не думать, и наслаждались, пока была возможность, сытостью в желудке и хорошей погодой.

Петляя и извиваясь, дорога вела их на восток. Впереди, взявшись за руки и о чём-то мило беседуя, шли Джеген и Илия, чуть поодаль – Паук и бродяга.

– Глянь, как хорошо спелись наши голубки, – с некоторой завистью произнёс Джол.

– Вижу, – отозвался Хайдио. – Только вот радоваться здесь нечему.

– Прекращай уже! – о наболевшем решил высказаться Паук. – Посмотри на себя: вечно чем-то недовольный, хмурый, злой, ну прямо как пёс плешивый! Я, конечно, понимаю, без выпивки тебя трудно, но это не значит, что нужно портить настроение всем остальным. Радоваться, говоришь, нечему? Взгляни на Джегена. Таким счастливым я его никогда ещё не видел. У парня, можно сказать, мечта всей жизни осуществилась, а тут ты со своей кислой физиономией…

– Чего пристал? – разозлился нищий. – Джеген твой угодил в руки человека, пострашнее Тёмного Герцога, а я за него радоваться должен?

– В какие руки?

– Не хочу об этом говорить.

– Нет уж, говори, раз начал!

– Ну, Илия ваша… она не так проста, как кажется.

– И чего же с ней не так? – заинтересовался Джол. – За исключением, конечно, выбранной профессии…

– Первые подозрения на её счёт у меня возникли ещё в доме. Она сказала, что где-то слышала моё имя. Понимаешь, – вздохнул бродяга, – когда-то я и вправду был известен во всём мире.

– Ты?

– Ага. Меня знали как Мастера боевых единоборств.

– А, ну это может быть.

– И это было, но много лет назад. А ей сколько? Лет двадцать, не больше. Когда обо мне ходили слухи, она ещё несмышлёным ребёнком должна была быть.

– Ну, вполне могла услышать историю от какого-нибудь похотливого дедка, оплатившего время, но не знающего, чем заняться с юной красоткой. Силы-то, хе-хе, не те…

– Могла, – легко согласился Хайдио. – Но я всё равно решил приглядеть за ней. Окончательно заподозрил неладное, когда ты начал рассказывать о живом мертвеце, пьющем кровь и поселившимся, якобы, на Восточном Тракте. Так вот, с первых твоих слов Илия изменилась. Не лицом, нет, её лица я не видел, но походкой, что стала менее уверенной, скованной… не знаю, трудно описать ощущения. Она словно знала, о ком идёт речь.

– Девушка просто испугалась глупых слухов! – объяснил Паук. Затем он пристально посмотрел на своего собеседника, и, догадавшись, к чему тот клонит, рассмеялся. – Подожди-ка! Ты полагаешь, наша спутница и есть тот самый вампир? Потому, наверно, она о тебе и слышала, что живёт и не стареет много лет. А путаной тогда зачем работала? Нет-нет, дай сам догадаюсь! Чтобы колья осиновые в неё не вбивали! Хоть какие, но только не осиновые!

– Не всем слухам стоит верить, но и правдивые среди них тоже встречаются, – не принял шутливого тона бродяга. – Ты видел, как она резво кинулась навстречу Тёмному Герцогу, словно намеревалась порвать его голыми руками. Более чем уверен, так и произошло бы, не окажись в руках убийцы эльфийский меч.

– И ты реально веришь в то, что говоришь?

– Естественно. Я потому и разрешил тебе взять с собой это оружие. Пока оно с нами, мы в относительной безопасности.

– Бред какой-то, – упрямо заявил Джол, хотя сомневаться нищий его заставил.

– Если так хочется доказательств, подойди и попроси её, чтобы взяла меч в руки.

– И что?

– Не возьмёт. Даже под угрозой того, что я убью Джегена, она к эльфийской стали и пальцем не дотронется. Хочешь, проверим?

– Нет, – немного подумав, ответил Паук. То ли не желая идти на конфликт с Джегеном, то ли из страха, что всё сказанное Хайдио – правда. – Нет, не может быть, – не сдавался мошенник. – Илия питается обычной пищей, как мы, и за употреблением крови ещё не замечена.

– А ты уверен, что она всё время находится на виду? Вчера ночью, к примеру, эта обворожительная особа куда-то отлучалась минут на сорок. Вполне возможно, Тёмного Герцога опасаться больше не стоит. Без эльфийского меча он был бы легкой добычей для вампира.

– Ты всю ночь не спал?

– Вот ещё, – фыркнул бродяга. – Уснул, как только убедился, что расправляться с нами она не собирается. По крайней мере, не сейчас.

– И что же нам делать?

– Ничего. Пусть лучше будет рядом, весёлой и ни о чём не подозревающей, чем разоблачённой и скрывающейся где-то в лесу. Тогда точно однажды утром не проснёмся. Держи меч при себе, Джол, держи, и не выпускай его ни на секунду. А я буду держаться тебя. Что касается нашего друга… ты прав, нам остаётся за него только порадоваться. Эй, Джеген! – крикнул бродяга, и, когда тот оглянулся, приветливо махнул рукой. – Поздравляю! Прекрасный выбор!

Великан улыбнулся, счастливый, а Паук, по достоинству оценив жестокую шутку, нервно рассмеялся.

Больше они к этому разговору не возвращались. Джол, и так почти не выпускавший меч Тёмного Герцога из рук, теперь и вовсе к нему приклеился, отлучаясь с ним даже по малой нужде. Хайдио впал в привычную для себя депрессию, невыносимо тоскуя по крепкому элю. Зато у Джегена и Илии всё было в полном порядке. Не отходя друг от друга ни на шаг, они выглядели счастливыми и беззаботными. Так прошёл день.

На ночь их маленький отряд остановился в лесу. Разожгли костёр, немного посидели, а после Паук во всеуслышание заявил, что спать не собирается, и будет просто лежать с открытыми глазами. Ну, чтобы некоторые не питали иллюзий, что можно развратничать прямо тут, у костра, и оставаться никем не замеченными. Намёк оказался услышан, и вскоре великан со своей девушкой ушли вглубь леса. Бродяга к тому времени уже спал, и снились ему, видимо, кошмары. Переворачиваясь с бока на бок, он негромко выкрикивал имя какой-то женщины, стонал, просил её не умирать. В общем, если бы даже Паук захотел поспать, у него это вряд ли получилось бы. Глядя на звёздное небо, лишь местами скрытое тёмными кронами деревьев, Джол впервые задумался о том, что перемены в его жизни бесповоротны, что так, как раньше, никогда уже не будет. Заснул лишь под самое утро, когда вернувшиеся великан с девушкой мирно спали в обнимку, а Хайдио прекратил бредить.

С первыми лучами рассвета они двинулись в путь. Завтракать уже было нечем, и приунывшего по этому поводу Джегена нищий не то в шутку, не то всерьёз заверил: «Вот подожди, поймаем жирного орка, зажарим и съедим!» От одной такой мысли возникал рвотный позыв, и переносить голод стало полегче.

К полудню Тракт вывел беглецов к горам, а сам повернул на север. Путникам открылись величественные громады, как в одежды, укутанные в туман. Гордые пики подпирали небеса, взвалив на себя неподъёмную тяжесть, и словно пускали слюни, тоненькими тропинками стекавшие вниз. Проследить их путь до конца мешали деревья, но в том, что подъём будет сложным, сомневаться не приходилось.

Самой природой воздвигнута цитадель, служившая оркам надёжной защитой. Ни одной армии не придёт в голову штурмовать неприступные скалы, бросать в бой конницу или тащить катапульты. Лишь небольшие подвижные отряды могли преодолеть все трудности пути, да и то не факт. Царство камней сурово, обманчиво, негостеприимно. Чтобы сунуться сюда, нужна воистину весомая причина. Зеленокожие, например, бежали от людей и эльфов, вытеснивших их с плодородных земель. Теперь же настал черёд путников в благоговейном трепете взирать на скалы, надеясь, что хоть тут обретут спасение. Туманные Горы не есть выбор, это отсутствие выбора. Восточный Тракт слишком длинный, и на нём беглецов непременно настигнет голодная смерть. Возвращение в Эльхаар чревато новым витком противостояния со Скорпионами, которые, решив убить, всегда доводят дело до конца. Что делать? Идти напролом, уверовав в слепую удачу и благосклонность туманных вершин.

Пробираться к подножиям скал пришлось через лес. Солнце уже клонилось к закату, когда тот расступился и выпустил друзей на небольшую холмистую долину. Преодолевать подъёмы и спуски в темноте было опасно, один неверный шаг – и последствия непредсказуемы; потому решили сделать привал. Ночь прошла без происшествий, но чувство голода мало кому позволило уснуть. Теперь даже жареный орк не казался отвратительным, да только где его взять…

Следующим днём, оставив холмы позади, путники вышли к развилке двух троп. Одна из них петляла из стороны и в сторону, и плавно поднималась вверх, другая была крутой, как будто выложенной неровными ступенями, ведущими сразу в горы. Именно по ним и решили идти, чтобы сэкономить время.

Снова встречались деревья, цветущие даже в глубоких впадинах. Растительный мир в этих местах вообще был разнообразным, благодаря сложному рельефу и климату. Не так радужно обстояли дела с животными. Некогда многочисленные популяции оленей оказались истреблёнными. Орки охотились на них слишком часто, и теперь, наверное, сами кусали локти. Не от хорошей жизни они чинили разбой в Нилланской Империи, забирая всё, что не приколочено. Также почти не осталось лисиц, диких кабанов, тушканчиков. Зато можно было столкнуться с голодными стаями волков, пребывавших в вечном поиске чего-нибудь съестного. Одну из таких беглецам удалось заметить на севере, на крутой возвышенности в километре от них. Пять или шесть серых хищников прошли друг за другом, и скрылись в лесу. Осталось ли присутствие людей не замеченным – не понятно, но ночью кому-то явно придётся стоять в карауле.