Текст книги "S-T-I-K-S. Территория везучих"

Глава 12

Благоухающий участок пересекали около двух часов. Могли управиться быстрее, но не позволяло обилие мелей и всяческого хлама – не хотелось рисковать, несмотря на все клятвенные обещания производителя, в высочайшую прочность лодки верилось слабо.

Под конец пришлось пробираться, лавируя по настоящему кладбищу барж. Похоже, здесь у них раньше было что-то вроде популярной стоянки, а когда большая вода ушла, оставив жалкое мелкое русло, корпуса легли как придется и на оставшееся прикрытым дно, и на обнажившиеся берега. Здесь к вони гниения органики прибавились запахи разлившихся нефтепродуктов. А еще Карат опасался, что с металлических громадин начнут прыгать зараженные. Но, как это ни странно, ни одного мертвяка не заметили. Должно быть, команды, столкнувшись с непонятным явлением, поспешно высадились на сушу, ни одна тварь по палубам не разгуливала.

Выбравшись из развала барж, дружно вздохнули – впереди расстилалась широкая водная гладь с нормальными на вид берегами – ни малейших признаков того, что они обнажились при переносе. Учитывая то, что ветерок поддувает с запада, вскоре нехорошие запахи окажутся за спиной.

Так и оказалось, обоняние больше не страдало от нестерпимой вони, полчища мух тоже перестали докучать. Скорость увеличилась, глубины пошли приличные, мусора попадалось немного, и почти весь он мелкий. Лишь однажды пришлось поволноваться – налетели на труп, заметили его в последний момент, прошлись и днищем и винтом. После этого, несмотря на возражения Шуста, Карат сбавил газ. Да, он понимал, что такие столкновения вряд ли опасно навредят хорошо себя показавшей лодке, но как-то неприятно. Лучше двигаться медленнее, но с таким расчетом, чтобы вовремя высматривать утопленников.

Их здесь почему-то хватало. Странно, ведь берега не сказать, что густо населенные, в основном та еще глушь. Непонятно, откуда эти трупы. Течением принесло? Но ведь его нет, сказывалось только в самом начале, в районе моста, и быстро сошло на нет.

Спустя час сделали первую остановку на маленьком островке посреди реки (если эти далеко тянущиеся «лоскутные водоемы», присущие исключительно Улью, можно так называть). Давно назрела необходимость: ноги надо размять, пожевать чего-нибудь не под рокот мотора и болтанку, а в тишине и спокойствии, ну и груз нормально переложить, а то забрасывали пожитки в большой спешке.

Пока Шуст предавался безделью, неправдоподобно ссылаясь на нетрудоспособность по инвалидности, Карат возился с вещами, а Диана мастерила бутерброды и прочую нехитрую снедь. После немного посидели, глядя на воду, работая челюстями и попивая приготовленный на походной газовой плитке чай. Солнышко ярко светит, птички щебечут, спокойствие и благодать, редкий для Улья случай, когда бояться почти нечего. Оба берега скрыты стенами непролазного тростника, через который отдыхающую троицу не разглядеть, да и располагаются далековато, русло здесь широкое. Сам островок всего ничего, его за минуту по кругу обойти. Низкий, песчаный, из растительности лишь скудная трава и несколько чахлых кустиков. Зараженным внезапно выскочить неоткуда, и пуля снайпера вряд ли прилетит: местность не благоприятствует обустройству засад.

Шуст, наливая себе вторую кружку чая, спросил:

– Я так и не понял, ты говоришь, что водой до цели не дойти? Правильно?

– Может, дорога и есть, даже примерно представляю, где она, но ее искать надо. Попробуем поближе подобраться, вдруг отыщем подходы к тому каналу. Ну а если не получится, в худшем случае нам останется километров двадцать пять по суше. Городских кластеров по пути нет, там сплошные поля, посадки, чернота с юга подпирает. Мертвяков, конечно, много, но терпимо, если не нарываться, проскочить можно.

– Карат, смешно такое про себя говорить, но я сейчас тот еще ходок. Мне в больнице надо отлеживаться, а не по западу бродить. Так что для вас я что гиря, лучше сами идите, оставьте меня где-нибудь, потом заберете.

Да уж, и правда забавно получается: иммунный, чей дар Улья – фантастическая скорость бега, превратился в заурядного человека, в нынешнем удручающем состоянии его «сверхспособность» не работает.

– Я бы не хотел разделять команду. Это риск. Если и оставаться кому по пути, так тебе с Дианой, опасно ее туда тащить.

– Я умею быть полезной, – вскинулась девочка.

– Не спорю – умеешь. Но все равно тебе там делать нечего.

– Втроем – надежнее всего, – передумал Шуст. – Диана маленько на мертвяков влиять умеет, я, если что, могу на себя их отвлечь, увести, ну а если не получится, ты несговорчивого уговоришь. Командная работа – это сила.

– Верно, – кивнул Карат. – Поэтому лучше не будем торопиться.

– Это как понимать?

– Ди, ты же помнишь то озеро. Не забыла, сколько там островов?

– Ага, помню, – приглушенно из-за набитого рта ответила девочка. – Их там полным-полно.

– Так и есть. А еще тот тип на гидроцикле рассказывал про базу отдыха или что-то в этом роде. Надо поискать по этим островам, может, найдем. Припасы у нас кое-какие есть, хватит, чтобы дней десять ни о чем не думать. А дальше можно устраивать вылазки на берега и пополнять. Попробуем там найти лодку получше, такого добра на воде должно немало встречаться, не доверяю я этому надувному хозяйству.

– Погоди маленько, – не понял Шуст. – Ты что задумал? Зачем нам десять дней торчать на каких-то островах? Мы тебе не робинзоны, нам это не нужно, да и дело впереди важное, надо побыстрее жемчуг к рукам прибрать, я спать не смогу, ведь знаю, что он там без охраны лежит.

– А почему бы и не посидеть немного посреди воды? Шуст, ты сам подумай, острова – самые безопасные места. Зараженным туда добираться неинтересно, они с меньшими жертвами еду на берегах найдут, людям тоже делать нечего, я не слышал, чтобы в этих краях встречались богатые на редкую добычу кластеры. А раз так, то и смысла соваться нет, риск слишком велик, на востоке таких мест куда больше, и они не настолько богатые серьезными мертвяками. Будем считать, что мы устроили себе отпуск на курорте. Недели две-три, и твои ноги придут в норму, а там и дальше думать можно.

– Не придут, на это месяцы придется угрохать.

– Я говорил с врачами и знахарями, легкая хромота надолго останется, но это почти не будет мешать. То есть ходить по западу ты сможешь. Уж прости, но оставить тебя на острове, а самому отправиться с Дианой я не смогу. Мало того что разделяться нежелательно, мы просто не донесем все добро.

– Я что-то не понял: ты не сможешь сам донести несколько мелких белых шариков?

– Там и другое барахло есть, и оно не мелкое. Жалко бросать.

– И много его там? Что хоть за хабар? Он того стоит?

– Два пулемета, две крупнокалиберные винтовки, гранатомет хороший и маленько гранат к нему, автоматы, пистолеты, снаряга редкая, патроны разные.

– Пулеметы – крупняк?

– Ну да.

– Тема стоящая, но мы столько и втроем не унесем. Под такое машина нужна, или нанимать коня.

– С конем по западу бродить? Да на его запах со всех сторон мертвяки сбегутся, они при одном намеке на свежий навоз с ума сходят.

– Конями в наших краях называют мужиков, умеющих таскать по полтора центнера и больше.

– Не знал, что такой дар есть. Ладно, хотя бы самое ценное надо забрать, а остальное припрячем до лучших времен.

– А возвращаться как хочешь?

– Той же дорогой.

– В смысле, по воде.

– Да, по воде. Я еще одну такую дорогу знаю, но на ней лучше не показываться: наблюдение ведется, посты стоят, патрули катаются, могут заметить. Она к границе Полиса выходит, нас с Дианой в прошлый раз там с ходу срисовали.

– Я что-то не понимаю. Ну вот вернемся мы к тому же мосту, а дальше как быть? Пешком пойдем? Дай карту, хочу глянуть, сколько оттуда до стаба нормального.

– Можешь не брать, я и так тебе скажу – двадцать шесть километров по прямой.

– И мы с таким грузом попремся в такую даль?!

– Не так уж и далеко.

– Это ты руберам расскажешь, когда они стаей из кустов на тебя, вымотанного до чертиков, выскочат. Без дороги, шлепая ногами, да с грузом неподъемным – ты даже быстрее меня вымотаешься, начнешь потными подмышками вонять на всю округу, и привет тварям, они такой запашок не пропустят. Или припрятать думаешь, а потом вернуться на машине?

– Зачем прятать и возвращаться, если машина уже на месте нас дожидается. В километре к востоку от моста есть стаб карликовый, я там джип оставил. Так себе техника, но все добро поместится, а дорога оттуда удобная и относительно безопасная. Я два раза по ней ездил, сворачивая от караванного пути, и серьезных проблем не видел. Не сказать, что территория чистая, но рейдеры за ней маленько присматривают. Доберемся до нормального стаба, потом решим, куда дальше ехать. Я вот думаю, что лучше на юг податься, там еще не все поделено, перспектив побольше, и нас не знают. И кое-какие справки надо навести о местных знахарях, вроде как где-то там мелькал легендарный, он нужен и мне, и Диане. Проблемы у нас с умениями, я тебе рассказывал.

– Вот это уже похоже на пусть и смешной, но все-таки план, а то все мутил не пойми что, темнил, молчал, как ирод неродной. За то, что какую-то ясность в вопрос внес, медаль тебе полагается, – странновато похвалил Шуст. – Думаю, долго меня дожидаться не придется. В смысле, ног моих. С недельку надо бы отлежаться, и буду как новенький. Я на воздухе быстрее восстанавливаюсь, мне эти больнички давно уже поперек горла стоят, там помирать самое то, а лечиться лучше в других местах. Привык я к ногам своим шустрым, без них сам не свой, даже думать иначе стал. Хоть бери да заново крестись – был Шустом, а стал Хромоногом.

– Воды у нас мало, – сказала Диана, указывая на упаковку пластиковых бутылок. – Вы как хотите, а я воду из этой реки пить не буду, в ней мертвые люди плавают.

– Да воду найдем – не проблема, – отмахнулся Карат. – На самый крайний случай по западному берегу озера городской кластер тянется. Там, конечно, рискованно появляться, зато что угодно раздобыть можно. План со всех сторон удобный: Шуст поправится в спокойной обстановке; жемчуг и полезное барахло к рукам приберем; и за эти дни страсти поулягутся, нас потеряют, заказ перестанет быть горячей новостью.

– Ради таких дел я и за три дня оклематься готов, – расхрабрился Шуст.

– Десять дней минимум, и даже не спорь, – безапелляционно заявил Карат.

– А если я хочу поспорить?

– Я нажалуюсь Диане, она с тобой разберется.

– Интересно, каким образом?

– Если Карат прикажет, я с тобой могу сделать что-то страшное, – с напускной мрачностью произнесла девочка. – Что там тебе больше всего не нравилось? А, ну да, вспомнила. Ты будешь мне тапочки по утрам приносить и хвостиком вилять при этом. Так что пей свой чай и не спорь.

– И где же я, по-твоему, хвост возьму?

– Если Карат прикажет, заставлю тебя его отрастить.

– Да пусть тебе Бирон хвостом виляет, зараза ты обнаглевшая, – возмутился Шуст.

– Бирон?.. – делано задумалась Диана. – Ну ладно, одну тапку ему, одну тебе – как-нибудь друг с другом разберетесь. И да, кофе научись варить, я хороший люблю, его ведь тоже приносить придется.

– Карат, ты не мог кого-нибудь получше подобрать? – Шуст чуть зубами не скрежетал. – Завезли хрен знает куда и угрожают нимфой, а ведь за такое даже в порядочном стабе по головке не погладят, а в беспредельном завалят без вопросов. Столько замечательных, во всем положительных людей бегают по кластерам, однако тебя угораздило притащить именно ее. Я просто в шоке от твоего везения.

– Доедайте быстрее, нечего здесь засиживаться, – заявил Карат. – Кот, тебя это тоже касается. И все дела свои здесь сделай, а не мяукай потом в лодке. Где ты еще столько песка найдешь? Целый остров в твоем распоряжении, шевелись давай.

* * *

Время, потерянное на первом этапе пути, быстро наверстывалось. Дальше русло не допекало коварными ответвлениями, на которых не понять, куда именно выгоднее направляться. То есть с оптимального пути не сбивались и ни разу не пришлось возвращаться. Глубины тоже радовали, почти везде можно без нервного напряжения идти на высокой скорости, не опасаясь за корпус и мотор.

Карат не был уверен, что они успеют добраться до озера засветло, все же сильно задержались изначально из-за проблем с изменчивым руслом, однако его это не сильно волновало. Островки встречаются часто, всегда найдется, где переночевать с относительным комфортом. Ну а если не подвернется удобный вариант, имеется якорь с длинной веревкой, можно встать прямо на воде. Удобства так себе, но кое-как подремать получится, а завтра уже нормально отдохнут.

В общем, его переполняли самые радужные предчувствия, да и спутники перестали мрачнеть, этот участок пути им понравился куда больше лабиринта коварных проток и гниющих берегов. Кот, правда, продолжал дуться, но это из-за ненависти к большой воде, хорошего настроения посреди реки от него ждать не приходится.

Дела шли прекрасно до самого вечера. Местность вполне подходящая, ни городов не видать, ни крупных сел, дикие берега изредка сменяются освоенными рогатым скотом лугами с коротко подъеденной или уже успевшей отрасти травкой, но обычно рассмотреть такие детали не получается. Очень уж видимость никудышная – или обрывы высокие, или тростник стеной, или пойменный лес обзору мешает. Время от времени проплывали мимо маленьких деревень, в некоторых из них, в честь такого события, к воде выбирались зараженные и провожали лодку заинтересованными взглядами. Один раз в кустах промелькнул кто-то, похожий на нормального человека. Но не факт – возможно, Диане померещилось, она до сих пор не свыклась с изменениями зрения, или это был всего лишь свежий мертвяк, на первом этапе их можно не опознать, если мельком взглядом пройтись.

Происшествий не было, если не считать того, что периодически нарывались на увесистый мусор даже на малой скорости. Слишком мутные воды, да и ветер под вечер разгулялся, волну поднял, не так-то просто разглядеть даже объекты размерами с приличное бревно. Но чем сильнее густели сумерки, тем слабее становились его порывы, в конце концов он практически успокоился.

Карат, оглядываясь по сторонам, начал подыскивать место для ночлега, но ничего подходящего не находил. Похоже, опять проходят через участок с некогда высоким уровнем воды. Он после перезагрузки резко снизился, обнажилось дно, но на этот раз песчаное и каменистое, смрада, так надоедавшего поутру, не чувствовалось: все, что могло сгнить, уже сгнило или оказалось съеденным многочисленными желающими, оставшееся на совесть засохло. Сузившееся русло петляло в лабиринте обрывистых холмов, некоторые из них ранее, должно быть, являлись островами, на это указывала растительность, покрывавшая их вершины и не спускавшаяся ниже определенного уровня. Но сейчас приставать к ним нет смысла, все они сообщаются с берегом перешейками или мелями, то есть небезопасны.

Неужели придется ночевать на якоре? Не хотелось бы, при всех ее хваленых размерах, лодка все же не такая уж и большая, да и барахлом изрядно забита. Карат за две поездки много чего перетащить успел, плюс личные вещи прибавились.

Кот, и до этого проявлявший нервозность, приподнялся, выгнулся дугой, зашипел непонятно на кого, а затем жалобно мяукнул.

– Чего это с Грандом? – удивилась Диана. – Первый раз вижу, чтобы он и шипел и мяукал одновременно, даже на мертвяков так не реагировал.

Посмотрев в глаза девочке, кот еще раз мяукнул, протяжно и противно.

– Натрескался, обжора серая, и опять на песочек просится, – предположил Шуст.

– Вряд ли, – возразил Карат. – Он никогда так не просился. Похоже, что зараженных почуял. Только раньше он на них не мяукал, что-то очень уж сильно испугался, наверное, пожил в Полисе и забыл, каково это.

Кот забеспокоился еще сильнее. Начал метаться по лодке, то и дело шикая, затем замер на носу, неотрывно уставился вперед и завыл чуть ли не по-собачьи.

– Его что-то беспокоит, – уверенно заявила Диана.

– Да ты прям сама гениальность, – хмыкнул Шуст. – Может, ему хочет… – Осекшись на полуслове, парень уставился в ту же сторону, что и кот, затем поднес ладони к ушам, выгнул их, превратив в примитивные, но действенные звукоулавливатели.

Кот, обернувшись на Шуста, посмотрел обреченно, мяукнул тоскливо, будто жалуясь человеку, который наконец что-то начал осознавать на фоне поголовной глупости.

Карат тоже ничего не понимал, но и не подавал голос. Если понадобится, товарищ сам расскажет.

Шуст, опустив ладони, обернулся. Лицо его стало нехорошим, даже глубокие сумерки это не скрывали. Нервным, не своим голосом он сбивчиво произнес:

– Ходу, Карат! Ходу! Полный газ! Сваливаем отсюда! Сваливаем!

– Куда? – недоуменно спросил тот.

– Да куда угодно! Подальше! Блин, позади одни обрывы! Вперед гони! Нормальный берег ищи! Суша нужна! Хорошая суша! За нами такой нет, здесь ищи!

Карат, неторопливо работая румпелем, ничего не понимал:

– Да какой тут берег? Сам же видишь, что сплошные обрывы по обеим сторонам, в настоящий каньон забрались, сюда туристов водить можно.

– Какие, блин, туристы?! Ходу!

– Ну если надо, вон, под обрывом полоска, можем высадиться.

– Задница это, а не полоска! Нормальный берег ищи, мы там наверх не выберемся! Ох! Ну блин! Ну попали! По полной попали!

Спросить, что именно имеет в виду товарищ, Карат не успел – он наконец услышал то, что тот уловил чуть раньше при помощи своих импровизированных звукоулавливателей.

Угрожающий, мрачный, стремительно нарастающий рокот. Ничего подобного Карату прежде слышать не доводилось, однако этот звук он моментально признал угрожающим.

Что-то происходило, что-то явно опасное, грозившее неприятностями всем сразу и осложненное полным непониманием – неизвестно, с чем именно столкнулись, и, значит, непонятно, что теперь делать.

Хотя, если верить Шусту, как раз понятно – гнать на полной скорости и высматривать удобный берег. Вот только сам товарищ уже успел признать, что эта мера запоздала.

Шуст, напряженно вглядываясь вперед, прокричал:

– Держитесь крепче. Лодка надувная, не утонет, если ее не порвет, должны выкарабкаться. И вещи проверьте, закрепите все, что болтается. Если кто-то вывалится, встречаемся… Где встречаться будем? Есть поблизости место, которое легко найти? Не старые варианты, они основными остаются, а именно сейчас, чтобы рядом?

– На озере большом, которое впереди, был остров, он отдельно от других, сам по себе, и на нем синий вагончик стоял и вроде бы домик за ним, – сбивчивым голосом заявила Диана. – Вагончик издали видно, его легко заметить.

– Это вряд ли стаб, вагончика может уже не быть, – сказал Шуст. – Если не найдете там, ждите позади где-нибудь неподалеку от моста. Или на реке, или у самого моста. Лучше на реке, где первые острова пошли, там мертвяки не бродят, русло широкое, берега тростником прикрыты. Палку воткните на островке, тряпку на нее яркую повесьте и сами сидите там или в десяти шагах в сторону берега закопайте записку и корягу над ней оставьте.

– Во что мы вляпались? – спросил наконец Карат.

– Плохи наши дела, дружище, совсем хреновые. Похоже, перезагрузилось впереди, а уровни не совпадают, тут это, как я смотрю, обычное дело. Очень хреновая река, это сразу видно было, но думал, что проскочим. Хренушки – не проскочили. Блин, а берег так и тянется с обрывами. Ну чисто каньон, вот ведь не повезло.

Карат, вглядываясь туда же, куда смотрел Шуст, в неровно светлеющем мраке разглядел серию не слишком впечатляющих вспышек, будто там располагается день и ночь функционирующий промышленный объект, где часто и помногу работают сварщики.

Вот только нет на кластерах запада таких объектов. То есть, конечно, их может быть много, вот только ни один из них не работает. Даже только что перенесшиеся первым делом остаются без электричества, не говоря уже о всем прочем, тут уж и при наличии генераторов становится не до сварки.

Зато каждому, кто прожил в Улье хотя бы пару-тройку недель, известно, что перезагрузка может проходить спокойно и невзрачно, а может сопровождаться самыми разными эффектами, в том числе связанными с масштабными электрическими разрядами.

И берега, от которых недавно ушла вода, Карат тоже не забыл. Теперь он наконец понял, чего так испугались кот, а затем Шуст.

Где-то чуть западнее обновился кластер, через который пролегает один из отрезков пути. И, похоже, уровень воды там значительно выше здешнего, вон как шумит она, стремительно растекаясь по низинам. Карат однажды наблюдал перезагрузку в сотнях метров от себя при схожих обстоятельствах, но там все ограничилось несерьезной волной, будто быстро пронесшийся катер гладь потревожил, она прошла почти бесшумно, а не с таким усиливающимся ревом.

Да что же там такое? Создавалось впечатление, будто водопад рокочет. Торопливо оглядываясь по сторонам, по-новому оценил окружающий рельеф. В темноте уже мало что можно разглядеть, но прекрасно помнится, что холмы здесь стискивают русло с обеих сторон, загоняя воду в глубокое узкое ущелье, подпертое обнажившимися глиняными и каменными обрывами. Наверх по ним не забраться, а узкие полоски суши под ними не спасут – оттуда сейчас смоет все до последней соринки. Когда-то это, наверное, было самое глубокое место, ширина всего ничего, если сюда достанет приличная волна, ее тоже стиснет, заставит расти ввысь, чтобы в итоге ударить по лодке тем самым всесокрушающим девятым валом.

Карат не придумал ничего лучше, как начать разворачиваться.

– Ты чего?! – заорал Шуст, перекрикивая рокот напирающей воды.

– Попробую уйти!

– Да хрен ты чего успеешь на таком моторе! Просто держись!

– Чем дальше отойдем, тем меньше воды до нас доберется! Ди, привяжи автомат! И сама держись! Крепче держись! Да не за лавку, дурочка, за леер хватайся! Руку под ним просунь!

Прибавил газу до отказа, стараясь не думать, что случится, если на скорости налетят на плавающее дерево или приличную корягу, такого добра в реке хватало. Лишь жалел о том, что не догадался сделать это сразу, когда кот начал проявлять первые признаки беспокойства, время потеряли.

Блин! Кот!

– Ди или Шуст! Кота в рюкзак или в мешок! Живее! Берегите Гранда, он в воде с ума сойдет!

Волна заревела вовсю спустя полминуты или около того, хотя по резко притормозившим внутренним часам она добиралась вечность. Такой шум поднялся, что заглушил звук мотора, всякие попытки перекрикиваться прекратились, люди вжались в лодку, готовясь к удару стихии.

И он не заставил долго себя ждать.

Вначале спину обдало мелкими брызгами – почти невесомой взвесью, охлаждающим предвестником самого главного. Корма начала угрожающе задираться, а затем мотор недоуменно хрюкнул, подпрыгивая и захлебываясь, после чего…

После чего, в сущности, ничего ужасного не произошло. Карат морально готовился к жесточайшему удару в спину, после которого его вырвет из лодки вместе с транцем и закрепленным на нем двигателем, но нет, лодка всего лишь почти мгновенно заполнилась водой и оказалась посреди бушующего потока. Он потащил ее вслед за собой с непреодолимой силой, бросая с борта на борт, обволакивая пеной, задирая то нос, то корму. Казалось, что вот-вот, и опрокинутся, но нет, каким-то чудом продолжали удерживаться.

Над головой ярко вспыхнуло, на краткий миг Карат разглядел Шуста, лицо товарища было безумным, по нему текли потоки воды, он что-то неистово орал. Только сейчас дошло, что стихия ударила одновременно и снизу, и сверху – начался сильнейший ливень.

Складывалось впечатление, что Улей превращается в сплошной океан от земной тверди до небес. Удары молний следовали один за другим, ливень, жестко бьющий не каплями, а самыми натуральными струями из пожарных брандспойтов, и все это без малейшего намека на гром – или его вовсе нет, или не слышно из-за всепоглощающего рева взбесившейся воды.

Обе версии имеют право на жизнь.

Лодку внезапно понесло вниз, Карату даже показалось, что они падают с невесть откуда взявшегося водопада. Видимо, поток здесь проходил над невидимым препятствием, высота всего ничего оказалась. Но все же шлепнулись чувствительно, при вспышке очередной молнии успел увидеть, как за борт улетает один из рюкзаков.

Нужно было тщательнее закреплять, но кто же мог знать, что на спокойной реке можно вляпаться в шторм на хрен знает сколько баллов.

За микроводопадом лодку повело в сторону и начало разворачивать боком к волне. Карат только сейчас понял, что двигатель заглох, и, рискуя оказаться смытым за борт, начал лихорадочно его заводить. Но все потуги ни к чему не приводили – вхолостую проворачивался. Мотор простенький и новенький, проблема или во вредной суете, или техническая и при этом легко решаемая.

Вот только в такой обстановке говорить о легкости не приходится.

Карат, во всю глотку выкрикивая грязнейшие непристойности, что, по меркам всякого отчаявшегося человека, должно непременно помочь в самой безнадежной ситуации, дернул еще раз – и, о чудо великое, мотор действительно заработал. Причем понять это удалось главным образом по характерной вибрации – в мире не осталось других звуков, все поглотил рев взбесившейся воды.

Ухватившись за румпель, грубо потянул, заставляя лодку разворачиваться, не позволяя ей встать боком к волнам, которые только и ждут, чтобы перевернуть ее, затянуть под себя вместе с пассажирами и поклажей. Чувствуя, что у него получается, что он добился своего, встал на курс, чуть выпрямился, не сдержав злую и торжествующую улыбку.

И в этот миг перед глазами померк блеск молний – что-то жестоко врезало по голове и одновременно в грудь, а потом, чуть слабее, впилось в горло. С неудержимой силой, вминая кадык и норовя выдавить глаза, это нечто выхватило Карата из лодки. А он, судорожно отмахиваясь, наконец ухватился за непонятное, не похожее ни на руки людей, ни на лапы зараженных.

Держась за загадочного похитителя, сумел отстраниться и, кашляя от попавшей в глотку воды, при вспышке молнии успел разглядеть растопыренные корявые конечности спрута-инвалида.

Блин, вот ведь повезло, так повезло – на диво «удачный» день. Это всего лишь корни увлекаемого водой дерева, не приподнимись он в тот момент в лодке, они бы, скорее всего, прошли над головой, даже волосы не задев. А теперь Карат барахтается непонятно где и понятия не имеет, в какой стороне оказалась лодка.

Да если бы и знал, что ему с этого? Ведь если мотор не заглох сразу после того, как сам он оказался за бортом, то мог успеть унести ее на сотню-другую метров (и продолжает уносить).

И почему он так беспокоился о вещах и при этом не догадался привязать себя? Тем более, на этот счет у мотора была полезная опция – на тот случай, если лодочник окажется за бортом, двигатель вырубался.

Вот только Карат страховочной чекой не воспользовался.

Хотя, может, оно и к лучшему для Шуста и Дианы: им теперь не придется заводить двигатель заново, что не так-то просто в этих условиях, и лодка останется управляемой.

И недосягаемой для Карата.

Всякие связные мысли вылетели из головы – дереву, кувыркаемому на волнах, в этот самый момент вздумалось перевернуться столь резко, что цепляющийся за корни Карат мгновенно оказался под водой. Он было инстинктивно разжал ладони, но, к счастью, не до конца – тут же сжал их сильнее прежнего. Пловец из него не ахти, в этом буйстве стихии быстро удалиться от своего нового плавсредства не успеет, а ведь оно, продолжая вращаться, может напоследок врезать по голове уже не податливыми тонкими корнями, а увесистой и острой сухой веткой.

Если потеряет сознание – это конец, на реке станет одним утопленником больше.

Так он плыл – то погружаясь в воду с головой, то ненадолго выныривая и спешно запасаясь кислородом в такие моменты. Иногда в голову приходили различные идеи по поводу происходящего, некоторые даже относительно здравые. Так, можно ускориться и уйти в сторону от дерева в этом режиме, после чего вернуться в нормальное течение времени. Но какой в этом смысл? Что так он не пойми куда движется, что эдак будет действовать вслепую.

К тому же никто не гарантирует, что бурное течение не шмякнет его телом по какой-нибудь твердой преграде. Похоже, его тащит к затопленному берегу, на это указывают массы то и дело бьющего по ногам тростника и макушки каких-то высоких лиственных зарослей, проглядывающих иногда при вспышках молний. Дерево в какой-то мере способно защитить его от ударов, так что лучший вариант – продолжать держаться за него.

И Карат держался. Минуты, десятки минут или часы – он понятия не имел, насколько это затянулось. Субъективно казалось, что чуть ли не вечность миновала, но на самом деле, разумеется, он барахтался на много порядков меньше – нехорошее имеет свойство неимоверно растягивать каждое мгновение.

Волна, поначалу всесокрушающая, рокочущая, норовящая затащить под себя, постепенно растратила напор. В какой-то момент оказалось, что катастрофический разлив успокоился и течение почти не ощущается. Карата прибило к зарослям затопленного тростника, дерево здесь остановилось и, похоже, сдвигаться с места не собиралось. Продолжал хлестать ливень, но молнии сверкать перестали, даже в отдалении не видно отблесков. Должно быть, имеет место одно из тех атмосферных явлений, с которым можно столкнуться лишь в Улье, – сильнейший дождь после перезагрузки. С ней много необычного связано, и нет одинакового сценария, последствия все время по-разному проявляются, зачастую их вообще нет, или они ограничиваются черным закатом – жутковатым с виду, но совершенно безобидным атмосферным явлением.

И что делать дальше? О том, чтобы искать лодку, не может быть и речи. Карат даже покричать не пробовал, волны все еще достаточно громко били по тростнику, да и от ливня шум изрядный.

Дожидаться здесь рассвета? Так себе идея, к тому же не факт, что удастся дождаться. Несмотря на то что в последнее время стояли теплые деньки, вода, в которой сейчас барахтался Карат, чуть ли не ледяная. Возможно, кластеру, с которым ее принесло, в последнее время не везло с погодой, или там стояло холодное время года. Тело начинает дубеть, пальцы уже почти не ощущаются, а ведь это только предвестники настоящих проблем. Все случилось в самом начале ночи, скорее, даже конце вечера, то есть дожидаться восхода светила Улья придется долго.

Околеть в мире или, по крайней мере, регионе, где даже в холодные периоды снег, чуть ли не самая величайшая редкость, в планы Карата не входило. Надо срочно выбираться на сушу, пускай там мокро и продолжается ливень, но струи его куда теплее, чем вода, в которой он барахтается в обнимку со злополучным деревом.

Решившись, Карат разжал непослушные пальцы, впервые за все время выпустив скользкие корни из рук. И правильно, нечего ждать, пока мышцы одеревенеют от холода, надо действовать, пока хоть на что-то способен.