Текст книги "Запретный Мир"

Глава 8

Двенадцать дней маленький отряд спускался по реке. Движение все более замедлялось – мешали многочисленные овраги, поросшие густым кустарником, временами путники начинали петлять в лабиринте пойменных озер, с трудом находя путь среди стариц. Очень часто встречались следы былого великолепия этого пустынного края. Земляне пересекали заросшие поля и дороги, пожарища, оставленные на месте больших селений, лесные вырубки. Однажды видели величественные руины древнего храма с довольно заметными следами копоти на уцелевших стенах. Всех потрясли остатки двух великолепных барельефов, изображавших драконов, летевших навстречу друг другу. Качество работы было изумительным, это был настоящий шедевр. Все указывало на былое многолюдье этих пустынных земель, где сейчас остались только редкие маленькие деревеньки.

Стычек с аборигенами больше не происходило, но пару раз пришлось отбиваться от агрессивно настроенных существ, похожих на черных бультерьеров. Местные называли их магиры, держались они небольшими стаями до десяти особей. К счастью, храбростью эти хищники не отличались и, встречая отпор, удирали на поиски более доступной добычи. Однажды всех здорово напугала огромная серая кошка размером покрупнее леопарда и с клыками, достойными саблезубого тигра. Хищница деловито занималась разделкой оленьей туши, на людей совершенно не соблазнилась, только коротко рявкнула, заставив обойти ее десятой дорогой. С продовольствием у путников проблем не было, но однообразная дичь уже приелась, поэтому все очень обрадовались, когда наткнулись на рощицу местных плодовых деревьев. Земляне прозвали их каштанами, пленницы говорили – тубы. Запеченные в углях, мучнистые плоды были весьма недурны на вкус, и обед, устроенный на большой поляне, вышел отменным.

– Вот зараза! – выругался огорченный Петрович, едва надкусив лакомство. – Уже вторая коронка отвалилась, скоро нечем жевать будет.

Подобные проблемы были почти у всех. Люди каждый день теряли пломбы, протезы, коронки, сыпались мертвые зубы. Никто не понимал, в чем дело, то ли виновата местная вода, то ли еще что-то. Это здорово портило настроение, стоматологических клиник здесь не было. Пленницы ничего не могли объяснить по этому поводу, но сами щеголяли великолепными белыми зубами. Впрочем, егерь не очень расстроился и продолжил уплетать лакомство другой половиной челюсти.

– Эх, хлебца бы еще, хоть кусочек! – мечтательно протянул он.

– И сто грамм с огурчиком! – добавил Густав. – Не могли эти проклятые пришельцы пару пузырей в рюкзак кинуть.

– И чтоб не водяры, а спирту, он меньше места занимает, – согласно поддакнул егерь и, осекшись, с изумлением глянул куда-то за спину Робина.

Тот, увидев, как вытягиваются лица остальных товарищей, с удивлением подумал, что егерь первый раз оплошал. До этого он всегда заранее узнавал о приближении разных сюрпризов, и путешественники успевали приготовиться. Затем Робин обернулся и потрясенно замер. Из леса выходил единорог.

Сказать, что он походил на белую лошадь с рогом, было неслыханным оскорблением. Он был столь великолепен, что казался чудом, неуместным под светом солнца. Одно его присутствие заставило поблекнуть все краски дня вокруг, казалось, что даже ветер стал тише, будто боялся испугать это сказочное видение. Робин вздрогнул, услышав звонкий девичий смех. Радостная Сата подбежала к единорогу, без страха провела по мерцающему рогу, тот доверчиво склонил голову к ее груди, позволяя обнять голову. Девушка вновь рассмеялась.

– Какая прелесть! – потрясенно воскликнула Лена, встала, пошла вперед, заворожено вытягивая руки.

Единорог дернулся, поднял голову, яростно сверкнул глазом, ударил копытом, угрожающе заржал.

– Нет! – крикнула Сата. – Тебе нельзя! Он не хотеть!

Раздражение единорога вывело Робина из оцепенения. Он поднялся, повернулся к Аните, странно помялся и, склонившись к ней, тихо спросил:

– Не обижайся, но я должен задать тебе неприятный личный вопрос, и мне нужен правдивый ответ. Скажи, у тебя были мужчины?

Златовласка вспыхнула маковым цветом, бросила на Робина возмущенный взгляд, но, увидев в его глазах только настойчивое ожидание ответа, потупила взор и отрицательно качнула головой.

– Попробуй подойти к нему, не бойся, он не обидит девственницу.

Анита медленно подошла к единорогу, нерешительно провела ладонью по длинным прядям серебристой гривы. Тот повел шеей, положил голову на девичье плечо. Она восторженно засмеялась. И тут единорог посмотрел Робину в глаза.

Тот потрясенно дернулся и медленно, как лунатик, пошел вперед, слепо вытянул руку, положил на белую голову… Мир исчез, остались только Робин и Зверь.

– Я буду звать тебя Ромфаниум.

– Да, Робин, здесь есть имена.

– Так звали единорога в моих снах.

– Это я был в твоих снах, я приходил к тебе, давно, в детстве. Я рад, что ты не забыл меня, когда вырос.

– Но как же это может быть! Кто ты?

– Я простая детская игрушка.

– Ты чудо! Ты просто ожившая сказка! Что нас с тобой связывает?

– Ничего, все мы свободны, но все должны делать то, что должны.

– Странно, но ты подпустил меня к себе. Ведь в сказках говорится, что вы позволяете это только девственницам.

– Сказки говорят не всю правду. Подойти к нам может любой человек. А вообще, нас привлекает чистота. Счастливая мать десятерых детей может быть неизмеримо чище престарелой монахини, всю жизнь боровшейся с соблазнами мира, страшно завидуя тем, кто их не отвергает, и никогда не зная счастья.

– А почему ты не подпустил Елену?

– Робин, иногда даже мне надо заботиться о поддержании своей репутации.

– Ромфаниум, ты знаешь, как я сюда попал?

– Конечно. Тебя забрали хваталы.

– Кто?

– Они называют это место Запретным Миром и очень его боятся. Но жадность их еще больше, чем страх, и они все время пытаются что-нибудь схватить отсюда. Поэтому я называю их хваталы. В их понимании вы простые рыболовные крючки. Смешно. Они даже не понимают, что на этот раз крючок зацепил их самих.

– Ромфаниум, я тебя плохо понимаю.

– Прости, Робин, мне не под силу сказать понятнее. Я всего лишь простая детская игрушка, а дети общаются на другом языке. Я говорил с тобой, когда ты был ребенком. Но память взрослого чудна. Ты ничего не помнишь.

– Нет. Я помню. Тебя.

– Конечно. В тебе просто осталась частица ребенка, она будет с тобой всю жизнь. Я это знаю.

– Зачем ты пришел? Откуда ты здесь, ведь я думал, что вы сказочные персонажи? Я чувствую, что ты нуждаешься во мне, но как это может быть?

– Робин, мы простые игрушки, мы не воины. Но нас истребляют. Нас изгнали из Первого Леса, а без его дыхания пропадает наша сила. Но не это главное, только в Первом Лесу у нас может появляться потомство, а сейчас это очень необходимо. Осталось мало времени, скоро появится Ребенок, и ему грустно будет без своих игрушек. Эту боль тебе не понять, ты слишком взрослый.

– Но чем я могу помочь? Я один, у меня здесь всего несколько товарищей, а ваши враги наверняка очень сильны.

– Робин, твоя сила намного больше, и у тебя есть исса. Ты сможешь их победить. Не сейчас, может, и не через год, однако ты это сделаешь. Я верю в тебя. Это такой экзамен, но твои экзаменаторы знают не только свои вопросы, но и твои ответы.

– Я помогу тебе. Всем, чем смогу. Обещаю.

– Я знаю. Мне пора уходить. Время здесь течет по-другому, но твои товарищи вот-вот начнут волноваться, ведь ты сейчас замер на месте и, не отрываясь, смотришь в мои глаза.

– Ты вернешься?

– Конечно! Я буду с тобой всегда. Мне надо собрать всех своих уцелевших друзей, потом я найду тебя у рохо. Вы уже рядом с ним, остался день пути. До свидания Робин, я буду скучать по тебе!

– До свидания, Ромфаниум. Пожалуйста, возвращайся скорее!

Робин стоял на опушке и смотрел вслед уходящему единорогу. На глазах выступила предательская слеза, но он улыбался. Только что сказка детских снов обернулась былью и пообещала вернуться навсегда. В последний раз среди деревьев мелькнуло серебро… Смахнув слезу, Робин развернулся и пошел навстречу товарищам. Торжественную тишину трогательного момента опошлил Хонда:

– Робин, а я и не знал, что ты девственница!

Вечером, отведя Сату для занятий языком, Робин попытался расспросить ее о произошедшем накануне:

– Сата, ты видела до этого единорога?

– Нет. Его звать у нас зелми. Их мало в нашем лесу. Он пускать к себе только эйко. Если эйко потрогает рог зелми, у нее быть хороший мужчина! – Девушка смущенно зарделась.

– Понятно. А ты знаешь, что такое Первый Лес?

– Может Айтэг Бланориз? Мне трудно сказать, мало слов. Деревья в Айтэг Бланоризе больше гор. Там темно днем. Там айсо.

– Похоже, я там был. Что такое айсо?

– Я не знать, как правильно говорить. Если солнце встать с другой сторона, если мертвый снова жить, если гореть вода – это айсо. Робин, ты понимаешь?

– Пожалуй, да. А кто прогнал единорогов из Первого Леса?

– Это быть атоны. Они опуститься с гор, привести нур. Нур брать сила Айтэг Бланориза, сами стать очень сильный. Атон сказать, что они есть хранить правда из Сердце Мира. Наши риумы сражаться, но не победить. Много нур, много атон и чужих имин.

– Значит, риумы против атонов? Как их найти?

Сата посмотрела со странной грустью, печально вздохнула:

– Я риум.

– Интересно! Значит, в твоей деревне обитали риумы?

Девушка опять вздохнула:

– Нет. Я совсем одна. Я раньше быть с риумами, мои родители быть риумы. На нас идти атоны, мы хотеть бежать. Была большой битва, там гибнуть много риумов, меня забрать атоны, отдать в деревню. Там я делать, что мне приказать, собирать вкусный эмо, следить за растения, делать опасный работа.

– Тебя взяли в плен и заставляли работать?

– Да. Меня хотеть убить на праздник всех звезд, но вы нападать на деревня. Младший азат испугаться, он отдать вам я, думать, что вы есть вкусный мясо эйко и больше не трогать деревня.

– Так ты думала, что мы тебя съедим? Я же не стал тебя забирать с собой, оставил в деревне. Почему ты пошла с нами?

– Я подумать, что если остаться, то меня убить на праздник всех звезд. Пойти с вами – вы меня саотюн и съесть. Но зато я не попадать к атонам, не радовать их праздник.

Робин взглянул на девушку с невольным уважением и подумал, что в ней открываются все более интересные черты характера. Это хрупкое, пугливое создание, оказывается, способно на еще более героические поступки, чем спасение своих похитителей-цохванов. Сата предпочла быть изнасилованной и съеденной страшными демонами, лишь бы не попасть на праздник врагов в качестве жертвы.

Тукс Длинный Лук стоял посреди пепелища. Весь вид охотника выдавал сосредоточенную работу мысли. Он уже выяснил, что след не пропал, просто ненадолго изменил направление. Его волновало совсем не это. Жизнь Тукса была полна приключений, и подобные пепелища он встречал не один раз. Но это было совсем свежим и явно связано с преследуемыми цохванами, не зря они здесь столь резко свернули от реки. Сперва Тукс подумал, что это погиб кто-то из преследуемых, но, изучив следы, понял, это не так, все они продолжили путь. Возможно, они повстречали цохвана, который не оставляет следов, и он тут же с грохотом сгорел. Но охотник мало верил в такое невероятное совпадение.

Самый простой ответ – пепелище устроили те же странные цохваны. Их мощь ужаснула даже бесстрашного охотника, ни с чем подобным ему сталкиваться еще не приходилось. В голове шевелилась крамольная мысль – вернуться назад, доложить, что цохваны сгорели в огненной вспышке. Но против этого восставала гордость Тукса. Втайне он считал себя лучшим охотником, а лучшему охотнику стыдно опускаться до трусливого обмана. Отбросив постыдные сомнения, Тукс шагнул вперед.

Глава 9

– Робин, рохо совсем близко. Там!

– Сата, ты уверена?

– Да. Я помнить слова, что говорить наши люди. За этот красный камень стоять холм, там рохо.

Робин посмотрел на гранитную скалу, вздымающуюся из лесной зелени. За ней действительно поднимался пологий склон, увенчанный грядой высоких скал. Подробности с такого расстояния рассмотреть было невозможно, но девчонке он вполне доверял.

– А где здесь озеро?

– За холм. Там быть остров из песка, на него приходить большие лодки людей из соленой воды. Они привозить хороший одежда, сладкое белое, розовая вода, от которой весело. Очень много хороший вещи. Люди приносить им разный мех, эмо, красивый камень, как на мече Аниты и в ушах Лены.

– Эти люди, из соленой воды или моря, они туда часто приходят?

– Нет. Два раза за один год. После зимы и после лета.

– Смотри, там, на холме, где устройство связи, поднимается дым. Кто там живет?

– Робин, я не знаю. Здесь никто не жить, а до осени долго. В это время здесь совсем нет людей. Может, это хафиды?

– Может. Знать бы еще, кто это такие.

– Там, за Большое озеро, из него течь река. По ней ходить большие лодки. На левый берег много болот, они тянуться до соленой воды. В болотах жить хафиды. Они страшный, одевать шкуры и шлемы из мертвых голова. Они есть людей. Они нападать на большие лодки, сами ходить на лодках, нападать на деревни. Хватать вещи, женщины, убивать мужчин. Все боятся хафидов и не хотеть жить здесь.

– Все с ними понятно. Веселые ребята. Все слышали?

– Чай не глухие, – отозвался Петрович, – значится, там может засесть разбойная ватажка.

– Не знаю, но кто-то же развел этот огонь.

– Давай-ка я туды сбегаю по-тихому. Гляну, че там за пионеры.

– Давай. Только осторожнее. Мы пока здесь расположимся.

Все с радостью попадали, где стояли. Двухнедельный поход порядком натрудил ноги, да и последний переход был тяжелым, все здорово вымотались. Робин с безмятежным видом точил меч, но вид его был обманчив, командир старался не волновать своих людей. Если там действительно окажутся хафиды, это здорово усложнит ситуацию. Они наверняка более искусные воины, чем мирные поселяне, связываться с ними совершенно не хотелось. Люди были вымотаны после долгой дороги, патронов очень мало. Всю дорогу Робин проводил занятия, учил всех стрелять из трофейных луков, но за две недели сделать хороших стрелков невозможно. Да и луки эти были не подарок, слабые, с грубой жильной тетивой, стрелы и того хуже. Мечи успели заточить до вполне сносного состояния, и в рукопашной отряд мог нанести врагу огромные потери. Но сражаться не хотелось, серьезная схватка их ослабит, появятся раненые, а то и убитые.

Невеселые размышления прервал близкий девичий визг. Робин видел, что в ту сторону в кусты заходила Анита. Он вскочил, бросился в заросли, на ходу успел крикнуть остальным:

– Всем стоять, я сам! Натяните луки, приготовьтесь к нападению. Мавр, ты будешь за главного! Хонда, за мной.

Визг затих, но явственно слышались звуки схватки, треск веток, впереди кто-то грязно выругался. Робин рыбкой прыгнул в кусты, пробивая их своим телом, перекатился через плечо, вскочил, распрямившись стальной пружиной. Два мордоворота, тащившие упирающуюся Аниту, опешили от такой прыти, замешкались. Свистнул меч, в последний миг Робин понял, что перед ним земляне, повернул лезвие, плашмя ударив в голову первого. Второй отскочил, выхватил нож, крутанул в руке, хищно оскалился и шипящим голосом угрожающе пообещал:

– Попишу!

Возникший за его спиной Хонда церемониться не стал, оглушил рукояткой меча и успел подхватить нож, прежде чем противник упал на землю. Освобожденная Анита мстительно добавила ему по ребрам каблуком и, оправдываясь, воскликнула:

– Слышали бы вы, что он говорил!

– Так ты с ними еще и разговаривала? – удивился Хонда.

– Нет, только песни пела! Я в кусты зашла, сами понимаете для чего, а эти сволочи тут сидели, за нами следили. Они сразу очень вежливо поздоровались, я уши развесила, тут на меня и накинулись. Этот гаденыш мне рот заткнул и подробно объяснил, что со мной собирается сделать, а заодно и то, что со мной произойдет, если я буду сопротивляться. Что интересно, оба варианта были совершенно одинаковы.

– Как же ты крикнуть успела?

– Да ничего сложного. Сделала глупые глаза, похлопала ресницами и неожиданно укусила его за ладонь. Тьфу, гадость какая, он руки, похоже, с позапрошлого века не мыл.

– Эй, Ахмед! Иди сюда, надо помочь небольшой груз перекантовать.

Связанные пленники яростно хлопали глазами, сидя перед всем честным народом. Оба были весьма крепкого телосложения, носили строгую одежду, в основном из черной кожи, на рукавах курток краснели странные эмблемы с изображением причудливо перевитых колосьев пшеницы, обвивающих буквы НСИРМ. Прически ребятишек были практически нулевые, а возраст около двадцати лет. Они были похожи, как близнецы. У пленных обнаружили немало довольно интересных предметов: два охотничьих ножа, шипастый кастет, текстолитовые нунчаки. Робин подумал, что эти ребята явно не из простых обывателей, что подтверждало его прежние логические выводы.

– И кто же вы такие, милые дети? – поинтересовался он.

Пленники сердито засопели, но не откликнулись. Робина это совсем не обескуражило:

– Будем играть в плененную Зою Космодемьянскую? Валяйте, я не против. Но только помните, она довольно плохо кончила.

– Вах, Робин, дай я с ними гаварить. Только убери всэ девушка, им нэльзя сматрэть.

Покосившись на джигита с большой опаской, один из пленников зловеще пообещал:

– Только троньте, Борман вас на мелкую лапшу покрошит.

– Ага, информация пошла, – умилился Робин. – Оказывается, есть еще некий Борман.

– И не только. Нас тут сто человек, так что лучше развяжите по-хорошему.

– Да сейчас же, только шнурки поглажу. Я с вами совсем не шутки шучу. У вас есть два варианта взаимоотношений со мной. Первый – вы сейчас с великим энтузиазмом отвечаете на мои вопросы. Второй – я вас отдаю Ахмеду, и вы даете ответы с тем же энтузиазмом, но только чуть позже. Хочу заметить, что второй вариант привлекателен только для фанатичных сторонников мазохизма. Есть среди вас такие? Вижу, что нет. Ну раз так, то для начала давайте познакомимся, как же вас зовут?

– Антон, – нехотя буркнул один.

– Стас, – представился второй.

– Вот и замечательно, я Робин.

– Эй, Робин Гуд, – возмутился Антон, – мы-то правду сказали. Если ты погоняло предъявил, то и я не Антон, а Зондер, а это у нас Крыс.

– Зря не верите, это мое настоящее имя. Но, впрочем, неважно, клички вам действительно больше идут, чем имена. Вы почему нашу красавицу обидели?

– Да ничего мы ей не делали, – пробурчал Зондер. – Так, попугали немного.

– Не слушай его! – воскликнула Анита. – Ничего они не пугали, слышали бы вы их слова!

– Да мы в плен ее хотели взять, – встрял Крыс. – Отвести в лагерь, узнать, кто вы такие, с чем к нам явились.

– А что, нельзя было просто выйти и спросить?

– А кто вас знает. Может, вы вконец отмороженные, поубивали бы нас без всяких разговоров, тут что в тайге – законов нет.

– Мы вас тоже совсем не знаем, но и не думали никого трогать. Тихо-мирно послали к вашему лагерю своего разведчика, скоро он вернется, расскажет, что там у вас творится.

Узнав про засылку лазутчика, пленники приуныли, стали более разговорчивыми, информация потекла рекой. Выяснилось, что их было около пятидесяти человек. Здесь были самые разные люди, но случайных обывателей практически не встречалось. Спортсмены, охотники, солдаты, бандиты. Большинство с территории России, несколько из северо-западного Казахстана и северных частей Украины. Четыре европейца: финн, два поляка-полицейские, один немец. Власть в лагере удерживала самая большая группировка представителей некоего Национального Союза Истинной Русской Молодежи. Судя по всему, это была очередная фашиствующая шайка, их много развелось в обстановке полного попустительства последних лет. Бравых ребят забрали сюда прямо из загородного тренировочного лагеря, где они занимались вещами, весьма далекими от идей пацифизма. Их набралось более двух десятков человек с несколькими стволами и большим количеством разнообразного холодного оружия. Молодежи здорово повезло, они вышли к устройству связи на третий день после прибытия и с тех пор прочесывали окрестности в поисках других землян. Нескольких охотников они легко разоружили, с группой солдат вышел короткий бой, солдат перебили, но и сами понесли приличные потери. Правда, взяли богатые трофеи, отличное армейское оружие. Оно пригодилось, когда на лагерь напали хафиды. Дикари понесли страшные потери, мало кто из них спасся, но и боеприпасов извели порядочно. Пополнить их запасы не удавалось. По словам пленников, выбор товаров, предлагаемых устройством связи, невелик, это разные бытовые предметы, одежда, небольшое количество инструментов. Патронов и оружия не было совсем.

Дисциплина в их коллективе поддерживалась железная, несогласие с политикой руководства каралось без всякой пощады. В лагере была четкая система исполнения наказаний. За мелкие прегрешения могли увеличить трудовую повинность, более крупные карались палочными ударами, плетьми либо позатейливее – человека привязывали к кресту, обмазывали дерьмом и оставляли в таком положении на указанное судом время. Местные мухи быстро доводили человека до полубезумного состояния. Крупные преступления против существующего порядка карались смертной казнью – несчастного сажали на кол. Правда, такие страшные приговоры выносились за все время только дважды. Все трудоспособное население целыми днями шастало по окрестностям, собирая нужные травы либо добывая пищу. На все эти виды работ существовали определенные нормы выработки, их невыполнение каралось, а перевыполнение поощрялось. Все сдавалось руководству, только Борман имел право пользоваться устройством связи, он же распределял продовольствие и другие материальные блага. Несколько женщин трудились в лагере на хозяйственных работах. Они были на положении сексуальных рабынь. Те, кто помоложе или посимпатичнее, обслуживали правящую верхушку и членов НСИРМ. Остальные довольствовались второсортным товаром. Дезертирства практически не было, после нападения хафидов люди поняли, что в одиночку здесь выжить весьма проблематично.

Пленники гарантировали море неприятностей, если их немедленно не отпустят. Они советовали Робину как можно скорее идти в лагерь, на глаза местного фюрера – Бормана. Зондер под конец осмелел настолько, что пообещал всех их взять под свое покровительство и гарантировал самый теплый прием.

– В лагере с бабами большой напряг, а у вас вон их сколько, одна лучше другой. Вы мне только эту козу подгоните сейчас на часок, – хохотнув, он кивнул на Аниту, – а то потом поздно будет, Борман ее точно себе приберет, лялька в его вкусе, мимо такой никто не пройдет.

Возмущенно зашипев, Анита выхватила меч и, заявив, что ей хватит минуты, сделала поползновение расчленить похотливого фашиста. Едва локализовали конфликт, как показался Петрович. Он с ходу сокрушенно покачал головой и, не обращая внимания на пленников, сокрушенно заявил:

– Люди там, с Земли, но лучше бы местные были. Энто звери какие-то, хуже фашистов!

– Знаем, – кивнул Робин, – у нас тут уже военнопленные появились, очень разговорчивые ребята.

– Да ни фига ж вы не знаете! У них там человек на кресте распят, аж мычит бедняга. Ну звери, чисто звери!

– Да поняли мы, вопрос в том, что будем делать дальше. Так уж вышло, что командир у вас я, но это решение мы должны принять вместе. Есть три варианта: первый – мы добровольно приходим к ним в лагерь, сдаем оружие, безоговорочно подчиняемся местным порядкам. Тише, не перебивать, я не все еще сказал! Второй – мы оставляем эту ситуацию как есть, уходим на поиски другого устройства связи. Сата о них не знает, но, согласно книге, они должны быть. Третий вариант – мы остаемся, пытаемся изменить существующий здесь порядок мирным или военным путем. А вот теперь можете высказываться.

– Мирным не выйдет! – Мавр покачал головой.

– Давайте начнем с первого пункта.

– Меня сразу утопите! – попросила Анита. – Я туда ни за что не пойду!

– Но ты же еще не пробовала. Вдруг понравится? – не смог промолчать Хонда.

– Сам пробуй! Тебе точно понравится, по роже видно!

– Тихо вы, здесь вам не балаган.

– Первый пункт сразу выкидывай, даже я против, – предложила Лена. – Хоть мужское внимание мне и приятно, но всему есть некоторые пределы.

– Ладно. Второй вариант. Еще раз уточняю, местоположение других устройств связи нам неизвестно, где их искать– совершенно непонятно. Теоретически мы можем прожить и так, без них. Но вокруг враждебное окружение, нас мало, нет нормальных инструментов, лекарств. Нам даже нечем чинить доспехи в случае любой пустяковой поломки. Здесь же находятся полсотни человек. Очевидно, этот край очень богат землянами, по словам пленных, они приходят сюда до сих пор. Это неудивительно, многие передвигаются вдоль берега озера и рано или поздно выходят к лагерю. Как досадно, что первыми здесь появились эти подонки!

– Я за третий вариант, – непреклонно заявил Мавр. – И не только я.

– Хорошо. Мирный путь маловероятен, остается военный. Членов НСИРМа там около двух десятков, есть и другие их прихлебатели. У них несколько армейских автоматов, ручной пулемет, ружья и пистолеты. Патронов немного, но против нас этого хватит с лихвой. Пуля прошьет доспехи, как бумагу. Бой мы не выдержим ни при каких условиях. Это не глупое голливудское кино, это жизнь, безрассудную смелость она жестоко наказывает. Мы можем предъявить врагу только изнуряющую партизанскую тактику, стараясь не подставиться под прямое столкновение.

– Можно переманивать людей, собирающих травы, – предложил Густав. – Многие перейдут к нам с большим удовольствием.

– Это не слишком нас усилит, им не дают огнестрельное оружие, но идею можно учесть при планировании конкретных действий.

– Ребята, можно все-таки попробовать договориться, – сказала Лена. – Если не получится, будем воевать.

– Ладно, не будем тянуть резину, а то проболтаем до темноты. Давайте высказываться по порядку. Петрович?

– Да как их земля-то носит! Драть их надо, как сидорову козу!

– Ясно. Мавр?

– Третий вариант, – лаконично ответил негр.

– Векша?

– Тоже.

– Густав?

– Я за максимально силовое решение вопроса.

– Пересвет?

Великан молча улыбнулся, щелкнул ногтем по лезвию секиры.

– Ахмед?

– Я их папа имел, я их дэдушка…

– Хонда?

– Я помогал Ахмеду в этом интимном деянии, держал свечку и, кроме того…

– Угомонись. Анита?

– Если они все такие, как эта парочка, то я с огромной радостью выпущу стрелу в любого из них. И хочу заметить, что двух пленных прокормить гораздо тяжелее, чем одного. А если мне хоть на минуту отдать Зондера, то я с большой охотой…

– Понятно. Тевтон?

– Крестоносца битвой не напугать. Мне не интересно, сколько их, я спрашиваю – где они? Только третий вариант, главное – в бой ввязаться, а там видно будет.

– Игорь?

– Толку с меня совсем немного, но я за третий вариант.

– Лена?

– Вы уже слышали мое мнение. Ты за себя скажи.

– А смысл? Если люди единодушно чего-то хотят, ни один командир не будет высказываться против всех. Никто не захочет получить славный бунт в отряде. Но вообще-то я с вами совершенно солидарен. Мне эти люди тоже не нравятся, они мешают нормальному объединению землян, в конечном итоге это приведет к трагедии. Мы в другом мире, он легко сомнет общину, где все основывается на рабстве и унижении. Приступим к техническим вопросам. Полтора часа назад мы проходили симпатичную излучину. За ней небольшой остров, от него идет песчаная коса до самого берега, где глубина воды вряд ли больше, чем по пояс. Я предлагаю для начала вернуться туда, устроить стоянку на этом острове. Там мы будем защищены от внезапного нападения и можем спокойно отбиться от всех врагов, достаточно приготовить нормальные укрепленные позиции. Что делать дальше – видно будет.

– У меня предложение, – серьезным тоном заявил Хонда. – Мне стоит сходить в лагерь. Желательно прямо сейчас, чтобы не терять время.

– Да ты в своем уме?

– Нет, у Ахмеда взял напрокат. Ты сам со мной в душе согласен, но боишься в этом признаться. Нам необходимо узнать о противнике как можно больше. Неизвестный враг – сильный враг, а этот противник и так заведомо сильнее нас.

– Это понятно. Но мне также понятно, что с полученной информацией надо еще вернуться. С этим могут возникнуть некоторые проблемы.

– Брось ты, я все равно тебя уговорю рано или поздно. Ничего со мной не случится. Я мастер рассказывать людям интересные сказки, мне ничего не сделают. В крайнем случае, обменяете меня на одного из пленников.

Хонда уговаривал Робина около десяти минут, ему не часто попадались столь крепкие орешки. Но в конечном итоге он настоял на своем предложении.