Текст книги "Колокольный мертвец"

17

Две недели прошли как один день. Поросёнок заметно подрос, Тимофей совершенно оправился от всяких потрясений – благо детский организм восстанавливается быстро. А Драгомир с Домославом всё так же опекали и его, и поросёнка.

– Пожалуй… пора, – задумчиво сказал Драгомир, щупая и меряя окрепшего Горыню.

– Что пора? – переспросил Тимофей, сидевший перед хлевом и обстругивающий длинную тонкую осиновую палку, которую он собирался превратить в острогу.

Он никогда ещё не пробовал ловить рыбу, тем более таким изощренным способом. Люди обычно ставили сети или ловушки. Кому охота, да и у кого может быть много времени, чтобы стоять в воде, высматривая добычу? А ведь ещё надо попасть.

– Пора переводить Горыню на нормальный корм. – Драгомир занимался поросёнком, расчёсывая его короткую полосатую шёрстку жёсткой щёткой, заодно массируя тело. Горыня стоял смирно, временами блаженно прикрывая глаза.

– Это как? Шишки, желуди, орехи? – улыбнулся Тимофей.

– Образно говоря, да. Не забудь только про травы, корни, грибы, ягоды, листья, веточки, кору. Да много чего ещё. Нормальный кабан может и мясом перекусить, коли случай подвернётся.

Тимофей ничего не ответил, прокручивая в голове новую информацию.

Племя Болотных Мхов уважало кабанов, но не настолько, чтобы когда-либо сделать кабана тотемным животным. Охотились на кабанов часто, но всегда извинялись перед Лешим, забирая убитую тушу. Но одно дело уважение, а другое – знание животного.

Тимофей только сейчас обнаружил, как же мало он знал о жизни диких кабанов. «Как они питаются? Где питаются? Чем питаются? Куда ходят? Где живут? Как общаются?» Вопросов набиралось огромное количество, а вот ответы удовлетворяли Тимофея лишь частично.

– Не имеет смыла тебе всё рассказывать. Животные, как и люди, имеют свои предпочтения, так что ты начни выгуливать Горыню в лес, а там, глядишь, он сам и приспособится. Когда проявится его животная сущность, Горыня сам разберётся. А вот если он слишком сильно привыкнет к домашней еде, вот тогда будешь сам ему показывать, как можно выкапывать нужные корешки из-под земли своим носом.

Они рассмеялись. Поросёнок приоткрыл глаза, увидел, что ничего не произошло, и снова блаженно зажмурился.

– Можно пойти прямо сегодня? – обрадовался Тимофей.

Всё это время он никуда не уходил, разве что несколько раз наведывался на службу в церковь. В принципе, речь священника ему нравилась, но посещать церковь ежедневно совершенно не хотелось.

Однако наказ отца Клемента Тимофей выполнил, выучив «Отце наш». Он даже повторял эту молитву каждое утро, хотя так и не понял, для чего это нужно.

– Конечно, можно.

Тимофей даже подпрыгнул от радости, случайным взмахом ножа чуть не испортив всю свою утреннюю работу.

И вот они уже идут по пыльной дороге. Проходя мимо домов, Тимофей часто замечал любопытные физиономии. Иногда это были люди, на чаще всего – духи. То домовой, то хлевный, то дворовой.

Тимофей уже неплохо разбирался в том, кто есть кто. Многие духи приходили знакомиться, но запомнить сразу так много имен мальчику было трудно, поэтому он редко к кому обращался по имени.

Некоторые духи махали ему рукой, кто-то просто приветливо кивал, но были и такие, которые отворачивались, демонстративно не замечая мальчика с поросёнком. Тимофея мало волновало такое отношение: что люди (большинство людей), что духи – какая разница. Он уже привык. К тому же, теперь он не один.

Привычная дорога проходила мимо дома Святослава. Радостное настроение Тимофея сразу улетучилось. Он остановился, с грустью рассматривая такой знакомый и такой уже чужой дом.

– Видишь, Горыня. Это был дом моего лучшего друга. Теперь его нет… —

Если бы Горыня был человеком, то не понял бы, кого «его» нет – дома или друга. Но так как поросёнок был поросёнком, то и воспринимал он всё не через слова, а через мысли и чувства. Горыня понял главное, что его хозяину и другу грустно. Он подошёл к Тимофею и горестно всхрюкнул.

– Извини, я понимаю, что тебе намного хуже, чем мне. У тебя вся семья погибла. Но немного мы всё же с тобой похожи. Святослав и Василиса тоже были для меня семьёй. Вот так…

Они помолчали.

– Приветствую. – Станимир появился как-то неожиданно, заставив Тимофея вздрогнуть.

– Здравствуй. – Тимофей хотел ему поклониться, но Станимир его остановил.

– Нечего посреди дороги кланяться. Что люди подумать могут?

– Да ничего они не подумают, они и так обо мне невысокого мнения, ниже уже некуда.

Несмотря на то, что Тимофей редко обращал внимание на мнение и отзывы других людей, он всё же совершенно точно знал, кто и что о нём думает. Видя безрадостную картину, Тимофей ещё больше замыкался в себе.

– Не надо так говорить, мир не без добрых людей, – Станимир старался выглядеть бодрячком, но видно было, как сильно он изменился за последние недели.

Заметив это, Тимофей решился спросить:

– Тебе здесь скучно одному?

– Немного. – Станимир опустил глаза и провёл ногой по дороге, взметнув небольшое облачко пыли. – Но я не совсем один, мы здесь с Молчаном, по сути дела, вдвоем обитаем.

– Молчан – домовой? – спросил Тимофей.

– Да, – коротко ответил Станимир. – Он очень нелюдим.

– Почему ты к нам не заходишь?

– А ты почему не заходишь?

– Я не могу. Подумают еще, что я воровать пришёл, – стал оправдываться Тимофей. – Теперь мне приходить не к кому.

– Да, а я уже не в счет, – потупился Станимир.

– Что ты! – испугался Тимофей. – Но я же не могу сказать, что хожу в гости к хлевному!

– Тихо, не кричи. Знаю я, знаю, – успокоил его Станимир. – Но меня ты тоже не приглашал.

– Как же?

– А так же. Ты сказал, что пригласишь, когда всё приведёшь в порядок, а так и не пригласил. – Станимир выглядел слегка обиженным.

– Прости, извини, совсем я дурной стал, – оправдывался Тимофей. – Приходи, в любое время приходи. Я всегда буду тебе рад. Просто я не думал…

– Что не думал?

– Остальные приходили сами… Может быть, их Драгомир или Домослав приглашали? – Тимофей уже и не знал, как оправдаться.

– Они и меня приглашали, – сознался хлевный. – Но я никогда не забываю, что мне говорят и обещают.

– Больше такого не повторится, – очень серьёзно сказал Тимофей, прижимая руку к сердцу. – Приходи в любое время и друга своего Молчуна с собой приводи.

– Обязательно приду… Как сможем, так и придём, – Станимир протянул Тимофею руку и тот ее с радостью пожал.

Станимир простил его. Обычный человек увидел бы, как Тимофей «пожимает» воздух, но сейчас и мальчику, и хлевному на всех было наплевать. Главное, что они сумели найти общий язык. Обретение друга намного важнее чужого мнения.

Распрощавшись со Станимиром, Тимофей и Горыня пошли дальше. Мысли теснились в голове Тимофея, крутясь и повторяясь.

«Не только я потерял друга. Святослав был ангелом-хранителем для всей деревни. Его все любили и уважали. И не только люди пострадали. Пострадали сказочные существа. Жизнь Станимира, да и Молчана, тоже сильно изменилась. Что им теперь делать? Присматривать за пустыми постройками. Сорок дней ни дом, ни хлев заселять не будут, а вот потом родственники наверняка что-нибудь придумают. Как сильно изменился Драгомир, не имея серьезного занятия!» – рассуждал Тимофей. Ему очень не хотелось увидеть опустившегося Станимира. Нет ничего грустнее убитого горем или бездействием существа.

Рассуждая и мысленно разговаривая с самим собой, Тимофей и не заметил, как подошел к церкви. Перекрестившись, как его научил отец Клемент, и отвесив земной поклон, Тимофей обошел церковь и направился к кладбищу.

Столько воспоминаний, столько мыслей. Как же не побывать на могиле своего друга?

Мысли Тимофея витали где-то далеко в прошлом, чувства вели его вперед. Очнулся он только тогда, когда споткнулся о небольшую железную оградку, огораживающую могилу Святослава и Василисы.

Такая ограда была только у них. Жители деревни слишком сильно любили эту весёлую, жизнерадостную пару. А когда все поверили в то, что Святослав спас деревню от колдуна, то уважение переросло в почтение, а постепенно и в почитание. Святослав становился легендой.

– Вот мы и встретились, – еле слышно проговорил Тимофей, с трудом сдерживая слезы.

– Это ты с кем там разговариваешь? – раздался за спиной Тимофея весёлый голос.

– Я… – начал говорить мальчик, но, обернувшись, застыл на месте.

Перед ним был Святослав. Он парил в воздухе, зависнув в пяти-шести ладонях от земли, и слегка светился, но все равно – это был Святослав.

– Что, потерял дар речи? – Святослав попробовал провести рукой Тимофею по волосам, но тут же, спохватившись, рассмеялся. – Извини, сейчас я не могу тебя коснуться.

– Почему? – еле выдавил из себя удивленный Тимофей.

– Я бестелесный. Так что соприкасаться не с чем. – Он снова рассмеялся.

Тимофей все никак не мог прийти в себя.

– Я думал, что ты улетел на небо.

– Я и улетел. Василиса помогла мне добраться и не заблудиться. – Святослав говорил так весело, что создавалось впечатление, что радости его нет предела, она прямо выплескивалась наружу.

– А разве душа может заблудиться?

– Кто знает? – Святослав немного посерьёзнел. – Я ведь еще недавно умер.

– А где Василиса?

– Там… далеко. – Святослав неопределенно махнул рукой.

– Ты что, ее не видел?

– Как не видел? Видел, конечно, но мне еще нет и сорока дней. А это большая разница. Земля еще тянет меня, – Святослав заметно погрустнел и потускнел, но тут же собрался. – Но нет нужды унывать! Уныние привязывает к земле еще сильнее.

– А Колдуна, который тебя убил… – Тимофей не знал, как подобрать слова, но Святослав понял с полуслова.

– Нет, Колдуна не видел. У нас с ним разные дорожки. Но вообще-то это я его убил, пускай и ценой своей жизни. – Святослав весело улыбнулся. – А ведь здорово получилось.

– Ага, вся деревня на ушах стояла.

Они помолчали. Святослав о чем-то поразмышлял и решился.

– Тимофей, я ведь не просто так явился. Я пришел именно к тебе. Посмотри на меня, – Святослав покрутился в воздухе. – Видишь, со мной всё в порядке. Я жив, вроде как совершенно здоров, нашёл свою любимую. – Святослав пытливо смотрел на Тимофея, чего-то ожидая. – Понимаешь?

– Понимаю что?

– Ты не должен по мне скучать! – От былой веселости Святослава не осталось и следа. – Ты не должен скучать и по Василисе. Ты должен жить, мы останемся для тебя хорошей доброй детской сказкой, и всё.

– Мы больше никогда не встретимся? – Тимофей потупился, стараясь скрыть неожиданно навернувшиеся слёзы.

– Кто знает… – Святослав присел на землю. Так как устать он не мог, то, скорее всего, сделал это по привычке. – Пройдёшь свой жизненный путь и узнаешь, – Святослав резко вскочил и подлетел над землей. – Я помогу тебе. – Он приблизился. – Освобожу от тяжких мыслей. У тебя останутся только хорошие светлые воспоминания, и никакой грусти.

За спиной Святослава появилась Василиса. Она сияла неземным небесным светом. Святослав по сравнению с ней был бледной тенью.

– Здравствуй. – Она подлетела вплотную к Тимофею и обняла его.

Тимофей зажмурился. Он думал, что Василиса пролетит сквозь него, как и Святослав, но он почувствовал ее прикосновение. Его нельзя было сравнить с человеческим телом – это было тепло, покалывающее мелкими приятными иголочками.

Тимофей никогда не испытывал такого чувства, но обнять Василису в ответ у него не получилось. Руки прошли сквозь сияющий образ, ничего не почувствовав.

– Я рада тебя видеть.

Тепло ушло, и Тимофей открыл глаза. Василиса ласково смотрела на него, теперь уже находясь рядом со Святославом.

– К сожалению, я здесь ненадолго. Святослав уже сказал тебе, что это ты вызвал нас сюда, на землю?

– Я?!

– Конечно. Мы чувствовали, как тебе плохо, да и сейчас чувствуем. В тебе слишком много боли. Это нехорошо. Такая боль мешает жить, она мешает тебе мыслить, чувствовать, боль забивает хорошие чувства. Грусть мало дает и много забирает. – Она смотрела на Тимофея, не отрываясь.

– Но я не могу с собой справиться. Я все понимаю, я видел ваши души, но мне вас слишком сильно не хватает, – пытался оправдаться Тимофей.

– Мы – пройденный этап. Жизнь идет дальше, и ты с ней вместе. У тебя появились новые друзья, ты никогда не будешь одинок. Помни всех своих друзей, но не грусти о них. Все наши встречи на дороге жизни для чего-нибудь предназначены. Твоя задача – понять, что и для чего происходит.

– Я понимаю. Может, не всё, но многое. – Тимофей снова начал оправдываться. – Но я не могу забыть вас.

– И не надо. Помни нас, нам это очень приятно, – включился в разговор Святослав. – Но не грусти, не мучай себя.

– Я… – начал говорить Тимофей, но Василиса жестом остановила его.

– Мы заберем боль с собой, она больше не будет тебя беспокоить.

Василиса и Святослав одновременно протянули руки и погрузили их Тимофею прямо в грудь. Мальчик почувствовал, как на мгновение сжалось его сердце. Неприятное ощущение быстро пропало, а сердце забилось в привычном ритме.

Святослав и Василиса вытащили руки. На их ладонях лежала черная бесформенная масса. Масса была живая. Еле-еле шевелясь на ладонях, она что-то искала.

– Ей не хватает твоего сердца, – Василиса смотрела на эту черную массу с некоторым отвращением. – Пора освободить тебя от нее.

Святослав и Василиса одновременно закрыли черноту руками. Видно было, как противная масса начала сопротивляться, но Святослав и Василиса только сильнее сжимали ладони.

Борьба не заняла много времени, прозвучал еле слышный хлопок, и темная струйка дыма улетела из плотно сжатых ладоней в небо, вскоре полностью растворившись в прозрачном воздухе.

– Ты свободен. – Василиса обхватила голову Тимофея руками и поцеловала в лоб, снова приятное тепло окатило мальчика с головы до ног. – Теперь ты полностью свободен.

– Но я не забуду вас?! – то ли спросил, то ли воскликнул Тимофей.

– Нет. Мы забрали лишь то, что тебе уже не нужно – твое сожаление и грусть.

Святослав и Василиса взялись за руки.

– Прощай, Тимофей. – Святослав помахал рукой.

– Лучше «до свидания», – Василиса склонила голову Святославу на плечо, и они стали медленно подниматься в ясное, голубое, прозрачное небо.

Их светящиеся фигуры постепенно стали бледнеть, теряя очертания. Вскоре они превратились в маленькие блестящие точки, которые через мгновение исчезли без следа.

Тимофей думал, что не выдержит второго расставания, но с удивлением заметил, что на душе стало намного легче и спокойнее. Теперь он точно знал, что с друзьями всё хорошо, даже намного лучше, чем было на земле. Грусти не было и в помине.

Вспоминая себя, Тимофей не сомневался, что не смог бы удержаться от слёз, любому человеку такое расставание разорвало бы сердце, а Тимофей, лишь улыбался.

Он заметно повзрослел за эту встречу, его улыбка стала понимающей и одухотворенной. Такую улыбку можно встретить у умудренного долгой жизнью и опытом старика, но не у такого молодого человека.

Однако Тимофей был рад своему состоянию: теперь у него не было сожалений о прошлом, а были светлые воспоминания и устремление в будущее.

Надо жить дальше. А когда дорога жизни подойдет к концу, почему бы ему не встретиться со своими друзьями вновь?..

Часть III. Жизнь продолжается

Глава 1

Закончилось долгожданное и такое короткое лето. Осень позолотила деревья, заставляя случайных путников в восхищении замирать и любоваться неземной красотой. Листья еще молодились и упорно старались удержаться на ветке, сопротивляясь времени и ветру, им очень хотелось остаться на родных ветвях подольше.

Тимофей и Горыня бегали по лесу, играя в салки. Молодой кабанчик быстро понял смысл этой простой игры и весело гонялся за убегающим Тимофеем.

Сколько времени прошло от их первой встречи? Не так уж много, всего-то чуть меньше полугода, а если уж быть точным – то пять месяцев. В мир уже пришел второй осенний месяц, прогнав восвояси всех остальных и полноправно вступив в свои права.

Тимофей спрятался за широкой сосной, надеясь сбить Горыню со следа и немного отдышаться. Он не боялся, что кабанчик может потеряться, дорогу домой он выучил еще летом. Это скорее Тимофей мог заблудиться, чем Горыня.

Мальчик очень гордился своим другом. Многие жители деревни Моховая держали домашних животных: коз, коров, свиней, лошадей, собак, кур, были даже гуси, но ни у кого не было кабана. Живого, настоящего, когда-то совершенно дикого (не очень долго, но по-настоящему дикого) кабана.

Деревенские жители, включая собак, уже давно привыкли к мальчику с кабаном и перестали к ним приглядываться. Тимофея и так считали немного сумасшедшим, а когда он стал везде ходить с молодым кабанчиком, так и вообще даже перестали крутить пальцем у виска, считая это бессмысленным занятием – мол, и так понятно: какой нормальный человек будет не только держать дома по сути дикое животное, но и расхаживать с ним повсюду?!

Тимофея не смущало такое отношение. Он с детства привык к такому обращению. У него не было друзей среди людей. Зато были другие друзья, о которых с людьми лучше было бы не заикаться – того и гляди, или бояться начнут, либо совсем из деревни выгонят.

Но Тимофей с Горыней стали и правда совершенно неразлучны. «Куда мальчик, туда и кабанчик», – эту присказку придумал Домослав, домовой, проживающий в Тимофеевом доме.

Некоторое время отец запрещал Горыне появляться в доме, но потом сдался, видя, каким аккуратным и спокойным может быть воспитанный кабанёнок. Единственное место, куда Горыне запрещалось заходить – это была церковь.

Красивое, величественное деревянное здание с небольшой колоколенкой, церковь была самым высоким сооружением в деревне и самым красивым. Многие, практически вся деревня, уже уверовали в Единого Бога, оставив сонм своих старых богов без подношений. Трудно было сказать, насколько правильным был такой поступок, но с другой стороны, ничего плохого пока что не произошло, а это означало – Единый Бог приглядывает, чтобы все остальные боги не мешали жить честному люду (так рассуждали почти все деревенские).

Племени Болотных Мхов очень повезло: находясь слишком далеко от основных торговых и связующих путей, да собственно говоря и от других поселений, племя сумело избежать искусственного насаждения новой веры, веры в Единого Бога. Для них переход оказался совершенно добровольным и безболезненным, а все благодаря отцу Клементу, который очень терпеливо, добротой, лаской, мудрым словом, а то и хорошим делом привлекал на свою сторону прихожан. Чуть больше года потребовалось ему, чтобы переманить на свою сторону практически всю деревню.

Первое время новообращенные веровали и в старых богов, и в нового Бога, но теперь старые боги начали забываться. Зачем платить дань и делать подношение десяткам богов, когда можно приносить всего одному?

…Тимофей постарался задержать дыхание, стараясь не выдать себя лишним шумом. Но не тут-то было. Горыня бесшумно, отчего совершенно неожиданно, выскочил из-за дерева слева и, весело хрюкнув, боднул Тимофея в ногу.

– Ну никуда от тебя не скрыться! – воскликнул Тимофей и потрепал кабанчика по голове.

Горыня несколько раз подпрыгнул и обежал вокруг дерева.

– Поигрались и хватит. – Тимофей присел, поймал Горыню и крепко прижал к себе.

Горыня начал притворно вырываться, затем повернулся и лизнул мальчика в нос. Тимофей от неожиданности дёрнулся, а Горыня тут же и был таков – вырвался и отбежал подальше, весело поглядывая на своего друга, приглашая того поиграть. – А запасы на зиму кто будет за нас собирать? Нельзя всё сваливать на Драгомира и Домослава!

Надо сказать, что Драгомир – хлевный – действительно очень много помогал мальчику. Он приносил кабаненку еду, нянчился с ним, чесал жесткой щеткой, даже несколько раз водил его купать, хотя Тимофей очень не любил отпускать кабаненка с Драгомиром, ведь хлевного никто из людей не видел, поэтому людям со стороны могло показаться, что кабанёнок бродит здесь совершенно один.

Кабанёнок понимающе кивнул и пошуршал, нарочито громко, по редким осенним листьям, направляясь в дубовую рощу.

– Понятно, о себе не забываем, – хихикнул Тимофей и побежал за ним.

Солнце еще только собиралось перевалить за полдень, а Тимофей, подбадриваемый старательным чавканьем Горыни, уже набрал полный мешок желудей.

– Интересно, как долго они хранятся? – Мальчик погремел мешком, взвешивая его на руке. – Вроде не тяжелый.

– Горыня поднялся на задние ноги и попытался дотянуться до мешка носом.

– Эй, эй, рановато ещё! – Тимофей постарался убрать мешок подальше и повыше. – Что будешь зимой есть?

Кабанёнок весело рассмеялся (такое фырканье и хрюканье воспринять по-другому было невозможно) и отбежал на несколько шагов, но вдруг резко остановился и одним прыжком повернулся в противоположную сторону.

– Что случилось? – прошептал Тимофей, мгновенно насторожившись.

Кабанёнок медленно отступал к Тимофею, не отводя пристального взгляда от ближайших кустов.

– Спокойно, главное без паники. – Теперь уже и мальчик слышал приближающиеся шаги.

Кабанёнок прижался к Тимофею, и кусты раздвинулись.

– Опять? – вырвалось у Тимофея.

На него смотрел кабан. Кабана нельзя было назвать крупным или страшным. С виду совершенно обычный кабан.

«Но сколько же можно?» – подумал мальчик. – «Всё кабаны да кабаны, такое ощущение, что в лесу других зверей уже и не найдёшь».

Тяжелая сучковатая рука опустилась на плечо Тимофея, чуть не придавив его.

– Не надо так плохо думать, – послышался знакомый скрипучий голос.

– Леший! – воскликнул Тимофей и обернулся. Глаза его засветились от радости. Надо же, так давно не встречались!

– Хе. – Леший усмехнулся.

Он был всё такой же огромный, голова его достигала верхушек ближайших деревьев. Вроде бы и деревянный, но, с другой стороны, одежда безупречно смотрелась на его несколько нескладной фигуре – плетеные лапти, зеленые штаны, рубаха без верхних пуговиц и кафтан, накинутый сверху.

– Неужели ты рад меня видеть?

– Конечно! Если бы не ты, не видать мне Горыню живым. Домослав говорил, что ещё немного, и я бы опоздал.

– Я рад. Кабанчику уготована долгая и… – он замялся, – весёлая жизнь.

– Это здорово.

– Кто знает. Но чтобы она была на самом деле долгой, ему надо кое-чему научиться. – Леший показал на подошедшего кабана. – У него.

Тимофей, совершенно забывший о кабане при виде Лешего, тут же вспомнил о нем и с опаской посмотрел. Кабан неторопливо подбежал и сильно ткнул Тимофея в бок, чуть не уронив его с ног. Тимофей отпрыгнул, приготовившись к нападению.

– Это он тебя поприветствовал, – рассмеялся Леший.

– Ничего себе поприветствовал, – Тимофей потер ушибленный бок, а кабан совершенно спокойно подошел к Лешему, потерся о его лапти, оставив на них несколько клоков темно-коричневой шерсти, и застыл, следя за Тимофеем и молодым кабанчиком только глазами.

– Он лучший из кабанов! – возвестил Леший и сделал многозначительный жест пальцем.

– Он? – Тимофею трудно было в это поверить. – Но ведь он…

– Небольшой, – закончил за него Леший.

– Ну-у-у, да… – немного смешался, но согласился Тимофей.

– Вот все так и думают. А на его счету более сорока побед, причем над самыми большими и сильными кабанами нашего леса. А это не говоря уже о том, что он дважды отбивался от волчьей стаи (что уже можешь считать небывалым подвигом) и трижды повергал в бегство медведей.

Трудно было поверить в такое, но сомневаться в словах Лешего…

– Но как?! – Тимофей во все глаза смотрел на кабана.

– Хитрость, ум и изворотливость – что ещё надо лучшему из лучших? – Леший громко усмехнулся, посмотрел на кабана, а кабан посмотрел на него.

Казалось, они понимали друг друга без слов. Скоре всего, так оно и было, но Тимофею некогда было об этом рассуждать.

– Его зовут Колун, – пояснил Леший.

– Как топор? – уточнил Тимофей.

– Да. Он так и действует – пробивает любого противника, как колун деревянный чурбан.

– Ух ты! – Тимофей попытался громко удивиться, но Леший сразу почувствовал в этом возгласе больше недоверия, чем удивления или восхищения.

– А вот давай попробуем. – Леший дал Колуну какой-то знак. – Попробуй нашего лихого кабана хотя бы ударить. Сумеешь его коснуться – считай, что ты победил, а вот если нет…

– Признаю свое полное поражение, – закончил за Лешего Тимофей.

– Отлично. Начинай. – Леший простер свою руку над поляной, объявляя о начале поединка.

Тимофей сразу же ринулся в атаку. Один удар, второй, третий – все в воздух. Колун отходил с линии атаки совершенно спокойно, как будто ничего не происходило. Создавалось впечатление, что он просто гулял по полянке, ехидно щуря глаза и поглядывая по сторонам. Тимофей уже начал горячиться, стараясь попасть по кабану уже и ногой. Но и это не помогало – казалось, что Колун был неуязвим.

Горыня, глядя на такое издевательство, не выдержал и ринулся на подмогу. Это не сильно помогло. Казалось, что даже десяток Тимофеев и Горынь не смогли бы достать Колуна.

Тимофей понял, что пора принимать поражение, и не стал выкручиваться.

– Леший, ты прав, я не в силах даже коснуться этого волшебного кабана. – Тимофей повернулся к Колуну и отвесил ему земной поклон. – Прости меня за недоверие.

Кабан остановился, внимательно посмотрел на Тимофея и изобразил что-то вроде кивка. А в это время Горыня и не думал останавливаться. Хорошенько разбежавшись, он врезался, использовав весь вес своего еще небольшого тела, прямо Колуну под лопатку.

Кабан резко повернулся и злобно попер на малыша. Горыня не испугался, а грозно опустил голову, смотря на Колуна исподлобья. Тимофей дернулся на помощь, но Леший удержал его.

Пятачки двух рассерженных кабанов уперлись друг в друга. Тимофей понимал, что у Горыни нет ни шанса против боевого зверя, но он все же склонен был доверять Лешему, надеясь, что если что-то пойдёт не так, то Леший остановит кабана.

Кабаны простояли довольно долго, сверля друг друга глазами. Затем Колун расслабился и отошел от Горыни задорно похрюкивая.

– Кабанчик достоин стать его учеником. – Леший довольно потер руки.

Оглушительный скрежет вспугнул пичуг с ближайших деревьев, а вдалеке послышалось встревоженное карканье.

– А разве могло быть иначе? – Тимофей воспринял решение Колуна совершенно естественно.

– Если бы Горыня испугался, то он бы уже никогда не стал его учеником.

Только сейчас до Тимофея стал доходить весь смысл происходящего:

– Все произошедшее было испытанием?

– Ага, – Леший многозначительно кивнул. – А ты думал! Что-то дается только тому, кто к этому готов, или кто этого достоин.

– Звучит неплохо. – Тимофей не знал, что и сказать.

Горыня, успокоившись после нервной встряски, смело подбежал к Лешему и, задрав голову, уставился вверх, вероятно, стараясь рассмотреть лицо лесного гиганта.

– Слушай, а твой хлевный… как его там? – начал вспоминать Леший.

– Драгомир, – тут же подсказал Тимофей.

– Да, точно… не давал Горыне золотисто-красной жидкости для улучшения зрения?

– Я не замечал, а что?

– У всех кабанов есть некоторые проблемы с глазами – они хорошо видят вблизи и плохо вдали.

– Почему?

– Кто знает… Создали их такими, не это важно. Главное – хлевные знают, как это исправить. Слушай, а дворовой у вас чем занимается?

– Нету у нас дворового.

Мальчик удивился, что Леший вообще вспомнил про дворовых. Тимофей несколько раз их видел, хотя они появлялись очень редко. Вероятно, не перед каждым домом было достаточно места, на котором дворовой мог бы удобно разместиться, а может быть, дворовых вообще было мало. Кто знает, но факт оставался фактом.

– А может быть, ты его просто не замечал?

– Как же так? Я вижу всех духов! – не согласился Тимофей.

– А если они не хотят, чтобы ты их увидел? – Леший хихикнул.

– Но я же вижу, когда Домослав заходит в хлев! Даже если он входит совершенно бесшумно, – стал вспоминать Тимофей.

– А много ли духов ты видел в лесу?

– Ну… Э-э-э, только тебя… Вроде бы, – неуверенно ответил Тимофей.

– Вот то-то и оно! А ты разве забыл древние сказания?

Тимофей лихорадочно перебирал в голове все сказки, когда-то рассказанные ему бабушкой и мамой: «Чудо-Юдо… Баба Яга, костяная нога… Боровик… Аука… Кощей Бессмертный…»

– Вспоминаешь? – В словах Лешего чувствовалась легкая издевка.

– Вспоминаю… Мне рассказывали много всего, но помню я только малую часть. Слишком давно мне никто ничего не рассказывал.

– Не расстраивайся. Твой дар позволяет тебе все сказки увидеть живьем.

Горыне надоело смотреть на Лешего, и он суетливо забегал вокруг, выискивая что-нибудь вкусненькое. Скорее всего, опять жёлуди.

– Вот, например, Аука, – Леший подвинулся, но за ним никого не оказалось.

– Где? – не понял Тимофей, разглядывая пустое место.

Леший обернулся.

– Вылезай, хватит прятаться, познакомься с человеком.

– А чего мне с ним знакомиться. – Раздался ворчливый голос. – Что я, человеков никогда не видел, что ли?

– Может и не видел. Часто ли тебе встречается человек, тем более такой молодой, общающийся с духами на равных?

– Ну не часто, и что с того?

– Вот видишь, какой он бывает вредный, – покачал головой Леший, обращаясь к Тимофею.

– Да ладно. Если он не хочет знакомиться, пусть не вылезает, я не обижусь.

– Обижусь, обижусь… Это кому тут обижаться ещё! – Ворчливый голос приобрел сердитые нотки.

– Чего это ты разговорился сегодня? – Леший своим голосом постарался изобразить удивление. – Обычно он только «аукает», людей в чащобу заманивает.

Аука промолчал.

– Ладно, хватит за мной прятаться, вылезай!

Тишина.

– Не надо, Леший, он же не хочет. – Тимофей попытался вступиться за Ауку.

– Не вмешивайся. Это он вредничает, характер показывает. Вылезай, говорю, щас как дам по башке, сразу все пререкания кончатся! – Сейчас Леший выглядел очень сурово.

– И чего орать-то! Выхожу… И так сам собирался. – Теперь голос стал скорее огорчённым, чем сердитым. Леший принципиально не сдвинулся ни на шаг и даже не оглянулся, ожидая появления Ауки. Из-за Лешего медленно, шаг за шагом начал кто-то появляться. Только когда Аука появился весь, Тимофей сумел составить его портрет – маленький, пузатый старичок с надутыми щеками. Аука подошел к Тимофею и представился уже официально.

– Аука. – Его полупоклон выглядел дружественно.

– Тимофей. – Мальчик постарался повторить полупоклон, но не очень удачно.

– Теперь мы знакомы. – Аука по хозяйски прошёлся перед Лешим, искоса разглядывая Тимофея и кабанёнка. – Хорошо, хорош… – К кому относились эти слова, было непонятно, но Тимофей не стал переспрашивать, ожидая продолжения.

– Что же вы теперь делать собираетесь? Так и будете в мой лес…

Леший кашлянул…

– В наш лес каждый день шастать?

– Но… мы… – начал оправдываться Тимофей, но Леший ответил за него.

– Он не шастает, а ходит по делам. То грибочков, то дров, то ягод насобирает, а теперь ему ещё и на кабанёнка рассчитывать надо, так что ты их не трогай. На то я вас и познакомил. Гляди у меня!