Текст книги "Колокольный мертвец"

– Да ладно, что я, изверг что ли?! – возмутился Аука.

– Не изверг, но слишком часто любишь пошутить. Жаль только, что большинство твоих шуток для людей плохо заканчивается.

– Да за последние два года я никого не угробил!

– Не считая проходившего мимо странника, из-за вьюги сбившегося с дороги и не попавшего в деревню.

– Так это был не местный! Не зная броду, не суйся в воду! – вспомнил Аука старую пословицу.

– Есть правда в твоих словах, – согласился Леший.

А Тимофей вспомнил, как два года назад пропал дед Степан, которого за каким-то чертом понесло в гущу леса. Там он и сгинул. Его тела так и не нашли, хотя местные обыскали все известные места, особенно весной, как только сошел снег, надеясь найти хотя бы обглоданные останки старика, но никаких следов, ничего. Решили, что старика утащил медведь или волки, которые водились в этих краях в изобилии, но редко приближались к самой деревне. Трудно было угадать в этом маленьком пузатеньком человечке такого опасного собеседника.

– Как это не местный? Это же был дед Степан! – Тимофей плохо знал старика, но за каждого члена своего племени необходимо было вступаться. Племя превыше всего.

– Что? Ещё и дед Степан?! – Леший не на шутку рассердился.

– Ну-у-у… – Аука начал затягивать время.

– Отвечай! – Леший с громким треском сжал свою огромную руку в кулак.

– Да не совсем, – быстро затараторил Аука. – Я не знаю, зачем он в лес попёрся! Может быть, сам умереть хотел, чтобы не доставлять своему племени неприятностей…

Скептические лица Лешего и Тимофея заставили его тут же придумать новую версию.

– А может быть, по старости, да по старческому скудоумию своему в лес зашёл и заблудился. Я лишь несколько раз его и окликнул. За это время далеко бы я его всё равно не завел!

– А куда же он делся? – не выдержал и спросил Тимофей, только постарался сделать свой голос как можно более мягким (ссориться с Аукой в первый же день знакомства очень не хотелось).

– В болотах сгинул… – печально ответил Аука и понурил голову.

– Так все-таки ты его туда завёл, – утвердительно произнес Леший.

– Нет. – Аука гордо выпрямился. – Я честно старался его спасти! Сначала, ради шутки, я позвал его несколько раз, а когда он направился к болотам, я даже звал его обратно, но ничего не получилось. По-моему, он меня не услышал. Так и ухнул под лёд с концами. Зря вы думаете, что мне на старика было плевать! Я его еще мальчишкой помню…

– Ладно, я верю тебе. Извини за недоверие. – Леший неожиданно легко и мягко положил палец Ауке на плечо (всю ладонь положить бы всё равно не получилось – слишком уж большая разница была в размерах).

Некоторое время все молчали. Обстановку разрядило чавкание Горыни, наконец-то отыскавшего кучку свежих желудей. Первым «рассмеялся» Колун (ошибиться было невозможно – рот до ушей и весёлое похрюкивание ни с чем нельзя было перепутать), за ним расхохотался Тимофей, а глядя на него и остальные не удержались. Жизнерадостный, объединяющий, раскрепощающий смех разлетелся по осеннему лесу, пугая случайных животных и поднимая с веток только-только усевшихся на них лесных пичуг. И никто не заметил, как насторожился Горыня и встревожено осмотрелся по сторонам.

Маленькие злые глазки, от громкого смеха друзей сузившиеся еще сильнее, наблюдали за лесной компанией со стороны. Густые заросли с неопавшей листвой полностью скрывали недруга.

– Вы у меня еще досмеетесь. Даже кровавыми слезами плакать не будете. Так умрёте. – Чёрная тень метнулась в сторону и быстро скрылась в гуще леса.

Глава 2

– Ненавижу… Ненавижу… НЕНАВИЖУ! А-А-А-А-А! – На окраине леса Ведьма наконец-то дала выход своей злости. – Придурок, недоумок, ублюдок, ничтожество… ПА-А-А-ХО-О-ОМ! Если бы ты не сдох, как козёл на бойне, то я бы с тобой сама разобралась.

Ведьма вкладывала всю свою ненависть не только в слова, но и в движение. Она шла домой. Идти было слишком далеко, но оставаться поблизости от ненавистных людей она уже не могла.

«Чёртова злость!» Она сама понимала, что злиться нельзя, что злость совершенно бесполезное чувство, но ничего с собой поделать не могла. «Чёрт! Чёрт!»

– Что, хозяйка? – Маленький чёртик вынырнул прямо из воздуха и опустился перед Ведьмой на одно колено.

– Да не о тебе речь! Не беси меня! – Она замахнулась на чертёнка старой клюкой.

– Это не ко мне, это к бесам, – злобно прошептал чертёнок и исчез за мгновение до того, как конец клюки опустился ему на голову.

– Ух, зараза. – Как ни странно, этот мелкий эпизод успокоил её. – Уф.

Ведьма остановилась и встряхнулась. «Ничего, у нас ещё всё впереди».

Ещё совсем недавно она уже думала распрощаться со своей жизнью, но теперь… Пахом опростоволосился. Он думал, что отравил свою учительницу. Как можно было быть таким наивным?

Целых шесть лет его учили, вдалбливали знания в эту туповатую, но морально подготовленную голову, и за всё это время Пахом так и не понял, что его водят за нос и отпускать куда-то далеко не собираются. Он думал о самостоятельности. Ха! О какой самостоятельности могла идти речь, пока жива Ведьма? Отравил! Ха! Отравил старуху, занимающуюся ведьмовством более сорока лет! Тьма тьмущая «Ха»!

Ведьма и правда хотела сделать его своим учеником. Чувствовалось ей, что смерть близка, но не готов был ее ученик, не готов. Поторопился, очень поторопился новоявленный колдун. Ещё бы годик-другой, и справился бы он со своим предназначением (предназначение Колдуна-Пахома ведьма рассматривала совсем не так, как получилось на самом деле), а так… Сгинул в безвестности.

С одной стороны, он разобрался с подлой и жалкой семейкой, которую Ведьма ненавидела всей душой. Но с другой стороны, он и сам сгинул, оставив в живых этого щенка – Тимофея, от которого теперь можно ждать много хлопот. Мальчик стал духовным правопреемником Святослава и Василисы. Конечно, он не стал душою всей деревни, но уж её защитником он станет несомненно.

Ведьма давно, всю свою жизнь хотела отомстить племени Болотных Мхов. Она должна была уничтожить этот рассадник мерзости. Они, эти жалкие и ничтожные старики, главы племени, посмели выкинуть её из деревни, да не просто из деревни – из племени, выбросив её одну в лес, в неизвестность. А всё из-за того, что Ведьма, тогда ещё девушка Звенислава, приютила у себя на ночь старуху.

Но кто же знал, что старушка со странной черной клюкой, крюк которой был вырезан в форме птичьего клюва, окажется ведьмой? Обычная, совершенно обычная старушка в чёрном балахоне, еле ковыляющая по дороге – как такую можно было не пустить переночевать?

Лишь глубокой темной ночью Звенислава узнала, кого она впустила в свой дом. Родители у Звениславы погибли, так что старуха её нисколько не стеснила, но когда девушка узнала, зачем и почему именно к ней попала странница, её прошиб холодный пот, и дрожь пробежала по всему телу – ведьма пришла сюда умирать.

Звериное чутьё или ведьмовство привело старуху в этот дом, трудно сказать. Но факт остается фактом – ведьма выбрала Звениславу, решив сделать её своей преемницей.

Обо всем этом ведьма поведала Звениславе. Внимательно всматривалась она в лицо молодой девушки, стараясь угадать её реакцию.

Раздумья длились недолго. Ведьма сразу догадалась о принятом решении, и её злое, озабоченное лицо расплылось в широкой ухмылке. Она поняла, что не ошиблась в своем выборе.

Вот тебе и Звенислава – её слава и правда прогремела на всю округу, только имени её теперь никто не вспомнит. Для всех она стала просто Ведьмой.

Как ещё не убили! Повезло, наверно – тогда ещё не было священников с очищающим огнем, да и убийство человека своего племени было слишком трудным выбором как для старейшин, так и для всех остальных людей племени. Поэтому решение было принято простое и одновременно очень изящное – выгнать Звениславу-ведьму из племени.

Вот так она становилась изгоем, а это значит, что теперь её в случае нарушения границ племени можно было и убить. Благо, охотники нашлись бы сразу – слишком многим Звенислава успела напакостить. Так что покидала она свой родной дом в спешке, сама не понимая, что делать дальше.

Волосы распущены, одежда в беспорядке, но неизменная чёрная клюка осталась при ней. Старая ведьма, проболевшая и провалявшаяся у Звениславы в постели целую неделю, постоянно её поучающая и передающая свои знания, всё же померла, оставив молодую девушку одну наедине с приобретенными знаниями, но всё ещё остающейся недоучкой.

Чему можно научиться за одну неделю? Да мало чему. Главное, что удалось старой ведьме – это настроить мозги Звениславы на правильный образ мыслей, а дальше всё должно было пойти как надо.

Главным учителем для Звениславы оказалась книга – старинная, большая, в кожаном переплете, с желтыми страницами и бордовыми буквами. Ведьма передала эту книгу девушке за день до своей смерти и научила её читать тайные знаки.

Это было удивительно: обычному человеку потребовалось бы довольно много времени, чтобы овладеть ведьминским тайным языком, но на то Звенислава и была преемницей, чтобы ведьма могла передавать ей знания напрямую. После смерти ведьмы девушке часто казалось, что та поселилась у неё в голове, помогая понять тот или иной отрывок из книги.

Старую ведьму по обычаю племени сожгли на погребальном костре. Таким образом, сами не подозревая, люди избавились от множества проблем: умершие ведьмы частенько покидают свои могилы, чтобы ещё немного побродить по свету, пока добрая душа не вобьёт осиновый колышек в гроб, отправляя ведьму, уже окончательно и бесповоротно, на Божий Суд.

Ведьма сама поинтересовалась у Звениславы об обычаях племени Болотных Мхов и понимающе кивнула, услышав разъяснение. Конечно, для неё это был не самый лучший результат, но старая ведьма на удивление легко согласилась на такую смерть.

Хотя девушка предлагала вывести старуху в лес куда-нибудь подальше, насколько хватит сил, чтобы её наставница пожила ещё немного, пусть и в другой ипостаси, но ведьма не согласилась, предпочитая умереть в домашнем уюте и покое. Может быть, грехи её замучили, не давая покоя, но скорее всего она предпочла остаться в этом мире хотя бы в голове своей преемницы.

Многие знакомые и дальние родственники старались утешить Звениславу, но она и так не сильно горевала. Кому может быть приятен покойник в доме, даже если ты знаешь его всего несколько дней?

Звенислава старательно изображала скорбь и всех благодарила, но зёрна, брошенные ведьмой, уже начали давать свои ростки. На самом деле девушка жалела лишь об одном – она ещё слишком мало знала. Но как упоительно было чувствовать свою власть – точнее, свою возможную власть, которой вполне можно добиться, если хорошенько постараться.

Отсутствие наставницы – это ещё не конец. Звенислава чувствовала, как много она получила, но в то же время ещё не во всем разобралась и мало ещё что понимала. Ей нужно было время, много времени. А тут эта посевная! Работы было много, домой она приходила лишь перекусит, да и то не всегда, чаще всего приходилось собирать с собой узелок и есть уже в поле.

Лишь поздней ночью, когда темнота поглощала спящую деревню, Звенислава решалась доставать старую книгу и изучать её. Несмотря на то, что все слова и тайные знаки были ей знакомы, многое она никак не могла постигнуть, не понимая, как рассчитывать лунные циклы, как воровать у скотины молоко, да много ещё чего. Но с каждой преодолённой страницей она чувствовала, как знания начинают заполнять её голову.

Ничто из того, что она прочитала и изучила, не забывалось. Звенислава и раньше никогда не жаловалась на свою память, но книга впитывалась в неё, как в губку, которая всё оставляла себе, ничего не отдавая обратно. Возможно, что всё дело было не только в желании девушки, но и в самой книге, которая старалась поделиться своими знаниями, отдать их новоявленной ученице, помочь ей освоиться в мире чёрной магии и колдовства.

Так продолжалось довольно долго. Ночные бдения, которые Звенислава тщательно скрывала от всех, старательно занавешивая окно перед тем, как зажечь свечу, вскоре стали выходить ей боком. Организм не справлялся с возложенной на него нагрузкой. В одно злосчастное утро ей стало настолько плохо, что она не смогла встать с кровати. Организм требовал отдыха и сна, а голова заставляла тело подняться и идти на работу.

Как назло, именно вчера у неё не хватило сил спрятать книгу в потайное место под кроватью (а вдруг сейчас кто-нибудь зайдёт)? Близкие ли, дальние ли знакомые – племя Болотных Мхов всегда беспокоилось о людях. Вскоре её отсутствие будет замечено, и кого-нибудь обязательно отрядят проверить, что с ней. Нельзя допустить, чтобы кто-то наткнулся на ведьмину книгу.

Неимоверным усилием воли Звенислава заставила себя подняться. Как в бреду, качаясь и еле-еле держась на ногах, она добралась до стола, взяла книгу и побрела обратно к кровати. Сил хватило, но лишь на то, чтобы спрятать книгу, а точнее только забросить книгу под кровать, после чего организм больше не смог бороться. Комната поплыла перед её тяжелым взором. Девушка закрыла глаза, надеясь избавиться от неприятного и пугающего ощущения, но рухнула на пол и потеряла сознание.

Ей помогла очнуться Анютка, девчушка, посланная отцом к Звениславе домой. Анютка была смышленой, зачерпнула ковшом холодной водицы, да плеснула Звениславе прямо в лицо, после чего кое-как помогла ей подняться и лечь в постель. Вскоре прибежали бабки, знающие толк в хворях, но, посуетившись вокруг больной, поохали, поахали и разошлись, перед уходом с трудом напоив Звениславу горячим бульоном. Девушка наконец-то могла спокойно поспать.

Два дня она провела, как во сне, видения перемежались реальностью, и наоборот. Что она поняла точно, так это то, что приходил знахарь, давал ей восстанавливающее снадобье, затем снова суетились старухи, и ещё раз приходил знахарь. Всё это было так обыденно и неинтересно, что Звенислава в большей степени сосредоточилась на видениях, посланных ей во сне (а может быть, и наяву – кто же разберёт в таком-то состоянии).

В видениях всё было гораздо интереснее. Сначала появилась старая ведьма и, криво улыбаясь, поводила своей скрюченной корявой рукой прямо над головой Звениславы, шепча какие-то слова. Девушка так и не смогла ничего расслышать, но ей стало немного легче. В теле появилась непривычная легкость, а с нею и пустота.

– Спокойно, дочка, спокойно. Ты думала, что тёмные знания даются так легко? – Старая ведьма рассмеялась. – Я тут хотела тебя познакомить кое с кем. Вроб, – негромко позвала она.

Тут же рядом с ведьмой, еле-еле касаясь её платья, появился чёртик. Он держался заискивающе, и наигранно весело, всем стараясь угодить своей хозяйке.

– Позвольте вас представить друг другу. Звенислава, – Ведьма показала своим крючковатым пальцем на лежащую девушку, а затем точно так же ткнула пальцев в чёртика. – Вроб. Потомственный чёрт.

Воспоминания о своем знакомстве с чёртом вывели Ведьму из задумчивости. «Глупая старуха, думала поиздеваться надо мной! Потомственный чёрт!..» – передразнила она голос своей бывшей учительницы. – «Тьфу ты! Как будто черти могут появляться не из себе подобных». – Она сплюнула ещё раз и встряхнулась. «Всё, хватит сантиментов, пора и честь знать».

Ведьма сложила руки на груди, выставив вперед клюв от клюки, после чего сложилась чуть ли не вдвое, согнула правую ногу, поставила на землю, затем левую, потом быстро потопала ногами на месте. – «Эх, с каждым годом становится сложнее и сложнее».

Она крякнула и резко присела. Её ноги полностью скрылись под широким черным платьем. Затем Ведьма так же резко выпрямилась. Вместо человеческих ног из-под платья торчали теперь корявые трехпалые птичьи ножки.

Так же резко Ведьма развела руки в стороны, которые тут же превратились в крылья, а затем быстро согнулась, уперев подбородок себе в грудь. От быстрого движения капюшон, безвольно болтавшийся сзади, теперь оказался накинутым на голову, полностью скрыв голову своей хозяйки.

Когда Ведьма разогнулась, вместо неё на мир с любопытством смотрела крупная сорока. Она повертела головой, посмотрела вправо-влево, расправила крылья и, сорвавшись с места, полетела к себе домой.

Приземлившись прямо перед старой, полуразвалившейся хижиной, Ведьма, ударилась об землю и тут же выпрямилась, снова приняв свой обычный вид.

Обратное превращение ей всегда давалось намного легче. Скорее всего, это было следствием того, что Ведьма не любила превращений.

Подцепив дверь клюкой, Ведьма проскользнула внутрь. На удивление, внутри хижина выглядела хоть и мрачно, но вполне ухоженно. Аккуратно расставленные баночки со снадобьями; веревочки, натянутые под самым потолком, с трудом удерживали на себе крупные связки сушеных трав.

В углу ютилась небольшая печка. Впрочем, ведьма помещалась на ней вполне свободно, и, несмотря на то, что в противоположном углу стояла древняя кровать, ведьма, понятное дело, предпочитала печку. Где же еще можно было хорошенько прогреть свои старые косточки? Колдовство, магия – это всё, конечно, хорошо, но болезнь суставов и костей никого не щадит. Другое дело – кто и как предпочитает бороться со своим недугом. Ведьма предпочитала тепло.

Дома Ведьма никогда не держала никакой живности, разве что в сушеном виде. По стенам на непонятных деревянных крючках висело множество маленьких мёртвых существ: мыши, змеи, зайцы, лисы, белки, и даже тушка небольшого кабанчика. Огромное количество всевозможных насекомых стояло в деревянных банках. На каждой такой банке очень искусно было нарисовано именно то насекомое, чьи сушеные останки находились внутри.

Ведьма быстрым шагом вошла внутрь, захлопнула дверь и села за широкий, но, на первый взгляд, ненадёжный стол. Казалось, что на такой стол и поставить ничего нельзя – прогнётся, продавится, но нет, на самом деле на него можно было положить даже медведя.

Ведьма села и задумалась, все-таки время вынужденного путешествия прошло не зря. Она многое узнала, многое поняла, теперь надо было продумать план нападения. Урок Пахома не должен пройти напрасно, делать выводы из чужих ошибок и быть всегда настороже – вот главный принцип выживания любой ведьмы.

Присесть за стол и вылить в деревянную чашку горячую жидкость из кожаного бурдюка было для Ведьмы делом привычным, поэтому пять ударов сердца спустя ведьма уже грела дрожащие руки над вылетающим ровной струей паром. Надо было думать, но ничего не получалось, мысли всё время уходили в прошлое. Глупые, никчемные и такие противные воспоминания возвращались вновь и вновь.

Чёртик подчеркнуто вежливо поклонился и улыбнулся, обнажив ряд ровных мелких острых зубов.

– Теперь Звенислава твоя хозяйка. Слушайся её так же, как меня, и не вздумай обманывать. – Старая ведьма выразительно посмотрела на чертёнка.

– Да как я могу?! – Чёртик задрожал, нервно застучав хвостом по деревянному полу.

– Знаю, знаю. – Старая ведьма отмахнулась, трудно было понять верит она ему, или нет, по всему выходило, что нет. – Сбрызни.

Чёртик исчез так же мгновенно, как и появился.

– Времени мало, скоро я уйду, но ты должна кое-что узнать…

Дальше шёл долгий, очень долгий разговор. Кто знает, сколько в реальности прошло времени? Звениславе показалось, что прошло не меньше недели. Опять поучения, опять разъяснения и много, очень много всего.

Звенислава сама удивлялась, что такие трудные и многогранные знания не только не перепутались у неё в голове, но и вообще в ней остались. Конечно, если бы все эти сведения обрушились на неё в одно мгновение, то она бы точно слегла вновь. Но казалось, что магические навыки сами знали, когда им проявиться. Постепенно, день за днём, по мере прочтения книги они помогали девушке освоиться, помогали понять происходящее, помогали познать устройство мира, с точки зрения самой настоящей ведьмы.

Звенислава очнулась просвещенной. Бабки и знахарь тоже постарались на славу, искренне радуясь, что сумели поставить больную на ноги, но Звенислава знала, кому в действительности она обязана своим выздоровлением.

Девушка словно переродилась, многие люди со стороны сразу заметили, как сильно изменилась Звенислава, многим казалось, что её подменили. Первое время всё списывалось на болезнь, но постепенно на неё стали косо смотреть. Краем уха она слышала подозрительные разговоры, но не придавала им никакого значения. Её занимали только заклинания, которые она находила в книге, и пробуждающиеся знания, вложенные в её голову старой ведьмой. Работу она выполняла всё хуже, а выглядела всё странней и непонятней. Люди уже в открытую смотрели на неё с подозрением.

Хуже всего было то, что для освоения ведьмовской науки нужна была практика. Понемногу, исподволь Звенислава пробовала свои силы: насылала порчу, привораживала парней к девчатам, иссушала домашнюю скотину. Она не желала зла кому-либо, но в то же время и не жалела никого. Главное для неё было сделать то, что входило в очередное задание.

Теперь для неё не существовало друзей, знакомых, родных, теперь всё её окружение превратилось в испытательную площадку. До людского смертоубийства она не опускалась (пока не опускалась), но всё остальное считала правильным и естественным.

Вскоре в деревне начался падеж скота. Сначала коровы и козы перестали давать молоко, (точнее, молоко таинственным образом исчезало из вымени животных), потом домашние питомцы начали терять вес – не все, конечно, но очень многие.

Звенислава всё же не утратила чувство самосохранения полностью, поэтому каждый день выбирала новую жертву. Сложность состояла в том, что она ещё не умела соразмерять свои силы.

Как ни странно, но у неё на самом деле обнаружились недюжинные способности к ведьмовству. Ей было очень трудно управлять обнаруженной силой, вот и не справлялась она. Всё всегда получалось хуже, чем планировалось: хотела сцедить стаканчик молока, а выдаивала корову полностью, иногда даже не насколько дней вперед; пробовала отобрать немного сил у козы, а убивала бедное животное.

С людьми дело обстояло немного лучше. Никто не умер, во всяком случае, напрямую: двое неожиданно заблудились в лесу, но всё же сумели вернуться через неделю бесполезного хождения (люди долго удивлялись, ведь заблудиться в лесу для человека племени Болотных Мхов считалось делом небывалым); четверых свалила непонятная хворь, больные быстро теряли силы и с трудом вставали уже через день от начала заболевания.

Вот в это время и приступил к делу местный знахарь. Он быстро определил, что дело здесь нечисто, а когда его подозрение пало на Звениславу, то она не выдержала и совершила роковую ошибку – захотела уничтожить знахаря.

Ничего глупее придумать было невозможно. Знахарь, много лет боровшийся с нечистой силой, конечно же, легко справился с её нападением, но хуже всего оказалось то, что теперь он точно знал, кто виноват во всех бедах.

Звенислава поняла, что дело её плохо, и первым делом побежала спасать книгу – унесла её в лес и спрятала в давно уже приготовленный тайник. Это было главное и единственное дело, которое она придумала и сумела сделать. Вроде бы не так уж и много, но это спасло ей жизнь. Своя, не своя, племя не посмотрело бы ни на что. Если бы люди узнали, что Звенислава ведьма – мучительная смерть ей бы была обеспечена.

Не имея реальных доказательств (а дом перерыли целиком и полностью), старейшины не решились казнить Ведьму. Но и простить её они не могли. Выбора, по сути, не оставалось – Звениславу выгнали из племени, объявив вне закона. На сборы отвели времени до следующего утра.

За Звениславой продолжали следить, пока она собирала свой нехитрый скарб – возможно, многие еще надеялись найти в ней что-то ведьмовское, чтобы развеять все сомнения, но всё было напрасно, ведь вещь, которая могла её выдать, лежала далеко отсюда.

Все сборы происходили, как во сне. В душе начала появляться обида и злость на собственное племя, которое вместо того, чтобы помочь, защитить, направить на правильный путь – наоборот, выгнало её в неизвестность.

Озлобленная, затравленно озираясь, она в последний раз шла по свой деревне. Как резко всё изменилось! Каких-то два дня – и всё, жизнь пущена по совершенно другому пути. По какому?… Пока ещё ничего не понятно, сплошная неизвестность. Только одно поддерживало её, помогая продержаться – жажда мести.

В этот внешне совершенно обычный день все работы в деревне были остановлены. Люди в открытую не вышли провожать Звениславу, но любопытные лица выглядывали из окон и дверей. То из-за одного угла избы, то из-за другого выглядывали насмешливые, и в то же время испуганные детские мордашки. И куда подевались все подруги?

Дорога была совершенно пуста, только некоторые собаки решили облаять девушку напоследок, предупреждая о том, что для них она тоже становится чужой. А собаки племени Болотных Мхов очень внимательно относились к непрошеным гостям. Если за гостя некому было вступиться (из местных), то собаки действовали на свое усмотрение. Конечно, они не были людоедами, но могли подрать человека довольно сильно, привлекая внимание своих хозяев. И лишь сдав добычу «с зубов на руки», собаки успокаивались.

Звенислава старалась держаться и не расплакаться. Уходить очень не хотелось, ведь только-только для неё начиналась новая жизнь, волшебная, необычная, и вдруг такое наказание.

Но ничего, она ещё им покажет, они ещё пожалеют о своем глупом решении! Племя Болотного Мха будет уничтожено (да, вот так, ни много ни мало – Звенислава хотела полностью уничтожить своё когда-то такое родное и любимое племя)!

Лес сомкнулся за ней, скрывая её от деревенских глаз. Теперь можно было вздохнуть полной грудью. Первым делом предстояло забрать книгу, но… А вдруг за ней кто-нибудь следит? Да нет, чушь! Какой нормальный человек выйдет провожать ведьму? Но сомнения в голове остались. Звенислава медленно побрела в сторону тайника.

«Или же нет», – сказала она вслух в ответ на свои мысли. – «Вот так просто взять и привести следопытов к собственному тайнику? Так не пойдёт».

Мысли, чувства, слова так и прыгали в голове у бедной девушки. Ей предстояло вступить в новую жизнь – одинокую, злую, жестокую. Тяжело выбирать, слишком мало времени прошло. Что делать, как быть?

Сознание потянулось к книге. Магические силы так и бурлили в Звениславе, требуя выхода. А с магией шутки плохи.

Надо быть проводником магической силы, а не накопителем – так недолго и взорваться. Но не зря она копила силы. Конечно, многое ушло на борьбу со знахарем, но многое и осталось. Теперь надо было действовать с умом.

Звенислава закрыла глаза и сосредоточилась. Ей надо было почувствовать течение силы и направить её в нужное русло.

Первым делом она проверила окружающую территорию. Чувства молчали – похоже, что за ней никто не следил. Это было хорошим знаком.

Во-вторых, и самых главных, необходимо добраться до книги, но так, чтобы её тайник никто не обнаружил.

Мысленно перебрав все возможные способы запутывания следов, Звенислава обратилась к самым обычным. Она понимала, что знает ещё слишком мало, чтобы пользоваться новыми силами для такого важного дела. Она стала ходить по лесу, выписывая восьмерки, несколько раз пересекая свои же собственные следы, но надо было торопиться. Кто знает, через какое время следопыты племени пойдут за ней? Звенислава шла все быстрее и быстрее, вскоре перейдя на бег. Поплутав по лесу ещё немного и чувствуя надвигающуюся усталость, Звенислава направилась к тайнику, быстро достала книгу и уже никуда не сворачивая, побежала прочь от деревни.

На самом деле она понимала, что если бы кто-то нашел её тайник или даже увидел, что она берет из него ведьмовскую книгу, ничего бы не изменилось. В любом случае при встрече с соплеменниками ей грозила смерть, но где-то в глубине души ей всё ещё очень хотелось верить в то, что в деревне её кто-то помнит с хорошей стороны…

Она брела два дня, частенько останавливаясь и заглядывая в книгу, спрашивая у неё совета и ища поддержки. Книга продолжала её учить, но реальную помощь она оказала лишь на следующий день, когда девушка поняла, что всё это время ничего не ела. Книга помогла своими записями о еде.

Звенислава даже не подозревала, насколько богат лес! Грибы, ягоды, желуди, орехи, коренья – это все она знала и раньше, но как мало она знала! Чуть ли не у каждого растения было что-то съедобное: или это были листья, или стебли, корни, плоды, кора, первый слой древесины, второй, да много чего ещё. Что уж говорить о представителях животного царства!

Есть насекомых Звениславе было слишком противно. Она отобрала несколько муравьиных яиц, проходя мимо муравейника, но заставить себя съесть хотя бы одно никак не смогла. Зато у неё получилось подманить белку (не обошлось и без мелкого колдовского вмешательства), которой Звенислава быстро свернула шею.

Есть очень хотелось, но есть сырое мясо, да еще и в шкуре! Как назло, взять с собой нож она не догадалась. Звенислава грустно смотрела на убитого зверя, не понимая, что же теперь с ним делать. В голову ничего не приходило, и она снова взялась за книгу.

То ли от усталости, то ли от невнимания, но книгу Звенислава поставила себе на колени перевёрнутой. Тупо уставившись в непонятные значки, она не сразу сообразила свою ошибку. Улыбнувшись, девушка резким движением перевернула книгу, и вдруг из неё вылетел прямо на землю небольшой ножик с бочкообразной деревянной ручкой. Звенислава чуть не вскрикнула от неожиданности. Она подняла нож и внимательно рассмотрела его.

Лезвие было неширокое, но острое, в чем тут же убедился ее указательный палец, а на самом лезвии были выгравированы непонятные знаки, которые Звенислава никак не могла расшифровать. Затем она взялась за книгу. Сначала девушка подумала, что это книга дала ей такой подарок, специально для убитой белки. Но, приглядевшись повнимательней, она обнаружила, что под толстой книжной корочкой пряталось небольшое удачно расположенное отверстие, куда совершенно точно убирался вылетевший ножик. Ножик, вставленный обратно, стал совершенно невидим, превратившись в элемент переплета книги. И почему старая ведьма ничего о нём не рассказывала?

Звенислава не стала мучить себя домыслами и рассуждениями, а побрела дальше, стараясь отыскать хоть какой-нибудь ручеек. Идти пришлось довольно долго, но зато, спустившись в очередной овраг, Звенислава наткнулась на прекрасный живой родник, бьющий прямо из-под земли и делившийся с путниками хрустально чистой водой.

Глотнув немного обжигающе холодной воды, Звенислава на удивление быстро и ловко отделила шкурку от тушки, посмотрела на творение рук своих и расхохоталась. Не просто рассмеялась, нет – она хохотала в полный голос. Вся боль, злорадство, нервное напряжение вложились в этот хохот, беспокоя своей неожиданностью и неуместностью старый лес.