Текст книги "Времени не существует"

«Спасибо».

Я закрыл конверт и пулей вылетел из отеля, предварительно забежав в свою комнату и захватив планшет.

«Машина, машина, машина». Счастливый от радости, будто смеющийся младенец, который писал, стоя на двух ногах, на голову своим любыми родителям, которые устроили пикник, лёжа на траве, мне не терпелось взглянуть на мою малышку на колёсиках.

Выйдя на парковку, я взвыл от переполняющих эмоций. Это был именно тот самый Dodge 1969 года, но только ни капли не тронутый и не повидавший асфальта. Я сел за водительское кресло, чуть успокоил сам себя и включил планшет.

«Так, начнём».

Стал изучать город в поисках мигающих оранжевых огоньков, которых, к сожалению или к счастью, было не так уж и мало. Я заприметил один, медленно передвигающийся свет, тронулся с места, рванул в сторону участка, в котором находился мой сегодняшний объект изменения и создал грань, чтобы успеть до него доехать.

Как только выехал на дорогу, ведущую к моему огонёчку, меня снова охватил тот ужас, который ощущал перед тем, как упасть в обморок из-за оповещения о том, что я убил троих человек. Но только в этот раз я целенаправленно ехал помогать и убивать одновременно. Был ли у меня сегодня выбор, я не знаю. Я знал только лишь то, что каждый день должен буду спасать одного человека, невзирая на то, что убиваю другого. Восприятие этой мысли несло за собой массу негативных эмоций, которые, переплетаясь меж одним и другим, создавали в моей голове глубокую яму, из которой я с течением времени самостоятельно должен был выбираться. Но каким способом я это сделаю, мне не было известно. Неужели стану обычной пустышкой в роли бесчувственного человека, который день за днём будет просто выполнять свою работу. Мне этого не хотелось, но и думать о том, что я когда-то стану серийным убийцей, тоже не хотелось. Но что тогда делать? Видимо, ждать. Но чего? Чуда, в которое я не верю?

Доехав до последнего перекрёстка, извиваясь на дороге, как змея, чтобы объехать остановившиеся машины, я снова включил планшет, издали заприметил цель моей будущей слежки и, взмахнув рукой, образовав в воздухе линию, возобновил время (остановка и продолжение – выполнялось одним и тем же способом).

«Ну привет».

Это был хорошо одетый парень, видимо, при деньгах с кислой миной и опущенной вниз головой. Он куда-то шёл, казалось бесцельно, не озираясь по сторонам, и бездумно смотрел себе под ноги.

«Никогда в жизни так пристально не наблюдал за человеком».

Припарковав машину, я дождался, когда он пройдёт мимо меня и направился за ним, сохраняя приличную дистанцию, чтобы парень ничего не заподозрил. Хотя, учитывая его безразличие, которое ощущалось за километр от его движущегося силуэта, ему было всё равно на то, кто за ним идёт.

Пройдя пару кварталов, мы зашли в один из самых преступных районов города. Ремешок от часов начал вибрировать, а на встроенном навигаторе огонёк стал очень быстро мигать и увеличиваться в размерах, перекрасившись из оранжевого света в красный цвет. Парень повернул в узкий тёмный переулок, скрывшись с моего поля зрения.

«Чёрт». Я ускорился и побежал.

Повернув за угол, снова увидел его силуэт, но в этот раз парень был не один. Напротив него стояло четыре образа. Кто-то был выше, кто-то ниже. Впрочем, это всё не важно. Главное, что их было четверо, а парень был один.

– Здорова.

Парень поднял голову:

– Можно мне пройти? – Четыре здоровых верзилы перегородили ему выход из закоулка.

Стадо в виде тёмных силуэтов, стоящих не так далеко от меня, начали друг за другом ему отвечать.

– С какой стати?

– Попутал?

– Ты кто такой?

– Посмотрите на него. – Один из них начал кривляться.

– Не можешь пройти? – Третий отодвинулся в сторону и указал ему рукой в образовавшийся пролёт. – Вперёд. Тебя никто тут не держит.

Парень, сделав широкий шаг, тут же был откинут на землю четвёртым.

– Куда собрался?

Сидя на пятой точке, парень в страхе начал отползать к стене, а силуэты, ополчившись вокруг него будто гиены, начали хором выкидывать какие-то нелепости.

– Эй, ты куда?

– Что такое, страшно?

– Не бойся, не укусим.

– Гони деньги. – Четвёртый достал из кармана складной нож и стал приближаться к парню.

Мои часы сильно завибрировали ровно в ту секунду, когда оранжевый огонёк пытался рвануть через впереди стоящие образы, но нож в руке одного из них начал лететь к парню прямо в живот.

Я взмахнул рукой, создав грань.

«Хрен вам с маслом». Я подошёл ближе к сцене и решил обойти её, заглядывая за кулисы. Нож ещё не коснулся парня. Я начал перемотку назад, двигая кистью, образуя волну. Отмотав время так, чтобы этот переулок был свободен, я медленно одним движением взмахнул рукой, прорезав воздух в виде стрелы, и принялся в замедленном действии наблюдать за происходящим.

Через минуту ко мне навстречу подбежали те четверо, хотя их передвижение бегом назвать то было сложно. Они, прислонив свои пятые точки к земле, сели за мусорный бак и стали ждать.

«Всё понятно».

Кто бы ни появился в этом переулке, они бы его встретили. Вопрос был только во времени и везении. Сорвут они куш или нет. Повезёт человеку, который случайно пройдёт мимо них или нет. Кстати, о везении. Нужно поспособствовать тому, чтобы парень прошёл мимо этих животных, засевших в засаде.

Ничего сложного я и придумывать не хотел. Прямо возле входа в этот переулок я, всё также находясь в созданной грани, просто развязал шнурок того парня в роли оранжевого огонёчка, отошёл подальше, вошёл в свой силуэт, который как раз находился за тем углом возле четырёх, разорвал грань и принялся ждать дальнейших действий.

Парень остановился как раз на входе в место, где должен был умереть, и нагнулся, чтобы завязать шнурок. Я скрылся из виду где-то в потёмках переулка и наблюдал за ним. Парень всё также находился в скрюченном состоянии, но, к его счастью и моему сожалению, его обошёл пожилой мужчина и повернул за угол. Я посмотрел на свои наручные часы и увидел, что на этот переулок перешёл как раз-таки голубой огонёчек.

«Не могу же я просто так всё оставить?». Задал вопрос сам себе и подумал о том, что смогу спасти и мужчину, идущего к неизбежному концу.

– Даже не вздумай! – В моей голове раздался выкрик Председателя. – Жизнь за жизнь. Не нарушай правила.

«В правилах, оглашённых тобой, не было ничего об этом сказано».

– Алекс! Пятое: не создавай грань ради своих целей. – Он говорил на повышенных тонах. – Не допускай того, чтобы я каждый раз тебе об этом напоминал.

«Где здесь моя цель?»

– Ты решил прямо сейчас об этом начать спорить? Жизнь за жизнь и ни как иначе.

«А что если я и его смогу спасти?»

– А что если ты просто возьмёшь и, наконец, угомонишься? Если спасёшь двоих – умрут трое. Если спасёшь троих – умрут четверо и так далее по арифметической прогрессии. А если спасёшь одного – умрёт один.

«Если я продолжу спасать, не допуская смертей?»

– При всём желании – этого сделать невозможно. Ты не сможешь играть в ангела и, в конце концов, просто застрянешь во временной петле, постоянно создавая грань, или же твоя жизнь закончиться намного проще. Встретишься с Отречённым.

Я промолчал.

– Уматывай оттуда.

Мужчина зашёл на переулок, встретился с четырьмя силуэтами, но парень, пойдя следом, не стал испытывать судьбу и просто убежал, услышав крик.

– Заткнись.

На мониторе часов, точнее на карте потух один голубой огонёк.

Я, дождавшись окончания сцены, сел в машину и поехал в сторону отеля.

«Отлично. Я снова убил человека. Теперь на моём счету их стало уже четыре».

– Почему ты постоянно думаешь о том, что кого-то убил? Ничего что ты ещё и спасаешь? Почему ты рассматриваешь «минусы», а не «плюсы»?

Я молчу. Точнее не отвечаю Председателю у себя в голове.

– Благодаря тебе, Алекс, выжило четыре человека.

«Не понял, почему четыре? Девушка на проезжей части, Бритни, парень у переулка. Три. Их было трое».

– Четвёртым, точнее первым – был ты. Ты спас самого себя.

* * *

– Привет, милая. – Генри присел на колени у кровати Эмили.

– Почему не спишь? – Сонным голосом ответила дочь.

– У меня к тебе тот же вопрос. – Он улыбнулся.

Она молчала.

– Что ты загадала сегодня вечером?

Эмили несуразно посмотрела на него.

– А зачем тебе? Мама же говорила, что нельзя рассказывать о желаниях.

– Ну и что? Пусть это будет наш с тобой маленький секретик. Мы ей ничего не расскажем.

– Я не хочу говорить.

– Почему?

– Потому что оно не сбудется.

– Оно не сбылось бы только в том случае, если бы было загадано в твой день рождение. А так – не считается. Ты же загадала его в мой праздник, правильно?

– Правильно.

– Ну тогда нечего боятся. Тем более, это останется между нами, верно?

– Верно.

– Ну так, что? – Генри прильнул к ней и подставил своё ушко.

Эмили набралась духу, выдохнула, постаралась забыть о маминых предубеждениях и тихо произнесла:

– Я загадала, чтобы в нашей семье всё оставалось также хорошо, как сейчас.

Генри улыбнулся, обнял дочку, пожелал спокойной ночи и вернулся в спальню к Одри.

– Как успехи?

– Как ты и предполагала. Всё хорошо.

– Ну вот видишь, а ты переживал.

6
Ошибка

Припарковавшись на стоянке у отеля, я, выйдя из машины, успел поразмыслить о том, что говорил ковбой по поводу «плюсов».

– Ого, какие люди. – Клэр сегодня в духе. С утра показывала мне свой зад, а теперь с радостной интонацией меня встречает на входе. – Как прошёл первый день?

– Ничего. Пойдёт.

– Ну и славно.

Я, находясь на первом этаже, направился в восточное крыло в сторону столовой. Буду заедать своё плохое настроение.

Поднёс указательный палец к сканеру. На этот раз кровь из него не пошла, к слову, как и во все последующие разы. Распахнулось окошко с долгожданной едой, из которого снова донёсся раздражающий роботизированный голос.

– Алекс Миллер. 32 комната. На обед мятая картошка с гарниром, суп, два куска хлеба и вот ваш счёт.

«…»

– Может, скажете что-нибудь?

– Пошёл к черту.

– И вам приятного аппетита.

Я оплатил счёт, взял поднос, сел за один из вечно свободных столиков и принялся тыкаться кухонными приборами в еду. Покончив с трапезой, пошёл в свой кабинет.

На часах всего лишь обед, так что времени у меня было ещё навалом. Зайдя в свою комнату, я сел на пол и вспомнил юношеские годы.

В средних классах купил себе гитару на отложенные деньги, подаренные на праздники, для того, чтобы скоротать после учебное время. И, к счастью, не пожалел об этом, да и сейчас, к слову, ни о чём не жалею. Поэтому я снова попытался напрячь всё то, что люди называют мышцами, предварительно вообразив музыкальный инструмент в голове, закрыл глаза и, распахнув их, увидел, что передо мной лежал именно он. Моему счастью не было придела. Во-первых, из-за того, что у меня всё-таки получилось сделать то, о чём говорил Председатель, а во-вторых, вот же она, моя первая и последняя гитара.

Я 5 лет активно пользовался ей, пока не началась более или менее самостоятельная жизнь. Времени становилось всё меньше и меньше, а пыли на гитаре всё больше и больше.

Я взял инструмент в руки, снял с рук часы, планшет тоже оставил и решил отдохнуть. От всего. Задумал на время забыться, растворившись в настоящем моменте, который планировал создать через несколько часов.

Я выехал из отеля и направился в сторону магазинов. Слава богу, на карте лимит не обозначен, а деньги, которые я хотел потратить на создание отличного вечера, не думаю, что примут за ужасное расточительство.

«Так, так, так». Я выписал в голове небольшой список того, что хотел купить и принялся шастать по супермаркету, взяв с собой тележку для вещей.

«Фрукты». Я повернул в сторону фруктов. «Я хочу фрукты». Набрал всё, что только возможно и пошёл дальше.

«Покрывало». Есть.

«Вода». Есть.

Дальше набрал что-то ещё по мелочи и с полной тележкой двинулся в сторону касс.

– Ай! – Я, выехав из-за угла стеллажа, вдоль которого вёз вещи, случайно врезался с девушкой. – Поаккуратнее, молодой человек.

– Бритни?

– Алекс! – Мы встретились взглядами. – Какими судьбами? – Она посмотрела на мою корзину. – М-м-м, решил устроить для кого-то романтическое свидание? – С ухмылкой.

– Если только для себя.

– Ой, знаешь, мне так наскучило дома сидеть, если честно.

– Намёк понят, пошли.

Обменялись улыбками и пошли к кассе. Я начал выкладывать товары на движущуюся ленту, а Бритни что-то бубнила под нос.

– Если хочешь о чём-то поговорить, говори. Не стесняйся. – Посмотрел на неё, оплачивая покупки.

– Ой, спасибо. – Закатила глаза. – Я как раз думала, как же с тобой заговорить. Пошли уже, умник.

Мы сели в машину. Она запрыгнула вперёд на пассажирское сиденье.

– Ого, ещё и гитара, – окинула голову назад, – не думала, что ты играешь.

– Играл когда-то. – Я тронулся с места.

– Интересно. Куда путь держим?

– Есть тут одно местечко неподалёку.

– Где это тут?

– Увидишь.

Мы съехали с шоссе, завернув в сторону леса. Началась игра в теннис, только в нашем случае тела принимали образ шарика, перекидываясь то влево, то вправо по салону из-за бездорожья.

– Куда ты нас привёл? В маньяки заделался? По тебе хоть кино снимай. Никогда не слышала, чтобы насильники своих жертв заманивали в лес под предлогом пикника. Слушай, а ловко ты это придумал. Если что, то, – Бритни указала рукой в карман своих шорт, – у меня с собой электрошокер. Раз, два и ты обезврежен.

Я посмеялся.

– Бритни, я видел, как ты спёрла с магазина хозяйственное мыло.

– Чёрт!

– Но актёрская игра была на высоте, я почти поверил.

– Мыло, кстати, было дорогущее. На упаковке написано, что его привезли с… Э-э. Неважно. В общем, хорошее мыло.

– Я мог бы оплатить.

– Какая честь. Нет, спасибо. Я захотела поиграть в преступную девочку.

– Смотри не заиграйся.

– Не переживай, это была разовая акция. Может быть, я захотела произвести на тебя впечатление. И не важно, что способ был не очень. – Она посмеялась. – Не мне же устраивать тебе пикник с гитарой?

– Ну а почему нет? Внимание в сторону парней – не запрещено законом, а наоборот очень сильно поощряется.

– Ну да, согласна. Тогда держи, – Бритни полезла в свой карман, достала мыло и протянула в мою сторону, – считается?

Снова хохот. С ней невозможно было не смеяться.

– О, – я посмотрел вдаль, – мы почти на месте.

Ехали среди поля, а направлялись в сторону леса, который был всего лишь приманкой. Заехав в рощу, оставалось сделать пару плавных нажатий на педали, проехав несколько десятков метров, и прибыть к месту назначения. К месту, в которое я когда-то приезжал, созерцая настоящий момент уединения с природой, пением птиц, запахом костра. В такие мгновения не хотелось никуда рваться, хотелось дождаться темноты и надеяться на то, что небо укутает нас тёмным покрывалом, сплошь покрытым звёздами.

– Добро пожаловать в одно из самых красивых мест в моём собственном списке красивых мест.

– В-а-а-а-у, – Бритни разинула рот, а я наконец-то расслабился и позабыл о том, что было сегодня утром, вчера вечером и ранее, ранее, ранее.

Заехав в небольшой лесочек, который издалека казался огромным, так как расстилался перпендикулярно к нам будто на десятки километров, мы проехали немного дальше и, не успев полюбоваться высоченными деревьями из окна, тут же наткнулись на речку, высоко протекающую с горы, которая была прямо возле нас.

– Алекс, – Бритни медленно мотая головой в разные стороны, всё также держа рот открытым, была, мягко говоря, в восторге, – ты волшебник.

Я достал из багажника все вещи и кучу вкусной еды, а она искала уютное местечко, ещё нетронутое человеком, чтобы расстелить на землю новое покрывало. Вечерело. И хорошо. Вид из этого места открывался великолепный. Мы как раз попадали на закат, пока разложимся.

Внезапно я почувствовал, что спокоен. Никаких камней на плечах не было, никакой тяжести в душе. Рядом со мной находилась только Бритни, которая всем своим видом показывала, что рада нашей второй внезапной встречи. Думать о чём-либо не имело никакого смысла. Лишнее отвлечение привело бы меня к умопомрачению. Искренняя улыбка натягивалась сама без особого напряжения, а склонность к умозаключениям преждевременных выводов любого проделанного действия развеялась. Мысли ушли в сторону. Осталась только музыка, которую будет исполнять для нас природа, и моё хорошее настроение, в последнее время появляющееся очень редко. Я рад. По-настоящему.

Мы раскинули вещи так, будто собирались устроить фотоссесию и легли на живот, любуясь, как протекает вода с горной речки.

– Сыграешь? – Она повернула головой в мою сторону.

– Костёр. Сначала нужно сделать костёр. Пойдёшь со мной?

– А как же лагерь, вдруг кто-нибудь.

– Пошли.

Обычно, кто-то должен оставаться и приглядывать, но не в этом случае. Мне было всё равно. Не из-за того, что я дурак. Мне было всё равно, потому что в порыве какой-либо яркой эмоции мы, люди, часто становимся безразличны к разнообразным вещам, и просто, закрывая глаза, следуем по очаровательному запаху, который ведёт нас к чему-то неизведанному.

В нашем приключении в поисках дров для костра я был похож на полку. Функция у меня была один в один. Я, вытянув руки вперёд, ждал, пока Бритни положит на них какую-нибудь веточку. Через 15 минут казалось, что она пол леса выгрузила мне на руки. Я с трудом разглядывал дорогу, выглядывая из палок, перекрывающих обзор, не говоря уже о том, что должен был как-то смотреть себе под ноги.

«Вот она». Вроде та тропинка, которая ведёт нас к лагерю. Я, неуклюжими шагами, переместился в сторону, и чуть было не упал.

– Эй-эй, давай сегодня без травм, – голос Бритни прозвучал у меня из-за спины. – И ещё, ты пошёл не туда. – Я обернулся, понял, выдохнул и пошёл следом за ней.

Освободив свои руки, выкинув дрова у приготовленного места для костра, я принялся разжигать огонь, а Бритни, бегая вокруг меня, твердила о том, что нужно обработать мои поцарапанные предплечья.

Из-за горизонта выглядывал восхитительный закат, монотонно бушевала вода, спускаясь вниз с горы, слышался звук трескающихся палочек, и чувствовалось обжигающее тепло Бритни, которая сидела справа от меня, опёршись головой на моё плечо.

Слова в тот момент были излишни.

В воздухе не плавала неловкость, как при первом свидании. Поиском разнообразных тем для поддержания разговора заниматься было не нужно. Мы создали атмосферу, которую вместе и разделяли. Попытки перебить убаюкивающую внутреннюю тишину казались оскорблением по отношению к самому себе.

Время остановилось само без моего вмешательства. Жизнь привела меня к тому, что я, не замечая всего происходящего, подвергся к серьёзным вмешательствам извне, которые, к счастью, указали мне путь к состоянию, которое светлыми лучиками испускалось из меня. Я чувствовал свободу, находясь наедине с тем, о чём когда-то мечтал, будучи подростком. Я мечтал о сказке – о девушке, которая будет сидеть ровно так же, как сидела возле меня Бритни и разделять со мной всё то, что чувствую я, не произнося ни единого слова.

Я провёл правой рукой по голове Бритни, чтобы привлечь её внимание. Она приподняла шею, посмотреть на меня, а я, чуть убрав в сторону плечо, на котором она расположила свою голову, молча встал и пошёл в сторону машины.

Вернулся уже с гитарой. Не произнеся ни слова, настроил её, принял удобную позу, а Бритни начала любоваться тем, как я перебираю пальцами струны, наигрывая различные мелодии.

Мне удалось провести для неё сольный концерт, деньги за который я никогда бы не взял.

Я поставил последний аккорд, сыграл крайнюю ноту и медленно поднял голову вверх, встретившись с ней глазами, чтобы оповестить её о том, что моё выступление, к сожалению, закончилось. Первый раз за наше долгое непрерывное молчание она мягко произнесла, заколдовывая меня своим необычайно простым, но пронизывающим взглядом:

– Спасибо тебе.

– Тебе тоже огромное спасибо. – Я отложил гитару в сторону.

– За что?

– За то, что ты такая, какая ты есть и за то, – выдержал небольшую паузу, – что ты сейчас рядом со мной.

Бритни пододвинулась ко мне и крепко обняла.

– Пора закругляться.

– Да, думаю, стоит.

Мы собрали все вещи в машину, тронулись с места и молча выдвинулись в город. Бритни опустила окошко, облокотилась на дверь, опершись подбородком на локоть и почти всю дорогу наблюдала, высунув мордочку вперед, как собачка, за красивыми видами, которые окружали нас практически весь маршрут, пока мы ехали по шоссе.

– Я подвезу тебя до дома.

– Спасибо.

Попрощавшись друг с другом, мы перекинулись парочкой фраз, но я не взял её номер телефона. Потому что, у тебя больше нет никакой личной жизни. Возможно, это правило, произнесённое Председателем, было одним из самых важных, так как терять семью и близких тебе людей из-за своих произведённых изменений тяжелее, чем.

Я видел, что Бритни хотела, чтобы наша следующая встреча состоялась не так, как две предыдущие, потому что случайные пересечения жизненных линей рано или поздно могут прекратиться. Я чувствовал, что мы стали очень близки друг к другу за один лишь сегодняшний вечер. Но я не мог. Я не мог её убить.

Припарковав машину у отеля, в глаза бросился силуэт знакомого мужчины с бородой и со шляпой в руках, стоящего на пирсе, который находился за этим зданием.

Я вышел из машины, направился в сторону большого озера и подошёл к Председателю за спину, дабы не отвлечь его от просмотра случайно выбранной точки впереди и от долгих затяжек сигарет.

– Будешь? – Он протянул мне пачку.

– Нет, спасибо, не курю.

– Ну и правильно.

Пауза.

– Ты молодец. Не думай, что я постоянно слежу за тобой, нет. Я просто… Я понимаю, как тебе тяжело и. И я. Я тоже, понимаешь, когда-то.

– Всё хорошо. Не стоит. – Я похлопал его по плечу. – Я пойду. Надо перевести дух.

Ковбой кивнул.

Я пришёл в свою комнату, лёг на спину и начал смотреть в ослепительно-белый потолок.

«Кровать? Нет. Ещё рано. Может быть просто раскладушку». Я подумал о койке, потом понял, что даже о ней ещё думать рано.

«Матрас. Хотя бы его». Спать на полу не хотелось от слова совсем, поэтому я снова попробовал воссоздать то, что представил в голове. Послышался тихий писк, я открыл глаза и передо мной оказался бирюзовый матрас в белую полоску.

«Отлично».

– Неспокойной ночи. Неспокойной.

Наутро, едва открыв глаза, позавтракав, поговорив с ужасающим голосом за окошком, я пошёл на парковку и создал грань для тренировки. Подкинул кусок металлической трубы, лежащей на земле, и начал взмахивать руками, перематывая время то взад, то вперёд.

Получалось у меня уже довольно неплохо. Не приходилось стоять и раздумывать о том, какое движение нужно сделать, чтобы создать какое-то изменение. Всё шло, как по маслу. Движения я отточил, но теперь нужно работать над плавностью хода, с которой у меня были небольшие трудности. Иногда, проводя движение мягко, время не искажалось и оставалось прежним. Хорошо, что сейчас мне не приходилось ощущать то, что я чувствовал в первые разы, когда самостоятельно пытался внести изменения путём вторжения в пространство, создавая в ней разлом между частотными волнами. Сейчас всё было легче для восприятия, но тяжелее в исполнении. Раньше я просто кричал, как угорелая обезьяна, а сейчас стараюсь всё делать молча и с максимальной концентрацией.

На часах был обед. Я вернулся в комнату, надел часы, взял планшет и направился к машине и, не забыв о существовании Клэр, поприветствовал её.

– Добрый обед. – Я облокотился на стойку.

– Да, не то слово. – На этот раз она была молчаливее обычного.

– Почему с утра тебя на посту не было?

– Не назвала бы это постом. Но не суть. – Вернулась прежняя Клэр. – Я, это, типа. Спала.

– Разве ты не должна быть здесь в одно и то же время и уходить в положенное время?

– Не-а, – она зевнула, прикрыв рот рукой, – у меня тут свободный график, к счастью.

– У кого-то выдалась бессонная ночка?

– Да, что-то вроде того. Я уже тебе говорила о том, что я что-то чувствую, но пока не могу понять что именно. Ощущение, будто моя жизнь находиться там, – она махнула рукой, – за пределами этого отеля. Почти каждый день, как предыдущий. Только еда меняется. Да и зарплата моя, для чего вообще нужна? Ем, сплю, ем, сплю, встречаю гостей, ем, сплю. Бессмыслица какая-то. – Она задумалась и продолжила:

– Видимо надо было всё-таки прочитать ту кипу бумаг, которую мне выдавали в тот момент, когда я устраивалась на эту работу, ну или же нанять юриста, чтобы он сам во всём разобрался. Хотя, кого я обманываю, на тот момент у меня почти ничего не было. Я только выпустилась из университета и зубами пыталась ухватиться за любой выступ, за любую возможность, работу, понимаешь. – Она померила меня взглядом, поняла, что понимаю и снова продолжила:

– Ты извини, я что-то сегодня болтливая.

«Ничего, я уже привык».

– Пойду поем. – Клэр, вышла из-за стойки и направилась в западное крыло. Видимо, у неё была другая столовая. – А ты, – она обернулась и остановилась, – будь осторожен на своей там этой работе. Пусть я и не знаю, чем ты занимаешься, но что-то мне подсказывает, что ты не просто моешь полы в кафешке.

– Спасибо, хорошего дня.

Я вышел из отеля, сел в машину и включил планшет.

«Так, кто у нас будет сегодня?». Начал вертеть проекцию города в разные стороны. Всё как обычно. Белые свободные огоньки, голубые заблудшие души и мигающие оранжевые, которым грозила опасность.

На самом деле выбора было много, точнее очень много. Весь город, состоящий из голубых линий, будто смоделированный в программе для 3д визуализации, сплошь был покрыт тремя вышеперечисленными цветами. Казалось, что я – красная точка на проекции – обитатель огромного улья с огромным множеством разноцветных пчёл, но матки среди всех огоньков не наблюдалось.

Как уже стало ясно, в день на всю проекцию не выделяют одного оранжевого. Это было бы глупо. Будто мы специально делаем там, чтобы кто-то выжил, а кто-то нет. Хотя, возможно, всё то, что происходит вокруг меня тоже одна сплошная глупость, но я уже успел смириться с мыслью о том, что так надо.

Я выбрал привлекательный огонёк в самом центре города, завёл машину и направился к нему, создав грань.

«Видели бы обычные люди, какого это, когда ты передвигаешься внутри непрерывной картины».

Я доехал до центра города, снова включил планшет, открыв проекцию, убедился, что еду в правильном направлении и остановился. На дороге был затор из просто так остановившихся машин. Они все стояли перед красным сигналом светофора и дожидались зелёного. Но зелёный никак не загорался.

«Отлично». Я развернулся и поехал обходным путём.

Проехав лишних несколько километров, встретился со своим объектом наблюдения на сегодня, припарковался, встал подальше от огонёчка и разорвал грань.

Это была молодая девушка лет двадцати. Шла она быстрым шагом, а её взгляд был обеспокоенным.

Пройдя за ней по пятам чуть меньше километра, часы вновь начали немного вибрировать, но пока что, никакой приближающейся опасности я не видел. С каждым пройденным шагом импульсные волны, исходящие от часов, били по моей руке сильнее.

Я легонечко стукнул по ним пару раз другой рукой и сосредоточенно посмотрел на них, ожидая, что вибрация должна прекратиться, но нет. После моих действий она начала бить монотонно и непрерывно, пока не превратилась в боль. Я попытался снять их с руки, но ничего не вышло. Прикасаясь к часам, становилось ещё хуже. Всё моё тело начало сводить судорогами, и я, не осилив эту пытку, начал потихонечку замедлять свой ход, отставая от девушки. Но и это не помогало.

Я обрушился на колени и начал громко кричать, но никто из прохожих на меня никакого внимания не обращал, будто всё то, что происходило со мной, никто из людей не видел.

Голова начала наполняться шумом, и я услышал голос:

– Ну, давай, давай. Так, стоп. Ага. Вперёд. Теперь поехали заново.

Глаза перестали улавливать чёткую картинку и начали закрываться, но вместо частичной темноты я видел яркие всплески искр красного цвета, которые, взрываясь, били по моей голове изнутри. Я отважился встать на ноги, но, только приняв вертикальное положение и раскрыв глаза, удалив прежнюю боль, появилась ещё одна. Вместо искр передо мной начали исчезать здания, идущие вокруг меня люди, земля под собственными ногами и всё то, что я мог увидеть, одним мгновением превратилось в одно белое свечение, которое замыкалось в точке по центру. Образовавшиеся вокруг меня лучи шли вперёд, смыкаясь посередине, и вместе с этим моя голова начала будто сдавливаться от огромного постепенно повышающегося давления.

Мне захотелось создать грань, чтобы всё это прекратилось. Казалось, что меня вот-вот расплющит, но я, выдержав эту нагрузку, попятился назад и понял, из-за чего всё это было вызвано.

– Фиды для самих же себя – неуловимы. Ты можешь только почувствовать их. Почувствовать создание граней.

Мне вспомнились слова Председателя.

– Не напортачь чего ненароком. Если почувствуешь фида, лучше остановись.

«Есть, шеф».

Я, хватаясь за голову, начал как можно быстрее удаляться от девушки, а мои глаза с течением времени начали вновь наполняться красками, медленно убирая очертания белых свечений. Через минуту весь этот ужас закончился и я сел к себе в машину.

– Как после такого можно вообще куда-то ехать и, находясь в полном здравии, спасать людей, – я вслух начал жаловаться самому себе без надежды на то, что это мне хоть как-то поможет. – Что за жесть.

Я отодвинул сиденье назад, опустил спинку и прислонил голову к подушечке, скрестив руки у груди, превратившись в образ живого трупа.

На часах было 16:00.

– Вставляй ключ в личинку и вперёд, – это был голос ковбоя.

– Легко сказать.

– А что если я не спасу одного человека сегодня? Ну, или там завтра? – Я вертел город, сидя в машине, и теперь искал цель подальше от центра.

– Баланс нарушиться. Один день – одно спасение – один труп. От всех фидов должна идти такая статистика.

– М-м-м. Класс. Какой баланс? Естественный отбор ещё никто не отменял. Или ты хочешь сказать, что миллионы людей умирающие от сердечного приступа каждый день, тоже связаны с тем, что мы кого-то спасаем? Не отвечай на вопрос, я сам на него отвечу. Нет. Сколько нас там?

Я выехал на шоссе и нажал педаль в пол.

– Сбрось скорость.

– 600 нас или сколько там? 700? Неважно. О каком балансе может идти речь, если мы не связаны? – Я вертел город и в уме пытался посчитать оранжевые точки.

– Сбавь скорость, Алекс.

– Или ты хочешь сказать, что наш мир – это одна сплошная выдумка тупого дегенерата, который влез каждому человеку в голову и распространил мысль о том, что нас на планете миллиарды? А на самом деле никаких нас и не существует. Есть только этот городок и 600 или 700 человек, которых мы ежедневно спасаем. А убиваем мы тогда кого?

– Угомонись, впереди фура. – Я его не слышал.