Текст книги "Взлетно-посадочная полоса ноль-восемь"

А в это время в комнате руководителя полетов аэропорта Ванкувер Гарри Бардик восстанавливал свои силы еще одним стаканчиком кофе. Кроме микрофона, который он держал в руках, Трэливен надел еще наушники с микрофоном и периодически спрашивал:

– Радар, вы их видите?

Из другого конца здания старший оператор, сидевший рядом с помощником перед экраном, спокойно отвечал:

– Нет, еще нет.

– Не понимаю, – Трэливен повернулся к руководителю полетов, – они должны уже были давно появиться.

– Не забывайте, – вставил Бардик, – что они потеряли скорость при последних тренировках.

– Да, пожалуй, – согласился Трэливен и опять спросил: – Радар! Сразу же сообщите, как только увидите их. – И, адресуя руководителю полетов: – Я вряд ли смогу провести их сквозь облачность, не зная, где они. Может, запросим ВВС о помощи, мистер Гримселл? – Он кивнул радиооператору. – Включи меня. Хелло, 714! Сейчас слушайте меня внимательно, Джордж. Начинаем опять тренироваться, но перед этим я хочу объяснить некоторые вещи, которые вы могли забыть или которые присущи только большим самолетам. Вы меня слушаете?

Джанет ответила:

– Да, Ванкувер, мы вас слушаем очень внимательно, продолжайте.

– Хорошо, 714. Сейчас, перед посадкой, необходимо кое-что проверить и подправить. Это – в дополнение к тому, что вы уже умеете. Позже я вам скажу, что и когда делать. Сейчас я хочу, чтобы вы были к этому готовы. Во-первых, насос-гидроусилитель должен быть включен. При этом давление в тормозной системе должно быть 900—1000 фунтов на квадратный дюйм. Вы, может быть, что-то помните из своей боевой практики, но напомнить не помешает. Следующее. Когда выпустите шасси, вы должны включить бустер топливной системы и удостовериться, что подача топлива в норме. И последнее. Смесеобразование должно быть хорошим, смесь должна быть обогащенной для хорошей работы двигателей. Нашли все? Мы пройдем все это шаг за шагом так, чтобы Джанет могла бы включать все тумблеры. А сейчас я расскажу вам, где находится каждый из них. Поехали…

Джанет и Спенсер нашли каждый тумблер, как им указывал Трэливен.

– Скажи им, что мы все нашли, Джан.

– Хелло, Ванкувер! У нас все в порядке.

– Хорошо, 714. У вас нет сомнений в расположении каждого из них? Вы абсолютно уверены?

– Да, Ванкувер. Я нашла их все.

– 714, проверьте еще раз уровень горизонта.

– Хелло, Ванкувер, полет горизонтальный, выше облаков.

– Хорошо, 714. Итак, Джордж. Давайте снова выдвинем закрылки на 15 градусов, скорость 140 и опять начнем выпуск шасси. Внимательно следите за скоростью. Постоянно. Если вы готовы – начнем.

Спенсер угрюмо начал работать, следуя инструкциям, полностью сосредоточившись, а Джанет диктовала показания скорости и оперировала закрылками и шасси. Еще раз они ощутили резкий толчок от падения скорости при выпуске шасси. На востоке блеснули первые робкие лучики рассвета.

На земле Трэливен, воспользовавшись возможностью, глотнул остывшего кофе. Он «стрельнул» у Бардика сигарету, глубоко затянулся и с шумом выпустил струйку дыма. Выглядел он усталым, осунулся, на подбородке пробивалась синеватая щетина.

– Как вы оцениваете ситуацию? – поинтересовался у него Бардик.

– Пока все идет, как мы и ожидали, – ответил капитан, – но время летит катастрофически быстро. Ему бы надо было сделать дюжину пробных выпусков закрылков и шасси. В лучшем случае, мы сделаем три – да и то, если он на правильном курсе.

– Ты хочешь дать ему потренироваться? – вступил в разговор руководитель полетов.

– Я должен. Без, по крайней мере, двух-трех пробных заходов, у него нет шансов и на медный грош, хотя кое-какую практику он уже приобрел. Я посмотрю, как он будет выглядеть. В противном случае… – Трэливен колебался.

Бардик бросил окурок на пол и раздавил его каблуком.

– В противном случае – что? – спросил он.

Трэливен повернулся к нему.

– Давайте лучше подождем, – сказал он. – Этот парень, там наверху, напуган до смерти, и если у него не выдержат нервы, то придется сажать их на воду.

– Но – удар! – воскликнул Бардик. – Пострадавшие пассажиры – и самолет! Тогда мы его потеряем!

– Это был бы рассчитанный риск, – холодно сказал Трэливен, глядя пухлому управляющему перевозками прямо в глаза. – Если наш друг будет выглядеть неважно при посадке на полосу, ваш самолет все равно можно будет списать.

– Гарри не это имел в виду, – торопливо вставил руководитель полетов.

– Черт, конечно нет!

– И еще, – продолжал Трэливен, – в случае, если он упадет здесь, почти наверняка возникнет пожар и мы, точно, не спасем никого. При этом могут пострадать еще и наземные постройки. В то же время, если он приземлится на воду самолет, конечно, разобьется, но у нас появится шанс спасти пассажиров, хотя, конечно, не всех. При этой дымке и безветрии вода будет спокойной, что уменьшит силу удара. Мы могли бы сажать его радаром без выпуска шасси и постараться спасти самолет.

– Вызови моряков, – приказал помощнику руководитель полетов. – И ВВС – тоже! Военно-морские спасатели уже предупреждены. Пусть встанут неподалеку от берега и ждут указаний.

– Я не хочу этого делать, – сказал Трэливен, опять повернувшись к карте на стене. – Это значит, скорее всего, гибель для пострадавших пассажиров. Мы, почти наверняка, не успеем их спасти до того, как утонет самолет. Но это может быть вынужденной мерой. – Он произнес в висевший перед ним микрофон:

– Радар, вы что-нибудь видите?

– Пока ничего, – последовал, как всегда, безразличный ответ. – Хотя, подождите минуту! Это может быть кто-другой… Да, капитан! Я вижу его. Он уклонился на десять миль к югу от трассы. Пусть довернет вправо на курс 265.

– Хорошенькая работенка, – хмыкнул Трэливен. Он кивнул оператору, чтобы тот включил передачу, но он перебил Поля:

– ВВС сообщают, что видят его. Прибытие через тридцать восемь минут.

– Хорошо. – Трэливен поднял микрофон. – Хелло, 714! Вы убрали закрылки и шасси?

– Да, Ванкувер, – последовал ответ.

– Какие есть проблемы? Как высота и скорость?

– Пилот говорит – так себе, – они услышали нервный смешок Джанет.

– Прекрасно, 714. Мы видим вас на радаре. Вы уклонились от курса на десять миль к югу. Вам нужно осторожно довернуть вправо, не снижая скорость, и вывести машину на курс 265. Я повторяю, курс 265. Вам все ясно?

– Мы поняли, Ванкувер.

Трэливен глянул в окно. Там было совсем темно.

– В крайнем случае, кое-что они смогут увидеть, – сказал он руководителю полетов, – но только в самые последние минуты.

– Мы все приведем в полную готовность, – ответил тот и подозвал помощника. – Предупреди башню, Стэн. Пусть они подготовят пожарных. – Потом кивнул радиооператору: – Соедини-ка меня с городской полицией!

– А потом меня с – Говардом в пресс-комнате, – добавил Бардик и повернулся к Трэливену.

– Лучше мы сами скажем этим парням о возможной посадке на воду, пока они не напридумывали лишнего. Нет, подождите! – он внезапно осекся и уставился на капитана. – Ведь мы не можем этого сделать – нам придется сказать, что пораженных пассажиров нам спасти не удастся. Я лучше перережу себе глотку!

Но Трэливен не слушал. Он тяжело опустился в кресло, прикрыл глаза рукой, не слыша ничего вокруг себя. Но как только динамик ожил, издав первое шипение, он вскочил и схватил микрофон.

– Хелло, Ванкувер, – донесся голос Джанет, – мы на курсе 265.

– 714, прекрасно! – отозвался Трэливен с поразившей всех бодростью. – Все идет великолепно. Давайте все еще раз, идет? Это будет последней репетицией перед посадкой, Джордж, поэтому постарайся.

Руководитель полетов тихо отдавал команды в телефон:

– Да, они будут здесь примерно через полчаса. Давайте начинать!

10. 05.05 – 05.25

Спенсер попытался расслабить затекшие ноги. У него было ощущение, что все тело у него избито, и в синяках. Напряжение и сосредоточенность отняли у него слишком много сил, и, когда он расслабился, то они совсем его покинули. Он сознавал, что у него трясутся руки, но не делал никаких попыток воспрепятствовать этому. От непрерывного всматривания в циферблаты и шкалы в глазах у него мелькали светлые пятна, похожие на хлопковые коробочки. Внутренний голос, настолько реальный и независимый от него, как один их его наушников, постоянно говорил ему:

«Все, что ты делаешь, не должно делаться. Если ты расслабишься, то ты погиб. Запомни, так уже было много раз, во время войны. Ты думал, что уже конец – полное опустошение, и ни капельки сил в тебе не осталось. Но всегда что-то остается в запасе – последний резерв, о котором ты даже не догадываешься».

Он взглянул на Джанет, и ему захотелось сказать ей что-нибудь.

– Ну, как мы провели время? – спросил он.

Она, казалось, поняла причину его вопроса.

– Мы все делали очень хорошо, – сказала она живо. – Во всяком случае, я думаю, капитан Трэливен был нами доволен. Как вам показалось?

– А я его едва слышал, – ответил Спенсер, вращая головой из стороны в сторону и разминая мышцы шеи. – Я очень надеюсь, что уже все. Сколько раз мы выпускали шасси и закрылки – три? Если он попросит повторить это еще раз, то я…

«СОБЕРИСЬ, – подумал он про себя. – НЕ НАДО ПОКАЗЫВАТЬ ЕЙ, В КАКОМ ТЫ СОСТОЯНИИ».

Она дотянулась до него и вытерла платком лицо и лоб.

«А СЕЙЧАС ДАВАЙ, СОБЕРИСЬ! ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ НЕРВНАЯ РЕАКЦИЯ, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ, ДЕПРЕССИЯ. ПОДУМАЙ ЛУЧШЕ О ТРЭЛИВЕНЕ – В КАКОМ ОН ПОЛОЖЕНИИ. ОН НА ЗЕМЛЕ, В БЕЗОПАСНОСТИ, ДОСТАТОЧНО УВЕРЕН В СЕБЕ, НО, ПРЕДПОЛОЖИМ, ОН ЧТО-НИБУДЬ ЗАБЫЛ…».

– Вы заметили, солнце встает, – сказала ему Джанет.

– Ну конечно, – соврал он, поднимая глаза. Впереди, на западе, шапки облаков слегка окрасились в розовые и золотистые тона, небосвод засветился. На юге, по левому борту, он разглядел две макушки гор, стоящих отдельно, как острова, в слегка волнующемся хлопковом океане.

– Нам осталось не так уж много. – Он помолчал. – Джанет…

– Да?

– Пока мы не начали снижаться, посмотри в последний раз – я имею ввиду, еще раз – пилотов. Вероятно, мы немного стукнемся – ты знаешь – и мне бы не хотелось бросать их в таком состоянии.

Джанет бросила на него взгляд, полный благодарности.

– Вы справитесь сами?

– Не беспокойся, я тебя позову, если будет нужно.

Она сняла наушники и встала с кресла. В это время открылась дверь и в кабину заглянул доктор Бэйрд.

– О, вы бросили радио!

– Я только хотела посмотреть пилотов и убедиться, что они в безопасности.

– Не стоит беспокоиться, – сказал он. – Я смотрел их несколько минут назад, вы были заняты.

– Доктор, – позвал его Спенсер, – как там у вас дела, в салоне?

– Я поэтому и пришел к вам, – ответил тот. – Мы опаздываем?

– Может быть, запросить какую-нибудь помощь?

– Я бы не прочь получить некоторые диагностические консультации, но, полагаю, что сейчас важнее вести самолет. Сколько нам еще осталось?

– Я бы сказал, не более получаса. Как вам это?

– Я не знаю, – с сомнением ответил Бэйрд. Он облокотился на спинку кресла, поза его выдавала крайнюю усталость. Он был в одной рубашке, без галстука. – Двоим совсем плохо, – продолжал он. – И я не могу сказать, сколько они еще продержатся без помощи. Но не очень долго, это точно. И еще нескольким вскоре станет хуже, если я не ошибаюсь.

Спенсер поморщился.

– Вам кто-нибудь помогает?

– Конечно, иначе бы я не справился. Особенно один парень – этот англичанин – он действительно оказался…

В это время в наушниках раздался голос:

– Хелло, 714! Говорит Ванкувер.

Спенсер позвал Джанет, и она торопливо заняла свое место.

– Ну ладно, я ухожу, – сказал Бэйрд. – В любом случае, счастливо вам!

– Минуту, доктор, – остановил его Спенсер и кивнул девушке.

– Говорит 714, – ответила она в микрофон, – мы будем готовы через минуту.

– Доктор, – торопливо начал Спенсер. – Я не хочу вас обманывать. У нас могут быть удары, нас может трясти, всякое может случиться. – Доктор молча слушал. – Вы знаете, что я имею ввиду. Пассажиры могут нервничать, волноваться. Следите, что бы никто не покидал своего кресла, хорошо?

Доктор, казалось, пропустил его слова мимо ушей. Потом грубовато ответил:

– Делайте как следует все, что можете, и предоставьте мне позаботиться обо всем остальном. – Он похлопал Спенсера по плечу и вышел.

– О'кэй, – бросил Спенсер девушке.

– Мы готовы, Ванкувер, – передала она в микрофон.

– Хелло, 714, – послышался четкий, уверенный голос Трэливена. – А сейчас, после некоторой передышки, перед последним броском, Джордж, давайте быстренько все еще раз. Вы должны меня хорошо слышать.

– Скажи ему, что я должен несколько минут отдохнуть, – бросил Спенсер, – и скажи ему, что бы говорил потише.

«ПОТИШЕ, – подумал он про себя, – ТЫ ЕГО ЭТИМ ОСАДИЛ».

– …короткую передышку, – говорила Джанет, – и говорите, пожалуйста, потише.

– Что делать, Джордж! Наши тренировки вам уже поднадоели, но это пойдет вам на пользу при посадке. Вы сейчас подготовились, и можете начинать снижаться. Но сначала я бы хотел поговорить с Джанет. Вы меня слышите?

– Да, Ванкувер, я вас слушаю.

– Джанет, перед посадкой мы хотим, чтобы вы проделали все, что положено в случае аварийной посадки для обеспечения безопасности пассажиров. Вы все поняли?

– Да, капитан, я все поняла.

– И еще, Джанет. Перед самым касанием полосы мы попросим пилота включить аварийный сигнал. Джордж, тумблер находится прямо над креслом второго пилота, красного цвета.

– Ты видишь? – спросил Спенсер.

– Да, вот он.

– Отлично, запомни!

– Джанет, – продолжал Трэливен, – ты должна будешь позаботиться обо всех предосторожностях, и мы хотим, чтобы ты была в это время в салоне вместе с пассажирами.

– Нет, – отрезал Спенсер. – Ты нужна мне здесь.

– Хелло, Ванкувер! Я вас поняла, но пилот говорит, что он один здесь не справится.

Последовало долгое молчание. Потом Трэливен ответил:

– Хорошо. Я его понимаю. Но это твои обязанности, Джанет, проследить, чтобы были приняты все меры предосторожности. Там есть кто-нибудь, кого ты можешь проинструктировать и послать вместо себя в салон?

– Может быть, доктора? – предложил Спенсер.

Джанет отрицательно покачала головой.

– Ему и так достается достаточно.

– Значит, достанется немножко больше, – огрызнулся Спенсер. – Ты должна быть здесь, рядом со мной, если мы хотим иметь хоть какой-то шанс сесть целыми.

Джанет поколебалась, затем переключилась на передачу.

– Хелло, Ванкувер! Доктор Бэйрд все равно наблюдает за больными пассажирами и, я думаю, он и проследит за всеми мерами предосторожности. Ему помогает еще один пассажир.

– Хелло, 714. Очень хорошо. А сейчас тщательно все объясни и покажи доктору. Здесь не должно быть даже возможности ошибки. Когда закончишь, дай мне знать. Теперь вы, Джордж. Смотрите, чтобы не уклониться от курса. В случае необходимости я проведу корректировку. При подлете к аэропорту я дам вам описание всех необходимых вам приборов и расскажу, где они находятся в кабине. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними. Некоторые из них вам уже знакомы по вашей военной практике. Убедитесь, что вы запомнили их расположение, не стесняйтесь переспрашивать. Мы сделаем столько попыток, сколько вам будет нужно. Мы начнем с приборов, как только Джанет вернется в кабину.

В комнате руководителя полетов аэропорта Ванкувер Трэливен взглянул на часы, выплюнул погасшую сигарету и взглянул на руководителя полетов.

– Сколько у них горючего?

Гримселл поднял со стола один из листков.

– Еще, примерно, на девяносто минут.

– Как ситуация, капитан? – поинтересовался Бардик. – Вы полагаете, хватит времени на пробные заходы на посадку?

– Должно хватить, – ответил Трэливен. – Это у меня первый подобный опыт. Но мы строго все контролируем, так ведь, мистер Гримселл? Мы не должны также исключать и посадку на воду, если я решу, что это необходимо.

– Мистер Бардик, – окликнул его радиооператор, – у телефона ваш президент.

Бардик выругался:

– Нашел время! Скажи ему, что я сейчас не могу с ним говорить. Переключи его на контору «Мэйпл Лиф». Минуту! Сначала я с ними поговорю.

Он поднял трубку, нетерпеливо барабаня по ней пальцами.

– Это ты, Дэйв? Да, Гарри. Я тебя сейчас удивлю – на проводе Старик. Поговори с ним, только поаккуратнее. Скажи ему, что 714 вышел на финишную прямую, и что ему надо молиться вместе с нами, чтобы все обошлось. Я позвоню ему, как только у меня будет что сказать. После этого, я полагаю, он примчится сюда. Давай, малыш!

Помощник руководителя полетов, прикрыв трубку рукой, позвал Гримселла.

– Это Клифф. Он говорит, что пресса…

– Я поговорю с ним, – схватил трубку. – Слушай, Клифф! Мы не можем больше отвлекаться на посторонние звонки. Ситуация предельно критическая… Да, знаю. У них есть глаза, пусть смотрят сами. – И швырнул трубку.

– Я должен сказать, что этот парень отлично справляется с ними, – хмыкнул Бардик.

– Это точно, – согласился Гримселл. – Только репортеры поднимут шум. Но мы не можем больше отвлекаться.

Трэливен стоял перед радиопанелью и, не отрываясь, смотрел на часы, барабаня пальцами по столу. Снаружи, у начала взлетно-посадочной полосы, аварийные службы были в полной готовности. В больнице дежурная медсестра повесила трубку и позвала доктора, работавшего за соседним столом. Подав ему пальто, она оделась сама и оба заторопились к выходу. Через несколько секунд хлопнула входная дверь, выпустив их наружу.

В городской пожарной части один из резервных экипажей, побросав свои карты, устремился к выходу по тревожному сигналу, одеваясь на ходу. Последний метнулся обратно к столу и посмотрел карты партнера. От удивления брови его поползли вверх, и он устремился за своими товарищами.

Из небольшой группки домов около Си-Айленд Бридж, стоявших по направлению к полю аэропорта, полиция выводила жителей и рассаживала в два автобуса; у многих верхняя одежда была накинута прямо поверх ночной. Маленькая девочка, засмотревшись на небо, упала, запутавшись в своей пижамке. Полицейский бережно поднял ее и отнес в автобус, дав знак водителю отъезжать.

– Хелло, Ванкувер! – запыхавшись, передала Джанет. – Я закончила инструктаж.

– Отлично, девочка, – с облегчением ответил Трэливен. – Итак, Джордж, время работает против нас. Во-первых, установите альтиметр на отметку 30, 1. Затем медленно убирайте газ, но держите постоянную скорость; пока вы снижаетесь со скоростью 500 футов в минуту. Внимательно следите за приборами. Вы долго будете находиться в облаках.

Спенсер нащупал пальцами сектор газа и медленно двинул его назад. Указатель вертикальной скорости медленно начал падать, потом скакнул на 600, но тут же перескочил на 500 и остановился.

– Входим в облака, – сказал он, увидев проблески дневного света сквозь них. – Спроси их, какова нижняя граница облачности.

Джанет повторила его вопрос в микрофон.

– Потолок – около 2000 футов, – ответил Трэливен, – и вы должны выйти из облаков, примерно, в пятнадцати милях от аэропорта.

– Скажи им, что мы снижаемся со скоростью 500 футов в минуту.

Джанет передала.

– Хорошо, 714. А сейчас, Джордж, еще пару трюков, и не расслабляться. Постоянно следи за скоростью снижения. Но, в то же время, если ты можешь, я бы хотел, чтобы ты определился с приборами, необходимыми при посадке. Тебе это под силу?

Спенсер молча кивнул, не отрывая глаз от приборной панели.

– Да, Ванкувер, – передала Джанет, – мы постараемся.

– Тогда все о'кэй! Если что-нибудь будет не так, немедленно сообщайте мне. – Трэливен помахал рукой, как бы предупреждая всех не перебивать его, и уставился на светлое пятно на стене, мысленно представляя себе кабину самолета.

– Итак, Джордж, что вы должны делать. Во-первых, включить насос гидроусилителя. Сейчас только запоминайте, отмечайте себе расположение тумблеров, но ничего не делайте. Тумблер слева на панели, ниже и левее гирокомпаса. Нашли?

– Да, Ванкувер, пилот это знает и тумблер нашел.

– Хорошо. Удивляешься, как это все вспоминается, не так ли, Джордж? – Трэливен достал платок и вытер затылок и шею. – Потом ты должен выключить антиобледенитель. Он должен быть включен и находится прямо перед Джанет, на панели справа. Вы следите за скоростью снижения? Дальше, давление в тормозной системе. Там две шкалы, они находятся правее гидроусилителя, а его вы только что нашли.

После паузы Джанет подтвердила:

– Да, нашли. Они показывают 950 и 1010 фунтов – это что, на квадратный дюйм? – соответственно.

– Сейчас они в норме, но перед посадкой надо будет проверить еще раз. Теперь жалюзи воздухозаборника. Они должны быть закрыты на одну треть. Ручка находится правее левого колена Джанет и маркирована в третях. Вы меня слышите?

– Да, я вижу ее.

– Это можешь сделать ты, Джанет. Далее, в той же группе тумблеров находятся выключатели кондиционеров правого и левого бортов. Они должны быть полностью открыты. Запомнили, Джанет? Полностью открыты. Следующая и наиболее важная вещь – это посадка. Вы тренировались, но делать все нужно тщательно, начиная с закрылков и заканчивая выпуском шасси, проследите, чтобы они встали на замок. Полностью закрылки выпускайте перед самым касанием, но это я вам подскажу. Это должно быть ясно вам обоим.

– Скажи им – да, спасибо, – ответил Спенсер, не отрываясь от приборной панели. У него нестерпимо зачесалось плечо, но он заставил себя не отвлекаться.

– О'кэй, 714. Когда выпустите шасси, вы должны будете включить насос бензоподачи, в противном случае, у вас в самый критический момент могут быть перебои в подаче топлива. Его тумблер находится на «пять часов» от тумблера автопилота, сразу за индикатором смесеобразования.

Джанет скользила взглядом по панели, не находя его.

– Где? – почти шепотом спросила она Спенсера. Он оглядел панель и ткнул пальцем в маленький тумблер. – Вот!

– Все в порядке, Ванкувер, – тихо передала Джанет.

– Сейчас смесеобразование нужно перевести в режим автообогащения. Я помню, Джордж, ты интересовался этим, поэтому я ничего не буду говорить – ты все сделаешь сам. Потом надо изменить режим работы пропеллеров так, чтобы под тумблерами загорелись зеленые лампочки. Они находятся прямо у вашего колена, Джордж. Нашли?

– Пилот говорит – да.

– И последнее, это нагнетатели. После того, как выпустите шасси, они должны быть переведены во взлетное положение – это, на вашем самолете, верхнее положение. Они находятся слева от ручки жалюзей воздухозаборника, четвертые от него. Ну вот и все. Какие есть вопросы?

Спенсер бросил на Джанет отчаянный взгляд.

– Все это – один большой вопрос, – сказал он. – Мы никогда этого не запомним!

– Хелло, Ванкувер, – передала Джанет, – нам кажется, что мы не в состоянии этого запомнить.

– А вы и не должны этого помнить, я помню все за вас. Есть еще несколько моментов, которых мы коснемся, когда придет время. Я хочу пройти с вами, Джордж, все это еще раз, чтобы, когда я дам команду, вы бы действовали сами. Повторяю, это только демонстрация, ничего включать или выключать не надо. Ты продолжаешь управлять самолетом.

– Спроси его о времени, – подсказал Спенсер, – сколько еще у нас в запасе?

– Джанет передала на землю его вопрос.

– Как я уже говорил, у тебя столько времени в запасе, сколько тебе понадобится – но мы не должны его терять зря. Вы будете над аэропортом примерно через двенадцать минут. Но пусть это тебя не тревожит. Сколько надо будет тебе, столько и будем тренироваться. – Пауза. – С радара докладывают, что тебе нужно изменить курс. Доверни пять градусов, курс 260.

Трэливен отключил свой микрофон и повернулся к руководителю полетов.

– Они выходят на глиссаду, – сказал он. – Как только мы их увидим, я выведу его в горизонтальный полет, и он будет описывать круги над аэропортом и тренироваться. А мы посмотрим, как это будет выглядеть.

– Да, все решается сейчас здесь, – ответил тот и повернулся к помощнику. – Приведи всех на поле в полную готовность.

– Хелло, Ванкувер! – донесся из динамиков голос Джанет. – Мы на курсе 260.

– О'кэй, 714, – ответил Трэливен, – сообщите вашу высоту.

– 2500 футов, – ответила Джанет через несколько секунд.

В наушниках Трэливена послышался голос оператора радарной службы: «Удаление – пятнадцать миль».

– Отлично, Джордж, – сказал он. – Сейчас вы должны выйти из облаков. Как только выйдете, ищите опознавательные огни аэропорта.

– Плохие новости, – сказал им подошедший Бардик. – Портится погода, снова начался дождь.

– Ничем не могу помочь, – оборвал его Трэливен и повернулся к руководителю полетов. – Вызови башню. Скажи им, чтобы включили все, какие есть лампы и лампочки. Через минуту мы к ним подойдем. Да, и пусть настроятся на их частоту, у Спенсера нет времени это делать.

– Хорошо, – ответил тот, поднимая трубку телефона.

– Хелло, 714, – начал передавать Трэливен, – вы в пятнадцати милях от аэропорта. Вы все еще в облаках?

Последовала долгая пауза. Неожиданно в динамике послышался треск и они услышали взволнованный голос Джанет, с середины фразы:

– …снижаемся очень медленно. Мне кажется, я что-то видела. Я не уверена… Да, вот он! Я его вижу! Вы видите, мистер Спенсер?! Он впереди справа! Мы видим сигнальные огни, Ванкувер!

– Они вышли из облаков! – воскликнул Трэливен. – Отлично, Джордж! Спускайтесь на 2000 футов и ждите указаний. Я перехожу в башню, поэтому мы расстаемся на несколько минут. С ВПП мы определимся в последнюю минуту, а пока можешь еще потренироваться.

В ответ они услышали голос Спенсера:

– Я сам, Джанет! – Потом пауза и опять голос Спенсера:

– Исключено, Ванкувер. Ситуация не позволяет нам делать этого. Мы садимся сразу.

– Что?! Нет, нельзя!!! – заорал Бардик.

– Не глупи, Джордж, – волнуясь, произнес Трэливен, – тебе необходимо еще тренироваться.

– Я продолжаю снижаться, – медленно продолжал Спенсер, голос его дрожал. – Тут, у нас, умирают люди. Умирают! Вы можете это понять?! Сразу у меня будет столько же шансов, сколько и на десятом заходе. Я буду садиться сразу.

– Дайте мне поговорить с ним, – попросил руководитель полетов.

– Нет, – отрезал Трэливен, – на споры у нас нет времени. – Лицо его побелело, вена на виске пульсировала. – Мы должны действовать быстро, и у нас нет выбора. В конце концов, сейчас – он командир корабля, и я поддерживаю его решение.

– Вы не должны этого делать, – протестовал Бардик. – Неужели вы не понимаете…

– Хорошо, Джордж, – ответил Трэливен, – если ты так решил, снижайся. Мы сейчас перейдем в башню. Удачи всем нам! До связи.

Он сорвал наушники и бросил остальным: «Побежали!».

Они выскочили из комнаты и помчались по коридору; Бардик замыкал группу. Не обращая внимания на эскалатор, они побежали по лестнице, чуть не сбив с ног служителя, и ворвались в диспетчерскую в башне. Оператор стоял на смотровой площадке и изучал небо в бинокль ночного видения.

– Вот они!

Трэливен схватил бинокль и, взглянув в небо, положил его на место.

– Хорошо, – сказал он, задыхаясь от бега, – Давайте определяться со взлетно-посадочной полосой.

– Только ноль-восемь, – бросил оператор, – она самая длинная, и с ветром получается все о'кэй.

– Радар! – приказал капитан.

– Да, сэр!

Трэливен подошел к соседнему столу, где под стеклом лежал план аэропорта. Специальным карандашом он отметил предполагаемый курс посадки.

– Вот что мы сделаем. Сейчас они вот здесь. Мы развернем их так, чтобы он сделал широкий левый разворот и, в то же время, опустим его до тысячи футов. Я начну предпосадочную проверку вот здесь, потом проведем его над морем, сделаем небольшой доворот и сажаем, точка. С этим ясно.

Руководитель полетов поднял микрофон:

– Башня всем спасательным службам. Аэропортовские пожарные цистерны занимают позиции один и два. Городские пожарные машины – позиция три. Все машины «Скорой помощи» – позиции четыре и пять. Напоминаю, ни одна машина не должна покидать своего места, пока не проследует самолет. Начинаем!

Наклонившись, капитан включил настольный микрофон, рядом с его локтем начали вращаться катушки магнитофона.

– Хелло, Джордж Спенсер, – начал он, стараясь говорить спокойно, – говорит Поль Трэливен, башня аэропорта Ванкувер. Вы меня слышите?

– Да, капитан, – ответила Джанет, – слышим вас хорошо.

По телефону прошел доклад оператора радарной: «Удаление десять миль. Доверните на курс 253».

– Хорошо, Джордж, вы в десяти милях от аэропорта. Ложитесь на курс 253. Уменьшайте газ и начинайте снижаться до тысячи футов. Джанет распорядитесь, чтобы пассажиры приняли меры предосторожности. И никаких ответов по радио, пока у вас не возникнет вопросов.

Сняв поочередно руки со штурвала, Спенсер размял пальцы. Он попытался улыбнуться сидевшей рядом Джанет.

– О'кэй, Джан, делай свое дело!

Она сняла со стены микрофон и щелкнула тумблером.

– Прошу внимания, пожалуйста, прошу внимания! – Голос ее хрипел. Перехватив поудобнее микрофон, она откашлялась и продолжала. – Прошу всех привести спинки кресел в вертикальное положение и пристегнуть ремни. Мы приземлимся через несколько минут. Благодарю за внимание!

– Отлично сделано! – похвалил ее Спенсер. – Прямо как обычно, да?

Она попыталась улыбнуться, прикусив губу:

– И совсем не как всегда, – ответила она.

– Тебе лучше знать, как это обычно происходит, – бросил он. – Я хочу, чтобы ты знала, что я не смог бы продержаться здесь так долго без… – Он замолчал, мягко двигая руль поворота и элероны, ощущая реакцию машины. – Джанет, у нас не очень много времени. То, что мы ожидали, должно рано или поздно случиться. Но я хочу убедиться, что ты поняла, почему я стараюсь посадить ее – хоть как-нибудь – с первого захода.

– Да, – спокойно ответила девушка, – я понимаю. – Она застегнула свой ремень и сидела, сложив руки на коленях.

– Поэтому я хочу поблагодарить вас, – продолжал он, запнувшись. – Я ничего не обещал с самого начала, не буду делать этого и сейчас. Лучше, чем кто-либо, ты знаешь, как паршиво я выглядел в этом кресле. Но крутить круги над аэропортом… Это мне не поможет. А людям, там, в салоне, становится хуже и хуже с каждой минутой. Для них лучше… получить свой шанс побыстрее.

– Я уже сказала вам, – ответила девушка, – мне не надо ничего объяснять.

Он бросил на нее полный тревоги взгляд и застыл, не в силах отвести глаза. Она следила за скоростью; он не видел ее лица. Он посмотрел назад, на широко раскинувшиеся крылья, и увидел проблески, слабые серо-голубые проблески сигнального фонаря – он мигал под днищем самолета. С другой стороны были видны сияющие огни аэропорта. Они казались маленькими и очень далекими, будто случайно рассыпанные ребенком красные и желтые бусинки.

Джордж чувствовал стук своего сердца; его тело самостоятельно готовилось к тому, что жить ему оставалось минуты, а, может быть, и секунды. Мысленно он взглянул на себя критически со стороны, как на человека, пытающегося сделать движение, выводящее машину в горизонтальный полет.

И тогда он сказал сам себе: