Текст книги "Скромняшка"

Глава 8

Н-да, танком не сдвинуть, а Нинка с подругами смогла.

Меня ж как тростиночку на ветру болтает, а они девки высокие, мощные, кроме Томки. Та фигуристая, но кость у неё толстая.

Минута и я уже в кустах за школой. Здесь раньше теплица была, а теперь от неё лишь остов и битые стёкла. Вот на эти стёкла меня и швырнули.

Беспомощно оглядываюсь. Напрасно. Никто не видит. Вокруг все заросло клёном так, что нас совсем невидно.

Колени больно, но я терплю не показываю.

– Колготки… – ужасаюсь, поняв, что порвались. Ладно бы просто коленку порезала, так ведь через колготки же! А такие и на зашьешь.

Несмотря на боль встаю, чтобы не запачкать форму.

– Ой, заплачь ещё! – видно всё-таки уловили гримасу боли на моём лице.

Меня окружают с трёх сторон.

– Мы сейчас и фартук твой на ветошь пустим. – обещает Томка.

– Пожалуйста, не надо. Давайте я переоденусь и делайте что хотите! – испуганно отхожу, но сзади стоит Наташка и с силой пихает меня в спину, в центр из круга.

– С чего это? Нам так интересней. – Нинка сбоку, дёргает за бант, заодно вырывая несколько волос. – наворотилась-то. Банты где-то раздобыла. Надеялась на нашего Няшку впечатление произвести?

– И форму с фартуком. – дёргает за плечо Наташка, снимая лямку фартука с плеча.

Хватаюсь за лямку рукой, в попытке защитить.

– Это не моё. Это тёти Женино. Она только на линейку дала. Девочки, она же расстроится, пожалуйста… – умоляю взглядом. Никогда не умоляла ни о чём, но сейчас не могу лишиться самого дорогого – доверия женщины, которая ко мне так добра, о которой я ещё сегодня ночью представляла истории, где она моя мама.

– Матери Няшки?

– Да. – виновато опускаю взгляд. – и колготки её были.

– Девки, может дадим ей переодеться, а потом устроим тёмную? Пусть знает своё место! – предлагает испугавшаяся Томка.

– Пусть знает. – Только я сейчас один момент уточнить хотела. – смотрит на меня Нинка, а такое чувство, что на меня бешеная собака скалиться. Страшно. – Чья идея была дуэтом с Максимом петь?

– Твоя?! – требовательно кричит Наташка, толкая меня прямиком к Нинке, та отталкивает от себя в сторону Томки

– Признавайся, мелочь ничтожная. – Толкает меня та со всей дури в грудь, и я, запнувшись об камень, заваливаюсь на попу.

Подомной хрустит стекло…

– Не подходи. – впервые позволяю злости вырваться и кричу! – Если испортишь форму тёти Жени, я за себя не ручаюсь!

– И что ты сделаешь? – Нинка отвечает с кривой усмешкой и демонстративно поднимает ногу с изящной белой туфелькой, чтобы поставить её на моё плечо…

– Вы что здесь творите! – голос тёти Жени, и девчонки замирают словно статуи. Правда Наташка до этого успевает подпрыгнуть на месте. – Я кого спрашиваю! – Ещё более строго!

– Мы вашу форму не трогали. – мямлит Томка.

– Нина, быстро отошла от Даши! – командует тётя Женя. Наверное, сильно разозлилась, что я её форму испачкала. Хоть бы не порвала. На стекле же сижу.

– Да мы ни при чём, – кивает на меня Наташка, – Эта сама нарвалась.

– Да вы сами её спросите! – осмелела Нинка, привыкшая, что я обычно ни слова в ответ не говорю, чтобы ещё сильнее их не раззадорить. Сколько раз уж учителя в туалете нас заставили, и я ни разу не решилась ответить правду. Знала, будет лишь хуже.

– Даша, что случилось?

– Всё в порядке. – встаю на ноги. – Я этого ожидала.

– Какой в порядке! Да у тебя колени все изранены! – с ужасом кидается ко мне, но останавливается. – Вы! Если я ещё хоть раз увижу, что даже дышите в сторону Даши, винить, кроме себя, вам будет некого! И слезливые просьбы ваших родителей, не помогут!

– Простите, тётя Женя! – Нинка стала вдруг такой виноватой, а вид раскаявшимся, но я не раз такое видела на уроках. Стоит учителю отвернуться, как ему в спину светит её ехидная улыбочка.

– Для вас Евгения Валерьевна и про льготный абонемент в мой комплекс, можете забыть!

– Но тётя Же… Евгения Валерьевна – а вот это её действительно задело.

– Вы что! Совсем не понимаете, что натворили?! Вас только абонемент беспокоит?!

– Ну мы же больше не будем. – канючит Нинка, некстати делая глупое и наивное лицо.

– Ну, всё! Ответите у меня по закону! – взрывается на это тётя Женя, а я пугаюсь её решимости.

Она действительно достаёт телефон и под испуганный лепет девчонок, набирает полицию, заявляя о школьном насилии.

Девчонки кидаются умалять, но поздно. Следом тётя Женя звонит Максиму и говорит, чтобы прекращал поиски и рассказывает, где меня нашла.

Они что? Специально меня искали?!

– Даша, ты как? – подбегает вспотевший Максим, осматривая меня прямо на глазах у продолжающих канючить девчонок, но даже в этой ситуации Нинка умудряются кинуть в меня злобный взгляд, что не укрылось от Максима. Мне показалось или он бросил не менее злобный взгляд в ответ?

– Да всё нормально. Колени немного поранила, но они всегда быстро заживают. Через неделю даже корочки уже отпадут и будут как новые. А вот колготки жалко. – виновато кошусь на тётю Женю. – Простите… я обязательно накоплю и отдам вам новые. – уверяю, в надежде, что тётя Женя мне поверит.

Та закатывает глаза.

– Она ещё про колготки думает! Идти-то сможешь? Великомученица наша…

– Зачем ей идти? – Максим подхватывает меня на руки.

– Неси в машину. Нужно срочно обработать. – командует Максимом мама.

– А вы правда полицию вызвали? – поворачиваюсь к тёте жене, выглядывая её из-за плеча максима.

– Правда. – пугает она меня.

– Может, не надо? И нести меня не надо. И так на меня все косятся, а теперь ещё и это на глазах у всех на стоянку перед школой понесёте.

– Линейка закончилась, почти все уже по домам разбежались. – перехватывая меня поудобней чуть подбросив, невозмутимо заверяет Максим.

– Даша, если подобное не пресекать, с каждым разом будет становиться всё хуже. – тётя Женя злится.

– Да мы школу почти закончили. А теперь у них из-за меня неприятности будут.

– Неприятности у них будут не из-за тебя, а из-за собственных действий.

– Ты их жалеешь? После всего? – удивляется Максим.

– Меня и так все не любят. Не хочу, чтобы ещё хуже всё стало. – прерывисто выдыхаю.

– Даша, я всё проконтролирую. Положись на меня. Они нам ещё и благодарны будут. – подмигивает тётя Женя, открывая перед Максимом и мной дверь машины.

– Мама знает, что говорит. Ни о чём не беспокойся. – успокаивает Максим, доставая аптечку.

Тогда я её не поняла, но она оказалась права.

Дальнейшие разбирательства перекочевали в полицейский участок. В итоге передо мной ещё и извинились, и поблагодарили за то, что я такая добрая, не стала привлекать их к ответственности.

На самом же деле, полицейский, который приехал на вызов, знакомый тёти Жени или даже родственник. В общем, моими делами должен был заниматься законный опекун, но как выяснилось, для мачехи раз я получила, значит, за дело, с моим-то ужасным характером. Хорошо хоть звонили её не при одноклассницах и звонок слышал только следователь, после выругавшись, что таких людей положено родительских прав лишать. Да и как тётю Женю покоробило после разговора с мачехой, я тоже не могла не заметить. Тётя Наташа в конце ещё умудрилась про «положенный ей» сертификат спросить.

Тут уж мама Максима не выдержала и сказала, что количество мест было ограничено, поэтому было решено презентовать только присутствующим и особо заинтересованным.

– Вам же, я поняла, не слишком-то хотелось идти. Вы, смотрю, вообще из дома выходить не любите. Даже на линейку к дочери не пришли, на салон и подавно времени не найдёте. Не пропадать же сертификату.

В ответ пошла традиционная, непереводимая даже на русский разговорный, брань. Хотя слушали мы это пару мгновений. Брезгливо убрав от себя трубку подальше, тётя Женя нажала отбой.

– Спасибо. – благодарю.

Только как теперь домой идти, где мачеха разъярённая.

– Можешь у нас переночевать. – будто прочитав мои мысли, сочувственно предлагает тётя Женя, когда в кабинете следователя мы остаёмся лишь втроём. Тот собирается на выход, прибирая бумаги на столе.

– Да, у нас тебе будет лучше. – торопливо подхватывает Максим.

– Это моя жизнь и я не могу от неё вечно прятаться у вас в доме. Спасибо за помощь. – решительно встаю, чуть поморщившись от боли и выхожу на воздух.

– Я провожу. – заявляет Максим, догнав почти сразу.

К счастью, по дороге мы говорим с ним на отстранённые темы. Не перестаю думать какой он замечательный. Будто чувствует, что мне это сейчас необходимо как воздух.

Не могу надышаться, оттягивая момент возвращения. Да и Максим, судя по всему, не торопится, но нас замечает мачеха из окна, загнав меня домой.

Дома прохожу, и несмотря на крики мачехи, со счастливой улыбкой машу из окна до сих пор стоящему там Максиму.

– Посуда со вчерашнего дня не мыта, а ты с этими богачами шляешься! Денег бы лучше у них попросила!

– Они у меня не занимали, чтобы с них что-то требовать. – отвечаю так, прекрасно понимая, на что она намекает.

– Полы тоже помой! Линолеум к ногам липнет.

– Хорошо.

– Свинья ты, Дашка! На окна глянь!

– Я их неделю назад снаружи мыла. Дождик просто прошёл, и пыль налипла.

– Паразитка! Да дождём бы не помыло, уже бы грязью заросли!

– Помою. Можно потом мне к экзамену сесть готовиться?

– На кой тебе экзамены?! – удивляется. – Я насчёт работы уже договорилась. Там и без экзаменов тебя возьмут. Аттестат будет и ладно. Вот за лето купишь холодильник, потом диван обновим, а ещё я морозильную камеру хочу. И ещё в ограде, дорожку мне выложишь, как у богатых. Давно такую хочу вместо травы. Не зря же я тебя, пиявку такую, столько лет кормила. Отрабатывай теперь. Говорят, такую плитку купить можно на строительном. Так что не батонься, а со следующего дня после получения аттестата, на работу выходи. Договорено уже всё. И пожрать приготовь, на днях батяня твой вернуться должен.

– Угу.

– Вареников, что ли налепи.

Киваю.

– И сейчас что-нибудь сваргань. Жрать хочу, а ты шляешься непонятно где.

А что хочу я, у меня по обыкновению никто не спрашивает…

Глава 9

Максим

– Я помню её ещё с первых классов. Хрупкая девчушка, помогающая учителю раздавать учебники.

Будучи ученицей другого класса, она не прошла мимо, подхватив часть учебников из рук учителя и помогла их раздать. Ещё тогда она выделялась своей самостоятельностью и отношением к людям. Сначала я принял это за позёрство перед взрослыми, но присмотревшись, проникся симпатией.

В младших классах Даша была красива и ухожена, настолько, что мелкий мальчишка, вроде меня, просто стеснялся к ней подойти. Да, возможно, это прозвучит смешно, но и я когда-то стеснялся. К тому же в младших классах, разница в год слишком бросается в глаза. А Даша на год старше меня, да и худышкой, как сейчас, она не была. Зато я был. Тогда мне было не смешно и казалось непреодолимым препятствием. В строю на физкультуре я стоял самым последним и это не придавало мне уверенности в себе. До старшей школы у меня даже кличка была – мелкий.

Как-то мы с Дашей даже вместе дежурили в раздевалке, и несмотря на то, что она девчонка, мне с ней оказалась очень интересно. Тогда я и понял, что она мне нравится и никому другому я её уступать не собираюсь. Помню, в то время я часто дрался с мальчишками, которые были посмелее и крутились возле неё.

А потом… потом всё резко изменилось.

Даша пропала из школы на целых полгода. Говорят болела, но позже я от мамы узнал, – был развод. Родители Даши очень сложно расставались, был суд по опеке и Дашу оставили с отцом. Когда она вернулась, её глаза уже не сияли, как прежде. Она осунулась, не особо реагировала даже на учителей. Девочка напоминала собственную тень. Я крутился возле их класса, расположенного на другом этаже, чтобы хотя бы увидеть, как после звонка она выходит на перемену, но Даша даже на перемену из класса не выходила.

Я был озадачен. В таком возрасте чувствуешь, что что-то не так, но не знаешь, что с этим делать. Просто учишь уроки, бегаешь на улице и наблюдаешь, за той, к которой и раньше не знал, как подойти.

В то время даже мама заметила, что со мной что-то не так, и я, не выдержав, рассказал свей проблеме. Она улыбнулась и объяснила, что у Даши сложные времена ей просто нужно время. Я и дал ей это время. Каким же идиотом я был!

Почему не подошёл раньше?!

Наверное, слишком боялся. Мне всегда было проще простого подойти к кому-то на улице и завести дружбу, но по отношению к Даше всё было иначе.

В конце концов, что мне мешало подойти, когда я повзрослел? Год или даже два назад? Я интересен девчонкам и с каждым днём их интерес всё более навязчив. Да я чувствую себя востребованным, но каждый раз, когда смотрю на Дашу, во мне поселяется та детская робость, будто я тот самый мелкий и незначительный мальчишка из младших классов, стоящий перед ней.

Знала бы Даша, сколько раз я застывал в попытке подойти к ней, только в этом году и, если бы не её поступок, который не дал мне времени на раздумье, я бы до сих пор не решился подойти.

– Давно бы так. – эту фразу, в тот момент, я сказал не только Даше, но и себе, наконец-то держа свою девушку за руку.

– Наконец-то ты это сделал! – на пороге встречает мама, вторя моим мыслям. – Вижу, в целом сегодня ты неплохо день провёл.

– Более чем.

Проводив Дашу до дома, после всех этих разбирательств, я снова предлагаю Даше пойти ко мне, но она вновь отказывается, ссылаясь на то, что дома два дня не убрано и не сварено. Уверяет меня, что это лишь из-за того, что она опасается, что ей влетит, и, будто в подтверждении её слов, нас засекла мачеха с криками загнав Дашу домой.

Тем не менее моя мужественная девочка нашла силы, чтобы улыбнуться и помахать мне через окно, под крики мачехи, которые доносились прямо через стены дома.

Не описать словами, что я чувствовал в тот момент! Хотелось ворваться в дом, поставить на место мачеху и забрать Дашу с собой. Но я, чёрт подери, ещё несовершеннолетний. Чтобы сделать нечто подобное и взять на себя ответственность за девушку, мне ещё год ждать.

Попрощался, помахав девушке в ответ, пытаясь не показывать истинных, разрывающих меня эмоций и поспешил домой и вот стою теперь под изучающим все эти мои эмоции, взглядом мамы.

– Долго Ты собирался, жених. – усмехается она. – Хотя я была уверена, что перегоришь за столько лет, повзрослеешь, но нет. Зато повзрослел настолько, что решился к ней подойти. Уже прогресс! Мой сын совсем большой.

Говорит, что большой, а треплет по голове, встав на цыпочки, как маленького. Уворачиваюсь, всё-таки не дитя, чтобы меня так трепали, но мыслями с мамой делюсь. Мы всегда так с ней, во всём советуемся.

– Мам, я очень жалею, что не сделал этого раньше. Из-за моей нерешительности все эти годы Даша была совсем одинока. Я этого до конца не понимал. Не знал, насколько всё плохо. Понял только вчера и сегодня… то, что произошло… – замялся, подбирая слова.

– Подойди ты раньше, и что?

– Так что? – неужели не понимает.

– Что дальше? Твои поклонницы Дашу бы совсем затюкали. Видел же, что за школой произошло. Смог ли бы ты, уберечь её от всего этого?

– Я бы не позволил! – вскипаю, понимая, что виноват. Не уследил. Причём отбежал на каких-то пару минут, а её уже под деревом нет.

– Женская хитрость и коварство безграничны, особенно в подростковом возрасте, когда у некоторых нет тормозов. Даже в моё время было так. Представляю, что сейчас творится. Одна Нинка чего стоит с её мамашкой. Интриганки ещё те, а самое страшное, что видит это не каждый. Им верят.

– Не вспоминай. Хорошо, что она не в моём классе училась.

– Так, что с Дашей? – мама на секунду замолкла о чём-то думая. – Что делать теперь собираешься?

– Я люблю Дашу. Ты давно это знаешь. Вчера, когда мы говорили о планах на будущее и про поступление, я промолчал, чтобы не пугать Дашу. Но, я собираюсь на ней жениться и забрать с собой в Академ-город. Мы же всё равно мне квартиру снимать будем. Ты же не против, если она со мной жить будет?

– Главное, чтобы на твою учёбу не повлияло. Знаешь, я тебе раньше не говорила, чтобы не подливать масла в огонь, но ты знал Дашу ещё до школы. Помнишь ту девочку, с которой вы играли в песочнице за детской поликлиникой? Она тогда была с Настей, – мама запинается, – с мамой Даши.

– Я был мелким. Не помню.

– Тогда ты здорово меня повеселил. Вы так разыгрались, что ни в какую не хотели по домам. Я вроде как сдалась, разрешив тебе ещё немного поиграть, а её мама утянула домой против воли. Тогда ты подошёл ко мне возмущённо сопя и сказал, что когда вырастешь, женишься на этой девочке и никто не посмеет её у тебя увести. Причём сделал это с такими серьёзными глазами и так решительно, что я чуть не задохнулась от умиления. Четырёхлетний карапуз с таким лицом! Это нужно видеть! – смеётся мама, предаваясь воспоминаниям.

Поперхнулся воздухом, кашляю.

– Вижу, что всё-таки помнишь!

– Тебя вообще все мои детские выходки умиляют. – престижно бурчу.

– Разумеется, и не только детские. Вчера тоже… было мило. Но сын, не торопись, у вас возраст такой.

– Мам, да знаю я про возраст. Вы мне с отцом уже все уши прожужжали что сначала, образование, а потом все остальное.

– Знать это одно, но быть влюблённым мальчишкой, совсем другое. Я вчера видела твой взгляд, и это уже далеко не детская привязанность.

– Мам… – смущаюсь. Иногда, кажется, что мама меня насквозь видит, но я и сам знаю, что для серьёзных отношений пока рано. Да и Дашу для начала откормить нужно, чтобы в свадебном платье не утонула. В детстве она не была настолько тощей. Её это не портит, но мяса в некоторых местах нарастить не помешает. В детстве у неё были очень милые ямочки на щёчках. Уверен, что при нормальном питании они вновь появятся. Аппетит, я заметил, у Даши хороший. Даже в меня столько сладостей не влезает. После сытного обеда загрузить в себя два огромных куска торта – это нужно уметь! Причём мама кусочки отрезала, чуть ли не с четверть торта. Видимо, понимала, что добавку Даше будет неловко просить, а торты у мамы вкусные.

Я знаю, что про Дашу говорят. У нас в школе немало девчонок с идеальными фигурами. Пацаны часто даже спорят о девичьих прелестях, доказывая друг другу, кто из девчонок зачётнее. Даша никогда не входила в список школьных красавиц. Если она и упоминалась в разговорах одноклассников, то даже не по имени, а по кличке «Анарексичка» или «Плоскодонка» и все сразу понимали о ком речь. Самое вежливое из прозвищ – «Вешалка», и то, со временем приобрело двоякое значение, хотя я точно знал, – всё что о ней сочиняют, лишь слухи. Самое паршивое, что такие слухи невозможно сдержать.

Низенькая, хрупкая, метр шестьдесят с кепкой, – она нравилась мне такой какая есть просто потому, что это была Даша. Я не мог себе это объяснить. Её хрупкость лишь усиливает желание быть рядом, защитить.

Вчера, когда Даша зашла ко мне в комнату, мне действительно хотелось поцеловать девушку. Я впервые почувствовал такое волнующее чувство от близости с девушкой. Оно затягивало, обволакивая и поглощая остатки разума, и я сам не понял, что стою непозволительно близко к ней.

Если бы не мама, то, наверное, я бы не остановился, поцеловал… или хотя бы прижал это хрупкое милое создание к себе.

Это же было бы нормально, – обнять, прижать к себе, показать, что никому не отдам? Не пугать словами, а постепенно дать почувствовать, как она мне важна. Подготовить почву для признания. Ведь пусть не сейчас, то в будущем мы поженимся обязательно.

– Сын, ты меня слышишь? – тормошит за руку мама, видимо, не дозвавшись голосом.

– А, да… То есть, нет. Задумался.

– Не замечала за тобой особой мечтательности. О Даше?

В ответ, не открывая рта, я выдал утробный знак согласия, типа «Угу». Мама права. Действительно. Думать я стал чаще и дольше. А сейчас и вовсе, оказывается, завис. Наверное, это и есть взросление.

– С признанием советую не затягивать. – огорашивает меня мама. – Мало ли. Даша мнительная. Надумает чего-нибудь и откажется от тебя.

– Не ожидал от тебя такое слышать. А как же насчёт твоих советов держать девочек от себя на расстоянии? – настораживаюсь, чуя подвох. Мама, конечно, у меня замечательная, но в свою сторону палку согнуть умеет, причём играючи. И не заметишь.

– Ты же вчера слышал Даше нелегко. Ты уедешь учиться, а она, возможно, останется и начнёт работать.

– Я ей не позволю! – возмущаюсь. Ведь сама знает, зачем такое говорит!

– Это не тебе решать, а ей. Не думай, что она побежит за тобой, сверкая пятками.  К тому же тебе ещё нет и восемнадцати, чтобы иметь право принимать подобные решения или пытаться взять за кого-то ответственность.

– Но помочь-то я ей могу. – не понимаю, куда она эту палку всё-таки клонит, но клонит однозначно.

– Можешь. Если тебе действительно дорогая эта девочка, пока ты учишься, можешь поддерживать с ней связь. Ты же уезжаешь не навсегда, а будешь приезжать сюда на каникулы.

– А как же жить вместе? В квартире?! – вроде Мама только что была не против?

– Поверь маме, это не лучший вариант.

– Но он возможен?

– Только в случае, если она тоже поступит.

– А если нет? Она же не готовилась совсем! Когда я окончу институт, вы же с отцом будете не против, если мы с Дашей поженимся? – уточняю уже настороженно, про этот вариант развития событий.

– Все эти годы ты наблюдал за девочкой издалека. По сути, как личность ты её не знаешь. Используйте это время, чтобы получше узнать друг друга.  Может случиться так, что многие вещи в друг друге вас начнут раздражать, да вообще, много чего случиться может. Так что ради Даши, не торопись с громкими заявлениями про свадьбу. Время покажет.

– Но вы будете не против?

– Сын – это твой выбор. Конечно, я бы хотела, чтобы ты выбрал девочку с неискалеченной психикой, из достойной семьи, а не с такой вот, наследственностью.

– У неё пьёт мачеха. К Даше она не имеет никакого отношения! – заступаюсь.

– Сын, ты спросил, – я ответила как есть. – говорит мама неожиданно строго, чётко проговаривая слова. – Не нужно ни за кого заступаться. Я всё это прекрасно понимаю. Если к окончанию института ты не изменишь своё решение и не начнёшь встречаться с другой девушкой, мы одобрим твой выбор. Более того, мне кажется, что вы с Дашей действительно подходите друг другу. В целом Она хорошая скромная девушка. Судя по вчерашнему вечеру, вы отлично ладите, но, прежде чем делать заявления, узнайте друг друга получше. Смотреть на красивую картинку одно, а быть рядом с живым человеком – другое.

– Но ты правда не против, если у нас всё сложится?

– На данный момент не против. – отвечает она уклончиво, но зато предельно честно, как всегда.

– Спасибо! – с чувством обнимаю маму! – Я признаюсь ей на выпускном! Но… а если она поступит? И существует же браки с согласия родителей, я узнавал! Тогда мы сразу сможем быть рядом и постепенно узнавать друг друга!

В ответ мама лишь смеётся и треплет меня по голове.

А мне даже обидно от её слов про другую девушку. Я никогда никем, кроме Даши, даже не интересовался.

И не собираюсь!

Даша моя первая и единственная любовь!

Сейчас, узнав историю из далёкого детства, я в этом лишь уверился. Я всегда чувствовал, что она особенная, – моя. По-своему, тогда ещё совсем по-детски, но чувствовал…