Текст книги "Кыргызская государственность и народный эпос «Манас»"

Глава V
Кыргызское великодержавие

После развала Великого Тюркского каганата на две – западную и восточную – части в Центральной Азии властвовал Восточно-Тюркский каганат. Это было мощное государство с большими завоевательными устремлениями вплоть до установления господства над Китаем. Численность армии восточных тюрков достигала одного миллиона человек. В период правления Эл-кагана тюркские дружины за десять лет совершили 67 нашествий на Китай. Последствия для тюрков были губительными. В 630 году Восточно-Тюркский каганат потерпел от китайцев сокрушительное поражение и на полвека попал под его господство.

Новое возвышение Восточно-Тюркского каганата произошло во времена легендарного Кутлуг-кагана (Илтересского). Спасаясь от китайцев в горах Иньшаня, он сумел собрать из своих соплеменников большую боевую дружину и бросил вызов китайцам и другим соседям. Наследовавший от Кутлуг-кагана власть его младший брат Капаган-каган вновь устремился в сторону Китая и за тринадцать лет совершил шесть походов на его северные районы.

Новое развитие государство восточных тюрков получило во времена Билге-кагана и Кюль-тегина. Именно в тот период завоевательные устремления восточных тюрков достигли, пожалуй, своего пика. Их жертвой в 711 году пало и кыргызское государство на Енисее, о чем говорилось в предыдущей главе.

Воинственный Восточно-Тюркский каганат, властвовавший над огромной территорией, в результате беспрерывных войн, вражды с соседними народами, внутренних междоусобиц надорвал свои силы. Его падение произошло в 744 году. Просуществовал этот каганат чуть более 110 лет.

В Центральной Азии возникла новая могучая сила – Уйгурский каганат. Вскоре воинские отряды уйгуров стали совершать набеги на земли кыргызов и других народов. В 751 году совместный с соседними народами поход кыргызов против уйгуров закончился неудачей. А через семь лет уйгуры одержали верх над кыргызским государством на Енисее.

Анализ истории енисейских кыргызов показывает, что это был миролюбивый народ, склонный к дружественным отношениям с соседями. Условия жизни на Енисее, благоприятствовавшие занятию скотоводством, земледелием, рыбной ловлей и охотой, обеспечивали достаточно полно жизненные потребности народа. О каких-либо завоевательных устремлениях енисейских кыргызов истории не известно. В то же время их свободолюбие было неукротимым.

Великий поход

Чужеземного владычества енисейские кыргызы не терпели. Так произошло и с уйгурским властвованием на Енисее, хотя, согласно историческим хроникам, оно не отличалось особой жестокостью.

Успех кыргызов в борьбе с уйгурским господством мог быть достигнут только в результате совместных действий с другими народами, оказавшимися в зоне уйгурских захватнических планов. Среди них были в первую очередь тибетцы, длительное время подвергавшиеся атакам со стороны уйгуров, а также народы Тянь-Шаня. Любые действия против уйгуров поддерживались танским Китаем, испытывавшим от них немало неприятностей.

Со временем соотношение сил между кыргызами и уйгурами изменилось. В то время как кыргызы в результате внутренней консолидации укрепляли свое положение и наращивали военный потенциал, уйгуры в непрерывных войнах с тибетцами, китайцами, поднимавшими восстания кыргызами и другими народами теряли свои силы. Среди правителей Уйгурского каганата начались кровавые междоусобицы. А тут, по свидетельству историков, в 840 году нагрянуло еще и стихийное бедствие: «В тот год был голод, а вслед за ним открылась моровая язва и выпали глубокие снега, от чего пало много овец и лошадей». От голода погибло также немало людей.

Кыргызов на Енисее это бедствие обошло стороной. Для них настало время осуществить брошенный двадцать лет назад высокомерный вызов кыргызского ажо уйгурскому кагану «померяться силами и выйти в открытый бой, лицом к лицу».

В 840 году начался «Великий поход» кыргызов против уйгурского владычества. Кыргызский каганат на Енисее собрал большие силы. Походные колонны конников растянулись на многие километры. Шли, останавливаясь лишь для того, чтобы дать отдых коням. Это был, в чем я глубоко уверен, тот «Великий поход», который и во всей своей полноте, и в отдельных деталях нашел яркое художественное воплощение в героическом эпосе «Манас».

По сложившейся традиции, эпические цифры не всегда соответствуют исторической правде. В эпосе, например, указывается, что число воинов достигало чуть ли не трех миллионов человек. В действительности в поход выступило кыргызское воинство численностью около 100 тысяч конников. Кыргызам помог переход на их сторону одного из уйгурских полководцев, войска которого вместе с кыргызской конницей атаковали главную ставку уйгурского кагана.

Поражение уйгуров было полным. Побежденные войска в панике рассеялись по разным направлениям. Разрозненные отряды ушли в сторону Забайкалья, Южной Маньчжурии, Прииртышья, Внутренней Монголии. Крупные, сохранившие свой потенциал уйгурские отряды двинулись на юго-восток, к границам китайской империи Тан, что вызвало в Пекине немалую обеспокоенность.

Кыргызские войска заняли уйгурскую столицу Орду-Балык. Вскоре власть кыргызского государства распространилась на огромном пространстве от Восточной Монголии до Иссык-Куля и Семиречья – с востока на запад и от сибирской тайги (районы Томска и Красноярска) до Великой Китайской стены – с севера на юг. В состав кыргызских владений вошли, таким образом, Южная Сибирь, Монголия, часть Забайкалья, Прииртышье, Восточный Казахстан, Семиречье до Иссык-Куля, Центрального Тянь-Шаня и бассейна Тарима. Наступил тот период в истории, который получил название «кыргызского великодержавна». Господство в регионе перешло к кыргызам Ставка кыргызского кагана была перенесена на реку Орхон, где в течение ряда веков размещались ставки тюркских каганов. Это подчеркивало новую роль кыргызского государства в Центральной Азии.

Послевоенные заботы

Значение победы над уйгурами было тем более велико, что этой победой Кыргызскому каганату на Енисее удалось прорвать длительную блокаду. Ее целенаправленно организовали уйгуры в попытке отсечь енисейских кыргызов от контактов с западными соседями в Ала-Тоо и великим южным соседом – Китаем. В Пекине издавна испытывали к кыргызам на Енисее симпатии. Это обусловливалось не только наличием взаимных интересов в борьбе с общими противниками, но и тем, что китайский двор в период династии Тан считал кыргызов родственным народом, во главе государства которого некогда стоял китайский полководец Ли Лин.

Можно представить положение кыргызских правителей, которые после забот локального енисейского масштаба вдруг оказались во главе огромной державы, которую историк В. Бартольд назвал «Великой кыргызской империей». Понимая роль Китая в ту славную для китайцев эпоху, которая называется «танской», кыргызский правитель, наделивший себя высшим имперским титулом «каган» (теперь это был не «ажо»), принял мудрое решение – направить дипломатическую миссию в Пекин, чтобы сообщить китайскому императору о своей победе над уйгурами и заодно переправить в Пекин китайскую принцессу Тай Хэ, дочь танского императора Сянь-Цзуна, которая была в свое время взята в плен уйгурами. Жест со стороны кыргызского кагана был поистине царственным и, несомненно, был рассчитан на ответные благодарные жесты со стороны китайцев. К несчастью, кыргызская миссия была перехвачена по пути в Пекин уйгурским отрядом, избежавшим ранее гибели от кыргызской погони. Китайская принцесса вновь оказалась в плену у уйгуров. Кыргызам пришлось предпринимать дополнительные походы, чтобы вызволить ее из плена.

В распоряжении историков имеется переписка того времени между кыргызским каганом и китайским императором. Кыргызский правитель, одержавший в 840 году победу над уйгурами, получил от танского императора, который не поскупился в своей благодарности, высочайший титул Цзун-ин Хан-вю Чен-мин-хан. Он умер в 847 году. Новый каган удостоился в Пекине титула Ин-ву Чен-мин-хан. К сожалению, кыргызские имена енисейских каганов периода великодержавия не известны.

Кыргызы и китайцы в тот период взаимно обменялись по крайней мере тремя высокопоставленными дипломатическими миссиями. В письмах китайского императора его кыргызскому партнеру выражается – в присущем китайцам издревле изящном и возвышенном стиле – благодарность за нанесенное общему врагу, уйгурам, поражение и за проявленную заботу о жизни и судьбе китайской принцессы. Понимая опасность возрождения уйгурской мощи, танский император в своих посланиях не раз обращался к кыргызскому кагану с просьбой не ослаблять усилий в борьбе с варварами, довести дело до полного поражения уйгурского племени. В некоторых китайских посланиях подчеркивалось, что государство кыргызов рассматривается танским императорским двором в качестве союзного государства.

Одну из высокопоставленных дипломатических миссий в Китай в 843 году возглавлял кыргызский военачальник Тапу Алп Сол, которому китайским императорским двором был оказан особо торжественный прием. Судя по всему, это был кыргызский генерал, который возглавлял войска енисейских кыргызов во время уйгурской кампании 840 года и привел их к победе. Именно он поставил свою подпись под договором о мире между новой кыргызской державой и Китаем и получил в Пекине богатые дары. Имя кыргызского военачальника Алп Сола связывается также с последовавшим позже походом кыргызов против татар, которые дали убежище уйгурам в Таримском бассейне после их поражения в 840 году. Столкновение кыргызов и татар произошло через пару лет на территории китайской провинции Ганьсу. Сделано это было, похоже, по просьбе Пекина. В прошлом татары находились с кыргызами в дружественных отношениях, но на сей раз обстановка изменилась.

О военных походах кыргызов в 40-х годах IX века свидетельствуют и письменные источники, и материальные памятники. В некоторых источниках говорится о «китайском походе» кыргызов. Похоже, что речь действительно идет о походе на китайскую землю, но не против китайцев, а с целью поражения оказавшихся там татар как общего для китайцев и кыргызов противника. Российский историк С. Кляшторный в одной из своих работ со всей определенностью пишет: «Теперь можно утверждать, что первый за всю историю кыргызов «Великий поход» в Китай состоялся в 842–843 годах на заре «кыргызского великодержавия» и возглавил его кыргызский военачальник Алп Сол, чьи земельные владения (юрт) были на Алтае и в Туве. Прошло много столетий, но тот поход не забылся, он наложился на многие другие события, его герой получил у алтайских кыргызов иное имя – Алп Манаш и, когда в XVI веке кыргызы с Алтая переселились на Тянь-Шань, сказание о Великом походе и его главном герое Манасе превратилось на новой родине в грандиозный народный эпос, вобравший в себя память о многих веках нелегкой истории кыргызского народа». В одной из последующих глав, анализируя связь эпоса «Манас» с нашей историей, я попытаюсь воссоздать историю его сотворения, видение которой многие годы формировалось в моем сознании и прошло через мое сердце.

Постимперский период

«Кыргызское великодержавие» было сравнительно недолгим. В первой четверти X века великая кыргызская империя в Центральной Азии распалась. Причин, по моему мнению, было множество. Главная из них состояла в том, что кыргызские правители того времени не ставили перед собой долгосрочных великодержавных целей, стремясь прежде всего в превентивных целях обезопасить енисейское государство от внешних угроз, исходивших, по существу, со всех азимутов, за исключением севера. При этом во время военных походов произошло распыление сил енисейских кыргызов на больших пространствах. Некоторые представители кыргызских родов и племен, принимавшие участие в походе, были вынуждены осесть на захваченных гигантских территориях в качестве правителей и оказались оторванными от родной земли. Коммуникации были опасно растянуты. Возможно, степные пространства Центральной Азии оказались непривычными для енисейских кыргызов в экологическом плане.

Сравнительно небольшое енисейское государство не имело возможностей справиться со всей грудой навалившихся на него новых проблем. Неизбежно встал вопрос о пересмотре стратегических установок. Решение было принято, по-видимому, в пользу возвращения на старую обжитую территорию за Саянский хребет.

Как это обычно бывает в подобных случаях, «налить новое вино в старые мехи» оказалось невозможным. Начавшиеся острые междоусобицы помешали восстановлению единого кыргызского государства на Енисее и Алтае. Оно оказалось раздробленным.

Российские и кыргызские историки, анализируя итоги того периода для судеб кыргызского народа и его государственности, открывают все новые грани. Это, действительно, был период исторического взлета кыргызов, «звездный час в их истории», как выразился один из российских ученых. Слава о кыргызах, их могуществе вышла тогда за пределы Центральной Азии.

Некоторые ученые полагают, что в ту эпоху имя «кыргыз» означало принадлежность к славному победоносному племени и, соответственно, этноним «кыргыз» превратился в политэтноним. Называться кыргызом было почетно. В итоге этим именем, по мнению ученых, стали обозначать представителей других центральноазиатских народов, что автоматически повлекло за собой расширение географического пространства, связанного с этнонимом «кыргыз», на территорию Ала-Тоо и прилегающие к нему районы. Думаю, что для подобной трактовки есть серьезные научные основания. Граждане Соединенных Штатов, независимо от их этнической принадлежности, с гордостью называют себя американцами. То же самое происходит и в России, где с именем «россиянин» связываются глубокие патриотические чувства людей всех этнических групп, проживающих на ее территории.

Думаю, что современный кыргызский народ должен с гордостью помнить о своем славном историческом прошлом. Мы не ставили перед собой в истории далеко идущих великодержавных целей. Но никогда не поступались национальной гордостью и честью. Так происходило во все периоды нашей истории.

А тем временем – в Ала-Тоо…

Отказавшись от великодержавна, кыргызы были вынуждены определяться со своей дальнейшей судьбой. Часть из них вернулась на прежние енисейские земли, другая, похоже, осела в Ала-Тоо, соединившись со своими соплеменниками, пришедшими сюда в давние времена с востока и северо-востока.

После периода великодержавия центр наиболее драматических политических событий переместился с Саяно-Алтая на территорию современного Кыргызстана. Назревали события, которые оказали значительное влияние на судьбу Кыргызстана и других среднеазиатских государств. В этот период определяющую роль в регионе стал играть Караханидский каганат, исторические корни которого, по преданиям, восходят к роду чигил. К нему, по традиции тех времен, причислялись практически все тюркские племена в регионе. По мнению наших историков, Караханидское государство в этническом плане являлось общим государством всех тюркских племен региона. Во времена Караханидов официальной религией в государстве стал ислам, что в тот период сыграло важную, объединяющую роль.

Период Караханидского каганата оставил глубокий след в нашей истории расцветом городов, ремесел, литературы и искусства. Новые импульсы были приданы развитию Оша, Узгена, Ат-Баши и других городов.

С караханидским этапом нашей истории связаны имена таких великих кыргызских мыслителей и ученых, как Юсуф Баласагуни и Махмуд Кашгари. Знаменитое эпическое произведение «Кутадгу билиг» («Благодатное знание») Юсуфа Баласагуни поражает читателей богатством языка, изяществом поэтической формы, глубоким проникновением в тайны жизни и фундаментальной науки. В своем произведении он писал:

 
Если хочешь знать, то учи ты науку вести счет,
Только после этого раскроются для тебя двери тайны,
Учись умножать, делить, выводить счет в квадрате,
Целое воспринимай целым, это испытание уровня твоего знания…
Если останется еще время, то учи алгебру,
Не ленись, осваивай глубже тайну Евклида.
 

Перу Махмуда Кашгари принадлежит труд «Диван лугат ат-турк» («Словарь тюркских наречий»). Для создания этой книги потребовалось десять лет напряженного труда и многочисленных путешествий по тюркским землям. И до сих пор этот великий труд поражает исследователей богатством содержания и исследовательским мастерством ученого.

Махмудом Кашгари было создано еще одно произведение – «Смысл синтаксиса тюркских языков». Сам труд, к сожалению, не сохранился, но историки того времени очень высоко оценивали его. Имена, подобные Ю. Баласагуни и М. Кашгари, способны украсить историю любого народа. Мы гордимся, что они принадлежат кыргызскому народу и навсегда отчеканены в нашей истории.

Караханидский каганат просуществовал около 200 лет. В целом это был для региона период созидательного развития, хотя каганат не раз пускался в завоевательные авантюры на востоке, северо-востоке и юго-востоке против немусульманских тюркских народов под предлогом священной войны за исламскую веру. Большого успеха эти походы не имели.

В тот период пришла пора задуматься о новой угрозе, которая набирала силу в Монголии и стала надвигаться на Ала-Тоо. Речь идет о кара-китаях, или киданях, которые, создав свое государство Ляо на севере Китая (907—1125 гг.), начали движение на запад.

Один из киданьских правителей Елюй Даши в начале XII века основал в Монголии свое государство – Северное Ляо, откуда совершались походы на Кашгар и Семиречье. Город Баласагун в Чуйской долине был объявлен его ставкой. А после киданей в регионе появились найманы, также пришедшие из Монголии.

Появление киданей и найманов в Ала-Тоо было вызвано их бегством от новой мощной силы, которая стала рождаться в центре Монголии. Вскоре воздействие этой силы сполна испытали многие народы Азии и Европы. Беда пришла на огромные евразийские просторы. Неудержимо надвигалось нашествие монголов во главе с Чингисханом.

Глава VI
Кыргызы в эпоху Чингисхана

Эпоха Чингисхана коренным образом изменила судьбу многих народов и государств на всем пространстве Евразии. Произошла своего рода «монголизация» континента. В одной из энциклопедий о Чингисхане пишется: «Организатор завоевательных походов против народов Азии и Восточной Европы. Сопровождались опустошениями, гибелью целых народов и привели к установлению тяжелого монголо-татарского ига в завоеванных странах».

Эпоха Чингисхана привлекала меня издавна. В определенных кругах ученых укоренилось мнение, что государственное устройство и военная машина монголов (стратегия, тактика, вооружение) являлись для тех времен образцом совершенства. Существовало даже такое определение, как «военная демократия». В пример приводился свод чингисхановских законов и уставов, получивший название «Великая книга Ясы». Вникнув в суть дела, познакомившись с «Сокровенным сказанием», в котором историки того времени свели воедино реальные исторические факты, детали жизни Чингисхана, мифы и предания его эпохи, я пришел к убеждению, что внедрение Чингисханом нормативных положений в сферу межчеловеческого и межплеменного общения среди свободных кочевников, в частности, в периоды боевых действий, было прогрессивным начинанием. Была провозглашена свобода вероисповедания, упорядочена система коммуникаций путем создания ямской службы, определен порядок рекрутирования на военную службу, наложения податей, рангирования руководителей воинских подразделений по десятичному принципу и т. д.

По своей внутренней сути «Ясы» Чингисхана были, конечно, отражением режима не военной демократии, а военной диктатуры Жизнь человека на подчиненной монголам территории строилась по простейшему двоичному принципу – полное послушание или смерть за малейшее прегрешение. «Военный коммунизм» первых советских времен по сравнению с «военной демократией» Чингисхана можно было бы считать царством свободы. А теперь, после этого отступления, вернемся к теме.

До Чингисхана кыргызы, как указывалось в предыдущих главах, пережили несколько иноземных нашествий в регионе Саяно-Алтая и на территории современного Кыргызстана. Вторжения приносили разорение, опустошение, приводили к большим человеческим потерям. Но наши предки выжили. Вновь возрождалась жизнь. Расцветала земля. Строились города. В эпические сказания прибавлялись новые главы. Во все большей полноте продолжал складываться наш великий национальный эпос «Манас».

Выражаясь современным политическим языком, геополитическая обстановка в Центральной и Средней Азии накануне нашествия Чингисхана складывалась следующим образом. В регионе Саяно-Алтая существовали два государственных образования – кыргызские княжества Кем-Кемджиут и Кыргыз. Возглавляли их правители, носившие титул «инал». Единого государственного образования у кыргызов там не было. Оба княжества имели свои воинские дружины, но их сила была далеко не той, какой обладали кыргызские войска в период «Великого похода», завершившегося в 40-х годах IX века созданием великой кыргызской державы.

В Ала-Тоо в конце XI века произошел распад государства Караханидов на две части – Западный и Восточный каганаты. А в 30-е годы XII века караханиды попали под власть киданей (кара-китаев). В этот период кидани контролировали всю Среднюю Азию, взяли Бухару и покорили Самарканд. Их власть распространялась от Енисея до Сырдарьи. В 1211 году государство киданей в Ала-Тоо было в свою очередь разгромлено найманами. Их власть, однако, была недолгой.

Само появление киданей и найманов в то время в Средней Азии имело свою предысторию и было не случайным. Эти народы, имевшие родовые корни на территории Монголии, покинули свои родные края перед лицом назревавшей для них угрозы. Там, еще с начала XI века, начались межплеменные кровавые раздоры. На первом этапе под давлением монголоязычных киданей тюркоязычные племена переселились из Монголии – в основном, в Среднюю Азию. Затем подобная же участь постигла самих киданей, которые были разгромлены чжурчженями, образовавшими в 1125 году империю Цинь. Единственным спасением для киданей было перекочевать в Среднюю Азию.

Эпоха Чингисхана в контексте истории

В самой же Монголии в конце XII – начале XIII века происходили события, которые приобрели затем трансевразийские масштабы. Появилась общенациональная фигура, вокруг которой сплотились народы, населявшие монгольские степи. Этой фигурой был Чингисхан, имя которого и в нынешние времена произносится с уважением, несмотря на многочисленные факты, предания и мифы о его кровавых деяниях. Походы Чингисхана и его потомков в XIII веке охватили пространство от Японского моря и Китая до Адриатического моря и Ближнего Востока.

Эпохе Чингисхана, периоду монголотатарского нашествия на центральноазиатские и российские земли посвящено множество трудов ученых. Среди них труды великих русских историков Н. Карамзина, В. Ключевского, С. Соловьева, С. Платонова, многих видных историков советского периода. Русские историки дореволюционного периода отличались скрупулезностью в изложении фактической стороны дела, но в общих оценках они, так или иначе, поддавались давлению официальных подходов к оценке монгольского нашествия на Русь, которые всегда была сугубо негативными. Монголы представлялись в черном цвете – как завоеватели, варвары и угнетатели, а российские князья – борцами за правое дело и освободителями от чужеземного гнета. Меня же интересовал вопрос о влиянии монгольского нашествия на кыргызскую землю. Исторических работ на эту тему было недостаточно.

Эффект взрыва в моем сознании произвели выступления незабвенного Льва Гумилева на тему об эпохе Чингисхана и его потомков. Ныне имя этого великого русского ученого прославлено. Разумеется, интерес к нему вызван не тем, что это сын знаменитых русских поэтов Н. Гумилева и А. Ахматовой, оказавшийся из-за родственных связей и по другим причинам в сталинских лагерях.

Труды Л. Гумилева еще при его жизни стали издаваться гигантскими тиражами. Недавно вышло полное собрание его сочинений. В Москве и в других российских городах каждый том сочинений Гумилева расхватывается мгновенно, и опоздавшие вынуждены буквально рыскать по книжным магазинам в поисках его книг.

В творчестве Л. Гумилева меня поразило его нескрываемое личное увлечение проблемами Востока, его симпатии к древним народам Азии. В центре его внимания были судьбы таких народов, как хунны, древние тюрки и монголы, их роль в истории этносов, населявших территорию, которая ныне носит название постсоветской. В те тоталитарные времена, в которые жил и работал Гумилев, подобный интерес нес в себе элементы опасности. Например, А. Бернштам, С. Абрамзон и другие ученые серьезно пострадали и в науке, и в личном плане за приписываемые им идеи пантюркизма. Пройдя сталинские лагеря, Гумилев не страшился новых репрессий, хотя его научная смелость не раз становилась причиной появления препятствий в его работе.

Для продвижения своих, отличавшихся от общепризнанных идей в вопросе о монгольском периоде в истории России Л. Гумилеву нужно было решительно выступить против официальных взглядов советских историков. Но были и другие, еще более сложные проблемы. Еще великий Гегель в своей «Философии истории» утверждал: «Движения народов под предводительством Чингисхана и Тамерлана… все растаптывали, а затем опять исчезали, как сбегает опустошительный лесной поток, так как в нем нет жизненного начала». Подобно гигантскому прессу на сознание давили тезисы К. Маркса: «Орды совершают варварства в цветущих городах. Искусство, богатые библиотеки, превосходное сельское хозяйство, дворцы и мечети – все летит к черту». Относительно монголов основатель марксизма писал: «Это иго не только давило, оно оскорбляло и иссушало душу народа, ставшего его жертвой. Татары установили режим систематического террора, разорение и массовые убийства стали обычным явлением». Под татарами понимались монголы, а само нашествие Чингисхана на Русь называлось татаромонгольским игом.

В двенадцатитомной «Истории СССР с древнейших времен до наших дней», изданной в 60-х годах ушедшего века, татаромонгольское иго представляется как великое зло для русского народа.

Я высоко ценю человеческую, гражданскую и научную смелость Л. Гумилева, который встал наперекор насаждавшимся не один век оценкам монгольского периода в российской истории.

Было ли татаромонгольское иго?

Подходы Л. Гумилева, основанные на тщательном изучении исторических источников, привели его к выводу: «Никакого татарского ига не было». А что же было?

Монгольское воинство буквально за несколько лет, с 1237 по 1240 год, фактически подчинило всю российскую землю. Столь стремительное шествие было связано далеко не с военной мощью монголов. На первом этапе завоеваний на русской земле численность их войска не превышала 150 тысяч человек, рассеянных к тому же по ряду направлений. Скорее всего триумф моноголов можно объяснить тем, что на своем пути они не встретили большого сопротивления из-за междоусобиц русских князей, приводивших к разрозненности в их действиях перед напором монгольских войск. Похоже, что монголы, овладев огромным пространством, вскоре сами поняли, что подобная разрозненность им не пойдет на пользу и без организующего начала не обойтись.

Ставка Золотой Орды в г. Сарай-Бату на Волге стала местом, куда начали прибывать многочисленные русские князья, враждовавшие ранее между собой, для получения от монголов ярлыков (лицензий) на право владения своими территориями. Из монгольской ставки исходили импульсы, которые по своему внутреннему характеру начали носить объединительный характер. Ставку Золотой Орды по характеру деятельности можно сравнить с Политбюро советских времен. Там принимались решения, определявшие жизнь на огромных территориях. Кстати, знаменитый русский ученый, официальный императорский историограф Н. Карамзин в своей знаменитой многотомной «Истории государства Российского», признавая монголотатарское владычество большим злом для русского народа, в то же время подчеркивал, что ханская власть содействовала ликвидации политической раздробленности и созданию русского единодержавия.

По оценкам Л. Гумилева, отношения русских и монголов строились не на основе подчинения одних другими, вытекающего из режима оккупации, а на основе явления, которое называется «симбиоз», что приводило к т. н. комплиментарности. Монголы, по мнению Гумилева, были веротерпимы, а налагаемая на население дань была умеренной.

Но самое главное, как считает Гумилев, состоит в том, что монгольское пребывание на Руси спасло ее от губительных угроз, исходивших в те времена с запада. Победа Александра Невского над тевтонскими рыцарями, согласно такому подходу, была обеспечена и тем, что тылы российского воинства были защищены монголами. По мнению Гумилева, ситуация, сложившаяся тогда в русско-монгольских отношениях, спасла, с одной стороны, Западную Европу от нашествия монголов, а, с другой стороны, Русь от оккупационных устремлений со стороны западных любителей авантюр типа <^гап§ пасБ ОзГеп».

В моей домашней библиотеке есть практически все книги Льва Гумилева. Среди них «Древняя Русь и Великая степь», «От Руси до России», «В поисках вымышленного царства», в которых раскрываются его идеи. А также книги по истории хуннов, древних тюрков и др. По глубокому внутреннему смыслу своих произведений этот российский ученый стал вдохновенным поэтом древней Великой степи и населявших ее народов. Мне глубоко понятны побудительные мотивы решения государственного руководства Казахстана о присвоении национальному университету в новой столице Астане имени Л. Гумилева.

А теперь вернемся к отечественной истории. Негативная сторона монгольского нашествия неоспорима. В то же время, как писал В. Бартольд, несмотря на произведенные монголами опустошения, первое время существования Монгольской империи было временем экономического и культурного расцвета для всех областей, которые могли воспользоваться последствиями широко развивавшейся при монголах караванной торговли и более тесного, чем когда-либо прежде, культурного общения между Западной и Восточной Азией. Близкие к этому суждения высказываются также в отношении периодов нашей истории, связанных с нашествиями хуннов, древних тюрков и т. д. Можно вспомнить также походы Александра Македонского, которые всколыхнули, привели в движение на гигантских просторах огромные человеческие массы, создав невиданные до того межрегиональные коммуникации, определившие затем маршруты и роль Великого шелкового пути.