Текст книги "Исчезающая в бездне"

Глава десятая
Темпеста

Счетчик запущен: осталось 23 часа 15 минут

Понедельник, 12:45

Нет, нет, нет, нет, нет! Элизия не должна узнать правду! Я слишком многим пожертвовала, чтобы оказаться здесь! С ее оживления прошло менее часа.

Я слегка отстранилась от нее, вспоминая тот день, когда она утонула. Мне казалось, что это было вчера. Уполномоченные с Эквинокса постучали в мою дверь и сообщили о ее смерти, их лица были печальны, но я не увидела на них удивления. Чем меньше оставалось неисследованных глубин, тем чаще люди шли на риск. Некоторые хотели улучшить свою жизнь, отправившись на другой риф. Остальные пересекали Бескрайнее море, надеясь найти новые подводные объекты, и больше их никогда не видели. Скорее всего, они закончили жизнь в брюхе морского чудища, а их кости застряли у него в зубах.

Спустя минуту я вспомнила, что Элизия спросила, какое сегодня число.

– Двадцать дней с прилива при полнолунии, – ответила я, глазом не моргнув, поскольку вчера Палиндромена предоставила мне всю нужную информацию, когда я заполняла документы. – Ты пробыла в коме два дня.

Она схватила меня за руку:

– Ты погружалась на дно? – Ее глаза внимательно смотрели на меня, но зачем? Она поверила мне? – Пока я была без сознания?

Я кивнула, хотя в душе все трепетало:

– Адрей передает тебе привет.

Она слегка улыбнулась и откинулась на подушки:

– Я не хочу с тобой ссориться, Темпе, – сказала она усталым голосом.

– Да, я тоже. – Для нее я по-прежнему была любящей пятнадцатилетней сестрой. Но за прошедшие с ее смерти два года столько всего произошло. Во мне начал закипать гнев.

Однако я не должна ее спугнуть. Я поторопилась, произнеся те грубые слова. Теперь нужно убедить ее, что на самом деле все в порядке.

Я должна справиться.

Я придвинулась к ней поближе:

– Как ты себя чувствуешь?

Сказав это, я вдруг поняла, что с этого надо было начать. Я повела себя не как любящая сестра, которой была раньше. Я успела забыть, какой была тогда. Ведь в таком виде я была не нужна Эквиноксу, да и самой себе. Но Элизия по-прежнему нуждалась во мне такой.

– Я совсем не чувствую боли, – улыбнулась она. – Видимо, это хороший знак. Никаких серьезных повреждений?

Я легонько сжала ее плечо:

– Совсем скоро будешь танцевать на Весеннем Приливе.

Произнеся эти слова, я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Я пришла сюда, чтобы узнать ответы на вопросы, но оказалась не готова к такой реакции на оживление сестры. Откуда мне было знать?

В фильме сказали, что я могу впасть в состояние шока.

Сотрудники Палиндромены оказались правы. Я много раз представляла нашу встречу, но не могла прогнозировать поведение сестры, ее слова и мою реакцию на них.

Все-таки она моя сестра.

Впервые за сегодняшний день я позволила себе почувствовать, что это не какая-то незнакомка или ожившая кукла с лицом моей сестры, а самая настоящая Элизия. И, несмотря на то, что она виновна в смерти родителей, я люблю ее.

Но при этом я лгала ей.

Зачем люди приплывали на Палиндромену? Это же такая невыносимая боль! Как Рэйлан смотрел на это изо дня в день? Или мой отец?

– Темпе? – испуганно сказала она. – Ты что, плачешь?

За всю жизнь я плакала всего пару раз, и каждый раз на плече у сестры. Вот и теперь я невольно прижалась щекой к ее плечу.

– Я так по тебе скучала! – сказала я.

Она погладила меня по голове.

– Прости, что я так тебя напугала. – По ее голосу было ясно, что она сама сейчас разрыдается.

– Темпе? – повторила она.

– Да? – пробормотала я.

– Ты же всегда говоришь правду, верно? – спросила она дрожащим голосом.

Я замерла.

– Да. – В отличие от нее.

Мое лицо было спрятано за волосами. Я чувствовала, что от нее пахнет солью и цветами. Родной запах Элизии, единственного человека, который меня понимает. Лишь она никогда не считала, что я пристально смотрю на всех, слишком тихая или странная. Я всегда была ее Малышкой Темпе.

– Вот и хорошо, – ответила она. – Я тоже всегда буду говорить тебе правду.

Услышав это, я посмотрела на нее.

– Тогда скажи, что произошло в ту ночь с мамой и папой?

Она грустно улыбнулась:

– А что произошло со мной?

– В смысле? Врачи ведь все тебе рассказали.

– Врачи с Эквинокса? – Она вопросительно вздернула бровь.

Я закивала, возможно, чересчур рьяно.

– Да.

У нее дрогнули губы.

– Темпе. – О, Подводные боги, только не это! – Темпе, ведь я на Палиндромене, не так ли?

У меня вырвался вздох. Может быть, позвать Рэйлана? Но если ей дадут снотворное, то я так и не узнаю правды.

– Что ты такое говоришь?

У нее на глазах показались слезы.

– Твоя кожа гораздо темнее, а волосы длиннее, чем прежде. – Вчера я подрезала волосы, надеясь, что они будут той же длины, что и в день смерти Элизии, но, видимо, слегка промахнулась. – И ты смотришь на меня по-другому. Будто бы я не твоя сестра. Ты смотришь на меня так, будто бы я… – она запнулась, не в силах вымолвить ни слова.

Я должна была знать, что она догадается. Мы обе знали об оживлении больше, чем кто-либо другой. Ведь мы с детства постоянно слышали это слово. Палиндромена.

– Да что ты, глупенькая! – Я похлопала ее по руке. – Ты, видимо, еще не оправилась после той аварии. Просто я не люблю больницы.

– Ты же обещала не врать.

– Ты тоже обещала не врать! – Я не собиралась дать ей перевести все стрелки на меня после того, как я два года копила деньги, продала все, что у нас было и ежедневно, без устали, погружалась на дно, каждый божий день. Притом что я осталась совсем одна. Это было и мое оживление, не только ее. Я не дам ей все испортить.

– Что случилось в ту ночь, когда погибли родители? – настаивала я. – Ты была рядом, что ты видела? Что ты сделала?

Элизия вскочила с постели и побежала к двери. Она дернула за ручку, но дверь была заперта.

– Что ты делаешь? – Я по-прежнему сидела на кровати. – Почему не отвечаешь на мои вопросы?

Она обернулась, и я увидела, что слезы катятся по ее щекам.

– А ты почему не отвечаешь?

– Говори! – Мне надоели эти игры. Я слишком долго ждала этого момента, чтобы узнать правду. Я вскочила с кровати. – Что произошло той ночью? Что ты наделала?

Она схватилась за рубашку на груди.

– Что со мной произошло? Прошу тебя, скажи, что это неправда! Скажи, что это действительно больница! Что я не умерла! Я не хочу умирать!

– Конечно же, нет. Оглянись вокруг, это и правда больница.

Она фыркнула, было видно, что слезы душили ее.

– Ты никогда не умела врать.

Я сжала кулаки. Все пошло не так. Почему она не может просто сделать то, что я прошу, ответив на мой вопрос – хотя бы раз в жизни?

Я сделала шаг вперед:

– Что ты делала той ночью в океане? – Еще шаг: – Что ты сказала маме с папой? – Следующий шаг: – Что ты сделала? – И еще шаг.

Она смотрела не на меня, а на свои руки.

– Я чувствую себя живой, Темпе. Но на самом деле это не так, верно? Совсем не так?

Мне надоело ее жалеть:

– Скажи, как все было!

У нее из глаз катились слезы, но она не спешила их вытирать.

– Ты первая, сестренка. Что произошло? Когда я утонула?

Я отвела взгляд, не в силах смотреть ей в лицо. Я уже не ее младшая сестренка, я стала старше нее.

Она подбежала ко мне и схватила меня за руки. В ее глазах читался ужас.

– За что ты так со мной? Зачем ты оживила меня, чтобы потом снова меня прикончить? Как будто я мусор?

Я сделала шаг назад.

– Прекрати! Все в порядке, ты здесь, ты жива!

– Нет! – Она покачала головой. – Не надо говорить, что все в порядке. Ты ведешь себя не как моя сестра. – Она внимательно посмотрела на меня. – Сколько времени прошло с моей смерти? Сколько недель или месяцев?

В моей груди нарастало напряжение, как нарыв, готовый в любой момент лопнуть. У меня не было сил спорить.

Шок. Да, именно шок. Я не была готова к новой встрече с сестрой. Я не знала, что она сможет обо всем догадаться. Под действием шока все мои планы исчезли из моей головы. Как нас предупреждали в ознакомительном фильме.

Я подбежала к двери и нажала на кнопку, чтобы выйти.

Через несколько секунд дверь распахнулась. Я выскочила наружу и хлопнула дверью, оставив за ней сестру.

Глава одиннадцатая
Лор

Счетчик запущен: осталось 22 часа 45 минут

Понедельник, 13:15

Я почувствовал разряд на запястье. Значит, Темпеста нажала на кнопку, чтобы выйти. Она провела с сестрой чуть больше часа. Я вскочил, чтобы открыть дверь.

Щеки Темпесты горели, на глазах были слезы.

– Что случилось? – спросил я.

Я закрыл за ней дверь и, пока она собиралась ответить, услышал крики, раздававшиеся из комнаты.

– Выпусти меня! Темпе! Не оставляй меня здесь умирать! – Я понял, что это Элизия.

Плохо дело. Она все знает.

Темпеста опустилась на пол и обняла колени руками. Я долгое время смотрел на нее, думая, как хорошо было бы сейчас сбежать. Нет, это выше моих сил!

Я взглянул на запястье – два светящихся синих круга напомнили мне о том, что сбежать не удастся. Надев эхопорт, я взял на себя ответственность. Кроме того, я дал обещание Рэю.

Я сел рядом с ней и спросил:

– Ну, как ты? – Мне было невдомек, как должен вести себя смотритель, но, поскольку я однажды был на ее месте, мне не стоило особого труда догадаться, что она чувствует. Ее сердце разрывалось на части. Жизнь до Палиндромены и после, в которой ее сестры уже не будет. Об этом не говорили в ознакомительном фильме.

Я стиснул зубы. Меня переполняла ненависть к тому, через что сейчас приходилось пройти Темпесте. Я ненавидел Палиндромену за то, что она приносила столько боли тем, кто и так был вне себя от горя.

Темпеста покачала головой и спрятала лицо в колени.

Элизия продолжала кричать и колотить по двери. Я не знал, слышен ли этот шум в других комнатах, но сообразил, что пора действовать, да побыстрее.

Я прочел инструкции на планшете. Там было четко сказано: если пациент поймет, что он умер, необходимо оповестить ученых, и они введут ему снотворное. Но ведь должен быть еще какой-то способ. Темпеста и так сделала все, чтобы оживить свою сестру, а значит, она должна провести с ней все двадцать четыре часа. Я все еще надеялся на хороший исход.

– Убеди ее, что она все не так поняла, – процитировал я то, что было написано у меня на экране. – Скажи, что она ошиблась. Ведь она ударилась головой во время аварии.

Темпеста не шевельнулась. Я не знал, слушает она меня или нет.

Надо было сразу догадаться, что ничего не выйдет. Я же не Рэй. Целыми днями я думал только о мертвых, что я знал о живых? Даже в прежней жизни я не особо понимал, что чувствуют люди. Может, потому, что был слишком сосредоточен на своих желаниях.

Нужно было попросить Рэя вернуться, но я не стал этого делать – почему он должен срочно срываться сюда, оставив семью, из-за моей ошибки?

Я слушал, как Элизия барабанит в дверь, а в это время Темпеста тихонько плакала возле меня. Мне захотелось протянуть руки и обнять ее, успокоить, но я сдержался. Нужно придумать другой способ, как ей помочь.

– Прости! – прошептал я, не зная, за что именно извиняюсь. За то, что она потеряла сестру, за то, что Элизия так себя ведет или за то, что я не знаю, как выйти из этой ситуации.

Хотя еще не все потеряно. Темпеста горевала по своей сестре, а я по своему опыту знал, что это такое. Это единственное чувство, которое я изучил досконально. Я знал, что оно никуда не денется, что бы там ни говорили на Палиндромене. Стоило слегка разбередить затянувшуюся рану, как она снова начинала болеть.

– Расскажи, что там произошло, – попросил я.

– Что произошло?! – крикнула она, смотря на меня. – Элизия умерла, вот что!

Я придвинулся чуть ближе к ней.

– Не трать драгоценное время, Темпеста. Иначе потом пожалеешь об этом.

Сам я не использовал свои последние часы с Каленом. Вместо этого я спорил с Нессандрой о том, что нельзя использовать оживление для того, чтобы исправлять свои ошибки. Вместо того, чтобы сосредоточиться на главном – понять, что чувствовал Кален в последние часы перед тем, как снова умереть.

Я до сих пор жалел об упущенном времени.

– Ты должна успокоить сестру, – сказал я. – Придется ей соврать.

Лицо Темпесты дрогнуло.

Как Рэйлану удавалось сохранять спокойствие? Я хотел оторвать взгляд от ее заплаканного лица, но ее глаза притягивали меня, будто магнит.

– Я не могу! – Ее голос слегка охрип от слез. – Словами уже ничего не исправить.

Неправда. Можно очень многое сказать, если знаешь, что это последние слова, высказанные этому человеку, а времени остается все меньше. Или сейчас, или никогда.

Я решил снова попытаться выяснить, что там произошло, но она уткнулась в колени, спрятав от меня лицо. Ей все равно придется довериться мне, ведь больше у нее никого не осталось. Однако ее доверие было не так просто заслужить. Как же ей должно быть одиноко.

Стоп, но ведь она не одна. У нее есть сестра, несмотря на то, что она воскресла лишь на сутки. Темпеста нужна Элизии так же, как Элизия нужна Темпесте. Я ни секунды в этом не сомневался. Как же это несправедливо по отношению к каждой из них. Смерть забрала Элизию в столь юном возрасте. Горе разрушило жизнь Темпесты. А Палиндромена просто морочила им головы.

Темпесте не нужен я, но эти сестры нужны друг другу.

Я стянул маску с лица. Вначале я должен показать, что сам доверяю ей.

– Ты нужна Элизии, как никогда. Ты все, что у нее есть. – Я понял, что нужно делать, хотя сам в свое время не решился на это. – Не лги ей, Темпеста. Скажи все, как есть, о том, что произошло.

Она смотрела на меня в замешательстве.

– Но директор сказала, что…

– Не думай об этом. – Моя рука замерла возле ее плеча. – Скажи ей, что очень скучала. Расскажи ей все, что чувствуешь на самом деле. – У меня начало щекотать в носу. Нет, я не буду плакать. – Не дай ей провести последние мгновения жизни в одиночестве. Сделай это не ради себя, а ради нее. Она боится смерти. Но ты можешь ей помочь, успокоить ее. Не дай страху испортить последние минуты ее жизни.

– Как последние мгновения перед тем, как она утонула, – прошептала она. Было видно, что внутри нее идет борьба, она смотрела куда-то сквозь меня.

Страх лишает человека последней надежды, и он уже не может видеть ясно. Не может использовать все возможности, что еще остались перед ним. Я так испугался в тот день на скале, что совершил огромную ошибку, за которую расплачиваюсь до сих пор. Я не позволю Темпесте принять решение, о котором она потом будет жалеть.

Ничто не портит жизнь так, как сожаление о несделанном.

– Палиндромена существует не только для клиента, то есть для тебя, – добавил я, – но и для пациентки. Это ее последний шанс прожить данную ей жизнь, последний шанс увидеться с тобой. У тебя есть шанс поступить правильно. Все зависит только от тебя.

Я заметил нерешительность в ее глазах.

– Не уверена, что справлюсь.

– Справишься! – На этот раз я дотронулся до ее плеча, чтобы показать, что я всегда поддержу и пойму ее. – У тебя все получится. Я знаю это, потому что ты сильная. Иначе ты бы сюда не приехала. – Я верил в то, что говорил, ведь она в одиночку проделала такой путь, смогла найти огромную сумму, которую станция назначила за оживление. Я вспомнил данные из ее анкеты. – Ты смогла прожить целых два года одна, без сестры и родителей. Ты справишься!

– Я тоже думала, что справлюсь, – сказала она тихо, опустив глаза. – Но я так сильно соскучилась по ней и не хочу снова прощаться.

Элизия перестала барабанить в дверь, и мне показалось, что наступившая тишина не сулила ничего хорошего.

Я понимал желание Темпесты спрятаться от ужасной реальности. В конце концов, я сам скрывался в Аквариуме целых два года. Но нельзя вечно бегать от правды. Иногда приходится смотреть в глаза тому, что причиняет нам невыносимую боль. Кроме того, наступает момент, когда нужно пожертвовать своими интересами ради того, чтобы помочь другому человеку. Например, как я сегодня, выйдя на работу вместо Рэя.

– Ты уже однажды попрощалась с ней, – сказал я осторожно, чтобы ее не расстроить. – Оставив ее в одиночестве сейчас, ты показала, что твои чувства важнее, чем ее.

– Нет, я… – начала было она.

Я остановил ее, подняв руку.

– Я не хочу тебя поучать, просто ты должна понять, что тебе предстоит. У тебя есть шанс побыть со своей сестрой. В последний раз. Проститься с ней по-человечески. Разве в прошлый раз у тебя была такая возможность?

Она покачала головой.

– Так не упусти ее. – Мне не нравилось, что мои слова напоминали типичное обращение смотрителя, который верил в добро Палиндромены. Но Темпеста проделала огромный путь, а значит, должна в полной мере использовать предоставленную ей возможность. Иначе она себе этого не простит.

– Если не решишься, будешь жалеть об этом до конца своих дней. – Мой голос стал хриплым, когда я произносил эти слова.

Темпеста внимательно посмотрела на меня, ее взгляд буравил меня насквозь. Сердце бешено колотилось. Я бы хотел получше узнать эту девушку. Узнать, что будет с ее сестрой. Хотел ей помочь.

Поднявшись, Темпеста произнесла:

– Хорошо. – Ее голос звучал увереннее. – Я пойду туда.

– Это верное решение! – сказал я, открывая ей дверь. Она вошла в комнату, не оглядываясь.

Я выдохнул и закрыл глаза.

Глава двенадцатая
Темпеста

Счетчик запущен: осталось 22 часа 00 минут

Понедельник, 14:00

Какая же я жестокая. Рэйлан мог ничего не говорить, я и так прочла это на его лице. Он был в ужасе от меня. Я всегда боялась, что горе превратило меня в другого человека. Думаю, мои родители вряд ли бы узнали меня сейчас. Теперь я понимала это со всей ясностью.

Я жестокая, озлобленная и бесчувственная.

Возможно, дети были правы, избегая меня.

Элизия перестала колотить в дверь. От образовавшейся тишины у меня внутри все оборвалось. Мне показалось, что она вновь покинула меня.

Четырнадцать часов. Я потратила впустую почти два часа с момента ее оживления. Лучше было не знать об этом, но на станции повсюду были часы. Они хотели, чтобы я видела, сколько еще «бесценного» времени у меня в запасе.

Только я больше не могла использовать его так, как мне хотелось.

Я столько лет готовилась к этому моменту, и все зря. Сколько времени провела одна под водой. Сколько денег потратила. Неужели я никогда не узнаю правду о смерти моих родителей?

Элизия не захочет отвечать ни на один из моих вопросов.

Она была расстроена и зла на меня. Я ее прекрасно понимаю. Невозможно представить шок, который испытывает человек, узнав, что он умер, а затем его воскресили на двадцать четыре часа, прежде чем снова погрузить в вечный сон. Тем не менее мне нужно было узнать правду. Ведь она не просто соврала мне про родителей, а бросила меня одну в ту ночь. И теперь она обязана все объяснить.

Но я не должна отворачиваться от нее. Рэйлан прав. Я не могу оставить ее одну в последние несколько часов ее жизни. Сказав это, он словно накинул на меня сеть, в которой я теперь барахталась. Его голубые глаза были жесткими, но при этом добрыми. Он понимал, что я чувствую.

Это мой единственный шанс, последний шанс. Ведь Элизию больше не смогут оживить. У нее оставалось ровно двадцать два часа, чтобы прожить вторую, короткую, жизнь.

Я поддержу ее и при этом постараюсь выудить нужную информацию.

Элизия лежала на кровати, положив руки на талию. Ее глаза и щеки покраснели. Волосы торчали во все стороны, будто бы она пыталась их выдрать. Было очевидно, что ей очень плохо.

– Теперь ты скажешь мне правду? – спросила она дрогнувшим голосом, трясясь от волнения.

Я слегка кивнула.

– Давай заключим сделку.

– Какую сделку? – спросила она испуганно.

– Ты расскажешь мне про маму с папой, а я – все, что ты хочешь знать. – Я показала на комнату вокруг нас. – Про это место и про то, что с тобой случилось.

– Про мою смерть? – В ее голосе чувствовалась яростная решимость.

Немного помедлив, я ответила:

– Да.

Она судорожно вздохнула.

– Я так и знала. Стоило мне оказаться здесь, как я все поняла. – Она подняла на меня глаза. – Ты воскресила меня, чтобы узнать, что произошло с мамой и папой? – На секунду мне показалось, что я слышу обиду в ее голосе. Возможно, из-за того, что я не хотела просто провести время с ней?

– Зачем ты села в катер в ту ночь, когда умерла?

Она провела руками по волосам:

– Я ничего не помню. Мне очень жаль.

Я надеялась, что ее волнение скоро уляжется, и теперь, узнав правду, она мне все расскажет.

– Начни с того, что произошло с мамой и папой.

Она с трудом поднялась с кровати, будто к ее ногам были привязаны тяжелые гири. Вместо прямой осанки танцовщицы я увидела, что у нее опущены плечи.

– Что тебя интересует? – Она осторожно подбирала слова, не зная, как я отреагирую. Может быть, она опасалась, что я снова сбегу?

– Все, – сказала я твердо.

– Ты винишь меня в их смерти?

– Даон передал мне ваш разговор, сказав, что ты ныряла в ту ночь и увидела маму с папой. И что они погибли из-за тебя.

Неожиданно она кивнула. Наконец-то я узнаю правду. Я старалась держаться изо всех сил.

– Да, – повторила она медленно, с опаской. – Но все было не так, как ты думаешь.

– Так объясни!

Она убрала волосы с лица. Ее руки были красными от ударов по двери.

– Не хочу, чтобы ты меня возненавидела.

Я вскинула брови.

– Думаешь, сейчас я тебя люблю?

Она нахмурилась, и в ее глазах появились слезы.

– Прости меня, Темпе.

Я стиснула зубы.

– Не надо извинений, расскажи, как все было.

У нее вырвался глубокий вздох, и на мгновение она будто перестала дышать.

– В тот вечер я отправилась понырять для того, чтобы найти тебе подарок на день рождения. Ожерелье из Прежнего мира или красивые камешки. Хотела устроить тебе сюрприз.

Я замерла. Через несколько дней у меня день рождения, но я ни разу не вспомнила о нем за эти два года. Без родных он уже не имел значения.

Элизия прикрыла глаза и продолжала свой рассказ.

– Когда я поднялась на поверхность, мама с папой уже бросили якорь рядом с моим катером. Они нашли «Рассвет» с помощью эхолота и решили заскочить за мной по пути домой с Палиндромены. Они были чем-то обеспокоены и сказали, что нам нужно немедленно бежать.

– Бежать? – переспросила я.

Она кивнула.

– Да, они хотели покинуть Эквинокс.

– Куда они собирались бежать? – Несколько поколений нашей семьи жили на Эквиноксе. А до этого наш дом стоял на земле, которая теперь находилась под ним.

– Не знаю. Они сказали, что это вопрос жизни и смерти. Когда я спросила, что происходит, папа ответил, что нет времени объяснять, и приказал мне отправиться на «Рассвете» домой за тобой, а затем плыть туда, куда они скажут. Но я возразила им, сказав, что мне нравится жить на Эквиноксе, вести танцевальный класс. Я… – Она показала на нас обеих. – Мы довольны своей жизнью на рифе, устроенным бытом. Но мама с папой обещали, что на новом месте нам тоже будет хорошо, главное, чтобы мы были все вместе.

Она теребила рукой волосы.

– Я не знала, что делать. Ведь я была молода, растеряна и напугана. Мама с папой вели себя так странно, что я согласилась. Они снабдили меня схемой, на которой мама нарисовала место, куда они направлялись.

На «Рассвете» умещалось всего три человека. Мы бы не смогли отправиться туда вчетвером, но я ни разу не видела никакой схемы. Я затаила дыхание, ожидая продолжения истории и будучи готовой услышать о том, что привело к смерти моих родителей.

– Добравшись до дома, я хотела тебя разбудить, но ты так сладко спала. Перед этим у тебя был трудный день в школе, и тебе требовался отдых, – объяснила она. – Тогда я легла спать, решив, что ничего страшного, если мы отчалим рано утром. Но затем…

– Родители попали в шторм, и их катер перевернулся.

Она в отчаянии поднесла руки ко рту.

– Это все я виновата, если бы я сразу отправилась в путь, как они просили, сейчас мы были бы вместе.

Так вот почему Даон сказал, что она чувствовала свою вину. Она считала, что мы могли бы их спасти, окажись мы рядом в ту ночь.

Я почувствовала, как с моих плеч упала огромная тяжесть, которую я ощущала эти два года.

– Мы тоже могли погибнуть во время того шторма, – сказала я, подсев поближе к ней. – Ты спасла нас, Эли!

– Возможно, – сказала она. И перед тем, как я успела что-то сказать, спешно добавила: – Нас записывают?

– О чем это ты?

– Они слушают, что мы сейчас говорим? – и она указала на дверь, за которой был Рэйлан. – Сотрудники Палиндромены?

– Нет. Вряд ли они нас записывают. – Меня никто не предупреждал о записи. – А что?

– Я хочу тебе кое-что сказать, но сначала… – и тут она перешла на шепот. – Ты должна вывести меня отсюда.

Я вздрогнула.

– Ты что, наглоталась соленой воды?

Она схватила меня за руки, едва сдерживая слезы.

– Умоляю тебя, Темпе!

Я с трудом высвободила руки.

– Я не могу помочь тебе бежать и не стану этого делать.

Она нахмурилась.

– Потому что я тебя обманула? Или из-за того, что оставила тебя одну? – Она покачала головой. – Прости меня, Темпе.

– Потому что отсюда нет выхода! – Я даже не могла выйти из этой комнаты без разрешения Рэйлана. – А завтра ты уже умрешь!

Ее лицо озарила надежда, и она снова бросилась ко мне.

– Значит, ты бы меня выпустила, если бы была такая возможность?

Я отмахнулась от нее.

– Сначала скажи, что ты хотела мне сообщить.

Было видно, что мой отказ ранил ее, но мне было все равно. Мне надоела ложь. Я целых два года жила в неведении о том, что произошло с родителями и сестрой.

Элизия намотала на палец локон своих каштановых волос. Она всегда так делала, когда нервничала.

– Боюсь, что ты рассердишься.

Я сомневалась в том, что какая-то вещь сможет удивить и вывести меня из себя больше, чем разговор с умершей сестрой.

Я кивнула, показывая ей, чтобы она продолжала.

– Все, что я тебе рассказала – чистая правда, – сказала сестра, – я видела родителей той ночью, и они попросили нас следовать за ними, но я ослушалась. А затем они погибли. – Она покачала головой. – Я никогда не произносила этого вслух, потому что это звучит немыслимо, но я должна сказать тебе, что…

У меня было ощущение, что я случайно глотнула соленой воды, и она булькала у меня в горле и в легких.

– Что сказать?

– Мама и папа, – продолжала она, – все еще живы.