Текст книги "Летняя любовь. Подарочное издание дачных историй от Аси Лавринович"

Глава вторая

Наша улица – одна из самых протяженных в городе. На первом этаже длинного девятиэтажного дома, в котором мы живем, находятся старая «Галантерея», магазин «Ткани», большой продуктовый и отделение почты.

Когда-то здесь росли могучие старые тополя, но лет пять назад их безжалостно вырубили, чтобы расширить проезжую часть. Остались о тех высоких деревьях лишь воспоминания. Мне нравилось, как в начале июня пух медленно опускался на нашу улицу. Без тополей она мне кажется голой.

Зато двор большой и очень зеленый. Заворачивая за угол дома, можно решить, что ты попал в другой мир. Красивые клумбы, много деревьев, веселое воробьиное чириканье в ветвях. По поручению местного депутата недавно посреди двора установили новый детский комплекс с яркими горками, турниками, большой песочницей. А чуть поодаль – тот городок, где когда-то играли мы. От него остались лишь покосившаяся железная горка да деревянный двухэтажный замок. В детстве он казался таким огромным и нарядным. В нулевых по вечерам, когда мы с друзьями уже расходились по домам, там собиралась молодежь. Парни расписывали стены, пили пиво и бросали на пол окурки. Сейчас замок стоял заброшенным на отшибе двора. Те, кто когда-то вечерами там тусовался, уже выросли, а современных детей замок с облезлой краской не прельщал. Да и кто пойдет в него играть, когда рядом есть новый и интересный городок?

После собрания я отправилась к Третьяковым. Мы из одного подъезда, только я с седьмого этажа, а Даня и Ирка – с девятого.

Лифт не работал. Чертыхаясь, я направилась к лестнице. Прошла мимо своей квартиры и поднялась выше. А для чего заходить домой, если там меня никто не ждет? Зато Ирка тут же распахнула дверь и пропустила в коридор.

– Тебя с твоего собрания дождешься, с голоду помереть можно, – бурчала подруга, пока я расшнуровывала кеды.

– Так поела бы.

– Ага, чтобы ты потом развопилась? – хмыкнула Ирка. Я тактично промолчала о том, что из нас двоих вопит обычно одна только Третьякова. Ира взяла меня за руку и потянула за собой на кухню. – И чего вы там так долго решаете?

– Одиннадцатиклассники много времени занимают, – вздохнула я, по пути заглядывая в другие комнаты. – У них экзамены, последний звонок на носу… А Даня где?

– Даня бросил вещи у порога и умотал на улицу, – проворчала Ира. – Как ты о его барахло не споткнулась? Сказал, в «Маке», если что, перекусит. Он, видите ли, в кино с какой-то девчонкой идет. Мама его убьет, Даня нормальную еду вообще не ест. А она готовит для нас, между прочим!

– Зато я у вас ем, – сказала я.

– Ага! Не пропадать же продуктам.

У меня дома в холодильнике шаром покати. Готовить для меня некому, а самой не хочется. Да и не особо получается, если честно. Пару раз в неделю к нам заглядывает Софья Николаевна, папина дальняя родственница. Она обычно и готовит нам горячее. Правда, с приходом дачного сезона тетя Соня стала приходить все реже. Поэтому я захаживала к Третьяковым или покупала что-нибудь из той же «ненормальной еды», что и Даня.

– Та-ак, – протянула Ирка, звякнув крышкой от кастрюли. – Мама оставила нам котлеты с подливой и пюрешку.

– Котлеты какие?

– Куриные. Сейчас подогрею, жди.

Мы с Иркой вытащили на просторную солнечную лоджию небольшой садовый столик. Принесли тарелки и две кружки ледяного компота из сухофруктов. Ирка распахнула стеклянные створки, и мы уселись с ногами на пластмассовые зеленые стулья. Ирка водрузила на нос солнечные очки и потянулась вилкой за куриной котлетой.

– Составила свой список?

Я лишь покачала головой. Прожевав, спросила:

– Ты-то поедешь?

– Куда? В лагерь?

– Ну.

Ира задумалась.

– Если б там не было занятий…

– Ну это ж образовательный лагерь. Поощрение самых лучших учеников путевкой.

– Лучших? – Ирка хмыкнула. – Я вообще-то троечница. Ой, погоди!

Ира поднялась из-за стола и убежала на кухню. Вернулась с тарелкой с соленьями.

– Мама вчера банку прошлогоднюю открыла. Угощайся.

– Ну и что, что ты троечница. Зато у тебя активная жизненная позиция, – продолжила я, громко хрустя соленым огурцом. Очень уж мне хотелось, чтобы Ира поехала со мной.

– Вадик не поймет, если я на лето куда-нибудь умотаю, – засомневалась подруга.

– На лето? Всего две недели! И какая ему разница? – возмутилась я. – Он все равно в армии!

Иркин парень, Вадик, почему-то все время меня раздражал. Ира постоянно перед ним лебезила и без его разрешения никогда ничего не делала. Они познакомились два года назад в Турции, где с семьями отдыхали в одном отеле. Вадик жил на другом конце города, и виделись мы с ним, к счастью, нечасто. А этой весной ушел в армию, но и оттуда указывал Третьяковой, что делать.

Ирка молча уплетала пюре с котлетами. Солнечные очки съехали на кончик носа. На лоджии так припекало, что мы с Третьяковой будто расселись на пляже.

– Скажи своему Вадику, что там занятия c десяти до четырех с перерывом на обед. Физика, химия, иностранные языки…

– Все так страшно? – воскликнула Ирка.

– Ну и дискотеки, само собой! Развлекательная программа, речка… – испуганно залепетала я. Казалось, Ирка вот-вот вздумает отказаться от поездки. – Кстати, угадай, кто изъявил желание поехать с нами?

– Не знаю, – равнодушно пожала плечами Ира. Ее мой список вообще мало волновал, и спросила она о нем из вежливости. Потому что помимо школьных дел со мной и обсудить-то было особо нечего. В моей личной жизни был полный штиль. – Кто?

– Василевский!

– Да ладно? – Ирка стянула очки и отодвинула от себя тарелку. – Он точно в тебя втюхался!

– Ну да, с чего бы?

– Ехать в какой-то дурацкий лагерь… Только если за тобой!

– Ага, Василевский – жена декабриста, – усмехнулась я. – Скажешь тоже.

– Всё! Я еду! – воодушевилась Ирка. – Я должна это видеть!

– Видеть что?

– Ваше соединение!

– Сумасшедшая!

Мы синхронно схватили кружки с холодным компотом и принялись его жадно пить.

– Мама котлеты пересолила, – проговорила Ира, ставя на стол пустую кружку. Вытерла ладонью рот.

– Вкусные, – возразила я.

После обеда мы отправились в Данину комнату и включили приставку. Иркин брат не разрешал нам без спроса рубиться в FIFA, но мы всякий раз, когда его не было дома, нарушали запрет, а потом заметали следы – ставили все на место. Конечно, может, Даня и замечал, что мы хозяйничаем в его комнате, но никогда об этом с нами не заговаривал. Да и в его жилище царил такой бардак, что вряд ли здесь можно было заметить следы «чужаков». Вот и сейчас мы сидели на кровати рядом с кучей чистой одежды.

– Попросила же его разобрать свое шмотье, которое я принесла с сушилки! – сердито проговорила Ирка.

В комнате стоял запах чистого белья и мужской туалетной воды.

– А надушился-то, герой-любовник!

Поиграв в приставку, я засобиралась домой. Отец обещал прийти сегодня пораньше и о чем-то серьезно поговорить со мной.

– Как думаешь, что он хочет тебе сказать? – спросила Ирка, пока я обувалась. Подруга стояла, привалившись спиной к дверному косяку.

– Не знаю, может, к маме отправить хочет?

– На другой конец света? – ахнула Ира. – Не пущу! А мне что делать летом? Вадик уехал, ты уедешь…

– Погоди, эгоистка, это всего лишь мои предположения. Я, кажется, маме вообще не сдалась. Мы в последний раз в марте говорили, так что не дрейфь!

Дома я быстро расправилась с уроками и улеглась на кровать с ноутбуком. Загрузила сериал. В большой трехкомнатной квартире по вечерам я чувствовала себя немного неуютно. Не сразу услышала, как открылась входная дверь.

– Вера, ты поужинала? – выкрикнул папа из коридора.

– Ага, – отозвалась я, не вставая с кровати.

Отец вошел в комнату. Я отодвинула от себя ноутбук и приготовилась к серьезному разговору.

Папа выглядел растерянным. Не так часто он приходил ко мне для серьезного разговора. Вообще мы с ним редко пересекались дома. Отец либо пропадал на работе, либо встречался с друзьями. Было интересно, на какую тему он решил со мной поговорить. Наверняка дело в маме. Она уехала от нас в Мексику пару лет назад. Влюбленная в климат, национальный колорит и мексиканца, с которым познакомилась по переписке. Новоявленный жених был младше мамы на целых восемь лет.

– Я хотел пиццу заказать, – сказал наконец отец.

– Я возьму кусочек, – кивнула я. – Если сырную…

Да, это и есть серьезный разговор? Я едва сдержала смешок.

– Вера, я должен тебя кое с кем познакомить! – все-таки огорошил меня родитель.

А вот теперь сердце тревожно заколотилось.

– С кем это? – настороженно спросила я.

Наверняка за те два года, что мама не жила с нами, у папы были какие-то любовные интрижки, но он никогда не спешил рассказывать мне о них.

– Она тебе понравится, – «обрадовал» папа. – У вас много общего.

Что он имеет в виду? Что у меня может быть общего с какой-то взрослой незнакомой женщиной?

– Ну не смотри на меня так, Вера! – почему-то рассердился отец. – Ужин будет в эту пятницу. Вместе выберемся куда-нибудь. Согласна?

Я растерянно кивнула. Будто моего мнения кто-то спрашивает. Обычно лишь ставят перед фактом.

– Вот и отличненько, – выдохнул отец, выходя из комнаты.

Я закрыла ноутбук. Смотреть сериал сразу расхотелось. Слышала, как папа ходит по квартире, как скрипит паркет под его ногами, как негромко работает в соседней комнате телевизор. Потом телевизор смолк. Отец с кем-то говорил по телефону. Думала, он заказывает для нас пиццу, но тут из приоткрытой двери до меня донесся обеспокоенный голос:

– До утра это не терпит? Сильно затопило? Погоди, Кать, не истери! Сейчас приеду.

Я быстро поднялась с кровати и выбежала в коридор. Отец уже поспешно натягивал светлый модный плащ.

– Ты куда? Ты ведь совсем недавно пришел! А пицца?

– Вера, мне нужно ненадолго отлучиться, скоро вернусь.

– Кто звонил?

– У моей знакомой возникли неприятности.

– Это у той, с которой у меня много общего?

Отец медленно застегивал пуговицы на плаще и смотрел на меня. Растерянный, напуганный, будто провинившийся мальчишка, которого застали за совершением какой-нибудь пакости.

– Я не могу между вами разорваться, – наконец сказал он. – Но дело правда серьезное.

Будто я просила его разрываться между мной и кем-то еще… Но все-таки обиженным голосом произнесла:

– Ты почти дома не бываешь. Я всегда одна! За окном уже темно.

Отец не умел проявлять любовь, но все-таки подошел ко мне и неуклюже приобнял. Иногда мне казалось, что он сам в шоке от того, что у него такая взрослая дочь. Вряд ли мои мама и папа вообще планировали стать родителями так рано. Я появилась в жизни отца, когда ему едва исполнилось девятнадцать лет.

– Вера, ты умница. Обязательно найдешь, чем себя занять дома.

– Угу, – проворчала я, вдыхая горький аромат мужского одеколона.

Отец выпустил меня из объятий, рассеянно чмокнул в макушку, схватил со шкафчика ключи от машины и, по привычке щелкнув по выключателю, выскочил в подъезд. А я осталась одна посреди темного коридора. Только из моей комнаты сквозь дверную щель проглядывал свет. А из открытого на кухне окна доносился шорох машин.

Я так и простояла где-то с минуту, решая, существенно ли теперь изменится моя жизнь. Уже в эту пятницу отец меня «кое с кем» познакомит. А если она стерва? А если решит переехать сюда?..

В задумчивости не сразу расслышала, как завибрировал телефон. Бросилась в спальню, чтобы успеть ответить. Снова беспокоил неизвестный номер.

Я решила сбросить вызов. Зачем Соболь звонит так поздно? В том, что это она, я ни капли не сомневалась.

Телефон снова загудел. Тогда я все-таки приняла вызов и прислушалась. Сначала раздалось невнятное шебуршание, а затем кто-то тяжко вздохнул.

– Алло? Кто это?

Послышался странный щелчок, и в трубке заиграл траурный марш Шопена. Запись шипела и кряхтела, будто звучала со старой пластинки.

– Какая же ты дура! – проговорила я в трубку и отключилась.

Оксана давно с головой не дружит. И Ирка была права: это именно Соболь выжила из нашей школы беднягу Наташу. Испорченная косметичка и заточение в душе – это еще не самое страшное. Третьякова не в курсе, что Соболь вместе с какими-то девицами не из нашей гимназии подкараулила Сухопарову после уроков и пригрозила распустить самые грязные выдуманные слухи о Наташе и Кузе, если та от Макса не отстанет. Но Сухопарова – тихая девчонка. Конечно, она испугалась. А вот я себя в обиду не дам, пусть только попробуют сделать что-то подобное.

Телефон снова завибрировал. На сей раз на экране высветился номер Ирки.

– Я поговорила с мамой по поводу лагеря! – выпалила подруга.

– Класс! – не сразу отозвалась я, все еще обдумывая дурацкие поступки Соболь. – Отпустят тебя?

– В том-то и беда… – замялась Ирка.

– Что такое?

– Без Даньки меня мама в лагерь не отпустит.

– Бли-ин, – протянула я. – Ир, серьезно? Ну вы же не сиамские близнецы!

– Я знаю! – возмущенно запыхтела на том конце провода подруга. – Ты маме моей это объясни! С тех пор как у меня в начальной школе телефон за домом отобрали, она заставляет Даню со мной везде таскаться. Ладно, эти два года Вадим рядом был, а теперь?

– Ты едешь в образовательный лагерь, а не на рейв, – сказала я.

– Моя мама так не думает, – хмыкнула Ирка. – У нее совсем другие представления о лагерях, в которых тусуются подростки.

Мы обе помолчали. Я подошла к окну и задернула занавески. Все-таки дуре Соболь удалось выбить меня из колеи. До сих пор в ушах звучала «хрустящая пластинка». Еще и папа уехал. На всякий случай я прошлась по пустой квартире и включила везде свет.

– Но Даня никогда не согласится провести две недели в лагере вместо нормальных каникул, – вздохнула я. – Хотя мне бы не помешал лишний человек для списка.

– Ладно, я что-нибудь придумаю! – бодрым голосом пообещала Ирка. – Утро вечера мудренее. Ложись спать!

И Ирка придумала. Лучше бы вовсе не сообщала мне о своем дурацком плане. Но об этом я узнала на следующий день, а пока, умывшись, с тяжелым сердцем отправилась в постель. Засыпать пришлось при свете. Окно было открыто, и ветер колыхал легкие занавески. Где-то далеко завизжали тормоза, раздался пронзительный девичий крик, а затем снова наступила тишина. Провалиться в сон мешало непроходящее чувство тянущей тоски и тревоги, когда от волнения скручивает живот. Конечно, это не было связано со звонком Оксаны. Скорее, перед сном все мои мысли витали вокруг отца и той таинственной Кати, у которой случился потоп. А еще у нас с ней, оказывается, так много общего.

* * *

Мы с Ирой выбрали в столовой самый дальний стол, который пользовался популярностью у влюбленных парочек. Стоял он у окна в окружении кадушек с цветами. Сейчас стол был свободен, а нам с Третьяковой предстояло в тишине обсудить важное дело – поездку в летнюю школу.

– Итак, в твоем списке есть Марк, – начала Ира.

– Ага.

– Раз есть Марк, значит, подключилась и Соболь…

– Ой, не напоминай! – расстроенно покачала я головой. Оксана, прознав про Василевского, подошла ко мне перед первым уроком и попросила включить ее в список. При этом вела себя как обычно. Я, не имея пока никаких доказательств ее вины, тоже о вчерашнем звонке промолчала.

– Вообще-то Соболь без троек учится, – задумчиво проговорила Ирка. – И на городском конкурсе красоты какую-то номинацию завоевала. В общем, здесь она вполне заслуженно.

Я вздохнула. Мало мне этой ревнивой чокнутой в городе, так она еще и в лагерь собралась.

– Ты же знаешь: где Соболь, там и придурочный Макс Кузьменко, – проворчала я, вписывая фамилию одноклассника. – Он же у нас капитан школьной баскетбольной команды. Защищает честь школы на всевозможных соревнованиях. Значит, Лидия Андреевна и его кандидатуру одобрит.

– Да уж! – покачала головой Ирка. Мы глянули на список. Кроме Василевского, в нем никто не радовал.

– Ой, погоди, – вспомнила я и полезла в карман рюкзака. – Мне ж директриса еще три фамилии карандашом вписала. Для списка. Кто-то из «Б» класса.

Я развернула лист бумаги, Ирка, вытянув шею, заглянула в список. Потом сердито сказала:

– Ну, Селезнева – понятно. Она у них отличница. Но Диана Руднева? Это что, шутка такая? Зачем эту тупицу включили в список? Она хуже меня учится!

– Ну вообще Диана ездила на первенство города по танцевальному спорту. И на школьных концертах всегда выступает…

– Ага, задницей крутит на Восьмое марта под Монатика! – перебила Ирка.

У них с Дианой были давние терки. Когда-то мы втроем очень тесно дружили, но затем Руднева предпочла компанию Оксаны.

– Веселенькая поездочка намечается, – хмыкнула я. Затем зачитала вторую фамилию: – А как тебе Люсьена Антоненко?

– Против Люси ничего не имею, но эту тихоню за какие заслуги взяли?

– Понятия не имею, – пожала я плечами. – Мы ж с тобой не знаем, как она учится. Ты разговаривала с ней хоть раз?

Ирка равнодушно пожала плечами:

– Нет. О чем? Ни с ней, ни с Селезневой… – Третьякова снова взглянула на список. – Ну и составчик. Убойный.

– Золотой, – согласилась я.

– Нам для полного комплекта только Мэрилина Мэнсона не хватает.

– Какого еще Мэрилина Мэнсона? – не поняла я.

Тогда Ирка молча кивнула в сторону соседнего стола, за которым в одиночестве обедала Амелия Циглер. Я задумчиво уставилась на одноклассницу. Тогда Амелия вдруг резко подняла на меня глаза и угрожающе сдвинула брови.

– Не поняла, какие-то проблемы? – спросила она у нас.

– Никаких проблем! – хором ответили мы с Иркой и синхронно опустили головы к списку.

Чуть позже Третьякова поднялась со стула и передвинула пару кадушек с цветами, отгородив нас от Циглер и остальных.

– Я ее боюсь, – сказала Ирка. – Слышала, что Амелия живет с бабкой, а та – настоящая ведьма.

– Ну-ну, – недоверчиво хмыкнула я, продолжая осторожно поглядывать сквозь листву на странную одноклассницу.

– По-любому она знает какое-нибудь заклинание, – продолжила Ира. – Кидает в котел свой черный волос, паучью лапку… И кроликов в жертву приносит.

– Да ну тебя! – рассмеялась я.

– Нет, правда! Она дурная какая-то. Ей нравится пугать людей. Не хотелось бы мне оказаться с Циглер в одном лагере.

– Если честно, – неуверенно начала я, – Лидия Андреевна предлагала кандидатуру Амелии. На городской олимпиаде по физике она заняла второе место, уступив полбалла Яровому.

– Ужас! – ахнула Ирка. – Тогда нам нужно скорее укомплектовывать список, чтобы этой сумасшедшей места не досталось. Хотя вряд ли она оставит дома своих пауков и летучих мышей. И, кстати, о Яровом…

Подруга замялась. Я настороженно уставилась на Третьякову.

– Что такое?

– Я придумала, как можно Даню в лагерь затащить. Раз уж Яровой отличился на олимпиаде… И он, кстати, тоже в составе баскетбольной команды.

– Нет, – замотала я головой. – Нет, я не буду включать Никиту в список!

– Но ты же знаешь, где Яровой, там и наш Даня. Поговори с Никитой!

– Да мы столько времени нормально не общались, – почему-то смутилась я.

– Вот именно, что уже два года прошло. Хватит на него дуться!

Я принялась нервно выводить странные каракули рядом со списком, а Ирка озадаченно за мной наблюдала. В столовую врывались солнечные лучи, и по раскрытой тетради и моим рукам расползлись тени от цветов.

– Почему вы все такие сложные? – наконец рассердилась я. – Один поедет лишь за своим лучшим дружком, у другой гормоны скачут, за смазливым парнем на край света готова! Кузя еще этот… тоже озабоченный! Почему нельзя просто поехать и как следует отдохнуть?

– В образовательном лагере? – захохотала Ирка. – Это может прельстить только таких чокнутых, как ты и Василевский. Слушай, а может, и у него гормоны шалят и он все-таки из-за тебя?..

– Шш! – испугалась я. – Тише!

Тем более что цветы как-то странно зашевелились.

– Не хочешь поболтать с Яровым – пожалуйста! – продолжила громко Ира. Она вечно разговаривает на повышенных тонах, особо не беспокоясь, что о ней подумают. Сколько раз нас рассаживали на уроках из-за Иркиной болтовни. – Но тогда Даня не поедет. И я не поеду. Будешь в лагере с Амелией тусоваться у ритуального костра!

– Какого еще ритуального костра?

– Куда она принесет в жертву…

Ирка не договорила. Цветок вдруг заходил ходуном, и Третьякова вскрикнула.

– Хай! – появился довольный Даня. – Вы че тут шушукаетесь?

Парень уселся на один из стульев и оглядел кадушки с цветами, которые расставила вокруг нас Ирка.

– У-у, как тут уютненько! Так что за тема для обсуждения сегодня на лобном месте?

– Поедешь в образовательный лагерь? – спросила я.

– Это в тот, где по четыре часа в день занимаются алгеброй и физикой?

– Ну да…

Даня громко рассмеялся. Вообще, как я уже говорила, Третьяковы довольно шумные ребята. И я так полагаю, мать решила отправить их в лагерь вместе, чтобы отдохнуть от детей хотя бы две недели.

– Смешная шутка, Верочка!

– Зря ржешь! – вступилась за меня Ира. – Там, между прочим, речка, свежий воздух, развлекательная программа…

– Какая? – Даня изобразил заинтересованность. – Пионербол? Дискотеки? Мне двенадцать лет, что ли?

– Ну-у, все понятно, – разочарованно протянула я.

Тогда Даня кивнул на список:

– Ладно, по старой дружбе даю тебе один шанс. Кто еще едет?

– Я, Ира, Василевский…

На Василевском Даня скривился в странной гримасе.

– Диана Руднева… – продолжила перечислять я.

Тут Ирка презрительно скорчилась.

– Знаете, да ну вас всех! – снова рассердилась я, хватая со стула свои вещи. – Друзья, называется! Вообще откажусь от этого лагеря. Пусть Лидия Андреевна сама составляет список. Им такую возможность предоставляют, а они!..

– Вер, да ладно тебе, ты чего? – смутилась Ирка.

Даня тоже растерянно захлопал ресницами.

– Азарова, угомонись!

Я вылезла из зарослей. Амелия сидела за столом и, подперев голову рукой, читала какую-то книгу. Если честно, вдруг стало жутко интересно, что может увлечь необычную Циглер, наверняка какая-нибудь чернуха. Но книга была завернута в бумажную черную обложку, что еще больше подогревало мое любопытство. Странная она, конечно. Почувствовав мой взгляд, Амелия подняла голову и снова сердито посмотрела на меня. Я отвернулась и понеслась к выходу.

Выбежав на крыльцо, обнаружила Никиту Ярового. Тот сидел на перилах и играл в какую-то игрушку на телефоне. Легкий ветер трепал его русые взлохмаченные волосы, а вид у одноклассника был таким серьезным и сосредоточенным, будто он, по меньшей мере, участвует в мировых соревнованиях. Я не смогла сдержать улыбку. Когда парень вдруг резко оторвался от игры и посмотрел на меня, я тут же сделала серьезный вид и даже нахмурилась. Никита скользнул по мне равнодушным взглядом и снова уткнулся в телефон. А ведь когда-то все было совершенно по-другому. Не помню ни единого дня, который бы мы провели не вместе.

Я еще некоторое время сосредоточенно разглядывала профиль парня, думая, как дальше поступить. Уйти домой или попытать счастье и пригласить в лагерь Ярового? Конечно, это пустая трата времени, он ни за что не согласится поехать, а я только снова унижусь перед ним.

И все-таки я сделала пару шагов и остановилась рядом с парнем. Ни один мускул не дрогнул на лице Никиты. Яровой продолжил быстро водить большими пальцами по сенсорному экрану. Я театрально откашлялась.

– Азарова, у тебя какое-то дело ко мне? – спросил наконец Никита.

– Ну да…

– Я занят.

Если он решил, что я уйду, поджав хвост, то не на ту напал. Я подошла к высоким перилам и попыталась усесться рядом с парнем. Кое-как взгромоздилась. Тяжелый школьный рюкзак с книгами и физкультурной формой едва не перевесил, и я чуть не улетела спиной вниз, но Никита, быстро убрав телефон в карман флисовой толстовки, успел меня подхватить.

– Спасибо, – смутилась я.

Из кармана Никиты заиграла какая-то трагичная, устрашающая мелодия.

– Если что, я из-за тебя последний уровень слил, – сказал парень, продолжая удерживать меня. – И если это твое дело того не стоит…