Текст книги "Летняя любовь. Подарочное издание дачных историй от Аси Лавринович"

Первый день в лагере прошел не так гладко, как хотелось бы. В комнате мы с Иркой практически не задерживались из-за напряженных отношений с соседками. Раскачиваясь на качелях, Третьякова мне все уши прожужжала о нашем вожатом Боре. Под конец ее восхищенных речей я уже начала с подозрением коситься на подругу: а как же Вадик? Руднева, кажется, тоже положила глаз на вожатого, что могло еще больше испортить общение девчонок. Да уж, не самая дружелюбная атмосфера царила в нашей палате.

Но на этом «напряженные отношения» в первый день не закончились. Просматривая распорядок дня, вывешенный у главного корпуса, Соболь цокнула языком:

– За весь день на купание всего полтора часа на все отряды? А учебные занятия аж два раза в день? А если я не хочу учиться? Я вообще не буду в вуз поступать, у меня модельная карьера!

– Ты не перепутала лагерь? – спросил у Оксаны незнакомый высокий парень. Соболь удивленно распахнула на него зеленые глаза. Ах да, откуда этому простому смертному из чужой школы знать, что он разговаривает с будущей Мисс мира?

– Я думала, что приехала… – начала Оксана.

– Куда? На Багамы? – послышался новый насмешливый голос.

Сначала я подумала, что это Даня решил уколоть Соболь, но с удивлением обнаружила, что Третьякова вообще нет поблизости, а голос принадлежал Марку. Впервые на моей памяти Василевский позволил себе подшутить над кем-то в присутствии одноклассников.

– Слышь, ты че, над моей девушкой ржать решил? – тут же толкнул плечом Марка Кузьменко. По-моему, Василевский не сказал ничего обидного Соболь, но Макс будто только и ждал повода, чтобы накостылять сопернику. Однако воспитанный и неконфликтный Марк Василевский быдловатому Кузьменко таких поводов для этого не давал.

Марк налетел на Ирку, которая в задумчивости стояла рядом. Солнечные очки подруги тут же слетели с головы на кончик носа.

– Э, кто толкается? – заорала Ира, пропустив весь конфликт. Видимо, в тот момент мечтала о вожатом. Или горевала по Вадику. Соболь тоже растерянно хлопала ресницами.

– Кто тебя толкнул? – тут же подлетел к Ирке откуда-то взявшийся Даня.

– Вообще-то, он! – указала на Марка Ира. – Но только…

Третьякова не успела договорить, Даня уже пихнул в ответ Марка. Кажется, он, как и Макс, тоже только дожидался момента, чтобы отыграться на новеньком. Все-таки идеальный Василевский у всех наших мальчишек стоял костью в горле, что бы они там ни болтали.

Глаза Марка из голубых сделались синими, как рассерженное в бурю море. Василевский тут же схватил Даню за грудки. От неожиданности кто-то из девчонок вскрикнул. Кузя же теперь стоял как ни в чем не бывало, будто это не он первым руки распускать начал. Я огляделась в поисках Никиты, но Ярового, как назло, нигде не было. Сейчас его очень не хватало.

– Ребята, перестаньте! – схватила я за руку Марка. Что-то мне это напоминало. Я уже как-то пыталась остановить драку и помню, во что все вылилось.

– Даня, что ты к Марку привязался? – закричала Руднева. – Больной! Он тут совершенно ни при чем!

– Ты зачем моего брата больным обозвала? – тут же насупилась Ирка. Странное дело, друг друга близнецы могли как угодно обзывать, а вот когда кто-то другой нелестно отзывался о ком-то из них, то готовы были рвать и метать.

– Сама же видела, что Кузя первый начал! – не отступала Диана. – И что ты на меня наезжаешь? Ты только со мной такая смелая. А при Циглер язык проглотила!

– Могу и на Циглер наехать! – храбрилась Ира.

– Чего-чего? – раздался в толпе хриплый голос Амелии. И она тут!

В итоге мы все так возмущенно развопились, что не могли успокоиться, пока к нам не подошел старший воспитатель. Удивительное дело, но орала лишь наша гимназия. Остальные стояли и молча наблюдали за этим цирком. Отличились в первый же вечер. Что там говорили о поощрительных жетонах, которые должны подсчитать в конце смены?

Спать я ложилась в самых расстроенных чувствах. После потасовки нашей гимназии сделали выговор, и я почему-то чувствовала себя виноватой. Из-за этого дурацкого списка и из-за ответственности, которую я постоянно ощущала на себе. Перед отъездом Лидия Андреевна снова назначила меня старшей… Я долго ворочалась и прислушивалась ко всем звукам. В палате стояла напряженная тишина, зато в открытую форточку донесся откуда-то сверху смех. Хотя уже давно объявили отбой. А может, это кто-то из вожатых?

– Девчонки, вы спите? – подала голос Диана.

Я слышала, как Ирка ворочалась, но из вредности Рудневой не ответила. Амелия тоже молчала.

– Я не сплю, – призналась я. Это ж правда. Я всегда плохо засыпала, думая преимущественно о чем-нибудь грустном или плохом. Например, вспоминала о маме. Представляла себе, как насыщенно проходит день в шумном густонаселенном Мехико. Мама обещала прилететь осенью, говорила, что перелет у нее займет больше суток… Я уставилась на тени на потолке, которые напоминали развесистые листья пальм.

– Наш вожатый просто душка, – сказала Руднева в темноту.

– Ничего особенного, – наконец подала голос Ирка. Так и знала, что не промолчит. – Нос картошкой.

– Ему идет, – возразила Диана. – Вот бы с ним потанцевать на дискотеке…

– Ага, мечтай, он на тебя даже не посмотрит, – не сдавалась Третьякова.

– Будто на тебя посмотрит, – не оставалась в долгу Ди.

– О бо-о-оже! – взвыла Амелия. – Вы забыли, что я обещала сделать с вами, если будете много болтать, курицы?

Мы примолкли. Наверху больше никто не смеялся, и снова стало тихо. Только сверчки пели на улице.

– Мне у окна дует, – нарушила тишину Ирка.

– Закрой форточку.

– Тогда другим будет душно.

– Поменяйся кроватями с Амелией, – посоветовала Диана.

Ирка помолчала, потом неуверенно произнесла:

– Ага, скорее, она просто меня из палаты выкатит.

– Вперед ногами, – пригрозила Амелия.

– Ой.

Ирка снова заткнулась, а я не сдержала истеричный смешок. Встала в такую рань, пережила насыщенный день с новыми местами и знакомствами, а теперь не могу уснуть…

– Я не могу так рано засыпать, – пожаловалась Диана. – Ну что за детский сад?

– Рассказать тебе сказку? – ехидно отозвалась Ира.

– А давайте я вам расскажу сказку? – пробасила Амелия.

Я напряглась, тон ее был таким рассерженным, будто она сейчас всех нас по очереди схватит за шкирку и вышвырнет из палаты.

– Расскажи, – охотно согласилась Руднева, не чуя подвоха. Наивная душа. Все-таки она училась в параллельном классе и плохо знала Амелию. Я даже представила, как Ди вытащила руки, сложила их на одеяле и приготовилась слушать прекрасную сказку, где принц на белом коне должен был прискакать к принцессе, запертой в замке… Поцеловать, горячо прошептать о своей любви и спасти от дракона.

– Вы ведь знаете, что тут неподалеку в лесу есть заброшенный лагерь? – начала Амелия.

Приехали. В темноте не разглядишь, но сейчас мне очень хотелось увидеть разочарованное лицо Дианы.

– Не слышала, – обиженно сказала Руднева.

– Что-то такое мне Даня говорил, – отозвалась Ира.

– А в курсе, почему его закрыли? – продолжила Циглер каким-то изменившимся, странным голосом.

– Если это какая-то дурацкая страшилка, я закрываю уши! – предупредила Диана.

Но для Амелии предупреждение не сработало.

– Тот лагерь закрыли в начале девяностых из-за несчастного случая. Одна девчонка, страдая от неразделенной любви, после ужина сбежала глубоко в лес. Ее искали двое суток. И нашли. Повешенной на суку на собственном ремне, золотом таком, с круглой пряжкой. Похожий я видела у Рудневой.

У меня мурашки пробежали по коже.

– Что ты такое говоришь? – рассердилась Диана. – У меня на нем пряжка квадратная…

– Мне кажется, история может повториться, – предсказала Амелия.

Может, все эти слухи о Циглер – правда? И она действительно видит будущее? Стало совсем не по себе.

– О чем ты? – не поняла Ирка.

Я продолжала разглядывать потолок. Тени на нем теперь напоминали не пальмовые ветви, а чьи-то тонкие скрюченные пальцы, которые протянулись к нашим с Ирой кроватям.

– Как можно отдать свою жизнь из-за чьей-то смазливой равнодушной мордашки? – не ответив на вопрос Третьяковой, продолжила Амелия.

– У всех разная степень отчаяния, – наконец сказала я.

Амелия помолчала.

– Говорят, неприкаянная душа той девчонки все эти годы бродит по территории опустевшего лагеря.

– А вот в это я не верю! – громко воскликнула Ирка, будто пытаясь убедить саму себя. Пришлось на нее шикнуть.

– Здесь столько камер, но наверняка все-таки можно улизнуть. Хочу найти лазейку в заборе и смотаться к заброшенному лагерю, – сказала Амелия.

– Ночью? – ахнула Диана.

– Ну не днем же! Хочу посмотреть, происходит ли там что-то странное. Но одной даже мне стремно. Возьму с собой Веру.

– Меня? – возмутилась я. – Я при чем?

Тут же вспомнился шипящий похоронный марш в трубке, лысая ведьма, крысы в углу, оторванный палец… И если глупые шутки со школьным «Подслушано» и расшатанной стремянкой походили на козни Соболь, то «страшные» и непонятные вещи были вполне в репертуаре Циглер. Зачем ей вести меня в заброшенный лагерь?

– Ты кажешься самой адекватной и смелой, – ответила Амелия.

– Вот спасибо, – проворчала я. – Всем спокойной ночи.

Некоторое время в палате стояла гнетущая тишина, но потом Амелия вновь начала:

– Наверняка почти тридцать лет назад бедная девчонка точно так же болтала с подругами о том парне, обсуждала его нос, глаза, уши. А если он был вожатым? Как он мог довести ее до такого отчаяния…

Мы с Дианой и Иркой подавленно молчали.

– Знаете, девчонки, пока я не въехала с вами в одну комнату, думала, вы такие пустоголовые… – сказала вдруг Циглер.

– Ты поменяла свое мнение? – удивилась Диана.

– С чего бы? – хрипло рассмеялась Амелия. – Я только еще больше в этом убедилась. Спокойной ночи, клуши!

Ирка с Дианой обиженно засопели. Я оторвала взгляд от страшных теней на потолке и зажмурилась, боясь, что теперь еще больше буду думать о маме или о той несчастной девчонке, повесившейся в темном лесу. Но, на удивление, я быстро провалилась в сон. Почему-то мне снился Никита. Обнявшись, мы слушали одни наушники на двоих в том же автобусе, который теперь вез нас к морю.

* * *

С утра мы испытали на себе все прелести лагерной жизни. Труднее всего дался ранний подъем. На зарядку пришлось собираться под ворчание Ирки и Дианы, а невыспавшаяся Амелия казалась еще мрачнее.

Непривычная еда на завтрак, глупые речевки от младших отрядов, учебные занятия… Я выбрала себе в качестве дополнительного курса английский язык и даже умудрилась получить несколько поощрительных жетонов. Несмотря на то что уроки отличались от школьных и проходили в непринужденной игровой форме, после обеда я уже чувствовала себя как выжатый лимон. Наверное, дома я бы только проснулась к этому времени, а тут столько всего переделать успела…

Больше всего Диана и Ира ждали в этот день вылазки на озеро. Я не разделяла их энтузиазма. Купаться и загорать по времени – глупость. Не расслабишься.

На пляже Соболь, напялив откровенный купальник, вышагивала туда-сюда перед парнями из старших отрядов, прежде чем занять место. Кузя коршуном кружил неподалеку. Диана в большой соломенной шляпе направилась было к Оксане, но та, подружившись с новыми девчонками, послала Рудневу восвояси, мол, рядом с ними уже нет места. Мы с Ирой искоса наблюдали за этим спектаклем. Когда Диана, потоптавшись на месте, направилась в нашу сторону, Ирка перегнулась через меня и кинула на песок свою сумку.

– Не дури, – нахмурилась я.

– Мы снова у нее как запасной план. Мне это не нравится, – сказала Ира. – Почему с нами? Пусть вон с Антоненко сидит, у той свободно!

Ирка кивнула в ту сторону, где Люся в красной панаме сидела на полотенце и грызла яблоко.

Пока мы с Ирой спорили, Диана уже подошла к нам:

– Ой, девчонки, уже кто-то место занял?

– Нет, здесь свободно, присаживайся, – ответила я, убирая Иркину сумку.

Третьякова снова исподлобья взглянула на меня:

– Считаешь, это нормально?

– Я считаю, нам с тобой уже давно должно быть все равно.

Ирка демонстративно поднялась с полотенца и направилась к Дане. Диана улеглась рядом. Вдвоем мы проводили Ирку взглядами. Руднева вздохнула:

– Я знаю, что ее раздражаю.

– Она до сих пор на тебя злится, – сказала я.

– Мы ведь раньше были так близки. Ты больше общалась с Никитой, я – с Иркой.

Руднева замолчала и перевела взгляд с Ирки на Соболь. Та громко и звонко хохотала, обсуждая что-то с новоиспеченными подругами.

– Ты тоже осуждаешь меня? – спросила Диана. – Просто в какой-то момент мне показалось, что у нас становится все меньше общих интересов.

– Я тебя не осуждаю, – возразила я. – Так бывает, что люди вырастают друг из друга, как из вещей. И в дружбе, и в любви. Это грустно. Но абсолютно естественно. Ты не должна дружить с кем-то определенным с пеленок до самой старости. Мы ведь с Яровым тоже больше не общаемся, например.

Я взглянула в ту сторону, где парни из нашей гимназии вместе с другими ребятами играли в пляжный волейбол. Тут же разглядела Никиту. Странное дело, в одной команде с ним играл Марк – даже на пляже с идеальной прической, – но мой взгляд был прикован к Яровому. Никита, стянув волосы резинкой на затылке, в этот момент ловко отбил мяч. Я старалась не пялиться конкретно на него, но у меня это плохо получалось. Все-таки не верилось, что этот красивый высокий парень – тот самый Никита, который в детстве смотрел со мной мультики и делился жвачкой. Когда в игре возникла пауза, Яровой, будто почувствовав мой изучающий взгляд, посмотрел в нашу сторону. Тогда я смутилась и отвернулась. Проклятие, он заметил! А вот Диана продолжала без стеснения глазеть на Ярового.

– А зря ты перестала общаться с Никитой. Он настоящий красавчик.

Мне вдруг тоже захотелось поспорить, как спорила Ирка вчера по поводу вожатого. Сказать про нос картошкой, запах изо рта, жуткий сколиоз… Но возразить Рудневой было нечего. Никита и вправду с возрастом стал очень красивым парнем.

Когда настало время старших отрядов заходить в воду, Диана полезла в плетеную пляжную сумку.

– Я, пожалуй, не буду плавать. Лучше займусь своим загаром.

Она снова оглянулась на Соболь с подругами. Те тоже не шли в воду, а болтали, выставив пятые точки под солнце.

– Хочешь составить компанию? – предложила Диана, протягивая мне какую-то оранжевую баночку. – Молочко для быстрого загара. Отличная вещь!

– Вера, идешь? – помахала мне Ира.

Я было приготовилась подняться с пледа, но краем глаза заметила, что Диана так и не опускает протянутую руку с оранжевой баночкой. Почувствовала себя крайне неуютно. С одной стороны, Ирка ждала, пока я пойду в воду, а с другой – брошенная подругами Диана просила меня остаться.

И все-таки я уже чуть не поднялась к Третьяковой, как к ней и без меня подлетели Даня с Никитой. Даня взял Иру за руки, Яровой – за ноги, и вдвоем они потащили орущую и хохочущую подругу в воду. Я же, только представив себе, как Никита взял бы меня за лодыжки, смутилась. Нет, Ирка и без меня не заскучает. Я повернулась к Диане и спросила:

– Ну как там правильно заниматься загаром?

Руднева просияла и принялась намазывать меня своим чудодейственным молочком.

Ребята, выйдя из воды, сразу направились к нам, правда, по пути потеряв где-то Третьякову. Даня тут же занял место рядом с Дианой, а мокрый Никита приземлился на Иркино полотенце, рядом со мной. Я приподнялась на локтях и демонстративно уставилась на озеро. Там, на другом берегу, виднелся дикий хвойный лес. Никита будто нарочно коснулся влажным плечом моей горячей кожи, и я тут же покрылась мурашками. Но при этом почему-то сама не двигалась с места, хотя вполне могла лечь ближе к Диане. А Никита снова заерзал, еще и мокрыми пляжными шортами задел мое бедро. И я опять покрылась гусиной кожей. Видела боковым зрением, как Яровой без стеснения пялится на меня: на грудь, живот, ноги. Но, вместо того чтобы подняться и уйти на поиски Ирки, продолжала лежать, уже не разбирая, откуда берутся на теле эти предательские мурашки. Наконец, пережив неловкость, я чуть отмерла. Толкнула Никиту плечом и сердито прошептала:

– Прекрати пялиться!

– Тебе на меня пялиться можно, а мне нельзя? – склонившись к моему уху, шепнул Яровой.

Я только поморщилась. Никита усмехнулся и, отвернувшись, тоже уставился на воду.

– Нет, че эта шпала вокруг моей сестры все ошивается? – подал недовольный голос Даня. Я проследила за его взглядом и поняла, куда свинтила Третьякова. Стоя у красивых ярких зонтиков, Ира весело о чем-то болтала с нашим вожатым.

– Вот пройдоха! – вздохнула Диана, имея в виду Иру. Пока Руднева занималась загаром, Ирка уже перешла к активным действиям по завоеванию Бориса.

– Он старый для Ирки, – не унимался Даня.

– Старый? – ахнула Диана. – Много ты понимаешь. Он всего лишь второкурсник. Самый сок!

Третьяков поморщился.

– Слушай, я думала, ты только к Вадику испытывал «трепетную» любовь, и тогда я была с тобой солидарна, – начала я. – Но тебе, похоже, просто не нравится любой, кто подкатит к твоей сестре. Даже если к вам домой придет свататься Крис Хемсворт.

– Ох, об этом только мечтать! Если бы я открыла дверь, а там Крис… Я бы сразу к нему на руки полезла! – вздохнула Диана, с тоской поглядывая на Ирку и вожатого.

– К Крису и я бы на руки полез, – расслабленно рассмеялся Даня.

Кажется, Диана своей болтовней о парнях немного разрядила обстановку.

К вечеру погода испортилась. После ужина хлынул ливень. Мы сидели в палате с включенным светом под стук дождя по жестяным карнизам. По территории в такую погоду особо не погуляешь. Занимались всякой ерундой: кто в телефоне, кто с книжкой… Амелии в комнате не было. Нам всем было интересно, куда умотала Циглер в такую погоду, но никто не решался заводить о ней беседу.

– У меня от Инстаграма уже глаза в кучу! – пожаловалась Диана, отложив в сторону телефон. Она лежала на кровати, задрав ноги на стену. – Скучно. Девчонки, может устроим салон красоты?

Ирка с раскрытой книгой в руках даже головой не повела в сторону Рудневой. Я удивленно посмотрела на Диану. Сегодня она уже показала, как нужно заниматься загаром. Теперь у меня ныли плечи и горели щеки. «Это все мое чудо-молочко. Зато завтра проснешься шоколадкой!» – успокоила меня Ди после пляжа.

– Что еще за салон красоты? – с опаской спросила я.

Диана поднялась с кровати и подошла к тумбочке. Оттуда выудила сумку, судя по всему, набитую какими-то банками и склянками.

– Я взяла столько прикольных масочек. В том числе и тканевых. Загляденье!

Дождь уже не на шутку разошелся. За окном сверкнула молния.

– Я и так отлично выгляжу! – отрезала Ирка, не желая «посещать» Дианкин салон красоты. Но упрямая Руднева молча подошла к каждой из нас и протянула по упаковке с маской.

– Это мы сейчас отлично выглядим, а что будет лет через десять? Кожу, девочки, нужно питать! Она должна быть свежей, чистой, увлажненной… Это тяжелый труд – выглядеть все время отлично. Тем более нужно держать себя в тонусе, если собираешься встречаться с симпатичными парнями старше себя…

Диана не успела договорить. Ирка уже выхватила у нее из рук маску.

– Ладно-ладно, давай сюда!

Ей явно не хотелось обсуждать с Рудневой красавчика вожатого. Я сидела на кровати, подобрав под себя ноги, и подсмеивалась над девчонками.

Все-таки Диане удалось уломать нас на «процедуры». Нацепив тканевые маски, мы погасили свет и уселись на одной кровати с Иркиным планшетом. Включили какую-то старую комедию с Сарой Джессикой Паркер. Дождь продолжал глухо стучать. Вдалеке громыхал гром.

Амелия появилась в палате эффектно и неожиданно. В том момент, когда ярко сверкнула молния. От грохота двери мы вздрогнули и обернулись. Циглер, увидев наши маски в свете мерцающего планшета и молний, ахнула:

– Святые угодники!

Включила свет и оглядела нас.

– Что за фильм «Крик» вы тут устроили, куклы? – напустилась на нас Циглер.

С ее темных волос стекала дождевая вода, и с плаща капало на пол. В палате тут же запахло грозой, прохладой и мокрой хвоей. Диана осуждающе поглядела на Амелию и на лужу под ее ногами.

– Это корейские масочки, очень эффективные! Тебе дать? У меня много. Они со всякими ароматами…

Ирка только хмыкнула. Амелия переступила через брошенную тут же на полу сумку с кремами и проворчала:

– Спать ложитесь, через двадцать минут отбой.

Амелия принялась стаскивать с себя мокрые вещи. Тяжелую черную толстовку бросила на спинку кровати.

– Наследила-то! – проворчала Ирка, вытирая у входа.

Нам всем было интересно, где пропадает по вечерам Амелия, но никто не осмеливался спрашивать.

– Ты ляжешь спать с мокрой головой? – ахнула Диана. – Она у тебя кое-как высохнет! А толстовка помнется. У меня есть плечики!

Амелия проигнорировала предложение, спрятала в сумку книгу с неизменной черной обложкой и, схватив с тумбочки зубную щетку с пастой, снова отправилась к выходу.

– Ночь будет долгой, – предупредила она нас.

Хлопнула дверь, и мы снова переглянулись.

– Это что за «Игра престолов»? – удивилась Ирка.

– Наверняка она просто нас пугает, – проворчала Диана, убирая обратно в сумку кремы. – Не берите в голову, девочки, у нее своеобразный юмор. Пойдемте тоже масочки смывать.

Я была согласна с Дианой по поводу глупых шуток Амелии. Тогда никто из нас не подозревал, что ночь в самом деле будет веселенькой.