Текст книги "Трудный выбор"

Глава 14

Мэйси

Для меня все происходящее – это слишком. Эмоциям не хватает места внутри, и они прорываются наружу. Они разрывают меня, разрушают – я почти чувствую это.

Бессмыслица…

Но когда чувства поддавались логике? Они как незваный гость, с которым приходится мириться. Они похожи на человека, которого вы не понимаете и с которым надо постоянно сражаться.

Поэтому я плачу. Снова. Но на этот раз я не одна, и слезы капают не на мои голые колени, а впитываются в рубашку Гранта.

Очки сползли и неприятно давят на переносицу, но мне все равно.

– Тебе действительно пора, – говорю я, но прижимаюсь к Гранту сильнее, потому что не хочу оставаться в одиночестве.

Слышу его смех. Слезы текут из глаз, пока Грант нежно гладит меня по спине, чтобы успокоить.

– Ты не хочешь, чтобы я уходил. И раз мы с сегодняшнего дня друзья, я и не собирался.

Его ответ застает меня врасплох, и я на мгновение задерживаю дыхание.

Поднимаю голову, немного поворачиваю ее и смотрю на него сквозь слезы.

– Друзья? – спрашиваю я. Меня словно пыльным мешком по голове огрели.

– Да, – говорит он, внимательно глядя на меня, а потом широко ухмыляется. – Было бы очень странно, если бы я так долго обнимал тебя как коллегу. Если мы друзья, градус странности понижается.

Его слова вызывают у меня смех и заставляют, наконец, выпустить Гранта из объятий, поправить очки и вытереть слезы. Его руки опускаются к моей пояснице. Он учтив, вежлив, но я вдруг осознаю, как близко мы стоим – и что на мне совсем немного одежды. Его прикосновения сквозь тонкую ткань ощущаются так, словно одежды и вовсе нет. Я ощущаю его тепло и близость. В какой-то безумный миг мне даже хочется, чтобы его пальцы проникли под ткань…

– Так, ладно! – говорю громким высоким голосом, прежде чем сделать шаг назад, и глубоко вздыхаю.

Мне нравится то, как я себя чувствую рядом с Грантом. Будто мы действительно хорошие друзья. Это естественно, правильно, и я удивляюсь, встречаясь взглядом с его зелеными глазами, почему за все время работы в Уайтстоун между нами не было ничего, кроме коротких приветствий или разговоров по работе. Лоре это удалось. Митчу тоже. Даже Сьерре.

Джейн всегда была тихоней, а про Зину я ничего не знаю. Райан полностью поглощен делами и почти не заходит даже поздороваться, так что он не в счет.

Я не так часто работала с Грантом, как Лора, но… теперь он мне интересен, когда я знаю, что мне нравится его близость. Он хороший медик, у него всегда есть совет или шутка, которыми можно поделиться, и он знает практически все. Сьерра из-за этого называет его сплетником, но некоторые просто многое замечают в отношениях между людьми. У меня тоже часто так бывает.

Только не с Грантом. Мы все немного о нем знаем. Понятия не имею, почему меня вообще это волнует, почему это так важно.

Он внимательно разглядывает меня, и мне хочется узнать, о чем он думает. Задаваясь тем же вопросом, он произносит низким голосом:

– О чем задумалась, Мэйс?

Сердце колотится так сильно, что я слышу его стук. Этот звук заглушает все остальное.

Я не могу ответить. Что должна сказать? Что волнуюсь за Сьерру и Джесс, что последние сорок восемь часов превратили меня в зомби и довели до предела? Что я подавлена? Что, кажется, до сих не пришла в себя? Что он волнует меня? Что мне хочется, чтобы он остался – несмотря на то, что секунду назад собиралась попросить его уйти. – Слушай, а если так? – спрашивает он бодрым голосом, хлопая в ладоши. – Я сейчас позвоню Митчу, хотя, возможно, ему уже сообщили из Уайтстоун, но я хочу убедиться, – я киваю. Митчу надо знать, – а ты тем временем примешь душ или горячую ванну.

– От меня плохо пахнет, да? – вырывается у меня. О черт, и почему я сначала говорю, а потом думаю?

– Я не это имел в виду, но могу понюхать тебя еще раз, чтобы убедиться.

– Нет, все в порядке, – ворчу я, скрещивая руки на груди и морща нос.

– Я хотел сказать: горячий душ поможет тебе расслабиться, и ты почувствуешь себя лучше.

Его предложение звучит разумно.

– Я… пойду приму душ. В последнее время не очень люблю купаться в ванне.

– Отлично, я тоже предпочитаю душ, – говорит Грант и улыбается, что заставляет меня задуматься, нет ли скрытого смысла в этой фразе. Очень вероятно, ведь обычно я не обращаю внимания на подобное.

– Хочешь пойти со мной? – спрашиваю я и через секунду понимаю, о чем спросила. Если прежде в этой ситуации и не было двусмысленности, теперь она появилась.

Глаза Гранта расширяются, рот слегка приоткрывается, и он выглядит таким же потрясенным, как и я.

– Думаю, что на этот вопрос нет правильного ответа, – говорит он, а я прикрываю рот рукой, сгорая от стыда. Как я могла такое предложить?

– Прости. Я не это имела в виду. Иногда я говорю слишком быстро и много, но не фильтрую мысли. И тогда случается то, что случилось, – тараторю я задыхаясь, но когда вижу, что Гранту приходится сдерживать смех, испытываю облегчение и одновременно злость. Я слегка толкаю его в плечо.

Я похожа на сердитого хорька, пытаясь придумать какое-нибудь ругательство.

– А теперь иди и прими душ. Я позвоню Митчу и буду ждать тебя.

– Хорошо. Поищу какую-нибудь свежую одежду, – без прикосновения Гранта мне немного зябко, я, потирая руки, прохожу мимо него и останавливаюсь перед дверью комнаты.

– У нее точно ничего серьезного? – понимаю, что он знает о Сьерре столько же, сколько я, и что он не может поставить диагноз или что-то обещать, но мне нужно это услышать. Иногда важно услышать красивую ложь, которая может стать правдой.

– Да. Скоро ей будет лучше.

Я молюсь, чтобы он был прав, иду в комнату и закрываю дверь. Осторожно прислонившись к ней, слышу шаги, которые становятся все тише, и шепчу:

– Спасибо.

Через полчаса, приняв душ, увлажнив кремом кожу и переодевшись, я чувствую себя немного лучше. Горячая вода сняла боль в мышцах и смыла грязь последних нескольких часов. Теперь я бодрее, хотя все такая же уставшая. Свежая футболка оверсайз и мои любимые фиолетовые легинсы идеально сочетаются с оправой того же цвета. У меня не хватает терпения полностью высушить волосы, поэтому я вытираю их полотенцем и лишь слегка подсушиваю феном, потому что не люблю собирать мокрые волосы в пучок. К тому же я заболеваю, если не просушиваю хотя бы корни волос. Вдобавок сам процесс меня успокаивает. Особенно этим утром.

Вздохнув, вешаю полотенце сушиться и босиком иду в прихожую. Я слышу звук телевизора в гостиной – Грант сидит на диване и смотрит документальный фильм о реальных преступлениях.

– О, я его уже видела, он отличный, – говорю, и Грант, вздрогнув от неожиданности, оборачивается. Видимо, он не слышал, как я подошла.

– Прости, не хотела тебя напугать.

– Меня так просто не испугать, – он отвечает с такой серьезностью, что мне приходится сдерживать смех. Очевидно, это не так.

Я устраиваюсь рядом на диване и думаю о том, что всего час назад сидела здесь со Сьеррой. Интересно, уже что-то известно? Наверняка Джейн бы нам сообщила.

– Ты дозвонился до Митча?

– Да. Но он ответил по-испански – видимо, ругался, и положил трубку. Полагаю, он сразу поехал в Уайтстоун.

– А Сьерра?

– Нет, пока ничего. Но они будут на связи. Джейн с ней, Митч наверняка уже там, Йен займется ее лечением. Все будет хорошо.

Я киваю и смотрю серию, которая сейчас идет, – о серийном убийце Теде Банди.

– Это ты выбрал?

– Из твоего списка для просмотра. Ты часто такое смотришь?

Я пожимаю плечами.

– Криминальные истории помогают расслабиться.

Грант поворачивается ко мне, глядя с искренним изумлением.

– Это тебя расслабляет?

– Да, конечно. Меня пугают только вымышленные ужасы. Реальные преступления мне почему-то не страшны.

Гранту не верится. Он качает головой.

– Ты и книги такие читаешь?

– Иногда. Мне нравятся триллеры и детективы. А еще фантастика и истории, основанные на реальных событиях, но книги все же отличаются от сериалов или документалок. Тебе нравится читать?

– Когда у меня есть время. Очень редко.

– Какие жанры? – с интересом спрашиваю я, положив руки на колени.

– Детективы, медицина, иногда романы, научная фантастика. Мне нравится очень разное, – Грант щурится. – Сейчас я читаю второй том «Властелина колец». Уже несколько месяцев.

Думая, что это шутка, я начинаю улыбаться, но Грант смотрит на меня серьезно, и я останавливаюсь.

– Без шуток?

– Нет. Она меня убивает. Я трижды засыпал, пока читал, но не хочу браться за другую. Это изнуряет.

– Брось ее!

– Но… фильмы невероятные, и мне очень хотелось узнать, насколько хороши книги. Они гениальны, но кому охота читать двести страниц о том, как Голлум ведет двух хоббитов на гору? Я тебя умоляю.

– Брось ее! – повторяю настойчиво. – Ты можешь вернуться к ней позже.

– Да, может быть, – ворчит он. – Что ты читаешь?

– Книгу Джона Гришема. Я возвращаюсь к его произведениям каждый год, даже если прочла книгу раньше. Обожаю его истории. Еще я читаю триллер немецкой писательницы, который был недавно переведен, – «Прости, я сделала это только ради тебя».

– Звучит неплохо.

– О да, – отвечаю с улыбкой, и Грант тоже улыбается.

– Рад, что тебе стало лучше.

– Я тоже, – шепчу, с трудом сглатывая. С Грантом так легко разговаривать, хотя мы почти незнакомы. Но сейчас мы сидим вместе на диване в гостиной, смотрим документальный фильм, болтаем о книгах – на часах около шести утра – и наши колени почти соприкасаются. Наши друзья в это время либо работают в больнице, либо там из-за полученных травм. Все это слишком странно, и меня мучает совесть, потому что Грант занимает мои мысли, потому что мне очень хорошо, потому что я не одна.

Мне уютно, и я расслабляюсь, хотя следовало бы думать о Джесс и Сьерре. Я тихо вздыхаю.

– С ней все в порядке, – он кладет ладонь поверх моей руки, чтобы успокоить.

– Что?

– Сьерра. Зануда. Наглая упрямая всезнайка, которая живет здесь с тобой. Все будет хорошо, даже если нам пока не сообщили результаты обследования.

– Как ты узнал, о чем я думаю?

– Ты вздыхала, и выражение твоего лица изменилось. Догадаться было несложно.

– Хм. Я считала, у меня непроницаемое лицо.

Грант от души смеется, и так сильно, что кашляет и краснеет. Я хочу ударить его по спине, но он останавливает меня.

– Все в порядке, все в порядке! Боги не задыхаются.

Это звучит настолько странно, что я начинаю смеяться вместе с Грантом. И должна признаться: мне, похоже, понадобится время, чтобы понять его. Он интересен мне. В нем много граней, много сторон, которые меня удивляют.

Последние несколько часов показали, что он – человек, с которым мне приятно находиться рядом. И не только на работе.

– Ты хочешь и дальше смотреть телевизор или пойдешь домой отдохнуть? – спрашиваю после минутного молчания, надеясь, что он останется. Но не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным составлять мне компанию. Я даю ему возможность уйти, не испытывая при этом неловкость.

– Если ты не против, посмотрю еще одну-две серии.

– Хочешь узнать, что еще они выяснили. Расследование тебя увлекло.

– Конечно! – он усаживается удобнее, зарываясь в подушки. Наши плечи слегка соприкасаются, и мне приходится заставлять себя смотреть на телевизор, а не на Гранта.

Да, приятно быть с кем-то, когда не хочется оставаться в одиночестве.

Глава 15

Грант

Уже рассвело, первые лучи солнца падают мне на лицо, рука затекла, а комнату наполняет раздражающий звук. Это звонит будильник на моем телефоне, и я ненавижу этот звук.

– О боже, – раздраженно бормочу я.

– Выключи его, – стонет полусонная Мэйси рядом со мной и зажимает рукой уши.

– Я не могу вытащить эту чертову штуку из штанов! Она застряла.

– Старайся лучше, – просит она, словно это может решить проблему. Ругаясь, я судорожно пытаюсь достать телефон. Кажется, у меня затекли все мышцы.

– Когда он стал таким большим?

– Меня не спрашивай. Я лишь хочу, чтобы ты уже вытащил его из штанов, – настойчиво говорит она, а ее голос становится более агрессивным.

– Подвинься, тогда мне будет легче его достать.

– Пожалуйста, достань его, я больше не могу терпеть.

Я замираю и, несколько раз моргнув, смотрю на Мэйси, которая этим утром заснула рядом со мной и теперь полулежит у меня на груди. Она прижимается ко мне. Диван достаточно большой, чтобы мы могли сидеть рядом, не касаясь друг друга.

Прокручиваю в голове наш диалог и начинаю смеяться. Мэйси трясет головой из-за моего приступа смеха и недовольно ворчит:

– Грант! Что, черт возьми, ты делаешь?

– Я… пытаюсь… честно! – но это так смешно. – Обещаю, сейчас же вытащу свою штуку из штанов.

Мэйси, ее волосы растрепаны, поднимает голову и хмурится. Я прижимаю руку к животу, который подрагивает от смеха.

Не проходит и нескольких секунд, как она начинает понимать, почему я смеюсь. Она задумывается, выражение ее лица меняется, и вдруг она открывает глаза. Быстрее, чем можно ожидать, ее щеки становятся красными. Она рывком садится и начинает поправлять футболку.

– Прости, – говорю я, но все еще не могу успокоиться. Теперь я могу двигаться свободнее и, наконец, достав мобильный из кармана штанов, выключаю будильник.

– Мне тоже очень жаль. – Мэйси выглядит смущенной, поэтому я сажусь прямо и внимательно разглядываю ее.

– Чего именно? – я мог бы сказать, что ничего страшного не произошло. Мы просто заснули рядом на диване, и она прижалась ко мне после просмотра потрясающего документального фильма о настоящих преступлениях. Но тогда я лишусь удовольствия наблюдать, как Мэйси пытается объясниться, а я не могу упустить такую возможность.

– Всего? – нерешительно спрашивает она, и я поднимаю бровь. Давай же. Неужели это все? – Что тебе пришлось смотреть фильм вместе со мной?

Я терпеливо жду.

– Что… ты заснул здесь, на диване. Наверняка тебе было неудобно, – она делает глубокий вдох. – Ну… со мной, – она щурится. – Что я уснула на тебе, – говорит она так быстро, что едва успеваю ее понять.

Я ухмыляюсь.

– Не вижу проблемы, но твои извинения были великолепны!

– Болтун, – ворчит она, красная как рак, а потом осматривается вокруг. Она поднимает плед, щупает под подушками и щурится. – Ты не видел мои очки?

– Нет. Но помогу их найти, – Мэйси и без очков прекрасна, просто выглядит иначе. Очки – часть ее образа.

Через некоторое время нахожу очки на полу под диваном.

– Вот.

– О, отлично. Спасибо. – Мэйси трет лицо, прежде чем надеть очки, и с лукавой улыбкой спрашивает: – Кстати, который час?

Я бросаю взгляд на дисплей мобильного.

– Двенадцать, моя смена начинается через час. Я всегда ставлю будильник за час до начала, чтобы не опоздать, и… черт.

– Что случилось?

Смотрю на журнал вызовов – там несколько пропущенных звонков.

– Звонили из Уайтстоун! Несколько раз!

– Что? – восклицает Мэйси и чуть не падает с дивана, пытаясь схватить со стола телефон. – У меня разрядилась батарея. Не может быть, – шипит она, в отчаянии тряся мобильным. – Как мы могли проспать так долго? Мы же не мумии!

Я приподнимаю бровь.

– Хотя иногда мне так кажется.

– Сейчас на это нет времени, Грант! – ее голос серьезный и отчаянный одновременно. Суметь сказать так – это искусство.

– Как скажешь, малышка.

Я подмигиваю Мэйси, и она говорит что-то совершенно неожиданное:

– У тебя что, тоже ресница в глаз попала? Но честно признаюсь, я не собираюсь ее вытаскивать.

– Ты бы не помогла мне? – в изумлении спрашиваю я, нажимая кнопку быстрого набора номера торакального отделения в Уайтстоун. – Думал, что мы друзья!

– Все имеет предел, Грант. Мне жаль. Но прикосновение к глазу его переходит.

– Ты хирург. Ты постоянно прикасаешься к внутренним органам, – ворчу, продолжая слушать музыку, пока на звонок никто не отвечает.

Невероятно. Я перезваниваю в отделение кардиохирургии.

– Если бы хотела прикасаться к глазному яблоку, то стала бы офтальмологом, – говорит Мэйси, и я тихо фыркаю.

– Просто не верится… Алло? Это Грант, Белла. Ты можешь соединить меня с отделением торакальной хирургии или, может, знаешь что-нибудь о Сьерре? Они там трубку не берут.

Мэйси пододвигается ближе ко мне, наклоняется вперед, чтобы тоже слышать, и я включаю громкую связь.

– Мэйси подслушивает, – сообщаю Белле.

– Привет, Белла, – говорит она.

– Здравствуй, дорогая. Очень хорошо, что вы позвонили.

Мэйси прикусывает губу, похоже, снова вступая в схватку с чувством вины, поэтому я тороплю Беллу.

– Сьерра в отделении торакальной хирургии? Как она?

– Да, она там. Под наблюдением Йена. У нее ушиб легкого.

– Черт.

– После рентгена возникло подозрение на разрыв легкого, поэтому Сьерре сделали компьютерную томографию, но, к счастью, подозрение не подтвердилось. Ей прописали обезболивающие и кислородную терапию. Уровень кислорода в крови низкий, ей трудно дышать, поэтому приходится регулярно надевать кислородную маску.

– Значит, все серьезно, – шепчет Мэйси, и Белла сочувственно вздыхает.

– Восстановление потребует времени, дорогая. Легкое должно зажить. У Сьерры все получится. У нее нет разрывов, нет внутреннего кровотечения, ребра целы.

– На лечение уйдет несколько недель? – спрашиваю, не сводя глаз с Мэйси, которая с трудом может поверить услышанному.

– Она пробудет в палате около недели. Ее отправили на больничный до конца года. Если ее состояние улучшится раньше, чем ожидалось, решение пересмотрят. Но, по моему опыту, Сьерре придется оставаться под наблюдением еще неделю или две, и она сможет вернуться к работе не раньше середины января. Что будет на самом деле – покажет время.

– А как же экзамен? – с ноткой паники в голосе спрашивает Мэйси.

– Она справится, – говорю я. – Теперь у нее достаточно времени для подготовки, и она сможет сдать его вместе с вами весной.

– Не волнуйтесь, состояние Сьерры стабильное. Так сказал Йен примерно час назад. Теперь, простите, мне пора вернуться к работе.

– Хорошо, до скорой встречи, Белла.

– Пока, и спасибо! – кричит Мэйси, и я завершаю разговор. – Ушиб легкого, – недоверчиво повторяет она и облокачивается на спинку дивана.

– Могло быть и хуже, – замечаю я.

– Ты прав, всегда возможен худший исход. Но… для Сьерры это смерти подобно. Ее отправили на больничный, а работа – ее жизнь! Она будет сидеть здесь, в квартире, и каждый день мысленно уничтожать мир, потому что ей до смерти скучно. Возможно, в какой-то момент она проберется в Уайтстоун и станет работать так, чтобы никто не знал, потому что иначе сойдет с ума. Или она начнет докучать мне и Джейн по ночам. Боже, я в ужасе от этой перспективы, ведь такое вполне возможно.

– Да ладно, ты немного преувеличиваешь…

Мэйси поднимает бровь и смотрит на меня в ожидании, и, к сожалению, я вынужден пересмотреть свое заявление.

– Хорошо, согласен, это будет ужасно.

– Но ты тоже прав. Возможно, ей потребуется больше времени на восстановление, но это лучше, чем разрыв легкого, коллапс легкого или другие сложные травмы. Мы должны быть благодарны за это.

– Да, именно. А как ты? Тебе лучше?

– Я? – удивленная, она указывает на себя. – Все хорошо. У меня есть ингалятор и нет серьезных травм. Пара гематом и царапины не в счет.

– Это радует, – я скидываю покрывало, потираю усталое лицо и встаю. – К сожалению, мне нужно поторопиться, чтобы не опоздать. И надо по пути зайти домой. Холли ждет меня и наверняка будет злиться.

– О, вот как. Хорошо, – Мэйси тоже поднимается и молча стоит рядом со мной, пока я беру куртку со спинки дивана, подбираю обувь и шлем, которые оставил на полу, и направляюсь к входной двери.

Мэйси обгоняет меня и открывает замок, но избегает моего взгляда.

– Спасибо за все, – бормочет она, а я улыбаясь качаю головой. Она очаровательна.

Мне бы хотелось обнять ее, но, похоже, сейчас не самый подходящий момент. Поэтому лишь говорю:

– Я бы не остался, если бы не хотел.

– Все равно спасибо.

– До встречи, Мэйси. Позже навещу Сьерру, может быть, мы увидимся.

Глава 16

Грант

– Мистер Мастерсон, нам позаботиться о вашем мотоцикле?

– Нет, спасибо, Маркус. Я сразу же уеду! – запыхавшис, кричу я, проносясь мимо швейцара лет сорока, который стоит перед входом в отель «Сент-Айверсон» и встречает гостей. Маркус для меня – как член семьи, я знаю его по меньшей мере лет десять.

Со шлемом под мышкой я бегу через фойе одного из самых престижных отелей класса люкс в Аризоне, что вызывает снисходительные взгляды постояльцев. Но мне на это наплевать.

Я спешу к лифту, нажимаю кнопку с надписью «Пентхаус» и пытаюсь перевести дух, поднимаясь на тридцать пятый этаж.

Телефон внезапно вибрирует, и я достаю его в надежде, что Мэйси написала сообщение. Но сообщение от Кэйси, моей сестры.

Не забудь о рождественской вечеринке, Грант. Тебе нужны пиджак и спутница. Не явиться – не вариант. Я заступлюсь за тебя перед мамой и папой.

Сестра меня защитит. Благородно с ее стороны, и надо отдать ей должное, Кэйси старается на всех мероприятиях родителей, но в итоге мне все равно достается.

Слегка раздраженный, я засовываю мобильник обратно в карман. Эта рождественская благотворительная встреча проходит каждый год, и я ее ненавижу. Конечно, на ней собирают огромные деньги, которые перечисляются в различные благотворительные организации, но это, пожалуй, единственный плюс всей затеи. И я понимаю, что никто не спрашивает лишнего, потому что деньги есть деньги, но давайте посмотрим правде в глаза, эти пожертвования – чистое лицемерие. Богачи приходят туда для того, чтобы их заметили или ради новых связей. Они делают пожертвования, чтобы о них говорили, и могут весь вечер наслаждаться лучшей в городе едой и напиваться за счет спонсоров и хозяев мероприятия. Зачастую им даже не приходится платить за вечерний наряд, который предоставляют известные модельеры и дизайнеры. Ведь каждое подобное мероприятие, организованное моими родителями, – это то, о чем потом говорят в деловых кругах. И вы не должны его пропустить, если принадлежите – или хотите принадлежать – к элите.

Я предпочитаю делать пожертвования без лишней шумихи и сохранять душевное спокойствие до, во время и после того, как мне приходится слушать сплетни и разговаривать с людьми, для которых самый важный вопрос – лосось или икра?

Проблема в том, что, если в этот раз я не поеду, Кэйси придется выслушивать язвительные намеки отца и терпеть мамино внимание, потому что бедняжка осмелилась стать простым прокурором, а не адвокатом с двойными стандартами в папиной элитной фирме. Обычная история.

Но когда я рядом, они, как правило, оставляют ее в покое, потому что в их глазах я – более серьезная проблема. Я фактически каждый раз защищаю сестру, прежде чем она сможет потом защитить меня.

Дзинь.

Двери распахиваются, и я оказываюсь в фойе. Шестикомнатный пентхаус занимает весь этаж и уже много лет является моей квартирой. Поэтому его нельзя забронировать – ведь я занимаю его постоянно.

– Засранец, засранец! – Слышу, как Холли ругается, и закатываю глаза. Она всегда такая драматичная.

– Ладно. Не стоит каждый раз оскорблять меня, когда прихожу домой. Иначе однажды я выкину тебя, – говорю сердито, швыряю куртку на диван и мчусь в ванную. Я быстро умываюсь, чищу зубы и пытаюсь пригладить растрепанные волосы, прежде чем броситься в гардеробную, чтобы надеть свежую одежду.

Вернувшись в гостиную, слышу громкий смех Холли. Она не воспринимает меня всерьез. Конечно.

– Прости, что оставил тебя одну, но у меня было важное дело, – она продолжает смеяться, а я тру лоб. – Меня дразнит серый попугай. Не могу поверить, что вообще тебя спас.

– Идиот, – выдает она, и я сердито сверлю ее взглядом.

Ее клетка не уступает по размерам однокомнатной квартире, она без проблем может сделать в ней несколько кругов, места достаточно. А когда я возвращаюсь домой, то выпускаю ее, чтобы она свободно летала по пентхаусу. Поэтому она не очень довольна, когда я ухожу.

– Прости, был неправ. – Иду на кухню, чтобы найти какое-нибудь лакомство, немного фруктов и початок кукурузы, которую Холли особенно любит. Досыпаю зерновой корм. Обычно еда ее немного успокаивает. – После смены я вернусь домой и сразу выпущу тебя, но сейчас мне нужно идти, – я нежно глажу ее по перьям и радуюсь, что она позволяет. Так было не всегда. Холли около десяти лет, и примерно три года она живет со мной. Я никогда не хотел заводить попугая, но однажды заглянул в зоомагазин по просьбе сестры – и там была она. Истощенная, грустная, со взъерошенными перьями и в такой маленькой клетке, что она даже не могла расправить крылья. Ее взгляд был настолько печальным, что я не удержался и забрал ее с собой. С тех пор и дня не прошло, чтобы она не бранила меня. Вот такая благодарность за спасение.

Быстро запихиваю в рот кусок вчерашнего торта, затем спускаюсь вниз и бегу через фойе к выходу из отеля.

– До свидания, мистер Мастерсон.

– Было бы здорово, если бы ты наконец назвал меня Грантом, – говорю Маркусу, забираясь на мотоцикл. Он улыбается. Мы оба знаем, что этого никогда не произойдет. Это не соответствует его представлениям о данной работе, не соответствует предписаниям.

Я отворачиваюсь, надеваю шлем и уезжаю. Обычно я прохожу расстояние до больницы за десять минут; если заглядываю в кофейню на углу, то за пятнадцать. Хотя с тех пор как в больнице появилась Лора с ее потрясающим фраппучино, мне больше не нужно этого делать. Несколько последних недель я еду на мотоцикле длинной дорогой до и после работы. Это доставляет удовольствие, проясняет голову и расслабляет меня – куча плюсов.

Но только не сегодня. Пробки адские, а времени мало, потому что я заснул у Мэйси. Мэйси… Одна мысль о ней заставляет мое сердце биться быстрее. В последнее время я так часто думал, как завязать с ней разговор, узнать ее лучше или даже пригласить на свидание, но не решался сделать первый шаг. Я хотел дождаться подходящего момента и боялся все испортить. А потом налетела песчаная буря, которая все перевернула с ног на голову. И хотя она принесла страшные последствия, я немного благодарен ей, потому что иначе я, возможно, так ничего и не сделал бы. Теперь же я попытался сблизиться с Мэйси и чертовски рад этому.

Когда я приезжаю в Уайтстоун, паркую мотоцикл и прохожу через главный вход, чувствую себя бодрым и готовым к новому дню, несмотря на то, что почти не спал.

Я поднимаюсь в отделение кардиохирургии, готовлюсь к дежурству и встречаю на ресепшене Лору, которая начинает смену вместе со мной и еще должна переодеться.

– Эй, малышка! Ты опоздала.

Она замирает и морщится.

– Я была у Джесс.

– Как она?

– Лучше, я думаю. Она разговаривает со мной, но… она… – Лора тяжело выдыхает и прикусывает нижнюю губу. – Она пугает меня. Я не узнаю сестру. Она была такой замкнутой и печальной только после смерти родителей.

– Дай ей время. Я не скажу ничего нового, если напомню, что травмы не исчезают за одну ночь.

Она бормочет что-то себе под нос и делает глоток из кружки.

– Чашка, – бормочу я, и Лора от неожиданности замирает. Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами. – Ты впервые забыла про мой кофе. Что дальше? Скажешь, что хочешь развестись?

Конечно, она не воспринимает меня всерьез.

– Мы не женаты, Грант.

– У нас был тесный рабочий брак, доктор Коллинз, – я театрально кладу руку на сердце.

– Был? Так это ты хочешь развестись? – восклицает она и наклоняется ко мне.

– Не говори ерунды, мы не женаты, – повторяю я ее слова.

– Грант, – шипит она, и я получаю от этого удовольствие.

– Все в порядке. Пойду утоплюсь в той жиже, что вытекает из нашего кофейника.

– Извини.

Я отбрасываю шутливый тон, потому что вижу, насколько расстроена Лора.

– Перестань, я лишь дразнил тебя. Увы, я слишком привык к твоему чертовски вкусному кофе. Но ты мне ничего не должна. Тебе не за что извиняться.

– Давай принесу тебе кофе в следующий раз, договорились?

Я складываю руки в молитвенном жесте.

– Умоляю!

– Прекрати, – внезапно слышу рядом голос Нэша. Он берет папку и становится рядом с Лорой. – Я единственный, кто может ее о чем-то умолять.

Она смеется, он ухмыляется, а я корчу физиономию.

– Ладно, это слишком для меня, займусь своими прямыми обязанностями.

– Да уж надеюсь, потому что я собираюсь домой, – ворчит Белла, которой надо передать мне дела.

– А мне нужно переодеться, – говорит Лора и прощается. Я стараюсь не обращать внимания на то, что Нэш следует за ней, как влюбленный тролль.

– Вот, – Белла протягивает мне стопку папок, – это новенькие. Мистер Муд…

Я начинаю смеяться.

– Что это за имя?

– Не болтай ерунды, – говорит она, но едва сдерживает смех. – Ему только что сделали операцию, установили новый кардиостимулятор, ты можешь позже перевести его из послеоперационной в палату 331. Миссис Питерс, которая недавно была на интенсивной терапии, уже в своей палате. Вчера утром ей сделали операцию по шунтированию, все прошло без осложнений. Вероятно, она еще отдыхает. И… миссис Хейс.

– Опять? – спрашиваю, открывая ее документы.

– У нее снова проблемы с дыханием и боли в груди. Мы провели полное обследование, но не смогли найти ничего, что объясняло бы ее боли.

– Как и в предыдущие девять госпитализаций в этом году. Не знаю, продолжать мне желать, чтобы эта упрямая старушка была здорова и только симулировала, или чтобы она оказалась серьезно больна, и мы, наконец, нашли причину и избавили ее от боли, – я делаю глубокий вдох. – Кто еще?

– Мистер Сондерс. Завтра утром ему поставят стент. Кроме этого, несколько пациентов были выписаны или переведены.

Никто не ведет здесь бумажную работу так тщательно и аккуратно, как Белла.

– Спасибо! Ты – душа нашего отделения.

Польщенная, она машет рукой.

– Хватит меня умасливать, это не сработает.

О, мы оба знаем, как это работает. И все же это правда: Белла умело наводит порядок в хаосе, даже в том, который создают коллеги.

– Я сейчас начну обход. Сегодня со мной дежурит Софи, верно?

– Да, она скоро поможет тебе, ей нужно было отправить заключение в торакальное отделение для пациентки с тяжелой травмой грудной клетки, чтобы исключить повреждение сердца.

– Все ясно. Спасибо!

– Кстати, сегодня утром пришла информация, которая тебя точно порадует.

– Мы получаем кофемашину и персонального бариста? – честно говоря, я бы мог снова купить кофемашину. Но предыдущую мои дорогие коллеги сломали всего спустя несколько месяцев, потому что она работала без перерыва. Бедняжка всегда выглядела ужасно грязной, и ни у кого не было времени ее почистить.

– Нет. У нас наконец-то появились две новые медсестры.

– Что? – я так удивлен, что едва не роняю папки.

– Да. Только для нашего отделения.

Ее глаза почти светятся от предвкушения.

Я одобрительно киваю. Не думал, что в этом году что-то получится.

– Не знаю, что и сказать.

– Я тоже. Поверю этому счастью лишь тогда, когда они начнут здесь работать, – с улыбкой говорит Белла.

– Да, я тоже. – Многозначительно поднимаю брови. Нам обещают увеличение штата уже вечность. Доктор Гарднер делает все, что может, и я не виню его. Хорошие медсестры не растут на деревьях, найти их – настоящая проблема, но это, впрочем, не меняет того, что мы все работаем на пределе. Или уже превысили его.