Текст книги "Уильям Калхоун и Чёрное перо. Книга I"

***

Было уже светло. Привычный в это время года дождь вовсю барабанил в окно комнаты, где спал Уильям. Уткнувшись носом в подушку, он досматривал последние сны, когда что-то едва ощутимое и мягкое на ощупь слегка защекотало его ноздри. Еще полминуты Уильям сопротивлялся, продолжая спать, но настойчивый раздражитель полностью накрыл собой его лицо. Громко чихнув, Уильям резко поднял голову от подушки. Приоткрыв один глаз, он попытался определить, кто нарушил его сон, но все, что ему удалось разглядеть, – это белые ворсинки, заслонившие собой окружающий мир. Он достал наполовину высунувшееся из-под подушки волшебное перо. В последнее время он всегда клал его туда перед сном. Крепко сжав перо в руке, Уильям сел в постели.

– Послушай, старина! – решительно обратился он к перу. – Давай договоримся вот о чем: если хочешь и дальше дружить со мной, ты больше никогда не будешь без причины будить меня. Нравится это тебе или нет, но здесь командую я! В противном случае, в следующий раз будешь ночевать под кроватью!

В ответ перо, казалось, поникло в его руке, и тогда Уильям обратился к нему вновь, но уже более мягко:

– Только давай без обид, ладно? Просто впредь старайся не будить меня таким не очень приятным образом. А насчет кровати я пошутил…

После этих слов перо в его руке тут же вернулось в прежнее стройное положение, но, видимо в знак покорности, лишь чуть-чуть шевелило ворсинками.

– Вот и славно! – довольным тоном проговорил Уильям и соскочил с постели.

С того дня, как он перестал посещать школу, Уильям не мог найти себе занятие, когда оставался дома в одиночестве. Раньше он все свое время посвящал урокам, а теперь, оставшись один в доме, он слонялся из угла в угол своей комнаты в ожидании Нимуса. На этот раз он ждал не столько новостей от него, сколько его самого. Через несколько часов ему предстояло отправиться в Германию, и с самого утра в нем царило непреодолимое желание ускорить время, чтобы приблизить час поездки. Уговорить миссис Хоггарт отпустить его на выходные к Бобби Аткинсону, труда не составило. Уильям и раньше отпрашивался погостить у него день-другой. Хоггарты вообще всецело доверяли Уильяму, и он их еще ни разу не подводил. Так что и в этот раз тоже все обошлось. Сообщив, что сразу после уроков он отправится к Бобби, Уильям еще вчера попрощался с мистером и миссис Хоггарт, пожелав им спокойной ночи, и, вернувшись в свою комнату, вскоре заснул.

С самого утра он с приятным волнением готовился к предстоящей поездке в Германию. Хотя, если говорить честно, вся подготовка заключалась в том, что он терпеливо лежал на кровати, пытаясь представить, что его там ожидает, среди толпы волшебников, в замке Квинтия фон Бульберга, да и каким будет сам бал.

Он взглянул на часы – они показывали пятнадцать минут шестого. «Скоро должен явиться Нимус!» – отметил он про себя и, встав с кровати, вновь начал ходить по комнате взад-вперед. Он еще раз проверил, на месте ли волшебное перо, и, убедившись, что оно никуда не делось, вновь засунул его обратно в карман. Затем, интуитивно подойдя к окну, проверил, нет ли кого у входной двери, а потом вспомнил, что Нимус не имеет привычки входить в дом через дверь. Хоггарты еще не вернулись. Обычно они возвращались домой не раньше шести, но кто знает, каким мог выдаться их график сегодня. «Скорее бы Нимус появился!» – думал он, то и дело поглядывая на часы.

Вскоре явился и сам Нимус.

– Доброй Почты, мастер Калхоун!

– Нимус! Наконец-то! Я уже начал беспокоиться! Весь день от нечего делать отлеживался на кровати и ждал, пока ты явишься!

– Нужно было написать мне! Я бы тотчас же явился! – отозвался почтомаг.

– Не хотел попусту отнимать у тебя время! Я был у вас в Почтамте, и не забыл, сколько у вас там писем и всяких дел! Вот и решил, что лучше набраться терпения и дождаться назначенного часа!

– Что ж, дел в Почтамте сегодня и вправду было предостаточно, что написано, то написано! – вздохнул Нимус. – Мастер Калхоун взял письмо с пригласительным билетом на Бал?

– Проклятье! – выругался Уильям. – Я совсем забыл про него!

Он быстро достал письмо из Департамента из ящика стола и вынул из него пригласительный билет.

– Все, уже можем отправляться! – объявил он.

– Ну, тогда хватайтесь крепче за мою руку! – он подал Уильяму руку, и они перегринировали.

Знакомые ощущения от перегринации уже не вызывали какой-либо дискомфорт. Наоборот, за то короткое время, что прошло с первой перегринации, он уже привык настолько, что другого вида передвижения уже мало себе представлял. Когда перегринация закончилась, он с ужасом обнаружил, что стоит в двух шагах от несущихся прямо на него огромных копыт. От страха он моментально было бросился в сторону, чтобы не быть затоптанным, но проворные ручищи почтомага удержали его, не дав это сделать.

– Нет-нет! Это всего лишь скульптура, мастер Калхоун!

Мы в Зале Ожидания Кэбвокзала!

Уильяму понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и отдышаться. Когда ему это удалось, он почувствовал себя неловко за то, что испугался безобидной статуи. И он себя утешил тем, что нормальные статуи не имеют привычки пугать окружающих, так что в этом плане ему стыдиться нечего.

– Хоть они и несут свой экипаж во весь опор, но свою нишу, – Нимус указал на постамент снизу, – они не покидают никогда.

– Было бы очень неплохо с твоей стороны предупредить меня об этом ДО перегринации! – он все еще смотрел на необычную скульптуру. – Из чего они сделаны?

– Из обыкновенного камня, – небрежно ответил почтомаг.

– Да, но камень имеет неподвижную природу, насколько я знаю. Или ты скажешь, что это не так?

– Именно так! – улыбнулся Нимус. – Волшебники довольно ловко обращаются с камнями, мастер Калхоун! Они способны превращать их абсолютно во все. Когда-то давно, когда еще демиты близко контактировали с волшебниками, за это их умение демиты прозвали волшебников каменщиками. Не секрет, что многие скульптуры самих демитов были слеплены именно волшебниками.

– Не секрет для кого? – хоть Уильям и привык к Нимусу с его странными рассказами, но временами ему приходилось

прибегать к известным усилиям, чтобы не сойти с ума от некоторых из них. – Ладно, забудь!

Он осмотрелся. Зал Ожидания Кэбвокзала был по меньшей мере в несколько раз крупнее тех, которые были у демитов. Он представлял собой гигантское сооружение с каменными плитами на полу. Может, эти плиты, а может, еще что-то придавало в общем-то просторному залу неуловимое сходство со средневековой темницей, где проводились пытки. Исполинская статуя кареты, запряженной тремя огромными белыми лосями, стоящая прямо по центру Зала, создавала еще более мрачную атмосферу. Топая копытами и в то же время не трогаясь с места, лоси куда-то неустанно мчали черный экипаж. Но больше всего поражали стены, которые имели двойственную природу и постоянно меняли свой облик. Уильям любовался рыхлой почвой стен, сплошь окружавших Зал Ожидания, когда на его глазах они плавно начали менять свои тона на более темные, пока не превратились полностью в темно-голубые воды океана. Переходя из одного состояния в другое, стены наполняли Зал Ожидания соответствующими красками, то ввергая его в полумрак, то погружая в пучину морскую. Особенно зрелищным Уильям находил момент, когда лоснящиеся белые горбы лосей освещались голубыми бликами воды, отбрасываемыми от стен. Лоси при этом казались такими живыми и реалистичными, что если бы он встретил их в зоопарке, то ни секунды не засомневался бы в том, что они живые. Смешанные чувства, вызванные поначалу неописуемым ужасом первых секунд после прибытия на Кэбвокзал, а теперь небывалым восхищением перед сооружением, вскоре сменились откровенным восторгом. Именно восторженно он глядел по сторонам, разглядывая гигантские циферблаты, насаженные на высокие шесты. Их было настолько много, что даже при желании он не смог бы пересчитать все с одной попытки.

– Мать всех лондонских вокзалов! – раздался рядом голос

Нимуса, который наслаждался, видя восхищение своего мастера от созерцания величественного Зала Ожидания.

– Кто все это построил, Нимус?

– Волшебники! Они большие мастера снабжать сооружения такими штуками, – показал он на изменчивые стены из живой стихии.

– Это просто невероятно! – воскликнул Уильям, снова переведя взгляд на стены, которые только что вернули полумрак в Зал Ожидания, превратившись в землю. – И это всего лишь Зал Ожидания? Представляю, как выглядят более значимые здания волшебников!

– Гораздо величественнее и впечатляюще! – уверил Нимус.

– А что это за циферблаты на шестах? Их стрелки двигаются в обратную сторону.

– Они и должны идти в обратную сторону, мастер Калхоун. Они ведут обратный отсчет всех прибытий и отправлений. Вот на этом циферблате, – Нимус указал на тот, что стоял неподалеку от них, – стрелки идут в разные стороны! Для тех, кто ждет именно этот рейс, это служит информацией о том, что рейс перенесен на другое время. А вот этот, – и он указал пальцем на соседний циферблат, – наш. Он показывает, что осталось три минуты до прибытия Шестичасового. Поэтому нужно пробираться к выходу на платформу.

– А где же сама платформа?

– Идемте! – Нимус направился к окошку в дальнем углу, которое находилось прямо в стене из живой стихии. Уильям последовал за ним.

Повсюду стояли длинные скамейки, на которых сидели абитуриенты с родителями, пришедшими их проводить на Бал. Уильям, естественно, никого из них не знал. На секунду ему даже стало не по себе от того, что он вообще не знаком ни с одним волшебником. Но зато у него есть Нимус! – твердил он себе, – а завести друзей среди волшебников он еще успеет. Так что отчаиваться рано.

Сквозь бесконечные ряды скамеек они все же дошли до окошка, за которым, развернув перед собой газету, сидел кассир. Уильям разглядел название газеты: «Осведомленный Волшебник». Нимус постучал в окошко. В ту же секунду пожилой

волшебник отложил газету в сторону и вопросительно взглянул на подошедших. Нимус наклонился над ухом Уильяма и шепнул:

– Пригласительный билет! Нужно предъявить его, чтобы пройти.

Уильям быстро вытащил из кармана пригласительный билет и протянул его пожилому волшебнику в очках. Тот, взяв билет в руки, коснулся его своим пером. От этого прикосновения приглашение испарилось. После этого пожилой волшебник любезно пригласил:

– Проходите, мистер Калхоун!

При этих словах Нимус повел Уильяма прямо к стене, в которой появилось их отражение. Вода вдруг растеклась в стороны, явив перед ними овальную дубовую дверь. Открыв дверь, они перешагнули порог и оказались на платформе.

– Нимус, выходит, вода была не настоящей, а всего лишь иллюзией? – спросил Уильям, когда они уже стояли на платформе в толпе волшебников, ожидающих прибытия Шестичасового.

– Отчего же! Она настоящая, как и земля, которая периодически ее сменяет. Это такая система безопасности – проходят лишь те, у кого есть билет. А те, кто попытается проникнуть на платформу без билета, просто-напросто шагнут на дно океана и утонут… Простите!.. Посторонитесь… Спасибо!.. Разрешите, сэр… Какой славный ребенок… дай-ка нам пройти, – разъясняя это, Нимус одной рукой придерживал Уильяма, а второй оттеснял толпу, проталкиваясь вперед. – Если же стены в этот момент будут в земляном обличье, то мошенник непременно похоронит сам себя, стоит ему сделать лишь шаг.

– Но ведь ты же сумел пройти, – заметил Уильям, – и с тобой ничего не случилось.

– Мастер Калхоун забывает, что я – почтомаг! Почтомагам незачем путем мошенничества проникать куда-либо, так как у них и так есть особый пропуск во все места. Мы можем перегринировать куда нам заблагорассудится, не нарушая закон. Вот только нам запрещено брать с собой волшебника туда, куда ему нельзя, или можно, но с разрешением. Это грубое нарушение

Кодекса Почтамта, и за это нарушение… Позвольте усомниться в правильности выбранного вами места на платформе, мисс… За это нарушение не видать нам больше писем!

Преодолев последний ряд волшебников, они оказались впереди толпы.

– Ну вот! Теперь мастеру Уильяму ничего не помешает насладиться зрелищем от прибытия Шестичасового! – довольным тоном объявил он и сложил руки на груди.

Они стояли в мрачном и глухом лесу. Единственным источником шума здесь были громкие голоса волшебников, которые, судя по уплотняющейся толпе, все прибывали и прибывали, и вскоре было уже трудно двигаться. Вместо ожидаемых рельсов Уильям обнаружил перед собой тропу, идущую откуда-то из чащи леса и направляющуюся в другую чащу. Оглянувшись, он увидел, что позади толпы не возвышалось здание Кэбвокзала. Говоря точнее, там вообще ничего не возвышалось. Одни деревья.

– Не будь толпы, мастер Уильям обнаружил бы сзади невзрачную хижину длиной не больше десяти футов. Это для отвода глаз! – пояснил Нимус, видя его недоумение. – Демиты нередко сюда наведываются, и огромное здание Кэбвокзала прямо посередине леса вызвало бы у них, так сказать, некоторое недопонимание.

– Но здесь же лес! К тому же тут нет рельсов. А точнее, здесь вообще ничего нет, кроме леса.

– Рельсов? – удивился Нимус.

– Разумеется! Мы же на Шестичасовом поедем!

– Мастер Уильям, Шестичасовой – не поезд, – коротко ответил почтомаг.

– А что тогда?

– Кэб.

– Кэб?

– Не совсем обычный, конечно, но кэб! – деловито сообщил Нимус.

– Но разве возможно доехать до Германии на кэбе?! Хоть вокзал и называется Кэбвокзалом, но я полагал, что это просто название такое, а везти будет поезд.

– Я уже рассказывал мастеру Калхоуну, что волшебники не пользуются приспособлениями электрического и электронного характера, подобно демитам. Волшебные Перья им попросту не позволяют исправно работать, – напомнил почтомаг.

– Ах да… теперь я вспомнил! – сказал Уильям и они замолчали. Чуть погодя Уильям спросил: – А когда мы вновь увидимся, Нимус?

– Я встречу мастера Калхоуна здесь же, когда Шестичасовой привезет абитуриентов обратно. А если я понадоблюсь раньше, вам известно, как меня позвать.

– Ладно, Нимус! Я тебе дам знать, если что!

Внезапно Уильям ощутил, как у него под ногами, глубоко под землей, что-то с силой завибрировало. Почва под ногами – сначала чуть-чуть, а затем все сильнее – стала двигаться, и вот уже вся платформа затряслась, словно во время землетрясения. Вскоре исходивший из глубины земли топот копыт превратился в самый настоящий грохот, сопровождаемый еще большей тряской почвы под ногами.

– Шестичасовой приближается! – Нимусу пришлось повысить голос чуть ли не до крика, чтобы его расслышали. – Желаю незабываемой поездки, мой мастер! Доброго пути!

– Спасибо тебе, Нимус!

Едва он это произнес, как доносившийся из глубины грохот копыт перекрыл все остальные звуки. Участок тропы, находившийся неподалеку от того места, где они стояли с Нимусом, вдруг вздыбился. Небольшие куски рыхлой почвы полетели в воздух, и создалось ощущение, что кто-то огромный мощно пробивается сквозь толщу земли, стремясь на поверхность. И уже буквально через секунду в нескольких шагах от них из земли показались и ринулись вперед лопаты могучих рогов, вслед за которыми вынырнули горбоносые морды, шеи и, наконец, белоснежные туловища голубоглазых лосей, мчащих за собой легендарный черный экипаж!

Этот процесс длился еще некоторое время, и вскоре, когда экипаж полностью вырвался из земли, выяснилось, что Шестичасовой ничем не уступал обычным поездам в размерах.

Он состоял из бесконечного ряда кабинок, скрепленных между собой. Каждая из кабинок представляла собой миниатюрный кэб. Уильям вдруг понял, что не знает, в какую кабинку он должен сесть. Он повернулся, чтобы узнать это у Нимуса, но почтомага рядом уже не было. На его месте теперь стоял старый волшебник, держа под руку свою внучку.

– Должно быть, из-за грохота копыт я не расслышал, как он перегринировал, – подумал Уильям. – Что ж, теперь придется все решать самому!

Увидев, как абитуриенты беспорядочно садятся то в одну, то в другую кабинку, занимая места, он направился к той, которая стояла прямо напротив него, но подойдя ближе, разглядел сквозь круглое окошко на дверке, что все места внутри заняты. Кабинки были четырехместные, и сиденья в них располагались напротив друг друга. Уильям еще немного прошел вдоль «состава», пока вскоре не нашел кабинку, в которой находился лишь один пассажир. Открыв дверку, Уильям осведомился:

– Простите, остальные места кем-то заняты?

Тот лишь лениво повернул голову и, взглянув на Уильяма, так же лениво произнес:

– Не! – после чего вновь повернул голову к противоположному окошку.

Тогда Уильям запрыгнул в кабинку. Оказавшись внутри, он сразу же окинул ее взглядом. Кабинка кэба внутри была довольно высока, и взрослый волшебник вполне бы мог встать в ней в полный рост, не опасаясь при этом коснуться головой потолка. Внутри было достаточно просторно, чтобы сидя можно было вытянуть ноги. Круглые окошки на дверках по обеим сторонам напоминали иллюминаторы в каюте корабля. Для удобства пассажиров кабинки были оснащены подушками и прочими необходимыми в дороге вещами. На самих сиденьях аккуратно были сложены черные мантии с капюшонами. Обернувшись к своему соседу и заметив, что тот уже облачился в подготовленную для него одежду, Уильям взял мантию с сиденья и, последовав примеру спутника, накинул ее на себя. На груди было вышито «А» в полукруге в виде пера. Найдя новое облачение вполне комфортным, он наконец уселся, отдав должное удобным сиденьям. Теперь взгляд Уильяма сосредоточился на сидящем напротив соседе. Это был довольно упитанный и розовощекий мальчик со взъерошенными волосами, примерно того же возраста, что и он. С виду могло показаться, что попутчика абсолютно ничего не интересует. Он смотрел в окошко на деревья в лесу и, казалось, был мыслями очень далеко. Перспектива промолчать весь путь Уильяма отнюдь не радовала. Тем более что, как ему казалось, настало самое время начинать заводить друзей. И Уильям решил проявить инициативу, первым завязав разговор:

– Мрачновато здесь, не правда ли? – иронично заметил он.

Розовощекий сосед даже не шелохнулся после того, как с ним заговорили. И лишь спустя несколько секунд он лениво повернул голову и посмотрел на Уильяма:

– Вот только не надо думать, что раз уж мы оказались в одной кабинке, то можем познакомиться, подружиться и в старости умереть лучшими друзьями! – состроил он гримасу, и снова отвернулся к окошку.

Уильям на секунду потерял дар речи от неожиданности. Да уж, наградила его судьба! Он подумал, что если кто-нибудь сейчас же не откроет дверку кабинки и не займет место рядом с ними, то поездка превратится в сплошное разочарование! Но тут его мысли были прерваны сильным толчком, откинувшим его назад, и в ту же секунду послышался топот копыт. Шестичасовой тронулся.

Поначалу медленно, а затем все быстрее они двинулись вперед. Уильям не видел, как, постепенно набирая скорость, голубоглазые белые лоси вбивали свои копыта все глубже в землю, пока не началось погружение. Беря пример со своего неприветливого соседа, он смотрел в круглое окошко и вдруг стал замечать, что с каждой секундой земля за окошком поднималась все выше и выше, пока и вовсе не закрыла его. Экипаж ушел под землю.

– Только не это! – подумал Уильям. – А впрочем, давно следовало догадаться, что наш путь пройдет под землей. Ведь

если кэб вынырнул из-под земли, прибыв на станцию, значит, и дальше он должен продолжить свой маршрут под землей!

Кабинка погрузилась в полумрак, в котором трудно было что-то различить. Внезапно загорелся свет, явив круглое лицо его соседа, который только что прибавил яркости едва горевшему пламени керосиновой лампы. Уильям повернул голову и, увидев справа от себя такую же, тоже отрегулировал в ней пламя. В следующую секунду кабинка ярко осветилась двумя лампами, висевшими на стенках по бокам. Но, как показалось Уильяму, от возникшего света атмосфера в кабинке стала только еще более мрачной.

Кэб уже полностью погрузился под землю, но Уильям чувствовал, что кабинка мчится вперед на огромной скорости. При этом Шестичасовой не скакал по туннелю, а рыл его на ходу рогами лосей. Об этом свидетельствовала свежая земля, бьющая в окна кабинки. Что и говорить, зрелище было не только довольно неприятным, но и страшноватым. «Неужели им придется всю дорогу скакать под землей?» – думал он. Путешествие на Шестичасовом уже казалось Уильяму отнюдь не безопасным времяпрепровождением. Его сосед продолжал глядеть в окошко, в котором давно пропало всякое изображение из-за грязи, и уже складывалось ощущение, что ему глубоко безразлично все происходящее снаружи. Уильям собрался было уснуть, чтобы дорога перестала казаться такой пугающе однообразной, как вдруг заметил некоторую перемену в поведении соседа. Его руки, до этого спокойно лежащие на сиденье, сейчас крепко начали хвататься за него. А сам он начал активно потеть, пристально глядя в круглое окошко. Но на этом странности не закончились. Проследив за взглядом своего соседа, Уильям заметил, как внезапно грязь на стекле окошка стала постепенно исчезать и на нем появились капли воды. Капель становилось все больше и больше, и этого оказалось достаточно для того, чтобы сердце Уильяма ушло в пятки. Он мгновенно вспомнил стены Зала Ожидания Кэбвокзала и ясно понял, что должно сейчас последовать. В страхе он смотрел на зловещее окошко не в силах отвести от него глаз. И вот доносящийся спереди привычный грохот от копыт исчез. Шестичасовой, вырвавшись из мрачного подземелья и сменив стихию, теперь под бесшумный топот копыт своих лосей несся на безумной скорости по призрачному дну океана. Испуганные обитатели морского дна кидались в стороны от ужасающего своим видом мрачного экипажа и его не менее мрачных рулевых. Но и внутри кабинок не было спокойствия! В круглых окошках во множестве своем виднелись раскрытые от ужаса и восхищения глаза юных пассажиров, наблюдающих за тем, как муть со дна стремится вверх под колесами загадочного кэба. Сердце Уильяма готово было выпрыгнуть из груди, и он повернулся к своему соседу, чтобы поделиться впечатлениями от зловещего пейзажа. Но, посмотрев на него, он с не меньшим ужасом увидел, как тот, весь красный, задыхаясь, судорожно пытался расстегнуть пуговицу у шеи.

– Нечем… дышать! – только и сумел выговорить он.

Моментально среагировав, Уильям подскочил к нему и стал отчаянно бить его по щекам, пытаясь привести в чувство.

– Что с тобой? – быстро спросил он.

– Мой… – он указал пальцем на рюкзак – …ингалятор… Мгновенно сообразив, что нужно делать, Уильям порылся

в его рюкзаке и, достав оттуда маленький прибор для дыхания, поднес его ко рту соседа. Тот сразу ухватился за него губами и стал жадно дышать. Спустя пару секунд мальчик уже был в состоянии самостоятельно держать ингалятор. Уильям смотрел на него с жалостью и страхом одновременно. Вскоре сосед начал приходить в себя. Убрав ингалятор и отдышавшись, он наконец заговорил:

– Спа… спасибо! – произнес он, все еще прерывисто дыша.

– Нет проблем! – успокаиваясь, ответил Уильям.

– Уэйн Фергюсон! – представился сосед.

– Уил Калхоун! – машинально отозвался Уильям. – Часто с тобой такое?

– Не особо. Только в пространствах, где мало воздуха, – продолжал тяжело дышать Уэйн Фергюсон. – Легкие сжимаются, и кислорода резко начинает не хватать.

– Ясно. Ну, в таком случае, впредь держи эту штуковину поближе! – Уильям уселся обратно на свое место и, все еще не отводя от Уэйна тревожных глаз, спросил. – Тебе уже лучше?

– Да, спасибо! Ты из каких мест?

– Из Лондона. А ты?

– Из Престона! Это в Ланкашире. Уж там-то воздуха больше, чем здесь!

– Да уж, и не говори! – усмехнулся Уильям. – Никогда еще не приходилось обсуждать воздух Престона, находясь на дне океана! А ты тоже на Вступительном Курсе?

– Да, – ответил Уэйн, – вот и еду на этот проклятый Бал, будь он неладен!

– Вижу, тебе он не очень по душе?

– Сам-то Бал еще ладно, а вот дорога… – он кивнул на ингалятор, лежащий на сиденье, – много неудобств.

– Выходит, тебе известно, как будет проходить Бал?

– Ну, так кто ж об этом не знает, – фыркнул Уэйн, – о нем знают все еще с раннего детства. Это традиция такая каждый год проводить Бал перед началом Вступительного Курса.

– Буду рад, если поделишься со мной! Я-то о нем совсем ничего не знаю!

– Нет проблем! Я твой должник! – Уэйн набрал воздуха в грудь и стал рассказывать. – Сам Бал состоит из четырех этапов. Первый – это открытие Бала! Ну, там хор поет свою напутственную песню, после чего нам раздадут перокарты…

– Кстати, что это за перокарты? В письме из Департамента говорилось, что нам их будут выдавать, но я не понял, для чего они нужны.

– Ну, перокарты – это такие штуки, при помощи которых мы будем перегринировать на занятия прямо в дома преподавателей. Они могут находиться в самых разных местах, и добираться до них без перокарт, мягко выражаясь, сложновато.

– Понятно! А что дальше происходит?

– Второй этап – это торжественное прибытие на Бал делегации из всех четырех ВВУЗ-ов. Это всегда незабываемое зрелище. Они появляются и по очереди начинают рассказывать о том, что ждет учащихся в стенах их ВВУЗ-ов. Таким образом, абитуриенты, которые еще не решили, куда им поступать после Вступительного Курса, уже начинают иметь более красочное представление о каждом из них, что упрощает впоследствии их выбор. Они узнают об истории создания каждого ВВУЗ-а, а вместе с тем и про методику обучения, особые предметы, и так далее. После этого, когда профессора заканчивают свои речи, наступает третий этап – танцы. Во время танцев абитуриенты заводят новые знакомства, новых друзей, но чаще всего – они наступают на ноги друг другу.

– Представляю! – иронически заметил Уильям. – А четвертый этап?

– Торжественное закрытие бала! После чего мы снова сядем в эту машину смерти и поедем обратно. Вот что из себя представляет этот бал.

– Здорово! А откуда тебе так много известно?

– Мне рассказывал мой старший брат Ральф! Он два раза участвовал на Ежегодном Балу Абитуриентов. В первый раз, когда был абитуриентом, как мы с тобой, а второй раз в качестве выпускника-куратора абитуриентов. К нам их тоже приставят, когда прибудем.

– Повезло тебе с братом! А ты в какой ВВУЗ собираешься поступить?

– Конечно, в Гарвиль! У меня вся семья там училась!

Я самый младший в семье, так что теперь очередь за мной!

– Что ж, надеюсь, к концу года ты именно туда и поступишь! Я в Тэмплдор хочу попасть!

– Ну, Тэмплдор многие считают лучшим ВВУЗ-ом среди остальных, поэтому и баллы на поступление туда выше, чем в другие. Но лично я не считаю, что это ставит Гарвиль ниже Тэмплдора. Каждый ВВУЗ уникален по-своему, просто в Тэмплдор всегда берут особо одаренных детей волшебников. Так что, если уж не сумеешь туда попасть, советую не раздумывая идти в Гарвиль!

– Что ж, если с Тэмплдором ничего не выйдет, то, скорее всего, так и сделаю!

Уильям посмотрел в окно. Они все еще скакали по дну океана. Стараясь не вспоминать об этом, он решил отвлечь себя рассказами Уэйна.

– Скажи, а чем так знаменит Шестичасовой? Мой почтомаг говорит, что о нем есть множество легенд и что…

– У тебя есть почтомаг?! – резко перебил его Уэйн.

– Ну да, – Уильям слегка растерялся при этом вопросе. – Почему тебя это удивляет? Я думал, он есть у каждого волшебника.

– У каждого взрослого волшебника – да! Почтомаги не служат детям. Они служат главе семьи.

– Вот оно что! Ну так я и есть глава семьи. То есть я последний представитель своего рода.

– Прости, не знал!

– Все в порядке! Так чем так знаменит Шестичасовой?

– Ну, как мне рассказывал дедушка, а тому его прадедушка… – Уэйн прервал рассказ очередным вдохом через ингалятор, – раньше, когда во всем Волшебном Сообществе наступили нелегкие времена и многие семьи были вынуждены покинуть страну, их возил именно Шестичасовой.

– А что им мешало перегринировать? Зачем пользоваться Шестичасовым, если перегринация занимает гораздо меньше времени и сил?

– В те времена перегринации отслеживались вражеской стороной, и чаще всего при перегринации волшебники попадали не туда, куда собирались перегринировать, а прямо в руки врага. Еще раньше, во времена сражений, Шестичасовой доставлял провизию и отряды подкреплений тем, кто вынужден был защищаться в каком-нибудь замке или крепости.

– А давно вообще Шестичасовой существует? – Уильям удивлялся историческим масштабам, которые охватывали маршруты Шестичасового.

– Никому не известно. Считается, что он просто был и все. Еще во времена Годвина Уэссекского Голубоглазые мчали свой легендарный экипаж по самым отдаленным уголкам мира, каждый раз с каким-нибудь важным заданием.

– А почему он запряжен лосями, а не лошадьми, как это принято? – только пришло в голову Уильяму.

– Принято у кого? – с усмешкой спросил Уэйн.

– Ну, – протянул Уильям, – у демитов.

– Вот именно! – подтвердил Уэйн. – Только они и пользуются лошадьми, так как не умеют приручать других более быстрых созданий.

– Эм-м… разве лошади не быстрее лосей? – тупо спросил Уильям.

– Не смеши! – Уэйн засмеялся так, словно ему только что рассказали очень качественный анекдот. – Быстрее лосей лишь Белые Лоси. Ну, за исключением всех летающих существ.

– Ты сейчас серьезно?

– Конечно! Всем известно, что лось при желании может развивать скорость более двухсот миль в час. Что же касается белых лосей – те и вовсе мчат свои экипажи со скоростью более четырехсот миль.

Уильяма уже начинало раздражать, когда он что-то слышал в первый раз, но при этом это «что-то» сопровождалось выражением «всем известно». «Что ж, пора привыкать!» – подумал он про себя, а сам уточнил:

– И Голубоглазые именно из этих лосей?

– Так-то да, вот только они единственные представители своего вида! – деловито рассказывал Уэйн. – Остальных давно загнали насмерть.

Тем временем, оттолкнувшись ото дна копытами своих Голубоглазых, Шестичасовой теперь не менее стремительно поднимался вверх к берегу. Достигнув его, он спустя какое-то время, не выплывая, вонзил рога Голубоглазых снова в землю, погрузив кабинку в подземный полумрак, освещаемый, как прежде, двумя тусклыми лампами.

– Ну вот, – Уэйн поглядел в круглое окошко, – скоро будем на месте!

Проскакав недолго под землей, Шестичасовой под несмолкаемый грохот копыт своих Голубоглазых снова устремился вверх, пока не вырвался наружу на поверхность, строго следуя выбранному курсу, но двигаясь уже не так быстро, как раньше. Подземный мрак сменился сумраком, царившим в окрестностях величественных гор. В окошко Уильям только и сумел разглядеть, что они, наконец, едут по земле, как и полагается нормальному экипажу. Вот только разглядеть за окошком что-то конкретное всячески мешал туман и легкая муть на стеклах.