Текст книги "Аментес. Дорога к живым"

Слова Александра прозвучали настолько твёрдо и аргументированно, что Морхам на минуту задумался.

– Что ты предлагаешь? Волки взяли наших людей, и уже, возможно, осведомлены и о количестве, и о качестве наших войск, – так же по-русски ответил вопросом Морхам.

– Предлагаю для начала занять более выгодную позицию и взять языка.

– Зачем нам волк? Мы их речь всё равно не понимаем.

– Морхам, я понимаю.

– Может, ты их и привёл? Ты и твой дружок Нармер? Где вы были в ту ночь? Почему в момент нападения вас не было на месте? – Морхам стремительно подошёл вплотную к Саше и заглянул ему в глаза.

– Мы были в лагере! А язык волчий я выучил, ты забыл, мы у них в плену были.

– И Нармер выучил? Я тут живу уже более пятнадцати лет, и за это время кроме местного языка не смог освоить ничего, а ты за короткое время пленения смог выучить волчий? Шурик, ты что-то не договариваешь!

– Я как и ты хочу жить! Не планирую свою жизнь закончить посреди неизвестной мне пустыни от рук двуногих рыжих волков! – Саша разозлился на своего земляка, и в этот момент почувствовал как его тело медленно выходит из под контроля.

– Хорошо, допустим! – увидев зловещий блеск в глазах у Александра ответил Морхам. На мгновение испугавшись, он дал слабину, и сразу стоящий перед ним человек вновь стал обычным. Он не мог для себя объяснить, что произошло в эти секунды с Сашей, но его лицо становилось иным.

– Отлично. Мы захватим волка, допросим его. Я уверен, что асуны их беспокоят больше, чем люди, и им сейчас не до нас, – начал излагать свои мысли Саша, но в этот момент к Морхаму подошёл стражник и что-то тихо шепнул на ухо. Тот кивнул в ответ, и повернувшись к земляку сказал:

– Армия Ка на подходе. Через день будут тут. Нам велено провести разведку малыми силами.

– Быстро они!

– Возможно, вышли сразу за нашим отрядом. Ты идешь с нами. Это пожелание Ка.

– Куда? Я один? – недоумевал от быстрой смены обстановки Саша.

– Да, ты, я и ещё с десяток опытных воинов.

– Я не могу оставить Нармера. Мы не можем оставить друг друга.

– Ему приказывать не могу. Он личный гость моего правителя, если только сам не захочет. А ты, Саша, считай – добровольно-принудительно. Вот и половишь волков.

– Морхам, а тебе не кажется, что это глупо, отправлять на разведку своего лучшего воина и военачальника? А если ты погибнешь? – Саша считал опрометчивым приказ Ка относительно его и Морхама.

– Правителю виднее. Мне не впервой. До карьера около пяти дней ходу. С нами будут люди, каждый день один из них будет уходить с донесением и показывать дорогу армии Ка. Подготовься, через час выдвигаемся, – сказал Морхам.

– Это безумие! – смог ответить Саша и направился к Нармеру не с лучшими новостями. Перспектива ходить по пустыне несколько дней пешком не внушала Саше оптимизма.

Но его друг обрадовался. Нармеру было тесно среди людей, и он всё пытался обуздать демона внутри себя. А для реализации этих замыслов лучшего способа, чем разведка было не придумать. Смирившись с тем, что у него внутри, и на что он способен, Нармер пересмотрел свои взгляды. Он почувствовал ту силу, которой у него прежде не было, и сейчас справиться с ним – было вопросом времени.

К полудню небольшой отряд, состоящий из Морхама, Александра, Нармера и десятка воинов, выдвинулся в сторону ближайшего оазиса. Какая бы ситуация и обстановка вокруг ни складывалась, дорога людей в этих краях оставалась неизменой. От оазиса к оазису. После ночных провокаций со стороны канисов никто не надеялся увидеть на маленьких островках жизни среди песков кого-либо из людей. Волки почуяв сопротивление, и узнав, что эти земли обитаемы, будут медленно и верно захватывать их, пока не поработят всё, расширяя своё жизненное пространство и уничтожая тех, кто может быть для них опасен.

Саша и Нармер пытались всячески скрывать от остальных свои физические способности, но темп, взятый Морхамом, был очень высок, и всем присутствующим приходилось его придерживаться. В том числе и двум друзьям, чему очень удивились остальные. Практически все, включая Морхама, считали Нармера и Сашу слабыми людьми, и полагали, что проверку песком или сражением им не выдержать, но они очень плохо знали этих двух необычных людей, которым судьба приготовила очень много испытаний, проходя которые они становились только сильнее.

Оазисы, вначале располагались так, что между ними было не больше тридцати километров, теперь встречались всё реже. И время пути увеличивалось. Они пошли кружным путём, углубляясь в пустыню, вместо того, который вёл к лесу и прибрежной зоне реки. У воды вероятность встретить патруль волков или блуждающие разрозненные отряды асунов была больше, чем в этих засушливых районах. Люди слабели с каждым днём, нехватка нормальной еды и отдыха делали своё дело.

По ночам присутствие волков Саша чувствовал как никогда близко. Пульсацию их сердец и страх. Именно страх не позволял канисам подойти ближе к людям, ведь то, что произошло с ними, многих напугало. С таким противником они ещё не сталкивались.

Морхам опасался ночного нападения и выставлял двух человек для охраны, хотя сам прекрасно понимал, что двое не смогут совершенно ничего противопоставить волкам или асунам, если те их обнаружат и решат напасть. Но правила ведения войны диктовали свои условия, и он для пущего спокойствия каждый раз делал это.

Утром очередного дня, когда собирался уходить очередной гонец, Саша смотрел на него внимательно и вспоминал, что рано утром, перед рассветом, вокруг их временного лагеря как и всегда бродили волки. И он спросил у Морхама:

– А ты уверен, что он дойдёт?

– Почему нет? За три дня пути мы не встретили ни одного волка, и не обнаружили следов их пребывания. Обстановка спокойная, – ответил он.

Рядом стоял Нармер, и на его лице читался немой вопрос, адресованный Александру. Увидев это, Саша продолжил:

– А если они не хотят, чтобы мы их видели?

– Слушай, ты если чего знаешь, то скажи, а не ходи вокруг до около. Насколько мне известно, волки достаточно прямолинейны, и если видят врага слабее, то непременно нападают. А мы как боевая единица слишком слабы, чтобы просто наблюдать за нами. Отсюда я и делаю выводы, что идём мы незамеченными, и жизни гонцов ничто не угрожает. Через два дня он будет на месте и покажет армии Ка дорогу сюда, – уверенно рассудил Морхам. Он дал последние указания воину, и похлопав его по плечу проводил взглядом, пока тот не исчез за барханом.

Сказать о том, что вокруг них уже которую ночь ходят волки, значило, признать, что они эту информацию умышленно замалчивали. А если не сказать, то обречь на смерть очередного человека, а в итоге – и всю армию Ка. Нармер незаметно для Морхама отрицательно качнул головой, давая Саше понять, чтобы молчал. Чего добивался он, Саша пока не догадался. Но признаться Морхаму, что про волков они всё знали и промолчали, значило, что в пылу гнева этот человек сможет допустить ошибку по отношению к ним. На его стороне до сих пор было численное преимущество, и любое противостояние означало для Саши поражение. Нармер это тоже понимал. А как поведут себя скрытые в них силы в такой ситуации – они не знали, и решили не рисковать.

– Просто, подозрительно тихо всё. Мы побывали на двух оазисах – и никаких следов. А волки, насколько я их знаю, смерть своих собратьев просто так не оставят. И уже должны были выслать подкрепление.

– Саша, если я выясню, что ты что-либо знал, но промолчал, я собственноручно тебя убью! Ты меня понял? – сказал Морхам с нескрываемой злобой.

– Так и сделаешь! Ты не замечал, что ты слишком самоуверенный?

– Что? Как ты смеешь? Да я… – мужчина выхватил меч и направил остриё на Александра. Такому поступку удивились и все воины, и Нармер. С этого момента на них стали внимательно смотреть, пытаясь понять их разговор, но Саша перешёл на русский.

– Ты не думал вести себя иначе и настолько не зазнаваться? Возможно, у нас сложились бы другие отношения. Ты ж совершенно не знаешь, кто я!

– Да мне плевать, кто ты! Не проходит и месяца, как появляется новый. Знаешь, сколько таких как ты я пережил? А сколько по пустыне валяется останков тех, которые не смогли выжить? Я тут живу уже пятнадцать лет, и сделал для этих людей больше, чем кто-либо из вас. Если бы не твой Нармер, ты сам давно бы сдох, ты выжил только благодаря ему. Поэтому не надо меня упрекать в чём бы то ни было! Я такой, какой есть! И сделаю всё, чтобы жизнь моя была достойной. Благодаря мне эти люди процветают и не нуждаются в еде.

– Ты себя богом возомнил, что ли? Поверь, сдохнешь – тебя даже не вспомнят, но твою позицию я понял. Я тут человек подневольный, поэтому решение твоё.

– Вот так сразу и надо было! И не начинать всех этих разговоров! – Морхам оглядел всех злобным взглядом, и убрав свой меч распорядился продолжать движение.

– Зря ты так его провоцируешь.

– Ты же понимаешь, что все, кого он посылает, до войск не дойдут! – ответил Саша на тихое замечание Нармера.

– Знаю. Но этот человек упрямее линума, и скоро судьба преподаст ему урок.

К исходу четвёртого дня пути, когда от лепёшек и сухофруктов уже тошнило, в нос ударил неприятный запах. Саша в нём признал запах карьера, который порывом ветра смешался с угольной пылью и трупным запахом. Они подошли к карьеру с подветренной стороны. Его ещё не было видно за барханами и каменными холмами, но присутствие явно ощущалось в воздухе. Отправив очередного гонца по следам обратно, Морхам взобрался ползком на высокий гребень, дабы воочию увидеть карьер. Но расстояние не позволило ему это сделать. Нармер убедил его, что согласно звёздам, они пришли правильно, а приносимый ветром запах лишь подтверждает это.

Морхам верил, что через два-три дня к ним подойдёт основное войско правителя Ка, а у Саши и Нармера на этот счёт было совершенно иное мнение, но торопить события они не планировали. Александр хотел проучить зазнавшегося земляка, а Нармер на всё смотрел совершенно под иным углом и строил далеко идущие планы, в которых не было места ни правителю Ка, ни волкам, ни асунам.

Глава 6

Ильшат постепенно приходил в себя. На третий день пребывания в пещере он очнулся. Лихорадить его не перестало, но волчонок и Пинта делали всё возможное, дабы человек выжил. Только травы и смена повязок в условиях антисанитарии помогали человеку мало. Края раны почернели, а брюшная полость вздулась, образовалась гниль, которую волчонок периодически вычищал.

Пинта несколько раз пытался найти Дирха, лекаря асунов, который однажды его заставил оторвать свою лапу. Но в прибрежной зоне он так и не обнаружил каких-либо следов. Уходить дальше он не рискнул. Оставить волка и человека одних означало бы их неминуемую смерть.

Ильшат страдал от болей и общего истощения, которое грозило тем, что он в любой момент мог отправиться путешествовать по Аментесу. Пинта с волчонком поочерёдно применяли на нём все доступные средства, вплоть до облизывания раны.

– Вы чего ждёте-то? – тяжело хрипя спросил Ильшат, увидев, что два существа этого мира сидят рядом и не отводят от него взгляда.

– У тебя рана тяжёлая! – ответил Пинта.

– Я чувствую, что не царапина. Спасибо, что не бросили там, у дороги. Помер бы давно. Хотя и сейчас, наверное, не жилец. Ждёте, пока заживёт?

– У тебя слабое тело, рана так быстро не заживёт, – не понимая человеческого юмора на полном серьёзе ответил анубис.

– Пинта, глянь, по краям рана не почернела? Кровь не идёт? А то я даже голову поднять не могу.

Анубис приподнял повязку, рана была относительно чистой, волчонок накануне прочистил и наложил свежую, но даже она не скрывала того, что ткани по краям начали отмирать, источая зловонный запах.

– Да, есть, – коротко ответил он.

– Ещё и гниёт. Долго я так не протяну, от заражения крови помру, – вздохнул Ильшат и закрыл глаза, пытаясь обдумать своё положение. Более-менее трезво соображать ему удавалось не всегда. Жар и боль этому совершенно не способствовали. Ни обильного питья, ни просто чистой воды, ни стерильных повязок в этой пещере не было. Даже костёр разводить опасно. Понятия о чистоте волка и анубиса совершенно не подходили к нежному организму человека, и любая бактерия или грибок могли привести к смерти. Но, по словам Пинты, прошло уже три дня, а коль он до сих пор жив, значит, шанс есть.

– Слушай, волчонок, надо сделать следующее, – тяжело сказал Ильшат открыв глаза и чуть приподняв голову. – Не знаю, как мы далеко от дороги, но тела асунов там ещё лежат, по-любому. Надо собрать горстку трупных червей.

– Черви? Они же поедают мёртвых.

– Вот именно, Пинта, может, ты сходишь?

– Ты же живой ещё.

– Они помогут мне излечиться. Съедят мою мёртвую кожу. – Он злился, что приходилось этим двоим объяснять очевидное.

– Мы тебя отнесём к людям!

– К каким людям? За последний месяц я живых людей не видел, а тут ты собрался их найти. Иди лучше, червей принеси, хоть что-то делать надо.

– Черви нельзя. Я тебя отведу к людям.

– Какие люди? Ты и сам не знаешь, где они находятся.

– Ты сказал, что идёшь в сторону захода солнца, к людям. Через реку. Я пойду в ту сторону и найду людей.

– Какой же ты глупый, Пинта. Верный и глупый. Пока ты возвратишься, я тут кони двину. – И от бессилия он закрыл глаза.

– Ждите здесь! Без помощи я не вернусь, – коротко бросил Пинта и вышел из пещеры.

Ильшат ничего не ответил, он погрузился в свои раздумья, прощаясь с жизнью. Ему не верилось в положительный исход своих дел, и эти мокрые стены пещеры – последнее, что он увидит.

Пинта волчонку доверял, и знал, что до последнего вздоха он будет рядом с человеком. Куда точно идти, он не знал, и поэтому просто побрёл вперёд, оглядываясь по сторонам и вслушиваясь в звуки. В лесу всегда можно было найти кого-то из живых, кто смог бы помочь. А на случай, если откажется, у Пинты всегда был контраргумент, которым он уже не стеснялся пользоваться.

Час бессмысленного шатания среди деревьев за непонятными звуками привели его к месту сражения у дороги, где лежали сотни тел асунов, уложенные штабелем. За несколько дней в жарком и влажном лесу трупы начали разлагаться, источая вокруг сладковато-тошнотворный запах. Не почувствовать это было невозможно. Где-то тихо урчали и грозно рычали санитары леса, пожирая тела и мешая друг другу. Птицы-стервятники громко кричали, и все живые создания были заняты делом как минимум на месяц, пока окончательно не растаскают всё, что можно утащить или съесть.

Пинта, вспомнив пожелания Ильшата, направился к трупам, дабы собрать червей. Если уж никого не нашёл, хоть не с пустыми руками возвращаться. Приблизившись ещё на пару десятков метров, он увидел среди деревьев какое-то движение и услышал ругань. Пинта тут же спрятался, чтобы понаблюдать. Вокруг тел ходили два асуна с перевязанными головами и грудью. Оба сильно хромали, и движения их были вялыми. Они палками отгоняли птиц и падальщиков. Но те лишь отходили чуть назад, чтобы не попасть под удар, и как только асуны отходили, принимались вновь за еду. Это были два раненых салука, до последнего выполняющие свой долг перед павшими собратьями. Их работа была лишена смысла, но они не опускали свои лапы, раз за разом прогоняя вечно голодных падальщиков.

Боясь спугнуть асунов, Пинта обошёл их и появился так, чтобы они сами его увидели. Но салуки лишь мельком глянули на него и продолжили своё дело.

– Я рад, что вы живы! – сказал Пинта, пытаясь привлечь их внимание.

– А мы нет, лучше бы лежали среди своих собратьев! – ответил один из них и пнул в живот самого наглого падальщика, который не обращая ни на кого внимания насыщал свою утробу.

– Я ищу Дирха. Где он?

– Там же, где и обычно! Он никуда не уходил! А ты, смотрю, выжил, анубис! И на тебе ни царапины нет. Сбежал или спрятался? – пытаясь задеть его обидным словом сказал раненый салук.

– Где найти Дирха? – не обращая внимания на язвительные вопросы допытывался Пинта.

– Это бессмысленно! Мы отходим, а эти твари вновь их начинают жрать! – сказал второй салук, и размахнувшись ударил палкой птицу, сидящую на теле.

– Возможно, кто-то из них сейчас проходит последнее испытание в Аментесе, и ему любая секунда будет важна. А лишившись ног или глаза он не сможет закончить, и его душа навсегда умрёт! – крича вполголоса ответил ему первый асун.

Этого довода было достаточно, чтобы они с удвоенной силой продолжили свою работу.

– Покажите мне направление, я сам найду его! – не надеясь на помощь этих раненых сказал Пинта, на что оба синхронно кивнули в ту сторону, куда следовало бы идти анубису. Пинта не добавив больше ни слова быстро побежал. Хоть он двигался и к реке, но совершенно в иную сторону, не туда, где находились Ильшат с волчонком.

В знакомых тростниках и камнях на берегу раздалось рычание, и навстречу ему угрожая копьём вышел кане-корса. Видимо, он был подслеповат, так как не поднимая головы начал обнюхивать воздух в направлении непрошеного гостя.

– Анубис, жив! Хоть какая-то хорошая новость за последние дни! – сказал он более радушно, и опустив копьё отошёл в сторону. Дальше дорогу Пинта знал, и уже через несколько минут весь мокрый двигался по пустынным коридорам разветвлённой пещеры, стенки которой тускло мерцали слабыми искрами.

Когда то тут кипела жизнь, наполненная надеждами на победу в битве с волками, сейчас же было тихо, лишь где-то тоскливо звучали стоны раненых асунов. Никто его не встретил. Те немногие, кто мог самостоятельно ходить, ухаживали за тяжелоранеными. Стохаунда он нашёл в дальнем зале, где тот молчаливо перемывал свои инструменты.

– Дирх, мне нужна твоя помощь, – ворвавшись в зал крикнул Пинта. Он рад был, что нашёл асуна, который владеет искусством лечения раненых.

– Всем нужна, Анубис, всем, – ответил он, и не поверив своим ушам обернулся. – Ты жив! Слава Осирису. Ты принёс камень? Где он, дай мне его! – вглядываясь в остриё копья тут же начал выпрашивать стохаунд.

– Поможешь – отдам! – убрав копьё за спину сказал Пинта.

– Чем помочь? Говори быстрее!

– Человеку! Он ранен и умирает.

– Если умирает, значит умрёт. Тут уже не помочь. Давай сюда камень.

– Дирх, ты меня не понял – оскалив зубы прорычал Пинта.

Стохаунд, вспомнив момент, когда они впервые встретились, понял, что просто так заветный камень с душами ему не получить.

– Ладно, помогу. Где он. Тащи его сюда.

Стохаунд ждал, что сейчас к нему занесут умирающую тварь, называющую себя человеком, но анубис не сдвинулся с места.

– Тебе надо пойти со мной! – сказал Пинта, понимая, что Ильшата переносить нельзя.

– Исключено. Из пещеры выходить опасно, вокруг волки ходят, и в любую минуту могут нас обнаружить, – ответил Дирх. Он боялся выходить в лес и не хотел быть убитым.

Но Пинте не пришлось долго уговаривать, стохаунду нужен был камень душ.

– Что за ранение у него?

– Вот пойдём, и сам посмотришь.

– Ты меня не понял. Мне необходимо знать, что с человеком. Ведь надо взять инструменты, может, порошки и растворы.

– Рана в животе от копья.

– Кровь остановили? – чтобы проводить меньше времени в открытом лесу Дирх старался вызнать все детали.

– Да.

– Значит, ранение брюха копьём после битвы. Копьё вытащили?

– Вытащили. Ещё у него запах плохой и кровь чёрная.

– Я же говорил, умрёт. Анубис, у меня тут много раненых асунов. Давай не будем тратить время, ни твоё, ни моё. Возьми еды, отдай камень и иди. Человек твой – не жилец, – повторил Дирх и показательно положил инструменты на стол. Вытер подолом фартука лапы и пошёл к выходу, но остановился в проходе и обернулся. Анубис стоял так же неподвижно, сверля взглядом ему спину.

– Не отдашь, да?

– Нет, Дирх. Спасёшь человека – камень твой!

Стохаунд облизнул нос и покачав головой выдохнул. Он взял небольшую сумку и начал складывать туда керамические баночки, инструменты, обёрнутые в тряпки, и бутылочки.

– Ну что стоишь, пошли! Показывай дорогу!

Из убежища они вышли другой дорогой, той, которая вела к месту сражения. Но сразу свернув в сторону реки они в скором времени добрались до небольшого грота в каменистой скале у реки. Стохаунд постоянно озирался, боясь быть обнаруженым, в отличие от Пинты, который был уверен, что на ближайшие километры в данный момент нет ни единого каниса.

Увидев Ильшата и волчонка, Дирх сильно удивился, всё это время он считал человека погибшим, а детёныша канисов – сбежавшим. Обессиленный Ильшат спал, страдая от жара, и даже не проснулся, когда Дирх после осмотра начал срезать мёртвые ткани. Пинта и волчонок молча наблюдали за действиями стохаунда. Они даже не предполагали, что в мирное время Дирх занимал высокий пост в иерархии асунов и был известным лекарем, а также содержал школу, где обучались молодые стохаунды из пантеона тахути.

Перед тем, как наложить повязку, Дирх достал небольшую баночку, вынул оттуда горстку червей, посыпал на рану и прикрыл сверху тряпкой. На удивлённые взгляды Пинты и волчонка объяснил, что трупные черви уберут всю грязь, до которой он не смог добраться.

– Завтра утром снимете повязку, посыплете вот этим порошком, – он вынул плотный мешочек, где лежал белый порошок, напоминающий муку, – и перевяжете. Уходить сможете – когда швы затянутся. Я ему зашил рану. Я ошибался, этот человек сильный, если до сих пор не умер, значит, выживет. А до этого времени пусть лежит. Анубис, я выполнил свою работу, очередь за тобой.

– Спасибо! – ответил Пинта и с силой выдернув изумруд из наконечника своего копья отдал его стохаунду. Дирх быстро его схватил и положил в сумку. Он несколько раз обернулся, и удостоверившись, что никто не смотрит за ним, ушёл, не сказав на прощание ни слова.

К вечеру Ильшат очнулся. Он медленно открыл глаза, пытаясь сконцентрировать свой взгляд на волчонке, сидящем рядом с ним. Но в какой-то момент его взгляд наполнился непониманием. Он скинул с себя укрывавший его плащ и руками начал срывать повязку. Пинта не позволил её снять.

– Что там, что? Во мне кто-то шевелится! – хрипя от ужаса выкрикивал Ильшат.

– Ты же просил червей. Черви в тебе, и едят тебя! – на полном серьёзе ответил анубис, наблюдая, как лицо человека ещё больше принимает испуганный вид.

– Не бойся, Дирх приходил. Он тебе вычистил всё и зашил.

– С червями внутри?

– Нет, Ильшат. Они снаружи. Утром их уберём, – успокоил он нового друга.

Шли дни, Пинта ходил в лес и ловил мелкую дичь для пропитания себе и волчонку. Ильшат измученный слабостью и ранением нормально питаться не мог, и волчонок каждый день для него отбивал мясо камнями до состояния пюре и кормил.

Анубис ходил наблюдать за асунами, которые сторожили тела своих собратьев, но с каждым днём они всё меньше задерживались, а через неделю и вовсе перестали приходить. К тому моменту большая часть трупов уже была съедена, оставались лишь часть изгрызенных доспехов и кости, расстасканные по зарослям на большую площадь. Запах от гниющей плоти ветром разносился по всему лесу, и в любой точке на многие километры можно было его почувствовать.

Ильшат, как и говорил Дирх, постепенно шёл на поправку. Когда-то чёрные края раны исчезли, а тонкие розовые полоски под швом говорили о том, что рана благополучно заживает. Всё это рассказывал сам Ильшат своим новым необычным друзьям.

– Слушай, волчок. Мы уже столько времени с тобой рядом провели, и благодаря тебе я жив, – глядя вечером на тёмную гладь воды заговорил Ильшат. – Я вот только сейчас осознал, если бы не ты, то я бы, наверное, умер.

Детёныш каниса молча смотрел на него, понимая что сейчас обращаются именно к нему. Когда человек замолчал, волчонок взглянул на Пинту.

– Воин, переведи сказанное человеком! – попросил он анубиса.

Пинта, поглощённый своими мыслями не слушал, о чём говорит Ильшат, и попросил его повторить, а после перевёл волчонку.

– Я проявил слабость, когда вы пришли. Для каниса это непростительно. Этим я обрёк себя на скитания среди чужих. Я должен был пойти к Упуауту в Дуат, – резко ответил он, пошёл ближе к воде, посмотрел в глубину, затем перевёл взгляд на небо. Пинта перевёл его речь Ильшату, отчего тот сник, понимая, что этот юнец, которого он считал неразумным, совершенно иначе, непредсказуемо откликнулся на их поступок, когда они напали на повозку и убили его собратьев.

– В моей стае принято считать, что люди и асуны – это дикие существа, не имеющие ничего общего с нами. Не знающие ни чести, ни доблести. Но вы доказали мне, что это не так. И вы более достойны, чем многие мои собратья, которые давно мечтают о моей смерти.

– Мы не желаем тебе смерти, – ответил Ильшат.

– Я знаю, благодаря вам я и жив, и я должен был отплатить.

– Как тебя зовут? Как твоё имя? Я Ильшат! – дослушав перевод спросил мужчина.

– Джармат. Моё имя Джармат.

– Джар! Мы можем тебя так называть? Мы собираемся идти в сторону заходящего солнца, ты пойдёшь с нами?

– Мне больше некуда идти. Стая меня не примет, – дождавшись перевода от Пинты ответил он. Анубис в эти разговоры не вмешивался. Ему был симпатичен этот волчонок, но принуждать его он не хотел. Ему нужен был Ильшат, который знал дорогу туда, где мог быть его друг. Тот единственный, благодаря которому Пинта был до сих пор жив.

Прошли ещё несколько дней однообразного существования в гроте у воды. Лечась от раны, Ильшат простыл, находясь постоянно в сырости. Пролежни, появившиеся на его спине, наконец-то начали исчезать. Он мог уже самостоятельно ходить и обслуживать себя. Но совершать резкие движения до сих пор боялся. Швы, сделанные из сухожилий неизвестного животного засохли, и помучавшись пару часов человек смог самостоятельно очистить от них рану.

А к вечеру следующего дня они собрались отправиться в путь, проведя в этом убежище больше двух недель.

Все трое уже несколько часов шли через лес вдоль дороги, которая вела в сторону карьера, но не встретили ни единого живого существа.

Ни асунов, ни волков не было, лишь изредка кричали птицы и выскакивали путникам под ноги мелкие животные, но увидев их пугались и скрывались в ближайших кустах. Ильшат не жаловался, но шёл относительно медленно, в отличие от Пинты или волчонка Джармата. Человека за это не упрекали, а лишь терпеливо ждали, предлагая иногда помощь, от которой он отказывался.

– Джар, за целый день мы не встретили ни единого твоего собрата.

– Я уже долгое время нахожусь с вами, и не могу ничего сказать, – ответил волчонок.

– Что он говорит? – не зная чужого языка переспросил Ильшат.

– Асунов нет, волков нет. А почему – ему не известно.

– Ну так, он же с нами постоянно, откуда ему знать.

– Именно это он и сказал, – добавил Пинта.

К вечеру они подошли к границе леса и песков, где дорога уже теряла свои чёткие очертания, и чем дальше они продвигались вперёд, тем менее заметной она становилась. Барханы под воздействием ветров постоянно передвигались, меняя облик пустыни. Некоторые из них достигали в высоту нескольких десятков метров, на их преодоление уходило много времени и сил. По пути встречались каменистые плато с торчащими из земли остроконечными глыбами.

Поднявшись на гребень очередного бархана Пинта замер, вслушиваясь в лёгкий шум ночного ветра. Звёзды уже давно появились на небосводе, указывая, что путникам необходимо искать укрытие для ночлега.

– Нет никого! Можем тут в ущелье отдохнуть, – сказал он, всматриваясь в тёмный горизонт.

Ильшат облизал пересохшие губы и сняв с пояса небольшой бурдюк отпил маленький глоток воды, которая нагревшись за день впитала в себя вкус старой кожи. Он согласно кивнул и не добавив ни слова спустился вниз. Дневная жара пустыни сменилась прохладой ночи, и волчонок Джар лёг рядом с человеком, делясь с ним теплом своего тела. Ильшат уже привык доверять своим компаньонам, и укрывшись плащом закрыл глаза.

Пинта спускаться вниз не стал, и сев в человеческой позе на песок продолжал слушать ветер, который мог донести звуки опасности, скрывающейся за многочисленными барханами. Для них троих опасность представляли все. И люди, и асуны, и волки. Любой из разумных существ, живущий на просторах этих земель, будет крайне удивлён, увидев, как три представителя враждующих сторон спокойно путешествуют вместе.

В это время в нескольких десятках километров на склоне бархана лежал Саша, и прикрыв глаза пытался мысленно ощутить демона внутри себя. Ни он, ни Нармер не понимали, каким образом внутри возникает это существо. Они сами превратились в них, или же их подсылает Шепсес Анх? Но Александр точно узнал, почувствовал, что демон внутри появляется в те секунды, когда он испытывает яркие чувства, будь то страх или беспокойство.

Нармер сидел чуть ниже на склоне бархана и о чём-то переговаривался с оставшимися воинами. Они в ожидании армии Ка провели уже больше суток, и в основном бездельничали. Морхам к тому моменту разузнал все пути подхода к карьеру. Ландшафт местный был сложный, но близко подойти незамеченным было невозможно, вокруг карьера простиралось плато, окружённое скалистыми холмами.

О том, что добыча железной руды продолжается и днём и ночью, говорил тот факт, что днём постоянно шёл черный дым, а по ночам местность освещалась заревом от многочисленных костров.

– Не ценит тебя твой фараон, – сказал Саша Морхаму, бросив все попытки как-либо связаться с демоном.

– Правитель! Слово «фараон» они не знают.

– В смысле? Я думал, всех местных царей фараонами называют. Меня так, по крайней мере, в школе учили. – Александр перевернулся на живот, чтобы лучше видеть лицо собеседника.

– Тут нет царей. Ка раньше был вождём небольшого племени. Ты что, реально ничего не знаешь?

– Откуда я должен знать? Я в этом мире пару месяцев всего, – возмутился Саша.

– Ну, за пару месяцев ты неплохую карьеру на нижних землях сделал, раз в советниках у его правителя ходишь, – имея в виду Нармера сказал Морхам. – Так вот, Ка был вождём племени, вернее его отец был. Когда они пришли в Эль-Файюм, его отец погиб в бою, а по их правилам власть переходит к старшему сыну.

– Да меня мало интересует, кто из них кто. Тебя же на верную смерть отправили! Ну вот, какой адекватный правитель зашлёт своего военачальника на разведку?! Для этого воинов обычных хватает.

– Я сам вызвался.

– Ну конечно, рассказывай! – Саша позволил себе вольность по отношению к своему земляку, но если раньше Морхам такое панибратское отношение пресекал на корню, то сейчас он разрешил Саше это сделать. Что на него повлияло, Александр не знал, но не упускал возможности узнать что-то новое.

– Так вот, скажи мне. Пятнадцать лет назад тебя Ка нашёл, или его отец?

– Его отец. Ка тогда ещё мелким подростком был.

– Ну вот. Раз причина. А ты как смог достичь таких высот?! Знания, наверное, помогли, не просто же так, за красивые глаза. Вот твой Ка и хочет избавиться от тебя, видя в первую очередь конкурента. За тобой, наверное, и войско пойдёт, вот и сливает тебя твой правитель.