Текст книги "Сопротивляйся, меня заводит!"

Глава 35

Мия

– Тебя впечатлили мои трусики?

– Я не могу забыть эти трусики. Очень сексапильная девушка в таких детских трусиках – это нонсенс!

– Ты будешь смеяться еще больше, если узнаешь. Не скажу…

– Скажи.

– Не скажу.

– Ну, чего ты? Я был в тебе всюду, я видел тебя в бабусином маскараде, я видел тебя в девочковом прикиде… Почему я не могу узнать о твоих пчелиных трусиках?

– Потому что это личное.

– Очень личное?

– Да.

– Настолько личное, что нельзя поведать мужчине, в которого ты без памяти влюблена?

Якуб внезапно оставил свои занятия и подошел ко мне. Наклонившись, он сорвал губами ягоду клубники из моих пальцев и схрумкал у меня на глазах. Потом наглец прихватил зубами вторую ягоду и поднес ее к моему рту, надавил. Я распахнула ротик, он втолкнул в мой рот клубнику, но потом вынул, снова надавил и вынул, потом втолкнул ее в ротик и прижал языком к небу, выжимая из спелой ягодки сок.

Я затрепетала от чувственности и скрытого эротизма этих действий.

– А так? – попросил он, проведя языком по губам. – Расскажешь?

– После того, как ты расскажешь, почему не целуешься? То есть не целовался.

– Просто день сегодня особенный, исключение сделал. Для тебя! – ответил он.

День особенный? А потом? Я снова забеспокоилась. Что будет потом? Целоваться будет нельзя? Но как… Как я теперь смогу жить спокойно, без его поцелуев, зная, какие они горячие, умелые, вкусные!

– Трусики с пчелкой – это мой талисман, – выдохнула я. – Это была шуточная покупка. Мы выбирали маме купальник для отпуска, бродили по всем отделам, заглянули в отдел нижнего белья, а там эти трусики на витрине, где были всякие трусики с приколами. Мама рассмеялась, вспомнила, что я любила пчелок в детстве и просто купила их, на удачу. Будешь смеяться, но я в этих трусиках прошла на грант. Потом… Потом мама с отцом полетели в своей первый жизни отпуск в тропические страны. На том трагическом рейсе, о котором трубили всюду. В общем, так! – выпалила я. – Это просто мой талисман. Я надевала их, когда считала, что мне нужно немного помощи в виде удачи свыше. Все! Теперь можешь смеяться! – выпалила я.

Но Якуб даже не захихикал, кивнул серьезно.

– Я куплю тебе такие же, и они будут не менее счастливыми.

– Таких не найдешь, – вздохнула я. – Я уже пыталась. Видел же, какие они старенькие!

Вот это знакомство… Я потеряла перед мужчиной свои любимые, старенькие трусики с талисманом на удачу, а он заметил меня в этот момент. Может быть, зря, потеряв трусики, я решила, что они подвели меня. Как раз наоборот…

– Ты немного загрустила, – заметил Якуб.

– Есть такое. У меня по наследству от родителей оставалась квартира, дача… Но я продала недвижимость за бесценок, когда срочно нужно было рассчитаться с коллекторами за долги. Все, что оставалось по-настоящему дорого сердцу – это трусики и сережки и несколько памятных фото!

– С фото все ясно! Но про какие сережки ты говоришь?

– Гранатовые. Подружке отдала. Не знаю, что она с ними сделала. Вернее, мне передали, что она сережки выкинула в мусорный бак возле дома. Грошовые они, понимаешь? Просто дороги как память. Мама умерла от рака еще когда мне было года четыре. У меня от нее всего и осталось, что несколько фото и воспоминания, как она прихорашивалась на свой последний день рождения и надевала эти самые сережки.

– Так, постой… Мама умерла, когда ты была маленькой? А как же покупка трусиков и трагический рейс? – остановил меня Якуб.

– Я тебя запутала, да?

– Немного, – нахмурился Якуб.

– Извини, я все вывалила на тебя кучей. Сейчас объясню.

– Думаю, я не ошибусь в предположениях, если скажу, что трусики тебе купила… вторая жена отца?

– Да. Отец погиб на том рейсе со второй женой. Она была очень хорошей женщиной, я любила ее и тоже называла «мамой».

– Мне жаль.

Якуб наполнил мангал древесным углем, развел огонь и внезапно придвинул второй стул к моему, сел, обнял за плечи и развернул в сторону разгорающегося огонька.

– Даже не представляю, как тебе было нелегко: потерять отца и сразу двух мам.

– О первой маме у меня совсем немного воспоминаний.

– Но они ценные. Надо найти сережки!

– Баранович мне уже обещал их найти! – выпалила и добавила. – Ой, как нехорошо получилось. Я не сравнивала тебя с ним, просто сказала. Ничего такого, не бери на свой счет, – добавила я.

– Не беру, конечно же. То, что Баранович тебе набалоболил – это одно. А я слов на ветер не бросаю.

– Боюсь, ты обещаешь невозможное, Якуб!

Я мягко высвободилась из его объятий.

– Давай не будем, окей? Есть реальное, а есть… почти фантастическое, из области почти мечтаний. Я уверена, что Олька не соврала и точно от злости выбросила мамины сережки в мусорный бак. Сколько дней прошло! Поэтому давай будем смотреть на вещи реально. Их… уже нет, и закроем эту тему.

– Закроем, если хочешь.

Я немного занервничала, что рассказала Якубу такие подробности, почувствовала себя уязвимой, обнаженной до самой последней частички души.

– Расскажешь в ответ, почему ты не целовался с девушками в губы?

Мое сердце загрохотало во время короткой паузы, пока Якуб молчал. Он улыбнулся мне широко и рассмеялся.

– Дураком просто был. Оказывается, это очень даже ничего занятие. Не секс, конечно, но ради разнообразия можно.

– Ради разнообразия? – уточнила я.

Мужчина кивнул.

– Пожалуй, займусь мясом, а ты отдыхай, наслаждайся отдыхом. Можешь выпить немного вина.

– А ты взял?

– Я взял все для отличного пикника!

Взгляд мужчины потемнел, он продемонстрировал мне ленту презервативов, которые достал из кармана брюк цвета хаки. Не знаю, почему меня это задело. Может быть, я слишком близко к сердцу восприняла его слова, сказанные в больницы? Может быть, решила, что после поцелуя он сразу растает и захочет иметь детишек?

В общем, меняются времена и мои мужчины… Я же, Мия Манцевич, остаюсь все такой же большой фантазеркой в отношении реалий! Сама придумала, сама влюбилась, сама тоскую, что хочу большего. Я всегда хотела больше, чем у меня есть. Почему я не могу быть счастливой полностью и всегда жажду больше, чем мне обещают?

Мне показалось, что внезапно похолодало. Я зябко поежилась.

– Замерзла?

– Как будто ветерок поднялся.

– Хм… Тебе показалось. В любом случае, выпей немного вина, согреет, – предложил Якуб.

Он откупорил бутылку, наполнил мой бокал.

– А ты?

– Должен же кто-то оставаться трезвым и контролировать все, – отшутился мужчина.

– Хочешь меня споить?

– ДО неприличия сильно хочу этого. Еще больше хочу увидеть тебя совершенно без границ!

– Ой не надо, Якуб. Не стоит. Нехорошо может выйти… Совсем нехорошо. Я почти не пью, меня уносит буквально с рюмашечки! – затараторила я, прихлебывая вкусное вино.

– У тебя есть я, – с чувством произнес Якуб и подлил еще немного. – Буду следить за тобой.

– Следи за мангалом, я страсть как хочу есть! – попросила я.

Все же мне показалось, что стало холодно, поэтому я укрылась пледом, села поудобнее.

– Расскажи мне что-нибудь о себе, Якуб…

Мужчина принялся жарить мясо, начал легко болтать о себе, увлечениях и смешных казусах, связанных с проказами близнецов.

– Я любил корчить из себя Адама. Не представляешь, как его это бесило! Прически пытался менять. Как-то усы отрастил, потом побрился налысо. Исключительно из чувства желания поддеть большого оригинала, я сделал точно так же…

Я кивала головой, пила вино. Насчет кое-чего я соврала. От спиртного меня уносило разве что в одну сторону: в сон! Я была самым скучным собутыльником на всем белом свете, могла задрыхнуть после двух шотов и проспать до утра на вечеринке. Меня заражало весельем не спиртное, пьянило всегда другое: сама жизнь, обстоятельства, люди, окружающие меня. Якуб, в конце концов…

Окончательно заснув, я поежилась во сне от холода, но потом ощутила, как стало тепло-тепло, горячо… Ох, я совсем растаяла, расслабилась рядом с жаркой печью, даже не отдавая себе отчет в том, кто был источником этого тепла.

– Ты сплюшка. Сонная моя пчелка. Как же я тебя…

Якуб со стоном прикусил меня за шею, врезался бедрами сзади, обняв крепко.

– Я мясо пожарил. Кто будет есть, а?

– Ешь-ешь. За двоих. Я потом поем, честное слово. Ты мне немножко оставишь? – пробормотала сонным голосом.

* * *

Мои глаза едва открылись от чувства, как что-то длинное, твердое и горячее скользило у меня между ног, дразня напористым проникновением. Застонав, я проснулась, ощутив, как твердая головка еще раз скользнула вдоль увлажнившихся складочек.

– Якуб?

– А что, это мог быть кто-то еще? – раздался обжигающий шепот на ухо.

Горячие руки мужчины обняли меня, скользнули на бедра. От удовольствия глаза закатились. Новое требовательное нажатие заставило меня раскрыть глаза окончательно. Пальцы мужчины умело заскользили по клитору, требуя от меня большего.

– Мы…

Я с трудом сосредоточилась на окружающей меня обстановке. Стены. Высокие окна. Много света. Мягкий матрас, белый балдахин надо мной колыхался.

– Мы снова у тебя дома?

– Да. Мы дома. Мой член тоже хочет в домик, – признался Якуб, начав давить головкой на складочки. – Признаться, я хотел дождаться твоего пробуждения. Но ты затрахала стонать во сне и крутить своей попкой, и …

– И что еще?

– Все, терпению хана! Кажется, тебе снилось кое-что обо мне?

– Да… Да. Наверное. Не помню, – призналась я.

– Сейчас выясним, так ли это!

Он отодвинул бедра назад и снова толкнулись вперед, толстый член оказался внутри, расчертив дорожку ярким всполохами удовольствия.

– Якуб!

– Ммм… – прохрипел, куснув меня за затылок.

Казалось, мы оба задыхались от ощущения, как глубоко он был, и с медленным стоном Якуб начал двигаться.

В груди застрекотало сердце от чистого удовольствия, с губ начали срываться глубокие стоны. Я сжимала простыни изо всех сил. Казалось, что он никогда не войдет в меня целиком – такой большой, напряженный, твердый, словно гранит. Но он прижался ко мне полностью, буквально влип в мою спину мощной грудью.

– Сожми меня крепко, – попросил на ушко. – Сожми покрепче.

Ему даже не нужно было просить меня об этом. Мои внутренние мышцы напряглись, сжимая член на несколько безумно длительных мгновений, а потом отпустили и снова начались пульсации.

Якуб начал двигаться быстрее, врезаясь в меня, его бедра хлестко бились о мою задницу, погружая член в меня снова и снова. От нарастающего удовольствия я даже захныкала, чувствуя, как его мускулистый пресс прижимался ко мне при каждом движении.

Его громкие стоны обдавали меня дополнительной горячей волной, пока сильные руки крепко держали меня в тисках объятий. Он начал трахать меня быстрее. Мы начали покрикивать вместе, я двинула бедрами назад, чтобы встретить его толчки, а встретил мое движение, войдя в единый ритм.

Якуб двигался все быстрее и быстрее, его большой толстый член покидал мое тело с влажными, громкими звуками, от которых все мое тело сотрясалось и толкало меня прямо к краю. Создалось впечатление, как будто он владел мной полностью, все мое тело подчинялось ему, когда удовольствие хлынуло через край.

– Выдои мой член, Пчелка. Выдои его полностью! – попросил Якуб. – Хочу кончить в тебя…

Не знаю, что на меня нашло. Но внезапно я покинула его объятия и быстро опустилась вниз, переместилась к мужским бедрам, распахнула ротик и вобрала его торчащий, пульсирующий член, быстро посасывая. Он взорвался горячей струей почти сразу же, едва оказался внутри, ударил пряной, теплой струей семени.

Я опустила руку и сжала клитор, кончая вместе с ним.

– Черт, ты чудо… Ты чудо… Мое чудо!

Большая ладонь давила на мой затылок до тех пор, пока затухающие толчки не прекратились. Пальцы Якуба подрагивали в моих волосах, перебирали пряди. Мы пытались отдышаться. Потом я медленно поднялась и села, разглядывая лицо мужчины, которого, кажется, любила слишком остро и сильно, чтобы выносить это в одиночку. Мне нужно было делиться этой любовью постоянно, отдавать и возвращать, получать и дарить…

– Как мы оказались дома?

– Ты уснула, я отнес тебя на руках. Ты мило бормотала во сне… – улыбнулся Якуб.

– А мясо?

– Голодная, что ли?

– Очень. Я так и не поела.

– Зато всосала бутылку вина. Пьянчужка моя… Сонная.

– И?

– Мясо на кухне. Можем его разогреть на ужин, если захочешь. Рыба тоже.

– Я хочу прямо сейчас.

– На завтрак? Ты, Пчелка, уже получила белковый прикорм. Давай порадую тебя правильным питанием? – предложил Якуб.

– Если так, то я завтрак в постель хочу!

Рухнув на постель, я вытянулась в полный рост, кайфуя. Голова еще немного кружилась от выпитого вина, но я ощущала себя вполне прекрасно. Даже решила, что зря вчера обиделась и подумала плохо о мужчине. Просто взгрустнула после воспоминаний о родителях…

Якуб наклонился, пощекотав мою шею щетиной и запечатлев на ней поцелуй. Я немного сдвинулась к его губам и потянулась за поцелуем, но он неожиданно мягко ускользнул от моих губ, поцеловал пальчики.

– Приготовим что-нибудь вместе? – предложил он, глядя в глаза.

– Да. Только дай мне одеться.

Он кивнул и вышел, я полежала еще немного и честно, пыталась не думать, о том, почему он не хотел меня целовать. Но потом в душе расплакалась от обиды: все-таки он сделал лишь разовое исключение. Разовое, чтобы получить желаемый вид секса…

Мне вдруг показалось это жутко обидным: раскрываться вот так, позволять столь многое ради одного-двух поцелуев в губы. Не хочет меня целовать? Не делится этими причинами? Да пожалуйста… Пусть прибережет для другой девушки свои бесценные поцелуи, а мне от него ничего не надо – ни дорогих вещей, ни проживания в загородном доме, ни браслетиков, которые стоят целое состояние.

Ничего мне не надо, пусть забирает все…

Пусть забирает все свои дорогие подарки, только с одной оговоркой. Пусть отдаст кое-что мое, то, что он взял без спроса. Пусть вернет самое ценное – мое сердце!

Глава 36

Якуб

Что это сейчас было? Вот только что? Фигня какая-то… Я был на кухне, пытался заняться готовкой завтра, который обещал Мии, колотил яйца о край чашки. Одно разбилось слишком сильно, скорлупа грохнулась в заготовленную смесь, испортив все.

Разозлившись, я выплеснул все в ведро и начал заново готовить смесь для яичной лепешки. Нужно не пересолить, в меру добавить зелени и перца. Всего должно быть в меру, понемногу. Не как у нас с Мией. То полный срыв планок, то откат назад по всем фронтам.

Почему Мия не захотела, чтобы я в нее кончил? Без презерватива не хочет? А как же наши договоренности?

Вчера я показал ей презики. Она потом, хлебнув вина, мне за них высказала! Мол, обидно ей стало, что я достал презики, когда до этого говорил, что хочу в нее без резинки. Неужели… она была готова пойти дальше? Мия подтвердила мои догадки, а потом, по дороге домой обо всем болтала без умолку. Поделилась сокровенным: мечтами о большой семье.

– У меня было две мамы, Якуб. Две мамы и ни одной сестренки или братишки. Представляешь? Когда родителей не стало, я совсем-совсем одна осталась. Я так хочу большую семью. Хочу большой дом, вроде как твоего, и много-много детишек. Чтобы, когда меня не стало, они никогда не были одинокими…

Меня тогда пробрало до самого сердца. До этого момента, до полупьяной болтовни Мии я даже не подозревал, что простые слова могут задеть так глубоко и мощной вибрацией выдать эмоции, от которых даже у меня, сорокалетнего мужика, на глаза навернулись слезы.

Тогда я решил, что Мия больше не будет одинокой, не дам ей почувствовать себя оставленной нами, всегда буду рядом, подарю ей то, о чем она так мечтала. Утренний секс и мирное настроение подходили для этих целей как нельзя лучше. Но почему же она не захотела? Вместо этого в ротик взяла. Ладно… Молодец, умничка! Я ее всюду хотел, но только потом полезла целоваться после минета, а это напомнило мне кое-что, царапнуло неприятно.

Я мог бы на это забить, но почему она не захотела, чтобы я в нее кончал?! Почему отказывается?! В крови закипал гнев. Спокойно! Нужно всего лишь спросить. Поговорить. Она же девушка, у них обычно тараканов много.

Я вроде все сделал для того, чтобы она чувствовала себя рядом со мной: по долгам расплатился, домой жить привез, обещал быть рядом, дал защиту, кров, о чувствах сказал. Ну, что еще? Осталось только сердце из груди вынуть и поднести на тарелке еще теплым?! Я и не подозревал, что Мия может быть такой требовательной, такой загадочной… Задумался и снова сделал что-то не так: яичная смесь пересоленной оказалась! Что за проклятие? Никогда у меня проблем с готовкой не возникало.

Выкинув очередной испорченный замес, я приказал себе остановиться и выдохнуть. Нужно было сосредоточиться на процессе готовки. Вопрос с Мией решу, конечно. Когда проблема оставалась нерешенной? Не было такого!

Снова замесил, тщательно фильтровал мысли, чтобы ни одна лишняя не пролезла в голову, чтобы не туманила разум. Вроде все верно, выждал, пока блин поджарится с одной стороны, набросал начинку, начал сворачивать рулетом, придавил крышкой. Вроде готово, только потомить немного, чтобы сыр растекся.

Зазвонил телефон. Увидев на экране имя Джамал, ответил мгновенно: это был двоюродный брат. В криминале увяз, но не это в людях главное. Семью он любил, старших уважал. В целом, хороший мужик.

– Алло, брат, давно не виделись! – приветствовал я.

– Якуб, Адам тебе не звонил еще?

– Нет, не звонил, а в чем дело? – насторожился я.

– Не успел, значит. Ладно, сам скажу: у Мурада дом сгорел, скот пострадал.

– Жертвы есть?

– Сам Мурад обгорел, когда детей выносил, операцию ему сейчас делают.

– Помощь нужна?

– Затем и звоню. Пока Мурада нет, было бы неплохо дом поднять, быт наладить. В общем… Я ни на чем не настаиваю, но…

– Забудь. Мы приедем.

– Ты тоже? Адам сказал, у тебя дела какие-то.

– Приеду. Без вопросов.

– Тогда до встречи. Болтать некогда, дел по горло.

Джамал отключился. Я перевел взгляд на сковородку и выругался: пока говорил, блин сгорел! Опять завтрак не удался, выбросил все в ведро.

– Что-то не так?

В кухне появилась Мия и сразу же заняла место у барной стойки.

– Вкусно пахнет, – протянула она. – Я не стала ждать, пока ты принесешь мне завтрак в постель.

– Только и завтрака пока нет! – вздохнул я. – Будет глазунья.

– Вообще-то можно не переживать. Разогрей обещанную мне рыбу, поем немного.

Я не стал спорить с Мией, настроение омрачилось и мелочными неудачами, и думками о близких, пострадавших от пожара. На кухне стояла тишина, было только слышно, как гудела микроволновка, разогревая рыбу. Я молча переложил ее на блюдо и подал девушку, сам садиться не стал, остался стоять возле плиты, будучи полон размышлениями.

– Ты куда-то собрался? – уточнила Мия. – Я услышала часть разговора.

– Да. Нужно поехать. На родину. У дядьки дом сгорел, хозяйство пострадало.

– Близкий тебе человек?

– Это двоюродный брат нашего отца. Когда отца не стало, дядя Мурад взял нас к себе, воспитывал, как родных, пока не пришлось переехать. В общем, как самый близкий человек. Не могу остаться в стороне, когда в семье такое горе.

Мия молча кивнула:

– Конечно. Когда поедешь?

Она активно двигала вилкой, но я заметил, что она почти ничего не съела, больше просто размахивала.

– Не знаю. С Адамом надо созвониться. Он тоже сказал, что поедет. Решим, в общем.

– Ясно… Надолго?

Я снова пожал плечами.

– На мое приглашение это никак не отразится.

– Приглашение?

Мия вскинула на меня удивленный взгляд. В груди заныло: до чего же она красивая и грустная. Глаза покрасневшие немного. Плакала, что ли? Но почему?

– Ты плакала?

– Да, – не стала отрицать, опустила взгляд на рыбу, начала есть маленькими кусочками. – Взгрустнула немного, давно не была у родителей. Бабушку нужно проведать. С работой решить, с жильем…

– С жильем-то зачем? Я пригласил тебя жить здесь, со мной, это предложение остается в силе.

– Я не могу.

– Мия…

– Не могу жить в этом доме без тебя. Он отдален от города, мне будет страшно! – выпалила она. – Добираться неудобно, машины у меня нет. В общем, количество минусов перевешивает. Я поищу квартиру.

– В моей городской поживешь. Ясно? Это не обсуждается! – надавил голосом.

– Пока тебя не будет, это время не зачтется в мой… месяц отработки?

Голос Мии прозвучал напряженно, а от ее вопроса меня вообще шарахнуло, как молотом.

– Повтори! – потребовал я.

* * *

Мия

– Повтори! – потребовал Якуб.

У меня не хватило решимости посмотреть ему в глаза в этот момент, я продолжила ковырять вилкой рыбу.

Вжух!

Внезапно тарелка улетела в сторону и разбилась в дребезги о стену. Осколки брызнули во все стороны вместе с рыбой и вкусной приправкой в виде брусничного соуса.

– Ты меня пугаешь! – выдохнула я, сжав вилку изо всех сил.

– Повтори, что сказала! – потребовал Якуб уже другим голосом, более мягко, но нажим и напор никуда не делись.

– Я просто хочу разъяснить кое-что для себя.

– Для себя. Меня в этот список уточнений не включаешь уже, значит? – он усмехнулся. – Забавно, конечно.

– Я просто прояснила, что не стану жить в твоем доме.

– Без меня?

– И с тобой – тоже, – добавила тихо, переведя взгляд за плечо напряженного мужчины.

– Я могу узнать, почему?

– Потому что ты самодостаточный, состоятельный мужчина с устроенной жизнью, а я потеряла все и не могу жить, знаю, что придется зависеть целиком и полностью от…

– От меня? Так противна мысль, что я буду содержать тебя?

– Я не стану твоей содержанкой! – ощетинилась я.

– Оу. Да. Прости. Ты же привыкла за мужиков платить по счетам.

– Что?!

Я даже вскочила, сжав пальцы в кулаки.

– Что ты сейчас сказал?

– Правду! То, что ты платила за своего недоноска-муженька и продолжаешь платить по сей день, трахаясь со мной. Разве не так?

– Не смей! Я не просила тебя о помощи. Ни о чем не просила. Ты сам мне их навязал.

– Без меня где бы ты сейчас была? Может, с тобой наигрались бы, глотку перерезали и вышвырнули? Или в бордель скинули?! Ты хоть понимаешь, что тебе светило, или не понимаешь? Или считаешь недостойным благодарить меня за то, от чего я тебя избавил?

– Ты меня обижаешь. Ты меня постоянно обижаешь!

– Я говорю тебе правду. Недостаточно хорош? Миль пардон, нах. Короче, Мия! У тебя есть шанс остаться. Здесь и сейчас. Со мной! – прорычал Якуб. – Будет много секса. Я иначе не умею. Ни в чем не будешь нуждаться. Ни в чем. Я создам для тебя те условия, которые ты только пожелаешь…

– Я не могу. Хотела бы просто махнуть рукой, закрыть глаза на многое, но не могу. Я должна идти дальше. Наши договоренности никуда не…

– В жопу! – выдохнул Якуб и отвернулся к раковине.

Повисла тишина.

– Якуб, я…

– Я сказал: в жопу все. Будет по договору, – проворчал глухо. – Сейчас мне нужно уехать. Вернусь, отработаешь.

– Знаешь, был один вариант. Но ты его даже не рассматриваешь, – тихо сказала я.

– Взять тебя с собой? Мия, я не на танцы еду. В семье горе. Будут все наши. В качестве кого я тебя приведу? Как представлю?! Как чужую жену! Меня на смех поднимут…

– Необязательно всем говорить, что я числюсь до сих пор замужем. Это временно, ты же знаешь.

– Обязательно! Для наших – обязательно. Я едва переступлю порог, а за чашкой чая меня уже начнут пытать и спрашивать о тебе, требовать ответа, почему я решил привести с собой чужую жену вместо того, чтобы обзавестись нормальной, скромной, чистой невестой…

Его слова сильно меня задели. Наверное, в этот момент я поняла, что думала о многом, переживала, но не учла главного. Я не брала в расчет разницу наших менталитетов. Может быть, для развлечения Якубу я была хороша, но он никогда не вступит в серьезные отношения с такой, как я. Наверное, он ждет девственницу – чистенькую и скромную, из хорошей семьи, без тяжелого прошлого. Скорее всего, Якуб возьмет в жены ту, что подарит ему невинность и будет рожать сыновей. Не целуется он с такими, как я, недостойными. Не целуется! Вот и весь ответ, я все поняла…

– Вернешься, отработаю, – согласилась я с комом в горле. – А пока…

Я думала, что сгорю от стыда, провалюсь под землю от вопроса, который я не могла не задать.

– Не мог бы ты одолжить мне немного денег на первое время?

Как я саму себя ненавидела в этот момент! Я ни разу не испытывала столько унижения, сколько обрушилось на меня в момент, когда я попросила денег у Якуба. А что мне еще оставалось денег? Я слишком хорошо знала, сколько денег было в моем кошельке и понимала ценность всего, что окружает человека в повседневной жизни. Я целый год жила в условиях дичайшей экономии на всем, и даже в таких условиях мне было не выжить без каких бы то ни было денежных средств.

– Сколько денег тебе нужно?

Я не успела ответить, просто не знала, какую сумму назвать: в голове замелькали цифры и важные дела: надо снять квартиру, купить кое-что из вещей, навестить бабушку, найти пропавшие сережки, устроиться на работу.

– Держи.

Якуб сунул мне в руку увесистую пачку денег, как будто это был кусок грязи.

– Это слишком много.

– Бери, – прорычал с угрозой. – Не хочу, чтобы к моему возвращению ты была смертельно уставшей и плохо выглядела. За это ты мне ничего не будешь должна. Мужчины, знаешь ли, содержат женщин, дают им на мелкие расходы.

– Спасибо.

– Тебе вызвать такси?

Еще один удар. Я не ожидала, что Якуб так быстро соберется выпроваживать меня из своего дома. Боже, я хотела уйти! Хотела… Но когда он сказал об этом прямо, я испытала адскую боль в груди. Сердце словно начало сжиматься и сжималось до тех пор, пока оно не превратилось в пустое ничто.

– Да. Вызови мне такси, пожалуйста.

– Сумку возьмешь в нижнем ящике шкафа.

– Зачем?

– Чтобы забрать из моего дома все те вещи, которые я купил для тебя, – добавил скупо и вышел из кухни первым.

Якуб прошел прямо по осколкам разбитой тарелки, она громко хрустела под его ногами, когда он уходил.