Текст книги "Летняя улыбка"

Глава 9

Это чудесное ощущение возрождения все еще было с ней, когда Зайла открыла глаза несколько часов спустя. За окном стояли предрассветные сумерки, и у нее появился соблазн закрыть глаза и опять заснуть. Было так приятно лежать в объятиях Дэниела! Зайла прижалась к нему теснее и почувствовала, как его руки инстинктивно ее обнимают.

Эта ночь была так хороша, а Дэниел так любил ее! И пусть никаких громких слов не было сказано, но их слияние несло в себе глубокий смысл. Его слова, произнесенные в момент любви, говорили о страсти и желании. Но даже тогда, когда их страсть насытилась, он проявил такую заботливую нежность, что надежды Зайлы расцвели пышным цветом. Нельзя требовать сразу слишком многого. Ей и так были даны чудесные семена дружбы и желания. Она должна бережно хранить их и молиться, чтобы из них выросла любовь.

В комнате было прохладно. Зайла повыше натянула простыню, чтобы прикрыть плечи Дэниела, боясь его разбудить. Она закрыла глаза и уже готова была заснуть, когда вспомнила про Пандору. Девочка ведь ждала ее в конюшне.

А если не ходить? Но тогда Пандора запросто возьмет Эдипа. Разве кто-то сможет ей помешать, огорченно подумала Зайла. Придется все-таки попытаться. Ее волновало не только то, что девочка могла не справиться с огромным жеребцом и покалечиться, но и то, что Филип на этот раз рассердится так, что нанесет Пандоре неизлечимую душевную рану.

Зайла вспомнила, какую поразительную мягкость проявил шейх вчера по отношению к Пандоре, и задумалась. Между этими столь разными людьми определенно существовала какая-то внутренняя связь, заметная даже постороннему наблюдателю.

Ну и Бог с ними, она не хочет сейчас думать ни о шейхе, ни о Пандоре, ни о ком другом, кроме Дэниела. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы оставила эту девицу вершить свои собственные дела и отвечать за них, если придется. Зайла смущенно вздохнула, потому что, даже давая себе такой разумный совет, продолжала тихонько выбираться из постели, стараясь не разбудить Дэниела. Она знала, что должна пойти. Пандора упрямая и своевольная девочка, но при этом такая искренняя и добрая! Зайла просто не могла предоставить ее собственным порывам, зная, что Пандора попадет в беду, и никого не будет рядом, чтобы ей помочь.

Может быть, ей даже удастся вернуться до того, как Дэниел проснется, грустно подумала Зайла. Она быстро сгребла со стула белье, джинсы, белую рубашку, вынула из шкафа сапоги и проскользнула в ванную. Конечно, если дело касается Пандоры, то может случиться все, что угодно. Так что лучше оставить Дэниелу записку.

Через несколько минут она уже шла по двору конюшни. Солнце еще не поднялось, но первые нежно-голубые лучи уже пронизывали серые облака. Зайла любила это время, когда мир был таким тихим, что она слышала свои шаги по мягкому грунту. Это напомнило ей то, как они вставали с Дэвидом Брэдфордом, чтобы ехать на пастбище. Было что-то особое в этой тишине и безмятежности, что давало чувство товарищества, молчаливое единение духа.

Но, увидев Пандору, стоящую у ограды с устремленным вдаль ничего не видящим взглядом, Зайла стразу поняла, что надеждам на мирную товарищескую прогулку сбыться не суждено.

Пандора была одета в свою обычную одежду для верховой езды, состоящую из джинсов и хлопковой водолазки, но на этом ее обычность и кончалась. Девочка стояла спиной, и Зайла не могла видеть ее лица, но все было ясно и так. Даже по напряжению ее спины можно было догадаться о каких-то внутренних муках. Зайла воочию видела, каких усилий стоит Пандоре сохранять самообладание.

– Пандора, – позвала она.

Пандора даже не повернулась.

– Я оседлала для тебя Танцующую Леди. Она еще в стойле. Я не была уверена, что ты придешь, но решила тебя подождать. – Она невесело засмеялась. – Не хотелось, чтобы ты думала, что я тебя подвела.

– Пандора, что случилось? – Зайла стала рядом и попыталась заглянуть девочке в лицо. – Что с тобой?

– Ничего особенного. – Маленькие руки Пандоры с силой вцепились в перила изгороди. – Просто получается, что меня больше здесь не будет. Я сегодня уезжаю. Вчера, когда Филип провожал меня домой, он сообщил мне эту веселую новость. Я должна лететь в Марасеф на его вертолете и там пересесть на самолет в Англию. Разве не замечательно?

– В Англию? – растерянно переспросила Зайла. – Я что-то не понимаю.

– Неужели? – с горечью поддразнила ее Пандора. – Филип говорит, что частные школы в Англии очень хороши. Он отправляет меня к своему агенту в Лондоне, который должен найти мне подходящую школу. Филип особо оговорил, чтобы там была отличная конющня и чтобы там готовили кандидатов в олимпийские чемпионы по верховой езде. Ну разве не потрясающе?

– Но почему так вдруг? Он совсем не казался рассерженным вчера вечером.

– Ты, как всегда, ничего не понимаешь! – Слова вылетали из Пандоры, словно автоматные очереди. – Это не наказание. Он якобы делает это ради меня. «Так для тебя будет лучше, Пандора!» Он повторял это раз за разом. Он не хотел меня слушать. – Одна рука отпустила изгородь и сжалась в кулак с такой силой, что косточки побелели. – Понимаешь, он даже меня не слушал!

– А как твой отец? Он-то что об этом думает?

– Я же говорила, он сделает все, что ему скажет Филип. Если бы Филип сказал ему послать меня в дебри Африки, чтобы пустить на корм каннибалам, он бы сделал и это.

– Но в Англии совсем не так плохо, – успокаивающе сказала Зайла. – Вполне вероятно, что для тебя это действительно будет самое лучшее. Почему бы не попробовать? Филип явно заботится о тебе, иначе он никогда бы тебя не отослал. – Она испытывала щемящую жалость к девочке. Ей хотелось обнять ее и утешить, но было видно, что Пандора сдерживается из последних сил. В любой момент она может сорваться.

Пандора пробормотала ругательство, ясно выражавшее ее боль.

– Нет никакой причины отсылать меня, – сказала она с ожесточением и оттенком отчаяния. – Просто я подошла к нему слишком близко. Филип никому не позволяет подходить слишком близко. Он знает, что я никогда не прекращу попыток… – Она замолчала и перевела дыхание. – Я поняла это, когда он выдавал мне весь этот бред насчет того, что так будет для меня лучше. Просто он хочет, чтобы непослушный ребенок ушел из его жизни. Тогда он почувствует себя в безопасности. – Она передернула плечами. – Возможно, он сам до конца не понимает, что со мной надо делать.

– Ну, если ты не можешь совладать с собой…

– Это я-то не могу? – Пандора повернулась к ней лицом, и Зайла была потрясена выражением муки на ее лице. Муки и железного упорства. В ее темных глазах светилась отчаянная сила. – Пусть он отсылает меня, но он не имеет права решать, как устроить мою жизнь. Пусть подыскивает эту распрекрасную школу. Я найду другой путь. – Она прикрыла глаза. – Мой собственный путь. А эту боль я как-нибудь переживу, – прошептала она. – Ты увидишь, я преодолею ее. – Она открыла глаза, в которых блестели непролитые слезы. – До свидания, Зайла. Я сообщу о себе.

И она исчезла, убежав через двор, как ночное видение, спасающееся от рассветных лучей.

Боже мой, какая непереносимая боль! Зайле казалось несправедливым, что она счастлива и полна надежды, в то время как Пандора так страдает. Надо обязательно увидеть ее до отъезда. Может быть, Дэниел поговорит с Филипом… Хотя нет, это бесполезно. Зайла догадывалась, что Филип вряд ли позволит кому-нибудь повлиять на уже принятое решение. Это только подвергнет испытанию их дружбу, которой Дэниел так дорожил. Если отец Пандоры не возражает, то ничто не сможет помешать им отослать девочку в Англию. Наверное, самое лучшее, что Зайла может сделать, это попытаться убедить Пандору, что идея с Англией совсем неплоха, и, насколько возможно, утешить ее.

Зайла вдруг поняла, что совсем не хочет кататься. Ей надо немедленно вернуться в объятия Дэниела, чтобы опять почувствовать себя в такой безопасности, опять испытать чудесную, окрыляющую надежду. Она уже пошла было к дому, но вдруг остановилась. Танцующая Леди! Пандора сказала, что уже оседлала ее. Значит, надо пойти ее расседлать. Нетерпеливым шагом Зайла подошла к конюшне и вошла в полутемное помещение. Танцующая Леди была в первом стойле, и Зайла подняла было руку, чтобы открыть деревянную щеколду, когда услышала голос.

– А я уж боялся, что ты меня разочаруешь.

Она застыла. Сердце на мгновение остановилось, затем забилось в бешеном ритме. Хасан!

Он вышел из-за высокой копны сена, его ружье небрежно лежало на сгибе руки.

– Ты словно бы сомневалась, идти в конюшню или нет. – Он насмешливо улыбался, уверенный, что теперь она никуда не денется. – Вот было бы жалко! Мне уже надоело так долго тебя ждать. Я здесь почти сутки, знаешь ли. Собирался взять в заложники эту маленькую светловолосую девочку, когда она седлала лошадь. Но я не знал, кто она. После столь долгого ожидания глупо было бы тратить драгоценное время неизвестно на кого.

– Откуда ты узнал, что я здесь? – спросила Зайла, пытаясь подавить панику.

– Это очень маленькое княжество, а шейх и его гости всегда представляли интерес для шпионов. Я просто на базаре задал пару нужных вопросов. – Его рука крепче сжала ружье. – А потом слушал и наблюдал. Я даже видел вас с Сейфертом во время одной из ваших утренних верховых прогулок. Ты же знаешь, что у меня ружье с телескопическим прицелом? – Он любовно погладил приклад. – И сказать не могу, как близок я был к тому, чтобы Сейферта убить. Но какой смысл убивать его и упускать тебя? Твои друзья могли бы испугаться и отправить тебя в Зеландан немедленно.

– Ты все еще думаешь, что тебе это сойдет с рук? – Зайла гордо тряхнула головой. – В прошлый раз твоим людям это не удалось. Дэниел здорово вас одурачил.

– Он всего лишь застал нас врасплох, – буркнул Хасан. – Больше такого не случится. – Луч солнца проник в дверь, осветив его лицо, и Зайла смогла рассмотреть бандита получше. Результат был неутешительным. Хасан выглядел одичавшим, отчаявшимся и готовым на все. Его тонкая рубашка и черные брюки были испачканы, щеки заросли щетиной.

– Троих из вас уже поймали, и тебе недолго гулять на свободе. – Хасан вздрогнул при этих словах. – Так ты не знал? Они поймали их вчера утром.

– Те трое были трусами и глупцами. Они сдались, когда игра и наполовину не была сыграна. – Хасан презрительно скривил губы. – Теперь, когда ты у меня в руках, мы начнем все заново. В этот раз я придумаю, что с тобой сделать, чтобы вынудить Бен-Рашида играть честно.

Зайла почувствовала, что покрывается липким потом.

– Ты торопишь события. – Она пыталась говорить твердо. – Как ты собираешься уйти из селения? Кто-нибудь тебя обязательно увидит.

– Тогда они увидят и ствол ружья, приставленный к твоей спине. – Он мрачно усмехнулся. – И сомневаюсь, что кто-нибудь посмеет вмешаться.

– Зайла, как хорошо, что я тебя застал, – сказал вошедший Дэниел. Он радостно улыбался, и его тон был легким и веселым. – Чего ради ты убежала… – Он остановился, заметив ее странную неподвижность, и мгновенно напрягся, как дикое животное, почуявшее опасность. Затем его взгляд разглядел темную фигуру в глубине конюшни. Он выразительно выругался.

– Ах, это наш специальный сопровождающий, мистер Сейферт! – с издевкой в голосе воскликнул Хасан. – Какая неожиданная радость! А я-то думал, что потребую вашу голову в качестве части выкупа за моего брата! Но теперь в этом нет необходимости.

– Ты идиот, Хасан. Клэнси Донахью послал половину своих людей прочесывать эту провинцию. Тебе ни за что не выбраться, – грубо сказал Дэниел. – На твоем месте я бы бежал отсюда, как сумасшедший, и думал только о том, как унести ноги.

– Я не сдаюсь так легко. Мой брат гниет в тюрьме этого тирана в Марасефе. – Глаза Хасана гневно блеснули. – Пусть остальные и сдались, но только не я. – Он махнул ружьем. – Отойди от двери.

Дэниел поколебался, но все-таки встал рядом с Зайлой. Он внимательно наблюдал, как Хасан медленно, боком передвигается, чтобы встать напротив открытой двери.

Освободив себе проход, Хасан довольно улыбнулся.

– А теперь идем, моя хорошенькая шлюшка. Нам предстоит долгий путь.

Дэниел сделал инстинктивный шаг вперед, но остановился, потому что Хасан поднял ствол, направив прямо на него.

– Я непременно убью тебя, – сказал Дэниел с грозной решимостью. – Надеюсь, ты это знаешь. Ты сам собираешь свой погребальный костер, ветка за веткой.

– Неужели? – Насмешливая улыбка опять искривила губа Хасана. – А тебя это задело! Неужели эта прекрасная леди для тебя не только объект ответственности? Я слышал, что некоторые мужчины иногда влюблялись в проституток, но тебя считал более разборчивым.

– Хасан… – предупреждающе прошипел Дэниел.

– Она рассказала тебе о заведении под названием «Желтая Дверь»? – издевался Хасан. – Она даже не «кадын», она была обычной про… Сделай еще шаг, и я прострелю тебе лоб. По-видимому, ты не знал о прошлом этой леди?

– Знал.

Зайла испытала настоящий шок, даже больший, чем когда увидела Хасана. Ее глаза метнулись к лицу Дэниела. Так он все время это знал! Но если так, то почему ни слова об этом не сказал?

Хасан поднял брови:

– И тем не менее ты готов ее защищать? Должно быть, она и впрямь очень хороша. Надо самому попробовать, когда она будет в моем… распоряжении.

– Ветка за веткой, – холодно повторил Дэниел. – Тебе там будет очень горячо.

– Но ты не подожжешь мой костер, тебя там не будет! – Палец Хасана лег на курок. – Правда, Сейферт?

– Нет! – Зайла порывисто шагнула вперед. – Не трогай его. Тебе же нужна я. Если ты убьешь Дэниела, это не поможет вернуть твоего брата. А если ты его отпустишь, то я сама пойду с тобой, не сопротивляясь.

– Молчи, Зайла! – рявкнул Дэниел.

– Ну посмотри, как ей не терпится попробовать нового мужчину! – Хасан хищно усмехнулся. – Ты ведь сделаешь все, что я скажу, правда, девочка?

– Да, – прошептала Зайла. – Пожалуйста, не убивай его.

Лицо Дэниела исказилось от боли.

– Боже мой, Зайла, разве ты не видишь, что он…

Что-то мелькнуло позади Хасана, и ружье выстрелило.

– Дэниел! – Зайла даже не услышала своего крика. Но пуля Дэниела не задела. Она отскочила от столба рядом. А тем, что мелькнуло, была Пандора, вбежавшая в дверь и схватившаяся за ружье. Теперь она вцепилась в Хасана, как свирепый маленький мангуст в грозную кобру. В два прыжка Дэниел пересек разделяющее их пространство, выхватил ружье у Хасана одной рукой, а другой нанес ему молниеносный удар по шее. Без единого звука Хасан рухнул на пол.

Все было кончено. События развивались так быстро, что у Зайлы закружилась голова. Главное, Дэниел был цел и невредим, и она была благодарна за это судьбе. Еле держась на ногах, Зайла медленно подошла к нему. Дэниел расстегнул и вытащил свой ремень, потом перевернул Хасана, все еще не подающего признаков жизни, на живот.

– С тобой все в порядке? – коротко спросил он. – Он ничего тебе не сделал, пока меня не было?

– Нет-нет, все в порядке. Я всего несколько минут провела с ним. А до этого я была во дворе с Пандорой. – Она повернулась к девочке, которая встала на ноги, отряхиваясь от прилипшего сена. – Пандора, почему ты вернулась? Конечно, я безумно рада тебя видеть, но все-таки?

Пандора пожала плечами:

– Мне хотелось попрощаться с Эдипом. Без этого я не могла уехать. А потом увидела, как этот слизняк целится в вас из ружья. Тогда я на него и прыгнула.

– И как удачно! – вставил Дэниел с восхищенной улыбкой. – Если тебе когда-нибудь понадобится работа, то ты только скажи, я дам тебе первоклассную рекомендацию к Клэнси Донахью.

– Тебя чуть не убили, – сказала Зайла.

– Ничего подобного! – невозмутимо заявила Пандора. – И вообще, мало ли что могло быть.

Вот так бы мог сказать и Дэниел. Их жизненная философия была, по сути, одинаковой: практичной, прямой, честной.

Честной? Зайла почувствовала повторное потрясение, вспомнив, что Дэниел знал о ее прошлом. Знал и ничем не выдал себя.

– Когда ты узнал насчет «Желтой Двери»? – прошептала она.

Он даже не поднял головы, продолжая связывать Хасана.

– Когда у тебя была лихорадка, – рассеянно ответил он. – Ты сказала что-то непонятное, и я подверг Клэнси допросу третьей степени.

– Так, значит, Клэнси сказал тебе, – медленно повторила она. – Ну конечно, Клэнси все знал. Он был там. – Она скрестила руки на груди. Неожиданно ее пробрала дрожь. Да, когда умирает надежда, кажется, что и жить незачем. Весь мир превратился в лед. – Но почему ты не сказал мне, что все знаешь?

– Я подумал, что так будет лучше. – Дэниел поднял голову и увидел ее лицо, отчего сразу же напрягся. – Для меня это не имеет никакого значения.

– Никакого значения? – Ее голос звенел от напряжения. – А я так не думаю. По-моему, это очень важно. Если бы я знала, я никогда бы не лезла к тебе, как вчера. Ты, должно быть, был очень смущен. Извини, что я поставила тебя в такое неловкое положение.

– Да о чем ты, черт возьми, говоришь? – резко сказал Дэниел. – Это какая-то бессмыслица!

– Мне кажется, мы оба знаем, о чем. – Ее голос сорвался. Она должна держаться. Она должна быть сильной. – Я все прекрасно понимаю, Дэниел. Больше можешь не притворяться.

– Притворяться? Черт возьми, Зайла! Я даже не знаю, что ты имеешь в виду!

Слезы градом покатились из ее глаз.

– Замолчи! Ты слышишь? Перестань! Мне не нужна твоя жалость! – Она повернулась и побежала к двери. – Мне это не нужно! Не… – Она не могла больше говорить. Ничего не видя от слез, она бежала через двор, и рыдания сотрясали ее всю. Ей нужно побыть одной. Она должна где-то спрятаться, зализать свои раны и вернуть самообладание. Без этого она не может встретиться с Дэниелом. Бедный Дэниел! Он был таким добрым! Ну почему она не оставила его в покое, почему набросилась вчера вот так? Теперь, судя по всему, она потеряла и друга, и любовника. Она перелезла через ограду и со всех ног побежала по лугу к тамарисковым зарослям и маковому лугу, расстилавшемуся за ними.

Пандора перестала смотреть ей вслед и повернулась к Дэниелу.

– Она бежит через пастбище, – яростно сказала она. – Почему ты тут стоишь? Она плачет, черт бы тебя побрал!

Дэниел ответил ей таким же яростным взглядом.

– А на кого я оставлю Хасана, на тебя?

– И это все? – Пандора решительно подняла с земли ружье, вышла во двор и сделала четыре выстрела в воздух, один за другим. – Не сомневайся, сейчас кто-нибудь прибежит. – Так же невозмутимо она вернулась в конюшню и уселась на пол, скрестив ноги, направив дуло прямо в голову Хасана. – Иди давай.

Дэниел посмотрел на нее с изумлением. Затем лицо его осветила медленная улыбка.

– Нет, ну надо же! – Он встал на ноги. – Ну ладно, с меня причитается рекомендация. В любое время! Ты невероятная женщина, Пандора!

Она покачала головой, не без горечи улыбаясь.

– Я просто ребенок, который не знает, что для него лучше. За меня все решают умные взрослые. Ну иди. Танцующая Леди уже оседлана.

Дэниел откозырял ей, потом вошел в стойло и вывел кобылу во двор. Там он заколебался, неуверенный, можно ли уезжать, но тут же увидел двух конюхов, бегущих через двор, и вздохнул с облегчением. Теперь с Пандорой ничего не случится.

Его губы тревожно сжались. Можно было только надеяться, что и с Зайлой ничего не случится. Она так отчаянно плакала, что вряд ли могла что-то видеть перед собой. Кто знает, что может ее подстерегать? Дэниел вскочил в седло и помчался галопом к воротам, выходящим на пастбище.

Глава 10

Зайла почти добежала до луга диких маков, когда услышала за собой стук копыт. Она не остановилась и даже не оглянулась, хотя и слышала, что Дэниел ее зовет.

Вот он уже нагнал ее:

– Зайла, если ты не остановишься, я вынужден буду втащить тебя в седло, как в голливудских фильмах. Ты же знаешь, что наездник я неважный. Мы в конце концов оба окажемся на земле.

– Уходи, я не могу сейчас говорить. – Голос все еще был слабым, хотя рыдания, сотрясавшие ее, уже утихли. – Я поговорю с тобой потом. Мне нужно побыть одной.

– Не нужно, – мрачно сказал Дэниел. – И кончай с этой мелодрамой. Я ни за что не выпущу тебя из своего поля зрения, пока мы все не выясним. Так ты остановишься или мне хватать тебя и тащить в седло?

– Дэниел, я… – Зайла остановилась. Он сделает это, можно было не сомневаться. Она уже видела в его глазах это упрямое выражение. Боже, это невыносимо! Опустив руки, она стояла, отчаянно пытаясь собрать последние силы. – Пожалуйста, уходи, Дэниел.

Он остановил коня и спрыгнул на землю.

– Не могу, – просто ответил он. – И тебя не отпущу. Проси все, что угодно, только не это.

– Твоя миссия закончилась. Хасан схвачен. Я опять в порядке. Тебе уже незачем притворяться.

– Притворяться! – Он схватил ее за плечи и сильно встряхнул. Его глаза сверкали. – Я не умею играть в эти игры. Никогда этому не учился и не собираюсь.

– Ты очень умело сыграл со мной! – обвиняюще сказала Зайла. – Ты далеко не такой дилетант, как хочешь меня уверить. – Она устало покачала головой. – Не хочу с тобой спорить. Это все равно ничего не изменит. Я понимаю, почему ты должен был держать меня здесь, Дэниел, и не виню тебя. Ты сам сказал мне, что Алексу Бен-Рашиду нужно поймать террористов. Было очень умно использовать меня как приманку.

– Приманку? Так ты считаешь, что я держал тебя здесь, чтобы заманить Хасана и его людей?

– Пандора раскрыла секрет, что никаких медицинских показаний держать меня здесь нет. – Зайла смотрела на пуговицу на его рубашке, всеми силами удерживаясь от слез. – Эти десять дней были самыми счастливыми для меня. Мне очень жаль, что я вовлекла тебя в неловкую ситуацию прошлой ночью. Я виновата.

Дэниел выговорил длинное и затейливое ругательство, и это заставило ее поднять на него глаза.

– Давай-ка сядем, – сказал он, отводя ее в сторону от лошади. – Надо во всем разобраться. Я никогда в жизни не слышал такой чепухи. – Он надавил ей на плечи, вынудив сесть, и сам сел рядом. – Так вот. Теперь я намерен разобрать твои обвинения слово за словом, чтобы вернуть тебя в русло здравого смысла. Или я сам сойду с ума. Во-первых, почему ты решила, что я держал тебя здесь в качестве приманки? Тебе вообще-то не приходило в голову, что причина может быть совсем иной?

– А какая еще может быть причина? – грустно спросила Зайла. – Все было очень хорошо придумано. Клэнси, должно быть, тобой доволен.

– К твоему сведению, Клэнси грозился оторвать мне голову.

– Он что, не согласился с твоим планом? – безразлично спросила она. – Ну что ж, ведь прав оказался ты, а не он.

– Да не было никакого плана! – Дэниел явно начинал терять терпение. Его лицо, как и голос, выражало отчаяние. – Я думал только о том, как побыть с тобой подольше, вот и все.

– Нечего щадить мои чувства. Я знаю, ты ничего ко мне не испытываешь, кроме дружеских чувств. Все это время ты вел себя со мной как любящий старший брат, и только. – Ее губы дернулись от боли. – Пока я не соблазнила тебя прошлой ночью.

– Мне кажется, что кто-то из нас сошел с ума! – Дэниел смотрел на нее, словно не веря собственным ушам. – Да посмотри же ты на меня! Ты так говоришь, как будто схватила меня и изнасиловала! Я ведь не сопротивлялся, если ты помнишь.

Зайла печально склонила голову:

– Ты был очень добр. Ты всегда был до…

– Добр! – Это походило на рев. – Ты что, слепая? Я вчера чуть с ума не сошел от страсти! Я возбуждался, просто глядя на тебя. Я изнемогал от желания все эти десять дней!

Зайла удивленно посмотрела на него, боясь поверить.

– Это правда? Тогда почему ты был таким…

– Потому что, когда у тебя была лихорадка, ты смотрела на меня, будто я какое-то чудовище. Это испугало меня до безумия. – Даже одно это воспоминание заставило его сжать зубы от боли. – Я не мог допустить, чтобы ты опять так смотрела на меня. Это было невыносимо.

– Ты жалел меня, – прошептала она.

Дэниел бурно вздохнул:

– Ну ладно, давай теперь обсудим и вопрос жалости. Одна мысль об этом, кажется, возмущает тебя до глубины души. Но ты совершенно права, я очень тебя жалею.

– Ну так можешь перестать прямо сейчас. – Зайла подняла голову. – Мне не нужна твоя жалость, как и тебе не нужна была моя – той ночью в пещере.

– Она не исчезнет только оттого, что ты этого не хочешь, – сказал он. – Она все равно существует. У меня чуть сердце не разорвалось, когда я услышал, что с тобой сделали. Я готов был их убить. А потом мне захотелось взять и поместить тебя в стеклянный ларец, где никто никогда не смог бы обидеть тебя. – Его руки крепче сжали ее плечи. – Хотя нет, не хрустальный ларец. Я хотел бы создать абсолютно новый мир для тебя. Мир, где были бы только цветы и солнце. Место, где дети не знают ни голода, ни боли, ни прочих ужасов, которые ты пережила. – Его глаза блестели. – Но я не в силах этого сделать. Я должен просто принимать этот мир таким, как он есть, как это делаешь ты. Я могу только заботиться о тебе и защищать тебя. Сделать твой мир настолько прекрасным, насколько это возможно. – Он покачал головой. – И не проси меня перестать жалеть тебя, Зайла. Или, во всяком случае, того ребенка, которым ты была тогда.

– Да перестань же говорить о жалости! – закричала Зайла. Слезы безостановочно текли по ее лицу. – Мне она никогда не была нужна. Есть только одна вещь, которую я хотела от тебя..

Дэниел замер:

– И что же это такое?

– Не важно! – Она попыталась стряхнуть его руки со своих плеч. – Все, не хочу больше говорить об этом. Пожалуйста, пусти меня, Дэниел.

Его хватка стала крепче, подавляя ее сопро-твление.

– Что ты хотела от меня, Зайла?

– Я хотела, чтобы ты любил меня! – в отчаянии выкрикнула Зайла. – Ну разве это не глупо? Я хотела твоей любви, а не дурацкой жалости!

Он молчал, потрясенный.

– Господи, Зайла… Ну естественно, я люблю тебя. А о чем я тут говорил все это время?

– Я знаю, что ты хорошо ко мне относишься – как к другу, – тихо сказала она. – Но мне этого мало. Я пробовала убедить себя удовольствоваться дружбой, но из этого ничего не получилось.

– Боже, ну и каша у тебя в голове! – Его руки отпустили ее плечи и ласково охватили лицо. Раздражение Дэниела вдруг улетучилось, и взгляд был полон такой нежности, что ее сердце затрепетало. – Зайла, слушай меня внимательно. Я люблю тебя как друга, как любовницу и как мать моих будущих детей. Я буду любить тебя в дождь, бурю и солнце. Я буду любить тебя так долго, что это продлится вечно, и даже дольше. – Он ласково улыбнулся. – Теперь тебе все ясно, любовь моя?

Ее глаза, затуманенные слезами, все еще смотрели недоверчиво.

– Это правда?

– Конечно, правда. – Он поглядел на нее с нежным упреком. – Ну как я могу не любить тебя? Ты сосредоточила в себе все, чего может желать мужчина. И почему ты так упорно в этом сомневаешься? Ты замечательная женщина, Зайла Дабалэ.

Радость окрасила весь мир вокруг золотыми бликами. Дэниел ее любит! Это было слишком хорошо, чтобы в это поверить. Но как не верить, если он так на нее смотрит?

– Я знаю, – улыбнулась она дрожащими губами. – Но иногда я почему-то забываю, какая я замечательная.

– И почему же? – серьезно спросил Дэниел, не сводя с нее внимательного взгляда. – Почему, Зайла?

Она прикусила губу.

– Наверное, это результат той беды, что со мной случилась. – Она пожала плечами. – Несмотря на все уверения психиатра, временами я все еще чувствую себя грязной. – Она помолчала. – И виноватой.

– Виноватой? – изумленно переспросил Дэниел. – Но ты же была жертвой! Невинной жертвой грязного преступления. А если бы ты была ранена? Ты бы чувствовала вину?

Зайла грустно улыбнулась.

– Ты понимаешь, сама сущность случившегося рождает чувство вины. Да, это нелогично. Уж не знаю, может, это отражение взгляда общества или отголосок тех времен, когда женщины «предпочитали смерть бесчестию». – Она задумчиво посмотрела на него. – Вот ты говоришь, что любишь меня, но скажи честно, разве в душе ты не желаешь, чтобы я была ранена пулей, чем провела шесть месяцев в доме «Желтая Дверь»?

– Может, и так. – Дэниел помолчал, словно подыскивая нужные слова. – Хотя нет. – Она вздрогнула, как если бы он ударил ее. – Да успокойся же! Я не воспринимаю твое пребывание там как ущерб, причиненный лично мне. Я хочу сказать только то, что пуля оставила бы след, который быстро заживет, и все. Это было бы легче для тебя самой.

– В таком случае ты необычный человек, Дэниел. – Зайла покачала головой. – Очень многие считают по-другому, и это факт.

– Ну и дураки, – резко сказал Дэниел. – И ты не умнее, если слушаешь их. – Он поцеловал ее, и поцелуй был настолько же нежен, насколько его слова были грубоватыми. Зайлу опять захлестнула волна радости, понемногу она начинала верить в свое счастье.

Дэниел поднял голову и заговорил, только теперь его голос был не резким, а серьезным и абсолютно искренним.

– Почему я должен считать отвратительным то, что случилось с тобой, кроме самой твоей боли? Этот твой опыт является частью тебя сегодняшней. Хочешь знать кое-что? Я, безусловно, любил бы тебя, будь ты просто девушкой, не пережившей ничего подобного. Но вот вопрос: была бы эта любовь такой же сильной? В результате пережитого ты стала сильнее, взрослее, мудрее, наконец. Это было болезненно для тебя, но в то же время сделало тебя восприимчивей к чужой боли. – На секунду он умолк. – А помнишь, как ты сказала мне о маке, как ты научилась принимать то, что от него может исходить и боль, и исцеление? – Она медленно кивнула. – Ты тоже вроде этого мака, Зайла. Злая сила только сделала тебя сильнее, теперь ты можешь выдержать все испытания. Ты расцвела, сделалась ярче и красивее.

Сердце Зайлы было так переполнено чувствами, что она с трудом могла говорить. Дэниел относился к ней иначе, чем Дэвид Брэдфорд, но теперь заговорил совсем как Дэвид. Как ей повезло встретить в своей жизни двух таких замечательных людей!

– Так ты действительно меня любишь! – В ее голосе прозвучало удивление. Но, увидев, как Дэниел нахмурился, она быстро протянула ему руку и улыбнулась. – Прости. Ты прав. Я совершенно замечательная. Я заслуживаю, чтобы все в этом мире любили меня. – Ее голос понизился до шепота: – Но ты не представляешь, как я рада, что именно ты любишь меня! Ты не против?

– Ты могла бы высказаться и яснее, – шутливо сказал он. – Я ведь тоже не слишком в себе уверен.

Зайла была поражена:

– Господи, а я этого не сказала? Но ты должен был догадаться! Я так вцепилась в тебя вчера.

– Ну, время от времени женщины находили меня физически привлекательным, отнюдь не любя. – Его синие глаза весело блестели. – Немногие, как ты понимаешь. Я мог бы пересчитать их на пальцах одной…

Он замолчал, потому что Зайла бросилась ему в объятия.

– Я люблю тебя! – воскликнула она, обнимая его с такой силой, что он чуть не задохнулся. – Я так тебя люблю! Я никогда не думала, что способна кого-нибудь так полюбить, Дэниел. Знаешь, я полюбила тебя с того самого момента, когда ты оторвал это дурацкое фальшивое ухо и бросил его в Хасана. – Она покрывала жадными поцелуями его шею, щеки, уши. – Если бы ты знал, как я мучилась, когда ты был так сдержан и холоден со мной.