Текст книги "Парадвайта. Основы кашмирского шиваизма"

Абсолютная недвойственность – основной принцип философии кашмирского шиваизма. Важно, чтобы читатель помнил, что все положения этой школы опираются на недвойственную основу. Другими словами, имеем ли мы дело с понятиями реализма, теизма, или же абсолютизма, все они будут восприниматься сквозь призму абсолютного монизма. Этот недвойственный взгляд представлен в работе Сомананды Шивадришти, в 4 и 5 главах которой он обсуждает пратьякшадвайту. Известное под разными именами, чаще всего это учение упоминается как парадвайта, высшая и абсолютная недвойственность. Как будет объяснено в первой главе, это учение существенно отличается от монизма веданты и от других школ шиваизма и вишнуизма.

Принцип абсолютного монизма никогда не упоминался ни в пашупата-шиваизме, ни в шайвасиддханте, ни в вира-шиваизме, ни в шиваизме Шрикантхи и Аппаядикшиты.

Кроме абсолютной недвойственности, мастера кашмирского шиваизма открыли и исследовали некоторые другие важные концепции духовной философии и теологии. Благодаря этому учение кашмирского шиваизма выделяется среди других индийских систем, таких как ведийские шесть даршан[10]10
  Имеются в виду шесть классических школ индийской философии: санкхья, йога, ньяя, вайшешика, пурва-миманса и адвайта-веданта. Ньяю принято объединять с вайшешикой, а санкхью – с йогой. – Прим. пер.


[Закрыть], буддизм, джайнизм, учение натхов, вишнуитские школы бхакти и южно-индийский шиваизм.

Теистический абсолютизм – пример одной из таких концепций. На востоке и западе существует множество теистических школ мысли, но все они, так или иначе, не затрагивают понятия абсолютизма. Большинство из них опирается на концепцию личного Бога, пребывающего в божественной обители. Даже западные пантеисты, имеющие некоторое сходство с кашмирским шиваизмом, не воспринимают Бога как Абсолютную Реальность, пребывающую во всех явлениях, адвайта-веданта – школа, поддерживающая концепцию абсолютизма, но она не принимает теизм как совершенную истину. Ведантисты считают, что причиной веры в Бога является заблуждение людей, находящихся в состоянии авидьи, изначального неведения. Кашмирский шиваизм, напротив, указывает, что существует только одна извечная реальность неограниченного чистого Сознания, недоступная ни речи, ни уму, ни интеллекту. Сознание – это единственная Абсолютная Реальность. Более того, эта школа утверждает, что теизм является неотъемлемой частью Абсолютной Реальности, и такое переживание и понимание Бога разъясняет извечные проблемы, касающиеся вопроса творения и проявленного существования, с которыми сталкиваются другие школы.

Вишнуитские школы не принимают концепции абсолютизма. Так называемая теория «чистой недвойственности» (шуддхадвайта) Валлабхи, несмотря на близость кашмирскому шиваизму в своих пантеистических взглядах, мало внимания уделяет абсолютизму. Великий поэтСурдаса, писавший на хинди, искренний последователь Валлабхи, искусно критиковал и высмеивал абсолютизм в своих поэмах, посвященных эпизоду в Бхрамарагите в жизнеописании Господа Кришны. В то же время, несмотря на то что элемент бхакти (преданности божественному. – Прим. пер.) развит в кашмирском шиваизме не менее, чем в школе Валлабхи, он настаивает на трансцендентном абсолютизме, когда речь заходит о высшей и извечной Реальности. Согласно этому взгляду, Абсолют настолько безвременен, безграничен и чист, что он не может быть воспринят, представлен, объективно постигнут или же выражен какими-либо словами, поскольку он находится за пределами интеллектуального постижения. Абхинавагупта так говорит об этом:

Это состояние очень трудно понять. Поэтому говорится, что оно есть та форма трансцендентной реальности, за пределами которой ничего не существует. (Тантралока, II. 28).

Проблема творения, или проявления, – еще один философский вопрос, вокруг которого кипели горячие споры между различными школами индийской философии.

Каковы отношения между создателем и созданием? Сам вопрос подразумевает двойственность, и многие школы разработали теории создателя и создания, отражающие двойственность, присущую обычному процессу мышления. В общем, существует целый ряд подходов к этому предмету. Разные школы индийской мысли установили свои собственные монизм, плюрализм, дуализм или монодуализм как основу своей философии. Только кашмирский шиваизм предложил совершенно недуалистическую форму теистического абсолютизма, который в конечном счете включает и раздвигает границы всех остальных теорий феноменального существования. Согласно такому подходу, существует только одна извечная сущность, известная как Абсолют, Абсолютное Сознание, Парамашива, Высочайшее, Господь, Абсолютная Реальность, Бог и т. д. Поэтому кашмирский шиваизм не соглашается с ведантийской концепцией неведения (авидьи), даже если объяснять мироздание с его помощью. Вместо этого он решает эту ключевую проблему монистической философии с помощью понятия спанда, или тонкой вибрации творческой энергии.

Спанда будет подробно рассмотрена в шестой главе, но мы кратко остановимся на ней в связи с вопросом о проявлении мира. Впервые это понятие было представлено в древней традиции кашмирского шиваизма в учении Васугупты. В дальнейшем его трактовали Бхатта Каллата, Сомананда, Утпаладэва и Абхинавагупта. Спанда упоминается в Ануттарапракашапанчашике Адинатхи, а также в более древнем сочинении риши Дурвасаса под названием Парашамбхумахимнастава, но получила свое развитие как центральная теория кашмирского шиваизма благодаря вышеупомянутым мастерам.

Согласно кашмирскому шиваизму, Абсолют преисполнен покоя, поскольку он свободен от волнений, вызываемых пятью клешами[11]11
  Неведение, эгоизм, привязанность, отвращение, цепляние за мирское существование (по мнению шиваитов, побуждение, непосредственно вызванное первыми четырьмя).


[Закрыть], о которых говорится в Йога-сутрах. Несмотря на это, Он не есть пустота или чистое пространство, из которых исходят буддисты, поскольку такой покой равен неодушевленности. Абсолют есть Сознание. Он всегда есть самоосознание, что значит, что Он всегда осознает Себя и свою божественную природу. Самоосознание Абсолюта есть тонкая форма активности, обладающей двумя важными качествами. Во-первых, Сознание обладает собственным светом; свет Сознания (пракаша) не нуждается ни в каком другом источнике освещения; это аспект знания (джняны). Во-вторых, процесс осознания себя самого (вимарша) есть аспект действия Абсолюта (крия). Это действие состоит в тонком движении, создающем радость и творческий импульс. Это тонкое движение не похоже на физическое движение или умственное возбуждение. Скорее, его можно описать как духовное побуждение, напоминающее ощущение, испытываемое всеми в моменты прямого самоосознания, вызванного острыми переживаниями.

Это движение самоосознания и есть спанда. Она наделяет Абсолютное Сознание вибрацией и вызывает его экспансию, и именно эта активность и есть главный источник любого творческого проявления. Все сущее, живое и неживое есть результат этого движения спанды. Даже ведан-тийская теория изначального неведения есть создание спанды Абсолютного Сознания. Пять божественных действий космического созидания, сохранения, растворения, омрачения и раскрытия – внешние проявления божественных энергий Абсолюта, вызванных спандой, неотъемлемой частью природы Бога. Теория созидания – одно из самых важных духовных открытий кашмирского шиваизма.

Существует целый ряд важных философских теорий, сопутствующих этому взгляду на процесс созидания. Бог, разворачиваясь в виде различных явлений, не претерпевает никаких изменений своей основной природы. В Абсолюте не происходит никаких изменений, поскольку все проявленное, вызванное спандой, появляется как отражение. Другими словами, божественные энергии Абсолюта, отражаясь вовне посредством вибрации спанды, проявляются в виде феноменального существования. Это понятие отраженного проявления – космогоническое представление кашмирского шиваизма и естественное следствие спанды.

Кашмирский шиваизм утверждает, что все, что когда-либо появляется во Вселенной, имеет вечное существование внутри Абсолютного Сознания. Поскольку время и пространство для Абсолюта не существуют, эти явления не присутствуют внутри Сознания подобно предметам в комнате. Скорее, они пребывают и сияют внутри Абсолюта как чистое Сознание. Например, растение присутствует в семени как его потенциал превращения в растение. Вся Вселенная заключена внутри Абсолютного Сознания в форме божественного потенциала. Сознание может появляться в любой форме в силу своей собственной свободной воли. Следовательно, кашмирский шиваизм утверждает, что все вещи имеют вечное и совершенно реальное существование внутри чистого и Абсолютного Сознания. Этот подход известен как духовный реализм и представляет собой еще один пример специфической для кашмирского шиваизма теории.

Духовный реализм существенно отличается от реализма других философских систем, например, материалистического реализма ньяя-вайшешики и санкхьи. Также его следует отличать от определенных форм идеализма как в Индии, так и в Европе. Такая форма идеализма обычно рассматривает феноменальное существование как внешнее проявление ментальных впечатлений прошлого, возникающих, словно во сне. Кашмирский шиваизм считает, что явления этого мира не есть сон, так как они определенно существуют во времени, представляют собой цель действий многих людей и играют конкретную роль. Для практической деятельности вещи оказываются вполне реальными. Таким образом, мастера кашмирского шиваизма разработали теорию прагматического реализма.

Связанность и освобождение – другая важная тема, которую кашмирский шиваизм трактует по-своему уникально. Большинство школ индийской философии считает, что все существа ответственны за свои несчастья и могут достичь освобождения лишь ценой собственных усилий. Хотя кашмирский шиваизм и одобряет личное устремление к достижению свободы, он видит основной источник как связанности, так и свободы в божественном творческом самовыражении. Эта философия часто описывает мир и наши жизни как божественную драму или представление, единственным постановщиком, режиссером и актерами которых выступает Парамашива. Он – все, свернутое в одном. Именно Он, скрывая в начале божественной драмы свою божественность и чистоту, появляется как обыкновенное ограниченное существо, постепенно приобретая все большую плотность и, следовательно, становясь все невежественнее. Но в финале представления Он ниспосылает божественную благодать человеческой личности, которой Он сам и является. Такой человек прекращает влачить жалкое существование; он начинает проявлять интерес к духовной философии, находит учителя, получает посвящение в духовную практику (садхана), достигает правильного знания теоретических основ абсолютной недвойственности, практикует йогу и полностью посвящает себя Богу. В конечном итоге такой человек познает себя как Бога.

В этой драме раскрываются понятия омрачения и божественной благодати, известные как ниграха и ануграха. Эти термины упоминаются и в некоторых других школах индийской мысли, но получили философское развитие только в кашмирском шиваизме. Тема божественной благодати, известная как шактипата, была подробнейшим образом исследована Абхинавагуптой в Тантралоке. Абхинавагупта классифицировал шактипату на двадцать семь основных видов. Никакая другая философская система не представила такого детального изучения и понимания шактипаты.

Кашмирский шиваизм также разработал комплексный и эффективный метод духовной практики, сочетающей глубокую преданность, овладение правильным знанием, и особого рода йогу, неизвестную другим системам практической философии. Сочетание этих трех методов приводит к овладению мощными энергиями. Йога – основной путь, ведущий к самореализации. Теоретическое знание помогает йогинам не попасть в ловушку некой блаженной, но промежуточной стадии духовного прогресса, а бхакти дает силу и сосредоточенность, которые помогают правильно усвоить плоды йоги и таким образом избежать злоупотребления ими. Это практика для ума и вместе с тем для сердца. Учение предлагает свежий и глубокий взгляд на жизнь, развивающий умственные способности, в то время как аспект бхакти углубляет сердечность адептов. Такое сочетание способствует достижению высшей цели, к которой ведет шиваитская йога.

Йогическая система кашмирского шиваизма известна как трика. Она включает в себя множество методов йоги, которые подразделяются на три группы: шамбхава, шакта и анава. Шамбхава-йога состоит из практик прямой реализации истины, без приложения какого-либо усилия в медитации, созерцании или в изучении текстов. Акцент делается на подлинном присутствии, свободном от любых аспектов становления. Такая йога выходит за пределы умственной деятельности. Шакта-йога состоит из разнообразных практик созерцания истинной природы Я. Анава-йога включает различные формы медитации на предметах, отличных от истинного Я, таких как ум, жизненная энергия с ее пятью функциями (пятью пранами), физическое тело с нервными центрами, звук дыхания и всевозможные аспекты времени и пространства.

Трика-йога учит особому виду духовной практики. Эта система, вместе с ритуалами, подробно рассматривается в многотомном произведении Абхинавагупты Тантралока, одном из величайших мировых трудов по философии и теологии. В отличие от многих других форм йоги, трике чуждо подавление ума, эмоций и инстинктов, а также блокировка органов чувств. Она исключает все практики самоистязания, аскетические обеты, запреты и самоотречение.

Йогинам-шиваитам не нужно покидать свой дом или скитаться бродячими монахами, прося милостыню. Бесстрастие (вайрагья), непривязанность к мирской жизни не считаются непременными условиями практики трика-йоги. Привлекательность чувственных удовольствий сама собою меркнет в сравнении с неописуемым переживанием блаженства Я. Это преображение естественным образом пробуждает глубокое безразличие к мирским наслаждениям.

Наконец, трика-йога открыта для всех тех, кто, благодаря нисхождению божественной благодати, ощутил в себе глубокое стремление к реализации истины и решил посвятить себя Божественному, независимо от касты, вероисповедания и пола.

Настоящее собрание эссе было написано в соответствии с учениями и работами пяти великих философов и мудрецов традиции кашмирского шиваизма. Первый из них, Васугупта, великий йогин, достигший высших уровней трика-йоги. Как и все упомянутые мастера древности, он получил прямую реализацию основ и доктрин шиваитского монизма благодаря йогической практике.

Поскольку книг, написанных Васугуптой, не существует[12]12
  Шивасутры считаются откровением, полученным Васугуптой непосредственно от Шивы.


[Закрыть], мы можем предположить, что он в основном был занят практикой и преподаванием основ трики своим ученикам, таким, как Бхатта Каллата, который освоил суть теории и практики спанды и затем развил эту концепцию в своей работе Спанда-карики. Бхатта Каллата написал ряд других работ по кашмирскому шиваизму, большинство из которых утеряны. Спанда-карики и Спанда-вритти — его единственные уцелевшие работы. Последователями Бхатта Каллаты были Сомананда и Утпаладэва, его младшие современники. Все трое были выдающимися йогинами, получившими прямую реализацию философских истин шиваитского монизма Кашмира. Они также считались мастерами трики и каулы[13]13
  Также известна как кула.


[Закрыть], основанной Матсьендранатхом[14]14
  Матсьендранатха – великий йогин и тантрик, по легенде пришедший из Ассама. Вместе с Горакхнатхом (также Горакшанатхом) считается основателем хатха-йоги. – Прим. пер.


[Закрыть]. Ни одной из их работ, посвященных кауле, не сохранилось, но встречающиеся ссылки и цитаты из них свидетельствуют о том, что они также владели знанием и этой системы. Очевидно, что они были учеными, обладающими обширными знаниями в области философских традиций своего времени.

За ними последовал Абхинавагупта, также великий йогин, глубоко сведущий в научных традициях своей эпохи. Он изучал и практиковал системы других школ для того, чтобы расширить и усовершенствовать свои знания. Он был не только мастером тантрической садханы трики и каулы, но и полностью владел их ритуальными аспектами. Его уникальный труд Тантралока посвящен философии, теологии и ритуалам систем трика и каула, принадлежащим к тантрической йога-садхане.

Авторитет этих пяти великих мастеров кашмирского шиваизма бесспорен. За ними последовали многие другие мыслители, авторы и адепты, которые продолжали развивать и совершенствовать эту философскую традицию. Были написаны комментарии и книги для начинающих, и эта традиция обучения сохранилась в Кашмире и по сей день. Работы и комментарии более поздних авторов могут оказать помощь в изучении трудов вышеупомянутых мастеров кашмирского шиваизма. Тем не менее, если сравнить эти более поздние работы с первоначальными учениями пяти великих мастеров, становится ясно, что взгляды и интерпретации более поздних комментаторов не всегда досконально точны. По этой причине я решил отобрать материал для этой книги из работ пяти великих учителей трики и не полагаться на взгляды их последователей.

Современные исследователи этой философской школы, как правило, начинают ее изучение с работ Кшема-раджи. Автор считает, что Кшемараджа не вложил особого вклада в разъяснение предмета. Очевидно, он стремился превзойти своих предшественников в известности как ученый и писатель и потому выработал запутанный и туманный стиль изложения с целью произвести впечатление на читателя. Кроме того, в его работах обнаруживается сильное предубеждение против поистине величайшего учителя, Бхатта Каллаты, о котором Абхинавагупта говорит с глубоким почтением. Возможно, что Абхинавагупта замечал эту тенденцию в Кшемарадже и не одобрял ее. Несмотря на то, что Кшемараджа был самым плодовитым ученым и автором среди всех учеников Абхинавагупты, великий учитель ни разу не упоминает его имени среди остальных своих учеников ни в одной из своих работ. Возможно, что вышеупомянутые недостатки явились причиной равнодушия Абхинавагупты к такому плодовитому ученику, как Кшемараджа[15]15
  Кшема, племянник Абхинавагупты, имя которого упоминается в Тантралоке, – без сомнения, Кшемагупта, определенно отличный от Кшемараджи. Кшемараджа не принадлежал к семье Гупта, а был выходцем из семьи ученых, которая произвела блестящих шиваитов, таких как Бхатта Бхутираджа, Хелараджа, Индураджа, Адитьяраджа, и т. д.


[Закрыть].

Настоящее собрание эссе освещает важные положения кашмирского шиваизма в интерпретации его древних мастеров. В основном, оригинальные тексты доступны только на санскрите, в переводе же они зачастую изложены запутанным стилем индийской логики. Искателям истины, не знающим санскрит или не знакомым с индийской логикой, нужен текст на английском, разъясняющий мудрость кашмирского шиваизма. В этом задача данной работы.

Глава I
Парадвайта. Абсолютная Недвойственность

Монизм является одним из центральных понятий большинства философских школ Индии, но по-разному интерпретируется их представителями, адвайта-веданта Шанкарачарьи считается самой известной монистической школой. Несмотря на это, многие индийские мыслители выражают свое несогласие с концепцией монизма адвайта-веданты. Например, Валлабхачарья, вишнуитский мыслитель древности, называет свою доктрину «чистой недвойственностью» (Шуддхадвайта), поскольку, по его мнению, адвайта-веданта объясняет проблему феноменального существования, опираясь на две взаимно различные сущности. Первая из них известна как Брахман, чистое сознание, вторая – авидья, или необъяснимое неведение. Считается, что обе сущности не имеют начала. По этой причине Валлабхачарья, рассматривая майю как строительный материал Брахмана, не считает адвайта-веданту чистым монизмом.

Абхинавагупта, выдающийся мыслитель кашмирского шиваизма XI века, также находит некоторые логические и психологические недостатки в школе ведантийского монизма Шанкары и, следовательно, называет монизм своей школы парадвайта, или «абсолютная недвойственность». Он специально использует этот термин для отличия от монизма адвайта-веданты, который он тщательно изучает и подвергает критике в некоторых своих работах. Пример этому можно найти в Ишварапратьябхиджнявивритивимаршини, где он говорит, что «понятие абсолютного существования Брахмана, вместе с авидьей в качестве его упадхи (побочного элемента, примыкающего к Нему), нельзя принять за точное представление чистого монизма», так как это подразумевает извечное существование двух сущностей – Брахмана и Вселенского неведения (Ишварапратьябхиджнявивритивимаршини, III. 404). Это равнозначно двойственности. Подвергая критике концепцию авидьи как источника мироздания, Абхинавагупта говорит:

Явное противоречие заключено в словах о том, что авидья неописуема и [в то же время] в описании ее как сущности, которая принимает форму всех бесконечно разнообразных проявлений. Утверждение о том, что ограниченные существа находятся в заблуждении в силу изначального неведения, вызванного авидьей, или божественной энергией, означает, что такую энергию вполне можно описать, и именно так ее и описывают. Кроме того, нереальная сущность не способна создать такое грандиозное представление. Если она действительно способна творить, тогда она, без сомнения, является реальной сущностью, а не кажущейся и неописуемой (там же, 80).

В самом начале своего огромного труда он также критикует еще одну из теорий мироздания, а именно понятие иллюзии (виварта). Эта теория имеет два аспекта. Во-первых, она относится к явлению некого несуществующего феномена, такого как, например, сон или мираж. Согласно этой точке зрения, Вселенная не существует, но лишь кажется существующей реальностью. Виварта может также относиться к некому явлению, которое, на самом деле, является не тем, чем кажется, как, например, веревка может быть принята за змею или раковина – за серебро. В соответствии с этим аспектом виварты, Брахман существует, но ложно предстает как Бог, ограниченная душа и неживая материя. По словам Абхинавагупты:

Сказано, что виварта – проявление несуществующей сущности. Как она может быть нереальной, когда она проявлена? Никто не обратил должного внимания на это несоответствие (там же, 1.8).

Абхинавагупта замечает, что сущность, явственно проявляющаяся и создающая вселенную, должна быть чем-то реальным и существенным и должна быть описана соответственно.

В своем комментарии к Паратришике[16]16
  Из-за ошибок, допущенных переписчиками и некоторыми предыдущими редакторами, работы Паратришика и Паратришикавиварана сегодня известны как Паратримшика и Паратримшикавиварана. В настоящем издании даны верные названия этих сочинений.


[Закрыть] Абхинавагупта настаивает на том, что его точку зрения по поводу творческой природы Абсолютной Реальности не следует путать со взглядами санкхьи или веданты, поскольку это исключительно шиваитский взгляд (Паратришикавиварана, V. 181).

Истолковывая творческую природу Брахмана в свете шиваизма, он говорит:

Брахман есть одно сплошное целое. Это та сила блаженства, которая проявляет себя вовне наподобие бьющей через край Вселенской творческой энергии, заключенной внутри. Безграничное Сознание раскрывается во всем проявленном существовании, поскольку слово «Брахман» означает как всепронизывающую бесконечность, так и проявленный мир (там же, 221).

Сравнивая такое шиваитское понимание природы Брахмана со взглядами адвайта-веданты, он продолжает:

Брахман шиваизма не то же самое, что Брахман адвайта-веданты, весьма напоминающий нигилистическую концепцию буддизма (там же, 221).

Ишварапратьябхиджнявимаршини – самая значительная работа Абхинавагупты, посвященная теоретической стороне шиваизма. Рассуждая в ней на ту же тему, он подвергает критике адвайта-веданту и учителей буддийского идеализма виджнянавады, говоря:

Находя противоречие между единством и многообразием неразрешимым, некоторые мыслители (ведантисты) заявляют, что видимое многообразие необъяснимо, так как оно есть первичное неведение (авидья). Другие же (буддисты) говорят, что многообразие ложно, потому что оно есть результат умственной деятельности (самврити). Таким образом, и те, и другие вводят в заблуждение себя и других (Ишварапратьябхиджнявимаршини с Бхаскар и, II. 131).

В другой части той же работы он обсуждает этот вопрос подробно и высказывает следующее мнение:

Если утверждать, что единство Абсолютного Сознания – реальность и что [проявление] многообразия – следствие нарушения, вызванного авидьей, тогда невозможно решить, кто ответственен за эту погрешность неведения (авидья). Потому что, с одной стороны, как мог Брахман, чистое знание, принять форму неведения? А с другой стороны, наделе нет иного существа, которому может быть присуще неведение (там же, II. 201).

Абхинавагупта не принимает авидью как необъяснимую сущность. Он утверждает:

Если авидью считать необъяснимой, нам непонятно, для кого она необъяснима. С одной стороны, ее сущностная природа проявляется, а с другой стороны, она считается «неописуемой». Что же это? Если это означает, что ее существование не может быть объяснено или подтверждено с помощью логических доводов, тогда возникает вопрос, что это за логика, которая противоречит непосредственному опыту?

Каким образом сущность, сияющая как переживание, может не удостоверяться? (там же, 202).

Далее Абхинавагупта высказывает предположение по поводу теории мироздания адвайта-веданты.

Брахман, чистое Сознание, обнаруживается как самосущая истина в состоянии нирвикальпа, прямом переживании, свободном от концептуализации. А разнообразие феноменального мира определяется процессом ментальной концептуализации (там же).

Он опровергает такой довод следующим образом:

Кто осуществляет этот процесс? Если это Брахман, он оказывается тогда омраченным авидьей. Кроме Него никто не существует. Кто еще тогда может совершать это? (там же).

Следующий довод по этому вопросу:

Как можно тогда говорить о том, что неконцептуальное знание – подлинно, а концептуальное знание – ложно, если и то, и другое одинаково сияют? (там же).

В конечном счете адвайтисты могут попытаться найти подтверждение своим взглядам в авторитетных ведийских текстах, но Абхинавагупта предупреждает такую попытку:

Если утверждать, что отсутствие разницы устанавливается на основе авторитета священных писаний, невзирая на обыденный опыт, тогда следует сказать, что сами эти писания имеют вес в сфере многообразия, и они же и определяются многообразием (там же, 203).

В заключение Абхинавагупта говорит:

Если принимать концепцию абсолютного монистического чистого Сознания, тогда будет невозможно объяснить каким образом Оно осуществляет не зависящую от него деятельность по поддержанию многообразия форм. Но все это можно было бы удостоверить и объяснить, если рассматривать Его как наделенное свободой в форме самоосознавания (там же).

Так Абхинавагупта представляет и рассматривает взгляды школы адвайта-веданты Шанкарачарьи. Нетрудно понять, почему Абхинавагупта чувствует необходимость разграничить недвойственность кашмирского шиваизма и очевидный монизм последователей Шанкарачарьи, создавая в процессе этой полемики термин парадвайта[17]17
  Для того чтобы новый термин подходил форме стихотворного размера, Абхинавагупта иногда использует такие синонимы, как парамадвайта, парамадвая, парадвая, или же просто слово адвая, которое было удобно для стихотворного сочинения (см. примеры в приложении к 1 главе).


[Закрыть].

Следует указать на то, что основное различие между ведантийским монизмом, о котором говорил Шанкарачарья, и парадвайтой, разработанной мудрецами кашмирского шиваизма, скорее лежит в сфере логики, нежели в сфере веры. Как мы уже замечали, ведантийские учители считали, что источник феноменального существования лежит за пределами Абсолютного Сознания, и рассматривали его творческую силу как зависимую от внешнего элемента, который они называли неведением (авидья). Учители же парадвайты были убеждены в том, что эта творческая сила есть сущностная природа Абсолютного Сознания и источник всего проявленного мира.

Учители веданты, такие как Шанкарачарья и Гаудапада, могли применять дуалистический подход в своей логической аргументации, но их взгляды и практические методы существенно различались. Оба были преданными теистами, как и авторы шиваитского монизма; оба применяли различные формы духовной практики, близкие шакта-упае кашмирского шиваизма, и использовали тантрические методы в своей духовной практике (садхана)[18]18
  Это становится очевидным из чтения их тантрических трудов по практической веданте, таких как, к примеру, Видьяратнасутра и Прапанчасара, и в особенности проявляется в их гимнах, прославляющих Богиню Мать, таких как Субхагодаястути и Саундарьялахари.


[Закрыть].

Вместе с тем, поскольку эти учители были заинтересованы в опровержении буддийской логики, они тщательно изучали ее, и по мере этого отчасти попадали под ее влияние. Так как вышеупомянутые изъяны их философского подхода обнаруживались в логике их основных оппонентов – буддийских логиков, – адвайтисты игнорировали эти недостатки и не предпринимали попыток их устранить. В конце концов, участники дебатов не обязаны обращать внимание на обоюдные несообразности.

Также следует заметить, что Шанкарачарья прожил недостаточно долго для того, чтобы его логическое мышление достигло полной зрелости. Одной из причин появления несообразностей в работах Шанкарачарьи по логике, на которые указывал Абхинавагупта, может быть тот факт, что большинство из них были написаны в возрасте двадцати с небольшим лет. В дальнейшем большинство выдающихся адвайтистов, живших после Шанкары, не обращались к работам великих учителей веданты, посвященных практической стороне философии, а в основном уделяли внимание полемике и логике, вместо того чтобы практиковать учение и на деле пережить подлинную реализацию Брахмана. Шрихарша, один из знаменитых авторов логической школы веданты, даже хвастливо заявляет о своем предпочтении логических споров практике.

Склонность концентрироваться на сложностях логических споров подвела адвайту-веданту очень близко к нигилизму буддистов. Именно благодаря этой тенденции философии адвайты, Абхинавагупта почувствовал необходимость пояснить теистический и абсолютистский монизм кашмирского шиваизма, который ранее был обнаружен и изложен Соманандой и Утпаладэвой.

Хотя, вне всякого сомнения, зерна подобного нигилистического мышления до какой-то степени присутствуют в некоторых важных работах Шанкарачарьи по логике, все же его выдающиеся труды по практической веданте заслуживают должного внимания. Также нужно учитывать юный возраст, в котором Шанкара написал комментарии к Прастханатраи (Упанишады; Брахмасутра; Бхагавадгита).

Без тени предубеждения против взглядов других философских школ Абхинавагупта говорит в Ишварапратьябхиджнявимаршини, что «если последователь веданты отождествляет авидью с майей и принимает последнюю за божественную силу Брахмана, он также может достичь высшего совершенства» (Ишварапратьябхиджнявимаршини, III. 405). Он также делает подобные замечания об учении Господа Будды и перекладывает ответственность за логическую путаницу на более поздних комментаторов (там же).

Согласно высшему монизму Абхинавагупты, Абсолютное Я-Сознание – единственное, что существует. Оно есть беспредельное, вечное, совершенное и чистое Сознание, исполненное божественной творческой энергии. Этой творческой энергии присуща вибрация, и она активно участвует как в проявлении относительного единства, так и многообразия. (Термин «относительное единство» используется здесь потому, что проявленное единство лишь относительно едино по сравнению с абсолютным единством беспредельного Я-Сознания, в котором, как считается, присутствует все абсолютно реальное мироздание). Настоящий йогин, утвердивший себя в парадвайте, видит одного Абсолютного Бога во всем многообразии и единстве, кашмирский шиваизм не считает многообразие иллюзией, подобной «сыну бесплодной женщины», но воспринимает его таким же реальным как относительное единство. Абсолютная реальность сияет в проявлениях относительного единства и многообразия. По словам Абхинавагупты: