Текст книги "Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба"

В плену его мускулов

Путь домой не обошелся без приключений, и, когда я ступила на родную землю, у меня словно гора упала с плеч. После нескольких беспокойных ночей без постоянной крыши над головой я была рада увидеть родных и близких, которых тут же утомила историями о своей европейской поездке. Рассказы я сопровождала наглядным описанием всего увиденного и услышанного и тут же одаривала родственников сувенирами, привезенными из разных стран, которые те с благодарностью принимали. После вручения каждого сувенира следовали долгие и крепкие объятия.

Вернувшись с европейского континента, где я привыкла к маленьким уютным магазинчикам, каменным домам и готическим храмам, я даже сначала растерялась, когда вновь увидела огромные супермаркеты Южной Калифорнии, новые торговые улицы и бесчисленные жилые кварталы. Что такое церковное здание в Америке? Может быть, некоторые из наших местных церквей и были построены в пятидесятые годы, но они не могли тягаться со старинными европейскими храмами. Поэтому, несмотря на то что Америка была моим домом, мне пришлось пережить некое подобие культурного шока, и потребовалось некоторое время, чтобы я вновь стала американкой.

В этот момент из Европы вернулся Арнольд вместе со своим неподражаемым немецким акцентом.

– Привет, дарагая! Я вернулся! Знаешь, я здорово повеселился в Белгеи и Финляндии. Эти страны такие классные! Как у тебя дела, Бар-бар-ха?

– Хорошо. Пытаюсь привыкнуть ко всему американскому после возвращения из Европы. Как все же Европа отличается от Америки!

Все колкости, которые мне хотелось ему сказать, я оставила при себе и вместо этого спросила:

– Каково это – вернуться сейчас домой после победы над своим кумиром?

– Атлично! И вот что тибе скажу: я уважал Рега, и это было так необычно – победить гироя сваего детсва! А когда вирнешься обратно ты, дарагая?

Сидя у Арнольда дома и избегая в разговоре темы нашей европейской размолвки, мы договаривались о новых правилах в наших отношениях. Арнольд дал понять, что ставит перед собой трудные и большие задачи и мне нужно свыкнуться с мыслью о том, что он будет уделять время не только мне, но и своим делам. Я, в свою очередь, просила его о том, чтобы он не забывал и меня на фоне своей бурной карьеры.

В своем неповторимом стиле Шварценеггера, то есть без всяких экивоков, он обрисовал план моего будущего. Он пообещал помочь с приобретением машины, но для начала мне следовало устроиться на работу. Для того чтобы избежать лишних расходов и иметь возможность откладывать часть денег на черный день, Арнольд предложил мне полностью переехать к нему, раз уж я и так бóльшую часть времени провожу у него дома.

После переезда к Арнольду, Санта-Моника, 1970

«Хорошо же мы будем выглядеть, – подумала я. – Девчонка из тех, кого кличут „белым мусором“, и рядом с ней – некое подобие человека». Несмотря на то что о заключении брака речи не шло и, с моей точки зрения, мы жили во грехе, мне этот вариант казался намного лучше, нежели прозябание в доме престарелых, которым управляли мои родители. Чтобы успокоить родных, я сказала им, что буду жить вместе с Дорин, а в это время уже перевозила свои вещи в квартиру Арнольда и Франко. Прошло совсем немного времени, и я пожалела о своем решении: оказалось, что Арнольд попал в тиски между мной и Франко и был вынужден постоянно нас разнимать.

После победы в Лондоне Арнольд серьезно задумался о построении дальнейшей карьеры и об открытии собственного бизнеса. Еще перед соревнованиями он много размышлял и говорил о правильном психологическом настрое на победу, о своих внутренних стремлениях и проектах, которые он отложил на время подготовки к соревнованиям и которыми хотел бы заняться после победы. В этих разговорах Арнольд упоминал и том, что каждую осень, сразу же после окончания сезона он чувствовал опустошение, следовавшее за достижением очередной цели.

Одержав победу и завоевав очередной титул, Арнольд решил заняться бизнесом. Пока президент Никсон втягивал США в войну во Вьетнаме и Камбодже, Арнольд тягал «железки» на пляже Венис-Бич и ставил перед собой новые цели. Главными задачами для Арнольда стали подготовка к соревнованиям «Мистер Мира» и «Мистер Вселенная», которые должны были пройти в следующем сентябре, и пополнение своего счета в банке. Интенсивные тренировки для подготовки к соревнованиям он планировал начать не раньше мая и все освободившееся таким образом время посвятил развитию своих проектов.

Джо Уайдер не только дал ему несколько советов по методам привлечения денег в бизнес, но и подсказал Арнольду идею создания компании для торговли по почтовым каталогам, предложив под это дело бесплатное рекламное место в своем журнале Muscle Builder. Во время написания этой книги меня консультировал писатель Джин Муз, хорошо разбирающийся в тонкостях процесса подобной торговли. Для продажи товара требуется следующее: разрекламировать его, собрать поступившие от заказов деньги, пустить часть полученных денег на оплату произведенных кем-то товаров, отправить готовый заказ потребителю, а часть денег, оставшихся после выполнения заказа, положить себе в карман. Надо сказать, что даже после таких исчерпывающих пояснений, которые я получила в зрелом возрасте, мне не стало понятнее, о чем идет речь, – что уж там говорить про семидесятые?

Успех иллюстрированного журнала, издававшегося в свое время Чарльзом Атласом, натолкнул Джо и Арнольда на мысль о том, что публика уже созрела и готова к новым образам. Они оба предполагали, что смогут заинтересовать аудиторию новыми техниками тренировок и спортивным питанием. Они сошлись на том, что лучше всего выпустить несколько журналов, каждый из которых будет подробно рассказывать читателям про тренировку определенной части тела и сопровождаться эффектными фотографиями Арнольда. Основной идеей журналов должно было стать углубление личного контакта Арнольда со своими фанатами, которые смогут в мельчайших подробностях рассматривать на фотографиях результаты, которых достиг их кумир: его брюшной пресс, косые мышцы живота, грудные и дельтовидные мышцы, широчайшие мышцы спины, трицепсы, бицепсы, мышцы ног, квадрицепсы, голени. Для достижения лучшего эффекта планировалось использовать специальные масла, призванные подчеркнуть рельефность мускулатуры.

На подготовительные мероприятия для запуска буклетов в печать у Арнольда той осенью и зимой ушло очень много времени. Даже тогда, когда начали поступать первые заказы от клиентов, Арнольд продолжал дорабатывать каждый буклет. Он делал наброски предварительного текста, а затем просил меня исправить шероховатости и привести текст к формату «как тренироваться самостоятельно». После редактирования текста он относил подготовленный буклет Дику Тайлеру на окончательное согласование. Арнольду приходилось вникать в процесс фотосъемок, для того чтобы получать максимально четкие и качественные фотографии различных мышц, и, ко всему прочему, обговаривать с фотографами права на негативы. Получив готовый текст и фотографии, Арнольд отдавал их в типографию, которая была настолько же дешевой, насколько Арнольд был амбициозен.

Результаты первых публикаций в журнале Уайдера были обнадеживающими, и заказы на товары начали сыпаться со скоростью горного потока. Но король оказался голым: занимаясь рекламой товаров, Арнольд не смог так же быстро наладить изготовление продукции. С одной стороны, требовались деньги на оплату печати рекламной продукции, а с другой – необходимо было оплачивать изготовление товаров для исполнения заказов. Арнольду было всего двадцать три года, и, хотя у него были огромные амбиции, ему тогда не хватило организаторских талантов для преодоления выпавших на его долю трудностей. За короткий срок ему предстояло многому научиться и многое понять, поэтому этот проект стал для него головной болью, особенно вначале.

Пока я жила вместе с Арнольдом в Санта-Монике, я радовалась возможности возобновления и поддержания общения со своими друзьями детства, которые были разбросаны по разным районам Лос-Анджелеса. К тому времени еще не все мои подруги успели выйти замуж, как того требовали правила общественного приличия, и активно подыскивали себе работу.

Каждая из нас хваталась за любую возможность получить работу и изменить свой статус вчерашнего студента на статус работающего специалиста. В то время движение за равные с мужчинами права женщин еще не добилось изменения общественного мнения, и мне приходилось отвечать на кучу оскорбительных вопросов: «Как быстро вы печатаете? Как далеко вы готовы ездить на работу?» После подобных вопросов на собеседованиях я пересмотрела свое отношение к борцам за права женщин.

К первой работе, на которую мне удалось устроиться, я испытывала искреннее отвращение. Хотя я поступила в The Hartford Insurance Company на должность аналитика, в реальности я выполняла обязанности простого стенографиста. От этой работы я не получала никакого удовольствия и в течение дня очень быстро уставала. И это не считая того, что мне приходилось тратить много времени на дорогу и подолгу простаивать в пробках.

А еще эта постоянная ложь относительно своей «семейной» жизни! Я просто не могла сказать никому, кроме нескольких очень близких подруг, что сожительствую с мужчиной и при этом не состою с ним в браке. Подобное поведение со стороны женщины было абсолютно неприемлемым в 1970-е годы. Октябрь, ноябрь, декабрь, январь – все это время мне приходилось врать, и это выводило меня из себя. Ни мои родители, ни руководство на работе, ни даже многие из моих друзей не знали о том, что их маленькая Барбара живет вместе со своим обожаемым гигантом. Но я-то об этом знала и для того, чтобы уменьшить внутреннее напряжение, курила больше обычного и пыталась «заесть» свои внутренние проблемы.

В конечном счете употребление большого количества сигарет и проблемы со здоровьем заставили меня призадуматься о своих привычках и попытаться избавиться от никотиновой зависимости. «Заедание» проблем тоже аукнулось мне не самым лучшим образом: у меня повысился уровень сахара в крови и обнаружилась не диагностированная ранее гипогликемия. Таким образом, проблемы со здоровьем только обострили мое нервозное и депрессивное состояние. Надо сказать, что во время «беззаботных семидесятых» методов лечения подобных нарушений еще не было, и поэтому я просто разрывалась на части между желанием «заесть» проблему и заботой о собственном здоровье.

В этот момент объектом моей ненависти, на котором я срывала всю свою злость, стал Франко. Я начала обвинять его за его спиной:

– Арнольд, ты заботишься о Франко больше, чем обо мне! Вы двое все время говорите по-немецки и не рассказываете, о чем, собственно говоря, идет речь. А этот Франко, он же смеется над каждым твоим словом. И еще, он занял всю кухню и не дает мне нормально готовить! Ты можешь мне сказать, за что я должна любить Франко?

Арнольд все время защищал своего друга от моих нападок:

– Франко мне как брат, Бар-бар-ха. Тибе надо понять это и оставить его в пакое. Мы пастараемся больше гаварить на английском при тибе.

Прекрасно понимая, что наша «холодная война» может в любой момент перейти в «горячую» фазу, мы с Франко старались избегать друг друга. Мне казалось, что камнем преткновения в наших отношениях с Арнольдом был этот итальянец, и я обвиняла его в том, что мы не можем пожениться из-за привязанности Арнольда к Франко. Моя ненависть к Франко дошла до такой степени, что я начала представлять себе, как нанимаю одного из тех убийц, которые описаны в «Крестном отце», и они «убирают» этого выходца с Сардинии. Мне тогда в самом деле хотелось, чтобы Франко умер.

Дабы отвлечься от негативных чувств к нашему общему соседу, проблем в бизнесе и моей повседневной монотонной работы, мы с Арнольдом стали часто ходить в кинотеатры и за четыре года не пропустили ни одной кинопремьеры. Одним из самых любимых фильмов Арнольда стала киноверсия «Крестного отца». Мне, конечно же, больше нравились фильмы типа «Истории любви», в которой рассказывалось о трагичных отношениях двух молодых людей. Представляя себя на месте смертельно больной девушки из этой картины, я все время донимала Арнольда фразой главной героини, сыгранной Эли МакГроу: «Ты бессердечный ублюдок!» Арнольд тоже не терялся и отделывался цитатой главного героя фильма: «Лубовь – это когда не надо извиняться». Временами то, что мы говорили друг другу, полностью соответствовало тому, что мы думали о своем партнере. Пока Арнольд занимался своими делами с издательством, я обратила внимание на его пренебрежение не только ко мне, но и к другим людям. При этом он не испытывал никаких угрызений совести из-за того, что своими действиями задевал чувства других людей. Его точка зрения была простой: человек не должен быть нюней и раскисать по любому поводу.

Где-то в глубине души я понимала, что моя взрослая жизнь началась с фальстарта, и осознавала, что не должна, в общем-то, винить в своих собственных неудачах Арнольда и Франко. Но по причине того, что у меня не было каких-то определенных планов, первым объектом, на котором я вымещала всю свою злость, стала крепкая дружба двух товарищей. Мое положение было просто аховым: работа не нравится, собственного угла нет, и для того, чтобы развеять появляющиеся подозрения о моем сожительстве с Арнольдом, мне приходится постоянно врать родителям и друзьям. Странное дело, но почему-то никто не верил, когда моя «соседка» Дорин отвечала по телефону: «Барбары сейчас нет. Что ей передать?»

Так или иначе, однажды тайное стало явным, и мои родители узнали о моем невеселом положении. После того как всплыла неприглядная правда, моя неуравновешенная мать тут же перестала со мной общаться и даже не отвечала по телефону, когда я ей звонила. Узнав, что ее дочь сожительствует с мужчиной, мать вычеркнула меня из жизни семьи и называла не иначе как «маленькой шлюхой». Мой отец, всегда защищавший нас от нападок матери, в этот раз пошел у нее на поводу, хотя и всячески пытался образумить свою беспутную дочь. Зачем она сожительствует с этим мужчиной? Мы с отцом несколько раз пытались обсудить этот неприятный вопрос во время наших встреч в ресторане Marina del Rey. Отец высказывал опасения по поводу неопределенности намерений Арнольда, а я пыталась убедить его в том, что мой молодой человек просто не похож на американцев. Арнольд был уверен, что с браком спешить не надо и лучше подождать какое-то время. Не зная, как еще воздействовать на отца, я просто говорила: «Отец, Арнольд стоит того, чтобы мы подождали с браком! Поверь мне. Нас с ним ждет великолепная жизнь!»

Мой отец в эти моменты с огромным сожалением смотрел на свою разом повзрослевшую дочь и без всякого энтузиазма обещал поговорить с матерью и успокоить ее.

После разговоров с отцом я, измученная, но не изменившая своего мнения, возвращалась обратно в квартиру к Арнольду, который даже не догадывался о том, какой эмоциональный конфликт я переживаю. Для Арнольда жизнь всегда была тем, чем можно управлять, для меня – тем, что просто происходит с тобой. Но даже я начала понимать, что мне необходимо что-то изменить в своей судьбе: проживание в квартире с двумя бодибилдерами вызывало у меня отчаяние и утомление, а моими постоянными спутниками стали разочарование и усталость.

Словно в ответ на мои невеселые мысли об изменениях в жизни 9 февраля 1971 года произошло землетрясение в Сильмаре, сила которого составила шесть с половиной баллов по шкале Рихтера. В эти утренние часы мы с Арнольдом еще крепко спали, а грохот и тряска полностью нас дезориентировали. Землетрясение случилось словно гром среди ясного неба, и, пока все вокруг тряслось и рушилось, мы, схватив свои вещи, побежали в безопасное место. По дороге нам встретился Франко, и на фоне трагических событий наше взаимное недоверие моментально исчезло. Даже мне, коренной жительнице Калифорнии, никогда прежде не приходилось испытывать ничего подобного, не говоря уж об Арнольде, которого эта трагедия порядком напугала.

После того как миновал основной удар, начались повторные сейсмические толчки, и мы решили, что в целях безопасности лучше выйти на улицу. Спускаться на улицу нам пришлось по трясущейся от повторных толчков лестнице. Выйдя наружу, мы увидели толпу незнакомых нам соседей, которые хоть и были напуганы, но сохраняли спокойствие. Подземные толчки продолжались, и некоторые из нас уже начали готовиться к приходу Спасителя. Но все, что мы получили, – это очередную порцию сейсмических толчков.

Хотя тряска продолжалась, мы поднялись в свою квартиру и начали слушать местные новости. В экстренных выпусках говорилось о том, что по степени разрушений и числу человеческих жертв ничего подобного в Калифорнии до сих пор не было, и к концу дня мы уже были рады тому, что не попали в списки погибших. Что касается меня, то это землетрясение послужило серьезным поводом задуматься об изменениях в жизни.

Начала я с того, что поменяла работу, устроившись на место персонального секретаря в одну из компаний, которая занималась продажей недвижимости. После этого я перебралась в квартиру своей подруги Дорин, жившей неподалеку от известного «фермерского рынка», откуда мне было удобно добираться до своей новой работы. Несмотря на то что мать Дорин, подобно моей собственной мамаше, тоже считала меня шлюхой, это не особо помешало моему переезду. Ну что ты будешь делать с этими матерями из Сан-Марино!

После переезда на новое место жительства я почувствовала себя значительно лучше из-за того, что смогла решить долго терзавшую меня проблему пребывания в одной квартире с Франко. Хотя я и успокоилась, но все же продолжала думать, что Франко плохо влияет на Арнольда и наши отношения. Сейчас мы с Арнольдом жили в пятнадцати минутах езды друг от друга и могли встречаться каждый день, ходить на завтраки в ресторанчике «Деликатесы Зака» и делиться накопившимися за день впечатлениями. Проще говоря, мы с Арнольдом вернулись к режиму встреч, который у нас был когда-то, до периода сожительства. Мне, конечно, приходилось тратить время на поездки, чтобы встретиться с Арнольдом, но мы, как и прежде, оставались парой. Более того, у меня теперь был собственный дом, куда мне можно было позвонить.

После переезда у меня появилось время заняться собой, и я села на «водную диету» доктора Штальмана. Мне приходилось выпивать восемь стаканов воды в день, чуточку вина и налегать на сельдерей, чтобы привести свою фигуру в порядок. Надо сказать, что я достигла определенных успехов в снижении веса и похудевшей нравилась себе значительно больше. Но Арнольд категорически не принимал подобный способ избавления от лишнего веса. «Бар-бар-ха, заканчивай ты с этай деетой!» – эту фразу я постоянно слышала в тот самый момент, когда моя рука уже тянулась к коробке с конфетами.

В то время мать Арнольда каждый месяц писала ему письма и жаловалась на свое здоровье и здоровье мужа. В письмах она часто упоминала о том, что им с отцом Арнольда приходится следовать диете, снижающей уровень холестерина в крови, но даже при соблюдении режима питания она очень беспокоится за мужа. Ко всему прочему, мать Арнольда, как никогда прежде, начала жаловаться на своего старшего сына Мейнхарда. Хоть она и была довольна тем, что у сына и его девушки родился ребенок, маленький Патрик, но, с ее точки зрения, Мейнхард не уделял должного внимания ни своему ребенку, ни своей девушке. Со слов матери, Мейнхард проводил очень много времени в пивных ресторанах со своими шумными приятелями, а она хотела, чтобы он женился на своей девушке и больше времени проводил дома.

В какой-то мере Арнольд был даже рад таким новостям – ведь он больше не был нелюбимым сыном для своих родителей. Из писем матери он получал реальные свидетельства того, что его старший брат уже не был любимчиком, что и у него могут быть проблемы, и это вполне могло означать, что со временем Арнольд имел все возможности занять место своего старшего брата. Друзья и приятели Арнольда, знавшие о конфликте в его семье, своими глазами видели, каким образом он отражается на Арнольде.

Митс Кавашима, занимавший видное положение в обществе, так комментирует внутреннюю мотивацию Арнольда: «Натянутые взаимоотношения в семье Арнольда стали одной из причин его феноменальных успехов. „Отвергнутый“ в детстве своим собственным отцом, Арнольд любыми способами пытался доказать, что тот был неправ и что его старший брат Мейнхард ничуть не лучше его. Такая „отрицательная мотивация“ придавала Арнольду огромных сил и заставляла его путем проб и ошибок добиваться выдающихся результатов».

Мой австралийский приятель Брендан Райн, который в свое время общался с Арнольдом, дополняет объяснения Митса Кавашимы. Однажды Арнольд рассказал ему про свои взаимоотношения с отцом: «Мой отец постоянно шпынял нас и считал, что мой старший брат лучше меня во всех делах. У меня было очень сильное желание превзойти своего брата во всем и добиться успеха».

Другим приятелем, на помощь которого я всегда могла рассчитывать, был Фрэнк Зейн – он был хорошо знаком с Арнольдом, они вместе тренировались и много общались. Фрэнк рассказал мне, что Арнольд обладал поразительной самодисциплиной, позволявшей ему не расслабляться и упорно идти к поставленной цели. Рассказ Фрэнка Зейна об Арнольде частично перекликается с теорией «отцовского комплекса» Зигмунда Фрейда. Арнольд, как и многие другие бодибилдеры, страдал от нехватки отца в своей жизни и в то же самое время страстно желал привлечь его внимание к себе. Для того чтобы избавиться от внутренних страхов, чувства неуверенности и вины, Арнольд решил начать заниматься «мужским делом» и ощутить себя мужчиной. Такой защитный механизм позволил Арнольду преодолеть душевную пустоту и растерянность от безучастности своего отца. Подобный стиль поведения начал формироваться у Арнольда еще в детском возрасте и закрепился во времена его юности, но, даже будучи взрослым, Арнольд не смог пересилить себя и продолжал жить в режиме гиперкомпенсации.

Помимо точки зрения об эффекте гиперкомпенсации из-за недостатка внимания отца, Фрэнк Зейн поделился со мной некоторыми мыслями из теории Карла Юнга об архетипах. Теория Юнга предполагает возможность существования символических образов в коллективном бессознательном людей и наличия схожих образов в психике отдельного человека. Фрэнк полагал, что для описания действий и поступков Арнольда лучше всего подходит архетип трикстера, или плута. Этот архетип характеризуется внешне веселым и шутливым поведением, и за счет использования безжалостных и хитрых методов его «обладатель» одерживает победы над другими людьми. Методы Арнольда по завоеванию побед путем хитроумного использования слабостей своих конкурентов были широко известны: изучал ли он поведение и психику Серджио Оливы или давал советы другим участникам соревнований, он всегда старался подорвать их веру в победу.

Дополняя теорию Юнга, Фрэнк Зейн рассказал о существовании понятия «шести миров» в тибетской философии. Во время нашей беседы он поведал мне о философских мировоззрениях Востока. Основным догматом этих мировоззрений является наличие замкнутого круга «шести миров», внутри которого, цикл за циклом, протекает жизнь человека. Каждый человек в своей попытке достичь состояния нирваны проходит определенные испытания, которые существуют в отдельно взятом «мире», а разные свойства человеческого характера и эмоционального настроя влияют на индивидуальное ощущение мира. При помощи «миров» описываются различные шаблоны поведения людей, и, по мнению Фрэнка Зейна, Арнольд жил в «мире Титанов», в котором человек может набраться сил для подвигов. Взрослея, «Титаны» получают возможность видеть другие способы развития и взаимодействия с миром и получают в свое распоряжение средства влияния на реальность.

Получив такие отзывы об Арнольде, я начала понимать всю сложность его психологического состояния. Арнольд с детства развил у себя три навыка: навык постановки цели и определения путей ее достижения, навык одержания побед над конкурентами и навык получения явных доказательств своего превосходства над старшим братом. Когда я пыталась обсуждать с ним подобные философские вопросы, Арнольд отмахивался от меня и называл все мои размышления «психологической ерундой»: долгие копания в теориях его не слишком интересовали. Ему вполне хватало того, что он находится на подходящем для него уровне уверенности в своих силах, и его не особо волновало, как это происходит. Ну а мне после разговоров с Фрэнком Зейном стало проще понимать мотивы поступков Арнольда.

Мне самой не приходилось страдать от подобного непонимания со стороны родителей: каждая из четырех сестер в нашей семье с полным на то основанием могла считать себя «любимой дочерью». Как только я вспоминаю наши мольбы: «Мама, разве я не самая лучшая?», «Папа, люби меня больше всех!» – мне становится понятно, по какой причине Арнольду постоянно приходилось жить на пределе своих возможностей. Несмотря на то что я стала лучше понимать внутреннее мироощущение Арнольда, мне хотелось, чтобы он хоть немного отвлекся от своих целей и обратил внимание на меня.

Однажды майским утром, войдя в комнату Арнольда, я обнаружила его неподвижно сидящим на кровати – он просто сидел и ничего не делал. Но Арнольд всегда был занят каким-то делом, и видеть его сидящим без всякого движения было немного странно. Я подошла к нему поближе и поинтересовалась, что у него стряслось. Арнольд посмотрел на меня и сказал загробным голосом:

– Мой брат только что пагиб в автокатастрофе.

Арнольд просто сидел и смотрел на меня так, словно хотел сказать: «Что я должен сейчас чувствовать? Сейчас я даже не знаю, каков мой брат был в реальности, но он мой брат, и он мертв. Это очень странно. Мой брат больше не будет любимчиком родителей. Он мертв… И я не знаю, что мне чувствовать в этот момент».

Когда Арнольд два года назад жил в Мюнхене, он редко встречался со своим братом, и я видела, что он не особо переживал из-за его внезапной смерти. Я села на кровать рядом с Арнольдом и, держа его за руку, снова и снова говорила о том, как сейчас переживают утрату Патрик и Эрика – сын и девушка Мейнхарда – и каково родителям потерять старшего сына. Обняв Арнольда, я представила себя на его месте: что бы я почувствовала, если бы умерла одна из моих сестер? Надо сказать, что ощущения от такого представления были страшными и неприятными, – но я была очень близка с сестрами, а у Арнольда были проблемы в отношениях с братом. Для Арнольда, по всей видимости, было гораздо более естественно ощущать обычную боль, а не боль от потери близкого человека. Несмотря на все разногласия между братьями, Мейнхард был самым лучшим другом Арнольда, и это означало, что отец больше не сможет манипулировать своими детьми и вносить разлад в их отношения. Как бы то ни было, один из самых близких людей Арнольда умер, но жизнь тем не менее продолжалась.

Прошло два с половиной года с тех пор, как Арнольд оставил отчий дом и начал самостоятельную жизнь, и за все это время он не видел никого из своих родственников. Общение с родителями было сведено к минимуму: только изредка Арнольду приходили письма от его матери, и иногда он сам звонил родителям домой. После получения известий из дома о смерти брата Арнольд отказался ехать на похороны и ограничился только телефонным звонком с соболезнованиями.

Как раз в то время, когда погиб его брат, Арнольд возобновил свои интенсивные тренировки для подготовки к осенним соревнованиям и в своем воображении в мельчайших деталях представлял весь процесс состязаний, мысленно настраивая себя на прохождение всех предстоящих этапов. Пока Арнольд тягал в зале штанги и гантели, он еще и усиленно размышлял над теми неудачами, с которыми ему пришлось столкнуться в своем первом самостоятельном бизнес-проекте: задержки в доставке товаров конечным потребителям к тому времени уже составляли от полугода до года, и часть клиентов начала терять терпение. В адрес Арнольда начали поступать жалобы от его фанатов и их отцов, безграмотно составленные письма с угрозами и уведомления о возможных судебных разбирательствах – вся эта масса корреспонденции ставила Арнольда в тупик. Пока на его счету в банке было достаточно денег, чтобы расплатиться по долгам, он, конечно, мог чувствовать себя относительно уверенно, но все же Арнольд понимал всю серьезность создавшейся ситуации. Джо Уайдер успокаивал его: «Расслабься, все будет нормально».

Однако, несмотря на все успокоения Джо, в почтовый ящик Арнольда продолжали сыпаться нелицеприятные письма. Что же будет дальше? Не зная, как вести себя в подобной ситуации, Арнольд был более раздражителен, чем обычно, – ведь он хотел зарабатывать большие деньги, а не получать пачками претензии от клиентов. Чувствуя негативный настрой Арнольда, я невольно присоединилась к его переживаниям и представила себе всех его фанатов, которые ждали от него советов, – мне даже вспомнился случай из собственной жизни, когда я заказала специальный пояс для похудения, но так его и не получила. Письма фанатов Арнольда задели меня за живое, и во мне заговорил дух американских скаутов, которые должны выполнять свои обещания и помогать другим людям.

Для исправления ситуации я засела за свою пишущую машинку и напечатала почтовые наклейки для нескольких тысяч клиентских заказов, а также составила несколько шаблонов официальных писем с извинениями за срыв заказа. После того как шаблоны писем были готовы и мы с Арнольдом отправили их адресатам, его настроение значительно улучшилось. Отправляя заказ за заказом, Арнольд постепенно выполнил все свои обязательства перед клиентами. С этого момента его мускулистое тело совершенно точно превратилось в машину для «заколачивания» денег, а те результаты, которые мы получили в течение полугода, разбираясь с заказами, стоили нескольких лет сидения за партой. Общаясь за работой, мы постепенно начали привыкать к объему корреспонденции, извлекаемой из почтового ящика, а Арнольд с удовлетворением наблюдал за своим растущим счетом в банке. Впервые в жизни он начал понимать важность финансовой «подушки безопасности» и задумался над тем, каким образом перейти от простого накопления денег в банке к настоящим инвестициям.

Пока Арнольд разбирался со своими делами, Джо Уайдер решил, что его журналу не помешала бы яркая и броская реклама. Оказалось, что во время съемок в фильме «Геркулес в Нью-Йорке» Джо нанял специального фотографа, который сделал фотосессию обнаженного Арнольда с вызывающей и яркой красоткой. Во время фотосессии были сделаны снимки позирующего Арнольда и находящегося рядом с ним женского силуэта. Какова была тема тех съемок? Она была простой и незамысловатой: женщина ублажает Австрийского Дуба при помощи оральных ласк.