Текст книги "Родео на Wall Street: Как трейдеры-ковбои устроили крупнейший в истории крах хедж-фондов"

А опционная группа, сделавшая крупную ставку на то, что зимой цены на газ упадут, проиграла в декабре миллионы долларов, когда неожиданное похолодание заставило цены взлететь. И хотя компания отыграла бо́льшую часть этих убытков в следующем месяце, когда благодаря теплой погоде цены снизились, такая волатильность цен показала, насколько рискованна торговля энергоносителями.

«Мы подвергали себя большому риску, – позже объяснял Квисл. – Ну сколько там можно было заработать? Мы покупали и продавали газ и другие продукты на $ 10 млрд в год и, если повезет, могли заработать 50 миллионов. А в плохой год убытки могли быть неизмеримо больше»{27}27
  Там же.


[Закрыть]. После распада Enron он признал, что «мы никогда не понимали, как компании вроде Enron могут зарабатывать такие огромные деньги в бизнесе, который мы считали весьма непривлекательным»{28}28
  Exit Marketing. – Pipeline & Gas Journal, январь 2003.


[Закрыть].

В мае 2001 года Квисла повысили до генерального директора TransCanada, но к тому моменту он уже убедил совет директоров продать трейдинговый бизнес. Акционеры компании хотели стабильных, постоянных доходов и привлекательных дивидендов, а не зигзагообразных прибылей и убытков. «Они пытались вернуть доверие инвесторов, – говорит один из бывших руководителей TransCanada. – Они закрыли торговый зал из-за нестабильности доходов»{29}29
  Из беседы с автором.


[Закрыть].

На это ушло несколько месяцев. По иронии судьбы маркетинговое и торговое подразделения TransCanada были проданы корпорации Mirant Corporation в декабре, накануне банкротства Enron.

Но еще до того, как совет TransCanada принял решение оставить этот бизнес, Хантер решил оставить эту компанию. TransCanada с ее мелкими объемами торгов была лишь перевалочным пунктом на его пути к большому и светлому будущему. Он не отказался от планов попасть в крупную трейдинговую компанию в Нью-Йорке и искал соответствующие вакансии.

Мало кто из сотрудников TransCanada задумывался о столь радикальной смене образа жизни – люди предпочитали остаться в Альберте. «Честно говоря, не думаю, что кто-то еще стремился уехать в большой город», – говорит бывший трейдер из TransCanada, который, как и многие, кто остался в бизнесе, не захотел рассказывать об этом на диктофон, опасаясь обидеть кого-то в относительно маленьком мирке сырьевой торговли.

В начале 2001 года Хантер вылетел в Нью-Йорк на собеседование в Deutsche Bank, у которого был крупный торговый отдел в нижнем Манхэттене. Вскоре Брайану предложили должность вице-президента подразделения глобальных товарно-сырьевых рынков, торговавшего природным газом. Его приятели из TransCanada «помнят, как сильно он обрадовался и как ему не терпелось ехать».

Несмотря на стремление попасть в Нью-Йорк, переезд из Калгари стал резкой переменой и для Хантера, и особенно для его молодой жены, Кэрри Уивчарук, – хорошенькой, умной, светловолосой канадки, выросшей в сельском районе Саскачевана, так далеко на севере, что там иногда видели северное сияние. Ее отец служил геодезистом и изучал отдаленные леса, озера, города и земли индейцев. У нее были близкие отношения с родными, которые по-прежнему жили там.

Калгари был еще относительно небольшим городом, с населением чуть более миллиона человек. Заснеженные вершины Скалистых гор выглядывали из-за горстки его небоскребов. Его спокойный, размеренный ритм был очень далек от шумного, жесткого и вечно спешащего Манхэттена. Отцы города увековечили его образ сурового приграничного города. На флаге красовалась ковбойская шляпа, а политики раздавали такие же шляпы приезжающим сюда высоким гостям. Пятидесятидвухэтажные офисные башни-близнецы Банкерз-холла в центре были украшены характерными верхушками в форме ковбойских шляп. И каждый год в июле весь город закрывался на неделю с лишним для всяческих родео, гонок фургонов и других мероприятий в рамках фестиваля «Калгари Стампид»[6]6
  Ежегодный ковбойский родео-фестиваль, длится десять дней и проходит в начале июля. – Примеч. пер.


[Закрыть].

Хантер и его жена так и не привыкли к жизни в Нью-Йорке. За два с половиной года его работы в Deutsche Bank им не стало здесь комфортнее. «Нам не нравится эта культура», – сказал как-то Хантер одному репортеру{30}30
  Bethany McLean. The Man Who Lost $6 Billion. – Fortune, 8 июля 2008.


[Закрыть]. Они планировали вернуться в Калгари при первой же возможности. Живя в Нью-Йорке, они купили землю на окраине Калгари, высоко на склоне горы, где на земле, только что освобожденной от ранчо и ферм, рос ансамбль из новых особняков. Лоси, олени, койоты и лисы еще бродили там, никого не боясь. Хантеры планировали построить дом из камня и дерева с величественным видом на высокие горы.

Несомненно, тяжесть адаптации в Нью-Йорке усугубилась еще и тем, что переезд совпал с самым драматичным периодом в истории города. Через четыре месяца после их прибытия был атакован самолетами и рухнул Всемирный торговый центр. Deutsche Bank располагался через дорогу от башен-близнецов, и здание получило сильные повреждения. Сотрудники ушли оттуда и больше не вернулись.

Тяжело было освоиться в городе, находившемся в смятении, но сам Deutsche Bank представлял собой блестящую карьерную возможность для такого амбициозного, полного энтузиазма трейдера, как Хантер. Банк переживал серьезные изменения, и его агрессивная культура, жажда прибыли и терпимость к риску разительно отличались от атмосферы тяжеловесной газотранспортной компании, где Брайан прежде работал.

Коммерческие банки во главе с Deutsche Bank стремились расширять торговлю, продавать ценные бумаги и участвовать в других мероприятиях, которые были отданы на откуп инвестбанкам с Уолл-стрит. Незадолго до того конгресс отменил закон Гласса – Стиголла времен Великой депрессии (1933), отделивший инвестиционные банки от коммерческих. Согласно этому закону, коммерческие банки предоставляли надежное место для хранения средств вкладчиков и способствовали развитию бизнеса, выдавая кредиты. Инвестиционные банки были игроками Уолл-стрит, гарантировали размещение корпоративных ценных бумаг, содействовали слияниям и поглощениям и биржевой торговле деривативами.

Но степенные коммерческие банкиры все сильнее желали участвовать в более прибыльных предприятиях своих коллег из инвестбанков. Помощь компаниям и обеспечение безопасности вкладчиков не приносило огромных прибылей. Поэтому коммерческие банки, используя лазейки в законе, пытались участвовать в операциях с ценными бумагами. Они тоже настаивали на отмене закона Гласса – Стиголла, чего и добились в 1999-м.

Именно в том году Deutsche Bank подписал контракт о покупке Bankers Trust, крупнейшей в мире финансовой компании с активами стоимостью $ 850 млрд, что обеспечивало немецкому банку значительное присутствие на рынке США. Bankers Trust с ее «квантами» агрессивно искала способы обойти закон Гласса – Стиголла, торгуя бондами, валютами и секьюритизированными кредитами. Bankers Trust за несколько лет до сделки с Deutsche Bank пережила череду судебных исков: были обнародованы записи, где ее руководители хвастают, что зарабатывают деньги на клиентах, которые ничего не смыслят в этих сложных торговых сделках. Они хвалились, что ключевой аспект их успеха – «обдираловка».

На следующий год, когда коммерческие банки начали легально торговать производными финансовыми инструментами, конгресс принял закон, высвобождающий эти деривативы из-под надзора. Объемы торгов росли, как грибы после дождя. Агрессивные трейдеры Deutsche Bank находились в авангарде.

Одним из них был Боаз Вайнштейн, который помогал торговать стремительно набиравшими популярность свопами на дефолт по кредиту. В 2001 г., когда Хантер пришел в Deutsche Bank, Вайнштейна (ему было всего двадцать семь лет) назначили управляющим директором – самым молодым в истории банка. Вайнштейн любил азартные игры и несколько раз ездил в Лас-Вегас в составе тайной команды блекджекеров из Массачусетского технологического института (ее сделала знаменитой книга Bringing Down the House[7]7
  Mezrich Ben. Bringing Down the House: The Inside Story of Six M. I.T. Students Who Took Vegas for Millions.


[Закрыть]). Трейдеры, которые работали у него, еженедельно собирались на покер вне торгового зала Deutsche Bank{31}31
  Scott Patterson. The Quants. – New York: Crown Business, 2010. – С. 6, 147.


[Закрыть]. Вайнштейн постоянно рекламировал кредитные дефолтные свопы по всей Уолл-стрит, но в 2008 году он потерял $ 1,8 млрд, когда свопы не смогли защитить его от убытков, причиненных корпоративными облигациями{32}32
  Scott Patterson and Serena Ng. Deutsche Bank Fallen Trader Left Behind $1.8 Billion Hole. – Wall Street Journal, 6 февраля 2009.


[Закрыть].

Deutsche Bank являлся крупным игроком по обе стороны бизнеса ипотечных ценных бумаг. К 2007 году он владел ипотечными деривативами с номинальной стоимостью $ 128 млрд. В то же время он выставлял шорты и на другие ипотечные ценные бумаги общей стоимостью в миллиарды долларов{33}33
  Majority and Minority Staff Report. Wall Street and the Financial Crisis: Anatomy of a Financial Collapse. – Отчет постоянного подкомитета по расследованиям сената (Senate Permanent Subcommittee on Investigations), 13 апреля 2011 г.


[Закрыть].

Прибытие Хантера совпало с периодом, когда Deutsche Bank настойчиво добивался цели стать главной силой в торговле сырьевыми товарами. В то время на его товарно-сырьевой площадке работало около пятидесяти человек, и лишь горстка из них занималась газом. В 2001 году подразделение сырьевой торговли банка принесло доход в $ 86 млн.

В следующем году доход вырос до $ 140 млн. В начале 2002-го. Deutsche Bank пригласил нового главу международного отдела сырьевых товаров, Керима Дералли, который стал принимать людей на работу толпами. Банк очень творчески подходил к разработке новых гибридных инвестиционных инструментов. К ним относились сочетания облигаций и сырьевых товаров, золота с кредитными деривативами. Один из инновационных продуктов для клиентов представлял собой сочетание цен на золото и нефть с трехмесячной европейской межбанковской ставкой и трехмесячным же курсом евродоллара{34}34
  Derivative House, Interest Rate Derivatives, Credit Derivatives House and Energy/Commodity Derivatives House of the Year – Deutsche Bank. – Risk Magazine 16, 1 (январь 2003).


[Закрыть].

Дералли быстро заметил возможность для дальнейшего расширения торговли деривативами, когда рухнули Enron и другие торговцы энергоносителями. Эти компании предоставляли опционы и свопы, которые помогали авиаперевозчикам и автотранспортным предприятиям защититься от значительных колебаний цен на топливо. Кроме того, они помогали малому бизнесу, больницам и школам управлять расходами на отопление. Deutsche Bank стремился занять эту нишу. Он создавал новые виды сырьевых инвестиций и расширял свою клиентскую базу. Причем весьма агрессивно{35}35
  Там же.


[Закрыть].

«По сути, это была группа энергетических трейдеров банка второго порядка, а компаниями первого уровня были Goldman Sachs и Morgan Stanley, – объясняет бывший сотрудник банка. – Банк второго порядка пытался подражать банкам первого. У него было неимоверное желание захватить господство в этом бизнесе любой ценой».

За первые семь месяцев работы Хантер завоевал доверие, принеся $ 17 млн прибыли – одну пятую от общей суммы, заработанной в том году всем подразделением банка, занимавшимся сырьевой торговлей по всему миру. Бонус Брайана за первые семь с половиной месяцев 2001 года составил $ 330 000. Вместе с годовыми премиями и окладом он заработал $ 800 000{36}36
  Дело Брайана Хантера против Deutsche Bank AG (Нью-йоркское отделение). Верховный суд штата Нью-Йорк, округ Нью-Йорк, индекс № 602791/2004. – С. 4.


[Закрыть].

Но Хантер был недоволен зарплатой. По его мнению, ему пообещали бонус в размере от 5 до 10 % независимо от генерируемой прибыли, и, следовательно, Deutsche Bank должен ему между $ 850 000 и $1,7 млн. Начальство в Deutsche Bank попыталось успокоить Хантера. Его заверили, что он «часть небольшой группы звезд одного уровня, которым платят от трех до пяти миллионов долларов в год, потому что они “большие, большие молодцы”», – позже говорил Хантер{37}37
  Там же. Ответ истца защитнику Deutsche Bank. – С. 11.


[Закрыть].

На протяжении 2002 года бизнес Deutsche Bank по сырьевой торговле стремительно рос. И чем интенсивнее он рос, тем большее давление испытывал Хантер, от которого неизменно ждали результата. «Ему приказывали рисковать как можно больше», – говорит его бывший коллега{38}38
  Из беседы с автором.


[Закрыть].

Он превращался в лучшего трейдера на площадке. Стол, за которым велась торговля газом, принес $ 76 млн – свыше половины общей суммы доходов Deutsche Bank, заработанных на торговле сырьевыми товарами. На долю Хантера пришлась бóльшая часть суммы, примерно $ 52 млн. Его осыпáли почестями. В характеристике по итогам года руководители хвалили его за «умение привлечь клиентов благодаря оригинальным торговым идеям». Босс превозносил его за «выдающийся год» и называл «нашим выдающимся сырьевым трейдером».

Однако снова, несмотря на то что газовые трейдеры заработали более половины общего дохода от торговли сырьем, Хантеру сказали, что он получит всего $ 1,6 млн. Он разозлился. Исходя из обещаний, которые, по его словам, были ему даны, он претендовал на вознаграждение от двух с половиной до четырех с половиной миллионов долларов. Недовольство он громко высказал в телефонном разговоре с главой отдела внебиржевой торговли деривативами.

Никакого повышения ему выбить не удалось. Но в феврале, перед тем как выплатить деньги, глава подразделения сырьевой торговли сказал Хантеру, что тому действительно занизили бонус, если учесть его выдающуюся производительность. Ему сказали, что выплаты скорректируют в будущем, когда его прибыль будет не так высока{39}39
  Дело Брайана Хантера против Deutsche Bank AG. – С. 7.


[Закрыть].

В том же месяце Хантера повысили. Он стал директором по глобальным сырьевым рынкам, официально взяв на себя ответственность за отдел, торговавший газом. Теперь ему подчинялись два газовых трейдера.

Время от времени он возвращался в Калгари, чтобы навестить семью и друзей и посетить ежегодный фестиваль «Стампид». Брокеры начали давать ему деньги, чтобы поучаствовать в его бизнесе, и Хантеру это нравилось. Трейдеры из TransCanada, встречавшиеся с ним тогда, замечали, что «теперь ему больше нравилось вино по 400 долларов за бутылку, чем по 40», как выразился один из них{40}40
  Из беседы с автором.


[Закрыть].

Хантер продолжал торговать агрессивно. Весь февраль 2003-го он выигрывал. Когда цены неожиданно резко подскочили, его сделки принесли $ 50 млн. Ему везло. Но скоро ему предстояло узнать, что однажды все может круто измениться.

«Демонстрировал ли он признаки агрессивного и рискового игрока? Да, – говорит трейдер, знавший его по Deutsche Bank. – Были ли признаки того, что он перебарщивал? Да».

По мере роста торговых успехов росла и его самоуверенность. «Хантер – в высшей степени уверенный в себе человек, прекрасно разбирающийся в газопроводах и математике, – объясняет бывший сотрудник банка. – Он легко может переубедить многих, когда речь идет о ценообразовании деривативов. Но у людей, обладающих такой вот ментальностью хозяина вселенной, почва здравого смысла рано или поздно уходит из-под ног».

Несколько месяцев спустя в Deutsche Bank пришел новый босс – Кевин Роджерс, британский банкир из лондонского офиса Deutsche Bank. Будучи лет на десять старше Хантера, он только что получил должность главы международного подразделения торговли энергоносителями и стал начальником Хантера. Они с самого начала не поладили.

Дело было не просто в разных характерах. Хантер демонстрировал слишком явную склонность к агрессивной торговле, а Роджерс был более осторожен. Хантер был готов удваивать проигрышные ставки в надежде окупить убытки. Роджерс быстро закрывал позиции, чтобы не увеличивать потери. Хантер не утруждал себя подробными записями своей стремительной и неистовой торговли, а Роджерс хотел вести скрупулезный учет всего, что делали его трейдеры.

Кевин Роджерс «предпочитает очень упорядоченный, очень строгий подход» к торговле, говорит бывший коллега, знавший их обоих. «Он обычный “квантовый” трейдер-менеджер. Но иногда он бывает основательным и скрупулезным. Если у него есть теория, мнение, он говорит прямо. Он из тех людей, кто, сказав что-нибудь, обязательно приведет отрывок из Economist, Barron’s или Financial Times в подтверждение своих слов. Этим он сильно отличался от Брайана, более отстраненного и хладнокровного. Казалось, он притворяется безразличным».

Роджерс требовал строгих и подробных отчетов о сделках, чего Хантер не делал. Хантер «был не так внимателен к упорядочиванию операций, документационной стороне бизнеса», говорит бывший коллега.

Вскоре после того как Роджерс возглавил подразделение торговли энергоресурсами, он нанес визит в Нью-Йорк и пригласил свою команду на ужин. Придя в офис на следующий день, он попросил Хантера зайти в угловой кабинет возле торгового зала. Компания довольна приносимой Хантером прибылью, сказал он. Однако выразил обеспокоенность по поводу сведений о «безответственном поведении» Хантера, дошедших до него через Атлантику. Административный персонал Deutsche Bank жаловался Роджерсу, что Хантер часто опаздывает со множеством организационных задач. Говорили и о том, что отчетность по многим сделкам требует пересмотра, поскольку в ней содержатся ошибки.

По словам Роджерса, его беспокоило «впечатление небрежности», которое производило на него нежелание Хантера подробно регистрировать свои сделки. Он предупредил подчиненного, что «желает, чтобы повод для такого впечатления исчез»{41}41
  Показания Кевина Роджерса по делу Брайана Хантера против Deutsche Bank AG, 29 августа 2006.


[Закрыть].

Хантер дал понять, что ситуация изменится, но ему нужна помощь: ему не хватало людей. Роджерс согласился. Не прошло и пары недель, как он нанял сотрудника, который вносил сделки Хантера в учетную ведомость и выполнял другую административную работу.

Однако, несмотря на эти недочеты, руководство Deutsche Bank хотело, чтобы Хантер «продолжал зарабатывать столько же денег, сколько зарабатывал прежде, потому что на их бонусах это отражалось точно так же, как и на бонусах Брайана», объясняет другой бывший трейдер из Deutsche Bank{42}42
  Из беседы с автором.


[Закрыть]. И Брайан зарабатывал. С января по ноябрь 2003 года его команда принесла $ 76 млн{43}43
  Дело Брайана Хантера против Deutsche Bank AG. – С. 9.


[Закрыть].

Но в конце ноября у Кевина Роджерса снова появился повод для озабоченности по поводу Хантера. В положенный срок Роджерс не получил оценок торгов Хантера за октябрь. Как правило, эти цифры появлялись через неделю после окончания месяца. Он попросил отдел, который контролировал производительность и степень риска трейдеров, как можно скорее представить ему отчет по торговым операциям за октябрь{44}44
  Показания Кевина Роджерса. – Раздел 319–22.


[Закрыть].

В то время трейдеры в Deutsche Bank собирали ежемесячные отчеты о стоимости своих активов на рынке, и эти отчеты рассматривались внутри подразделения.

Стоимость продуктов, торгуемых на Нью-Йоркской товарной бирже, было легко определить, так как цены находились в открытом доступе. Но для сделок, заключенных непосредственно между трейдерами, ситуация была иной. Объемы торгов этими продуктами были невелики, и, поскольку мало кто хотел покупать или продавать их, определить их стоимость было труднее. Deutsche Bank, как и другие корпорации в ту пору, полагался на расчеты собственных трейдеров. В случае со сложными или долгосрочными договорами трейдеры для определения текущей рыночной цены звонили своим коллегам. Заявки, как правило, выставлялись примерно посередине между тем, что просили продавцы и что предлагали покупатели. Иногда было трудно получить некоторые цены, если заинтересованных трейдеров оказывалось мало. Увы, это не точная наука. Но одно было ясно: от трейдеров ждали, что они будут честно относиться к работе и не будут искажать стоимость портфелей в свою пользу. Смысл всего этого состоял в том, чтобы банки могли понять, сколько они потеряли или заработали. Поскольку просить трейдера самого оценивать свои же портфели означало толкать его на обман, большинство компаний позже изменили практику.

Роджерс получил октябрьские отчеты 2 декабря. Полистав их, он понял, что оценка Хантером своей прибыли на $ 7 млн превышала ту, которую дали рецензенты. Затем 4 декабря ему сказали, что ноябрьские итоговые оценки Хантера завышены на $ 18 млн.

Понимая, что возникла проблема, Роджерс позвонил Хантеру из лондонского офиса. Расхождения, сказал он ему, «очень серьезные… 7 миллионов долларов – это плохо, а 18 миллионов – еще хуже». Он потребовал, чтобы Хантер представил доказательства своих цифр. Тот ответил, что его собственная оценка «точно соответствует рынку». Хантер представил какие-то данные в подтверждение, и Роджерс пересчитал торги за ноябрь. Но остался при мнении, что цифры Хантера все-таки завышены минимум на $ 10 млн.

Такие завышенные оценки не случайность, пришел к выводу Роджерс. В случае с опционом одного типа Хантер оценил свои сделки самым благоприятным для себя образом в тридцати двух из тридцати шести месяцев, за которые он покупал или продавал позиции. Шансы на то, что это произошло случайно, составляли несколько миллионов к одному, как сказал Роджерс позже{45}45
  Там же (445).


[Закрыть].

Потом возникла еще более серьезная проблема. Пятого декабря, в пятницу, по Восточному побережью пронесся снежный буран. На северо-восток налетели суровые ветры с порывами до 80 километров в час и сильный снегопад. Температура упала значительно ниже нормы, и метеорологи Новой Англии говорили, что такой буран «случается раз в 50 лет»{46}46
  Elizabeth Mehren. Nor’easter Blankets Northeast in Snow, Ice. – Los Angeles Times, 7 декабря 2003; National Climate Data Center, Global Hazards and Significant Events, декабрь 2003 г., Severe Winter Weather. – http://lwf.ncdc.noaa.gov/oa/climate/research/2003/dec/hazards.html.


[Закрыть].

Хантер оказался в шатком положении. В начале ноября было тепло и запасы газа в хранилищах были выше, чем годом раньше. Хантер, наряду со многими другими трейдерами, открывал шорты на контракты на Нью-Йоркской товарной бирже. Каждый продаваемый ими контракт представлял собой 10 000 миллионов БТЕ (британских термических единиц). Контракты – это договоры на поставку газа по согласованной цене в конкретном месте в конкретный день. Трейдеры либо поставляли газ в тот же день, либо закрывали свои позиции, покупая эквивалентные контракты. Хантер торговал и на другой ведущей товарной бирже, электронной Межконтинентальной бирже (ICE), похожей на NYMEX (если не считать того, что там не было обязательства фактически поставлять газ по контрактам, так как позиции всегда закрывались только деньгами).

Как банковский трейдер, Хантер и не думал обзаводиться газом: ему не нужно было его использовать и он не мог его хранить. Поэтому, независимо от того, на какой бирже торговал, он всегда закрывал позиции деньгами. Той осенью он надеялся, что к моменту, когда будет готов это сделать, цены снизятся.

Но ко Дню благодарения[8]8
  Праздник в США, отмечаемый в третий четверг ноября. – Примеч. пер.


[Закрыть] снизилась только температура, которая толкала контрактные цены на газ вверх. На той неделе они выросли на целых 28 %. Многие трейдеры считали этот рост аномалией и верили, что цены скоро упадут{47}47
  CFTC, FERC Find No Evidence of Manipulation in Winter Spike. – Natural Gas Week, 6 сентября 2004.


[Закрыть]. Они наращивали короткие позиции{48}48
  Из беседы с автором.


[Закрыть].

Но погода значительно ухудшилась, и, когда 5 декабря обрушился снежный буран, цена на газ взлетела еще выше. Хантер оказался в серьезном положении.

В пятницу утром 5 декабря Кевин Роджерс позвонил Хантеру с настоятельной просьбой. Он требовал «сократить позиции, чтобы остановить дальнейшие потери». Глупо надеяться, что цены откатятся в его пользу, сказал Роджерс своему молодому трейдеру.

Хантер, как позже поведал Роджерс, высмеял требование последнего о продаже и заговорил об увеличении своих вложений, а не об их ликвидации.

«Мы собираемся удвоить позиции и вернуть все деньги», – вспоминает Роджерс слова Хантера.

Роджерс был в ужасе.

«Я категорически против», – ответил он{49}49
  Показания Кевина Роджерса. – Раздел 371–74.


[Закрыть].

Хантер не удвоил позиции. Но Роджерс, находившийся в Лондоне, не мог знать наверняка, что на уме у Хантера, который сидел в Нью-Йорке. Он настаивал, чтобы тот представил подробный отчет о стоимости своего портфеля в тот же вечер.

Хантер и не подумал. Вместо этого он вышел из кабинета около 15:30, после закрытия NYMEX, и отправился в Калгари. В тот день его бабушке или дедушке исполнялось 92 года, и он уже опаздывал на день с отъездом.

Роджерса о планируемой поездке он не предупредил. Когда Роджерс узнал, что Хантер покинул страну в разгар серьезной дестабилизации рынка, он был потрясен.

Роджерс знал, что технически Хантер мог в понедельник торговать и работать из офиса Deutsche Bank в Калгари, но никто не мог бы контролировать его действия. И начальник переживал, что Хантер не сможет из Калгари легко и быстро взаимодействовать с трейдерами или клиентами Deutsche Bank, жаждавшими знать, что происходит. Он считал, что Хантер гораздо лучше справился бы со своими портфельными проблемами, находясь в Нью-Йорке.

В понедельник, 8 декабря, когда цены на газ возобновили рост, энергетические позиции Deutsche Bank подешевели на $ 21 млн.

Казалось, этому не будет конца. К тому времени несколько частных метеослужб, в отличие от Национальной метеослужбы, предупредили, что в некоторых регионах страны температура может оставаться ниже нормы до конца месяца.

По мере роста цен другие трейдеры с похожими позициями тоже оказались в неприятном положении. В их числе и Джон Арнольд, тогда управлявший собственным энергетическим хедж-фондом, Centaurus Advisors LLC. Он был одним из крупнейших трейдеров на NYMEX{50}50
  По словам трейдеров, знакомых с его стилем торговли в то время.


[Закрыть]. Хантер слышал, что Арнольд причастен к подорожанию газа, потому что он до этого открыл огромные шорты и должен был купить значительные объемы газа, чтобы закрыть убыточные позиции.

Разгневанный Роджерс потребовал, чтобы Хантер прилетел в Лондон на «серьезный разговор». Прежде всего им нужно было остановить потери. Но Роджерс обвинил Хантера и в намеренном искажении стоимости своих инвестиций. Он ясно дал понять, что им предстоит обсудить, почему Хантер не исправил свои цифры, несмотря на приказ это сделать. Кроме того, он хотел объяснений, почему Хантер в разгар кризиса покинул Нью-Йорк и отправился домой в Калгари и почему до сих пор там находится.

Хантер, встревоженный тоном Роджерса, спросил, означает ли это, что его просят «паковать чемоданы». Роджерс ответил, что нет, но заявил, что Хантер обязан объясниться{51}51
  Показания Кевина Роджерса. – Раздел 399–402.


[Закрыть].

В тот понедельник Хантер немного сократил позиции. Но недостаточно.

Убытки росли, и Роджерс решил, что на перелет Хантера из Калгари в Лондон уйдет слишком много времени. Вместо этого на следующий день Роджерс сам вылетел в Нью-Йорк, попросив Хантера встретить его там.

По словам Роджерса, за четыре торговых дня, с 4 по 9 декабря, газовая торговая площадка банка потеряла $ 60 млн{52}52
  Там же, 307. В жалобе Хантера говорится, что убытки за первую неделю декабря 2003 г. составили примерно $ 51,2 млн.


[Закрыть]. Руководство Deutsche Bank полагало, что Хантер слишком медленно сокращал позиции, когда цены начали расти, и хотело, чтобы Роджерс контролировал его лично.

К 10 декабря Роджерс сидел в Нью-Йорке на расстоянии четырех или пяти кресел справа от Хантера за торговым столом. Весь день они говорили о том, что происходит на рынке. Роджерс наблюдал, что покупает и продает Хантер, и обсуждал с ним стратегию ограничения убытков.

На следующий день, в четверг, 11 декабря, портфель Deutsche Bank был существенно изменен. В пятницу, когда цены на газ поднялись еще на 12 %, банк был в плюсе. Роджерс остался в Нью-Йорке почти до Рождества, чтобы разгрести беспорядок.

В конце концов из-за повышения цен на газ в декабре и переоценки ноябрьской прибыли Брайана убытки банка оказались значительными – $ 53 млн за период с конца ноября по 12 декабря{53}53
  Там же (430).


[Закрыть]. Хантер утверждал, что его подразделение все-таки получило прибыль от газовых сделок за год, примерно $ 26 млн, – но безрезультатно{54}54
  Дело Брайана Хантера против Deutsche Bank AG (Определение и предписание). – Верховный суд штата Нью-Йорк, 7 ноября 2007. – Дело 1:07– cv-06682.


[Закрыть].

Банк решил закрутить гайки. В конце января Хантеру сказали, что «в связи с нечестностью и незрелостью», как выразился Роджерс, он не получит бонуса. Джим Тёрли, на тот момент ответственный за торговлю иностранной валютой, сказал ему, что решение о нулевом бонусе было результатом «его непрофессионализма, безответственности и отсутствия взвешенности»{55}55
  Дело Брайана Хантера против Deutsche Bank AG. – С. 10–11.


[Закрыть].

Хантера понизили в должности с главы торговли природным газом до аналитика. Внезапно он больше не подчинялся главе подразделения глобальной торговли энергоносителями. Скорее его босс сам стал трейдером. Еще унизительнее было то, что Хантера лишили права самостоятельно принимать торговые решения. Руководство не верило, что он будет «действовать в интересах банка» «зрело и профессионально», по словам Роджерса{56}56
  Показания Кевина Роджерса.


[Закрыть].

Хантера физически убрали из-за торгового стола, изолировали от торгов и отстранили от общения с клиентами, с которыми он прежде имел дело ежедневно. Он был раздавлен. «Это был один из тяжких моментов в моей жизни», – позже признался он в иске против Deutsche Bank, поданном им вскоре после ухода. В нем он утверждал, что банк в том году получил прибыль благодаря его сделкам и, следовательно, он заслужил бонус. Он считал, что Deutsche Bank задолжал ему за неадекватные компенсации годом раньше. Кроме того, Хантер возложил вину за свою неспособность быстро сократить позиции на проблемы с электронной системой банка для мониторинга и анализа риска. Он сослался на ошибки учета, допущенные нерасторопным бэк-офисом. В ходе дачи показаний должностными лицами банка его адвокат намекнул, что на Хантера оказывалось давление с целью искажения оценки сделок в угоду клиентам{57}57
  Там же (359–60).


[Закрыть].

Хантер сказал суду: «Я был унижен, мне было стыдно. Мы с женой очень переживали из-за этой ситуации и беспокоились за мою карьеру в будущем. Поневоле потеряешь уверенность в себе, когда чувствуешь, что тебя вытесняют из бизнеса, тобой же созданного и превращенного в один из лучших в мире»{58}58
  Показания Брайана Хантера по делу Брайана Хантера против Deutsche Bank AG. – 6 мая 2006. – Раздел 427–28.


[Закрыть].

Хантер снова начал искать работу, рассылал резюме в кадровые агентства. При всем его смятении и досаде из-за произошедшего в банке для Хантера это был хороший момент, чтобы вернуться на рынок труда. Индустрия хедж-фондов цвела буйным цветом, и компании открыли для себя возможность войти на рынок энергоносителей.

Хантер уже поработал в газовой компании, которая начинала спекулировать на ценах на энергоносители, и в крупном банке, резко расширявшем свою торговую деятельность. Теперь его быстро подобрал хедж-фонд, желавший развивать свой бизнес по торговле сырьевыми товарами, – Amaranth.

Но руководители Deutsche Bank не забыли его. Примерно два с половиной года спустя, в тот день, когда новость о крахе Amaranth стала достоянием общественности, они понимающе посмотрели друг на друга. Керим Дералли (глава лондонской корпорации, торгующей сырьевыми товарами) озвучил то, о чем они все подумали: «Он просто резвился, когда приходил сюда»{59}59
  Из беседы автора с сотрудником Deutsche Bank.


[Закрыть].