Текст книги "Родео на Wall Street: Как трейдеры-ковбои устроили крупнейший в истории крах хедж-фондов"

Глава 3
Одинокая звезда

На пике расцвета Enron, когда ее газовые трейдеры могли заработать – и проиграть – полмиллиарда долларов за день, в ходе экскурсии по огромному торговому залу компании в Хьюстоне важного гостя иногда просили обратить особое внимание на одного человека. Объектом этого внимания был приятного вида молодой человек, хрупкого телосложения, с каштановыми волосами, прямоугольным лицом и глубоко посаженными глазами, одетый в синие джинсы и чем-то напоминавший молодого Тома Хэнкса. Он занимал скромное место в длинном ряду других молодых трейдеров, сидевших перед таким же длинным рядом компьютерных мониторов. На первый взгляд он ничем не выделялся.

Это был Джон Арнольд, ежедневно торговавший газовыми фьючерсами на на один с лишним миллиард долларов{60}60
  Bethany McLean, Peter Elkind. The Smartest Guys in the Room. – New York: Portfolio, 2003. – С. 223.


[Закрыть]. А в 2001 году он заработал для своей компании более полутора миллиардов долларов.

К 1998 году, когда Брайан Хантер был еще студентом и писал дипломную работу по торговле опционами, Джон Арнольд (будучи всего на три месяца старше) уже добился широкого признания как один из самых успешных газовых трейдеров в Enron – компании, которая, можно сказать, изобрела биржевую торговлю природным газом.

Арнольд, как и Хантер, родился в 1974 году, но вырос в семье среднего класса в Далласе. Его отец (умерший, когда Джон был еще подростком) работал адвокатом, а мать – бухгалтером. У него был брат, на два года старше, который потом последовал за ним в Enron и занимался угольными проектами. Вундеркинд Арнольд читал Wall Street Journal и завороженно следил за «квантами» с торговой площадки Salomon Brothers, руководимыми Джоном Мериуэтером, и особенно за объемами их торгов и суммами заработков{61}61
  David Barboza. Corporate Conduct: The Trader; Enron Trader Had a Year to Boast of, Even If… – New York Times, 9 июля 2002.


[Закрыть].

Молодой человек нацелился на карьеру в бизнесе и после окончания средней школы в 1992 году поступил в университет Вандербильта в Теннесси. Он остановился на двойной специальности – математике и экономике.

Восхищаясь трейдерами Salomon и зная о растущей роли математики в области финансов, Арнольд хотел получить математическое образование. Программа Вандербильта предлагала базовые курсы математического анализа и дифференциальных уравнений. Как и Брайан Хантер, Арнольд умел решать сложные уравнения в уме. Но он не так сосредоточенно занимался математикой и естественными науками, как Хантер. Его больше интересовало, как работают рынки, как влияют на отрасль спрос и предложение и другие экономические факторы. Экономическая программа в Вандербильте давала такое фундаментальное образование. В университете были и курсы бизнеса, но выбранная Арнольдом программа делала упор на то, как функционируют экономика и промышленность. Она была разработана так, чтобы учить мыслить масштабно, а не давать конкретную профессиональную подготовку.

Джон произвел на своих преподавателей впечатление умного и независимого молодого человека, выделявшегося на общем фоне. На первом курсе ему предложили желанное для многих место в группе обучения по программе повышенной экономической подготовки. Из двухсот или около того студентов-экономистов факультет отобрал лишь несколько человек – тех, кого считали наиболее способными самостоятельно осуществить добротный исследовательский проект.

Кроме того, Вандербильт поощрял совместные проекты студентов и преподавателей. Летом перед последним курсом Арнольд рассчитывал завершить проект со своим научным руководителем, профессором Джеймсом Фостером. Его очень заинтересовал семинар Фостера для первокурсников, где наибольший упор делался на основы рынка. Джону хотелось провести более подробное исследование ряда отраслей, в том числе авиаперевозок, автомобилестроения и нефтяного сектора, и сделать анализ ключевых покупателей и продавцов и факторов ценообразования.

Арнольд готовился к карьере в бизнесе. Он говорил Фостеру, что понимание факторов, движущих той или иной отраслью, поможет ему в этом. Как и степень МВА, которую он намеревался получить.

Но летнему проекту так и не суждено было осуществиться, потому что университету не выделили финансирования. Вскоре Арнольд сосредоточился на дипломной работе. Профессор Джон Зигфрид, который курировал программу повышенной подготовки для отличников, поощрял исследования явлений реальной жизни и предложил проект по одному из его предметов – спортивной экономике. В то время много споров вызывал вопрос максимально допустимых гонораров спортсменам. Ведь интересно же проанализировать, как верхний уровень зарплаты влияет на игроков и владельцев команд? Существует ли планка, удовлетворяющая и игроков, и владельцев?

Дипломная работа Арнольда «была очень хороша», вспоминает Зигфрид. Ее даже могли бы опубликовать в каком-нибудь экономическом журнале, если бы в ней содержался более сложный математический анализ. «Он использовал графический анализ, что типично для студентов, – мы называем это курсом микроэкономики среднего уровня – в отличие от математики, которую применяют аспиранты».

Даже пятнадцать лет спустя его преподаватели помнят, каким умным был Джон. Он выделялся даже на фоне отобранных пяти-шести студентов программы для отличников. Профессор Фостер, научный руководитель Арнольда, так высказался о способности Арнольда самостоятельно завершить работу: «Он принадлежал к тому типу студентов, о которых мечтает любой преподаватель: кто быстро схватывает, выполняет любые задания и действительно понимает, о чем говорит».

Многие студенты весьма узко смотрели на события, происходившие в экономике США, однако профессор Стивен Баклз помнит, что Арнольда очень интересовало, как эти события влияют на остальной мир. Баклз тогда первый год преподавал в Вандербильте, и старшекурсник Арнольд в числе дюжины студентов посещал его весенние лекции. Группа изучала экономические проблемы, попадающие в выпуски новостей. Следует ли повышать или понижать налоги? Каковы приоритеты расходных статей федерального бюджета? Арнольд пытался шире смотреть на вещи, говорит Баклз. «Он был очень подкован в международных проблемах и в том, как экономики взаимодействуют друг с другом. Он задавал вопросы вроде: “Как эта политика затронет Китай или Европу?”»

Арнольд отличался от сверстников не только врожденными способностями. Экономический факультет Вандербильта привлекал многих умных, конкурентоспособных магистрантов. Профессор вспоминает своих студентов как сильных и напористых. Но Арнольд был скромным и тихим, вдумчивым и сдержанным. Ни его характер, ни телосложение – ему чуть-чуть не хватало до 180 сантиметров – не казались выдающимися. Он не вписывался в образ трейдера с Уолл-стрит с железными нервами, которым стал позже. «Может быть, я немного неточно выражусь, – говорит Зигфрид, – но я ни за что бы не подумал, что он добьется таких успехов. Он слишком хороший мальчик. Он не выглядел напористым или агрессивным».

Джон Арнольд торопился проглотить весь учебный план Вандербильта и закончить дипломную работу: он уложился со всеми экзаменами и защитой диплома в три года и окончил университет с отличием. Пора была двигаться дальше. Он говорил, что намерен получить диплом по бизнесу. Но вскоре передумал: в город пришла Enron.

Для амбициозных студентов работа в Enron была привлекательной перспективой. К 1995 году она уже слыла компанией инновационной и невероятной прибыльной, с доходом в сотни миллионов долларов в год. Зарплаты в ней были столь щедры, что в дни выплаты бонусов дилеры дорогих автомобилей раздавали рекламные проспекты своих «мерседесов», BMW, «астон-мартинов» и «альфа-ромео» прямо возле штаб-квартиры компании{62}62
  Clinton Free, Norman Macintosh. Management Control Practice and Culture at Enron: The Untold Story. – Canadian Accounting Association Annual Paper, август 2006.


[Закрыть].

Enron быстро воспользовалась отменой регулирования в сфере биржевой торговли газом и электроэнергией, настойчиво продвигая свои услуги потребителям и выискивая наиболее дешевые источники поставок. Она запустила совершенно новую область финансовой торговли – торговлю природным газом. Пожалуй, самая привлекательная для выпускников вузов, Enron имела репутацию компании, где они могли управлять огромными портфелями и проектами. Ее торговая деятельность развивалась, и на молодых новобранцев возлагалась большая ответственность.

Рекрутеры Enron добрались до студенческого городка Вандербильта. В то время они отдавали предпочтение ведущим южным вузам; ориентация на Лигу плюща[9]9
  Ассоциация восьми частных университетов из семи северо-восточных штатов. – Примеч. пер.


[Закрыть] возникла лишь через несколько лет. Кадровики искали лучших из лучших – это было обязательным условием. Но интересовали их не только умники. «Каждый должен был, безусловно, ощущать, что он по своей натуре хорошо вписывается в культуру Enron», – говорит Кристин Ганди-Хорн, бывший рекрутер компании в аспирантуре Вандербильта. И что же это значило? «Он должен быть очень честолюбив, легко обучаем и предприимчив. Должен уметь говорить на общественных форумах. Enron была беспощадной организацией, она не хотела брать на работу людей, неспособных выстоять»{63}63
  Из беседы с автором.


[Закрыть].

Сдержанные манеры Арнольда не соответствовали тому, что искали рекрутеры. Тем не менее оценки, интеллект и целеустремленность обеспечили ему шанс пройти собеседование. Компания вызвала отличника в Хьюстон, где после череды интервью он был нанят в отдел стажеров и аналитиков. Годы спустя, когда Арнольд был уже выдающимся трейдером Enron, Грег Уолли (куратор торговых операций), смеясь, любил повторять, что парню пришлось немало попотеть, чтобы попасть в Enron{64}64
  Из беседы автора с одним из бывших руководителей Enron.


[Закрыть].

Однако попасть в Enron оказалось только половиной дела. В компании существовала жесткая конкуренция среди новых сотрудников. Программа стажеров и аналитиков подразумевала шестимесячные кадровые ротации в течение двух лет. Каждые полгода сотрудники должны были найти новую вакансию внутри компании, пройти собеседование и получить это место. Если за пару месяцев они не успевали этого сделать, их увольняли. Поиск работы, как правило, предполагал общение, встречи с людьми и умение продавать себя. Стажерам везло, если сотрудники более высокого уровня приходили и проводили неофициальные собеседования с кандидатами на вакансии в своих отделах. Составлялся каталог участников программы с указанием их образования и текущей должности. «Это была организация с самой настоящей сетевой структурой, – говорит Ганди-Хорн. – Ты получал работу только благодаря тому, что ты знаешь и кого ты знаешь».

Помимо стимулирования жесткой конкурентной среды, этот процесс давал новым сотрудникам представление о разных отделах компании. Не имея опыта, они погружались в процесс торговли, анализа или маркетинга, потому что Enron обучала своих новобранцев прямо на рабочем месте{65}65
  Показания Джона Арнольда перед Комиссией по срочной биржевой торговле (Commodity Futures Trading Commission) по делу Enron Corp. – Ref. No. 4916, 19 августа 2002. – Раздел 52.


[Закрыть]. Новые сотрудники узнавали бизнес по ходу дела. Их наставники были лишь немногим опытнее и всего на несколько лет старше.

Арнольд приобрел первый опыт в отделе, торговавшем сырой нефтью. Там он выстраивал модели ценообразования опционов на нефть и бензин. С торговлей опционами он столкнулся впервые. Благодаря математическим навыкам он научился писать модели для опционов. Кроме того, он проводил исследования – например, изучал, эквивалентна ли волатильность цен за выходные волатильности за один, два или три рабочих дня.

Когда пришло время менять работу, Арнольд нашел место помощника трейдера, торговавшего газом в Техасе. Это фактически означало торговать физическим газом и играть на разнице в цене на газ, поставляемый через Хьюстонский судоходный канал и через Henry Hub в Луизиане, являвшийся центром ценообразования на фьючерсные контракты NYMEX. Как Арнольд выразился позже, его почти буквально посадили за стол и приказали торговать. «Думаю, у меня было преимущество: вокруг сидело много умных людей, и я мог задавать вопросы», – вспоминает он{66}66
  Там же.


[Закрыть].

Но когда его впечатляющий талант трейдера стал очевиден, Арнольд быстро вскарабкался по торговой иерархической лестнице Enron. Меньше чем за год, в возрасте двадцати двух лет, он возглавил отдел торговли природным газом в Техасе.

В феврале или марте 1997 года он перешел в сферу, где в самом ближайшем будущем ему предстояло господствовать, – в торговлю производными инструментами на природный газ. Именно здесь Арнольд останется до конца своего пребывания в Enron. И именно это направление станет одним из основных источников дохода компании.

Здесь выпускник Вандербильта нашел себя. Enron готовила книгу о торговле природным газом, призванную помочь в создании отрасли, которой раньше не существовало. Молодой талант появился именно тогда, когда в компании резко росли масштабы и менялся характер торговли производными инструментами на природный газ. Вскоре после того как Арнольд стал газовым трейдером, Enron впервые осуществила значительную электронную торговую операцию, связанную с сырьем.

Enron была создана в 1985 году, когда объединились две небольшие газотранспортные компании. За короткий срок она охватила территорию от побережья до побережья и от северной границы до южной. Сегодня Enron в первую очередь помнят как синоним корпоративной жадности и бухгалтерского мошенничества, но памятна она и своими трейдерами по электроэнергетике, которые под смех и шуточки организовали перебои с энергоснабжением Калифорнии. Ее роль в создании спекулятивного мира торговли газовыми деривативами менее известна.

Десятилетиями производители продавали газ газотранспортным корпорациям по установленным правительством ставкам, а газотранспортные корпорации, в свою очередь, продавали его (тоже по контролируемым правительством ценам) своим клиентам – в основном коммунальным службам, предприятиям, фабрикам и местным распределительным компаниям (часто тоже коммунальным), поставляющим газ в жилые дома. Регулирование цен на попутный газ начали постепенно отменять в 1978 году, и производители газа стали договариваться о долгосрочных контрактах с газотранспортными компаниями на большую часть их продукции. В начале 1980-х возник рынок избыточного газа. Он получил название спотового, или рынка наличного товара. Каждый месяц во время так называемой недели ставок производители и перевозчики продавали месячные запасы доступного газа оптовым покупателям. Трейдеры выкрикивали сделки по телефону покупателям, и газ тек по трубопроводам.

Кен Лэй, на тот момент глава компании, поставлявшей большую часть газа в район Нью-Йорк – Нью-Джерси, участвовал в развитии спотового рынка. Лэй, который в 1984 году возглавил Houston Natural Gas, вместе с пятью другими газотранспортными корпорациями и одним инвестиционным банком заложил основу для национального спот-рынка. К следующему году, более чем вдвое увеличив газопроводную сеть своей компании, он объединил ее с еще более крупной компанией. Так и появилась Enron{67}67
  Loren Fox. Enron: The Rise and Fall. – Hoboken, NJ: John Wiley & Sons, 2003. – С. 12.


[Закрыть].

Лэй, скоро занявший пост гендиректора Enron, был одним из самых ярых сторонников полной отмены регулирования, которая к середине 1980-х стремительно приближалась благодаря освобождению от агентских правил и нормативов в отрасли{68}68
  История отмены регулирования торговли газовыми финансовыми инструментами взята с сайта naturalgas.org, который ведет Ассоциация поставщиков природного газа (Natural Gas Supply Association). История о том, как Кен Лэй способствовал извлечению корпорацией Enron преимуществ отмены регулирования, описана в книгах Лорен Фокс Enron и Бетани Маклин и Питера Элкинда Smartest Guys in the Room.


[Закрыть]. Газотранспортные корпорации договаривались о транспортировке газа с клиентами. Они продавали его коммунальным службам и другим предприятиям.

Сначала Enron продавала запас газа на месяц или несколько месяцев. Бóльшую часть нужного ей газа она приобретала на спотовом рынке. К концу 1980-х Enron уже рассматривала заключение долгосрочных контрактов на срок от двух до десяти лет. В 1989 году руководство компании решило проверить интерес клиентов, объявив им, что в течение трех недель они смогут заключить с Enron долгосрочные контракты. Интерес оказался высок{69}69
  Loren Fox. Enron. – С. 23.


[Закрыть].

Однако возникли проблемы. Долгосрочные контракты не всегда были возможны для обеих сторон сделки. Когда у производителя был в наличии газ, не всегда находились покупатели. А когда возникал интерес покупателей, не всегда имелся газ. Координировать это было трудно. Рыночные цены тоже подчас сильно колебались. Если у Enron существовали контракты на продажу газа по низким ценам, а в тот момент, когда ей нужно было войти на спотовый рынок, цены на газ оказывались высокими, она могла понести серьезные убытки.

Движущей силой в формировании газовой торговли Enron стал Джефф Скиллинг. Будучи консультантом Enron от агентства McKinsey, Скиллинг создал свой «газовый банк». Enron заключала контракты на газ с производителями и помещала их в банк. Клиенты заключали контракты на покупку нужного им объема газа с этим же банком. Но случались и непредвиденные ситуации, и в 1990 году Лэй уговорил Скиллинга с его банком начать работать непосредственно на Enron.

Скиллинг координировал производителей и потребителей, желавших подписать долгосрочные контракты. Это сложный бизнес. Поставлять газ нужно было во множество мест, и цены везде варьировались. Электростанции хотели быть уверены в долгосрочных поставках. Потребности промышленных потребителей различались; запросы коммунальных служб менялись в зависимости от сезона. Существовало много рисков, связанных с ценообразованием и доставкой. Скиллинг хотел, чтобы финансовые торговые инструменты, используемые в нефтяной отрасли, уменьшили эти риски.

Под руководством Скиллинга трейдеры Enron начали применять опционы и другие деривативы для снижения риска, связанного с продажей и транспортировкой газа. Торговля производными инструментами на природный газ стала средством снижения риска в реальном бизнесе.

К весне 1990 года интерес к торговле газовыми контрактами со стороны других энергетических и финансовых корпораций оказался достаточно большим, для того чтобы торги на бирже NYMEX открылись контрактами на природный газ. Это были простые контракты, представляющие определенное количество газа, с установленной ценой поставки в будущем из центрального газопроводного узла Henry Hub в Луизиане.

Но стремительно развивающийся торговый стол Enron уже опережал биржу. В том же году она предложила контракты на поставки газа с установленными ценами в четырех других узлах газопроводной системы Enron. Трейдеры компании разработали и другие виды контрактов – например, резервирование объема в газопроводах. Торговали опционами на фьючерсы NYMEX.

Enron подписала первый крупный газовый своп в 1989 году. Это была сделка с алюминиевым заводом из Луизианы, который хотел платить за газ фиксированную цену. Компания договорилась с Enron о фиксированной цене, но фактически покупала свой газ на месте и по рыночным ценам. Enron возмещала ей разницу, если рыночная цена превышала согласованную. По сути, Enron выступала в роли страховщика, обеспечивая алюминиевой компании защиту от внезапных и резких скачков цен.

Переговоры, предшествующие продаже этих первых свопов, часто длились неделями. И существовало бесконечное множество способов их структуризации. Со временем они значительно усложнились. Enron торговала и опционами на свопы.

Трейдеры Enron были ключевым звеном между розничными продавцами (теми, кто заключал газовые сделки с дистрибьюторами, коммунальщиками и промышленными потребителями) и организаторами сделок (теми, кто платил производителю за долгосрочные поставки). Но на самом деле мощным толчком, выведшим торговлю Enron на новый уровень, стала огромная сделка, заключенная в 1992 г. на поставку газа электростанции в штате Нью-Йорк на двадцать с лишним лет и на сумму около $ 4 млрд. Чтобы сделать воплотить ее, трейдеры Enron должны были обеспечить контракты на поставку газа по нужной цене на целых двадцать лет{70}70
  McLean, Elkind. The Smartest Guys in the Room. – С. 61.


[Закрыть].

Enron заключала все больше сделок на продажу, и масштабы ее торговой деятельности росли. К 1992 году она стала крупнейшим продавцом газа в Северной Америке. Штат отдела торговых и финансовых операций вырос со 144 человек в 1990-м до 548 через каких-то два года. Эти люди приносили компании 12 % всей прибыли{71}71
  Fox. Enron. – С. 39.


[Закрыть].

Одной из проблем, которую должны были решить трейдеры, являлся расчет цены на газ на несколько лет вперед. В отношении сделок на срок менее восемнадцати месяцев трейдеры Enron могли полагаться на фьючерсные контракты NYMEX, где цена определялась в открытом режиме. Но в случае с долгосрочными контрактами у них не было ориентиров – ценовых прецедентов. Никто не знал, какой окажется цена через десять-пятнадцать лет: правительство установило ее совсем недавно. Поэтому трейдеры обсуждали с розничными продавцами и производителями разные варианты и делали наиболее вероятные предположения. «Мы в полном смысле действовали наобум», – говорит один из бывших трейдеров Enron.

«Атмосфера полной неизвестности, никаких прецедентов, никаких правил или законов, – вспоминает бывший аналитик энергетической отрасли из Enron. – Эти люди создавали новую отрасль за много миль от фактических событий. Она сулила очень большой куш, причем в честной игре»{72}72
  Из беседы с автором.


[Закрыть].

Enron начинала торговать контрактами, чтобы хеджировать ценовые риски своих сделок по физическому газу, но ее руководители быстро поняли, что торговля очень выгодна и сама по себе. Будучи крупнейшей газопроводной компанией США и обладая обширными сведениями о том, кто покупает и продает газ, Enron могла использовать эту информацию, делая ставки на цены. Торговля газовыми фьючерсами стала самоцелью.

После того как Enron занялась спекулятивным бизнесом, Кен Лэй захотел оградить ее от вмешательства государства. В ноябре 1992 года он подал прошение председателю Комиссии по срочной биржевой торговле (КСБТ/CFTC) Венди Грэмм о том, чтобы создаваемые Enron свопы были выведены из-под надзора комиссии. Банки, в том числе J. P. Morgan и Chase Manhattan, наряду с крупными нефтяными компаниями направили в комиссию письма в поддержку позиции Enron.

За неделю до ухода Грэмм из КСБТ комиссия по ее настоянию проголосовала за отмену регулирования энергетических свопов Enron. Через полтора месяца Грэмм вошла в совет директоров компании{73}73
  Public Citizen. Blind Faith: How Deregulation and Enron’s Influence over Government Looted Billions from Americans. – Декабрь 2001.


[Закрыть].

Другие газотранспортные компании, вроде техасской El Paso Energy Corporation и Williams из Оклахомы, в поисках новых источников доходов стали торговать фьючерсами вслед за Enron. В гораздо меньших масштабах этим занялась и TransCanada. Но доминировала здесь Enron. В отрасли ее называли «империей зла», что отражало настороженность и, возможно, зависть, которые она вызывала своими размерами и мощью.

Enron трансформировалась в нечто похожее на корпорацию с Уолл-стрит: нанимала трейдеров, создавала торговые площадки и участвовала в сложных финансовых операциях. В то время как ее руководство публично говорило о ней как о газопроводной или энергетической компании или делало акцент на ее международных проектах в области энергетики и воды, основной доход корпорации стал приносить финансовый трейдинг. Но боссы Enron никогда не признавали его основным источником прибыли, потому что тогда акции компании ждала неопределенность. Инвесторы хотели стабильного, относительно безопасного заработка, а не прибыли, приносимой рискованными спекуляциями.

Трейдеры Enron отличались агрессивностью. Они злоупотребляли колоссальными торговыми возможностями компании. Шли на гигантские риски и делали большие ставки. Они выигрывали или проигрывали огромные деньги.

По мере того как остальные направления бизнеса Enron банкротились, компания в расчете на прибыль все больше полагалась на торговлю фьючерсами. «Наш рынок так вырос потому, что мы зарабатывали бешеные деньги и на нас рассчитывали в плане поддержки всей компании, когда Enron постигали неудачи в Индии, в водоснабжении и широкополосных сетях», – объясняет один из бывших трейдеров{74}74
  Из беседы с автором.


[Закрыть].

Прибылью от торговли фьючерсами руководство прикрывало убытки в других направлениях деятельности. Когда прогнозы прибыли корпорации не оправдали ожиданий Уолл-стрит, представители Enron задобрили биржевиков прибылью с фьючерсов из так называемого «резервного фонда».

Некоторые трейдеры совсем потеряли страх и совесть – например, те парни с Западного побережья, которые шутя устроили перебои с электроэнергией в Калифорнии, обошедшиеся потребителям и предприятиям в сотни миллионов долларов.

Но была и другая сторона фьючерсной торговли Enron – обширные и детальные исследования для планирования сделок. Часть информации черпалась из крупного газотранспортного бизнеса корпорации; кроме того, она не скупилась на аналитиков, умеющих отслеживать спрос и предложение, погодные условия и все, что только может повлиять на инвестиции.

К примеру, когда Enron унаследовала сельскохозяйственный бизнес и решила сформировать торговлю производными инструментами на его основе, она пригласила консалтинговую компанию, чтобы та проанализировала состояние сельского хозяйства в Северной Америке и выявила возможных конкурентов. Были наняты лоббистская компания, трейдинговая команда и аналитики.

«Мы обратились к Tyson Foods, купили зерновую компанию, беседовали с фермерами-скотоводами, – рассказывает Гэри Хикерсон, которого попросили открыть это торговое подразделение. – Мы потратили полтора года и миллионы долларов, прежде чем заключили первый контракт»{75}75
  Из беседы с автором.


[Закрыть].

Этот акцент на фундаментальных исследованиях как раз и понравился Арнольду, когда в 1997 году он пришел работать в ключевой отдел – отдел торговли газовыми финансовыми инструментами. Примерно в то же время Джефф Скиллинг стал президентом корпорации. Под его руководством вырос аппетит Enron к риску, равно как и количество денег, выделяемых на спекулятивную торговлю.

Джефф Шенкман, глава отдела торговли газовыми финансовыми инструментами, выбрал Арнольда из нескольких конкурентов. Шенкман, всего на пять-шесть лет старше Арнольда, уже был звездой торговой площадки Enron. Его команда, называемая «столом фиксированных цен», торговала всеми газовыми контрактами и опционами NYMEX, а также всеми свопами и свопционами, привязанными к ценам фьючерсов NYMEX. Остальные газовые трейдеры сосредоточились на газе в Канаде или газе, поставляемом в другие части страны, кроме Henry Hub. Всего физическим газом торговали около сорока-пятидесяти человек. Шенкман заключал сделки как для трейдеров физического газа, так и для клиентов Enron на ее деньги, выделяемые непосредственно его столу.

Шенкман знал Арнольда еще по работе в отделе торговли физическим газом в Техасе. Они сидели в четырех с половиной метрах друг от друга. Арнольд разместил через Шенкмана множество заказов, и тот был впечатлен любознательностью молодого трейдера. Всякий раз, когда рынок неожиданно двигался вверх или вниз, Арнольд был одним из первых, с кем можно было обсудить происходящее. Он, казалось, активнее других стремился докопаться до самых глубинных причин неожиданных скачков цен, особенно когда колебания противоречили основам спроса и предложения. Джон отличался от других парней, которые спрашивали, почему цены снизились на пятнадцать центов, а не на двадцать. Начинающий трейдер хотел понять, почему вообще они изменились. Арнольд с Шенкманом говорили о нестандартных событиях (о неожиданной продаже газа кем-то из производителей, о проблемах, заставивших компанию продать свою долю), способных повлиять на движение цен.

Когда на рынке было затишье или он закрывался, Арнольд часто подходил к коллеге, брал свободный стул и садился поговорить. Шенкман восторгался тихим молодым трейдером. «Джон оказался самым вдумчивым, настойчивым и любознательным человеком из всех, с кем я работал на газовой площадке», – вспоминает он{76}76
  Из беседы с автором.


[Закрыть].

Шенкман взял Арнольда к себе в отдел опционным трейдером, в то время как сам занимался остальной частью портфеля. Когда поступало слишком много звонков или заказов или неожиданно менялись цены, они подменяли друг друга.

Обстановка накалялась. Арнольд отдавал распоряжения брокеру по телефону, а в это время звонил клиент, желавший купить несколько опционов. Другие трейдеры кричали ему через весь зал, что хотят что-то купить или продать. Сначала Арнольду приходилось тяжко{77}77
  Показания Джона Арнольда перед Комиссией по срочной биржевой торговле. – Раздел 57.


[Закрыть]. Столько всего требовалось отслеживать, и всегда нужно принимать верные решения. Позиции надо правильно записывать, сделки клиентов нельзя упустить. Организм не выдерживал.

Арнольд, который в прошлом торговал техасским газом, оказался первым человеком в финансовом отделе, обладающим опытом работы на реальном рынке природного газа. Когда случались перебои с поставками, Шенкман обращался к нему за прогнозом о том, надолго ли проблема сохранится. Молодой трейдер тонко чувствовал взаимосвязь между реальным рынком и ценами фьючерсов.

Постоянно нуждаясь в информации, Арнольд звонил сотрудникам специальной исследовательской группы. Те изучали рыночные тенденции, выясняли, какие виды топлива могли заменять друг друга и какие новые трубопроводы и генераторы вступают в строй. Чтобы получать информацию, специалисты группы звонили в другие газотранспортные компании и посещали встречи отраслевых ассоциаций. Кроме того, Арнольд обращался к собственной команде метеорологов Enron. Их работа заключалась не только в прогнозах погоды, но и в анализе того, как работают другие метеорологи. Они изучали прогнозы ряда синоптиков на десять лет вперед и выводили нечто среднее. Либо анализировали, у кого из метеорологов точность прогнозирования выше или кто лучше предсказывает соотношение холодных и жарких дней.

Арнольд был требователен к качеству данных, которые получал. «Он был очень дотошным, – вспоминает бывший энергетический аналитик Enron. – Мои знакомые, работавшие на него, говорили, он внимательно изучал то, что они делают, и знали, что им лучше не ошибаться. Небрежный анализ у него не прошел бы. Он даже орал иногда, желая получить нужную информацию»{78}78
  Из беседы с автором.


[Закрыть].

В отличие от Хантера, любившего разрабатывать схемы своих сделок, Арнольд часто отдавал это на откуп экспертам Enron. У корпорации была группа количественных аналитиков под руководством Винсента Камински, экономиста с ученой степенью, которые рассчитывали сложные модели ценообразования опционов. Они вычисляли, как спрос и предложение на опционы сказываются на ценах или какова роль изменений процентных ставок. Оценивали, как закрытие того или иного газопровода трансформирует спрос на остальные.

Но Шенкман предупреждал, что недостаточно полагаться на модели, даже составленные на основе большого количества исследований. Парни из Long-Term Capital Management (LTCM) «сделали математику своим богом торговли», говорил он коллегам в 1998 году, когда этот хедж-фонд рухнул. Созданная Джоном Мериуэтером, основателем первой торговой площадки Salomon, LTCM была настоящим царством «квантов». Там трудились нобелевские лауреаты Роберт Мертон и Майрон Шоулз, разработавшие формулу ценообразования опционов{79}79
  Из беседы с автором.


[Закрыть].

Позже, когда финансовый журналист Роджер Ловенстайн издал свою книгу об LTCM (When Genuis Failed)[10]10
  Ловенстайн Р. Когда гений терпит поражение: Взлет и падение компании Long-Term Capital Management, или Как один небольшой банк создал дыру в триллион долларов. М.: Олимп-Бизнес, 2006. – Примеч. пер.


[Закрыть], Шенкман купил несколько ее экземпляров и раздал всем газовым трейдерам Enron.

«Рынок уже развился до уровня, когда математику, стоящую за ценами опционов, понимает гораздо больше людей, но тех, кто понимает эмоции и психологию, намного меньше, – объясняет Шенкман{80}80
  Из беседы с автором.


[Закрыть]. – Я думаю, что лучшие трейдеры – это умные ребята, которые понимают эмоции рынка». И Джон Арнольд, по его словам, «сочетал оба этих качества, как никто другой».