Текст книги "Под шепот океана"

Глава 6

Когда Гас вошел в здание галереи и увидел в углу за письменным столом Фрейю, его пульс участился. На ней были джинсы и серый вязаный топ, мягко облегающий фигуру. Она сидела к нему спиной, ее золотистые волосы упали вперед, обнажив нежную кожу шеи. Внезапно он начал вспоминать чудесные мгновения того лета, когда влюбился во Фрейю Джоунс.

Их лета.

К своему разочарованию, он обнаружил, что его глаза начинает покалывать от слез.

Когда Гас подошел к Фрейе и она подняла на него свои глаза цвета морской волны, он увидел в них печаль, и воспоминания о прошлом рассыпались, подобно сломанному пазлу.

– Привет, – произнес он, сглотнув. У Фрейи были такие грустные глаза, что он решил немного ее развеселить. – Я наконец вырвался из когтей коварного вампира.

– Какого еще вампира? – Фрейя нахмурилась.

«Вот идиот!» Гас поморщился.

– Я думала, что ты ездил в больницу.

– Я был в больнице, – заверил ее он. – Врачи просканировали каждый мой жизненно важный орган и взяли у меня большое количество крови.

– Значит, вот о каких вампирах идет речь.

– Да. Это плохая шутка. Ее придумал Ник. Сегодня утром по дороге в школу он зашел ко мне в отель и рассказал мне о медсестре-вампире.

– Правда? – пролепетала Фрейя, поднимаясь из-за стола.

– Я рад, что Ник пришел меня повидать. Он поблагодарил меня, и это много для меня значит. Он чудесный ребенок. Ты должна им гордиться.

Фрейя словно не слышала его слова. Она терла висок, как будто у нее вдруг заболела голова.

– Ник не говорил мне, что собирался тебя навестить.

– Думаю, ему было неловко за свое вчерашнее поведение. Кроме того, он имеет полное право со мной встречаться. В конце концов, я его отец.

– Да, конечно. – Фрейя по-прежнему хмурилась и не смотрела на него.

Гас напрягся. Если она намерена помешать ему видеться с сыном, он этого так не оставит.

– Что ты будешь делать теперь, когда прошел обследование? – поинтересовалась она. – Вернешься в Северную территорию?

– Тебе не терпится от меня избавиться? – произнес Гас ледяным тоном.

– Вовсе нет. Просто у тебя там важный проект.

– Я никуда не уеду до тех пор, пока не узнаю Ника лучше, – заявил он.

Фрейя задумчиво посмотрела на него:

– Но ведь ты знаешь, что результаты обследования будут готовы не раньше чем через неделю.

– Неделю, Фрейя? Что такое неделя, когда я не видел Ника целых одиннадцать лет? Неужели ты не понимаешь, что мне нужно поближе с ним познакомиться?

– Разумеется, я это понимаю. Прости. – Она выглядела так, словно вот-вот расплачется.

– Доктора решили уделить случаю Ника особое внимание, поэтому обещали поторопиться.

– Это хорошая новость.

Гас посмотрел на часы:

– Скоро у Ника закончатся уроки. Я подумал, мы могли бы с ним немного поплавать.

– О.

– Я не задержу его надолго. Я знаю, что ему нужно делать уроки. – Он нахмурился. – Ник ведь умеет плавать, не так ли?

– Да, конечно. Он обожает воду так же, как и я.

– Ты можешь пойти с нами, если хочешь.

– Я… я не могу. Мне нужно работать.

Окинув взглядом пустую галерею, Гас поднял бровь.

– Да, сейчас посетителей нет, – произнесла Фрейя, прочитав его мысли. – Но в любой момент кто-нибудь может прийти. Я не могу закрыть галерею по собственной прихоти.

– Жаль. – Он посмотрел на одну из стен. – У тебя здесь есть несколько выдающихся работ.

– Да, мне повезло. – Пройдя в центр зала, Фрейя с довольным видом огляделась по сторонам. – Мне удалось вызвать интерес к этой галерее, и теперь сюда приезжают люди со всей Австралии. Сейчас известные художники просят меня выставить здесь их работы. Раньше все было наоборот.

– Это большое достижение, – искренне сказал Гас.

Фрейя кивнула и довольно улыбнулась.

– В галерее есть твои работы?

– Да. – Она подняла руку, собираясь их показать.

– Подожди, – остановил ее Гас. – Давай посмотрим, смогу ли я их найти.

Это будет проще, чем отыскать Ника в толпе одинаково одетых игроков на поле.

Смутно помня эскизы, которые она делала двенадцать лет назад, Гас начал ходить по залам и рассматривать пейзажи, марины, натюрморты из тропических фруктов и цветов, портреты, абстракции…

Фрейя наблюдала за ним с самодовольным выражением лица. Уголки ее губ поднялись, глаза словно говорили: «То же мне знаток живописи».

Скоро Гас был вынужден признать свое поражение. Он виновато посмотрел на Фрейю:

– Я сдаюсь. Мне все здесь нравится, но я не могу определить, какие из работ твои. – Он сделал охватывающий жест рукой. – Должен сказать, если что-то из этого написала ты, то со времен школы ты здорово прогрессировала.

– Очень на это надеюсь. – Она встала перед ним, сложив руки на груди. – Скажи ради интереса, какие картины тебе больше всего нравятся.

Должно быть, у него был растерянный вид, потому что Фрейя рассмеялась.

– В этом вопросе нет никакого подвоха, Гас. Я не стану с горя резать себе вены, если ты не выберешь мои работы. Мне просто любопытно.

– Я не эксперт в живописи.

– Я знаю.

Его взгляд скользнул по натюрморту с фруктами и цветами, ярком пейзаже с песком и пальмами, ненадолго задержался на более реалистичной марине с бьющимися о скалы волнами. Затем он остановился у акварели, которая, по сути, представляла собой коллаж из бумаги различных текстур. Картина была красивой и очень оригинальной. Такую он купил бы в подарок женщине.

Вдруг его внимание привлекла абстракция с полосами в желто-коричневых тонах и темно-серыми и малиновыми пятнами.

– Если бы я выбирал что-то для себя, я бы купил вот эту, – произнес он, указывая на абстракцию.

Фрейя кивнула.

– Это Карл Бэрроу. – Она улыбнулась. – У тебя хороший вкус. Это самая дорогая картина в галерее.

– Правда? – Он указал ей на коллаж. – А как насчет этой? Она удивительная.

– Она моя. – Щеки Фрейи порозовели.

– Ничего себе. – Приятно удивленный, он подошел ближе. – Мне нравятся композиция и сочетание цветов. Замысловато, но без нагромождений. Радует глаз. – Он улыбнулся. – Ты очень талантлива, Фрейя.

– Спасибо, сэр.

Она очаровательно краснела, глаза ее блестели от удовольствия. Гасу вдруг так сильно захотелось ее поцеловать, что у него перехватило дыхание.

Вместо этого он сказал:

– Почему бы тебе не пойти с нами на пляж? Ты могла бы повесить на дверь табличку «Закрыто. Извините за неудобство».

Фрейя нахмурилась и слегка поджала губы, словно взвешивая все за и против.

– Думаю, я могла бы отлучиться на часок, – наконец сказала она.

Гас ослепительно улыбнулся ей. Фрейя сделала то же самое. Их взгляды встретились, и между ними внезапно проскочила искра желания.

– Привет, мам.

Голос Ника заставил их обоих вздрогнуть. Мальчик стоял в дверях со школьной сумкой на плече и смотрел на них с удивлением.

– О, Ник, ты вовремя. – Голос Фрейи прозвучал выше, чем обычно, румянец на щеках стал еще ярче. – Гас только что сказал мне, что хотел бы с тобой искупаться.

Лицо Ника мгновенно просветлело.

– Вот здорово! А ты, мам, пойдешь с нами?

– Да. Мне не помешает немного освежиться.

– Класс!

«Это безумие», – думала Фрейя, надевая купальник. Закрыть в понедельник днем галерею ради того, чтобы поплавать с Гасом, было верхом легкомыслия.

Она прекрасно понимала, что ей следовало отпустить Ника и Гаса одних, но ей помешали две вещи. Во-первых, она уже начала ревновать Ника к его отцу и не хотела, чтобы ее сбрасывали со счетов. Во-вторых, несколько минут, проведенных в галерее с Гасом, доставили ей огромное удовольствие. Она знала, что эти мгновения хрупки, как мыльные пузыри, и могли привести только к страданиям, но все же ей хотелось, чтобы их было побольше.

Какая же она идиотка!

Фрейя опустилась на край кровати. Она должна как следует все обдумать, пока не совершила серьезную ошибку.

Определенно она не настолько эгоистична, чтобы ревновать Ника к Гасу после того, как мальчик принадлежал ей одной целых одиннадцать с половиной лет. Гас не станет настраивать сына против нее и тем более его похищать.

Истинной причиной ее глупого поведения было удовольствие, которое она испытала, когда Гас похвалил ее картину. В тот момент, когда он заглянул ей в глаза, она осознала, что никогда не переставала его любить. Что будет использовать любую возможность, чтобы провести с ним время. Дорожить каждым мгновением.

Но из коротких мгновений счастья нельзя было сложить целую жизнь. Почему она постоянно забывала, что они с Гасом живут в разных мирах?

Когда он захочет жениться, он выберет себе женщину, которая будет полной ее противоположностью.

Почему она не могла запомнить, что Гас приехал сюда только для того, чтобы помочь Нику?

– Мам!

В дверях ее спальни стоял Ник в плавках. На шее у него висело полотенце. Лицо его было намазано кремом для загара.

– Ты готова? Гас уже вернулся и ждет нас.

– Я буду готова через минуту.

Сердце Фрейи подпрыгнуло, и она начала рассматривать себя в зеркале. В последний раз Гас видел ее в купальнике, когда она была юной девчонкой. Что он подумает о ней сейчас? Она выбрала свой любимый желтый купальник, который придавал сияние ее коже. Но не был ли он слишком открытым? Не слишком ли большие у нее ягодицы?

– Мам? – снова позвал ее Ник.

Она должна идти.

Фрейя надела длинную рубашку и шлепанцы, взяла пляжную сумку и шляпу и вышла из комнаты. Ник весело скакал впереди нее.

В переднее окно Фрейя увидела Гаса, ждущего их на тропинке, и еще сильнее занервничала.

– Круто! – воскликнул Ник. – Я иду на пляж с мамой и папой!

О боже!

– Ник, – позвала сына Фрейя.

Мальчик повернулся и, увидев в ее глазах предупреждение, посерьезнел:

– В чем дело?

– Ты не должен строить себе иллюзии, – произнесла она, глядя в глаза сына. Было бы жестоко позволять ему мечтать о несбыточном. – Я говорю о Гасе… и обо мне. Он… я… Мы не… – Она поморщилась, злясь на себя за неспособность подобрать нужные слова. – Твой отец приехал сюда для того, чтобы тебе помочь, дорогой. Но тебе не следует надеяться на то, что мы с ним снова будем вместе.

Сейчас Ник был слишком возбужден, чтобы расстраиваться из-за чего бы то ни было. Он просто улыбнулся и ответил:

– Ладно. Давай быстрее. Гас нас уже заждался.

Ну как ей все ему объяснить?

– Ник!

Ее сын обернулся. Его глаза блестели, и ей не хватило духа испортить ему настроение.

– Не заплывай далеко, хорошо?

Он закатил глаза:

– Ну ма-а-м!

Когда они оставили полотенца на теплом песке и побежали к воде, Гас почувствовал себя так, словно вернулся на двенадцать лет назад.

Прилив был великолепный. Он уже забыл, какое удовольствие испытываешь, когда волна тебя подхватывает, как щепку, и стремительно несет вперед, а затем выбрасывает на отмель.

Тем более он не думал, что это удовольствие может усилиться в компании ребенка. Все это время Ник был рядом с ним. Он то смеялся и визжал, хватал Гаса за руку и даже садился на него верхом, когда они ныряли под гребень волны, то бесстрашно ловил волны, демонстрируя ему свою смелость.

Прилив был довольно сильный, и Гасу нужно было постоянно следить за Ником. Он ничего не имел против. Это помогало ему не таращиться постоянно на Фрейю в соблазнительном желтом купальнике. Ее гладкая кожа мерцала, с длинными мокрыми волосами она походила на русалку. Если бы не присутствие Ника, он, возможно, нашел бы предлог, чтобы коснуться ее.

Но Фрейя была умнее его. Она держалась на расстоянии. Когда бретелька ее купальника упала с плеча, она вернула ее на место быстрее, чем сделала бы это в юности. И никаких кокетливых улыбок и томных взглядов.

Поэтому он искренне радовался, что Ник постоянно его отвлекал, не позволял ему совершить какую-нибудь глупость. Когда мальчику надоело купаться и они, мокрые и обессиленные, вышли на берег и увидели Поппи Джоунс, Гасу было уже не до прелестей Фрейи.

Поппи ждала их, сидя на песке рядом с их полотенцами. Она выглядела, как всегда, очень эффектно в длинном одеянии, похожем на восточный халат, и седыми волосами, убранными под шиньон.

Ник поздоровался с ней первым:

– Привет, Поппи. Представляешь, мой папа здесь!

– Я вижу. – Поппи тепло улыбнулась Фрейе и внуку и как-то неуверенно посмотрела на Гаса.

«Ну вот опять двадцать пять», – подумал тот. Двенадцать лет назад Поппи была от него не в восторге, и он понятия не имел, как она примет его сейчас. Он не был уверен в том, насколько серьезную роль она сыграла в их с Фрейей расставании.

Одно было очевидно: Гас предпочел бы, чтобы при встрече с матерью Фрейи на нем было больше одежды. Ведь эта женщина всегда считала его сыном снобов, не подходящим для ее дочери.

Гас натянуто улыбнулся:

– Как дела, Поппи?

– Спасибо, у меня все хорошо, Гас.

Поднявшись, Поппи взяла полотенце Ника, завернула в него мальчика и крепко прижала к себе.

К большому удивлению Гаса, Ник нисколько этому не противился.

– Гас целый день провел в больнице, – сообщила Фрейя матери.

Не отпуская Ника, Поппи обратилась к Гасу:

– Фрейя сказала, что ты вернулся, чтобы помочь нашему мальчику.

– Надеюсь, мне это удастся, – кивнув, ответил Гас.

На этот раз улыбка Поппи была теплой и искренней.

– Это замечательные новости. Мы все очень тебе признательны. – Начав сушить внуку волосы, она добавила: – Фрейя и Ник всегда ужинают у меня по понедельникам. Не хочешь сегодня вечером составить нам компанию, Гас?

– Да! – воскликнул Ник, торжествующе вскинув вверх руку, сжатую в кулак.

Гас почувствовал, как напряглась Фрейя.

– Спокойствие, Ник, – произнесла она предупреждающим тоном. – Не забывай о том, что я тебе говорила. У Гаса могут быть другие планы.

Фрейя красноречиво смотрела на Гаса. Она явно не хотела, чтобы он присутствовал на их семейном ужине.

– Я собираюсь готовить карри, – сказала ему Поппи. – Хватит на всех, так что приходи.

Мать Фрейи никогда раньше не приглашала его на ужин, но сейчас, когда ее внуку угрожала смертельная опасность, этот барьер наконец был преодолен.

Гаса это обрадовало, но разве он не обещал себе соблюдать эмоциональную дистанцию? Если он согласится, Ник может начать питать ложные надежды. Но, несмотря на это, Гасу хотелось принять приглашение. Он слишком долго чувствовал себя чужаком.

Три пары глаз наблюдали за ним в ожидании его ответа. Поппи выглядела приятно удивленной, Фрейя была напряжена, как спортсмен перед стартом, а Ник смотрел на него с мольбой.

Именно эта мольба повлияла на решение Гаса. В конце концов, он приехал сюда из-за своего сына.

– Спасибо за приглашение, Поппи, – сказал он. – Я с удовольствием приду, но сначала мне нужно заскочить в отель переодеться.

Ник запрыгал от радости.

– Нам тоже нужно переодеться, – сказала Фрейя. Удивительно, но его ответ, похоже, принес ей чувство облегчения. – Ник еще должен сделать домашнюю работу.

Поппи тепло улыбнулась:

– Ужин будет готов к семи часам.

Оказавшись в маленькой уютной кухне Поппи, Гас почувствовал себя частью счастливой семьи. В интерьере кухни преобладал сверкающий белый цвет, несмотря на то что остальная часть дома была такой же яркой и экзотической, как наряды его хозяйки.

Когда Ник открыл ему входную дверь, до него донесся аромат карри, смешанный с ароматом жасмина.

При виде бутылки вина и букета цветов в его руках глаза Ника округлились.

– Это для моей мамы?

Мальчик пришел в такой восторг, что Гас внутренне содрогнулся.

– Нет, для твоей бабушки. Поппи – хозяйка до ма, – пояснил он. – Она старалась, готовила для нас ужин.

Ник пожал плечами. Его лицо словно говорило, что он никогда не поймет взрослых.

Когда Гас очутился в кухне, его вниманием сразу же завладела Фрейя, которая накрывала на стол. На ней были джинсы и легкий топ в бежевых, розовых и коричневых тонах. Волосы она собрала в высокий узел, в мочки ушей вдела золотые серьги в виде колец. Увидев Гаса, она улыбнулась, и у него захватило дух. Она словно светилась изнутри, и одному богу известно, как долго Гас стоял бы и таращился на нее, если бы голос Ника не разрушил чары:

– Поппи, Гас принес тебе подарки.

Придя в себя, Гас передал Поппи вино и цветы. Пожилая женщина покраснела, словно юная девушка, и порывисто обняла его:

– Не могу вспомнить, когда последний раз мужчина дарил мне цветы.

– Какая отличная идея, Гас, – сказала Фрейя.

Она была так красива, что Гас не удержался и поцеловал ее в щеку.

Поппи тем временем поставила цветы в вазу на розовом комоде.

– Фрейя, дорогая, достань бокалы и штопор. Он в ящике рядом с раковиной. Ты откупоришь бутылку, Гас? Для тебя, Ник, в холодильнике есть лимонад. Угощайся, дорогой.

В течение нескольких минут, пока на стол подавались блюда с едой и напитки, в кухне царила суета. Когда все заняли свои места, воцарившуюся тишину нарушал только плеск волн.

– Я забыл, что такое жить рядом с океаном и постоянно его слышать, – сказал Гас.

– А я, наверное, уже не смогла бы жить вдалеке от океана, – произнесла Поппи. – Его шум для меня все равно что стук сердца близкого человека.

– Когда я ночую у Поппи, он поет мне колыбельные, – радостно добавил Ник.

– Да… – Гас прекрасно помнил ночь, которую провел с Фрейей в этом домике у океана. То была лучшая ночь в его жизни.

Где была Фрейя, когда Ник оставался на ночь у своей бабушки? Ходила на свидания? Гас решил, что не хочет размышлять над этим вопросом.

– Запах карри напоминает мне об Африке.

Разумеется, после этих слов они начали засыпать его вопросами, и когда Поппи наполнила его тарелку рисом и ароматным мясом, рассказал им о стране Эритрее на Африканском роге.

– Где находится Африканский рог? – спросил Ник.

– Принеси из гостиной глобус. Гас тебе покажет, – сказала ему Поппи.

Ник вышел из кухни и мгновение спустя вернулся с огромным старым глобусом. Протянув его Гасу, он встал у него за спиной и положил руку ему на плечо. Его дыхание согревало Гасу шею.

– С тех пор как этот глобус был сделан, названия многих стран поменялись, – пояснил ему Гас. – Эритрея вот здесь, рядом с Эфиопией, – произнес он, обведя пальцем границы страны. – А это Красное море, которое образует естественную границу.

– Кажется, столица Эритреи называется Асмэра, – предположила Фрейя.

– Ты права.

Когда Ник вернулся на свое место и они принялись за еду, Гас начал рассказывать им о прекрасной архитектуре в итальянском колониальном стиле, об островах и рифах в Красном море и пустынях Данкалии на юге.

– Ты видел много слонов? – поинтересовался Ник.

Гас покачал головой:

– Боюсь, что совсем немного. В Эритрее осталось всего около сотни слонов.

– Что случилось с остальными?

– Большинство из них были убиты во время войны.

– Какой войны? – На лице Ника было потрясение.

– Долгой войны с Эфиопией. Народ Эритреи много лет боролся за свою независимость. Это были тяжелые времена как для людей, так и для животных. Кроме войны, были еще засухи и эпидемии разных болезней.

Гас перевел взгляд с Фрейи на Поппи:

– Простите, это не самая приятная тема для обсуждения за ужином.

Фрейя улыбнулась:

– Мы к подобному привыкли. Бывает, что Ник задает за столом вопросы и похуже. – Она повернулась к сыну: – Именно из-за войны и засухи Гас отправился в Африку. Он помогал людям.

Глаза Ника расширились. Слова матери произвели на него сильное впечатление.

– Как ты им помогал?

– В основном боролся с засухой. Рыл вместе с ними колодцы, строил дамбы, искал сельскохозяйственные культуры, устойчивые к засухе.

– А твоя жена? Она им тоже помогала?

В этот момент Фрейя пристально посмотрела на Гаса, и под ее испытующим взглядом он смог заговорить только через несколько секунд.

– Моник преподавала в школе медсестер при госпитале, – ответил он. – Учила людей оказывать медицинскую помощь тем, кто в ней нуждался.

Глаза Ника стали огромными, как блюдца.

– Как она умерла?

– Ник! – В голосе Фрейи предупреждение смешивалось с паникой.

Глава 7

Тасу удалось изобразить на лице улыбку. Он знал, что Фрейя расстроилась, но не хотел, чтобы она ругала Ника. Мальчик был смышленым и знал, что его жизнь находится в опасности. Тема смерти волновала его сильнее, чем он это показывал. Он заслуживал честного ответа.

Раньше, когда он говорил о смерти Моник, его охватывал пронизывающий холод. За два года он привык к этому ощущению.

– Моя жена погибла в результате взрыва, – сказал он им. – Она повернула не туда, и ее грузовик наехал на фугас, оставшийся в земле со времен войны.

– О боже, – прошептала Поппи.

– Мне так жаль. – Лицо Фрейи побледнело от ужаса.

В кухне установилось напряженное молчание, и Гас почувствовал необходимость разрядить обстановку.

– Война – это один из самых жутких кошмаров, но сейчас, когда она закончилась, эритрейцы вернулись к нормальной жизни. Фрейя, ты видела образцы современного африканского искусства? Думаю, они бы тебе понравились.

Фрейя заметно повеселела:

– На самом деле мне повезло, и я видела их на выставке в Канберре. Меня поразило, насколько оптимистичными и жизнеутверждающими были все работы. Наибольшее впечатление на меня произвели скульптуры.

Она продолжила рассказывать Гасу о заинтересовавших ее произведениях, и, к большому облегчению взрослых, Ник нашел эту тему скучной и перестал задавать вопросы.

Он оставил их на потом. На тот момент, когда они вернулись домой и Фрейя, уложив его в постель, пожелала ему спокойной ночи.

– Мам, тебе нравится Гас? – прозвучал в темноте голос Ника.

Его вопрос подействовал на Фрейю как электрический разряд. У нее задрожали колени, и ей пришлось вцепиться в дверной косяк, чтобы не упасть.

– Конечно, нравится.

– Я имею в виду, по-настоящему.

О боже. Она думала, что все ему объяснила раз и навсегда. После ужина она помогла Поппи убрать со стола. Затем Гас пошел провожать их с Ником домой. Всю дорогу мальчик оживленно болтал, держа их обоих за руки. Когда они прощались с Гасом у ворот, Ник крепко сжал его в объятиях.

При воспоминании о той душещипательной сцене глаза Фрейи начало покалывать от слез. Она подошла к кровати Ника и села на край:

– Ник, ты ведь не забыл, что я тебе говорила, правда? Ты прекрасно понимаешь, что мы с Гасом больше никогда не будем вместе.

– Но это же глупо. Почему?

Фрейя вздохнула:

– Ты же знаешь, что Гас приехал сюда из-за тебя.

– Но он также хочет быть и с тобой. Он все время на тебя смотрит. Думаю, ты ему нравишься.

Он все время на тебя смотрит. Фрейя проигнорировала волнение, которое вызвали у нее эти слова.

– Ну… я нравлюсь Гасу как старая подруга, но это все. Дорогой, пойми, это не означает, что мы снова собираемся стать парой.

В щель между шторами проникал свет луны, и Фрейя увидела, что глаза ее сына блестят от слез.

– О, Ники. – Она обняла его. – Не грусти. Теперь, когда Гас знает о твоем существовании, он захочет постоянно поддерживать с тобой отношения. Уверена, вы будете часто видеться. Он так тобой гордится.

– Но что, если он снова исчезнет?

– Не исчезнет, Ник.

– Но дедушка же исчез.

– О, дорогой. – Фрейя обняла его. – Я тебе уже говорила, что Гас совсем не такой, как твой дедушка. Он очень рад, что у него есть такой сын, как ты. Я знаю, что он уже успел тебя полюбить. – Она погладила Ника по голове. – Сейчас, когда вы встретились и он знает, какой ты замечательный, он не захочет терять с тобой связь.

Мальчик вытер глаза с помощью уголка простыни.

– Полагаю, если Гас отдаст мне свою почку, он должен часто приезжать, чтобы убедиться, что я хорошо о ней забочусь.

– Он обязательно будет тебя навещать, – заверила его Фрейя. – Все будет хорошо.

Ее сын радостно заулыбался.

«Все будет хорошо», – повторила она про себя, покидая его спальню.

Но удастся ли ей сохранять душевное спокойствие во время всех этих исчезновений и возвращений Гаса? Определенно ей бы это удалось, не будь она безнадежно в него влюблена.

Ожидание результатов обследования было для Гаса своеобразной пыткой. Он старался всячески себя занять. С помощью телефона и Интернета он контролировал строительные работы на своем объекте, на взятом напрокат автомобиле совершал экскурсии по давно забытым местам. Во второй половине дня он встречался с Ником. Они купались или играли на пляже с Урчином.

Фрейя прислала ему по электронной почте целый альбом фотографий Ника, и он подолгу рассматривал эти снимки, наблюдая за постепенными превращениями сына из младенца в школьника. Иногда Ник напоминал ему его самого в детстве.

К своему большому удивлению, Гас обнаружил, что больше не испытывает разочарования из-за потерянных одиннадцати лет. Он знал Ника сейчас, и это важнее всего.

Прошлое осталось в прошлом. У них с сыном есть настоящее. И будущее, если он подойдет в качестве донора и хирурги хорошо сделают свою работу.

Сейчас, когда он ближе познакомился с сыном, Гас знал наверняка, что продолжил бы принимать участие в жизни Ника, даже если бы жил на другом конце земного шара. Даже несмотря на то, что его отношения с матерью мальчика были такими хрупкими.

Он не раз подумывал пригласить Фрейю на ланч, но до сих пор этого не сделал. Она ясно дала ему понять, что не хочет с ним сближаться. Главным для нее был сын. Сейчас он, как никогда, нуждался в ее любви и внимании. Зачем ей тратить время на бывшего бойфренда?

Гас прекрасно это понимал, но все равно ему было необычайно трудно держаться на расстоянии от Фрейи. Он видел ее каждый день, и с каждым днем она казалась ему все красивее. Она по-прежнему походила на морскую нимфу, и находиться рядом с ней было еще мучительнее, чем ждать результатов обследования.

Он обнаружил, что помнит во всех подробностях, как влюбился в нее. Для него стало удивительным открытием, что скромная, застенчивая девушка, по которой он тайно вздыхал два года, тоже была к нему неравнодушна. Несмотря на родительские запреты, они с Фрейей с каждым днем становились ближе друг другу.

Они впервые занимались любовью в маленькой уединенной бухте, находящейся в двух часах ходьбы от Шугар-Бей.

Гас все еще помнил головокружительный аромат ее волос, солоноватый вкус ее гладкой загорелой кожи, ее нежность и смелость.

И она не смеялась над его робостью.

Когда они занимались любовью в следующий раз, он был более раскрепощен и уверен в себе. Это произошло в домике Поппи.

Мать Фрейи редко покидала Шугар-Бей. В тот раз ее пригласила на день рождения подруга из Гимпи.

Фрейя позвонила Гасу:

– У меня отличные новости. Мама уехала, и в нашем распоряжении будут все выходные.

– Вот черт.

– Ты не рад?

– Я должен помочь Мелу в гараже.

– Ты не можешь попросить кого-нибудь из ребят заменить тебя?

Разве он мог ей отказать? В конце концов Гас уговорил Фреда Баррета, пообещав дать ему на две недели свою доску для серфинга.

Когда он пришел к Фрейе, она встретила его в дверях. На ней был только розовый саронг. Она зажгла ароматизированные свечи и украсила свою постель цветками франгипани.

Они занялись любовью, потом пошли купаться, а вернувшись домой, поужинали и продолжили доставлять друг другу наслаждение нежными ласками и поцелуями. Утомившись, они долго лежали в обнимку и разговаривали обо всем на свете, как лучшие друзья.

Черт побери, как он мог об этом забыть? Как он мог позволить ей ускользнуть от него? Неужели он находился под действием чар, которые рассеялись, как только он покинул Шугар-Бей?

Одно Гас знал наверняка: мучая себя постоянными «что было бы, если бы», он может сойти с ума.

После трех дней бесконечных раздумий и томительного ожидания он решил немного отвлечься и заглянуть в гараж Мела. Там вовсю кипела работа.

Мел высунул голову из-под капота кремового «ситроена»:

– Прости, дружище, я не могу сейчас уделить тебе время. Внучка Билла Никсона в эту субботу выходит замуж, и он попросил меня перебрать мотор. Не хочет, чтобы машина подвела его в такой ответственный день. Так что я буду занят до вечера. Как ты смотришь на то, чтобы в полседьмого выпить холодного пива?

Итак, вечером два старых друга сидели на высоких стульях в баре, пили пиво из высоких стаканов и жевали соленый арахис. Мел всегда был отличным рассказчиком, и Гас с удовольствием слушал новости о семье Мела, об их школьных друзьях. Но в конце концов разговор неизбежно переключился на Фрейю и Ника.

Когда Гас принес еще два стакана пива, Мел без всяких предисловий сказал:

– Сын Фрейи чудесный мальчик.

Несмотря на то что сердце Гаса бешено колотилось, он спокойно кивнул и сделал глоток пива.

– Я говорю не только о его спортивном таланте, – добавил Мел. – Ник знает о своей тяжелой болезни, но так мужественно держится. Он не ноет, не ведет себя так, чтобы другие его жалели. Просто продолжает жить.

От захлестнувших его эмоций у Гаса сдавило горло, и он не смог ничего на это ответить.

Мел пронзил его взглядом:

– Можешь заткнуть меня, если я вмешиваюсь не в свое дело, но мне кажется, что Ник очень похож на своего отца.

Внутри у Гаса все замерло.

– На какого еще отца?

Мел небрежно пожал плечами:

– Возможно, на того, который сейчас сидит передо мной.

Отрицать правду не было смысла. Гас медленно выдохнул:

– Полагаю, уже весь город знает правду?

– Ну, может, и не весь город. Максимум три четверти.

– Это означает, что все жители узнали о том, что я – отец Ника, всего через день-два после того, как узнал я? – Гас почувствовал, что гнев и обида, которые он все это время подавлял, готовы вырваться наружу.

– Ты ничего не знал? Ты, наверное, шутишь. – Изумленно покачав головой, Мел выпил немного пива. – Вот это да! – Сделав еще глоток, он поставил стакан на столик и задумчиво посмотрел на Гаса. – То есть Фрейя никогда не рассказывала тебе о том, что у тебя есть сын?

– Я понятия не имел, – холодно ответил Гас.

Он думал, что уже свыкся с этим, но разговор с Мелом вскрыл только что затянувшуюся рану.

– Вот это потрясение. Двенадцать лет назад мы все считали вас с Фрейей такой парой…

– Какой парой?

Мел поморщился:

– Ну не знаю. Одной из тех, которые создаются раз и на всю жизнь.

Гас так сильно стиснул зубы, что удивился, как они не сломались. Он знал, что Мел не преувеличивает. В то лето они с Фрейей были неразлучны.

Сейчас, оглядываясь назад, он не мог точно сказать, в какой момент изменился, но, должно быть, это началось сразу, как только он уехал в Брисбен. Как он мог после шести коротких недель так легко отпустить Фрейю?

Восемнадцать лет – время амбиций, планов, поиска новых впечатлений.

Но разве это может служить оправданием?

Ужаснее всего было то, что он изменился так быстро и радикально, что отпугнул Фрейю. Но он не собирался признаваться Мелу Крейну, что она пыталась сообщить ему о своей беременности.

– Знаю, это не мое дело, – произнес Мел, осторожно глядя на Гаса, – но все это время здесь никто не знал, что ты отец Ника. Один-два человека предполагали это, но Фрейя и Поппи на несколько месяцев уезжали на север. Когда они вернулись, Фрейя была беременна, но никому ничего не рассказала.

– Думаю, Поппи увезла ее, чтобы сбить всех с толку, – мрачно заметил Гас.

– Да. – Неожиданно лицо Мела просветлело. – Могу сказать тебе одну вещь, Гас. Фрейя прекрасная мать. Работая детским тренером по регби, я имею дело с разными семьями. В моей команде есть мальчики, которые воспитываются в неполной семье. Есть такие, чьи родители никогда не приходят на матчи. Некоторые родители орут на своих детей или на рефери во время матча. – Мел внимательно посмотрел на него поверх ободка стакана. – Безусловно, твое появление в жизни Ника – большой плюс для мальчика, но должен сказать, что Фрейя в одиночку проделала отличную работу. Она разрешила Нику играть в игру, которая ей самой не нравится, и я ее за это уважаю. Уверен, она бы предпочла, чтобы он играл в теннис.