Текст книги "Пират в любви"

Те мужчины говорили Бертилле комплименты, иногда подшучивали над ней в очень милой и добродушной манере, и, конечно, во всем этом не было ничего пугающего.

Ничего такого, что вынудило бы ее возмутиться душой и телом, как это было при встречах с мистером Ван да Кемпфером.

Бертилла была совершенно невинна и не имела представления о характере любовных отношений между мужчиной и женщиной.

Она знала, что это нечто большее, нежели обмен поцелуями, и что близкие отношения доставляют радость тем, кто встречается друг с другом на домашних вечерах во время поездок в загородные имения; такие поездки любила ее мать и бывала во многих местах.

Бертилла однажды слышала, как отец и мать спорили о каком-то человеке; отец с гневом говорил, что не может допустить с его стороны вольности по отношению к женщине, носящей имя Элвинстон.

– Ты просто смешон, Джордж, – пренебрежительным тоном возражала Элвинстон. – Если Фрэнсис влюблен в меня до безумия, что я могу с этим поделать?

– Прежде всего тебе не следует его поощрять, – гремел сэр Джордж. – И ты заблуждаешься, если думаешь, что я позволю тебе поехать одной в Довакорт, где этот мальчишка, несомненно, будет спать в соседней комнате!

– Но, Джордж! Твои обвинения непереносимы! – не слишком уверенно возразила леди Элвинстои.

Бертилла тогда сильно смутилась, но при этом подумала, что этот Фрэнсис, кем были там ни был, очевидно, любовник матери.

Бертилла читала о любовниках в своих книгах по истории, и хотя тема эта в школе не затрагивалась, ей известно было о существовании дам, которые блистали при дворе Карла II.

Роль мадам Ментенон или мадам Помпадур во Франции ни для кого не составляла тайны, так же как и отношения Георга IV с миссис Фицгерберт, а уже в старости – с леди Херефорд и леди Конингем.

Об отношениях подобного рода умалчивали в классных комнатах, но Бертилла много читала и пришла к убеждению, что любовь – сильнейшее оружие в руках женщины, оружие, которым пользовались во все века.

Но любовь – в этом она была совершенно уверена – не имела ничего общего с тем, чего хотел мистер Ван да Кемпфер.

Она знала, что скорее умрет, чем позволит ему дотронуться до себя, и даже мысль о его толстых, губах вызывала у нее тошноту.

Лорд Сэйр привел ее не в салон, хотя там никого не было, а в комнату, где писали письма, которая, как он полагал, безусловно, пуста в этот час.

Там стояло несколько столов с глубоко закрепленными в них чернильницами и стопками промокательной бумаги; был здесь и удобный диван.

– Садитесь сюда, – предложил Бертилле лорд Сэйр, – а я пойду и закажу вам горячее питье, оно убережет вас от простуды.

При свете, в котором блестели светлые волосы девушки, Тейдон увидел в ее глазах то же выражение, что так сильно поразило его на палубе.

Он улыбнулся, чтобы успокоить Бертиллу, и добавил:

– Здесь вы в полной безопасности, да и оставлю я вас всего на одну-две минуты. Пойду поищу стюарда.

Он ушел и отсутствовал гораздо больше двух минут, и еще до его возвращения в комнату вошел стюард с подносом.

На подносе стояли кофейник, одна чашка и два стаканчика бренди.

– С молоком, мадам? – утвердительно спросил стюард, наливая кофе.

В голосе стюарда было такое обыденное, ординарное спокойствие, что Бертилла почувствовала, как улетучиваются и страхи ее, и возбуждение.

Напугана она была не только Ван да Кемпфером, но и тем, что вступила в разговор с лордом Сэйром.

Ее мать, несомненно, пришла бы в неистовство, узнай она об этом, и если бы не охватившее ее отчаяние, то из страха перед леди Элвинстон Бертилла ни за что не обратилась бы к лорду Сэйру.

Он вернулся и, приблизившись к дивану, на котором сидела Бертилла, сбросил пальто на один из стульев.

– Согрелись хоть немного? – спросил он. Она подняла голову и посмотрела на него; лорд

Сэйр увидел, что щеки ее слегка разрумянились.

– Кофе восхитительный! – сказала она.

– Я хочу, чтобы вы выпили бренди.

– Не люблю бренди, – сморщив нос, ответила Бертилла.

– Это не важно, – возразил он, – выпейте его как лекарство. Средиземноморские ночи коварны, а я уверен, что вам не хотелось бы пролежать в постели три-четыре дня.

В глубине ее глаз он снова увидел страх и поспешил сказать:

– Не волнуйтесь. Я поговорил с казначеем, и ваши вещи уже сейчас переносят в каюту первого класса.

Бертилла удивленно поглядела на него, потом сказала:

– Боюсь, что разница в оплате мне… не по карману.

– Вам ничего не придется платить, – успокоил ее лорд Сэйр. – Я объяснил казначею нелепую ситуацию, в которую вы попали. Он принес глубочайшие извинения и выразил свое сочувствие. Кто-то сошел на Мальте, освободилась каюта и будет предоставлена вам без дополнительной оплаты.

– Вы уверены? – спросила она.

– Ведь я просил вас положиться на меня.

– О… благодарю вас! Я не в состоянии выразить свою признательность словами! Я так и предполагала… чувствовала, что вы меня спасете.

– Так поверьте мне и выпейте бренди. Бертилла повиновалась, хоть и не удержала гримасу горечи, когда коньяк попал ей в горло.

– Я, пожалуй, выпью еще кофе, чтобы избавиться от привкуса, – сказала она.

– Вполне разумная мысль, – согласился Тейдон, – а теперь я попрошу вас забыть о неприятном случае и только радоваться путешествию.

– Он не доберется до меня, раз я на другой палубе? – негромко проговорила Бертилла с полувопросительной интонацией.

– Можете забыть о нем, – твердо заявил лорд Сэйр. – Хотя мне кажется, вам не следовало бы путешествовать в одиночку.

– Мама не могла позволить себе кого-то отправить со мной.

– Не могу не заметить, что ей было бы лучше не посылать вас в Саравак. Это совершенно первобытная, неразвитая страна, но, как вы, вероятно, знаете, раджа там – белый человек.

– Я слышала о сэре Чарлзе Бруке, но не более того.

Бертилла огляделась по сторонам и поняла, что столь расхваленная в рекламной брошюре библиотека находится именно в этой комнате.

Одна стена была сплошь уставлена застекленными книжными полками с книгами на них.

Лорд Сэйр проследил за направлением взгляда девушки.

– Думаю, вы найдете здесь немало интересного для себя, – сказал он. – А если нет, то попробую купить вам книжку о Сараваке, когда мы доберемся до Александрии. Это будет завтра.

– Вы очень добры… очень, очень добры ко мне, – поблагодарила его Бертилла. – Я мечтала увидеть Александрию, но мне, наверное, было бы неблагоразумно сходить на берег.

Она явно думала о Ван да Кемпфере, и лорд Сэйр заметил:

– Конечно, вам не следует бродить по Александрии в одиночестве. Попробую договориться с кем-нибудь, кто возьмет вас с собой, если мне самому не удастся сопровождать вас.

Бертилла покачала головой.

– Я вовсе не хочу беспокоить вас, – возразила она. – Пожалуйста, забудьте обо мне. Теперь, когда я переселилась на эту палубу, я сама о себе позабочусь.

– Что-то я не слишком в этом уверен, – произнес лорд Сэйр с улыбкой, которая смягчила остроту его слов. – По-моему, вы из тех, кто прямо-таки нарывается на неприятности.

Бертилла взглянула на него озабоченно, и лорд Сэйр продолжал:

– Носильщики наезжают на вас своими тележками, вы встречаете людоедов там, где их никто не ожидал бы встретить, и один Бог знает, что случится с вами в Красном море или в самом Сараваке среди охотников за головами!

Лорд Сэйр всего лишь шутил, так говорил бы он с любой знакомой молодой женщиной, но, заметив в глазах у девушки испуг, поспешил добавить:

– Я просто поддразниваю вас. И вполне уверен, что ваше злосчастье, если оно и существовало, улетело вместе с северным ветром.

– Мне сильно повезло, что вы оказались здесь, – сказала Бертилла. – Я видела, как вы поднимались на борт, мне стало как-то теплее оттого, что на корабле есть человек, которого я знаю и который был ко мне добр. Но я не хотела бы посягать на ваше время.

Немногие женщины в его жизни, подумал лорд Сэйр, говорили ему нечто подобное. Почти все они готовы были посягнуть и на его время, и на него самого, хотел он того или нет.

– Никакого посягательства тут нет, – возразил он, – и не считайте себя обузой, а я постараюсь сделать для вас все, что в моих силах. Впереди путешествие, которому, я надеюсь, вы станете с этих пор только радоваться. Сам я люблю жаркий климат, а новые страны влекут меня к себе как приключение, мне интересен и мир населяющих их людей.

– Согласна с вами, – сказала Бертилла. – Все вышло так нелепо, потому что я по глупости совершенно зря испугалась.

– В данном случае как раз не зря, – ответил лорд Сэйр. – Сами вы оказались беспомощной и не браните себя за это. Просто забудьте о том, что случилось, и думайте о завтрашнем дне.

Он говорил ласково, как с ребенком, и в больших серых глазах Бертиллы блеснули слезы.

– Никто еще не был так добр ко мне, – слегка задыхаясь от волнения, проговорила она, – и я уверена, будь папа жив, он поблагодарил бы вас. Поверьте, я признательна вам от всего сердца.

Убедившись, что Бертилла устроилась в новой каюте, лорд Сэйр вернулся к себе.

Он лег в постель, чувствуя не только жалость к Бертилле, но и глубокое негодование по поводу поведения ее матери.

Впрочем, чего было и ожидать от одной из тех пресловутых красавиц, которые, как выражался Д'Арси Чарингтон, выглядели словно богини на Олимпе, а в собственных домах вели себя как дьяволицы.

Бертилла, однако, поставила Тейдона перед проблемой, которую надо было хорошенько обдумать.

Он прекрасно понимал, что если и дальше станет опекать ее, то неизбежно возникнут кривотолки.

Совершенно ясно, что сплетницы уже трещат, как попугаи, по поводу его отношений с миссис Муррей.

Они вели себя очень осторожно, но пассажиры не могли не видеть, что лорд Сэйр и зеленоглазая очаровательница прогуливаются вместе по палубе, что сидят они всегда рядом и что миссис Муррей глядит на него влюбленными глазами.

Никто не мог ничего доказать, но любителям посудачить не запретишь строить любые предположения.

Появиться на людях вместе с Бертиллой, такой юной, значило бы дать повод сплетничать о ней женщинам, у которых не было других занятий и интересов в длительном путешествии.

В то же время нельзя было оставлять Бертиллу в одиночестве, лишить ее возможности хоть с кем-то перемолвиться словом. Да и страх перед не в меру предприимчивым голландцем мог снова овладеть ею.

Лорд Сэйр знавал женщин страстных, разгневанных, одержимых желанием, сыплющих едкими обвинениями, но не мог припомнить общения с женщиной, которая бы чего-то боялась.

Бертилла, дрожащая, с вздрагивающими губами и крепко стиснутыми руками, казалась ему необычайно трогательной.

Ему подумалось также, что ни разу еще он не встречал таких глаз, выражающих все, что она чувствует.

– Миллисент Элвинстон следовало бы пристрелить! – громко произнес он в темноте.

И решил сделать для Бертиллы хотя бы самое малое: устроить так, чтобы кто-то из женщин на время плавания взял бы ее под свое покровительство.

Не в его власти было повлиять на ее дальнейшую судьбу, но он прекрасно понимал, насколько угнетает девушку перспектива стать миссионеркой.

Лорд Сэйр вполне мог себе представить, что за человек тетушка Бертиллы, так как ему неоднократно приходилось иметь дело с миссионерами.

Большинство из них были людьми истинно верующими в свое призвание спасать души от ада, обращать язычников в христианство, но женщины-миссионерки чаще всего оказывались ожесточенными, суровыми и агрессивными.

У них не оставалось иного выбора, как только следовать за своими мужьями в чужие земли, тогда как лучше для них было бы оставаться дома.

Лорд Сэйр с искренней грустью думал о будущем Бертиллы.

Он знал, что отвращать язычников от веры их отцов – задача неблагодарная.

Прежде чем уснуть, однако, он пришел к одному решению насчет Бертиллы.

На следующее утро после обычной прогулки по палубе, которую лорд Сэйр совершал, пока все еще спали, он отправился на поиски леди Сэндфорд.

С этой дамой он был знаком уже несколько лет, но во время поездки старался избегать ее, так как считал скучной.

Теперь он устроился на палубе возле нее, спросил сначала о здоровье мужа, а потом обратился к ней тем тоном, который обычно обезоруживал женщин:

– Мне нужен ваш совет.

Леди Сэндфорд выглядела удивленной, но и явно польщенной.

Муж очень тепло рассказывал ей о деятельности лорда Сэйра, но сама она считала его высокомерным молодым человеком, к тому же во время плавания он не выражал никакого намерения примкнуть к их обществу.

Но сейчас она опустила на колени свое вязанье и сказала вполне простодушно:

– Мой совет, лорд Сэйр?

– Я только что обнаружил, что на борту находится дочь леди Элвинстон, – ответил лорд Сэйр, – и, по правде говоря, меня это поставило в довольно затруднительное положение.

Леди Сэндфорд слушала его очень внимательно, и он продолжал:

– Вышло так, что я виделся с леди Элвинстон в Мальборо-Хаусе накануне моего отъезда, и она сообщила мне, что ее дочь отправляется в Саравак. К сожалению, это как-то ускользнуло у меня из памяти.

Тейдон заметил искорку, промелькнувшую в маленьких и некрасивых глазках собеседницы, и понял, что причиной его забывчивости она считает рыжеволосую и зеленоглазую пассажирку, которая вытеснила все прочее из его памяти.

– Вчера я узнал, что из-за оплошности пароходной компании, и оплошности весьма предосудительной, мисс Элвинстон оказалась во втором классе.

– Во втором классе! – воскликнула леди Сэндфорд.

– Это произошло по недосмотру клерка, – объяснил лорд Сэйр, – но вы легко себе представите, насколько я почувствовал себя виноватым из-за того, что не побеспокоился расспросить о мисс Элвинстон.

– Со стороны пароходства это и в самом деле недопустимая и непростительная ошибка, – сказала леди Сэндфорд. – А как обстоит дело теперь?

– Я понял, что казначей уже перевел ее сюда, – ответил лорд Сэйр. – Но девушке, естественно, не с кем и словом обмолвиться, и я могу себе представить, насколько задеты ее чувства тем, что ей пришлось вытерпеть.

– Во втором классе, разумеется, немало вполне достойных людей, – произнесла леди Сэндфорд с оттенком сомнения, – однако боюсь, что там немало и чужеземцев.

Тон, которым она произнесла последнее слово, не оставлял сомнения в том, как она относится к нежелательным чужакам, и лорд Сэйр поспешил сказать:

– Вот поэтому, леди Сэндфорд, и возникла моя дилемма.

Леди Сэндфорд улыбнулась:

– Я полагаю, лорд Сэйр, вы бы хотели, чтобы я позаботилась об этой юной леди?

– Это вполне отвечало бы вашей обычной сердечной отзывчивости, – со всей доступной ему искренностью произнес лорд Сэйр и добавил почти саркастически: – Даю вам слово, леди Сэндфорд, я совершенно утратил представление о том, как себя вести со столь юными особами. Прошло достаточно лет с тех пор, как сам я был дебютантом в свете.

Леди Сэндфорд рассмеялась:

– Предоставьте это мне, лорд Сэйр. Как зовут девушку?

Лорд Сэйр поднес ко лбу ладонь.

– Сейчас… дайте подумать. Леди Элвинстон. мне сказала, но боюсь, что я слушал не слишком внимательно. Имя начинается на букву «б»… да, совершенно точно… Белинда… или Бертильда. Словом, что-то в этом роде.

– Не затрудняйтесь, – с улыбкой проговорила леди Сэндфорд.

– Вы воплощенная доброта! – воскликнул лорд Сэйр. – Я крайне признателен вам за то, что вы отпускаете мне грехи.

– Я прекрасно понимаю, что ваша голова была занята другим, – сказала леди Сэндфорд не без иронии. – Полагаю, что как раз сейчас кое-кто старается привлечь ваше внимание.

Лорд Сэйр оглянулся и увидел, что на палубу вышла миссис Муррей.

Она выглядела весьма привлекательно в платье из зеленого шелка под цвет ее глаз и в большой соломенной шляпе, затеняющей лицо.

– Кажется, миссис Муррей хочет попрощаться со мной, – произнес лорд Сэйр.

– Я уверена, что именно этого она и хочет, – согласилась леди Сэндфорд.

Лорд Сэйр поднялся и легкой походкой направился навстречу зеленым глазам, которые смотрели на него с укоризной.

Когда пароход причалил к пристани в Александрии, Бертилла, выйдя на палубу, была удивлена и одновременно обрадована прямо-таки пылким приветствием леди Сэндфорд.

– Я вас ищу, мисс Элвинстон, – заговорила леди Сэндфорд, – с той самой минуты, как узнала, что вы на борту. Я знаю вашу маму, дорогая моя, и уверена, что она попросила бы меня присмотреть за вами в те долгие и чудовищно жаркие дни, пока мы будем плыть по Красному морю.

– Это очень любезно с вашей стороны, – ответила удивленная Бертилла.

Леди Сэндфорд оказалась и в самом деле весьма любезной, когда взяла девушку с собой на берег и они долго катались в экипаже по улицам Александрии. Бертилла любовалась знаменитым портом и древними античными руинами.

Ей очень хотелось кое-что купить, но она твердо решила экономить свои скромные средства, которые могли очень пригодиться и позже во время плавания, а тем более в Сингапуре, где ей придется пересаживаться на другой корабль.

К некоторому своему ужасу, она узнала, что этот другой корабль совершает рейсы только раз в две недели.

Надо будет подыскать самый дешевый отель, иначе она рискует явиться к тете без единого пенни.

Она старалась не думать о своей будущей жизни в Сараваке, но это надвигалось на нее, словно темная грозовая туча на горизонте, растущая с каждым днем, приближавшим девушку к обиталищу тети Агаты.

Самый звук этого имени пробуждал воспоминание о страхе, который Бертилла испытывала в детстве от грубого голоса тетки. Этот голос становился совсем злым, когда она говорила с отцом…

Вечером, когда Бертилла пила в салоне кофе вместе с леди Сэндфорд, лорд Сэйр подошел к ним.

Бертилла подумала, что лорд Сэйр выглядит очень изысканно – ни один мужчина на корабле не выдерживал сравнения с ним.

– Добрый вечер, леди Сэндфорд, – поздоровался он. – Добрый вечер, мисс Элвинстон.

– Добрый… вечер!

Бертилла не могла понять, отчего ей так трудно выговорить самые обыкновенные слова – прозвучали они так, словно она сильно заикается.

– Мы с Бертиллой провели очень интересный день в Александрии, – сообщила леди Сэндфорд. – Нам было очень хорошо, не правда ли, дорогая?

– Это было чудесно! – воскликнула Бертилла. – Я и не думала, что этот город так прекрасен.

– Уверен, что в здешней библиотеке вы найдете книги по истории Александрии, – сказал лорд Сэйр.

Бертилле показалось, что говорит он совершенно равнодушно, словно разговор ему не интересен.

– Я подошел только поблагодарить вас, – повернулся он к леди Сэндфорд. – У меня много работы, боюсь, я совсем запустил ее во время путешествия. Прошу прощения, но я покидаю вас и отправляюсь к себе в каюту к своим бумагам. Пора привести их в порядок.

Леди Сэндфорд улыбнулась:

– Вам не за что благодарить меня, лорд Сэйр. Я очень рада, что Бертилла теперь со мной. Джордж на море похож на медведя с больной головой, и мне так приятно поговорить с кем-то молодым.

Лорд Сэйр пожелал им спокойной ночи и ушел, а Бертилла задумчиво смотрела ему вслед.

Не успел он скрыться за дверью, как к леди Сэндфорд и Бертилле подошла леди Эллентон и уселась возле них.

Ей было лет тридцать пять. Беленькая и пухленькая супруга колониального чиновника, она на первых порах производила неотразимое впечатление на только что приехавших из Англии молодых людей.

– Он очарователен, не так ли? – обратилась она к леди Сэндфорд.

– Лорд Сэйр? – отозвалась леди Сэндфорд. – Да, так считают многие.

– Неудивительно, что многие женщины, в их числе и леди Гертруда Линдли, отдают ему свои сердца.

– Мне не приходилось встречать леди Гертруду, – заметила леди Сэндфорд.

– Но Дэзи вы знали?

– Разумеется!

– Бедняжка с трудом оправилась, даже и теперь еще страдает. Ах, сколько мук приносят в нашу жизнь красивые мужчины!

Леди Эллентон говорила вполне благодушно и добавила с легким смешком:

– Вы, я думаю, знаете его новое прозвище?

– Не имею представления, – суховато заметила леди Сэндфорд, принимаясь за свое вязанье, но Бертилла заметила, что слушает она очень внимательно.

Леди Эллентон наклонилась поближе к леди Сэндфорд как бы для того, чтобы ее не услыхала Бертилла, но та разобрала каждое слово.

– Пират в любви! – проговорила она. – Вот как его прозвали, и, я считаю, очень удачно!

– Вот как? Но почему же? – поинтересовалась леди Сэндфорд.

– Потому что он берет в плен любую женщину, которая ему понравится, отбирает у нее все ее сокровища и удаляется в поисках следующей жертвы. Именно так поступают настоящие пираты!

Леди Эллентон посмеивалась, однако Бертилла подумала, что глаза и улыбка у нее злые.

«Она просто ревнует! – решила девушка. – Ей хочется, чтобы лорд Сэйр обратил на нее внимание, но она для этого недостаточно привлекательна!»