Текст книги "Пират в любви"

Глава 4

Кто-то подошел и остановился у поручней рядом с Бертиллой, и она, не поворачивая головы, догадалась, кто это.

Они достигли Малаккского пролива после долгого плавания по Красному морю, потом вокруг острова Цейлон и через Андаманское море.

Теперь Малайский полуостров находился слева от них и казался Бертилле прекраснее, чем она могла ожидать.

Корабль держался близко к берегу, поросшему густым лесом, среди которого Бертилла различала знакомые ей по рисункам в путеводителе хлебное дерево, мангустан, мускатный орех, манго, а также вечнозеленый дуб.

Она старалась распознать их, когда лорд Сэйр спросил:

– Что вы ищете?

Бертилла с улыбкой повернулась к нему.

– Пожалуйста, – попросила она, – расскажите мне об этой волшебной, прекрасной стране. Я боюсь что-нибудь упустить.

Он рассмеялся.

– Вы поставили передо мной непосильную задачу. В Малайе так много и древнего, и нового, что всякий раз, возвращаясь сюда, я думаю, что мне следовало бы написать историческую книгу о ней.

– Я читала о сэре Томасе Стамфорде Раффлзе, который основал Сингапур, – сказала Бертилла. – Мне думается, вы могли бы стать таким, как он.

Лорд Сэйр посмотрел на нее с удивлением, потом, облокотившись на поручень рядом с девушкой, спросил:

– Вы не могли бы объяснить, что вы имели в виду?

– Я считаю, что вы могли бы построить большой порт или создать новую страну благодаря своей сильной воле и упорству.

– Вы полагаете, что я ими обладаю? Легкая ирония прозвучала в словах лорда Сэйра, но Бертилла ответила совершенно серьезно:

– Уверена, что обладаете, и мир нуждается в таких, как вы.

Глядя на ее профиль, в то время как она всматривалась в деревья, в примитивные домики на сваях и в ребятишек, плескавшихся у берега, лорд Сэйр подумал, что Бертилла не похожа ни на одну из женщин, каких он знал до сих пор.

Озабоченный тем, чтобы никоим образом не скомпрометировать ее, он не подходил к ней и не говорил с ней наедине, пока Александрия не осталась далеко позади и они не прошли значительное расстояние по Красному морю.

Потом он заметил, что она, как и он сам, предпочитает ускользнуть от общества и побыть в одиночестве.

Он видел ее в укромных уголках на палубе, куда мало кто заходил; вставала Бертилла очень рано, вместе с теми, кто, заботясь о своем здоровье, занимался физическими упражнениями.

Только тогда он заговорил с ней и нашел, что она очень умна и в то же время скромна необычайно.

Те немногие женщины из круга его знакомых, у которых, как говорится, были мозги, всячески демонстрировали свой ум и свое превосходство в этом отношении над «весьма посредственными мужчинами».

Бертилла задавала ему вопросы, и глаза у нее делались большими и серьезными, когда она слушала его объяснения.

И он понимал, что она запоминает услышанное, присоединяя новые знания к почерпнутым ранее в корабельной библиотеке или из книг, которые он купил для нее в Александрии.

Он переслал книги к ней в каюту так, чтобы никто не узнал о его подарке, а Бертилла оказалась достаточно разумной, чтобы не благодарить его публично.

Но он получил коротенькую записочку от нее, написанную аккуратным, ровным почерком, совершенно несходным с небрежными и вычурными каракулями в письмах, которые он обычно получал от женщин.

Лорд Сэйр заметил, что Бертилла во время всего путешествия очень просто одета.

Но платье из дешевого муслина необъяснимо шло ей; Тейдон подумал, что причиной тому ее естественное изящество, делавшее привлекательным все, что она носила.

– Не знаю, – произнес он вслух, – был ли бы я счастлив, живи я в этих краях даже на положении сэра Стамфорда Раффлза и обладая его властью.

– Вы могли бы стать белым раджой, как сэр Чарлз Брук, – предположила Бертилла.

Лорду Сэйру стало ясно, что все ее мысли сосредоточены на том месте, куда она направлялась и где, возможно, ей придется провести весь остаток жизни.

Он начал рассказывать ей о романтике Саравака, о том, что в результате правления там белого раджи, сэра Чарлза Брука, Саравак занял уникальное положение в истории страны.

Рассказывал он куда более увлекательно, чем любая книга, как первый белый раджа Джеймс Брук получил этот титул от султана Борнео в 1841 году за помощь в подавлении восстания, а потом титул был унаследован его племянником, нынешним правителем.

– Подвластный ему народ живет счастливо, и люди эти весьма добры и дружелюбны.

– Но ведь они охотники за головами, – возразила Бертилла.

– Я полагаю, белые раджи немало сделали, чтобы подавить этот ужасный обычай, – с улыбкой произнес Тейдон, – но уверяю вас, даяки кротки, честны и трогательно добры. Их женщины красивы и удивительно бесстрашны.

– Охота за головами – это их религия? – спросила девушка.

– Они не поклоняются никаким богам за исключением одного давно погибшего героя, у них нет жрецов и религиозных обрядов.

– Тогда зачем же, если они так счастливы… Она вдруг умолкла, но лорд Сэйр понял, о чем она собиралась спросить.

– Там, где британцы устанавливают свою власть, сразу появляются миссионеры, – пояснил он. – Они верят, что Господь призвал их обращать в христианство людей других национальностей, независимо от того, хотят они быть обращенными или нет.

В голосе лорда Сэйра прозвучал сарказм, и Бер-тилла поняла, что он не верит в действенность подобного обращения в христианскую веру; немного помолчав, она сказала:

– Считаете ли вы, что только христианин может попасть на небеса?

– Бог ты мой, нет! – воскликнул лорд Сэйр. – Кроме того, если и существует царство небесное, то я убежден, что их много и при этом совершенно различных.

Бертилла улыбнулась, а он продолжал:

– Царство небесное для христиан, нирвана для буддистов и весьма привлекательный рай, полный прекрасных женщин, для магометан. Уверен, что и у даяков есть особое место, где они могут собирать любое количество голов, никого при этом не убивая.

Бертилла рассмеялась.

– Именно этому я хотела бы верить. Я считаю, что вера – дело частное и очень личное, и если люди счастливы, то не нужно вмешиваться.

Лорд Сэйр чувствовал, что Бертилла вряд ли скажет своей тетке в Сараваке то, что говорит сейчас ему; он понимал, как она боится конца своего путешествия, и проговорил как можно мягче:

– Забудьте о грядущем и радуйтесь настоящему.

– Только этим я и занимаюсь в течение всей этой очаровательной поездки, – сказала Бертилла. – По ночам, когда вода фосфоресцирует, мне чудится, что корабль наш заколдован и мы будем плыть вечно и бесконечно и никогда не доплывем до порта.

– Теоретически очень приятная мысль, – ответил лорд Сэйр, – но только представьте себе, как мы наскучим друг другу. И как рассорятся между собой многие из пассажиров, когда корабль двинется вокруг света во второй раз!

– Это верно, – со смехом согласилась Бертилла. – Леди Эллентон и леди Сэндфорд прошлым вечером так рассердились друг на друга, что сегодня с утра не разговаривают.

– Ваш заколдованный корабль может быть счастливым лишь в том случае, если на борту останетесь только вы и, может быть, еще один человек, готовый разделить с вами тяготы пути.

– Мне кажется, очень трудно выбрать надежного спутника навсегда, – ответила Бертилла.

Лорд Сэйр едва заметно усмехнулся. Если бы он обратился с такими словами к любой из своих знакомых женщин, то, без сомнения, услышал бы в ответ, что она была бы совершенно счастлива отправиться в вечное плавание именно с ним.

Но он понимал, что Бертилла сказала ему то, что думает, вполне честно и бескорыстно.

«Именно поэтому мне нравится быть с ней, – подумал лорд Сэйр, – и, пожалуй, трудно отказываться от ее общества, как я делал это в последние дни».

– В Малайе много диких зверей? – спросила она.

– Очень много, – ответил он. – Любой плантатор скажет вам, что тигры представляют серьезную опасность для его рабочих, и леопарды тоже.

– А обезьяны здесь есть?

– Вас позабавят длиннохвостые макаки, а также белки-летяги.

– Надеюсь, мне удастся увидеть их в Сингапуре, – вздохнула Бертилла, – но все зависит от того, когда отправляется пароход в Саравак.

– Вы их увидите, если мне удастся устроить поездку по стране, – пообещал лорд Сэйр.

И увидел, как вспыхнули радостью серые глаза девушки.

– Как бы я была рада! – воскликнула она. – Это просто замечательно – путешествовать с вами! Ведь вы все знаете и можете рассказать мне.

Но прежде чем он заговорил, она уже спохватилась:

– Впрочем, нехорошо с моей стороны рассчитывать на вас… Ведь после приезда в Сингапур вы будете очень заняты. Вы и так были необычайно добры ко мне.

– Я только рад, что мог быть вам полезен.

– Леди Сэндфорд так любезна и внимательна ко мне, я радуюсь каждой минуте путешествия после отплытия из Александрии. – Она подняла на лорда Сэйра свои серые глаза и сказала: – Если мне не представится другой возможности, я благодарю вас сейчас… благодарю за все!

– Я уже сказал вам, Бертилла, что вам не надо меня благодарить.

– Но как мне иначе выразить свою признательность?

– Я надеюсь… – начал он, но тут же умолк. Какой смысл произносить банальности о своей надежде на счастье этого ребенка в будущем? Если его представления о тетке Бертиллы верны, ничего подобного девушку не ждет.

Было что-то глубоко трогательное в ней, когда она вот так стояла и смотрела на береговую линию.

Мысль о том, что ей придется провести годы, обучая туземных ребятишек и борясь за обращение их в христианство, казалась противоестественной.

Только такая бессердечная и эгоистичная женщина, как леди Элвинстон, могла обречь свою дочь на подобное существование.

«Однако, – с горечью сказал себе лорд Сэйр, – от меня ничего не зависит, так пусть хоть у Бертиллы останется приятное впечатление об этом путешествии».

Бертилла думала о том же.

«Я его никогда не забуду, – говорила она себе. – Я не забуду его доброту, буду помнить звук его голоса и выражение красивого лица».

Она была убеждена, что никогда больше не встретит такого красивого мужчину, такую сильную и оригинальную личность.

Разумеется, он мог бы сделать в жизни не меньше, чем сэр Стамфорд Раффлз, а может, и больше. Он умеет руководить и отдавать распоряжения, люди охотно последуют за ним, потому что он сумеет их воодушевить.

Вполне понятно, что женщины считают его неотразимым и безнадежно влюбляются в него.

Лежа без сна в ночной темноте, она, быть может, станет гадать, что он говорит им в минуты любви и каковы его… поцелуи… При этой мысли Бертилла вспыхнула.

Странное и незнакомое ощущение возникло у нее в груди, когда локоть лорда Сэйра, опиравшегося на поручень рядом с Бертиллой, коснулся ее локтя.

Лорд Сэйр оставался возле нее недолго, и когда его шаги стали удаляться вниз по трапу, девушка почувствовала, что сердце ее следует за ним.

Послезавтра рано утром корабль причалит в гавани Сингапура.

Лорд Сэйр попрощается с ней, и хотя он говорил, что постарается устроить поездку по стране, ему будет не до этого, когда его окружат важные официальные и просто значительные лица, ожидающие его в Сингапуре. Он просто забудет о ней.

Там, конечно, будут и красивые женщины, и, возможно, он найдет их такими же привлекательными, как леди Гертруда… и миссис Муррей.

Бертилла не видела миссис Муррей, потому что та сошла в Александрии, но очень много слышала о ней от леди Эллентон, и увлеченность лорда Сэйра этой женщиной предстала перед ней в пересказе.

А еще была какая-то неизвестная Дэзи, упоминались и многие другие имена в разговорах, которые дамы на корабле постоянно вели о лорде Сэйре, будто им больше нечем было заняться.

Даже неизменные сплетни о принце Уэльском и его нескончаемых увлечениях не интересовали дам так сильно, как любовные дела лорда Сэйра, тем более что он находился у них перед глазами и они отдавали должное его несомненному обаянию в своих панегириках.

Бертилла слушала все это, но восхищение ее своим благодетелем ничуть не уменьшалось. Просто к ее отношению добавлялось нечто новое.

Да разве может мужчина, такой красивый и такой неотразимый, не подвергаться преследованию женщин? А поскольку он тоже человек, то и сам ими увлекается.

Бертилле ни на минуту не приходило в голову, что он может заинтересоваться ею.

Она считала себя незначительной и незаметной, а лорд Сэйр принадлежал недоступному ей миру.

Она была всего только признательна, как нищий у его дверей, за те крохи добра, которые он уделил ей. Он воплощал в себе героев ее девичьих мечтаний и тех рыцарей, о которых она читала в книгах.

Солнце склонялось к закату, стало прохладнее, хотя жара еще не совсем спала.

Большинство пассажиров даже ленились подняться из шезлонгов и взглянуть на берега, мимо которых они проплывали.

Там были мангровые леса55
  Мангровые леса – заросли кустов и деревьев с воздушными корнями на приливно-отливной полосе тропических морей.


[Закрыть], илистые отмели, скалистые обрывы и коралловые рифы, а все остальное тонуло в зелени деревьев.

Многие деревья были отягощены плодами, другие усыпаны невероятно яркими цветами, такими прекрасными, что Бертилле очень захотелось взглянуть на них поближе.

Она переоделась в вечернее платье и, услыхав сигнал к обеду, вошла в салон и первым делом взглянула на столик, за которым, как всегда в одиночестве, сидел лорд Сэйр.

Салон первого класса весьма отличался от столовой второго класса, где все пассажиры ели, сидя за общими хромоногими столами.

Здесь каждому пассажиру предоставляли удобное кресло, по углам комнаты были расставлены растения в горшках, негромко играл оркестр, создавая атмосферу радости и удовольствия.

Белоснежные льняные скатерти, безупречная сервировка, готовые к услугам молчаливо застывшие бородатые стюарды – все эти атрибуты роскоши скоро исчезнут для Бертиллы навсегда.

Путешествие подходило к концу, и все казались более оживленными, нежели в последние несколько недель изнуряющей жары.

Привлекательные женщины вроде леди Эллентон надели самые нарядные свои платья, их драгоценности так и сверкали при электрическом свете.

После обеда леди Сэндфорд получила приглашение на вист, а Бертилла устроилась в салоне с книжкой.

Ей очень хотелось выйти на палубу, но было не вполне прилично встать и пойти туда одной.

Она решила сделать вид, что отправляется спать; попозже, когда леди Сэндфорд и прочие пассажиры немолодого возраста удалятся на покой, она незаметно проскользнет на палубу.

Бертилле хотелось полюбоваться на фосфоресцирующие волны и на звезды, сияющие над темными деревьями.

В Малайе, казалось ей, есть нечто загадочное и возбуждающее, и что плохого, если сегодня вечером и завтра она позволит себе пренебречь условностями?

Ведь, уехав в Саравак, она никогда больше не встретит никого из своих попутчиков.

Она пожелала спокойной ночи леди Сэндфорд и ушла к себе в каюту, чтобы переждать, сидя в кресле с книгой, пока общество не разойдется.

Довольно скоро захлопали двери и послышались оживленные пожелания: «Приятных снов!» и «До завтра!»

Бертилла поглядела на часы: уже немного за полночь – лорд и леди Сэндфорд теперь явно у себя.

Было так тепло, что Бертилла не стала набрасывать пальто поверх вечернего платья, но достала из ящика комода мягкий шифоновый шарф.

Он принадлежал к числу тех уже не нужных ее матери вещей, которыми снабдила ее Доукинс, и все они и вправду оказались полезными.

Были среди них полоски кружев, которыми Бертилла отделала свои новые платья, были пояса разного цвета – надевая их попеременно с одним и тем же платьем, она придавала ему иной вид.

Еще были искусственные шелковые цветы – их Бертилла прикрепила к корсажу сшитого ею скромного вечернего платья.

Она накинула на плечи шарф и повернулась к зеркалу проверить, в порядке ли прическа.

Быть может, хотя она и не смела на это рассчитывать, лорд Сэйр опять поднимется к ней на верхнюю палубу.

Внезапно Бертилла услыхала шум за дверью, он становился громче с каждой секундой; она отворила дверь и увидела, что коридор полон дыма.

Должно быть, от изумления она открыла рот, потому что в следующее мгновение начала кашлять, а глаза у нее заслезились.

Она поспешила на площадку, на которую выходила дверь кабинета казначея, и обнаружила там толпу пассажиров не только первого класса, но и нижних палуб.

Она увидела малайцев, индийцев, китайцев и подумала, что, видимо, пожар начался в нижних отсеках корабля, и все люди устремились наверх.

– Пожар! Пожар!

Стюарды вновь и вновь выкрикивали это слово, а команда пыталась собрать людей на палубе и навести хоть какой-то порядок.

– Идите к шлюпкам! Идите к шлюпкам! Инструкцию повторяли снова и снова.

Толпа несла Бертиллу к выходу на палубу, и тут она вдруг увидела черноволосую голову мистера Ван да Кемпфера, поднимающегося по лестнице наверх.

Инстинктивно, потому что боялась этого человека, Бертилла начала проталкиваться против общего движения к шлюпкам и наконец спряталась в кофейной.

Эта комната была расположена рядом с кабинетом казначея и вроде бы пустовала.

Бертилла могла наблюдать через большие иллюминаторы за тем, что происходит на палубе; ей показалось, что особенно спешить незачем.

Надо набраться терпения и подождать, пока мистер Ван да Кемпфер не уедет в одной из первых шлюпок, тогда она сможет выйти.

Шлюпки спускали на воду одну за другой, офицеры помогали женщинам и детям сесть в них и следили за тем, чтобы в лодке было достаточно мужчин, способных грести.

Все шло своим чередом, никакой паники, только кое-кто из ребятишек плакал, а мамаши были бледные и обеспокоенные.

Тем не менее шум стоял оглушительный не только из-за громких выкриков членов команды, но и потому, что пароходные сирены были включены на полную мощность.

Бертилла увидела из своего убежища в кофейной, как две или даже три шлюпки отвалили от борта и поплыли к берегу, постепенно скрываясь в темноте.

Хорошо хоть, берег недалеко, значит, лодкам плыть придется недолго.

Все происходило очень быстро, но с нижних палуб, кажется, еще поднимались люди.

Внезапно Бертилла услышала звук взрыва, корабль содрогнулся.

Надо было поскорее выйти на палубу и найти место в шлюпке.

Но ей очень не хотелось попасть в толпу на палубе; казалось, что в кофейной безопаснее и вообще не так страшно.

Потом она увидела лорда Сэйра.

Он по-прежнему был в вечернем костюме – значит, до пожара не ложился в постель.

Вместе с корабельными офицерами он распределял людей по шлюпкам и очень резко говорил с каким-то мужчиной, который хотел попасть в лодку раньше пожилой женщины.

Лорд Сэйр держался совершенно спокойно, и Бертилла подумала, что он выделяется среди всех.

Казалось, люди, к которым он. обращался, верили ему так же, как верила она, и были убеждены, что он обеспечит им безопасность.

Она так увлеченно наблюдала за ним, что не заметила, как опустела площадка возле кофейной комнаты.

Опустела и палуба, на ней уже не осталось офицеров, занимающихся высадкой пассажиров в шлюпки.

Бертилла поняла, что пора уходить.

Когда она появилась на палубе, один из офицеров обратился к ней почти со злостью:

– Где же вы были, мадам? Все женщины уже отправлены на берег.

Он взял ее за руку и быстро повел к шлюпке, которая была почти заполнена людьми; лорд Сэйр обернулся и увидел Бертиллу.

– Бертилла! – воскликнул он. – Я думал, вы давно отплыли.

С этими словами он поднял ее и перенес в шлюпку.

Только теперь, повернувшись лицом к кораблю, Бертилла увидела, что пламя вырывается из иллюминаторов салона и что весь корабль окутан дымом.

– Полагаю, что теперь все, – сказал офицер лорду Сэйру. – Садитесь и вы, милорд.

Лорд Сэйр подчинился, за ним последовал офицер, и шлюпку спустили на воду.

И тут Бертилла увидела, что вся корма корабля охвачена огнем.

– Отталкивайтесь! Отталкивайтесь! – закричал офицер.

Гребцы повиновались; в это время где-то внутри горящего судна раздался новый взрыв, и корабль накренился.

Красно-золотые языки пламени рвались к небу; «Коромандел» лег на правый борт и начал погружаться в воду.

– Корабль тонет! – крикнули в шлюпке.

– С этим уже ничего не поделаешь, – отозвался кто-то.

– Гребите к берегу! – скомандовал офицер.

Бертилла теперь видела, что до берега куда дальше, чем ей казалось с борта.

С уровня воды темная масса деревьев представлялась невероятно далекой.

Сделалось так темно, что другие шлюпки, плывущие к берегу, невозможно стало различить; слышался только плеск весел.

Лорд Сэйр пробрался к Бертилле и сел с нею рядом.

– Ну как, все в порядке? – спросил он. Она очень обрадовалась, что он рядом с ней, и

поначалу не могла думать ни о чем другом; потом спохватилась и ответила:

– Все хорошо! Что случилось на корабле?

– Кажется, взрыв в машинном отделении, с возникшим огнем не справились, – ответил лорд Сэйр. – Но я думаю, что до точного объяснения вряд ли докопаются.

Он посмотрел в ту сторону, где «Коромандел» в сиянии пламени, которое вздымалось выше мачт, уходил в забвение.

– Лорд и леди Сэндфорд в безопасности? – спросила Бертилла.

– Я сам проследил за этим, – сказал лорд Сэйр. – Почему вы не отплыли вместе с ними?

– Была такая толпа, – ответила Бертилла, – и к тому же я подумала, что глупо поддаваться всеобщей спешке.

– Вы могли и опоздать.

Он снова посмотрел на горящий корабль. Не могла же Бертилла сказать ему, что наблюдала за ним и в его присутствии интуитивно чувствовала себя в безопасности.

Наконец лодка настолько приблизилась к берегу, что можно было увидеть мерцающие на нем огоньки.

– Куда мы подплывем? И что с нами будет, когда мы высадимся? – спросила Бертилла.

Лорд Сэйр, почувствовав в ее голосе беспокойство, повернул к девушке голову и улыбнулся.

– Мы будем в полной безопасности, – заверил он ее. – Малайцы очень дружелюбны, а поскольку мы уже недалеко от Сингапура, можно быть уверенными, что для нас найдутся и кров, и постель.

Он говорил убедительно и неожиданно взял руки Бертиллы в свои.

– Ведь вы не боитесь? – спросил он.

– Нет… пока я с вами, – ответила она.

Его пальцы слегка сжались, и чуть погодя Бертилла проговорила, посмеиваясь:

– Вы спасаете меня уже в третий раз, но теперь в этом нет моей вины.

– Что, без сомнения, весьма утешительно, – согласился лорд Сэйр, и Бертилла поняла по его тону, что он улыбается.

Офицер отдал команду причаливать.

Гребцы опустили весла; двое-трое из них спрыгнули в воду и подтащили лодку к каменистому берегу.

Пассажиры с других шлюпок были уже на суше, с некоторого отдаления доносились их голоса.

Появились обнаженные до пояса малайцы с фонарями, как подумала было Бертилла, но у многих были просто факелы.

Она сидела рядом с лордом Сэйром и ждала, пока все не выйдут на берег, потом лорд Сэйр помог ей перебраться через скамейки, а корабельный офицер перенес ее на землю.

Туземцы говорили на непонятном языке – малайском, как решила Бертилла.

Многие пассажиры понимали их речь, а порой объяснялись сами, китайцы же вполне могли говорить на родном языке – малайцы его знали.

Только теперь до Бертиллы дошло, что она в шлюпке – единственная женщина.

– Я полагаю, милорд, – обратился офицер к лорду Сэйру, – что эти люди помогут найти приют для вас и для леди.

Как бы в ответ на это замечание стоявший рядом с ним туземец произнес на ломаном английском:

– Найду вам место, где спать эту ночь.

– Есть здесь поблизости дом, принадлежащий европейцу? – осведомился лорд Сэйр.

– Я его спрошу, – предложил офицер и обратился к малайцу на его родном языке, на что тот разразился целым потоком слов.

– Он говорит, – начал переводить офицер, едва туземец умолк, чтобы перевести дух, – что ближайший приличный дом, где живут белые люди, находится в одной миле отсюда, но идти придется через лес. Он вас проводит, если вы ему заплатите.

– Ему непременно заплатят, – ответил лорд Сэйр. – Спросите, как зовут хозяина дома.

Офицер выполнил просьбу и сказал, поговорив с малайцем:

– Этот человек называет имя, похожее на Хендерсон.

– Отлично! – обрадовался лорд Сэйр. – Я его знаю. Попросите туземца проводить нас, я его щедро вознагражу.

Моряк вгляделся в окружающие их темные деревья.

– Вы считаете, что все будет в порядке, милорд?

– Надеюсь, – ответил лорд Сэйр. – Мне известно, что здешние леса считаются непроходимыми, но у туземцев всегда есть свои тропки.

– Это верно, – согласился офицер, – но, может, лучше дождаться рассвета?

– Да нет, мы, пожалуй, рискнем, – сказал лорд Сэйр.

Спохватившись, он обратился к Бертилле:

– Разумеется, если вы согласны.

– Да, конечно, – ответила она.

Морской офицер объяснил малайцу, что от него требуется, и тот зашагал по берегу, держа в руке фонарь со вставленной в него свечой.

Лорд Сэйр и Бертилла последовали за ним и едва сошли с прибрежной гальки, как оказались в лесу.

Деревья высились совсем близко к кромке воды, и на фоне неба их громады казались совсем темными и пугающими. Малаец шел впереди, петляя между стволами и ловко избегая зарослей кустов и опутывающих все лиан.

Словно бы поняв, что это придаст Бертилле храбрости, лорд Сэйр взял ее под руку и повел за собой, словно ребенка.

Она крепко держалась за него.

Море осталось позади, и все, что они теперь видели, был свет фонаря да отблески этого света на стволах деревьев и зелени кустов.

Шли они медленно, и Бертилла наконец ощутила то, что в путеводителе по Малайе называли «чудесными ночными ароматами леса».

Необычные неизведанные запахи исходили от стволов деревьев, от цветов, которыми были усыпаны их ветви, и от цветов, растущих на земле.

Они шли и шли, окруженные загадочной жизнью леса, и Бертилла мало-помалу начала прислушиваться.

Она слышала движения мелких животных в подлеске, трепетание крыльев вспугнутых птиц, а может, то были белки-летяги, которых ей так хотелось увидеть.

Она гадала, видят ли их сейчас обезьяны… а чего доброго, и тигры затаились где-то во тьме.

Ее пальцы непроизвольно сжались крепче, и лорд Сэйр остановился, чтобы спросить:

– Что-то не так? Мы не слишком быстро идем?

– Нет-нет, все в порядке, – ответила Бертилла.

– Не страшно?

– С вами нет, но будь я одна…

– Я защищу вас, – сказал он весело. – Боюсь только, что единственное мое оружие – это голые руки.

– Слабое оружие против тигра.

– Уверен, что с тигром справится наш проводник.

С этими словами он бросил взгляд на идущего впереди малайца, Бертилла тоже пригляделась к нему и увидела в правой руке у туземца примитивное копье.

– Как видите, у нас вооруженная охрана, – усмехнулся лорд Сэйр.

Она понимала, что он старается подбодрить ее: ведь он же чувствовал, что лес кажется ей угрожающим и таинственным.

Как было бы ужасно оказаться на борту горящего корабля без лорда Сэйра, подумала Бертилла. Хуже всего, если бы в роли ее покровителя выступил мистер Ван да Кемпфер.

Но ей повезло: она в безопасности, когда ее держит за руку лорд Сэйр. Мало того, она неожиданно оказалась наедине с ним.

– В конце концов, – заговорила она, – это просто необычайное приключение, и в свое время о нем напишут в вашей биографии.

– Вам все еще представляется, что я прославлюсь и удостоюсь такой чести?

– Само собой разумеется! – воскликнула она. – Они расскажут в этой биографии, как вы блуждали по джунглям Малайи и задушили тигра голыми руками, чем спасли множество людей от безвременной гибели.

Его звонкий смех нарушил лесную тишину.

– Вы просто задались целью сделать из меня героя, – сказал он, – а поскольку мне это весьма лестно, не стану вам перечить.

Тем временем деревья начали редеть, а немного погодя впереди показался свет.

– Хендерсон… дом… – заявил проводник, показывая пальцем.

Он пошел быстрее, видимо, желая поскорее получить обещанные деньги.

Когда они подошли ближе, Бертилла увидела, что дом представляет собой очень большое бунгало с островерхой черепичной крышей.

Несмотря на поздний час, почти во всех окнах горел свет; они вошли в сад, и тут Бертилла заметила, что дом окружен верандой.

Очевидно, у них там вечерний прием в разгаре, подумала девушка, и ей вдруг стало неловко за свой внешний вид.

Она была в том же простом платье, которое надела по случаю обеда, и в накинутом на плечи шифоновом шарфе.

Волосы ее всю дорогу цеплялись за ветки деревьев и кустов, подол платья и туфли были в грязи и в пятнах зелени.

Она поглядела на лорда Сэйра и подумала, что ему хоть сейчас в какой-нибудь лондонский бальный зал.

Только бы ему не пришлось стыдиться за нее! Очень хотелось бы на это надеяться.

Они поднялись на веранду, и проводник громко постучал по распахнутой двери.

В доме послышался говор нескольких голосов, а потом чей-то один – мужской – произнес:

– Кто бы это мог явиться в такое время?

В дверях показался седой загорелый мужчина в белом костюме; в руке он держал стакан.

Лорд Сэйр выступил вперед и воскликнул:

– Мистер Хендерсон! Я – лорд Сэйр. Мы не встречались уже несколько лет. Корабль, на котором я направлялся в Сингапур, затонул в Малаккском проливе.

– Боже милостивый! – отозвался мистер Хендерсон и протянул руку. – Разумеется, я помню вас, лорд Сэйр. Мы встречались в доме губернатора. Вы говорите, что ваш корабль затонул?

– На «Короманделе» вспыхнул пожар, но все, кто был на борту, спасены.

– Благодарение небесам! – сказал мистер Хендерсон. – Но входите же!

– Позвольте представить вам мисс Бертиллу Элвинстон, мою спутницу.

Бертилла подала руку, и мистер Хендерсон сердечно ее пожал.

Лорд Сэйр вознаградил проводника несколькими золотыми монетами, после чего нежданных гостей провели в уютную гостиную, в которой сидели и выпивали человек шесть гостей.

Миссис Хендерсон была пухленькая улыбчивая женщина средних лет, прямо-таки источавшая приветливость и доброту.

Гости, по-видимому, были плантаторы, как и хозяин дома.

Они засыпали лорда Сэйра вопросами и, пока он рассказывал о событиях на корабле, то и дело издавали восклицания ужаса.

– А куда же направились другие пассажиры? – спросила миссис Хендерсон.

– Да кругом здесь полно домов, где их могут приютить, – ответил ее муж. – Хотя бы Фрэнклины и Уотсоны, они живут близко к морю, как и мы.

– Я взял бы на себя смелость сказать, – вставил свое слово лорд Сэйр, – что большинство пассажиров побоялось бы ночью идти через лес. Когда я спросил, чей дом находится ближе всех, мне назвали ваш, вот я и пошел на риск добираться к вам в темноте.

– Очень рада, что вы пошли на этот риск, – улыбнулась миссис Хендерсон.

Она позвонила слугам и велела принести еду и питье для лорда Сэйра и Бертиллы.

По случаю их появления начались бурные разговоры, все пришли в невероятное возбуждение, и только через час Бертилла почувствовала, что ей очень хочется спать.

Миссис Хендерсон заметила это.

– Если вы в чем-то сильно нуждаетесь, дорогая, – сказала она, – так это в крепком сне.

– Увы, у нас с собой только то, что на нас надето, – заметил лорд Сэйр, прежде чем Бертилла откликнулась на слова хозяйки.

– Мы снабдим вас всем необходимым, – заявила миссис Хендерсон. – Вы, лорд Сэйр, прекрасно знаете, что сингапурские портные самые быстрые в мире. Мы закажем вам здесь гардероб не хуже, чем в Лондоне, и получим все в готовом виде через двадцать четыре часа.