Текст книги "Тайна горной долины"

Леона не отвечала. Она чувствовала себя так, будто внезапно онемела, а тело ее сковал паралич.

– Подумайте об этом, – сказал герцог. – С вашей стороны будет ошибкой думать слишком долго. Я уверен, что прежде всего в ваших интересах дать согласие на брак и обвенчаться завтра же вечером.

Договорив, он протянул руку к колокольчику и, не дожидаясь появления служанок, вышел из комнаты.

Леона лежала в темноте. В комнате было очень тихо, но она заметила, что прислушивается к этой тишине, как часто делала с самого приезда в замок.

За время, прошедшее с тех пор, как она легла спать, в ее душе произошла настоящая битва. И девушка чувствовала, что эта борьба опустошила ее, лишила сил бороться и каким-то ужасным образом изменила ее сущность, ее характер.

С одной стороны, все ее существо оплакивало любовь к лорду Стрэткарну; с другой стороны, ее трясло от ужаса и отвращения к несчастному созданию, которое герцог называл своим сыном и которого прочил ей в мужья.

Ее мать часто говорила, что такие люди достойны жалости.

«Мало кто может спокойно относиться к умалишенным, – говорила она. – В Лондоне с сумасшедшими обращаются так, будто они преступники. В деревнях им позволяют бродить по округе до тех пор, пока они не представляют угрозы. Но ничего не делается, чтобы помочь им, и никто даже не пытается понять их проблемы».

Но ведь герцог пытался, сказала себе Леона.

И сколько бы докторов ни осматривали маркиза, сколькими бы способами ни лечили его, ничто не помогло восстановить его поврежденный рассудок.

Никто не пытался разобраться, почему рождаются люди с такими отклонениями в развитии, но ведь это случается то и дело! А от мысли о браке с таким человеком Леоне становилось физически плохо.

Она была невинна, она не представляла себе, что нужно сделать для того, чтобы родить ребенка, она не знала, как мужчина и женщина занимаются любовью, становясь при этом настоящими мужем и женой.

Она была уверена, что это должно быть чем-то очень интимным и близким.

Мысль о том, что к ней могут прикоснуться эти горячие руки с их теплой кожей и скрытой силой, заставляла все ее тело содрогаться от отвращения.

Она знала, что, пока герцог выступал в роли ее добровольного опекуна и высказывал свои требования логично и убедительно, он был уверен, что она подчинится ему. Фактически у нее не было шанса избежать этого.

Он достаточно ясно намекнул на то, что, если она откажется принять его условия, он вышвырнет ее из замка без гроша за душой и ей не на что будет жить.

Но может быть, можно хоть как-нибудь избежать всего этого?

Неужели и впрямь ощущение, будто она пленница в этом замке, которое она испытывала с самого прибытия, стало явью?

Завтра, как бы она ни протестовала, как бы отчаянно ни сопротивлялась, герцог неумолимо потащит ее к полоумному маркизу.

Естественно, там уже будет священник, и еще до того, как она сообразит, в чем дело, они окажутся мужем и женой!

А что произойдет потом?

Об этом Леона боялась даже думать.

Предложение герцога повергло ее в шок, особенно тогда, когда он заявил, что после рождения наследника она будет совершенно свободна и сможет завести себе любовника! Ей показалось тогда, что сам дьявол искушает ее!

– Мама! Мама! – плакала она в темноте. – Что мне делать? Как убежать отсюда?

Она понимала, что слугам скорее всего уже приказали не выпускать ее на верховую прогулку в сопровождении одного лишь конюха.

Весь завтрашний день герцог сам будет наблюдать за ней, пытаясь сломить ее сопротивление, отказываясь слышать все, что могло бы внести хоть какие-то изменения в его планы.

– Я не могу… сделать этого! Я… не могу! – сказала она себе.

В ее мозгу звучал голос маркиза, невнятно бормочущего ее имя, и крик, раздавшийся из комнаты после того, как они покинули ее.

Где-то в самой глубине души проснулось воспоминание о том, что случилось много лет назад.

Она никогда не думала об этом, но теперь воспоминания возвращались к ней.

Она была тогда совсем еще юной, но помнила, что с одной из деревенских девушек случилась беда.

Леона не могла вспомнить даже ее имени, зато очень хорошо помнила, как разгневан тогда был ее отец.

– Это позор! – заявил он. – Этот человек безумен, он ненормальный! Его нужно изолировать и не позволять вот так разгуливать по округе и приставать к невинным девушкам!

– Но ведь он же тихий, любовь моя, разве только в полнолуние ведет себя иначе, – отвечала ее мать.

– Полнолуние! Полнолуние! – продолжал сердиться ее отец. – Это может стать оправданием для любых сексуальных домогательств и половых преступлений! И если именно полнолуние заставляет этих животных бродить вокруг невинных девушек, значит, их надо изолировать от общества!

– Не слишком удачное решение, – негромко проговорила мать Леоны.

– Не слишком удачное? – кричал ее отец. – А что, скажи, станет с тем маленьким ублюдком, который родится от этого акта насилия? И все из-за полнолуния?

Ее мать не ответила, и отец вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

– Что случилось? Почему отец так зол? – спросила Леона у матери.

– Ты этого пока не поймешь, милая, – ответила ее мать.

– Но что это за девушка, с которой случилась беда, мама?

– Всего лишь одна из деревенских девушек, что помогают в саду во время сбора урожая, – ответила ее мать и вздохнула: – Бедная девочка. Я должна пойти повидать ее и помочь чем смогу.

Теперь Леона вспомнила злобу в голосе отца и его слова: «маленький ублюдок, который родится от этого акта насилия».

В страхе она повернулась к окну и увидела, как и предполагала, серебряные отсветы по краям занавесок! Полнолуние!

Все это было так сложно и непонятно, она не могла разобраться во всем сама, она испытывала непередаваемый ужас. Лежа в кровати, Леона сжалась в комок и ждала неотвратимо наступающий день, когда ей придется столкнуться с этими проблемами.

Неожиданно она услышала звук.

Именно этот звук она слышала каждую ночь, но никогда не обращала на него внимания.

Звук приближался!

Кто-то медленно шел по коридору, стараясь ступать как можно тише.

Она пыталась убедить себя, что, должно быть, это миссис Маккензи, но шаги были слишком тяжелыми для женщины.

Леона села в постели, сердце отчаянно колотилось. Но тут она с облегчением вспомнила, что заперла дверь на ключ.

Она сделала это интуитивно, раньше она никогда не запирала замок.

Но сегодня вечером Леона знала, что скорее всего будет плакать, горько плакать – ведь она потеряла человека, которого любила, – и не хотела, чтобы кто-либо видел ее унижение и отчаяние.

С тех пор как она поселилась в замке, миссис Маккензи несколько раз заходила к ней в комнату уже после того, как она ложилась спать, – то приносила ей горячее питье, то разводила огонь.

Леона знала, что это лишь проявление уважения со стороны экономки.

Хотя однажды миссис Маккензи вошла, когда она уже почти заснула. Леоне не понравилось, что ее побеспокоили, но она все равно вежливо поблагодарила служанку. Однако сегодня она едва ли смогла бы вынести расспросы миссис Маккензи, особенно если бы та вошла и заметила, что она плачет. Поэтому Леона заперла дверь и легла спать, уверенная, что, кто бы там ни был снаружи, он не сможет войти.

Внезапно Леона осознала, что час уже слишком поздний для визита миссис Маккензи или какой-нибудь служанки.

Шаги остановились прямо за дверью.

Она лежала очень тихо в огромной кровати и, хотя не могла видеть ручку двери, знала, что та поворачивается.

До нее доносился очень тихий скрип.

Затем снаружи раздалось глубокое и тяжелое дыхание мужчины, который, как показалось Леоне, был очень возбужден от мысли о том, что собирался сделать.

Она догадалась, что это был маркиз, который искал ее, и зажала рот рукой, подавив крик отчаяния и испуга.

Ручка повернулась снова, и теперь это стало уже очевидным. С громким скрипом она поворачивалась то вправо, то влево.

Затем снаружи раздался тяжелый удар, как будто кто-то пытался открыть дверь плечом. Толчок был сильный, но Леона подумала, что не так-то легко будет ворваться в ее комнату, взломав дверь.

В то же время девушка была напугана до такой степени, что в горле у нее пересохло, а лоб покрылся испариной.

Дыхание сделалось более громким.

– Леона! Красивая… Леона!

Леона еще крепче зажала рукой рот.

Маркиз снова заговорил:

– Моя… жена… Леона! Я… хочу… тебя! Я… хочу… тебя!

Леона не могла ни вздохнуть, ни пошевелиться.

Затем, когда она почувствовала, что вот-вот задохнется, шаги стали удаляться.

Их звук медленно растаял в тишине.

Леона слушала и слушала до тех пор, пока ей не показалось, что до нее донесся звук захлопнувшейся двери.

Только тогда она в изнеможении упала на подушки, дрожа всем телом при мысли о том, что могло бы произойти.

Затем ей в голову пришло неожиданное предположение.

Что, если герцог специально все это устроил? Ведь если бы маркиз вошел к ней в спальню, она оказалась бы в такой ситуации, что была бы вынуждена выйти за него замуж, что бы она там при этом ни чувствовала.

Конечно, она отнюдь не была уверена в правильности своей догадки. А еще ей казалось необычным то, что все время, проведенное ею в замке Арднесс, она даже не подозревала о присутствии здесь маркиза.

Наверное, сегодня ночью он сбежал из-под надзора врача, который присматривал за ним, вышел из своих потайных комнат, чтобы найти ее.

Он был очень возбужден после встречи с ней, кроме того, на него влияла полная луна, сиявшая в небе, а завтра этот монстр, этот сумасшедший, должен стать ее мужем!

В панике, которая затмила в голове Леоны все, кроме неистового стремления убежать, она вскочила с кровати и начала одеваться.

Ей не пришлось зажигать свечу, достаточно было всего лишь отдернуть занавески и впустить в комнату лунный свет.

Волшебный, серебристый свет струился через окно, освещая всю комнату.

Полная луна! Она была так красива, но Леона знала, что именно из-за полнолуния человек, которого на самом деле трудно назвать человеком, был доведен до такого состояния, что он возжелал ее физически, как свою жену!

Глава 6

Вереск был очень высоким, и Леоне приходилось сквозь него пробираться.

Взбираясь вверх по холму, она чувствовала, что кустарник будто пытается ее остановить, не позволить убежать – он цеплялся за ее платье, опутывал ноги, не давал идти вперед. В какой-то момент она ощутила, как в груди нарастает паника.

Девушка часто оглядывалась через плечо и при лунном свете видела замок, выглядевший еще более угрюмым и устрашающим, чем когда-либо.

Темнота в долине казалась зловещей. Каждую секунду она ожидала услышать крики и увидеть погоню.

Ее платье зацепилось за куст ежевики, и когда она попыталась вырваться, услышала треск рвущейся материи.

Она так спешила убежать как можно скорее, что надела первое попавшееся в гардеробе платье.

Только сейчас Леона осознала, что это не был новый шикарный наряд из тех, что подарил ей герцог. На ней было платье, которое она сшила себе сама из розового батиста, и оно совсем не подходило для ходьбы по полям.

В то же время она понимала, что, хотя юбка и была пышной, ей еще больше мешал бы кринолин с вшитыми в него обручами из китового уса.

Она выхватила из ящика шерстяной плед и, даже не уложив волосы, свободно ниспадавшие ей на плечи, подошла к двери в спальню и замерла, прислушиваясь и затаив дыхание.

Разве она могла быть уверена, что маркиз ушел и не поджидает ее, стоя у дверей в коридоре?

Но снаружи не раздавалось ни звука, и через несколько минут очень медленно и осторожно Леона, отомкнув дверь ключом, выглянула в коридор.

Снаружи царила почти непроглядная тьма, нарушаемая лишь тусклым мерцанием двух или трех свечек.

Но этого было достаточно, чтобы убедиться: никто не наблюдает за тем, как она на цыпочках крадется в главную часть замка.

Леона прекрасно понимала, что глупо пытаться покинуть замок через центральный вход, даже если ей удастся отомкнуть массивный замок и отодвинуть тяжелые засовы.

Но она знала, что в замке есть еще одна дверь, ведущая в сад. С замком на той двери она вполне способна справиться, надо только приложить немного усилий.

Выбравшись наружу, Леона вдохнула прохладу ночного воздуха и побежала через лужайку так быстро, как только могла, мечтая поскорее укрыться в зарослях рододендронов.

Она пробралась через дикорастущий кустарник, перелезла через высокий забор и оказалась прямо среди вересковых пустошей.

Беглянка двигалась так быстро, что скоро ей стало тяжело дышать, и взбираясь вверх по крутому склону холма, сражаясь при этом с густой травой, Леона чувствовала, что силы вот-вот оставят ее.

Подгоняемая паникой девушка продолжала сражаться, прекрасно зная, что, если ее сейчас поймают и вернут назад в замок, никакого шанса сбежать оттуда второй раз уже не будет.

Выше, выше, выше взбиралась она в гору, даже не пытаясь отыскать овечью тропу, выбирая самый прямой и самый трудный путь к пирамиде.

Она не могла думать больше ни о чем, только бы убежать, скрыться, спрятаться. Она даже не помнила, что лорд Стрэткарн предал ее любовь.

Леона понимала одно: ей надо любым способом выбраться из владений герцога, пока ее исчезновение из замка не будет обнаружено.

Наконец, когда сердце уже бешено колотилось от усилий и, казалось, вот-вот вырвется из груди, а дышать стало совсем трудно, она добралась до вершины холма.

Теперь она уже могла разглядеть пирамиду, находившуюся чуть-чуть правее.

Подняв на нее взгляд, девушка споткнулась и упала. Едва дыша, она цеплялась за стебли вереска, словно утопающий за соломинку.

Несколько минут она не могла восстановить дыхание, не могла идти дальше, но затем, сделав над собой сверхъестественное усилие, заставила себя подняться на ноги и продолжать путь.

Теперь она знала, куда ей идти.

Лишь одно-единственное место могло стать ей надежным убежищем.

Она поспешно двинулась вниз, с вершины холма, и еще прежде, чем успела спуститься, услышала шум падающих на камни струй и увидела серебряные отблески воды, мерцающей в лунном свете.

«Я спасена! – сказала себе Леона. – Я спасена!»

На миг она задержалась, глядя на водопад и зная, что, как только окажется за стеной воды, будет надежно укрыта в пещере, где прятались когда-то воины клана Маккарнов.

Она помнила, что о существовании этой пещеры знали всего несколько человек.

«Я спасена! – подумала она снова. – Благодарю тебя, Господи!»

Леона подняла лицо к звездам, сознавая, что не надо больше никуда спешить. До рассвета осталось еще несколько часов.

Затем, почувствовав вдруг усталость, она направилась к шумящему потоку.

Без особого труда она нашла место, где лорд Стрэткарн раздвигал вереск, чтобы показать ей узкий проход, по которому можно пройти по другую сторону каскада.

В пещере было очень темно, но Леона больше не боялась и уверенно пошла в глубь пещеры, чтобы упасть на землю и отдохнуть, прислонившись спиной к огромному валуну.

Вытянув перед собой ноги, она увидела, что чулки изодраны в клочья и подол платья тоже в дырах.

Но это не имело никакого значения, как не имело значения и то, что ноги ее исцарапаны и кровоточат. Она почти не чувствовала уколов острых веток и шипов чертополоха, когда бежала, зато теперь ссадины и царапины причиняли жгучую боль.

– Я убежала! Я убежала! – прошептала Леона.

Но, вспомнив тот ужас, который пришлось пережить, когда маркиз пытался ворваться в ее комнату, снова вздрогнула от неприязни и отвращения.

– Теперь… мне нужно решить… что делать дальше, – сказала она себе, но не нашла сил об этом подумать.

Тем не менее, заставив свой мозг работать, девушка решила, что на рассвете направится к замку Карн.

Она была уверена, что лучники, выставленные по приказу лорда Стрэткарна, непременно доложат ему о ее появлении.

«Я попрошу одолжить мне денег, чтобы я могла вернуться домой, – подумала она. – По крайней мере, если дом еще не продан, я смогу пожить там, пока не найду какой-нибудь подходящей работы».

Если же фермеру уже удалось найти покупателя на дом, у нее будет достаточно денег, чтобы не умереть от голода.

«Больше мне… не у кого просить… только у лорда Стрэткарна», – беспомощно подумала она.

Леона знала, что встреча с ним будет невыносимой, и считала унизительным принимать от него помощь, но выбора у нее не было.

В то же время одна только мысль о нем причиняла ей невыносимо мучительную боль – ведь он обманул ее.

Теперь она знала, что в нем воплотились все черты, которые ей хотелось бы найти в своем будущем муже.

Чувство защищенности, которое она испытала, когда он держал ее на руках, пробудило любовь еще раньше, чем он поцеловал ее.

Больше никогда в жизни, думала она в отчаянии, ни один мужчина не сможет ей подарить таких сказочных ощущений, такого чуда.

Слезы навернулись ей на глаза при мысли о том, что она потеряла.

Затем она сердито сказала самой себе, что выбрала совсем не подходящий момент для рыданий над утерянной любовью. Думать надо о том, как вернуть себе дом в Англии.

Мысль о возвращении назад в пустоту дома, где больше не было ее матери, оказалась такой горькой, что Леона закрыла лицо руками.

– Помоги мне… мама… помоги мне! – молилась она.

Но молитва, казалось, утонула в звуке падающей воды, и она могла вспомнить только голову лорда Стрэткарна, вырисовывавшуюся на фоне водопада, когда он обнял ее и их губы соединились в поцелуе.

Она была так несчастна, так одинока и так напугана, что позволила себе вспомнить его волшебные поцелуи и пьянящий восторг, который они будили в ней.

Ощущение близости и единства душ было настолько сильно, что даже сейчас, вспоминая об этом, Леона с трудом могла поверить в то, что все это время он ей лгал, заставляя поверить в искренность своих чувств.

– Ах, Торквил! Как ты мог? – пробормотала она, а потом снова мужественно подавила слезы, подкатившие к ее глазам. Нельзя поддаваться печали.

Ужасы замка и напряжение побега взяли свое. Она улеглась на песок и, подложив под голову ладошки, крепко уснула.

– Милая моя, что случилось? Почему вы здесь? – услышала сквозь сон Леона.

В это было трудно поверить, но лорд Стрэткарн был рядом с ней и поднимал ее на руки.

Мгновение она не чувствовала ничего, кроме радости от того, что он рядом и прикасается к ней.

– Я не мог поверить в это, когда на рассвете меня разбудил один из егерей, который ночью охотился в полях, пытаясь пристрелить лису. Он доложил, что видел, как вы пересекли границу! – сказал лорд Стрэткарн, нежно глядя на нее.

Невероятным усилием воли Леона подавила ощущение счастья и защищенности, которое он всегда внушал ей, и попыталась освободиться из его рук.

– Я… я пряталась… – заикаясь, проговорила она.

– Но почему? От кого? – спросил лорд Стрэткарн.

Он посмотрел на ее ноги и увидел рваные чулки и запекшуюся кровь на ногах.

– Вы поранились!

– Мне… пришлось бежать… а это единственное место, которое… я знаю.

Он пододвинул ее поближе и тихо попросил:

– Расскажите мне, что с вами произошло.

Повернувшись к нему, Леона стала рассказывать, с трудом выговаривая каждое слово, пытаясь сохранить самообладание, потому что ужас, пережитый ночью, вновь нахлынул на нее.

– Герцог… он хочет… чтобы я… вышла замуж… за его… сына! – шептала она. – Но… он… ненормальный… он… идиот!

– Мой Бог!

Лорд Стрэткарн сжал ее так крепко, что она едва могла дышать.

– Неужели это действительно так? – спросил он ее через мгновение. – Неужели герцог мог такое задумать?

– Я… видела… маркиза, а потом… он… пытался войти… в мою спальню.

Она чувствовала, что лорд Стрэткарн совершенно оглушен этими новостями, и продолжила:

– Но дверь… была заперта, и когда он… ушел… я убежала оттуда и… спряталась здесь.

– Господи, благодарю тебя за это! – взволнованно воскликнул лорд Стрэткарн. – Я отвезу вас в замок, любовь моя. Пойдемте, вы совсем замерзли.

Он обернул Леону шалью, и в первый раз она почувствовала, как холодно и сыро в пещере.

Конечно же, до сих пор мысли ее были заняты совсем другим, и только теперь, когда первые лучи солнца стали пробиваться сквозь водопад, она заметила, что стены пещеры покрыты влагой.

Лорд Стрэткарн помог ей подняться на ноги.

– Когда мы доберемся до замка, вам обязательно нужно принять горячую ванну, – сказал он, – и какое-нибудь согревающее питье. А после этого вы и не вспомните о том, что пережили.

В его голосе было что-то мягкое и успокаивающее, и Леона совсем утратила бдительность.

Хотя она и подумала о том, что, пожалуй, стоит сказать ему, что она знает о существовании его жены, она никак не могла заставить себя произнести эти слова.

Он пошел впереди нее, чтобы раздвинуть вереск, и она радостно заметила, что с первыми лучами солнца, поднимающегося на востоке, все ее ночные кошмары куда-то улетучились.

Оно светило прямо в лицо, и Леона чувствовала себя так, будто купается в его лучах, в свежести и очаровании утра.

Лорд Стрэткарн вернул на место вереск, а затем, обняв ее за плечи, повел туда, где, как она догадывалась, их ожидали лошади.

Но, сделав несколько шагов вверх по склону холма, оба одновременно остановились. Леона испуганно вздрогнула от неожиданности.

Рядом с лошадью лорда Стрэткарна стояли пять мужчин, все высокие, бородатые и одеты в клетчатые килты цветов клана Макарднов.

Без лишних слов она поняла, что это люди герцога, посланные на ее поиски.

Даже если никто и не видел, как она взбирается на вершину холма, подумала она, герцог все равно догадался бы, что она побежит к границе владений лорда Стрэткарна.

А когда преследователи подъехали к пирамиде, они, конечно же, заметили лошадь без седока.

Словно в попытке поддержать ее лорд Стрэткарн сжал руку еще сильнее.

– Что вам угодно? – спросил он, повернувшись к незваным гостям.

– Его светлость приказал нам, милорд, найти эту леди и привезти назад в замок.

– Я забираю мисс Гренвилл в свой замок, – ответил лорд Стрэткарн.

– У нас приказ, милорд.

Повисла напряженная тишина. Леона знала, что в этот момент лорд Стрэткарн размышляет о том, каковы его шансы в противостоянии пяти решительно настроенным мужчинам.

Но не успел он снова заговорить, как позади раздался шорох, и, оглянувшись, Леона увидела еще одного человека, появившегося на границе. Он вел под уздцы одного из пони герцога, которых обычно брали гости для охоты в полях.

На пони было дамское седло, и она поняла, что герцог почти уверен в том, что его люди непременно найдут ее и вернут назад.

Внезапно ее охватил страх, что сейчас лорд Стрэткарн сделает что-нибудь необдуманное, и торопливо, еще прежде, чем он начал говорить, она прошептала:

– Я должна… поехать с ними.

– Думаю, что другого выбора у нас нет, – тихо сказал он, – но мы поедем вместе.

Он увидел облегчение в ее глазах. Когда пони приблизился, он поднял ее на руки и посадил с седло.

– Постарайтесь не бояться, – проговорил он негромко. – Я позабочусь о вас.

Сердце Леоны радостно подпрыгнуло. Затем она вспомнила, что он не сможет ее защитить, не сможет предложить ей выйти за него замуж.

Он может нарушить планы герцога, может попытаться доказать, что нельзя заставлять ее делать что-либо против воли, но, подумала она печально, герцог все равно одержит верх.

«Ведь он фактически является моим опекуном, – сказала она себе, – а Торквил – совершенно посторонний человек, который не имеет на меня никаких прав».

Но все равно, несмотря на свои грустные мысли, Леона интуитивно чувствовала, что может довериться ему.

Ведь в действительности она любила его так, что иначе думать и не могла.

Что бы он ни сделал когда-то, что бы ни случилось в прошлом, она любила его так сильно, что остальное не имело никакого значения.

Человек, который вел пони Леоны, шел впереди, позади нее ехал на своей лошади лорд Стрэткарн, пятеро остальных следовали за ним.

Когда они начали долгий спуск с холма, Леона подумала о том, что герцог, наверное, смотрит сейчас в одно из своих огромных окон и ликует от того, что ему удалось вернуть ее назад. Она понимала, что теперь смягчить его гнев будет совершенно невозможно.

Спуститься с холма оказалось не так-то просто, а ведь Леона так быстро взобралась на него этой ночью!

Даже пони, привыкший к гористой местности, то и дело поскальзывался на плоских камнях, и, несмотря на то что Леону везли назад как пленницу, она в глубине души была благодарна человеку, который вел под уздцы ее лошадь.

Спустившись в горную долину, они не поехали через сад – по пути, которым спасалась Леона, – а выбрали дорогу по подъездной аллее и в конце концов оказались у огромной, обитой железом двери.

Она была открыта. Мажордом стоял, ожидая их у входа, позади него толпились еще несколько слуг.

Мажордом удивленно посмотрел на лорда Стрэткарна и, не произнося ни слова, повел их через холл, а потом вверх по лестнице.

Теперь Леона и лорд Стрэткарн могли идти рядом. Он нежно взял ее руку и легонько сжал.

Ее пальцы были холодными, и он чувствовал, как они дрожат.

– Все в порядке, любовь моя, – произнес он так тихо, что слышать могла только Леона, – не бойтесь. Знайте, я смогу защитить вас.

Она хотела ему ответить, но голос не слушался ее, а во рту пересохло.

Внезапно она осознала, как, должно быть, странно выглядит в своем простом розовом платье, в котором, по словам матери, она походила на розовый бутон. Светлые волосы свободно падали ей на плечи, а ее большие глаза на бледном лице от испуга казались еще больше.

Мажордом поднялся впереди них вверх по лестнице и открыл дверь в комнату герцога.

– Мисс Гренвилл, ваша светлость, и лорд Стрэткарн!

Его голос, казалось, звенел.

Герцог стоял на коврике перед камином, ожидая их появления. В этот момент, подумала Леона, он выглядел еще более аристократично и еще больше, чем обычно, внушал страх.

Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять: герцог чрезвычайно зол. Через лоб его легла глубокая складка, глаза зловеще сверкали из-под бровей.

Он посмотрел на Леону, а затем на лорда Стрэткарна.

– Я не приглашал вас сюда, Стрэткарн, – сказал он после небольшой паузы.

– Вы прекрасно понимаете, почему я приехал сюда, – ответил лорд Стрэткарн.

– Я ничего не понимаю! – бросил герцог. – Я уже не раз говорил вам, что все, что происходит в моем графстве, на моей земле, вас совершенно не касается!

– Теперь это меня касается, – ответил лорд Стрэткарн. – И мне хотелось бы обсудить это с вашей светлостью по-дружески. Я предлагаю вам забыть все наши былые разногласия, поскольку они не имеют никакого отношения к делу, которое в данный момент беспокоит нас обоих.

– Во время последнего нашего разговора я сказал вам, – напомнил герцог, – что больше нам не о чем говорить. И так будет до тех пор, пока ваш клан, который не идет ни в какое сравнение с моим, не перестанет существовать. Не вижу причин менять свое решение.

– Но причина есть, ваша светлость, – возразил лорд Стрэткарн. – Ведь сейчас нас обоих беспокоит судьба Леоны Гренвилл.

– Леона Гренвилл не имеет к вам никакого отношения, – резко произнес герцог.

– Это неправда, – ответил лорд Стрэткарн, – и поскольку, как я уже говорил, мы ничего не сможем добиться, вспоминая споры и разногласия, разве только навредить Леоне, я хочу высказать вам свое мнение тихо и без злости.

Он помолчал, а затем спросил более спокойным светским тоном:

– Могу я присесть?

– Нет! – взорвался герцог. – Вы явились сюда без моего разрешения. Я не намерен оказывать вам гостеприимство, и если вы не покинете замок по первому моему требованию, я прикажу слугам, чтобы они вас вышвырнули силой!

Леона задрожала – такая ненависть звучала в голосе герцога.

Лорд Стрэткарн, чувствуя ее испуг, отпустил руку Леоны и подошел ближе к герцогу.

– Я пытаюсь поговорить с вами, ваша светлость, как с человеком разумным, – сказал он. – Вы выслушаете то, что я собираюсь сказать? Пусть Леона сама выразит свою точку зрения, тогда, возможно, вы поймете, что все задуманное вами совершенно невозможно осуществить!

– Как смеете вы нарушать мои права? – бушевал герцог.

Он не сводил с лорда Стрэткарна ненавидящего взгляда.

Пока двое мужчин дерзко смотрели друг другу в лицо, Леона услышала позади какой-то шум.

Она подумала, что скорее всего это слуга, и повернула голову. Затем, увидев, кто приближается к ней, негромко вскрикнула и инстинктивно протянула руку к лорду Стрэткарну.

Но было уже слишком поздно!

Это был маркиз, который вошел в комнату и двигался совершенно бесшумно. Никто не замечал его до тех пор, пока он не подошел к Леоне сбоку.

– Леона… красивая… Леона, – сказал он.

В следующее мгновение безумец подхватил ее на руки. Леона отчаянно закричала, но он уже уносил ее прочь.

Оба, и лорд Стрэткарн, и герцог, бросились вперед, но маркиз успел выбежать из комнаты.

Она продолжала кричать, а сумасшедший бежал с ней на руках по коридору. Несмотря на свою неуклюжую походку, передвигался он невероятно быстро.

Пробежав мимо лестницы, маркиз направился на другую половину замка, при этом так крепко сжимая Леону в руках, что она с трудом могла дышать и теперь лишь изредка издавала крики.

Девушка пыталась сопротивляться, но маркиз держал ее мертвой хваткой, и она знала, что в приступе безумия он обладает дьявольской силой.

Они уже достигли конца коридора, когда она наконец услышала голоса и шаги бегущих за ними людей.

Маркиз толкнул дверь, ведущую в башню, и Леона краем глаза увидела каменные ступеньки поднимающейся вверх лестницы, но он прижал ее к себе еще крепче, и больше она ничего не могла видеть, потому что лицо ее было скрыто его одеждой.

Все выше и выше поднимался он по лестнице, и Леона снова попыталась бороться с ним, но тщетно.

Они достигли площадки на самом верху.

Там маркиз на секунду задержался, чтобы снять со стены старинный палаш, который покоился под щитом.

Когда Леона в первый раз была в башне с герцогом, он рассказывал ей, что это оружие держали здесь для сторожевых на башне, следивших за приближением врагов.

Маркиз протащил Леону на крышу и захлопнул за собой дверь.

– Отпусти… меня! – неистово упрашивала его Леона, но потом поняла, что с сумасшедшими так разговаривать бесполезно.

Она посмотрела маркизу в лицо и увидела дикий блеск его глаз, слюну на влажных губах и поняла, что у него приступ буйного помешательства.

– Поставь меня… Эван, – нежно сказала она.

– Леона… моя! – яростно проговорил он. – Моя… жена… я… хочу… тебя!

– Ты делаешь мне больно, – сказала Леона, – так нельзя.

Спокойствие в ее голосе, казалось, немножко подействовало на него.

– Красивая… Леона, – сказал он. – Красивая… красивая… Леона.

Но в глазах его было все то же дикое выражение, которое сильно пугало ее.

– Пожалуйста, поставь меня, – умоляла Леона. – Я хочу поправить волосы, чтобы выглядеть еще красивее.

Он был силен и огромен, и она сознавала, что ему ничего не стоит держать ее одной рукой, не позволяя пошевелиться.