Текст книги "Тайна горной долины"

– Что это было за проклятие? – вновь спросила Леона.

Она почувствовала, что дрожит от одной только мысли, от одной догадки…

– Бард предсказал – и слова его полностью сбылись, – что каждый из вождей Макарднов будет умирать от руки предателя.

– Неужели так оно и произошло? – спросила Леона.

– Последний герцог был убит на дуэли, когда стрелялся с любовником своей жены в Париже. Герцог, что был до него, погиб от руки слуги, которого поймал на воровстве.

– А что было с другими вождями?

Лорд Стрэткарн сделал жест рукой.

– Пожалуй, я уже не вспомню, что происходило с каждым, но проклятие неизменно сбывалось, и все они умирали насильственной смертью от руки предателя.

– Так вот в чем тайна горной долины! – сказала Леона. – Когда я ехала по ней в самый первый раз, я почувствовала, какая она темная и зловещая.

– И это проклятие чуть было не коснулось вас, моя драгоценная. Вот чего я никогда не смогу ни забыть, ни простить, – произнес лорд Стрэткарн.

Он протянул руку через стол, и Леона вложила в нее свои пальцы.

– Хочу заверить вас, – заметил он, – в том, что, насколько мне известно, на том вожде клана, что сидит перед вами, нет никаких проклятий. И сегодня этот человек – самый счастливый во всем мире!

– Я знаю, что вы никогда… не поступили бы как предатель.

– И все же подозревали меня в этом.

– Простите… меня, – попросила она. – Пожалуйста… простите меня!

Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал – сначала мягкую ладошку, а потом все пальчики один за другим.

– Нам нечего друг другу прощать, – сказал он. – Мы понимаем друг друга. Мы не два разных человека, отныне мы – единое целое.

Когда он произносил последние слова, в глазах его зажегся огонь. Затем, с некоторым усилием, как показалось Леоне, он произнес:

– У вас был долгий день, моя дорогая. Вы должны хорошенько отдохнуть. Такие события, какие мы пережили с вами сегодня, могут отразиться не только на здоровье и самочувствии, но и на мыслях и настроении.

Он поднялся и помог встать Леоне.

– Я непременно приду пожелать вам спокойной ночи, – сказал он низким голосом. – Впереди у нас целая жизнь. Я столько раз смогу сказать вам, как вы прекрасны и как я люблю вас!

Он говорил это, как ей показалось, скорее чтобы убедить самого себя, а не ее. Леона покорно направилась в свою спальню, где ее уже ждала миссис Маккрей.

– Ох, миледи! – растроганно всплеснула руками экономка. – Я еще никогда не видела невесты более красивой, чем вы!

– Спасибо, миссис Маккрей.

– Вот о такой жене для нашего лорда мы и мечтали. Вы сделаете его счастливым, и он уже не будет так одинок, как прежде, с тех пор как умерла его матушка.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы он был счастлив, – сказала Леона, – и вы тоже.

Миссис Маккрей вытерла слезы платком.

– Завтра вечером будут танцы, и все соберутся в большом зале, чтобы поздравить вас, разломить над вашими головами пресную лепешку для мира и благосостояния, а еще они принесут вам подарки.

– Подарки? – удивилась Леона.

– Которые уже давно готовили к этому дню.

– А какие это будут подарки?

– Украшенные резьбой оленьи рога и кости крупного скота, перья из хвоста тетерева и глухаря для лорда.

Миссис Маккрей улыбнулась:

– А для вас, миледи, набор для плетения кружева и вязания, ведь именно этим всегда славились жены Маккарнов.

– Звучит великолепно! – воскликнула Леона.

– И еще молочно-белый жемчуг из реки, – продолжала миссис Маккрей, – и аметисты из горных недр.

– Как замечательно! Чудесные подарки! Я буду с нетерпением их ждать!

Миссис Маккрей явно хотелось рассказать еще, но тут, словно вспомнив, что ей велели, она остановилась:

– Лорд сказал, что сегодня вы будете отдыхать. Мэгги принесет вам горячее питье, чтобы вам хорошо спалось.

– Сегодня я буду спать крепко-крепко.

Миссис Маккрей помогла Леоне снять подвенечный убор. Девушка надела одну из ночных рубашек, что были привезены из Эдинбурга вместе с платьями, причесала волосы и легла в постель.

Миссис Маккрей развела огонь, поставила горячее питье, что принесла Мэгги, рядом с кроватью и задула свечи.

Затем она присела в реверансе и сказала с неподдельной искренностью:

– Благослови вас Господь, ваша светлость. Вы принесли в замок счастье – я уверена в этом!

Снова прослезившись от умиления, экономка вышла из комнаты.

Леона откинулась на подушки. Отблески огня освещали комнату золотистым светом, но тени на стенах не были такими пугающими, как в замке Арднесс.

Дверь открылась, и вошел лорд Стрэткарн.

Он переоделся, и теперь на нем был шелковый халат. Когда он шел к ней через комнату, Леона подумала, что он кажется очень сильным и властным, но она знала: его не надо бояться, ведь муж никогда не сделает ей ничего дурного.

Лорд Стрэткарн улыбнулся ей и сел сбоку на кровать, взяв ее руку в свою.

Они смотрели друг на друга, и глаза Леоны казались очень большими на маленьком личике, а волосы отливали золотом от горящего в камине огня.

– Мы поженились очень поспешно, – сказал лорд Стрэткарн через некоторое время, – потому, любовь моя, что мне хотелось иметь полное право заботиться о вас. Кроме того, было бы совсем неправильно, если бы вы оставались в этом замке, не будучи моей женой.

– Я уже оставалась здесь… раньше.

Она с трудом понимала, о чем он говорит. Прикосновения его рук заставляли ее трепетать, как никогда раньше, и она страстно мечтала, чтобы он поцеловал ее.

– Едва я увидел вас, я понял: вы не такая, как все те женщины, которых я прежде встречал, – сказал он. – Сердце трепетало у меня в груди от того, что вы – рядом.

Он улыбнулся:

– Но поскольку мы не были с вами знакомы, я смог соблюсти все правила приличия. Теперь бы мне это ни за что не удалось!

Леона ждала, что он скажет дальше, и он продолжал:

– И поскольку я люблю вас больше жизни, поскольку я дал клятву не только служить вам, но и защищать вас и заботиться о вас в болезни и в здравии, сегодня я собираюсь дать вам отдохнуть.

Он глубоко вздохнул.

– Впереди у нас целая жизнь, и я еще много раз смогу сказать вам, как вы прекрасны и как сильно я люблю вас!

Последовала тишина. Затем Леона с некоторым колебанием проговорила:

– Но… сегодня… день нашей свадьбы.

– День, который я никогда не забуду, – ответил лорд Стрэткарн. – Мы будем праздновать его каждый год, пока не доживем до золотой свадьбы.

Снова последовала тишина. Леона чувствовала, как его пальцы сжимают ее руку до боли. Наконец он заговорил, но теперь голос его звучал хрипло:

– Когда я впервые увидел вас, я подумал, что никогда не встречал никого прекраснее. Когда вы вышли ко мне в подвенечном наряде, я думал, что прекраснее вас никто никогда не может быть. Сейчас, глядя на вас, я не могу найти слов, чтобы описать вас.

Леона почувствовала, как все ее тело задрожало, отзываясь на желание в его голосе.

Она знала, что он хочет ее. Она знала, что он специально держится так строго – чтобы не поцеловать ее, не прикоснуться к ней.

Внезапно он отпустил ее руки и встал.

– Я должен пожелать вам спокойной ночи, Леона, – сказал он. – Если я вам понадоблюсь, если вам будет страшно или тревожно, я – в соседней комнате. Я услышу, когда вы позовете.

В первый раз Леона заметила, что в ее спальне была еще одна дверь, кроме той, что вела в коридор.

Когда она приехала сюда утром, то была слишком измучена, а перед свадьбой – слишком занята своими мыслями, и даже не заметила, что находилась не в Чертополоховой комнате, где спала прежде.

Она была в другой спальне – большой, роскошной, с украшенным резьбой резным камином.

Окна и кровать были завешены бархатными занавесками розового цвета, а герб Стрэткарнов украшал покрывало.

Теперь она поняла, что находится в комнате, которая по праву принадлежит жене вождя.

Леоне вдруг показалось, что в комнате, навевающей воспоминания о прошлом, витает особая атмосфера любви, преданности и веры.

Какое-то время лорд Стрэткарн стоял, глядя на огонь. Затем медленно направился к двери, которая вела в его спальню.

Он был почти уже в полушаге от двери, когда Леона поспешно произнесла:

– Торквил!

Он остановился и посмотрел на нее, ожидая, что она скажет дальше.

– Я… хочу… кое-что сказать вам.

Он снова повернулся к кровати и стал приближаться, словно против своего желания. Казалось, он ведет себя так, будто боится самого себя.

Леона откинулась на подушки, ее длинные золотистые волосы разметались, глаза казались пронзительно голубыми в свете от камина. Она посмотрела на него.

– Что вы хотите сказать мне, Леона?

– Я хочу… попросить вас… об одной вещи.

Он подошел ближе, но все еще стоял над ней, высокий и суровый. Он мог бы даже ее напугать, но Леона знала: его бояться не надо.

Она была уверена, что он переживает те же волшебные ощущения, что и она.

– Не могли бы вы… подойти… немного ближе?

Он наклонился над ней, и Леона, протянув к нему руки, прошептала:

– Вы… не поцелуете меня… на ночь?

Какое-то мгновение он, казалось, колебался, но Леона обхватила своими руками его шею и потянула его к себе – все ближе и ближе, пока губы их не сомкнулись в поцелуе.

Она знала, что он старался быть нежным, пытался владеть собой, но дамбу прорвало, и все преграды были разрушены.

Он целовал ее страстно, неудержимо, яростно, целовал ее губы, ее глаза, щеки и нежную, теплую шею, целовал до тех пор, пока она не задрожала от возбуждения, которого никогда не испытывала прежде.

– Я люблю вас, о Господи! Как я люблю вас! – бормотал он.

Он продолжал целовать ее снова и снова, до тех пор, пока она не стала отвечать на его поцелуи так же неистово и жадно.

– Я люблю… вас! Я люблю… вас!

– Моя дорогая! Моя бесценная! Моя жена!

Это был крик триумфа, крик воина, завоевателя, который достиг всего, за что он боролся, получил все, о чем мечтал.

Огонь в камине потихоньку стал угасать, и в комнате раздавался только шепот любви и музыка ветра, дующего над озером и поющего вечную славу Шотландии.