Текст книги "Долгожданное чудо"

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Воскресным полднем Таннер позвонил Анне. Он отвез родителей в аэропорт и почувствовал себя восторженно свободным, словно подросток, избавившийся наконец от надзирающего ока.

– Как ты отнесешься к итальянской кухне, дорогая? – спросил он Анну.

– Даже не думай, – запретила она ему. – Посмотри, какой ливень на улице.

– Не расклеимся, детка, – бросил Таннер. – Я на машине. Заеду за тобой в семь. Будь готова. Отказ не принимается.

– Что на тебя нашло? – удивилась она.

Именно таким Анна и полюбила Таннера, именно с таким Таннером когда-то ей было весело, легко, комфортно.

Вскоре Таннер появился на ее пороге. В его волосах блестели крупные капли дождя, на губах играла хулиганская мальчишеская усмешка. Анна невольно улыбнулась в ответ. Таннер смотрел на нее широко распахнутыми глазами, казалось, он вот-вот захохочет заразительно, как только он один и умеет.

– Готова идти?

– Да, – покорно отозвалась она и подалась ему навстречу.

Он легко подхватил ее под руку и задорно спросил:

– Как малыш?

– Не ропщет, – ответила Анна, невесть чему радуясь.

– А как мамочка?

– Тоже неплохо.

Они вышли на улицу. Незадолго до этого дождь прекратился, тучи расступились, в просветах появились холодные зимние звезды. Ночная иллюминация множилась в мокром асфальте, празднично моргали светофоры и сигнальные огни машин. Улица оживленно шумела. Город уже жил предчувствием главного праздника. Приподнятое настроение подпитывало самое себя. Это был добрый вечер.

– Скоро совсем распогодится, вот увидишь. А моей маме ты понравилась! Понятно, глупая?

– Почему это я глупая? – смущенно улыбаясь, спросила Анна.

– Потому что паникерша. Но давай больше ни слова о моих родителях, о работе… Да даже о нашем ребенке помалкивай. Лучше представим, что прежние времена вернулись. Царит лето, светит солнце, закипает кровь, человечество плещется в чувственных наслаждениях…

– О! Великие мечты великого человека! Как долго, по-твоему, может тянуться эта фантазия? Лето закончилось, с ним закончился и наш роман, – напомнила ему Анна.

– Но между первым и последним свиданием было море удовольствия, если ты еще не забыла об этом.

– Я все помню, Таннер, – проговорила она.

– После ужина сходим в дансинг? – спросил ее Таннер.

– Ты, я смотрю, настроен сегодня веселиться.

– Только если милая дама соблаговолит составить мне партию.

– Соблаговолит, – откликнулась Анна.

За ужином они болтали без умолку, шутили, хохотали, поддевали друг друга. А после отправились в ночной клуб, где пробыли хоть и не долго, но к обоюдному удовольствию.

Выходя на улицу в обнимку с Анной, Таннер сообщил:

– Завтра утром у меня ранняя встреча. Я отвезу тебя домой.

– Вечер был замечательный, – благодарно проговорила она.

– Я надеялся встряхнуть тебя. Уж слишком ты приуныла в последнее время. Да и я соскучился по нашим вечерам… – Таннер остановил машину возле ее дома. – Я не буду подниматься, только провожу тебя до подъезда.

Анна понимающе кивнула, и непослушные пряди упали ей на лицо. Таннер провел рукой по ее голове, задержал ладонь на затылке и заглянул Анне в глаза. В них он увидел ожидание.

Поцелуй обжег ее губы.

Они оказались в пустынном холле. До лифта была всего пара шагов, отнявших несколько долгих минут, в течение которых длился их бесконечный поцелуй. Двери лифта открылись, дружелюбно тенькнув, и Анна вошла в кабинку.

Таннер не дал створкам сомкнуться.

– Спокойной ночи, Анна, – прошептал он, насилу оторвавшись от нее.

* * *

Утро понедельника походило на безумство, как если бы весь офис вместе с людьми, стенами и оборудованием охватила лихорадка. Стол Анны был завален неразобранной корреспонденцией, электронный почтовый адрес постоянно сигнализировал о доставке, телефон дребезжал не смолкая. Анна чувствовала себя востребованной, практически незаменимой, тем более что профессионализм и компетентность ее не подводили. И энергии прибавилось.

На телефонном аппарате зажглась кнопка внутреннего соединения. Она подняла трубку.

– Анна Ларкин? – прозвучал незнакомый голос.

– Да, – подтвердила она.

– Это Филипп Макинтайр. Есть несколько моментов, которые я должен с вами обсудить.

– Я вас слушаю, – проговорила Анна, даже не догадываясь, о чем может зайти речь в следующее мгновение.

– Простите, мне кажется, вы не в курсе… Таннер Форсайт ничего вам не сказал?

– По поводу? – спросила Анна.

– Томас Велтнер подал в отставку. Теперь вы подчиняетесь мне.

– Не уверена, что правильно вас понимаю, мистер Макинтайр. Мистер Форсайт сказал, что Томас пробудет на своем посту, по меньшей мере, до середины следующего года. Я цитирую его слова.

– Мистер Форсайт нанял меня. Сегодня мой первый рабочий день на посту директора европейского представительства «Дрисдейл электроникс», – выпалил Филипп Макинтайр. – До переезда в Брюссель я делю кабинет с мистером Хэйзлтоном. Вы не могли бы сейчас ко мне подняться?

– Да, конечно, – тоном скрытой угрозы проговорила Анна, обойденная на финишном повороте возмутительным самозванцем.

Она пребывала в бешенстве. И лишь сознание того, что любой выпад против нового сотрудника ей только повредит, позволило женщине взять себя в руки.

– Мисс Ларкин, проходите, мистер Макинтайр вас ждет, – сказали ей в приемной.

– Присаживайтесь, мисс Ларкин, я Филипп Макинтайр, – представился ей хозяин кабинета. – Я переговорил уже обо всем с Томасом и перееду в Брюссель так скоро, как это станет возможным. Таннер Форсайт сказал, что вы были идеальным кандидатом на эту должность, но поскольку вы уходите в декретный отпуск, он поручил мне возглавить европейское представительство «Дрисдейл электроникс». Такой пост пустовать не может, не так ли, мисс Ларкин?

– Не может, – коротко ответила юна.

– В таком случае приступим к сотрудничеству. Я уже просмотрел отчеты последнего времени. Цифры весьма обнадеживающие. Впереди Рождество, и к концу текущего квартала показатели рискуют зашкалить, – попытался пошутить новый начальник, но Анна Ларкин его веселости не разделяла. – Вас что-то смущает в моем назначении? – спросил Макинтайр, не снеся ее свирепого взгляда.

Анна покачала головой и стремительно покинула кабинет.

Тереза, руководитель отдела кадров и ее подруга, не могла не знать об этих перестановках.

– Эй, что стряслось?! – как ни в чем не бывало воскликнула Тереза, когда Анна рывком распахнула дверь в ее офис.

– Кто такой этот Филипп Макинтайр?! – презрительно возвысила голос она.

– Ах, вот в чем дело! – уразумела Тереза настрой своей коллеги. – Он приступил только сегодня утром. Резюме впечатляющее, впрочем, со мной никто не консультировался, поскольку этот джентльмен – бывший коллега Таннера Форсайта.

– А теперь он новый руководитель европейского представительства. Я только что от него.

– Мне об этом ничего не известно! – возмущенно воскликнула Тереза. – Такие назначения не должны проходить мимо кадрового отдела. Мы пока еще бюрократическая организация, а не семейная лавочка, – негодовала она. – Но это точно?

– Совершенно точно, – заверила ее Анна.

Через несколько секунд она уже была в приемной Таннера Форсайта и вошла к нему, минуя Элли Снодграсс.

Таннер, конечно же, был готов к ее воинственному появлению в любую минуту. Поэтому и встретил намеренно спокойным тоном:

– Я тебя ждал.

– По какому праву ты понизил меня?! – бросила она с порога.

– Я тебя не понижал.

Анна яростно хлопнула дверью и прошипела:

– Я так зла на тебя, что готова закричать. Как ты мог так подло со мной поступить?! Как можно возносить на такой пост человека, который представления не имеет, чем мы тут занимаемся, да еще в ущерб интересам компетентного сотрудника! Это мой пост. Я заслужила его. Ради него я годы жертвовала всем.

– В сложившейся ситуации Филипп будет полезнее на этом посту, чем ты, – холодно проговорил Таннер.

– Ты с самого начала не собирался меня к нему допускать. И вчера, когда ты изображал нормального человека…

– Будь реалисткой, Анна! Ты сама понимаешь, что это невозможно. Только упрямство не позволяет тебе это признать. Если ты не ограничишь свои амбиции хотя бы на некоторое время, пострадает либо дело, либо наш ребенок, либо сама ты не выдержишь такой нагрузки.

– Наверняка мне известно только то, что ты поступил со мной крайне подло.

– Успокойся, Анна. Кипятиться ни к чему, – примирительно произнес Таннер. – Давай не будем путать личную жизнь и бизнес. То, что было между нами вчера, не имеет никакого отношения к тому, что сейчас происходит в этом кабинете.

– Ты проявляешь ко мне неуважение вне зависимости от интерьера. Ты не посчитал нужным обсудить это кадровое решение со мной и выставил меня идиоткой перед своим коллегой.

– Исполнительный директор и не должен отчитываться в своих решениях перед подчиненной, – резко парировал Таннер. – К тому же в последнее время ты руководствуешься в большей степени эмоциями, нежели здравым смыслом. Я не собираюсь тебя в этом винить. Таковы уж издержки беременности, но факт остается фактом.

– То есть ты дисквалифицируешь меня по состоянию здоровья. Ладно… Когда родится ребенок, у меня появится право занять этот пост? – спросила она.

– Время покажет, – уклончиво отозвался босс. – Но я не отказываюсь обсуждать такую возможность. Однако не могу обещать тебе что-либо из того, что сможет иметь место лишь через год-полтора…

– Но еще несколько дней назад ты обещал мне это! – вновь вспыхнула Анна.

– Сделаю все, что смогу, – пресно отозвался Таннер.

Анна уразумела, что требовать от него что-либо еще бесполезно.

Ее разбудил без устали звонивший телефон. Анна нащупала выключатель ночника у прикроватной тумбочки. Вспыхнул приглушенный желтоватый свет, и только тогда она дотянулась до мобильного телефона, издававшего эти навязчивые звуки. На дисплее значилось «Таннер». Он звонил уже в третий раз за вечер. Ей нечего было ему сказать, тем более в столь неприемлемый для телефонных разговоров час. Она отключила мобильник и продолжила спать.

Через некоторое время раздался настойчивый и громкий стук в дверь.

Не дозвонившись до Анны, Таннер связался со своей помощницей Элли Снодграсс с тем, чтобы узнать номер телефона секретарши Анны, Пегги, которую он поднял среди ночи, надеясь узнать, не было ли у ее руководительницы особых планов на этот вечер. Когда сонная Пеги, поразмыслив, сказала, что о планах Анны ей ничего не известно, Таннер Форсайт схватил пиджак и бросился к своему авто, а через несколько минут уже рассекал морозный воздух ночного Сан-Франциско, спеша к Анне.

– Открывай! – барабанил он в дверь. – Открывай немедленно!

Анна пошаркала в мохнатых тапочках по коридору, кутаясь в теплую шаль поверх ночнушки. Открыв дверь, она вопросительно уставилась на ночного гостя.

– Почему не отвечаешь на звонки? Я волновался.

– Легла спать пораньше. Надеялась выспаться. Теперь понимаю, что мне это не удастся, – вяло проговорила она.

Таннер вздохнул с облегчением.

– Не следовало звонить Пегги, – укорила его Анна, когда он поведал ей о том, что сделал. – Незачем моей секретарше знать о наших отношениях.

– Я сказал ей лишь, что не могу дозвониться до тебя, тогда как ты срочно нужна мне по делу, – оправдывался Таннер. – Если бы ты отвечала на мои звонки, в этом не было бы никакой необходимости, – вернул он ей упрек.

– Я не обязана отзываться ночью по первому зову.

– Анна, ты знаешь, что я говорю с тобой не как босс.

– Я перестала понимать, когда ты говоришь и поступаешь как босс, а когда нет… Я даже вникать в эти нюансы отказываюсь. Только знаю, что в любой своей ипостаси ты постоянно предаешь меня. И любую свою ипостась ты используешь в качестве оправдательных мотивов для своей подлости.

– Как же ты не можешь понять, что я специально привлек Филиппа, чтобы ты подчинялась мне не лично, а как бы через посредника. Только так мы сможем наладить наши отношения.

– Отношения не пришлось бы налаживать, если бы ты уважал мои права. Лично я с трудом представляю, как смогу подчиняться человеку, который, невзирая на свой разносторонний опыт, в этом деле знает и умеет значительно меньше меня.

– Ты все время забываешь про такой фактор, как беременность!

– Этот фактор не дает тебе права глумиться над моими чувствами, Таннер. И это ответ на твой вопрос, почему я отказываюсь отвечать на твои звонки во внерабочее время. И я тебя не звала. Так что выметайся отсюда! – потребовала она, энергично протолкнув Таннера назад к выходу, и захлопнула перед его носом дверь.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Во вторник Анна, как повелось в последнее время, закончила свою работу пораньше с тем, чтобы посетить доктора Орсингера. Затем она отправилась поужинать вместе с друзьями. А в среду утром в приемной ее ждала груда приглашений, какие традиционно присылаются к Рождеству, с прилагаемой запиской от Таннера Форсайта: «Выбирай, что больше нравится».

Однако ей не нравилась сама идея выходить в свет с начальником, с отцом своего ребенка, с человеком, от которого она никогда не знает, чего ждать в следующую минуту.

– Мистер Форсайт желает вас видеть, мисс Ларкин, – объявила ей по внутренней связи Элли Снодграсс.

Анна, которая свято блюла принципы субординации, тотчас поднялась к боссу.

– Проходи, садись, – радушно пригласил ее исполнительный директор. – Что скажешь по поводу приглашений?

– У меня много работы, – коротко ответила Анна.

– Я хотел проветриться, устроить приятный вечер, счел, что компаньона лучше, чем ты, не сыскать…

– Мне это не интересно, – вновь коротко отозвалась подчиненная.

– А ты видела приглашение на премьеру? Пьеса недурная, актеры замечательные, – не унимался Таннер.

– Подыщи кого-нибудь другого на роль спутницы, – бесстрастно отказалась Анна.

– Но почему?! – недоуменно воскликнул он.

– Ты сам наставлял меня не смешивать личную жизнь с бизнесом. Пригласи Макинтайра. Вы ведь с ним давние друзья.

– Прекрати, Анна. Почему бы нам не появиться на людях вместе, пока беременность не столь очевидна?

– А, значит, по-твоему, в этом сезоне я более подходящая партия, чем в следующем? Не такая хорошая, как прошлым летом, но все же сносная… Понимаю…

– Не передергивай, – бросил Таннер.

– И не думаю. Просто я отказываюсь быть вечной подсудимой в твоих глазах.

– Прости, что заставил тебя так себя чувствовать. Но ведь праздники же…

Анна вернулась к себе в кабинет. В последние дни она отчетливо ощущала, как растет и развивается ее ребенок, и это отдавалось в ней острой болью. Сейчас эта боль была сильна как никогда. Хотелось немедленно связаться с доктором Орсингером. Впрочем, накануне, во время своего планового осмотра, Анна упоминала об этих болях, и врач заверил ее, что такое случается.

Вспомнив об этом, она решила переждать острый приступ.

Анна прилегла на маленький диванчик и постаралась расслабиться, насколько это было возможно в сложившейся ситуации…

Неделя пролетела незаметно, затем другая.

При случае Анна продолжала выговаривать Таннеру о своем неудовольствии его поступком, он же, в свою очередь, продолжал обосновывать свою правоту.

Позвонила Джинни Ларкин, сообщила, что намерена немедленно познакомить Фрэнка с отцом будущего внука. Анна уговаривала родителей еще немного потерпеть, рассчитывая, что Таннер Форсайт выполнит свое обещание и встретится наконец с ее родителями. Но сколько Анна ни убеждала мать в надежности уговора с Таннером, у самой нее никакой уверенности в этом не было.

– Как ты себя чувствуешь, доченька? – спросила Джинни.

– Я устала, и не все удается, как хотелось бы, оттого и переживания. Но я постоянно бываю в клинике, показываюсь доктору Орсингеру. Он успокаивает меня, уверяя, что все в порядке. Предпочитаю верить ему, нежели собственным дурным ощущениям.

– И правильно, девочка моя. Потерпи еще немного.

– Немного… – усмехнулась Анна, мысленно прикинув, сколько еще осталось терпеть.

И все-таки Анна в очередной раз уступила уговорам Таннера и согласилась посетить с ним одну из предновогодних вечеринок. Они договорились, что он заедет за ней в восемь вечера.

– Я уже собралась, – объявила она ему по мобильному телефону. – Можешь не подниматься. Я спущусь, когда ты подъедешь.

– Рад, что ты уже готова. Но тебе придется пустить меня. Есть разговор… Важный! – акцентировал Таннер.

– По поводу? – поинтересовалась Анна.

– Приеду – скажу.

Анна открыла Таннеру дверь.

Он вошел и почти с порога спросил:

– Как тебе работается с Филиппом?

– Ты действительно хочешь это знать?

– Иначе бы не спрашивал.

– Плохо, – выдала Анна. – Либо мы не сходимся темпераментами, либо он просто не воспринимает меня всерьез, но мне проблематично общаться с ним. Никогда недослушает, перебивает. У нас с Томасом был конкретный план работы, да ты сам его утвердил, Филипп же поставил все с ног на голову. По-моему, он ставит какой-то свой эксперимент, а что будет с европейским представительством после, его уже мало волнует…

– Я знаю Филиппа давно, он высококвалифицированный управленец, – заступился за своего приятеля Таннер.

– Ты спрашивал мое мнение, – напомнила ему Анна.

– Я не сомневаюсь в твоем суждении, более того, должен признать, что Томас звонил сегодня, говорил примерно то же самое. Ему кажется, что Филипп слишком рьяно взялся за реформирование. Я понимаю так, что сначала все же требовалось оценить действующую ситуацию. Поскольку динамика показателей европейского звена демонстрирует эффективность стратегии и тактики освоения иностранных рынков. Поэтому я решил собрать все отзывы. Филипп сейчас на испытательном сроке. Если он не внемлет, придется отказаться от его участия в делах компании.

– Раз уж мы заговорили начистоту, то должна предупредить тебя, что не стану работать с Филиппом, если ты сохранишь за ним этот пост. Он даже усилий не прилагает, чтобы сработаться со мной и моими подчиненными, а это все, должна заметить, куда как ценные сотрудники. И если ты не пересмотришь свои кадровые решения, наживешь серьезные проблемы. Это я тебе говорю не как обиженный карьерист, а как человек, болеющий за процветание «Дрисдейл электроникс», где я столько лет проработала, – эмоционально подытожила Анна.

– Иными словами, ты ставишь мне ультиматум: либо ты, либо Филипп. А вместе вам не ужиться.

– Скажем так, Таннер: суть ты уловил, – удовлетворенно отозвалась она.

– Вообще-то, ультиматумы – это то, чего я стараюсь избегать.

– Странно, а мне казалось, ты только их мне и предъявляешь, – рассмеялась Анна.

– Я рассмотрю ситуацию с Филиппом, – сухо закрыл тему босс.

Канун Рождества застал Анну, как всегда, в заботах. К традиционным предновогодним присовокупились и хлопоты предстоящего материнства.

Анна нарядила пышную елку, поскольку желала, чтобы это Рождество запомнилось ей надолго. Она даже состряпала три коронных блюда своей матери, которыми та традиционно потчевала свою семью.

В три часа позвонил Таннер.

– С наступающим тебя, – проговорил он.

– Счастливого праздника, Таннер, – душевно отозвалась Анна.

– Не надеялся застать тебя дома. Думал, ты у родителей.

– А вот и нет. Если бы я там показалась, они замучили бы меня вопросами о тебе, – откровенно призналась Анна. – А я даже не знаю, что им ответить.

– Работаю…

– Даже в канун Рождества? Это не дело, Таннер.

– Знаю. Как ты себя чувствуешь?

– Очень хорошо! Большую часть времени.

– Знаю, что о таких вещах следует договариваться заранее, но не могла бы ты поужинать со мной сегодня?

– Приезжай. Ужин у меня готов, – охотно поддержала она его идею.

– Когда я могу приехать? – спросил Таннер.

– Да хоть сейчас.

– Жди, скоро буду… – пообещал он.

Заручившись ее согласием, Таннер захватил коробочку, завернутую в пеструю подарочную упаковку, в которой лежал прелестный браслет из золота, купленный Анне на Рождество, в короне которого переливался внушительный бриллиант, и отправился к ней.

У Анны тоже было кое-что припасено для него.

– Дарить будем в порядке очереди или синхронно? – шутливо поинтересовался Таннер, пряча за спиной свой презент.

– Выкладывай, не томи, – потребовала Анна.

– Не слишком ли много волнений из-за одной маленькой коробочки? – поддел он ее.

– Лучше скажи, почему не полетел на праздник к родителям? – спросила Анна, аккуратно разворачивая его подарок.

– Я был дома в прошлом году.

– Но сейчас же Рождество! – воскликнула она.

На что Таннер лишь улыбнулся и пожал плечами.

Стряпня Анны пришлась ему по душе, равно как и количество наготовленных блюд.

– Я не часто готовлю, просто не получается, времени не хватает. Но люблю, и мне кажется, что неплохо это делаю.

– Исключительно, – похвалил Таннер. – Что касается меня, то умею лишь завтрак приготовить да сандвичи.

– Моя мама изумительная повариха. И с фантазией. У нее много собственных рецептов, а традиционные блюда она доводит до совершенства. Благодаря ей, не только я и моя сестра умеем готовить, но и брат тоже.

Таннер выслушал этот эмоциональный монолог и серьезно посмотрел на Анну. Она насторожилась, а он сказал:

– В пятницу я говорил с Филиппом Макинтайром. Не пойму, что с ним. Ведь я знаю его годы. В связке с ним работать не приходилось, но сталкивались часто, и знаю наверняка, что в кризисном управлении равных ему не много. Однако то, что он замыслил с европейским представительством, мне откровенно не нравится.

– Ты правильно сказал, что он специалист в кризисном управлении. У нас случай иной. Департамент работает успешно, европейское представительство обладает достаточной автономией и оптимально организовано. Нам нужно поступательное развитие, а не реформирование.

– Да, он оказался гораздо более узким специалистом, чем я мог предположить.

– Это не умаляет его заслуг, просто у нас он себя вряд ли найдет, это не его поле деятельности.

– Должен признать, что сглупил с его назначением, – подытожил Таннер.

– Все ошибаются, – примиряющее проговорила Анна, убирая посуду со стола.

– Что теперь? – спросил он. – Посмотрим, какое рождественское кино показывают по телевизору?

– Давай, если хочешь, – согласилась с ним Анна.

Показывали простенькую, но милую классическую комедию.

Они уселись на диване. Таннер обнял Анну и с властной напористостью прижимал ее к себе. Она не возражала против этого уютного жеста. Во время одной из рекламных пауз Таннер поцеловал Анну, после чего поймал ее изумленный взгляд.

– Мне понравилось, а тебе? – хитро спросил он.

– Ммм… Я удивлена, – призналась Анна.

– Выходи за меня.

– Что? – переспросила она.

– Выходи за меня, – повторил Таннер.

– Что это ты вдруг придумал? – скептически поинтересовалась она.

– А почему бы и нет? Нам вместе хорошо, у нас столько общего… Скоро появится малыш, а мне бы не хотелось быть воскресным папой, – рационально разложил он все по полочкам.

– Таннер, ты однажды уже заговаривал об этом, тогда я не была ни в чем уверена… В общем, было время подумать, и мой ответ «нет». То, что у двоих рождается ребенок, не приговаривает их друг к другу. Я уверена, мы еще сможем с тобой договориться.

– Но брак стал бы идеальным решением нашей проблемы. Почему ты не хочешь все упростить?

– Однажды я уже была на пути к алтарю. Тогда я любила и готова была связать свою жизнь со своим возлюбленным. Но этого ему оказалось недостаточно. Я не подходила ему потому, что не могла иметь детей. Если сейчас мы поженимся лишь по той единственной причине, что у нас будет ребенок, это станет какой-то насмешкой.

– Я понимаю так, что те раны еще свежи. Но зря ты думаешь, Анна, будто я предлагаю тебе выйти за меня замуж по единственной этой причине. Отнюдь. Просто теперь настал самый подходящий момент.

– Не уговаривай меня, Таннер, – тихо проговорила Анна.

На что Таннер поднялся с дивана со словами:

– Уже поздно, я, пожалуй, пойду.

– Не уходи только из-за того, что я ответила отказом.

– Но ты не хочешь, чтобы я тебя уговаривал. Не буду. Никогда не навязывался. Поэтому-то мне лучше уйти, – сухо сказал он.

– Поверь, Таннер, у меня не было намерения тебя обидеть, – извиняющимся тоном произнесла Анна. Таннер направился к выходу, Анна пошла за ним и взяла за руку перед самой дверью. – Признайся, что делаешь все это только из-за ребенка. Не лукавь со мной и не обманывай себя, – проникновенно проговорила она.

– Однажды я уже женился из-за ребенка. И знаю, что это такое, – глухо проговорил Таннер.

– Мне очень жаль, – отозвалась Анна.

– Спасибо за книгу. Я пойду, – сказал он, сжимая в руке ее рождественский подарок.

– А тебе спасибо за браслет. Он очень красивый, – тихо поблагодарила она.

Таннер вышел на лестничную площадку и повернулся к Анне. Она смущенно улыбнулась. Поцелуя не получилось. Таннер коротко кивнул в знак прощания и зашагал вниз по лестнице.

Анна заперла за ним дверь.

– Ну, молодец! – пробормотала она себе под нос, покачав головой, и повторила: – Просто ужас, какая молодец!