Текст книги "Долгожданное чудо"

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Так что сказал доктор? – прозвучал в телефонной трубке голос нового руководителя несколько часов спустя.

Анна сжала трубку в руке и, вздохнув, откинулась на подушки.

– Сказал то, что я и ожидала от него услышать. Много горячего питья, покой, противовоспалительные и общеукрепляющие препараты, – отчиталась она перед боссом. – Это же банальная простуда.

– Я редко простываю, – заметил Таннер.

– Везет, – отозвалась женщина.

– Он точно осмотрел тебя? – усомнился начальник.

– Я разговаривала с ним по телефону и описала симптомы. Мы договорились, что я приду к нему на осмотр завтра утром, часов в девять, чтобы не просиживать у него в приемной, – честно призналась больная.

– У тебя есть все, что он порекомендовал?

– Было где-то. Найду. Сейчас я отдыхаю.

– А ужин у тебя есть? – осведомился Таннер.

– Суп согрею или закажу что-нибудь. Я еще не думала об ужине. Аппетита нет, – сказала Анна.

– Ты должна хорошо питаться. Я привезу что-нибудь.

– Прошу тебя, Таннер, не нужно из-за этого сходить с ума. Тем более что тебе не следует появляться здесь.

– Почему это? – искренне удивился он.

– Потому что ты мой босс, а я твоя подчиненная.

– Мы оба знаем, что это не свидание, Анна. И именно потому, что я твой босс, мне нужно убедиться, что с подчиненной все в порядке.

– Эти личные отношения ни к чему хорошему не приведут.

– Может, у меня и есть к тебе личное отношение, но это вполне объяснимо. Не каждый день в моем кабинете сотрудники корчатся от боли. Ты сама все усложняешь, – шутя, обвинил он Анну.

– Не усложняю, – упрямо возразила она. – Не хлопочи излишне.

– Я только ужин завезу.

– Ладно, – смирилась она, – Но учти, я не в состоянии развлекать гостей.

– А это и не требуется, – усмехнулся в ответ Форсайт. – Просто поужинаем вместе… Значит, у тебя есть суп, а я привезу что-нибудь овощное и мясное.

– Вкусы не изменились, – заметила Анна. – Отлично, тогда до ужина.

– Я освобожусь через полчаса, – объявил Таннер и попрощался со своей новой подчиненной.

Анна положила трубку и зарылась поглубже под одеяло.

Но через секунду вскочила, осмыслив услышанное. Он очень скоро отправится в путь, а она в таком замурзанном состоянии.

Анна метнулась в ванную комнату, постояла под теплым душевым потоком, переоделась, заправила постель, оперативно укротила безумные кудри посредством расчески и заколки, почистила зубы, прополоскала рот, посмотрела на свое болезненное бледное лицо с покрасневшим носом и недовольно поморщилась. Использовать косметику не хотелось. Но ничего другого не оставалось. Пришлось слегка подкорректировать опухшие черты лица.

Затем она устремилась в гостиную. Проверила, готова ли та к приему посетителя.

После прошла на кухню, поставила кипятиться чайник. И, внезапно почувствовав приступ жара, присела на стул передохнуть.

Она не одобряла идею Таннера проведать ее. Но приходилось смириться и держать себя в руках, невзирая ни на что. На кону стояло брюссельское назначение, о котором она не забывала ни на минуту.

Когда раздался дверной звонок, чай уже был заварен. Анна неторопливо направилась открывать дверь.

Таннер вошел в квартиру, коротко кивнув хозяйке, отнес ношу на кухню, небрежно сбросив в прихожей промокший пиджак. Запах супа с пряностями наполнял квартиру.

– Спасибо за заботу, – поблагодарила Анна, накрывая на стол.

– Проголодался, – признался гость.

– Садись за стол, – пригласила она его. – К сожалению, мои вкусовые рецепторы служат мне сегодня не лучшим образом.

– Это то же, что я брал всегда… ну, прежде, – смущенно уточнил Таннер.

– Я тебя поняла, – усмехнувшись, отозвалась женщина, – и не смотри на меня так. Все нормально. Без обид.

– Привет, Мици! – воскликнул он, завидев появившуюся из спальни сонную, потягивающуюся на ходу кошку.

Мици повернула на голос голову, озадаченно посмотрела на Таннера и изменила направление движения. Она подошла к столу, за которым устроились хозяйка и ее гость, и, предварительно обнюхав штанины его брюк, провела по ним мордочкой и ушами.

– Признала? – спросил ее мужчина.

– Мици, не приставай, – строго сказала Анна и указала кошке на свои колени.

Мици послушно запрыгнула и принялась вылизываться. Приправленная пряностями и специями человеческая пища аппетита в ней не возбуждала.

– Я чувствую, что должен с тобой объясниться, – прямо проговорил Таннер, вытирая бумажной салфеткой рот.

– Не должен, – произнесла Анна. – Я все уже поняла этим утром. И потом, днем мы все подытожили. Эта тема мне кажется исчерпанной, – бесстрастно заверила она его.

Таннер, задумавшись, вздохнул.

– Мы оба проявляем просто какие-то чудеса выдержки и сознательности. Уверен, что и впредь никто и никогда не заподозрит, что между нами что-то было. Настолько хорошо мы будем сдерживать себя.

– Тогда что тебя волнует? – спросила Анна.

– Не думаю, что нам обоим при этом будет хорошо и комфортно общаться друг с другом, да и просто жить, помня об этой ситуации. Все-таки, невзирая на твои заверения, вопрос остается открытым. Факт остается фактом: я в одностороннем порядке прекратил общаться с тобой. Ты должна четко сознавать, что такое решение далось мне не легко. Мне было очень приятно с тобой, однако…

Анна предпочла бы не прояснять все до такой степени. Это его «однако» и последовавшая многозначительная пауза показались ей оскорбительными. Она уже пережила расставание и хотела верить, что забыла те чувства, что посещали ее еще недавно всякий раз, стоило вспомнить о незадавшемся коротком приключении с Таннером Форсайтом.

– Хорошо, – насупившись, сказала она, когда он договорил. – Теперь мы точно все прояснили?

– Я скучал… Мы сейчас в неформальной обстановке. Тебе не нужно сдерживаться. Говори все, что думаешь. Я ведь ранил тебя, – взволнованно проговорил Таннер.

Мици, которая редко становилась свидетельницей накала страстей, насторожилась и неодобрительно посмотрела на гостя.

– В сущности ничего неожиданного не произошло, оттого и переживания были не бог весть какие. Да, я скучала без общения. Но с наступлением осени у меня на него и времени-то не оставалось, так что и жалеть не пришлось. По большей части я занята работой. Сам знаешь, какой у нас сейчас период. В свободное время бываю в спортзале или хожу куда-нибудь с друзьями… Ты из-за меня перестал посещать спортклуб? – прямо спросила Анна.

– Откровенно говоря, да. Но теперь, когда членство в этом клубе становится моей привилегией как сотрудника «Дрисдейл электроникс», я, если ты не возражаешь, возобновлю его посещение.

– Я не возражаю, – небрежно отозвалась Анна.

– У тебя есть сейчас кто-нибудь? – осведомился Таннер.

– Тебя это не касается, – сухо бросила она.

– Ой, кажется, я влез на запретную территорию, – отшутился гость.

– Вот именно, – вполне серьезно подтвердила Анна. – Я очень благодарна тебе, что ты сегодня так опекаешь меня. Но, считаю, правильнее будет ограничить наши контакты служебными надобностями во избежание возможных осложнений.

– Значит, ты отправишься к врачу завтра утром? – спросил Таннер, смущенный ее отповедью.

– Да, босс, – ответила Анна, и Таннер широко улыбнулся.

– Не смей появляться в офисе, пока окончательно не поправишься, – шутливо пригрозил он, поднимаясь из-за стола.

Мици вскочила вслед за ним и устремилась в прихожую, понимая, что грядет момент проводов.

– Обещай позвонить мне завтра и рассказать, какой диагноз поставил доктор.

– Думаешь, успел подхватить заразу? – спросила Анна, тоже направившись в прихожую.

– Может, подхвачу… если повезет, – хитро проговорил Таннер, когда расстояние между ними сократилось поцелуем, напомнившим им обоим о былом.

Таннер Форсайт вышел из ее подъезда на улицу. Дождь продолжал лить как из ведра. В течение всего дня он не прекращался ни на минуту.

Таннеру пришлось пройти почти два квартала до того места, где он сумел припарковать свою машину. Он шел быстро, его приподнятое настроение не мог омрачить даже ливень.

Словно тяжкий груз вины и недовольства собой упал с его души. Не то чтобы он купил себе спокойствие и уверенность этим покровительственным благодеянием в адрес своей подчиненной. И все же ему это было необходимо.

Их объединяли хоть и недолгие, но счастливые взаимоотношения.

Большинство женщин, с которыми Таннеру приходилось тесно общаться, словно реализовывали некую универсальную программу. На первом этапе это были невинные свидания, на втором – страстные поцелуи, смелые ласки и, наконец, секс. Затем женщины стремились с ним съехаться и, достигнув или же не достигнув этого, в качестве очередной стадии начинали форсировать маячивший в их воображении брак.

С Анной с самого начала все было легко и непринужденно. Они просто проводили вместе время как придется. И когда вышло так, что они переспали, наутро не встало никакого вопроса. Она была взрослой цельной женщиной, значительно взрослее и цельнее всех, с кем Таннеру приходилось иметь дело до нее. И это многое упрощало. Оттого и расставаться с ней не хотелось, однако пришлось.

Хотя Анна и объяснила эту свою сдержанную позицию предстоящим отъездом в Европу, но Таннер предпочел думать, что просто Анна такая, какая она ему казалась с самого начала, и другой быть не может.

Форсайт сел в машину и включил двигатель, затем осторожно выехал со стоянки и направился к себе домой.

На переднем пассажирском сиденье лежали папки, которые исполнительный директор решил взять с собой, чтобы еще раз обстоятельно просмотреть их в спокойной обстановке. Среди этих папок лежал также и проект, разрабатываемый Анной и Томасом, по развитию рынков сбыта продукции «Дрисдейл электроникс» на территории Соединенного Королевства.

Таннер признавался себе, что новая должность для него – серьезное испытание. Откровенно говоря, еще этим утром перед первой встречей с сотрудниками он нервничал. Но Аллен Тейлор представил его таким образом, что подчиненные преисполнились доверием к новому человеку. Несмотря на некоторую отсталость управленческих методов мистера Тейлора, служащие уважали своего прежнего руководителя. Таннер понял это. Теперь следовало продолжить развитие уже имеющейся линии взаимоотношений между правлением компании, им и его подчиненными, проводя постепенное реформирование хозяйственной части, избегая покушения на устои.

Прежде чем официально приступить к выполнению новых обязанностей, Таннер провел не одну встречу с Алленом Тейлором и обсудил с ним не только текущее положение дел компании, но и каждого из ключевых сотрудников. Прежний исполнительный директор обстоятельно охарактеризовал ему своих подчиненных, отметил их сильные и слабые стороны, оговорил их потенциал, отметил амбиции. Об Анне Ларкин он был высокого мнения, что и дал понять Таннеру. Тем более что на сегодняшний день развитие европейских рынков сбыта числилось в списке приоритетных задач «Дрисдейл электроникс». Поэтому с Анной ему придется контактировать постоянно и не только по поводу развития рынка Великобритании.

И без отзывов Аллена Тейлора можно было разобраться, насколько Анна предана интересам компании, продукцию которой активно продвигает на рынки европейских стран. Она и сама дала это понять, открыто связывая свое будущее с переводом в брюссельский офис.

Своей неагрессивной целеустремленностью эта женщина сильно отличалась от всех прежних пассий Таннера Форсайта, и, думая об этом, он в очередной раз пожалел, что является ее боссом и не имеет морального права злоупотребить этим.

Обычно оставленных женщин он забывал быстро. Иное дело теперь.

Таннер сам не понял, как так вышло, что он поцеловал ее на прощание. Наверное, в глубине души ему этого очень хотелось.

Но следовало обуздать свои порывы.

Анна сидела в приемной доктора Орсингера. За ночь ее состояние не улучшилось, да и поспать как следует не удалось. Неясные тревоги не позволяли забыться сном.

Назначение Таннера Форсайта, визит Таннера Форсайта, поцелуй Таннера Форсайта… Все это по отдельности, а уж тем более вместе, выбило ее из колеи.

До вчерашнего дня она бредила Брюсселем. И все шло своим чередом.

Но только до вчерашнего дня…

– Мисс Ларкин, – тихо позвала ее медсестра.

Анна встала.

Медсестра проводила посетительницу в просмотровый кабинет, измерила ей давление.

– Вы хорошо отдыхаете? – озабоченно спросила девушка, комментируя не лучшие показатели. – Вам следует высыпаться.

– Вообще, у меня крепкое здоровье. Просто время напряженное выдалось, да еще, к несчастью, в ливень промокла.

– Сейчас придет доктор Орсингер и осмотрит вас. Посидите здесь пару минут.

Анне нравилось встречаться с доктором Орсингером.

Это был добродушный и остроумный человек, старомодный, обстоятельный, с огромным врачебным опытом. Общение с ним всегда доставляло ей огромное удовольствие. Как пациент Анна доверяла ему, как человек – уважала и высоко ценила его доброе отношение.

Войдя в просмотровый кабинет, доктор Орсингер первым делом сосредоточенно выслушал жалобы пациентки, затем провел доскональный осмотр, сделал пометки в карте. Несколько раз он переспросил ее относительно вчерашних и сегодняшних утренних недомоганиях и о сильном спазме накануне.

– Это очень серьезно? – испуганно спросила его Анна.

– Как сказать, – неопределенно отозвался доктор, пожав плечами. – Все зависит от того, как вы сами на это посмотрите. Для одних беременность подобна мировой катастрофе, для других же это благословение свыше, для третьих – приятный сюрприз.

– Доктор Орсингер, но вы сами знаете, что я не могу иметь детей, – озадаченно проговорила Анна.

Неожиданно для самой себя она приняла эту новость. Всякий раз, когда ее младшая сестра Бекки или кто-то из подруг объявляли, что ждут ребенка, она радовалась и поздравляла, в то время как все внутри сжималось от безутешной боли, поскольку из авторитетных уст доктора Орсингера, а также множества других профильных врачей, у которых ей доводилось обследоваться и консультироваться, она слышала единственное солидарное мнение, что детей у нее быть не может, так распорядилась судьба.

– Анна, не стану обнадеживать вас заранее. Но ведь и доктора ошибаются.

– Но вы знаете, у скольких докторов я была. Все говорили одно и то же…

– Милая моя, человеческий организм – загадка. Доктора основывают свой вывод на объективных данных медицинских исследований. Мы не читаем тайных знаков жизни. Можно лишь предположить, что ваш организм претерпел некие изменения, в результате которых беременность стала возможной. Видимо, организм сумел сделать то, чего не удалось специалистам. Что конкретно произошло, нам и предстоит выяснить. Мы проведем все требующиеся тесты и перепроверим результаты, если возникнут сомнения, – заметив ее смятение, произнес врач.

Анна сдала все необходимые анализы, получила свои назначения, чтобы без вреда для предполагаемого плода избавиться от простуды, и отправилась домой.

Годами Анна пыталась уразуметь тот факт, что она не такая, как прочие женщины, которые беременеют и рожают, затем беременеют вновь и рожают столько раз, сколько пожелают. Она была у всех возможных врачей, лечилась, после чего вновь получала негативный ответ специалистов. Анна не позволяла себе отчаиваться, ведь люди живут и без детей, находят себе дело по душе, полностью отдаются ему. Именно таким спасением стала для нее работа.

Анна Ларкин была влюблена в колледже, и однокурсник, Джейсон Доналдс, даже просил ее выйти за него замуж. Она ответила согласием. Джейсон представлялся ей отличным кандидатом в мужья, однако со свадьбой они не спешили. Тогда Анна уже знала о своем бесплодии, ставшей результатом несчастного случая. Когда же об этом стало известно Джейсону, тот расторг помолвку, не желая принять подобную бесперспективность.

По окончании колледжа Анна сконцентрировалась на карьере, не завязывая длительных отношений. Родители побуждали ее быть более открытой, внушая дочери, что и бездетные пары бывают счастливы вместе, но только Анна не понимала, для чего ей такой неполноценный брак.

Конечно, усыновление было альтернативным решением ее проблемы, и Анна для себя его не исключала окончательно, хотя внутренне сознавала, что это не более чем отговорка.

Неудача с Джейсоном подействовала на нее сильнее, чем она готова была признать. Анна искренне любила его и хотела стать ему хорошей женой, он же заставил ее чувствовать себя недостойной его любви, ущербной, отверженной.

Она долго приходила в себя и до сих пор мысленно иронизировала над той унизительной ситуацией.

– Привет. Меня зовут Анна. Я не могу иметь детей. Зная это, будешь ты со мной встречаться? – так она должна была представляться претендентам на ее внимание? Абсурд.

Джейсон не имел права ставить ей это в упрек.

Умом Анна все понимала, но сердце страшилось вновь испытать такой подлый удар.

И теперь, по прошествии лет, когда для нее текла иная жизнь, в которой Анна больше не стремилась к женскому счастью, не имея на то оснований, она не понимала, рада ли представившейся возможности или же просто боится понадеяться понапрасну…

Конечно, отцом ребенка, если она и впрямь беременна, мог быть только Таннер Форсайт.

И как же он отнесется к этакой новости? Гадать не приходилось, чтобы понять: Таннер Форсайт будет вне себя. Не те у них отношения, чтобы заводить общих детей, тем более теперь, после его назначения.

Доктор Орсингер провел повторные анализы и пригласил Анну на консультацию. Взволнованная, она явилась без промедления. Ничего подобного в жизни ей не доводилось переживать.

Она смиренно села напротив и стала слушать.

Врач сразу начал с того, как следует женщине заботиться о себе в период беременности, какие могут появиться сложности, какие опасности, чего следует избегать, к чему стремиться. Все это он рассказывал ей, осознавая, в каком состоянии пребывает его пациентка.

А пациентка была шокирована.

Он особо оговорился, что ее уже неюный возраст – серьезный фактор риска, а давешние дисфункции тоже являются причиной осложнений. Он не пугал ее, он готовил. Анна слушала его внимательно. Сердце трепетало в груди. Фактически она уже была матерью.

От врача Анна вернулась домой и первое, что сделала, – набрала телефонный номер родителей.

– Мама, я хочу, чтобы ты присела, но не пугайся. Ничего страшного не произошло, – проговорила она и впервые за все это время сумела выразить свое отношение к случившемуся: – Новость радостная.

Джинни Ларкин выслушала дочь, не перебивая, но когда та сделала многозначительную паузу, мать засыпала ее вопросами и предположениями.

– Ничего такого, – отозвалась Анна и рассмеялась, уже не в состоянии скрывать своего восторга, а отсмеявшись, призналась: – Я беременна, мама.

– Как?! Как такое могло случиться?! – воскликнула обрадованная не меньше ее мать.

– Не знаю, – смущенно отозвалась Анна. – Чудо, наверное. Да, это чудо, не иначе. А что же еще? Я сама еще не в состоянии это уразуметь. Я только что от доктора. По моей просьбе он провел повторные тесты. Теперь я уверена на все сто. У меня будет ребенок! После всех этих лет! Можешь ты себе такое представить, мама?!

– Ты заслужила это счастье, доченька, – нежно проговорила мать. – Моя девочка беременна. Это действительно великое чудо! – признала Джинни Ларкин. – А кто отец? – неожиданно справилась она.

Анна на миг опешила, но тотчас нашлась и ответила:

– Мой добрый друг. Поверь, он хороший человек. Но пока он ничего не знает.

– Ты нам о нем ничего не рассказывала. Давно ты его знаешь?

– Познакомилась прошедшим летом…

– Познакомишь нас? – спросила мать.

– Вряд ли это получится. Он получил перевод и переехал. Я даже не созваниваюсь с ним, – виртуозно солгала Анна. – Я ведь не могла знать, что забеременею.

– Ты обязана все ему рассказать. У ребенка должен быть отец, – наставительно проговорила мать. – Если он действительно хороший человек, как ты о нем отзываешься, то обязан жениться на тебе.

– Мама, не все бывает, как нам того хочется, – сухо отчеканила дочь. – Мне скоро сорок, я самостоятельная женщина. Когда я встречалась с тем человеком, о браке и детях не шло речи. Я не могу ставить его перед такой дилеммой, зная, что у него своя жизнь, свои планы, с моими не согласующиеся. И не собираюсь создавать семью с человеком, который пойдет на это, руководствуясь одним только чувством долга. От добра добра не ищут. Довольно того, что мне удалось забеременеть.

– Ты, конечно, права, милая… – вяло согласилась Джинни. – А что теперь будет с твоими планами?

– Ребенок не помеха, – решительно произнесла Анна.

– Но как же ты будешь в чужой стране, за много тысяч миль от своей семьи? Мы даже не будем иметь возможности о тебе позаботиться!

– Мамочка, нельзя задавать такие сложные вопросы человеку, который пытается радоваться. Я только от доктора и все еще не способна постигнуть, что такое стало возможным. Не могу я ответить на твой вопрос. Я должна все обдумать, и у меня для этого есть еще время.

– Прости, девочка моя. Приезжай домой на выходные.

– Я постараюсь, мама, – с готовностью ответила Анна, которой как никогда хотелось обнять родителей, брата, сестру.

– Скажи, как ты себя чувствуешь? Сколько месяцев? Когда мы сможем узнать, девочка это или мальчик? Не дождусь выходных, родная… Я так счастлива. Подожди, не клади трубку, я обрадую отца, – всполошилась Джинни.

– Мама…

– Не могу я скрывать такое от папы.

– Мама, прошу тебя. Я хочу сама ему об этом сказать. Ведь такое может больше не повториться. Обещай ничего ему не говорить до моего приезда, – попросила Анна.

– Хорошо. Не скажу. Мы ждем тебя, дорогая.

* * *

Уставшая от эмоций, Анна медленно опустилась в кресло и положила руку на живот.

– Привет, кроха. Как я рада, что ты у меня есть.

Она плавно поднялась, дошла до постели и осторожно легла на нее. И крепко уснула, едва успев положить голову на подушку. Она спала с улыбкой на лице.