Текст книги "Солнце для Джона Рейна"

15

На заре Сибуйя похожа на отходящего от похмелья великана. Ночное веселье еще не утихло, беззаботный смех гулким эхом раздается на безлюдных улицах. Пьяные крики любителей караоке, елейные голоса зазывал, шепот любовников с каждой минутой все тише. Их тени еще не исчезли, будто призраки, они не верят в наступление утра, желая, чтобы ночь продолжалась бесконечно.

В компании этих призраков я шел по узкой улочке, параллельной Мейдзи-дори, которая соединяет Сибуйю с Аоямой. Я поднялся в несусветную рань, стараясь двигаться бесшумно, чтобы не разбудить Мидори. И все-таки она проснулась.

Диск я решился отнести в Акихабару – электронную Мекку Токио. Там столько интернет-кафе, компьютерных магазинов, что на меня никто не обратил внимания. Только результат был нулевой: вся информация зашифрована.

Так, без Гарри не обойтись. Тем хуже для меня: судя но рассказам Булфинча, на диске информация о специалистах по «естественным» смертям. А вдруг там и моя фамилия?

Гарри я позвонил из телефона-автомата в Ногизаке. Судя по голосу, парень спал, но, стоило упомянуть строительные работы в Какагидзидомае, тут же оживился. Строительные работы – наш условный сигнал, означающий, что я прошу о срочной встрече. Сегодня я вызвал его в небольшую кофейню «Дутор» на Имоарай-дори. Это совсем рядом с его квартирой, так что Гарри доберется туда в два счета.

Когда минут через двадцать я прибыл в кофейню, мой помощник ждал за одним из столиков в конце зала. Волосы спутанные, лицо бледное, в руках утренняя газета.

– Прости, что разбудил, – сказал я, присаживаясь напротив.

Гарри покачал головой.

– Что с лицом?

– Тот, кто это сделал, выглядит еще хуже. Давай позавтракаем!

– Я выпью кофе.

– А как насчет яичницы с беконом?

– Спасибо, только кофе.

– Похоже, у тебя была бурная ночь, – сострил я, представляя, что это может значить для Гарри.

– Слушай, хватит пугать. Раз ты упомянул строительство, значит, случилось что-то важное.

– Иначе ты бы не поднялся с постели!

Заказав яичницу и кофе, я рассказал Гарри обо всем, что случилось за последние дни: о встрече с Мидори, засаде в моей квартире, разговоре с Булфинчем и, наконец, о диске. Умолчал только о событиях предыдущей ночи, упомянув лишь, что мы остановились в лав-отеле.

Читая в сонных глазах искреннюю тревогу и участие, я понял, что доверяю Гарри. И не просто потому, что он фактически не в состоянии мне навредить, а потому, что этот парень стоит моего доверия. А еще потому, что мне хочется ему верить.

– Ума не приложу, как расшифровать файлы, – сетовал я. – Ты бы мог мне помочь, но для этого придется совершить небольшой экскурс в мое прошлое. Всплывет много грязи. Если не хочешь пачкаться, скажи, я пойму...

Парень порозовел, и я понял, как много значит для него моя откровенность.

– Все в порядке, – твердо сказал он, и я рассказал ему о Хольцере, Бенни и явном участии ЦРУ во всей этой истории.

– Жаль, не знал раньше, – вздохнул Гарри, – помог бы чем-нибудь...

– А разве ты не помогаешь? – пожал плечами я. – И чем меньше тебе известно, тем безопаснее для нас обоих.

– Ты рассуждаешь как агент ЦРУ!

– Ну, ты загнул!

– Ничуть! Я ведь работал в Форт-Миде! Только агенты спецслужб превращают паранойю в предмет гордости! С какой стати мне тебе вредить?!

– Не кипятись, парень! Дело в элементарной осторожности!

– Ты спас мне жизнь! Разве можно о таком забыть?

– И не такое случается!

– Только не со мной! А ты не подумал, насколько я тебе доверяю, раз позволил обо всем рассказать и тем самым стал потенциальной мишенью для твоих врагов? Я же знаю, в какие игры ты играешь...

– Вряд ли...

Гарри долго молчал.

– Я достаточно долго хранил твои секреты и собираюсь хранить и дальше! Разве это ни о чем не говорит?

«Никогда не зарекайся, парень!»

– Разве это ни о чем не говорит? – повторил Гарри.

– Конечно, говорит! – сдался я. – А теперь ближе к делу! Начнем с Хольцера.

– Расскажи, как ты с ним познакомился.

– Хорошо, но сначала поем.

– Неужели все так плохо?

Я пожал плечами.

– Познакомились мы во Вьетнаме. Он уже тогда был агентом ЦРУ, приставленным к диверсионным группам. Смелый парень, ничего не скажешь. В штабе не отсиживался, не то что некоторые. Сначала он мне даже понравился, а потом я понял, что это карьерист до мозга костей. В первый раз мы сцепились после операции армии Республики Вьетнам, то есть южновьетнамцев, в Третьем военном секторе. Положившись на данные Хольцера, южане обстреляли из миномета предполагаемую базу вьетконговцев в Тай-Нинх. Занимаясь подсчетом тел, мы фактически проверяли надежность хольцеровского информатора.

Южане так старались, что сровняли базу с землей. Все без исключения тела оказались изуродованными, а оружия мы не нашли. Вот я и сказал Хольцеру, что на Вьетконг не похоже. А он мне: «О чем ты? Это же Тай-Нинх, здесь все вьетконговцы». «Да ладно тебе, – говорю я. – Оружия нет, твой источник тебя надул». Хольцер встал надыбы: мол, как надул, если уничтожены двадцать вьетконговцев! Представляешь, он каждую оторванную ногу считал за целое тело!

Вернувшись на базу, он составил отчет и попросил меня подписать. А я говорю: «Засунь свой отчет в задницу». При этом присутствовали несколько офицеров. Не думаю, что они нас слышали, но и немая сцена выглядела достаточно красноречиво. В конце концов я сбил Хольцера с ног. Думаю, именно этого он и добивался. Обычно на подобные инциденты никто не обращает внимания, однако в то время за взаимодействием спецслужб в юго-восточном регионе пристально следили. Вот Хольцер и сумел извлечь из случившегося пользу. По его версии, получалось так, что я не подписал отчет из-за личной неприязни. До сих пор гадаю, сколько операций было проведено по данным, полученным из его «сверхнадежного» источника.

Впоследствии Хольцер создал мне кучу проблем. Он из тех парней, что умеют подлизываться к нужным людям. Когда после вьетнамской кампании надо мной сгустились тучи, я знал, чьих это рук дело, хотя ни каких доказательств не было.

– Ты никогда не рассказывал, как жил после войны, – заметил Гарри. – Так ты из-за Хольцера уехал из Штатов?

– Отчасти, – коротко ответил я, и мой помощник понял, что эта тема закрыта.

– А как насчет Бенни?

– Знаю только то, что он связан с ЛДП. Вроде мальчика на посылках, хотя посылки очень важные. А теперь выходит, что параллельно он шпионил на ЦРУ. Настоящий крот, прорывший туннель под океаном!

Слово «крот» прозвучало как ругательство, хотя ничего удивительного здесь нет.

Один такой «крот» целых шесть лет срывал операции диверсионных групп в Лаосе, Камбодже и Северном Вьетнаме. Команды прибывали на место – и через пять минут попадали в окружение вьетконговцев. Пару раз ребята подрывались на противопехотных минах. При этом аналогичные операции проходили успешно, значит, у «крота» был ограниченный доступ к данным. Думаю, если бы занимающаяся расследованием комиссия как следует поработала с датами, список подозреваемых был бы намного короче.

Но командование силами США во Вьетнаме отказывалось проводить расследование из-за сложности «партнерских отношений». Другими словами, они боялись оскорбить правительство Южного Вьетнама предположениями, что, возможно, один из их чиновников продался коммунистам. Хуже того, нам приказали продолжать обмен информацией с вьетнамскими коллегами. Мы пытались обойти приказ, передавая ложные координаты; командование обо всем узнало, и разгорелся скандал.

В 1972 году с поличным был пойман капрал южной армии, поставлявший данные северянам, но никто не верил, что один несчастный капрал мог наделать столько бед. Настоящего «крота» так и не нашли.

Достав сотовые Бенни и кендоиста, я передал их Гарри.

– Для начала сделай две вещи. Во-первых, проверь номера, на которые звонили. Чем больше, тем лучше. Наверняка память позволяет. – Я показал, который из двух телефонов Бенни, а который крепыша из Боейчо Боэйкёку. – Посмотри, какие номера запрограммированы на быстрый набор, и попробуй узнать, кому они принадлежат. Нужно выяснить, с кем разговаривали эти парни и насколько они связаны с ЦРУ.

– Нет проблем. Думаю, к концу дня смогу что-нибудь сообщить.

– Отлично, а теперь второе. – Я положил на стол конверт с диском. – Вот из-за чего вся заварушка. Булфинч сказал, что здесь доказательства фактов коррупции в ЛДП и министерстве строительства. Якобы все настолько серьезно, что огласка может повлечь за собой отставку правительства.

Гарри поднял диск и посмотрел на свет.

– Зачем такую серьезную информацию закачали на диск?

– То же самое я хотел спросить у тебя.

– Не знаю. Любые данные гораздо проще переслать по электронной почте. Возможно, файл защищен от копирования. Надо проверить. – Гарри спрятал диск в карман куртки.

– Может, этим Кавамура себя и выдал?

– О чем ты?

– Могли в министерстве или ЛДП узнать, что он скачал файлы на диск?

– Вполне. Некоторые программы уведомляют администратора о создании резервных копий.

– А еще все данные зашифрованы: файл толком не грузится. Неужели шифровкой занимался Кавамура?

– Не думаю. Скорее всего он не имел доступа к этим данным. Зашифровал их тот, кто создал файл.

Вполне правдоподобно. С другой стороны, Бенни заказал мне Кавамуру почти месяц назад. Выходит, они и раньше знали о его контактах с Булфинчем. Прослушивали телефоны?

– Ладно, – сказал я, – если что узнаешь, сообщи. Встретимся здесь же, просто назначишь удобное время. Условный сигнал прежний.

Мой помощник кивнул и собрался уходить.

– Гарри! – окликнул я. – Прошу, не надо лезть сейчас на рожон. Если в ЛДП узнают, где диск, тебе и дня не прожить.

– Постараюсь быть осторожным.

– Осторожным – это мало. Превратись в параноика, не доверяй никому!

– Хорошо, разве что за редким исключением, – ухмыльнулся Гарри.

– Никаких исключений! – рявкнул я, вспомнив Клёвого Чокнутого.

Гарри ушел, и я решил позвонить Мидори. В то утро мы переехали в новый отель. Девушка ответила после первого же гудка.

– Звоню узнать, как дела.

– Твой друг сумеет нам помочь? – спросила она. Я просил следить за тем, что она говорит по телефону, и Мидори очень старалась.

– Не знаю, обещал попробовать.

– Когда придешь?

– Скоро.

– Сделай одолжение, купи что-нибудь почитать: книгу, журнал... Я ходила за продуктами и могла купить сама, но как-то вылетело из головы. Теперь мучаюсь от безделья.

– Хорошо, что-нибудь принесу. Счастливо.

То и дело оглядываясь по сторонам, я дошел до станции Суидобаси. А вот и поезд! Сошел я в Йойоги и пропустил два поезда, внимательно присматриваясь ко всем, кто стоит на платформе. Сев в третий по счету поезд, я проехал одну-единственную остановку до Синдзюку. В город вышел с восточной стороны, попав в старый людный район, совершенно не похожий на неподвижно-рафинированную западную часть, где расположены правительственные учреждения. Я по-прежнему прятал подбитый глаз за очками, и сквозь темные линзы все прохожие казались настоящими злодеями. Толпа несла меня по подземному пассажу; оказавшись за пределами мега-маркета «Верджин», я с огромным трудом протиснулся к нужному мне бутику. Бороться с толпой – все равно что переходить вброд бурную реку! Приглядев темно-синий кашемировый палантин для Мидори, я добавил к нему солнечные очки. Очень пригодятся. Платить пришлось в двух разных кассах, чтобы не подумали, что странный парень в темных очках покупает шпионскую экипировку для своей подружки.

Атеперь в Кинокунию! Народу здесь столько, что пассаж по сравнению с ней – настоящая пустыня Сахара. Мне нужен самый толстый бестселлер и пара журналов.

Я стоял в очереди в кассу, наблюдая за спускавшимися по эскалатору, когда ожил лежащий в кармане сотовый. Наверное, это Гарри... Нет, на дисплее какой-то незнакомый токийский номер.

Расплатившись, я поднялся на улицу и подошел к телефону-автомату, притаившемуся в переулке у Синдзюку-дори. Опустив монету в сто иен, я набрал номер.

– Джон Рейн? – по-английски спросил какой-то мужчина. Я не ответил, и незнакомец повторил мое имя.

– Кажется, я ошибся номером.

Повисла неловкая пауза.

– Меня зовут Линкольн.

– Да что ты!

– Мой шеф хочет с вами встретиться.

Почти уверен, что этот тип из ЦРУ, а шеф – не кто иной, как Хольцер. Я ждал, что Линкольн что-нибудь добавит, но он молчал.

– Должно быть, вы шутите.

– Вовсе нет. Произошла ошибка, и он хочет все объяснить. Назовите любое удобное место и время.

– Как-нибудь в другой раз.

– Вам стоит его выслушать. Все совсем не так, как вам кажется.

Я оглянулся в сторону Кинокунии, взвешивая «за» и «против».

– Тогда прямо сейчас.

– Невозможно: у него встреча. Освободится он только к вечеру.

– Плевать, даже если ему делают операцию на сердце! Так и передайте! Встречаемся в Синдзюку через двадцать минут. Через двадцать одну минуту я уйду.

Снова пауза.

– В какой части Синдзюку?

– В восточной. Пусть идет к студии «Альта», ее видно издалека. Если на нем будет что-нибудь, кроме джинсов, обуви и футболки, встреча не состоится. Ясно? – Пусть у Хольцера будет как можно меньше шансов принести с собой оружие.

– Да, конечно.

– Двадцать минут, время пошло! – сказал я и отсоединился.

Итак, существуют два варианта: либо Хольцер действительно хочет мне что-то сказать, во что я не верю, либо пытается завершить начатое Бенни и кендоистом. В любом случае это шанс как-то прояснить ситуацию. Скорее всего встречу заснимут на камеру. От этого не спастись, даже если держать Хольцера в движении... Хотя какого черта! Раз выяснили мой настоящий адрес, то и фотографий у них, наверное, пруд пруди в самых различных ракурсах. Можно больше не прятаться!

Студия «Альта» на той стороне Синдзюку-дори, рядом ловят клиентов таксисты. Я подошел к самому молодому. Думаю, за разумное вознаграждение он выполнит мою необычную просьбу. Парень должен будет взять белого мужчину в футболке, который через двадцать минут появится со стороны восточного выхода.

– Назови его шефом, – вручая хрустящую купюру, начал я, – если откликнется, вези по Синдзюку-дори до поворота на Мейдзи-дори, а потом налево, на Ясукуни-дори. У банка «Дайва» остановишься и будешь ждать. Я подойду следом. – Достав еще одну купюру, я разорвал ее пополам и отдал половину водителю. Остальное получит на месте и дома склеит. Парень кивнул.

– Визитка есть? – спросил я.

– Конечно! – Водитель тут же достал карточку.

Схватив визитку, я поблагодарил парня, и мы на время расстались. Нужно подняться на пятый этаж: восточный выход оттуда как на ладони. Я посмотрел на часы: осталось четырнадцать минут. Записав на карточке адрес в Икенбукуро, я спрятал ее в нагрудный карман.

Хольцер явился на минуту раньше. Вот он поднимается по эскалатору и неторопливо идет к студии «Альта». Даже с большой высоты я разглядел толстые губы и длинный нос. Ладонь приятно закололо: однажды я этот нос уже ломал! Волосы по-прежнему густые, но не пепельно-русые, как раньше, а седые.

Судя по осанке, он следит за питанием и ходит в спортзал. А вот в футболке ему холодно... Бедняга Хольцер!

Мой таксист что-то у него спросил, Хольцер кивнул и пошел к машине, беспокойно оглядываясь по сторонам. Наконец он устроился на заднем сиденье, и такси поехало по Синдзюку-дори.

Времени на подготовку у Хольцера не было, так что тот, кто с ним пришел, сейчас бросится ловить такси.

Я выждал пару минут, однако никакой суеты не заметил. Пока все идет по плану.

Пора двигаться, скорее, скорее! Перепрыгивая через три ступеньки, я спустился на первый этаж, а потом быстрее молнии перебежал Ясукуни-дори, оказавшись у банка «Дайва» одновременно с такси. Теперь к пассажирской двери и не спускать глаз с рук Хольцера.

Дверь медленно открылась.

– Джон... – вкрадчиво начал мой друг.

– Руки, покажи руки! Ладони вверх! – Не думаю, что он пристрелит меня сразу, но рисковать незачем.

– Я бы поступил так же...

– Хватит болтать! – Увидев, что он послушался, я кивнул. – Руки за голову, так, поворачивайся лицом к водителю.

– Ради Бога, Рейн! – взмолился Хольцер.

– Делай, иначе я уйду!

Я сел на заднее сиденье и передал водителю карточку с адресом. Если честно, то ехать можно куда угодно, главное, не говорить ничего вслух. Сжав левой рукой переплетенные пальцы Хольцера, я быстро обыскал его правой. Чисто. Значит, оружия он не принес, но ведь это только половина успеха.

– Надеюсь, теперь ты доволен, – процедил Хольцер. – Куда мы едем, если не секрет?

Я знал, что он спросит.

– На тебе «жучок», верно? – заглянув в голубые глаза, спросил я. Хольцер молчал. Где он может быть? Под футболкой я ничего не нащупал.

– Сними ремень!

– Иди к черту, Рейн, это уже слишком!

– Снимай ремень, Хольцер! В игры я не играю! Сколько проблем решится, если сейчас я проломлю тебе череп!

– Давай!

– Как скажешь, – радостно кивнул я и повернулся к водителю. – Остановите.

– Ладно-ладно, сдаюсь! – зачастил мой приятель. – Передатчик в поясе. Обычная мера предосторожности. А как иначе после несчастного случая с Бенни?

Он что, намекает, будто смерть Бенни может сойти мне с рук?

– Извините, – обратился я к водителю, – езжайте дальше. Рад слышать, что ты по-прежнему уважаешь коллег! – обернулся я к Хольцеру. – Давай сюда ремень!

– Бенни никогда не был мне коллегой, – процедил Хольцер, делая вид, что раздосадован моей тупостью. – Морочил голову и тебе, и нам! – Сняв ремень, он протянул его мне. Микрофончик наверняка под пряжкой!

– А где батарея?

– Застежка и есть батарея. Сплав никеля.

– Отлично работаете, ребята! – Открыв окно, я выбросил ремень на улицу.

Хольцер попытался меня остановить, но не успел.

– Какого черта, Рейн! Мог бы просто удалить микрофон!

– Покажи туфли!

– Только если обещаешь не выбрасывать их в окно!

– Выброшу, если найду «жучки»! Разувайся! – Так вот что мы носим! Мягчайшие мокасины на резиновой подошве. Микрофон здесь не спрячешь. Стелька теплая и влажная от пота. Значит, он надел их не прямо перед выходом. Да, похоже, здесь умельцы из ЦРУ не приложились.

– Все в порядке? – поддел Хольцер.

– Говори, что хотел, у меня мало времени!

– Знаешь, – театрально вздохнув, начал он, – тот инцидент в твоей квартире – глупая ошибка. Ничего подобного не должно было случиться. Вот я и решил принести извинения лично.

Страшно подумать, как искренне может звучать ложь!

– Я многим рискую, встречаясь с тобой, – вкрадчиво начал Хольцер. – То, что я сейчас расскажу, может быть расценено как...

– Надеюсь, что может, – перебил я. – Если собираешься пересказывать содержание передовиц, то зря теряешь время.

Хольцер нахмурился.

– Мы уже пять лет работаем с одним типом из японского правительства. Человек надежный, на хорошем счету, пользуется доверием. И что самое главное, знает все страшные тайны, а их немало, уж поверь.

К разочарованию Хольцера, я никак не отреагировал.

– С каждым разом его доклады все интереснее, хотя до сенсации пока далеко. Ничего такого, что мы могли бы использовать. Ты меня слушаешь?

Я кивнул. Он имеет в виду «использовать для шантажа»?

– Этот тип ведет себя как девчонка из католической школы: все время говорит нет, хотя сама сгорает от желания. – Мясистые губы изогнулись в усмешке. – Мы продолжали с ним работать, постепенно усложняя задания, но месяцев шесть назад он запел совсем по-другому. Вместо «нет, не хочу» мы стали слышать «нет, боюсь», что, согласись, уже совсем другое дело.

Все понятно! Так говорят люди, знающие себе цену. Обычно это завуалированная просьба увеличить вознаграждение.

– Пришлось срочно его выручать. Щедрые отступные, фальшивый паспорт, билет на тропический остров – фактически та же программа по защите свидетелей, только в VIP-варианте. Взамен он должен был предоставить компромат на ЛДП: что-нибудь стоящее вроде вымогательства, взяток, заказных убийств и устранения стукачей. К каждому материалу доказательства: фотографии, записи телефонных разговоров – в общем, что-то, с чем можно выступить в суде.

– Зачем вам это?

– А ты как думаешь? С таким компроматом ЛДП станет марионеткой правительства США! У руля окажется тот, кто нам понравится. Больше никаких проблем с военными базами, экспортом риса и полупроводников! ЛДП – главная сила в Японии, а теперь за ними будем стоять мы и выжмем из страны все соки!

– Судя по твоему тону, что-то пошло не так. Планы так и остались планами?

– Ну, не совсем, – снова ухмыльнулся Хольцер. – Просто с исполнением придется повременить. Ничего, мы ребята терпеливые!

– А при чем тут Бенни?

– Бедный Бенни был в курсе всего, что происходит в ЛДП, только доказать не мог. Слышал звон, но не знал, где он!

– Однако ко мне на квартиру вы его послали!

– Да, послали, чтобы он тебя допросил. По плану Бенни должен был идти один.

– Как вы узнали о том, что с ним случилось?

– Ради Бога, Рейн! Ему сломали шею практически на пороге твоего дома! Кто еще мог это сделать? Один из местных пенсионеров? К тому же на нем было подслушивающее устройство, так что я своими ушами слышал, как этот крысеныш меня сдал.

–  – А второй парень откуда?

– Про него ничего не знаю, за исключением того, что полиция Токио нашла его бездыханное тело в темном переулке, всего в двухстах метрах от Бенни.

– Бенни сказал, что он из Боейчо Боэйкёку и познакомил их ты.

– В Боейчо Боэйкёку я знаю очень многих, мы часто вместе работаем, но того парня и в глаза не видел. Мы навели кое-какие справки, и могу с уверенностью сказать: на японскую разведку он не работал. Так что к тебе на квартиру пошел по заданию какой-то третьей стороны. Разве можно доверять «кротам»? Ты что, забыл, сколько проблем у нас с ними было во Вьетнаме?

Глянув в зеркало заднего обзора, я увидел изумленное лицо водителя. Вряд ли он понимает, о чем речь, но, похоже, что-то заподозрил.

– У «кротов» на первом месте деньги, – вдохновенно продолжал Хольцер. – Знаешь, Рейн, по Бенни я скучать не стану: знал, на что идет, раз работал на несколько сторон сразу.

– Да, пожалуй, – неохотно согласился я.

– Но вернемся к нашему осведомителю. Три недели назад он должен был передать нам обещанный компромат на компакт-диске. Представляешь цену этого диска? Так вот, в метро с ним случился инфаркт, и он умер. Наши люди побывали в больнице, но диск исчез.

– С чего ты решил, что диск был у него в момент смерти?

– Мы уверены, Рейн. Ты же знаешь, у нас свои методы. Однако пропавший диск – это еще не все... Хочешь узнать самое интересное?

– Сгораю от нетерпения!

– Ну ладно, – заговорщицки прошептал он, пододвигаясь ближе. – Самое интересное – что у нашего друга был не инфаркт! Кто-то подогрел его мотор, и он перестал работать, причем обставили все так, что врачи, не задумываясь, сказали «инфаркт».

– Ну, по-моему, ты загнул...

– Неужели? Не то что в Японии, во всем мире найдется всего несколько человек, способных провести такую операцию. Лично я знаю только тебя.

– Так вот зачем ты меня вызвал? Чтобы поделиться своими предположениями?

– Да ладно тебе, Рейн! Хватит прикидываться! Наверняка ты замешан в этой истории!

– Не понимаю, о чем речь!

– Правда? Может, поймешь, если я скажу, что за последние десять лет половину заказов ты получал от нас, хотя и не напрямую?

Что он такое несет?

Прильнув к моему уху, Хольцер прошептал несколько имен видных политиков, финансистов и чиновников, скоропостижно скончавшихся при моем непосредственном участии.

– Что это доказывает? Обо всех них писали в газетах! – отчаянно отбивался я, прекрасно понимая, что главные козыри он еще не выложил.

Да, Хольцер знал и о чате, и даже номер моего счета в швейцарском банке!

Черт побери, ну надо же так вляпаться! Для этих людей я был и остаюсь пешкой, мелкой сошкой!

– Понимаю, Рейн, для тебя это удар, – сочувственно проговорил Хольцер, откидываясь на спинку сиденья. – Все эти годы ты считал себя «вольным стрелком», а оказалось, что по счетам платило ЦРУ. Но ведь во всем есть положительные стороны! Ты настоящий профессионал... какое там, волшебник! Люди мрут как мухи, и все шито-крыто! Никто так не умеет, только ты!

– Хочешь, научу? – апатично предложил я.

– Да ладно тебе! Знаешь, у меня есть заключение судмедэксперта. Кавамура носил кардиостимулятор, который ни с того ни с сего отключился. Судмедэксперт посчитал это техническим дефектом, но мы копнули чуть глубже и выяснили, что без посторонней помощи ничего подобного бы не случилось. Кто-то вырубил стимулятор. Думаю, ты, Рейн. А теперь вопрос: кто тебя нанял?

– Что-то здесь не клеится, – проговорил я.

– Что именно?

– Зачем прибегать к таким ухищрениям ради диска?

Голубые глаза сузились:

– Я думал, ты мне объяснишь.

– Вряд ли. Могу только сказать, что если бы я охотился за диском, то заполучил бы его гораздо меньшей кровью.

– А может, ты просто выполнял приказ? – прищурившись, спросил Хольцер. – Может, тебе велели вернуть диск любой ценой? Ты ведь не из тех, кто задает лишние вопросы, верно?

– Вообще-то я не мальчик на побегушках. Если хотят вернуть украденное, то обращаются не ко мне.

– Это ты убил Кавамуру, Рейн! Все выглядит очень скверно и подозрительно!

– Да, моей репутации конец!

Хольцер задумчиво потер подбородок:

– Знаешь, диск разыскивает не только ЦРУ. По сравнению с остальными мы настоящие ангелы.

– О ком ты говоришь?

– А то сам не знаешь! Все те, кого он разоблачает: политики и якудза, контролирующая силовые структуры Японии.

– Как ты на меня вышел? Откуда узнал, что я в Японии?

Хольцер покачал головой.

– Секретная информация, разглашать не имею права. Впрочем... – Он снова наклонился ко мне: – Переходи на нашу сторону, и я отвечу на все вопросы.

Не ожидая ничего подобного, я решил, что ослышался.

– Что ты сказал? «Переходи на нашу сторону»?

– Да, именно. В такой ситуации тебе понадобится наша помощь.

– С каких пор ты стал гуманистом?

– Заткнись, Рейн! При чем тут гуманизм? Мы хотим, чтобы ты нам помог. Ты охотился за Кавамурой, так что либо прячешь диск, либо знаешь, где он находится. Ты поможешь нам – мы тебе, простая сделка.

Я давно знаю Хольцера и ему подобных. С ними простых сделок не бывает. Чем проще все кажется, тем сильнее они собираются тебя прижать.

– Не буду спорить, ситуация действительно сложная, – сказал я. – Возможно, я и решусь кому-то довериться. Только не тебе!

– Слушай, глупо злиться из-за того, что случилось сто лет назад! Сейчас совсем другое время...

– Но люди-то не меняются.

Хольцер замахал руками, будто разгоняя неприятный запах.

– Мне все равно, как ты ко мне относишься. Дело не в наших отношениях, а в ситуации. А она такова: за тобой охотятся полиция, ЛДП и якудза. И они тебя найдут, вопрос лишь в том, кто первым. Личность твоя установлена, без нашей помощи тебе конец.

Что же делать? Прибить его прямо сейчас? Они знают, где я живу, и наверняка многое другое. Смерть Хольцера мне с рук не сойдет.

Ехавшая следом машина повернула налево, а следующий за ней седан, в котором сидели четверо японцев, притормозил, вместо того чтобы занять выгодную позицию. Странно.

У светофора я велел водителю свернуть направо. Уже зажегся зеленый, так что бедняга едва успел среагировать. Седан оказался в параллельном ряду. Извинившись, я сказал, что нам нужно все-таки на Мейдзи-дори, и, чертыхнувшись, водитель сделал, как я просил.

Седан двигался следом.

Черт побери!

– Ты привел подмогу, Хольцер? Я же велел приходить одному!

– Они здесь, чтобы взять тебя под стражу. Для твоей же безопасности.

– Чудесно, пусть едут за нами до посольства! – Я не на шутку перепугался и лихорадочно думал, что делать.

– На такси я в посольский квартал не поеду. Хватит, уже и так нарушил правила, встретившись с тобой при таких обстоятельствах. У них ордер на твой арест.

Как же они нас нашли? Даже если передатчик вживлен в тело Хольцера, они не могли так быстро определить наше местоположение.

И тут я все понял. Меня обыграли вчистую! Я звоню Линкольну и назначаю встречу через двадцать минут. Даже не зная точного места, они моментально мобилизуют людей. Через двадцать минут подкрепление прибывает в Синдзюку и рассредоточивается, готовое выступить по сигналу из передатчика. До того как я сел в машину, Хольцер сообщил им номер такси, название компании и улицу, по которой ехал. Эти люди были неподалеку и нашли нас без особого труда. А я-то выбросил в окно передатчик и расслабился.

Ладно, на ошибках учатся. Если, конечно, у меня будет такая возможность.

– Кто они?

– Надежные люди. Работают при посольстве.

У эстакады над Кандой загорелся красный, и такси остановилось.

Я посмотрел по сторонам: куда бы сбежать?

Седан совсем рядом, останавливается...

Хольцер не сводил с меня глаз, пытаясь понять, что я задумал. Наши взгляды встретились, и в следующую секунду он на меня бросился.

– Это для твоего же блага! – кричал Хольцер, пытаясь схватить меня за пояс. Из седана вышли два дородных японца в темных очках.

Я пытался оттолкнуть Хольцера, но он вцепился в меня мертвой хваткой. Повернувшись к нам, водитель что-то возмущенно кричал, да только я его не слышал.

Японцы приближаются... Черт, черт, черт!

Обхватив шею Хольцера правой рукой, я прижал его голову к своей груди, а левой давил на сонную артерию.

– Это «Аум»! «Аум Синрикё»! – закричал я водителю. – У них зарин!

В 1995 году секта «Аум Синрикё» отравила зарином пассажиров токийского метро, и слово «зарин» до сих пор сеет панику и ужас.

Хольцер что-то прохрипел, и я сильнее сдавил его горло. Немного сопротивления – и он начал слабеть.

– Что? Что вы сказали?

Один из дюжих японцев постучал в окно.

– Эти люди из «Аума»! У них зарин! Мой друг без сознания... Езжайте на красный! Скорее, скорее! – Ужас в моем голосе звучал вполне естественно.

Парень мог подумать, что все это дурацкий розыгрыш, а я свихнулся, но слово «зарин» действовало на подсознательном уровне. Он тут же завел машину, свернул на Мейдзи-дори и, то и дело выезжая на встречную полосу, помчался прочь от черного седана. На секунду растерявшись, громилы в темных очках бросились обратно в машину.

– Быстрее! Нам нужно в больницу!

На пересечении Мейдзи-дори и Васеда-дори водитель едва успел проскочить на зеленый свет и лихо завернул направо к больнице скорой помощи. В следующую секунду зажегся красный, разрешая движение по Васеда-дори. Черный седан застрял на перекрестке как минимум на две минуты.

Совсем рядом станция Тозай, значит, пора катапультироваться. Я велел таксисту остановиться. Хольцер без сознания, но дышит. Страшно захотелось прикончить подлеца – одним врагом стало бы меньше, однако возиться нет времени.

Парень закричал, что, мол, нужно завезти моего друга в больницу, а потом обратиться в полицию, но я был непреклонен. Такси остановилось у тротуара, я передал парню половинку разорванной купюры и добавил еще одну целую.