Текст книги "А был ли Иисус? Неожиданная историческая правда"

Для полноты картины скажем несколько слов о еврейском Талмуде, но не потому, что его свидетельство важно, а потому что многие считают его важным, обсуждая историчность Иисуса [47]47
  Здесь я просто резюмирую то, о чем сказал в другой своей книге: Bart Ehrman, Jesus: Apocalyptic Prophet of the New Millennium (Oxford: Oxford University Press, 1999), 62–63. Более подробные дискуссии см. в классических исследованиях: R. Travers Herford, Christianity in Talmud and Midrash (New York: Ktav, 1903); Morris Goldstein, Jesus in the Jewish Tradition (New York: Macmillan, 1950).


[Закрыть].

Талмуд – собрание разнородных материалов, относящихся к раннему иудаизму: споров о соблюдении заповедей, сказаний, речений, обычаев, фольклорных материалов. Большей частью это учения ранних раввинов (еврейских учителей) и рассказы о них. Это собрание было составлено намного позже Иисуса. Ядро Талмуда составляет Мишна – свод устной раввинистической традиции, касающейся соблюдения еврейского Закона. Записан он был в начале III века, лет через двести после смерти Иисуса. Однако большую часть Талмуда составляют комментарии последующих раввинов на Мишну. Они называются Гемарой. Существуют два пространных свода таких комментариев: один был составлен еврейскими учеными Палестины в IV веке, а другой – еврейскими учеными Вавилонии в V веке. Последний наиболее авторитетен.

В течение долгого времени ученые считали, что Талмуд содержит исторически надежную информацию о еврейской жизни, законах и обычаях гораздо более раннего периода (в том числе I века). В наши дни так думают лишь немногие критические исследователи. Остальные же видят в этих текстах продукт своего времени, хотя и использующий более ранние устные традиции.

В древнейшей части Талмуда, Мишне, об Иисусе нет ни слова. Он упоминается лишь в более поздних комментариях Гемары. Более того, он не называется по имени: раввины говорят о нем лишь намеком. Например, есть отрывки о некоем «Бен Пантере» («сыне Пантеры»). Пантерой обычно называли римского солдата, который соблазнил Марию (в этих отрывках она именуется парикмахером). Соответственно, их сын был незаконнорожденным. Ученые давно заподозрили в этих преданиях завуалированные нападки на христианское учение о рождении Иисуса от девы. Дело в том, что по-гречески «девственница» – это «партйнос» (близко по звучанию с «Пантера»).

Другие отрывки сообщают, что Иисус был колдуном и учился колдовству в Египте. (Вспомним евангельские сообщения о бегстве Иосифа и Марии в Египет вскоре после рождения Иисуса, и о способности уже взрослого Иисуса творить чудеса.) Согласно Талмуду, Иисус имел пять учеников и был повешен накануне Пасхи, причем после обвинения были выделены сорок дней на то, чтобы выступили свидетели защиты, если таковые найдутся. (Судя по всему, здесь в искаженном виде отражены евангельские рассказы о казни Иисуса во время Пасхи. Евангелия сообщают, что суд над Иисусом был очень быстрым – фактически судебной расправой, – а казнь состоялась примерно через двенадцать часов после ареста.)

Эти талмудические упоминания об Иисусе появились спустя столетия после его жизни, а потому ничего не дают для решения волнующего нас вопроса. К тому моменту христианство было важным фактором в Римской империи, и все христиане, рассказывая об Иисусе, считали его реальным историческим лицом. Поэтому если нам нужны свидетельства, которые подтвердили бы его существование, следует обращаться к другим источникам.

3. Евангелия как исторические источники

В начале предыдущей главы я уже упоминал об одной странной критике, которая подчас звучит в мой адрес. Скажу еще об одной. Время от времени в рецензии или письме по электронной почте кто-нибудь высказывает нелицеприятные замечания по поводу той или иной моей книги и по ходу дела замечает, что я (а) безосновательно нападаю на Библию и (б) не говорю ничего нового, но лишь воспроизвожу то, что ученые знали уже давно. На пункт (а) я ответил в главе 2, а сейчас замечу, что данная критика звучит противоречиво. В частности, откуда мысль, что я нападаю на что-либо, если всего лишь «повторяю» давно известные вещи? Нужно выбрать какое-то одно обвинение: оба сразу невозможны.

Впрочем, я понимаю обвинителей: очень консервативные евангельские и фундаменталистские христиане не согласны с тем, что другие ученые говорят о Библии. И, по сути, им не нравится мое решение сделать эту информацию достоянием широкого круга читателей. Я же смотрю на вещи иначе: люди вправе знать, к чему пришли ученые, затратившие бесчисленные часы, дни, месяцы и годы на решение сложных вопросов. Сбрасывать это все со счета – дескать, «старо», – попросту неконструктивно. Мои популярные книги (в отличие от моих узкопрофессиональных книг, рассчитанных на очень узкую аудиторию) предназначены неспециалистам. В них я пытаюсь, в том числе, рассказать простым языком об интереснейших научных находках. Что в этом плохого?

Так обстоит дело и с данной главой. Я не пытаюсь продвинуть науку вперед или обосновать новую теорию. Глава излагает вещи, с точки зрения ученых, банальные: более того, большей частью это стандартная информация, с которой так или иначе согласятся даже консервативные критики. Речь пойдет о том, почему евангельские источники помогают понять, существовал ли Иисус. На мой взгляд, чем глубже мы поймем Евангелия и их происхождение, тем яснее нам станет: перед нами убедительное свидетельство того, что Иисус действительно существовал, жил в римской Палестине и был распят при Понтии Пилате. Как станет ясно в последующих главах, это не единственное свидетельство историчности Иисуса. Однако начинать следует именно с него.

Как мы вскоре увидим, Евангелия, их источники и стоящие за ними устные традиции, позволяют убедительно обосновать историчность Иисуса. Я не хочу сказать, что абсолютно все евангельские сведения достоверны: чего нет, того нет. Взять хотя бы многочисленные противоречия между евангелистами и в крупных, и в малых вопросах: если об одном и том же событии рассказано по-разному, оба рассказа не могут быть точными… А ведь если читать Евангелия внимательно, вникая в детали, расхождений набирается довольно много. Богословские тенденции, которые образуют такие детали, вместе взятые, подчас также сложно примирить друг с другом.

Тем не менее историческая информация в Евангелиях есть. В чем она состоит, можно выяснить путем тщательного критического анализа.

Однако прежде чем приступить к нему, скажем несколько слов о Евангелиях как исторических источниках. Подчас новозаветные Евангелия ставят особняком от других исторических свидетельств и подходят к ним с особыми мерками, поскольку они входят в Библию, собрание книг, которые христиане считают Священным Писанием. Так себя ведут две диаметрально противоположные группы читателей, и на мой взгляд, совершенно напрасно. Как бы ни относиться к Евангелиям (скажем, в христианских общинах), в них можно и нужно видеть источники исторической информации.

На одном конце спектра стоят консервативные и фундаменталистские христиане. По их мнению, Евангелия – тексты совершенно уникальные в силу своей богодухновенности. А значит, их нельзя исследовать с историко-критических позиций, как мы поступаем с прочими литературными произведениями.

Такой подход мне представляется ошибочным. И не только лишь потому, что я агностик и не верю в богодухновенность Библии. Я считал его неправильным еще в свою бытность глубоко верующим христианином. Дело вот в чем: верите вы в богодухновенность библейских книг или нет, они остаются книгами. Они написаны людьми, которые жили в определенной исторической обстановке, и отражают эту обстановку. Литература есть литература. Библейскую литературу следует читать так, как мы читаем литературу вообще: не существует особой «богодухновенной» герменевтики, ниспосылаемой свыше, для истолкования подобных текстов. Библейские авторы были людьми (независимо от степени богодухновенности), писали на человеческих языках и в человеческих условиях, в соответствии с риторическими условностями своего времени. Как бы мы ни относились к этим текстам, это произведения человеческие и исторические. Если мы будем это отрицать, мы совершенно их не поймем.

На противоположном конце спектра стоит еще одна группа, которая требует относиться к Библии по-особому. Это убежденные агностики и атеисты. По их мнению, сам факт принадлежности Евангелий христианскому канону нивелирует их ценность в качестве источника исторической информации. Парадоксально, но факт: неверующие здесь сближаются с фундаменталистами. И те, и другие отказываются видеть в Евангелиях тексты исторические: фундаменталисты – из-за своей веры в богодухновенность Евангелий, а атеисты (сторонники данной точки зрения) – из-за христианской веры в священный характер Евангелий.

Подход, который подчас избирают атеисты, ничем не лучше типичного фундаменталистского подхода. Ведь авторы книг, которые впоследствии вошли в Библию, понятия не имели, что их труды войдут в канон. Да и вообще, вполне возможно, даже не собирались создавать Священное Писание. Евангелисты – неизвестные нам по имени грекоязычные христиане, жившие спустя 35–65 лет после традиционной даты распятия Иисуса, – лишь записывали слышанное о жизни Иисуса. Одни из этих рассказов были достоверными, другие – нет. Но евангелисты вовсе не брались за перо, желая создать священный текст для последующего христианства. Их задача была более простой: написать об Иисусе.

Эти авторы не имели отношения к последующим событиям, когда их произведения были сочтены богодухновенными, помещены в канон и названы Новым Заветом. Они живые люди из плоти и крови. Ранее они слышали об Иисусе (и, наверное, даже читали некоторые рассказы), а теперь решили написать свою версию событий. «Лука» (условно назовем этого евангелиста его традиционным именем) говорит об этом прямым текстом в первых строках своего Евангелия:

Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе…

(Лк 1:1–3)

Конечно, не надо думать, что евангелисты писали нейтральные и беспристрастные отчеты о жизни Иисуса. Ничего подобного им и в голову не приходило, и критические исследователи должны постоянно помнить, что в определенных вопросах эти авторы предубеждены. Тем не менее они передавали услышанное, используя исторически обусловленные риторические нормы. Последующая канонизация их трудов в христианских церквях не дает нам права отказываться от использования их в исторических целях. Сбрасывать Евангелия со счета как исторические источники ненаучно и нечестно.

Однако некоторые мифологисты именно так и поступают. Возьмем лишь один пример. Согласно Евангелию от Луки, родным городом Иисуса был Назарет. Как мы увидим, многие мифологисты отрицают само существование Назарета во времена Иисуса, а данные Луки и прочих евангелистов не принимают во внимание, поскольку это часть Библии. Однако Лука не сам придумал, что Иисус был связан с Назаретом: он лишь записал услышанное из устной традиции! И здесь не в том дело, могли ли ошибиться его источники, а в том, что нельзя отказываться от его свидетельства лишь потому, что оно содержится в христианском каноне. Рассказы Луки об Иисусе имеют не больше и не меньше веса, чем произведения любого другого античного биографа (например, Светония или Плутарха). Или, если угодно, можно сравнить Евангелие от Луки с другими религиозными биографиями (например, «Жизнью Аполлония Тианского» Филострата).

Возьмем аналогию. Мы не сбрасываем со счета рассказы об американской войне за независимость лишь на том основании, что они написаны американцами. Мы лишь учитываем, что в отдельных вопросах источники могут быть предвзяты, а потому не принимаем все описания за чистую монету. Но мы не отказываемся от использования их как исторических источников. Рассказы современников о Джордже Вашингтоне весьма ценны, даже если принадлежат его горячим сторонникам. Не принимать их во внимание – значит жертвовать замечательной возможностью узнать о прошлом, да еще и по чисто идеологическим (не научным) причинам.

Так обстоит дело и с Евангелиями. Богодухновенны они или нет, их можно рассматривать и использовать как исторические источники. Но что же можно сказать о них и их свидетельстве о жизни исторического Иисуса?

Если согласиться, что Евангелия могут и должны быть использованы как исторические источники аналогично тому, как мы работаем с другими историческими источниками (с учетом субъективности авторов), становится понятным, почему практически все историки считают, что Иисус из Назарета действительно жил в Палестине в I веке и был распят префектом Иудеи. Дело не в слепом доверии евангельскому слову (как бывает у христианских фундаменталистов), а в целом ряде более тонких причин, известных специалистам. По причинам, о которых речь пойдет ниже, огульным скептикам не покажутся убедительными наши рассуждения, но надо же с чего-то начинать. Хорошо начать с имеющихся свидетельств, которые сохранились до наших дней.

Мы уже говорили, что при выяснении историчности того или иного лица или события, историки во многом ориентируются на множественность независимых источников. Именно такими независимыми источниками являются Евангелия с их свидетельством об Иисусе. Древнейшее из Евангелий – это, видимо, Евангелие от Марка. Согласно выводам исследователей Нового Завета (как либеральных, так и консервативных), оно было написано около 70 года нашей эры. (Некоторые консервативные ученые дают более раннюю датировку, но лишь очень немногие либералы – гораздо более позднюю.) Далее мы остановимся на вопросе об источниках Марка, а пока ограничимся простым фактом: приблизительно через сорок лет после (предполагаемой) жизни Иисуса был создан пространный отчет о многих его словах и делах, а также о его смерти через распятие. (О том, до какой степени данный отчет исторически достоверен, мы скажем отдельно. Это совершенно отдельный вопрос.)

Подавляющее большинство исследователей Нового Завета также считают, что Матфей и Лука знали Евангелие от Марка и активно использовали его при написании своих Евангелий. Эта гипотеза почти наверняка правильна: в ее пользу существуют многочисленные аргументы [48]48
  Здесь нет возможности на них останавливаться, поэтому отсылаю читателя к другим книгам, в частности, моему учебнику: The New Testament: A Historical Introduction to the Early Christian Writings, 5th ed. (New York: Oxford University Press, 2011), глава 8. В библиографии к этой главе указана и некоторая дополнительная литература.


[Закрыть]. Как мы увидим в главе 7, некоторые мифологисты делают отсюда далеко идущие выводы: дескать, Евангелия от Матфея, Луки и даже Иоанна восходят к Марку, а значит, у нас есть лишь один источник по жизни Иисуса. Но это очень далеко от истины. Действительно, Матфей и Лука пользовались Марком, но значительные части их Евангелий никак не связаны с рассказами Марка и отражают обширные и независимые предания о жизни, учении и смерти Иисуса. Эти Евангелия, видимо, были написаны лет через десять-пятнадцать после Марка, так что к 80–85 годам существовали как минимум три независимых рассказа о жизни Иисуса (коль скоро целый ряд эпизодов у Матфея и Луки не восходит к Марку). А ведь едва минуло поколение со времени жизни Иисуса!

Это еще не все. Есть и другие независимые Евангелия. Вспомним Евангелие от Иоанна, в котором подчас видят чуть ли не «чудачество»: столь сильно оно отличается от синоптических рассказов Матфея, Марка и Луки [49]49
  См. Robert Kysar, John the Maverick Gospel, 3rd ed. (Louisville, KY: Westminster John Knox Press, 2007).


[Закрыть]. У Иоанна лишь повествование о Страстях содержит ряд пересечений с синоптиками, – большинство же более ранних эпизодов не имеют синоптических параллелей, а где имеют, все равно Иоанн подает события в особом ключе и черпая свои представления о них не из синоптиков [50]50
  Некоторые исследователи считают, что Иоанн знал и использовал синоптические Евангелия, но это маловероятно. Впрочем, даже если это и так, в его Евангелии содержатся многочисленные эпизоды, отсутствующие у синоптиков, а значит, не заимствованные у синоптиков. По данному вопросу см. D. Moody Smith, John Among the Gospels, 2nd ed. (Columbia: University of South Carolina Press, 2001).


[Закрыть]. Впрочем, и рассказ Иоанна о смерти Иисуса самобытен. Обычно считается, что Евангелие от Иоанна – самое позднее из канонических Евангелий и было написано в 90–95 годы н. э. Тогда получается, что к I веку относятся целых четыре независимых повествования о жизни и смерти Иисуса: Матфей и Лука независимы во многих отрывках, а Иоанн – в большинстве отрывков (возможно, во всех отрывках).

Заметим также, что есть и более поздние Евангелия, причем независимые. Самый яркий пример – Евангелие от Фомы (сборник из 114 речений Иисуса). С момента его открытия (1947 г.) ученые спорят о его датировке [51]51
  Новый перевод Евангелия от Фомы сделал Златко Плеше: см. Bart Ehrman & Zlatko Plese, The Apocryphal Gospels: Texts and Translations (New York: Oxford University Press, 2011), 310–335. О содержании и богословии этого Евангелия см. мою книгу: Lost Christianities: The Battle for Scripture and the Faiths We Never Knew (New York: Oxford University Press, 2003), глава 3.


[Закрыть]. Кое-кто даже датирует его I веком (более того, даже более ранним временем, чем все или некоторые канонические Евангелия), но все-таки более распространена гипотеза, что в своей нынешней форме текст был написан в начале II века (возможно, в 110-е годы). Также гипотеза о зависимости Фомы от Матфея, Марка и Луки в некоторых речениях (около половины высказываний в Фоме имеют параллели у синоптиков) менее популярна, чем версия о независимости Фомы: чаще думают, что Фома черпал информацию из каких-то других источников. Как бы то ни было, значительная часть Фомы не восходит к каноническим текстам, а значит, ее можно считать пятым независимым свидетельством о жизни и учении Иисуса.

Аналогичным образом обстоит дело с Евангелием от Петра. Фрагмент из него, говорящий о суде над Иисусом, Страстях и Воскресении Иисуса, обнаружили в 1886 году [52]52
  Перевод Евангелия от Петра см. в: Ehrman & Plese, The Apocryphal Gospels, 371–387. О содержании и богословии этого Евангелия см. мою книгу: LostChristianities, глава 1.


[Закрыть]. Несмотря на определенное сходство с некоторыми отрывками в канонических Евангелиях, многие исследователи полагают, что данное произведение носит независимый характер и основано на неканонических источниках. Поныне не утихают споры относительно того, сколь обширный рассказ об Иисусе содержало это Евангелие, – сохранившийся фрагмент начинается на середине фразы и сцены с омовением рук Пилатом. (Эта сцена есть и у Матфея, но здесь она описана иначе и, видимо, с опорой на другой источник.) Некоторые исследователи полагают, что текст излагал лишь события Страстей, но более убедительная гипотеза гласит, что это было полновесное Евангелие, повествовавшее также и о служении Иисуса [53]53
  Полный комментарий на Евангелие от Петра см. в: Paul Foster, TheGospelofPeter (Leiden: Brill, 2010).


[Закрыть]. Как бы то ни было, поскольку оно во многом отличается от других Евангелий (и как минимум, в ряде отрывков, не зависит от них), перед нами шестое независимое евангельское свидетельство о жизни и смерти Иисуса.

Еще один независимый отчет мы находим в так называемом папирусе Эджертона 2 [54]54
  Перевод этого текста и краткий рассказ о нем см. в: Ehrman & Plese, TheApocryphalGospels, 245–253.


[Закрыть]. Сложно сказать, сколь пространным было данное произведение: от него остался лишь маленький фрагмент с четырьмя эпизодами из жизни Иисуса, один из которых не имеет параллели ни в канонических, ни в неканонических Евангелиях [55]55
  От этого эпизода остались совсем уж обрывочные фразы. Иисус находится у Иордана и, видимо, совершает чудо (для иллюстрации притчи о чудесном росте семени?).


[Закрыть]. Здесь как минимум в одном отрывке (а возможно, и во всех четырех) мы располагаем седьмым независимым свидетельством об Иисусе.

Как известно, существует и множество других неканонических Евангелий, числом около сорока. Они продолжали создаваться вплоть до начала Средневековья. Среди них есть, в частности, рассказы о детстве Иисуса (Иисус творит чудеса – иногда на благо окружающим, иногда нет), о его проповеди, смерти и воскресении. Почти все они носят в высшей степени легендарный характер, и чем позднее их датировка, тем меньшую ценность они представляют в качестве источника по жизни Иисуса. Но если ограничиться, как мы и поступили, столетием после традиционной даты смерти Иисуса, у нас будут семь независимых рассказов, подчас весьма пространных. (Важно помнить: хотя между отдельными источниками есть взаимозависимость в одних отрывках – например, Матфей и Лука используют Евангелие от Марка, – в других отрывках эти источники являются независимыми свидетельствами.) И никак нельзя говорить, что единственного свидетеля историчности Иисуса мы имеем в лице Марка: есть еще шесть произведений, в той или иной степени независимых. Для историка это настоящий кладезь, о котором исследователи иных вопросов античной истории могут лишь мечтать.

Кто-то отмахнется от евангельских свидетельств: дескать, евангелисты писали поздно (самый ранний из них – через четыре десятилетия после Иисуса), да и были предвзяты… Об этом мы поговорим ниже. А пока посмотрим, откуда они черпали свою информацию об Иисусе.

Мифологисты, сбрасывающие Евангелия со счета в качестве свидетелей историчности Иисуса, часто недооценивают следующий факт: да, эти тексты начали появляться через сорок лет после традиционной даты смерти Иисуса, но они были основаны на более ранних письменных источниках. Эти источники до нас не дошли, но коль скоро они существовали, они относились к более раннему периоду, чем Евангелия. Еще раз вспомним пролог Евангелия от Луки:

Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе…

(Лк 1:1–3)

Как мы увидим, к информации евангелистов следует относиться осторожно и критично. Однако нет оснований полагать, что Лука лжет. Ему были известны «многие» более ранние авторы, составившие повествования о жизни Иисуса. Начиная с середины XIX века, в науке постепенно образовался консенсус относительно того, каковы были эти источники. Разумеется, я не хочу сказать, что среди ученых царит полное единодушие во всем – идут оживленные споры о частностях, – однако в плане общей картины согласие есть. В основе этого согласия лежат тщательные анализы. Анализы проводились учеными, положившими жизнь на изучение соответствующих вопросов.

Согласно мнению почти всех специалистов, Лука использовал, в частности, Евангелие от Марка. Этот факт любопытен: ведь замечание Луки о «многих» более ранних авторах наводит на мысль, что он не считал их труды идеальными. Вот почему он вознамерился изложить все «по порядку» (в противовес предшественникам?). Если мы правильно поняли подтекст его заявления, получается, что либо он не был очень лестного мнения о Евангелии от Марка, либо оно не подходило для его целей. Поэтому он взялся за перо самолично. Вместе с тем многое в Марке ему нравилось, коль скоро он воспроизвел целый ряд его отрывков (подчас дословно). Но были у него и другие источники.

Об одном из них мы уже говорили: не сохранившееся до наших дней Евангелие, которые ученые обозначают литерой Q [56]56
  См. Ehrman, New Testament, глава 8.


[Закрыть]. Основания считать его более ранним, чем синоптики, и доступным синоптикам, связаны с литературной взаимосвязью между Евангелиями от Матфея, Марка и Луки. На наличие прямой литературной взаимосвязи указывает следующий факт: они рассказывают множество одинаковых историй, причем часто в одинаковой последовательности и одинаковыми словами. Ясно, что кто-то у кого-то переписывает. Далеко не все отрывки были заимствованы Матфеем и Лукой у Марка: у них есть ряд общих отрывков, которые у Марка отсутствуют (например, молитва Господня и заповеди блаженства). Есть веские основания полагать, что Матфей и Лука работали независимо друг от друга, и лучше всего объясняет факты гипотеза, согласно которой они пользовались общим источником [57]57
  Марк Гудакр энергично полемизирует с гипотезой о Q и пытается доказать, что Лука пользовался Евангелием от Матфея: Mark Goodacre, The Case Against Q: Studies in Markan Priority and the Synoptic Problem (Harrisburg, PA: Trinity Press International, 2002). Его аргументы весьма интересны, но все-таки не убедили большинство специалистов.


[Закрыть].

Немецкие ученые, наиболее полно разработавшие данную гипотезу, обозначили гипотетический текст словом Quelle («Источник»). Впоследствии стали сокращенно писать не Quelle, а Q. Получается, что Q – это материал, который есть у Матфея и Луки, но отсутствует у Марка. Он взят из письменного Евангелия, не сохранившегося до наших дней. Судя по всему, Q состоял в основном из речений Иисуса (как и более позднее Евангелие от Фомы). По мнению большинства ученых, Q не содержал рассказов о смерти и воскресении Иисуса (коль скоро повествования Матфея и Луки о Страстях не содержат общих материалов, отсутствующих у Марка). На мой взгляд, спешить с выводами не стоит: не исключено, к примеру, что Матфей переписал некоторые сцены Страстей из Q, а Лука не стал этого делать. Вдруг какие-то эпизоды, имеющиеся только у Матфея, были взяты именно из Q – Лука же решил о них не упоминать? Выяснить это у нас нет возможности.

Независимо от того, содержал ли Q рассказ о смерти и воскресении Иисуса, он, видимо, был написан не позже Евангелия от Марка. Многие ученые относят его к 50-м годам.

Лука, по его собственным словам, использовал и другие источники. Точное их число он не называет. Однако мы видим, что Лука приводит множество историй, о которых другие евангелисты не упоминают (например, притчи о блудном сыне и милосердном самаритянине). Данные отрывки он почерпнул откуда-то еще: ученые предоставили убедительные аргументы в пользу того, что он не выдумал все подряд. В науке «особый материал Луки» обозначается литерой L. Этот материал мог быть взят из одного источника или из ряда источников. За ним может стоять также комбинация письменных документов и устных преданий (об устных преданиях мы поговорим ниже).

Основывался на письменных источниках и Матфей. Подобно Луке, он пользовался Марком (даже еще активнее, чем Лука) и Q. Однако он также включил ряд эпизодов, отсутствующих в других Евангелиях (например, притчу об овцах и козлищах). Эти эпизоды составляют так называемый «особый материал Матфея» (обозначается литерой M). Как и L, M мог быть заимствован из одного письменного источника, или из ряда письменных источников, или из сочетания письменных источников и устных преданий.

Таким образом, в случае с синоптическими Евангелиями от Матфея, Марка и Луки, мы имеем дело не просто с тремя книгами, написанными в конце I века, но как минимум с четырьмя источниками (Марк, Q, M, L), причем последние два источника могли включать в себя несколько или даже много письменных источников.

Многие авторитеты по Евангелию от Марка полагают, что в его основу были положены не только устные предания, но и письменные источники. Часто высказывается версия, что Марк воспользовался письменным рассказом о Страстях, в котором были изложены события ареста, суда, смерти и воскресения Иисуса. Джоэль Маркус в своем монументальном двухтомном комментарии утверждает, что Марк использовал как минимум один источник в рассказе о словах и делах Иисуса, предшествующих Страстям [58]58
  Joel Marcus, Mark: A New Translation with Introduction and Commentary, 2 vols., Anchor Bible Commentary (New York: Doubleday, 2000–2009).


[Закрыть]. Если он прав, то не только поздние синоптики, но и древнейшее из сохранившихся Евангелий основано на множестве источников.

Согласно широкому мнению, целый ряд письменных источников, утраченных к настоящему моменту, был положен в основу Евангелия от Иоанна. Как мы уже сказали, тезис о независимости Иоанна от синоптиков строится на том, что об одних и тех же событиях они рассказывают очень по-разному и всегда разными словами. Однако ученые давно высказали мысль, что у Иоанна был в распоряжении письменный рассказ о чудесах Иисуса («источник знамений») как минимум два текста с длинными речами Иисуса («источники речей»), а также, возможно, еще один рассказ о Страстях [59]59
  См. некоторые аргументы в моей книге: Ehrman, NewTestament, глава 12.


[Закрыть].

До сих пор мы вели речь лишь о четырех канонических Евангелиях. Сложно сказать с полной уверенностью, восходят ли к более ранним источникам какие-либо из более поздних Евангелий, в частности, Евангелие от Петра и Евангелие от Фомы (хотя некоторые исследователи высказали интересные аргументы в пользу положительного ответа на этот вопрос). Особенно впечатляют выкладки Эйприл Деконик, которая полагает, что в основу Евангелия от Фомы было положено некое Евангелие, существовавшее еще до 50 года н. э. [60]60
  April D. DeConick, The Original Gospel of Thomas in Translation (London: T & T Clark, 2006). Менее убедительны доводы Джона Доминика Кроссана относительно Евангелия от Петра: John Dominic Crossan, The Cross That Spoke: The Origins of the Passion Narrative (San Francisco: Harper San Francisco, 1988). Однако даже если не соглашаться с радикальной идеей Кроссана, что «Евангелие Креста» предшествовало Евангелию от Марка (которое, в свою очередь, было использовано остальными новозаветными евангелистами), есть веские основания считать, что Евангелие от Петра основано на письменных источниках.


[Закрыть].

Все эти письменные источники появились раньше, чем дошедшие до нас Евангелия. Все они подтверждают многие евангельские утверждения об Иисусе. Наиболее же существенна их независимость друг от друга. Подчеркнем этот последний момент: не надо думать, что раннехристианские Евангелия восходят к одному источнику, автор которого «изобрел» человека Иисуса. Историчность Иисуса предполагается в многочисленных и независимых друг от друга источниках, которые имели хождение в самых разных частях Римской империи за десятилетия до известных нам Евангелий. Какой уж там «один-единственный источник»! Уже через пару десятков лет после традиционной даты распятия мы видим многочисленные рассказы о жизни Иисуса, распространенные по широкому географическому ареалу. В дополнение к Марку, у нас есть Q, M (возможно, состоящий из многих источников), L (возможно, состоящий из многих источников), как минимум два рассказа о Страстях, источник знамений, два источника речений, основа Евангелия от Фомы (и возможно, некоторые другие тексты). И это лишь то, о чем мы знаем, о чем можем делать выводы на основании небольшого числа сохранившихся раннехристианских текстов. Никто не знает, сколько еще текстов существовало: Лука пишет о «многих» и, возможно, не без оснований… И опять-таки это еще не все.