Текст книги "Долгий путь к маленькой сердитой планете"

– Ну вот, начинается, – вздохнула Сиссикс, глядя на то, как Киззи копается в коробке со светящимися палочками. – Если ты думаешь, что сегодняшний день посвящен закупкам всего необходимого, ты ошибаешься. Сегодняшний день посвящен спорам с Киззи.

Они двинулись следом за техником-механиком, и Сиссикс обняла Розмари за плечо. От этой непринужденной фамильярности девушка сначала недоуменно заморгала, но затем ощутила прилив гордости. Даже если ее сегодня еще до конца дня изобьют, по крайней мере она была в хорошей компании.

Дженкс спустился по пандусу в расположенную под землей техническую секцию – или, как ее еще называли, в «пещеры». У входа на табурете сидел мужчина-аандриск, рядом с плакатом на разных языках. Текст на плакате гласил:

СЛЕДУЮЩИЕ ПРЕДМЕТЫ МОГУТ ПРИЧИНИТЬ ВРЕД ТЕХНИКЕ,

БОТАМ, ИИ, МОДИФИЦИРОВАННЫМ РАЗУМНЫМ ВИДАМ И РАЗУМНЫМ ВИДАМ, ИСПОЛЬЗУЮЩИМ ПЕРСОНАЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ ПОДДЕРЖАНИЯ ЖИЗНИ. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ПРИНОСИТЕ ЭТИ ПРЕДМЕТЫ В ПЕЩЕРЫ. ЕСЛИ ОДИН ИЛИ НЕСКОЛЬКО ТАКИХ ПРЕДМЕТОВ ИМПЛАНТИРОВАНЫ В ВАШЕ ТЕЛО, ПОЖАЛУЙСТА, ОТКЛЮЧИТЕ ИХ ПЕРЕД ТЕМ, КАК ВОЙТИ.

Призрачные наклейки (глазные имплантаты, проникающие сквозь поверхность)

Боты похищения или убийства

«Опилки» (воздушные распылители кодов)

Некачественно запечатанный радиоактивный материал (если у вас нет полной уверенности, не рискуйте)

Все, что работает на слабом топливе

Магниты

Внизу была приписка от руки, только на клиппе:

Серьезно, мы не шутим.

Когда Дженкс проходил мимо аандриска, тот приветливо кивнул, и его сдвоенные глазные имплантаты сверкнули в ярком искусственном свете. Каждый магазин и лавка в пещерах имели свой собственный неповторимый механизм освещения, чтобы отличаться от остальных. В пещерах господствовал циклон небесной синевы, переливающихся радуг, искусственных восходов, проецируемых на потолок и стены звездных скоплений. Внутри каждого магазина можно было насладиться каким-нибудь одним отдельным освещением, однако в коридорах между ними накладывающиеся друг на друга световые эффекты образовывали беспорядочную смесь красок и теней. Это было все равно что оказаться внутри пьяного калейдоскопа.

Дженкс чувствовал себя в пещерах как дома, и не только из-за бесконечных рядов аккуратно разложенных товаров. Здесь было много закоренелых модификантов, существ, готовых ампутировать собственные конечности ради того, чтобы заменить их искусственными протезами. Прогуливаясь по пещерам, можно было встретить металлические экзоскелеты, ожившую татуировку, выполненную с помощью наноботов, и неестественно совершенные лица, говорящие о слабости к генной модификации. Лица-наклейки, вживленные порты, самодельные имплантаты. В окружении подобных нелепостей маленький рост Дженкса не производил особого впечатления. Трудно чувствовать себя не таким, как все, там, где все не такие, как все. Дженкс находил в этом утешение.

Он ходил по коридорам, мысленно отмечая те места, куда нужно будет заглянуть позднее. Дженкс был ветераном порта и знал, что есть только одна точка, с которой можно начинать швырять кредиты.

Витрина магазина, перед которой он остановился, была далеко не такой красивой, как некоторые. Над ней висела вывеска, сделанная из старых печатных плат, к которым были приклеены куски всякого хлама, образующие буквы. «Ржавое ведро», – гласила вывеска, под ней буквами поменьше: «Ремонт и обмен техники», а еще ниже совсем мелко: «Перчинка и Синий, владельцы».

Дженксу пришлось приподняться на цыпочки, чтобы заглянуть поверх прилавка. Перчинка стояла спиной к нему, склонившись над верстаком, и что-то бормотала себе под нос. Оторвавшись от работы, она почесала затылок своей лишенной волос человеческой головы, оставив пятно машинного масла. Если Перчинка и заметила это, похоже, ей не было никакого дела.

– Эй, хозяйка! – рявкнул Дженкс. – Не знаешь, где я могу раздобыть кое-какие стимоботы?

Перчинка обернулась, даже не стараясь скрыть свое раздражение по поводу столь глупого вопроса. Однако когда она узнала того, кто этот вопрос задал, лицо у нее прояснилось.

– Дженкс! – воскликнула она, вытирая руки о фартук и обходя прилавок. – Какого черта ты здесь делаешь?

Наклонившись, она по-дружески обняла карлика. Объятие было теплым, однако руки у Перчинки были тощие. Слишком тощие. Сколько Дженкс знал Перчинку, ее объятия неизменно вызывали у него порыв сочувствия.

Перчинка и ее компаньон Синий были беженцами с окраинной планеты под названием Аганон, одного из последних бастионов движения «Усовершенствованное человечество». Полностью отрезанные от Диаспоры и Галактического Сообщества, «усовершенствованные» колонии выращивали свое население в инкубаторах, определяя генотип в соответствии с прогнозами относительно того, кто будет нужен обществу, когда эти младенцы достигнут зрелого возраста. Их гены подправлялись до неузнаваемости с целью совершенствования физической силы, ума и общественных навыков – какие понадобятся им в тех профессиях, которым им будет суждено посвятить свою жизнь. Физическим трудом занимались те, кто не подвергался генной инженерии, за исключением двух моментов: их делали бесплодными и лишали волосяного покрова (чтобы они становились заметными). Усовершенствованные были настолько убеждены в своем превосходстве над рабочим классом, что оказались совершенно не готовы к беспрецедентному исходу Перчинки, которое началось со счастливого бегства с завода, выпускавшего технику, совершенного еще в юности, и достигло кульминации на огромной свалке, ставшей ей временным домом. Там, среди бескрайнего моря разного хлама, выброшенного за ненадобностью, Перчинка нашла настоящее сокровище: архаичный меж-звездный челнок. Используя имеющийся под рукой мусор, она залатала челнок, возвращая его к жизни. Ей потребовалось больше шести стандартов, чтобы поднять его в воздух, а затем еще почти целый стандарт, чтобы наворовать достаточное количество горючего. За свободу Перчинке пришлось заплатить страшным недоеданием, что едва не погубило ее. Наконец ее, изможденную и обессилевшую, подобрал патрульный корабль ГС. Перчинка жила в Порт-Кориоле вот уже восемь стандартов, достаточно долго, чтобы стать символом местной общины модификантов, и все это время о ее здоровье всячески заботились. Но хотя она любила хорошо поесть (свое имя она взяла после того, как распробовала все прелести кулинарных специй), ее организм просто не мог наверстать упущенное. Ее тощему телу не суждено было располнеть.

То обстоятельство, что Дженкс и Перчинка могли стоять рядом – она была родом из мира, где генная инженерия являлась обязательной, его мать начисто отвергала традиционное здравоохранение, – являлось наглядным свидетельством открытости Порт-Кориоля, а также непостижимости человечества. Возможно, именно поэтому Дженкс и Перчинка прекрасно ладили между собой, и неважно, что за этим стояло, сочувствие или просто желание повеселиться. Ну, а кроме того, обоюдная бесконечная любовь ко всем цифровым штучкам. Вне всякого сомнения, это было очень кстати.

– Как «Странник»? – спросила Перчинка.

Она неизменно начинала с этого вопроса, и дело тут было не в пустой вежливости. Ее искренне интересовало состояние корабля – точнее, всех кораблей.

– Летает, как всегда, гладко, – ответил Дженкс. – Только что совершили слепой пробой в Ботас-Велим.

– Это ведь новая аэлуонская колония, да? – спросила Перчинка.

– Ага.

– Как все прошло?

– Как в учебнике. Вот только наша новая секретарша плохо перенесла пребывание в подслое. Бюэээ, – он красноречиво изобразил извержение изо рта.

– О, я хочу услышать все сплетни! – рассмеялась Перчинка. – У тебя будет время на кружку мека после того, как мы покончим с делами? Я сделала мековарку, которая изменит твою жизнь.

– Ну, от такого предложения отказываться не стану.

– Отлично. И что дальше? Уже есть что-нибудь на очереди?

– Точно, – с гордостью заявил Дженкс. – Ты слышала о союзе с тореми?

– Честное слово, о чем они там думают, мать их? – закатила глаза Перчинка.

– Не знаю, – рассмеялся Дженкс, – но для нас это означает чертовски выгодный заказ. – Из Токата в Хедра-Ка. Это про нас.

– Быть такого не может! – У Перчинки отвисла челюсть. – Вы отправляетесь к Ядру?

– Ага. И в довершение ко всему выполняем закрепленный пробой.

– Черт возьми! Неужели? Ого, это серьезная работенка. Надолго?

– Около стандарта. Но всю основную работу выполняет ГС. Нам нужно будет только прибыть на место и совершить пробой.

Перчинка тряхнула головой.

– Везет вам, ребята, но я рада, что я не с вами. – Она рассмеялась. – О господи, столько времени провести на корабле – да я с ума сойду! И все же… Ядро. Сколько народа может похвалиться тем, что побывали там?

– Да знаю я!

– Ого! Что ж, понятно, зачем ты здесь. Я так понимаю, у тебя длинный список закупок?

– В основном от Киз. Она отправилась за всякой вся-чиной.

Дженкс протянул Перчинке скриб.

– Передай ей, чтобы она заглянула сюда до того, как вы покинете орбиту. Я ей не прощу, если она улетит, не повидавшись со мной.

– Как будто она сама это допустит. Мы могли бы встретиться с тобой и Синим на обратной стороне, если у вас нет никаких планов. Поужинать вместе или что там еще. Со мной только что расплатились.

– Мне эта мысль по душе. Особенно та часть, где ты покупаешь. – Перчинка медленно пролистала список. С чтением у нее были проблемы. – Так, модуляторы напряжения. Ступай к Поку, это квелинец в том ряду, где торгуют ботами. Знаешь его?

– Я о нем слышал. Странный тип.

– С этим не стану спорить, но парень он неплохой, и в отличие от остальных Пок не упаковывает свой товар в гракс. Поверь, модуляторы у него высший класс.

– А что плохого в граксе?

– Конечно, это неплохая дешевая защита для техники, но если долго не снимать упаковку, от этого притупляется чувствительность входных контактов.

– Ты не шутишь?

– Ну, те, кто торгует граксом, с этим не согласны, но я клянусь, что моя техника стала работать четче с тех пор, как я прекратила покупать то, что завернуто в гракс.

– Верю тебе на слово.

Перчинка продолжала изучать список.

– Силовые разветвители – это тебе к Хиш.

– К Хиш?

– «Открытые проводники». Хиш его хозяйка.

– А, понятно. Я никогда не заглядывал в «Открытые проводники». Я всегда закупался в «Белой звезде».

– Хиш берет дороже, чем в «Белой звезде», но, по-моему, товар у нее более качественный. Передашь ей, что я так сказала, глядишь, она и сбросит несколько кредитов.

Перчинка читала дальше.

– Шестиуровневые схемы я тебе сама сделаю, если только ты ничего не имеешь против бэушных.

Достав с полки завернутый вручную пакет, она положила его на прилавок.

– У тебя бэушные, как правило, лучше, чем новые, – заметил Дженкс.

И он не покривил душой. В том, что касалось оживления умершей техники, Перчинка просто творила чудеса.

– Да ты прямо-таки обольститель! – усмехнулась Перчинка. Она пробежала взглядом по экрану. – Так, концевые разъемы. Гм, кажется, где-то у меня были… – Порывшись в ящике, она швырнула на прилавок пакетик с крошечными металлическими зажимами. – Вот, держи. Концевые разъемы.

– Сколько с меня? – спросил Дженкс, сдвигая браслет.

– Ты угощаешь ужином меня и моего мужчину, – махнула рукой Перчинка. – И мы в расчете.

– Точно?

– Абсолютно.

– Справедливо, – согласился Дженкс. Кашлянув, он понизил голос. – Перчинка, мне нужно еще кое-что, чего нет в списке.

– Выкладывай, – сказала та.

– Просто из чистого любопытства. Ничего серьезного.

Разумеется, это была очень серьезная просьба, но даже с такими друзьями, как Перчинка, требовалось соблюдать определенную осторожность.

Перчинка понимающе кивнула.

– Чисто гипотетически, – перегнувшись через прилавок, тихо промолвила она. – Я поняла.

– Точно. – Дженкс помолчал. – Что ты знаешь про наборы для тела?

Перчинка подняла брови – точнее, те места, где были бы брови, если бы у нее росли волосы.

– Черт возьми, ты с мелочью не связываешься. Ой, прости, я не хотела тебя обидеть!

– Ничего страшного. Послушай, мне известно, что найти такие наборы нелегко…

– Нелегко? Дженкс, подобная техника категорически запрещена, поэтому ее, можно сказать, просто не существует.

– И все-таки должен же найтись кто-нибудь. Какой-нибудь модификатор, оборудовавший себе бункер…

– О, не сомневаюсь, такие есть. Но лично я никого не знаю. – Перчинка всмотрелась в его лицо. – А с какой стати тебе вообще понадобился набор для тела?

Дженкс потеребил серьгу в левом ухе.

– Я же сказал, что тут дело личное, неужели нельзя на этом остановиться?

Перчинка ничего не сказала, но по ее глазам Дженкс понял, что она складывает одно с другим. Она знает, какая у него работа. Ей приходилось слышать, как он упоминал о Лови, пусть и вскользь. Дженкс поймал себя на том, что начал потеть. «О звезды, каким же дураком я себя выставил!» – подумал он. Но Перчинка лишь лениво улыбнулась и пожала плечами.

– Как тебе угодно. – Она задумалась, и лицо у нее стало серьезным. – Но позволь сказать тебе как другу: если тебе удастся где-нибудь раздобыть набор для тела – разумеется, если мне по какому-нибудь астрономически большому везению попадется продавец, я непременно дам тебе знать, – я очень-очень хочу надеяться, что ты знаешь, что делаешь.

– Я буду крайне осторожен.

– Нет, Дженкс, – решительно заявила Перчинка. В ее тоне не осталось места для дискуссий. – Я говорю не о том, что тебя могут арестовать. Я говорю о том, что ты совершишь какой-нибудь действительно опасный поступок. Мне не хочется разыгрывать козырную карту своего печального прошлого, но послушай: я являюсь конечным продуктом работы горстки невероятно глупых людей, задумавших из благих побуждений преобразовать человечество. Началось все с мелочей. Чуточку здесь, крошку там. Но все разрослось как снежный ком, как это всегда бывает, и в итоге получилось нечто выходящее за пределы понимания. Именно поэтому наборы для тела запрещены. Кто-то, разбирающийся в этике чертовски лучше нас с тобой, рассудил, что ГС еще не готов поддерживать новую форму жизни и не имеет для этого необходимого оснащения. И действительно, в настоящее время с искусственными интеллектами обращаются как с полным дерьмом. Тебе прекрасно известно, что я обеими руками за то, чтобы предоставить им все права. Но это очень зыбкая почва, Дженкс, и хотя мне очень неприятно в этом признаться, я не уверена в том, что наборы для тела решат проблему. Поэтому какими бы безобидными ни были твои намерения, ты все-таки сначала хорошенько подумай. Спроси у себя, готов ли ты взять на себя такую ответственность. – Перчинка подняла свои тощие руки. Ладони у нее были сплошь покрыты старыми шрамами, следами десяти лет копания на свалках, полных острых обломков, – напоминания о голоде, страхе и мире, сбившемся с пути. – Задайся вопросом, какие могут быть последствия.

Дженкс задумался.

– Если у тебя на этот счет такое твердое мнение, – сказал он наконец, – почему ты обещала дать мне знать, если найдешь продавца?

– Потому что ты друг, – ответила Перчинка, и голос у нее смягчился. – И установление связей – это как раз то, чем я занимаюсь. Так что если ты тут настроен серьезно, уж лучше я помогу тебе, чем ты станешь действовать через какого-нибудь нечистоплотного перекупщика. Хотя, если честно, я также надеюсь, что к тому времени, как я кого-нибудь найду, ты уже согласишься с тем, что я была права и это правда плохая идея. – Она поставила на прилавок табличку «Я на складе, кричите громче». – Пошли, нам с тобой нужно выпить по кружке мека. И я хочу услышать об этой вашей новенькой, которую мучит космическая болезнь.

Эшби сидел в гостиничном номере, который снял час назад. Он размышлял о водном поло. Не то что ему было особое дело до водного поло, но это было гораздо проще, чем альтернатива. Проснувшись сегодня утром, Эшби был готов провести весь день, торгуя и расходуя кредиты, кульминацией чего мог стать хороший ужин с выпивкой в сонном баре. Теперь же он находился на обратной стороне Кориоля, в окружении пухлых подушек и уродливых портьер, и ждал Пеи, которая не только была жива и здорова, но и находилась рядом и была настроена на секс с ним. Справиться с водным мячом было гораздо проще.

Ну хорошо. Финалисты Кубка Титанов, год 303-й. Давай-ка посмотрим. Обязательно должны были играть «Белые гребешки», потому что у Киззи случилась истерика, когда Кими Сент-Клер порвал связку. «Протуберанцы» тоже были там, точно? Совершенно верно, в том году ты купил Айе на день рождения футболку с «Протуберанцами». Она сказала, что это ее любимая команда.

Оставшись без присмотра, мысли Эшби перескакивали с одного на другое подобно глубинной капсуле, выныривая на поверхность и снова исчезая в глубине, прежде чем он успевал их ухватить. Слишком много чувств требовали его внимания. Облегчение, вызванное сознанием того, что Пеи в безопасности. Радость ожидания близкой встречи с ней. Беспочвенная тревога по поводу того, что ее чувства могли угаснуть. Решимость следовать за ней (одним звездам известно, как она чувствует себя после десятков десятидневок, проведенных в зоне военных действий). И страх. Страх, который Эшби испытывал при каждой встрече. Страх, что в грядущие десятидневки, когда Пеи вернется в опасное пространство, этот привет превратится в прощание.

Нет, нет, «Протуберанцы» играли в 302-м, а не в 303 году. Это был тот самый день рождения, когда Айе подарили первый скриб начального уровня, из чего следует, что она пошла в школу. А это значит, 302 год.

Было также и смутное беспокойство, тревога по поводу того, что на этот раз они попадутся. Но вроде бы он ничего не оставил без внимания. Система, которой они с Пеи пользовались, чтобы не привлекать к себе внимания, была стара как мир. Эшби находил гостиницу – ничего броского, что-нибудь подальше от проторенных дорог и предпочтительно там, где они еще не бывали прежде. Он ясно давал понять администратору, что ему нужно отдохнуть и его ни в коем случае нельзя беспокоить. Оказавшись в номере, он отправлял Пеи сообщение, в котором указывал только название гостиницы и свой номер, и она, прочитав, тотчас же его удаляла. Через два часа, достаточный срок, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений, Пеи прибывала в гостиницу и снимала номер по соседству с номером Эшби. Это не составляло никакого труда, поскольку одним из всем известных компонентов аэлуонской культуры является сложная «наука» о магических числах. Администратор-неаэлуонец приходил к выводу, что Пеи нужна комната, номер которой символизирует мир или здоровье, в то время как аэлуонец просто принимал ее за чересчур старомодную для своего возраста (и, возможно, глуповатую). Устроившись в своем номере, Пеи стучала в смежную стену. Эшби, убедившись в том, что в коридоре никого нет, выходил из номера. После чего они были вольны делать то, что пожелают.

Сложный и долгий ритуал только для того, чтобы увидеться друг с другом, но совершенно необходимый. Какими бы открытыми и щедрыми ни были по отношению к своим галактическим соседям аэлуонцы, межвидовое спаривание оставалось категорическим табу. Эшби не понимал этого – для большинства людей тут не возникало никаких проблем, по крайней мере по части двуногих видов, – но он понимал, насколько это опасно для Пеи. Из-за связи с представителем чужого вида аэлуонец может лишиться всех своих родных и друзей. Пеи могла потерять работу, особенно по государственному контракту. А для нее, гордящейся своим усердным трудом, опытом и мастерством, такой позор мог нанести очень глубокую рану.

Эшби, сосредоточься! «Белые гребешки». «Молотки». И… и… «Соколы»? Нет, они ни разу не доходили до полуфинала с тех самых пор, как ты летал на борту «Грядущего рассвета». А что насчет… о звезды, Эшби! Ну же! Водное поло.

В дополнение ко всем эмоциональным встряскам, отвлекавшим его внимание, которые он старался подавить, Эшби вел поединок воли, схватку мозга и биологии. Он понятия не имел, через что пришлось пройти Пеи перед этой встречей, и до тех пор, пока он четко не определит ее позицию, он будет ждать от нее первого шага. И даже если она будет настроена на один лад с ним… что ж, он еще не забыл правила приличия. Даже если его тело будет торопиться.

Эшби! Полуфинал водного поло. 303 год. Победу одержали «Звездные скитальцы». Кто еще участвовал…

Послышался стук в стену, негромкий, но отчетливый.

Эшби разом забыл о Кубке Титана.

– Мыло! – воскликнула Киззи, указывая на полку, заполненную этой туалетной принадлежностью. – Только посмотрите на него! Оно похоже на пирожное!

Она убежала, хлопая по спине объемистым рюкзаком с покупками.

– Думаю, мне не помешает чистящее средство для чешуи, – заметила Сиссикс.

Они последовали за техником-механиком, которая уже копалась в корзинах с товаром.

Магазином заведовал хармагианин, старающийся удовлетворить запросы самых различных разумных видов. Грубые щетки и пучки ароматных трав для бань хармагиан, шипучие таблетки и согревающие мази для купания в ледяной воде, так любимого аэлуонцами, чистящие средства для чешуи и промывающие растворы для аандрисков, скромный, но веселый набор человеческого мыла, шампуней и десятков разных баночек, коробочек и флаконов, назначение которых Розмари не смогла определить. Разумные существа, населяющие галактику, могли найти в своих культурах много общего, однако ничто не вызывало столько горячих споров, как рассуждения на тему того, как должным образом содержать в чистоте свое тело.

Хармагианин – это был самец, как определила Розмари по цвету пятен у него на спине, – подкатил к покупателям на тележке.

– Доброго вам дня, дорогие гости! – поздоровался он, радостно изгибая щупальца на подбородке. – Вы желаете просмотреть весь товар или вам нужно что-нибудь конкретное?

Пальцевидные отростки на концах трех передних щупальцев растопырились, выражая стремление помочь. Хармагианин был уже в годах, и желтоватая кожа, покрывающая его аморфное тело, была лишена влажной слизи, свойственной молодым особям.

Розмари уже доводилось встречаться с хармагианами – в частности, хармагианином был ее преподаватель ханто, а также кое-кто из гостей, регулярно наведывавшихся на ужин к ее отцу, – но она всегда с трудом сопоставляла их внешний вид с их историей. Особь, которую видела сейчас девушка, как и все особи этого вида, представляла собой бесформенный медузообразный сгусток, не способный быстро перемещаться без своей тележки. У хармагианина не было ни зубов, ни когтей. У него не было костей. Однако было время, когда эти желеобразные существа каким-то образом установили контроль над значительной частью галактики (и они до сих пор сохранили его, если судить по направлению течения кредитов, хотя в настоящее время хармагиане больше не стремились подчинять себе коренное разумное население). Розмари как-то прочитала работу одного историка-аэлуонца, утверждавшего, что именно физическая немощность хармагиан и помогла им добиться преимущества в технологиях по сравнению с прочими разумными видами. «Нужда и незаурядный ум, – написал историк, – являются крайне опасным сочетанием».

Взглянув на нынешнюю ситуацию в историческом контексте, Розмари мысленно отметила, что собравшиеся в магазине особи образуют весьма странную группу: хармагианин (стареющий потомок бывшей империи), аандриска (этот народ принял самое активное участие в переговорах, по результатам которых хармагианские колонии получили независимость и в конечном счете было образовано Галактическое Сообщество) и два человека (жалкие существа, еще не достигшие зрелости во времена хармагианских завоеваний). И вот сейчас они стоят вместе, дружелюбно обсуждая закупку моющих средств. Время причудливым образом уравнивает всех.

Киззи деловито перебирала товар, принесенный хармагианином.

– А у вас случайно нет… Упс! Мне можно обратиться к вам на ханто? Я тут прошла курс по Звену и хочу немного попрактиковаться.

– Когда это ты успела? – недоверчиво покосилась на нее Сиссикс.

– Не знаю, дней пять назад.

Щели на концах глазных стеблей хармагианина весело сморщились.

– Будьте добры, с удовольствием вас послушаю.

Откашлявшись, Киззи отрыгнула несколько размытых слогов. Розмари поморщилась. Мало того что Киззи сказала полную ахинею, так без необходимых сопровождающих жестов ее фраза получилась вообще довольно грубой.

Однако хармагианин забулькал, изображая смех.

– О моя дорогая гостья, – сказал он, шевеля щупальцами, – прошу меня простить, но такого ужасного произношения я еще не слышал.

Киззи смущенно улыбнулась.

– Вот те на! – со смехом пробормотала она.

– Вы ни в чем не виноваты, – успокоил ее хармагианин. – Людям очень трудно подражать нашим тональным скачка́м.

Приложив руку к ключице, Розмари помахала пальцами, как уже делала не раз. Это было очень грубое подражание движениям щупальцев, но только такие жесты и могли изобразить люди.

– Пала, рам тален, ракаэ’ма хук аэскрет’ало’н, хама т’хул басракт’хон, киб, – сказала она. «Наверное, вы правы, любезный хозяин, но если приложить усилия, мы можем общаться с вами на вашем родном языке».

Киззи и Сиссикс дружно повернулись к ней, словно увидели ее впервые в жизни. Хармагианин уважительно расслабил щупальца.

– У вас прекрасно получилось, моя дорогая гостья! – сказал он на своем родном языке. – Вы занимаетесь космической торговлей?

Розмари распрямила пальцы.

– Нет, я не занимаюсь торговлей, да и космонавтом я стала совсем недавно, – ответила она. – Мы трое из экипажа тоннелирующего корабля. – Эти слова были правдой, но для нее они по-прежнему звучали так, словно речь шла о ком-то другом. – Мы с друзьями зашли в Порт-Кориоль, чтобы закупить необходимые запасы.

– О, тоннелирование! Жизнь в постоянных путешествиях. Вам понадобится много всего, чтобы оставаться чистыми. – Хармагианин бесцеремонно расправил щупальца и, расширив глазные щели, перевел взгляд на Киззи. – Вы уже нашли то, что искали? – спросил он, снова переходя на клипп.

Киззи протянула кусок кроваво-красного мыла.

– Мне нужно вот это, – сказала она, прижимаясь к мылу носом и делая глубокий вдох. – О мои звезды, что это?

– Это сделано с использованием отвара эевники, – объяснил хармагианин. – Очень популярный аромат в моем родном мире. Хотя, конечно, в мыло мы его не добавляем. Вы держите в руках свидетельство смешения двух культур.

– Беру.

Киззи протянула мыло хармагианину. Тот взял его двумя из тех своих щупальцев, которые меньше размерами, одетыми в похожие на чехлы перчатки для защиты его нежной кожи. Закатившись на тележке за прилавок, он засуетился с оберткой и лентой.

– Ну вот, дорогая гостья, держите, – сказал продавец, вручая Киззи красиво упакованный сверток. – Просто отламывайте по маленькому кусочку, и тогда хватит надолго.

Киззи снова уткнулась носом в обертку.

– Ммм, пахнет замечательно! Розмари, понюхай!

Киззи ткнула кусок мыла девушке прямо в лицо, и той оставалось только втянуть носом воздух. Запах оказался приторно-сладким, как у торта. Розмари подумала, что использовать это мыло все равно что мылиться пирожным.

– С вас восемьсот шестьдесят кредитов, пожалуйста, – сказал хармагианин. – Благодарю за покупку.

– Дай мне чип, – сказала Киззи, протягивая руку к Роз-мари.

Та недоуменно заморгала, решив, что неправильно поняла.

– Вы хотите расплатиться служебным чипом?

– Ну да, это ведь мыло, – подтвердила Киззи. – С мылом ведь все в порядке?

Смущенно кашлянув, Розмари посмотрела на свой скриб. Нет, с мылом не все в порядке, поскольку это не обычное, а особенное мыло, но как сказать это Киззи? Она, Розмари, без году неделя на корабле, а Киззи на нем уже давно, Киззи встретила новенькую с распростертыми объятиями, угостила ее выпивкой, Киззи во много раз больше нее смыслит в тоннелировании и в закупках в нейтральных портах. И все же…

– Извините, Киззи, но… мм… служебным чипом можно расплачиваться только за обыкновенное мыло. Если вам хочется чего-нибудь особенного, вы должны покупать это на свои деньги.

Услышав словно со стороны эти слова, слетевшие с ее уст, Розмари возненавидела себя. Она выставила себя такой занудой…

– Но… – начала было Киззи.

Не говоря ни слова, Сиссикс схватила ее за руку и прижала запястье к сканнеру кассы. Послышался легкий писк, говорящий о том, что оплата прошла успешно.

– Эй! – воскликнула Киззи.

– Ты можешь позволить себе это, – строго заметила Сиссикс.

– Рад был иметь дело с вами, – сказал продавец. – Когда будете в следующий раз в Порт-Кориоле, непременно заходите еще!

Его тон оставался дружелюбным, однако по топорщащимся щупальцам Розмари заключила, что хармагианину неловко быть свидетелем размолвки по поводу оплаты. Она быстрым жестом без слов принесла извинения. Уважительно расслабив щупальца, хармагианин укатил обслуживать других покупателей.

– Киз, – хмуро взглянула на Киззи Сиссикс, когда они вышли из магазина, – когда мы летим по ухабистой дороге и я говорю всем бросить свои дела и пристегнуться, как ты поступаешь?

– Что? – Киззи была сбита с толку.

– Просто ответь на мой вопрос.

– Ну как же… я бросаю свои дела и пристегиваюсь, – ответила Киззи.

– Даже если это неудобно?

– Да.

– А если ты говоришь всем какое-то время не пользоваться кранами для воды, потому что тебе нужно починить трубы, что ужасно неудобно, как мы поступаем?

Киззи почесала переносицу.

– Перестаете пользоваться кранами, – сказала она.

– У этой девушки из нас всех самая отвратительная работа, – указала на Розмари Сиссикс. – Она должна жить на нашем корабле в окружении блистательных, упрямых болванов и разъяснять нам, какие наши закоренелые привычки незаконны. Мне бы было страшно этим заниматься, но Розмари только что сделала это, не выставив себя заботливой наседкой. Так что даже хоть это и не всегда удобно, мы станем слушать ее, когда она будет выполнять свою работу, поскольку и сами мы ждем от нее того же. – Сиссикс перевела взгляд на Розмари, которая думала только о том, чтобы провалиться сквозь землю. – А ты, Розмари, имеешь полное право надирать нам уши за подобные вещи, потому что для нашего экипажа не пройти инспекторскую проверку или встать на прикол из-за неоплаченной товарной накладной – это ничуть не меньшая беда, чем все остальное.

– Из-за неоплаченной накладной в открытый космос не вытянет, – проворчала Киззи.

– Ты прекрасно поняла, что я хотела сказать, – спокойно произнесла Сиссикс.

Киззи вздохнула.

– Розмари, прости меня за то, что я сморозила глупость, – пробормотала она, уставившись себе под ноги. Она подняла свой кусок мыла так, словно делала подношение царственной особе. – Пожалуйста, прими в знак примирения это мыло.

Розмари рассмеялась.

– Ничего страшного, – сказала она, радуясь тому, что ее поведение сочли нормальным. – Оставьте мыло себе.