Текст книги "В поисках хороших парней"

Ожидая, пока высохнет лак на ногтях, я внимательно листала страницы сборника стихов Броунинг, оставленного на тумбочке. Наряду с вечными строками: «Как я тебя люблю? Давай я расскажу тебе…», я нашла еще несколько абсолютно замечательных, подходящих к моей ситуации:

 
Скажи это снова, снова и снова, что ты так любишь меня,
Хотя такой повтор и сродни песне кукушки…
Скамей, что ты любишь меня, любишь меня, любишь меня.
 

А еще стихи говорили о том, как любовь может изменить человека, о том, чего я пока не испытывала, но всегда страстно желала:

 
Ты похитил мою душу, такую слабую и беззащитную,
И вознес ее на трон свой золотой!
 

А что, если я так нервничаю из-за Пола только потому, что чувствую притяжение любви, которая ожидает меня? А что, если мою душу вот-вот вознесут на золотой трон? Посмею ли я поверить, что такое возможно? Полбутылки шардонне смело ответили: «Да!», и теперь я неожиданно для себя вся дрожала, как бабочка, в предвкушении свидания.

Я свободно зачесала все волосы назад, чтобы придать себе взъерошенно-сексуальный вид и затем, поскольку было уже 21. 00, потянулась к телефону. Я чувствовала себя немного виноватой. Пол просил меня позвонить, когда буду выезжать из Нью-Йорка, но я вспомнила об этом только на борту самолета, а потом не позвонила ему из гостиницы, потому что боялась, что он захочет встретиться сразу же.

А я хотела привести себя в порядок, чтобы, когда он меня увидит, выглядеть, как богиня. Ну, в любом случае, я этого не сделала. Я набирала его номер и чувствовала себя такой счастливой. Подумать только, миллионы девушек в этот пятничный вечер готовятся к выходу в город, надеясь встретить свою любовь, а мне нужно всего-навсего просто сказать: «Приходи!»

– Алло! – Это его папочка. (Я не сказала, что он все еще живет со своими предками? Признаю, это настораживает, но сегодня я сама позитивность, поэтому не буду об этом думать.)

– Здравствуйте, это Белинда. Я могу услышать Пола? – Мне с трудом удавалось сдерживать радость.

– Он сегодня ночует у своего друга Джона.

– Что? – Я почувствовала себя так, будто мне влепили пощечину.

– Он будет завтра утром. Я передам, что вы звонили. Нет, нет, нет! Утром? Это же невыносимо долго!

– Но, но… – Я пыталась что-то сказать и одновременно придумать причину, по которой он ушел. – Мы должны были встретиться с ним сегодня. Он ничего не просил мне передать?

– Нет.

– А с ним никак нельзя связаться? Я знаю, что у него нет мобильного, но, может, вы знаете телефон Джона?

– Нет, извините. Спокойной ночи.

И все?! Я еще долго смотрела на трубку, из которой доносились короткие гудки.

Ничего не понимаю. У нас назначено свидание. Если верить Полу – то потрясающее свидание. И что же случилось за считанные часы, которые оставались до моего приезда? До его ослепления моей красотой? (Это, как я предполагала, произойдет при встрече.) Почему он не сидит около телефона в ожидании моего звонка?

Я бросилась на кровать. Я не могла и не хотела верить, что придется ждать как минимум двенадцать часов, чтобы хотя бы услышать его голос. Это просто бессмысленно! Ну почему он ушел ночевать к другу именно в тот вечер, когда я должна приехать? Если у него изменились планы, он должен был позвонить мне и сказать. А может, он специально ушел? Может, он намеренно избегает меня? У меня все похолодело внутри. Но что могло так резко поменять его на строение? Не может быть, чтобы это из-за меня. Когда мы последний раз разговаривали с ним, он рвался увидеться. Что происходит?

Я ходила по комнате, в глазах стояли слезы. Я едва сдерживала истерику и все нарастающее чувство крушения всех надежд. От природы я очень нетерпеливый человек. И все эти вопросы без ответов никак не способствовали моему спокойствию. Вчера я не хотела видеть Пола, а сегодня, когда приехала в его город с единственной целью – встретиться с ним, он бесследно исчез. И теперь я безумно хотела его видеть. Ну почему я не позвонила раньше? Могла бы застать его, поймать до того, как он ушел. Проклятое тщеславие! Я сделала еще один глоток шардонне. Теперь меня так задевало его отсутствие, что единственное, что мне оставалось, – попытаться найти его в городе. Вспомнив его слова, что вся ночная жизнь в Сиракузах протекает в районе площади Геральдики, я решила обходить все бары до тех пор, пока не найду его.

Я посмотрелась в зеркало, последний раз сбрызнула лаком волосы и села в такси. Таксист взглянул на меня, достал из кармана свою расческу и протянул мне. Сдается мне, что не очень-то я еще освоила взъерошенно-сексуальный стиль. Мне, наверное, прямо тогда и следовало повернуть назад, но вместо этого я прочесывала улицы, останавливала людей, которых принимала за Пола и спрашивала: «Вы не подскажете, куда обычно ходят развлекаться длинноволосые парни с пирсингом?» Они непонимающе смотрели на меня. Единственный попавшийся мне длинноволосый парень с пирсингом смог предложить только одно место, да и то бесперспективное.

1. 30 ночи. Не понимая, куда мне дальше идти, и отчаявшись кого-либо найти, вся продрогшая, я опять позвонила в тщетной надежде, что отец просто чего-то не понял и Пол дома, ждет моего звонка и ругает себя за то, что пропустил его. Ничего подобного. Трубку опять снял его папа, зевающий в трубку и явно разбуженный моим звонком. Он сказал, что от Пола нет никаких известий. Класс! Теперь его родственники будут считать меня «охотницей за мужчинами», да еще вдобавок и с дурными манерами.

Вернувшись в «Дом Диккенса» и стараясь не потревожить остальных постояльцев, я поняла, насколько пьяна. Я не могла удержаться на ногах, потому что каждая дощечка ступенек, как подрывная мина-ловушка, была наполнена хрупкими воспоминаниями. На самом верху моя душа практически отправилась на небеса, когда я столкнулась лицом к лицу с горящим глазом тряпичной куклы размером с ковер. Мне хотелось только одного – свалиться в постель и выплакаться, но объявление, висящее в ванной, призывало к тому, чтобы гости смывали тушь до тех пор, пока не будут выглядеть, как белоснежные полотенца. Я пыталась тихо умыться, но мыло выскользнуло из рук и с шумом упало в раковину. Казалось, даже ватные шарики производят шум. Едва добравшись до постели, я разрыдалась. Я выкинула на ветер 180 долларов, чтобы надо мной потешались даже романтические надписи и кружева. Все другие постояльцы слились в объятиях со своими любимыми, а я не просто одинока – меня буквально выбросили на помойку.

4 часа утра. Я не выдержала и позвонила маме в Девон. Рыдания мешали мне говорить. Мамины успокаивающие слова и ее жалость не помогли.

6 часов утра. Господи, видимо, мне больше никогда не суждено спать – я обречена на вечные боли в сердце. Это адские муки.

11 часов утра. Позвонила мама, чтобы узнать, как я там. Когда я сняла трубку, до меня дошло, что Пол не звонил до сих пор. Удушающее горе вернулось опять.

Во время разговора мама убедила меня в неадекватности моей реакции на отношения с Полом. Я всего-то виделась с ним раз в жизни. На самом деле все обстояло иначе: я убивалась не конкретно по Полу, а по своей личной жизни вообще. Мне так нужно было поверить, что это путешествие в поисках Единственного изменит мою жизнь, и вот я опять все в той же до боли знакомой ситуации.

– Я не для того отправлялась в это путешествие, – выпалила я. – Ненужной я могла себя чувствовать и дома!

Постепенно я успокоилась, пообещав маме, что не буду вешаться на веревке от занавесок. В свою очередь, она убедила меня, что должно быть какое-то разумное объяснение тому, что произошло, и уговорила попробовать позвонить Полу еще раз. Этим я и занималась с определенной регулярностью. И каждый раз слышала только механический голос автоответчика.

Можно было бросить все и уехать домой, если бы я была уверена, что за этим не последует невроз, который может затянуться на долгие годы. Поэтому я решила потратить еще немного времени, чтобы выяснить, что же происходит.

Однако надо было найти более дешевый отель. Мне все равно, в принципе, больше нечем было заниматься, поэтому я вышла на унылые, пустынные улицы, мечтая о том, чтобы кто-нибудь попытался меня ограбить или, по крайней мере, случайно задел, тогда можно было выместить хоть часть злобы: «Сегодня не твой день! Зря ты связался со мной, дружище!» При ближайшем рассмотрении жители Сиракуз казались еще более несчастными, чем я. Я остановилась на главной улице и огляделась вокруг. Сами Сиракузы выглядели сиротливо: серые, унылые, давно забывшие свои лучшие дни. Если бы я назначила встречу Полу на тропическом острове или хотя бы в Нью-Йорке, то нашла бы чем себя занять. А здесь? Тут даже нет субботней кутерьмы в магазинах, чтобы хоть как-то развлечься. Может, они все ездят в «Карусель»?

Я вошла в пустынное кафе. Здесь можно бесконечно решать дилемму «уезжать или оставаться», отогреваясь за чашечкой кофе. Мама права – это наверняка какое-то огромное недоразумение. Но мой внутренний голос подсказывал: «Он просто тебя не хочет!» Или это кричала моя паранойя? В любом случае что-то не так. Прошел как минимум час после моего последнего звонка в дом Чирарделли. Я оставила сообщение на автоответчике, умоляя, чтобы хоть кто-нибудь, мне все равно кто – папа, брат, уборщик, грабитель, – оставил для меня сообщение, объясняющее, что происходит. В этот раз я особенно настаивала на том, что в данном случае буду рада услышать даже плохие новости. Что еще можно сделать? Остается только сдаться и признать поражение. Или, по крайней мере, составить альтернативный план. Я позвонила в аэропорт и выяснила, что в 17. 30 есть рейс на Нью-Йорк, там, по крайней мере, я смогу увидеться с друзьями. По-моему, еще немного – и рассудок вернется ко мне. Нужно всего лишь убить еще три часа, а затем можно будет оставить этот жуткий эпизод навсегда в прошлом. В то же время я решила написать Полу записку и оставить в его почтовом ящике.

Поймав такси, я назвала адрес Пола, при этом предупредив, что хочу туда кое-что отвезти, а потом сразу поехать в центр «Карусель». Туда, где все началось. Мне попался водитель, который взял меня под свое покровительство. Заметив мои затуманенные слезами глаза, он сказал:

– Ну, это наверняка из-за парня!

Я закусила губу и кивнула. Надеюсь, он не будет больше проявлять сочувствие. Я и так еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Одно нажатие на педаль тормоза, и слезы польются рекой.

– Хочешь поговорить об этом? – заботливо спросил он, посмотрев на меня в зеркало заднего вида.

Я подняла на него глаза. А что, если он поймет то, что я никак не могу понять? Я быстро рассказала ему свою историю, но это было ошибкой. Теперь он твердил, что я слишком «красивая, особенная и умная» для такой гниды. Мое сердце преисполнилось благодарности за такую поддержку, и я окончательно потеряла контроль над собой. Слезы полились рекой. Когда мы подъехали к дому Пола, водитель процитировал мне строчку из Библии, пытаясь поднять мой дух. Это помогло. Я вышла из такси в полной уверенности, что теперь у меня есть ангел-хранитель.

Дом Пола оказался не таким уж и скромным. Он стоял отдельно от других строений и выглядел вполне прилично. Я стучала и звонила, но дом не подавал никаких признаков жизни (а может, его обитатели лежат на полу в зале, их пальцы застыли в тот момент, когда они пытались набрать 911?). Я засунула записку под молоточек на двери и вернулась в машину.

– В супермаркет? Я кивнула.

– Кто знает, может, ты встретила Пола только для того, чтобы иметь повод вернуться сюда. А на самом деле, твой Единственный вообще кто-то другой, – предположил таксист. – Кто-то, кого ты встретишь сегодня днем.

Честно говоря, не думаю, что буду в состоянии адекватно воспринимать любую встречу, но мне понравилась эта мысль. Доброта этого незнакомца на самом деле помогла мне успокоиться. Я рассталась с ним, рассыпаясь в сердечных благодарностях, и вошла в мир исцеляющих покупок.

Супермаркет выглядел как Диснейленд по сравнению с главной улицей Сиракуз. Так приятно было оказаться в знакомой успокаивающей обстановке. Теперь мне сложно даже представить себе, в каком экстазе я была здесь в прошлый раз. Если бы можно было стереть из памяти последние мучительные часы и опять испытать то чувство. Я пыталась мысленно вызвать Пола сюда. Мне надо уйти отсюда около четырех, чтобы забрать вещи из «Дома Диккенса» и приехать в аэропорт за час до регистрации. Какого черта я брожу здесь до последнего мгновения? Неужели все еще надеюсь на счастливый конец? Просто невозможно смириться с тем, что я уеду и никогда не узнаю, что же именно произошло. Уже по привычке я направилась к телефону, чтобы позвонить последний раз.

– Алло.

Не может быть! Там есть кто-то живой!

– Ой! – начала я разговор. – Я просто хотела оставить сообщение для Пола.

– Белинда?

Я только сейчас узнала его голос.

– Ты где?

Что ему ответить? Он просто хочет убедиться, что я уже уехала из Сиракуз?

– Я, э-э-э… – промямлила я в растерянности.

– Что происходит? – первым напал на меня он.

– Это ты мне скажи, что происходит, – разозлилась я.

– Ты о чем? – спросил он, и в его голосе слышалось непонимание.

– А ты что, не получил все мои 72 тысячи сообщений? – бросила я.

– Я только что переступил порог. Я ночевал у Джона прошлой ночью.

– Да, я в курсе, – ответила я холодно.

Не знаю, что и думать, но если я хочу дать ему шанс оправдаться, то надо поторопиться. Рейс в 17. 30 до Нью-Йорка – последний на сегодня.

– Я в супермаркете, – выпалила я.

– Ты – здесь? – его голос выражал недоверие.

– Да, – ответила я спокойным тоном. – Если ты можешь подъехать сюда в течение пяти минут, я подожду, если нет – уезжаю в Нью-Йорк.

– Я сейчас буду! – радостно закричал он. – Встретимся в баре около «Карусели». Мы все обязательно выясним. Не могу поверить, что ты приехала!

Кажется, он искренне радовался.

Я воодушевилась, если не сказать смутилась, а заодно разозлилась на себя из-за того, что не помыла голову сегодня утром и что мерзко выгляжу.

Я сидела в баре. Наконец-то он появился. Боже, как он красив! Весь в черном с головы до ног, колечки и гвоздики отполированы до блеска. (Кому нужен Казанова, когда у тебя есть Зорро?) Пока он шел ко мне, я пристально вглядывалась в его лицо, стараясь угадать, рад ли он нашей встрече. Но прежде чем я успела что-то сообразить, Пол заключил меня в огромные, крепкие, бесконечные «могу себе представить, что ты пережила» объятия, и я растаяла. Мы заказали выпивку, и я поведала ему о каждом мучительном часе, проведенном с той минуты, как я приехала в Сиракузы. Он то ужасался вместе со мной, то мучился угрызениями совести. Все это время он прижимал мою руку к своему сердцу, поглаживая ее, как будто пытался уменьшить мою боль.

– Когда ты вчера не позвонила, я решил, что ты не приедешь, – начал он, низко склонив голову.

– Но я же тебе сказала… мы же договорились, – перебила я.

– Ты так и не подтвердила нашей договоренности, – прошептал он.

– У меня мобильник не работал. Проклятый телефон!

Это все техника виновата. (Всегда полезно иметь в запасе какой-либо предмет, который может послужить козлом отпущения.) Вообще-то, если бы он остался дома, это го бы не случилось. Я спросила:

– А почему ты остался ночевать вчера вечером у Джона? Он внимательно посмотрел мне в глаза, а затем со вздохом сказал:

– Мне было невыносимо оставаться дома. Я знаю, что это звучит глупо, но я просто не мог оставаться дома один. Мне было так плохо от того, что ты не приехала, что я ушел и только пил, пил и пил, – он мотнул головой.

Он взглянул на меня и крепко сжал мою ладонь. Мне было жаль нас обоих. Чего только мы не пережили – и все напрасно. Но теперь, когда все выяснилось, хотя я уже почувствовала первые признаки радости, меня еще немного трясло. Он опять с силой прижал меня к себе. Подумать только, я боялась, что буду испытывать клаустрофобию в его присутствии. Единственное, чего я хочу теперь, – это лежать рядом с ним, чтобы чувствовать рядом его дыхание. Мы заказали еще вина, и он снова заверил меня, что я ему очень нравлюсь. Он тоже мне очень нравился. (Хотя бы потому, что я вообще все еще здесь…)

Пол предложил забрать мой багаж и перевезти его в другую гостиницу, пока мы еще в состоянии двигаться. Казалось, что все мои тревоги стоили этого момента – мы шли держась за руки, через супермаркет. Обычно я чувствую себя неловко и немного глупо, когда кто-нибудь ведет меня за руку. Но с Полом я почему-то чувствовала себя так, как если бы шла по красной дорожке на премьеру фильма под руку с исполнителем главной роли.

В ожидании такси мы стояли, прижавшись друг к другу, защищаясь от холода. Нас разрывало противоречие между легкостью интимного общения и внезапным пониманием того, что мы практически друг друга не знаем. Стоянка так си супермаркета явно не тянула на бельведер, усыпанный лепестками роз, но мне так хотелось, чтобы он наконец-то поцеловал меня. Ожидание поцелуя сводило меня с ума.

– Проходи, – он открыл мне дверцу такси и затем сел сам.

По каким-то не понятным мне причинам он решил, что я могу вести его машину, и мы поехали к нему домой. Сна чала мы хотели взять его машину, а потом поехать за мои ми вещами. Моя записка все еще болталась под дверным молотком. Хороший знак. Пока он вел меня в дом через гараж, по моему лицу блуждала хитрая улыбка. Вот уж никогда бы не подумала, что вернусь сюда так скоро. От отчуждения до обожания прошли считанные часы! Пол провел меня в свою спальню. Здесь было темно, как в шахте. Освещалась она какими-то странными флюоресцентными штучками и несколькими плакатами со светящимися глазами. Боюсь, я слишком долго их рассматривала, потому что когда повернулась, то увидела, как Пол падает на кровать. Мне показалось, что вся она зашаталась и покрылась рябью.

– Это водяной матрас, – засмеялся Пол, заметив мой удивленно-озабоченный взгляд, и притянул меня к себе.

– Позвольте зайти на борт. – Я робко прилегла на краешек рядом с ним.

Странные ощущения от этой кровати мешали мне рас слабиться. Пока я представляла, что плыву на огромном плоту, меня заинтересовало, собирается мой спутник подплыть ко мне или нет. Я, можно сказать, бросила себя в девятый вал любви, но почему-то в его океане полный штиль. Не успели мы немного приспособиться к приливам и отливам, как он вскочил на ноги и предложил перевезти мой багаж. Черт! Ну ладно, может, он слишком обеспокоен практическими вещами, которые нам предстоит сделать, успокаивала я себя. Уверена, что как только мы окажемся в моей комнате в гостинице, его страсть вырвется из-под контроля.

Отель, куда я в итоге переехала, был на расстоянии не скольких шагов от его дома. Обыкновенный номер в безликой «Холидей инн», стоящей на основной магистрали. Но мне-то какая разница? Едва ли я буду торчать в своей комнате, любуясь интерьером. Я бросилась в душ, пока он устроился смотреть телевизор, и появилась оттуда в облегающей рубашке из искусственной кожи на кнопках. В его глазах появился огонек желания. На мое: «Тебе нравится?», я услышала громкое: «Очень». К тому же я успела понравиться его другу Джону (он приехал за нами), и к тому времени, когда мы добрались до площади Геральдики, я была в ударе. Больший контраст с моим вчерашним настроением, когда я бродила по улицам с сердцем, обливающимся кровью, трудно было себе представить. На улице стояла жуткая холодина. Но мне было все равно. Бар, в который мы отправились, был просто великолепен. Его кричащий интерьер разбавляли диваны и большие кресла, в которых можно было утонуть и расслабиться. Мы выпили на брудершафт парочку горячих коктейлей, глядя друг другу в глаза. А потом отправились в ярко освещенный зал бара. Как только мы вошли, Пол вздрогнул: за стойкой на одном из высоких табуретов сидела его бывшая подружка с каменным выражением лица. Но он, видимо, был решительно настроен не дать ей испортить нам вечер убийственными взглядами, и поэтому даже купил мне розы. Пол нежно рисовал лепестками круги на моей шее и щекотал меня своим носом. Я заметила, что к одной из роз прицеплен пушистый мишка в рубашке с надписью «Я тебя люблю». Если для того, чтобы досадить своей бывшей, он пошел и на это, то пусть будет так.

Перекусив в закусочной, мы отправились в отель. Я внимательно присматривалась и прислушивалась, пытаясь понять, что же будет дальше. Несмотря на его страстные знаки внимания в течение всего вечера, я не была уверена, что он пойдет со мной в номер. Мне всегда казалось, что я разбираюсь в людях, но с Полом я понятия не имела, что произойдет в следующую минуту. Мы остановились напротив входа, и Пол помог мне выйти из машины. Как только я оказалась на ногах, его друг Джон смотал удочки. Ладно, хоть этот вопрос решен. А что теперь?

Я бесцельно бродила по комнате в ожидании того, что же будет дальше. Он просто развалился на кровати. Переодевшись в пижаму, я забралась под одеяло, жалея о том, что мало выпила. Он прижался ко мне, все еще не раздеваясь. Я стала нежно перебирать его блестящие волосы, но мы до сих пор так и не поцеловались, только один раз я чмокнула его в щеку за розы.

Мало-помалу я развернулась в более доступную позу. Ничего.

Учитывая мой большой опыт общения с мужчинами моложе меня, я думала, что он просто ждет от меня первого шага. Подумать только, а на первый взгляд, в супермаркете, он показался мне суперсексуальным маньяком. Господи, с мужчинами, которые страстно швыряют тебя на кровать, хотя бы знаешь, что делать. А с этими нежными, играющими в холодность юношами вообще неизвестно, как себя вести.

Я пробормотала какую-то льстивую чушь о том, что умираю от желания поцеловать его, при этом мои глаза многозначительно сверлили его плечо. Он сделал одолжение, но после такой паузы, что я успела сто раз пожалеть о том, что вообще произнесла эти слова. До этого я вся была в ожидании двух металлических болтиков в его языке, но они участвовали в процессе не больше, чем неназойливые гости. Это был скорее дружеский, чем страстный поцелуй. Поцелуй, который не заводит и не требует громогласно: «Хочу тебя прямо сейчас и немедленно». Интересно, чью страсть он пытается обуздать – свою или мою? Ясно, что он сдерживается. Может, я ему просто не очень нравлюсь? Может, я его не возбуждаю? Может, он просто слишком хорошо воспитан? Может, он устал?

Господи, ну почему у меня нет машинки, которая могла бы прочитать его мысли и передать мне, что он в данный момент думает и чувствует? Может, это, конечно, и остатки моей паранойи, но вместо того, чтобы почувствовать, что поцелуй сблизил нас, мне показалось, что я опять теряю его. Он сел и начал снимать с себя одежду, но это была просто подготовка ко сну. Теперь я вообще чувствовала себя неуютно. Он здесь, рядом со мной, но что-то опять не так. Ради бога, это же наша первая ночь вместе! Я ожидала слишком многого! Завтра все будет намного лучше, убеждала я себя.

Будильник зазвенел в восемь часов утра. Я была уверена, что вообще не сомкнула глаз. Мне казалось, что я просто была свидетельницей того, как опьянение перешло в легкое похмелье. Прекрасно зная, что выгляжу намного хуже, чем себя чувствую, я отказалась высунуть из-под одеяла что-нибудь, кроме макушки, и прощальный поцелуй получила через простыню. Но по утрам мне и положено быть немного странной, так что я не сомневалась, что потом смогу наверстать упущенное и буду гораздо нежнее.

Он обещал позвонить мне в одиннадцать часов, после суда. Бедняжка, наверное, больше ни о чем и думать не мог. Тогда ничего удивительного, что он так себя вел вчера ночью. Я пожелала ему удачи и, по-прежнему закутавшись с головой в простыню, протянула руку для прощального пожатия. После того как он ушел, мне удалось еще немного подремать. Просыпаясь от жажды, я литрами глотала теплую воду из-под крана. Мне еле удалось заставить себя встать и собрать осколки моего бренного тела в некое подобие человека. Я не заметила, как наступил обед, а я еще даже не завтракала. Мне срочно нужна сладкая булка, потом яйца, чипсы и фасоль – для меня это самое эффективное средство снять похмелье. Наверное, его задержали в суде. Ладно, я решила объявиться сама и набрала его номер.

– О! Ты уже вернулся! Ну и как все прошло? – спросила я.

– Штраф! – ответил он кратко, сообщая мне результат суда.

Пауза повисла в воздухе. Я-то ожидала, что он заполнит ее словами типа: «Я буду через десять минут, чтобы увезти тебя в каньон с золотыми листьями». Вместо этого – тишина. Он молчал. Ох.

– И чем ты занимаешься? – не выдержала я наконец.

– Ничем особенным, но мне надо написать сочинение. Этим я и собираюсь заняться.

Добро пожаловать назад в состояние полной беспомощности. Он разговаривает со мной, как чужой. Я ничего не понимала. Вот уж поистине король туманных посланий. То он покупает мне розы и спит со мной в одной постели, то через минуту находит предлоги, чтобы не встречаться. Что могло измениться с прошлой ночи? Знаю, я вела себя глупо утром, прячась от него, но, несмотря на то, что я раз говаривала из-под простыни, я была очень даже любезна. И он вообще-то ушел со словами: «На эти выходные я весь в твоем распоряжении».

– Значит, мы увидимся вечером? – спросила я осторожно.

– Ну-у, мне все равно надо где-то поесть. Так что мы можем встретиться часов в пять.

Чудно! Звучит самым обыденным образом! И более того, он только что дал мне понять, что не собирается проводить со мной ночь, а лишь потратит на меня время, отведенное на обед. Я что, приехала в Сиракузы ради вот этого?

Знаю, надо собраться и уехать прочь из города, но меня держит то же, что и вчера. Насколько он мне безразличен, когда без ума от меня, настолько моя неуверенность в себе возрастает, как только он теряет интерес ко мне. Наверное, это из-за моего тела. Больше не из-за чего. Не то чтобы он видел или трогал его, но он, должно быть, почувствовал ямки и ложбинки моего целлюлита. Я прибегла к браваде как крайней мере и выпалила:

– Приноси свое сочинение с собой. Я писательница, могу помочь тебе написать его! О чем оно вообще?

В ответ он нес какую-то чепуху, сказав, что лучше сделает передышку и не будет говорить о задании вообще. Ясно, сочинение – просто плод его воображения. Я почувствовала себя униженной его враньем и обиженной, что он избегает меня после всего одного дня, проведенного вместе. Надо же, как все обернулось! Я-то боялась, что не смогу от него отвязаться, а на самом деле практически умоляю его о встрече. Может, я слишком сильно реагирую? Выясним это в пять часов вечера.

Я все еще умирала от голода. Ресторан гостиницы был закрыт, еду можно было заказать только в баре. Пришлось взять грибной суп и жареного окуня. Бармен оказался на удивление суровым. Я была его единственным клиентом. Уже через несколько секунд я выложила ему все свои проблемы и ждала его мудрых советов. (Таксист тогда меня так успокоил, может, и этот мне чем-нибудь поможет.) Он решил, что ему нужно проконсультироваться с человеком примерно того же возраста, что и Пол, и позвал молоденького официанта. Пока он пересказывал ему мою грустную историю, к ним присоединился какой-то бизнесмен и прослушал повесть обо всех моих унижениях от начала до конца. Молоденький официант сказал, что, если бы я проделала весь этот путь, чтобы увидеться с ним, он не отпускал бы меня от себя ни на секунду. Бизнесмен предложил свое решение: «Плюнь на него и поехали со мной в „Барбекю динозавров"!» Мне очень хотелось, но, тем не менее, я отклонила предложение. «Да нет, все хорошо. Зачем мне встречаться с хорошим, внимательным зрелым мужчиной, если проблемное дитя Пол может запросто меня отвергнуть и разочаровать», – подумала я про себя.

Время тянулось ужасно долго. В основном я занималась тем, что приводила себя в порядок. Мне хотелось выглядеть так, чтобы он проклинал себя за каждое упущенное мгновение. Оставшиеся минуты заполнили все те же старые страхи.

Гостиничный автобус высадил меня напротив его дома в назначенное время. Я взяла на себя роль водителя, когда мы поехали на огромную автостоянку, по периметру которой было расположено несколько магазинов, торгующих видеопродукцией, и примерно такое же количество безликих ресторанчиков. Всю дорогу я добродушно подтрунивала над ним, пытаясь его развеселить. Правда, мои шутки можно сравнить с недельной давности «Спрайтом». Сдается мне, я потеряла всякую способность к юмору. Это как если рассказываешь анекдот и понимаешь, что слушателям неинтересно, поэтому с трудом заканчиваешь словами «ну вот», и быстренько меняешь тему. Намного проще быть привлекательным и милым, когда знаешь, что тебя любят. Это помогает проявить самые лучшие качества. В данный же момент я страдала от неуверенности в себе, которая не позволяла мне блеснуть своими способностями. Жуткое состояние.

Мы изучали меню, перекидываясь ничего не значащими фразами. Искры так и не возникло. Но при этом меня сбивало с толку, что Пол взял меня за руку и не выпускал ее. Опять непонятное поведение. У меня в голове и так каша. Я хотела бы получить ответы на некоторые вопросы, но атмосфера была явно не подходящей для игры в открытую. Тогда я решила попробовать следующую тактику:

– Знаешь, сегодня утром я прочитала одну статью в журнале, там обсуждался вопрос: «Что крепче привязывает партнера к тебе – когда ты с ним спишь или когда воздерживаешься от секса с ним». А ты как считаешь?

– Воздерживаешься, – ответил Пол, не задумываясь.

Он стал прикидывать, как долго можно воздерживаться.

Он даже упомянул слово «дразнить» в своих объяснениях, упоминая о мучениях типа «представлять, как это могло бы быть». Ну вот, мне уже стало легче. Ладно. Значит, он сознательно не спит со всеми подряд и не пытается заняться этим на первом же свидании. Он сказал, что это связано с уважением. Ладно, поскольку мне это не очень знакомо, не удивительно, что его поведение кажется странным. Может, я его просто не возбуждаю? Однако то, как он это говорил, очень сильно напоминало интеллектуальные игры. Чем дольше мы обсуждали этот вопрос, тем яснее я понимала, что неправильно интерпретировала его слова. Он говорил о парочках, которые уже давно вместе, и один из них жутко боится официально зарегистрировать отношения. Иногда его слова звучали жестоко. Подумать только, а я-то считала его любвеобильным щенком, вечно трахающимся со всеми подряд. Я уже и не знала, нравится он мне или нет, но, тем не менее, предпочитала его компанию пустой комнате в гостинице.

Он заплатил за двоих. Очень мило с его стороны, правда, может, это вызвано чувством вины. Я вздохнула про себя. В этом нет никакого преступления, если я ему больше не нравлюсь. Я просто хочу, чтобы он признался в этом, если это действительно так. Но когда я пыталась вынудить его на признание всякими намеками, получалось как-то неловко, и он казался возмущенным и отметал все мои сомнения.