Текст книги "Опасная штучка"

Но век живи, век учись. После того, через что она прошла, пора бы уже и усвоить эту науку. Но по сравнению с другими ее жизненными уроками – это так, мелочь. Таре просто хотелось быть лучше подготовленной в следующий раз. Не выставлять свои чувства напоказ.

Глава 3

– Я не куплюсь на это, Анжелика. Где она? – Майкл с угрюмым видом шагал по коридору суперстильной квартиры Анжелики, раздражение так и бурлило в каждом его движении.

– Доброе утро, Майкл. Мы снова не в настроении? Что случилось прошлой ночью? Надеюсь, ты не был так же груб с Тарой?

Майкл проводил взглядом Анжелику, проплывающую по идеально обставленной гостиной. К такому вопросу он тоже не был готов – это касалось только его и никого больше.

Он поискал глазами доказательства… чего угодно, но комната выглядела безупречно. Хотя Анжелика казалась напряженной, что довольно редкое явление. Она суетилась на кухне.

– Для меня кофе не вари, и так уже выпил сегодня слишком много, – выдавил Майкл, пытаясь вытеснить воспоминания о том, как шокировал Тару своими комментариями.

Эта ночь стала настоящим адом, и Майкл понимал, что им манипулируют, просто не знал почему. Но одно было ясно: идея потерять контроль над собой из-за женщины не очень ему импонировала. А Майкл оказался очень близок к этому накануне. Даже не смог противостоять своему желанию. Когда в последний раз он показывал такое полное презрение к собственным ценностям? Майкл ненавидел это ощущение неуправляемости – слишком свежо оно было в памяти, хотя прошло более двадцати лет с тех пор, как он по-настоящему «сорвался в штопор».

– Где наша сестра?

– О, Майкл, ради бога, в своей постели! Она же почти ребенок, работала всю неделю. Постарайся вспомнить свою молодость и предоставь ей немного свободы. Ослабь поводок. Хм? – Анжелика включила кофеварку и занялась чашками и сливками.

Беда в том, что он слишком хорошо помнил, каково быть молодым. Не в деталях, но достаточно: перепутанные день и ночь, наркотики и антидепрессанты, секс где и с кем попало. За глаза хватит, чтобы понять – это была просто тщательно срежиссированная катастрофа, которой управляли его менеджеры и наслаждались его поклонники. И если бы не смерть матери, которая подействовала на Майкла как холодный душ, все могло бы закончиться для него так же плохо, как и для многих других.

Хотя Анжелика предложила «ослабить поводок», он скорее воспользуется им, чтобы связать Фернанду, пока та не станет достаточно зрелой, чтобы справиться со свободой. Другое дело, если бы она походила на Анжелику, но Ферн была слишком непостоянна и беспечна. Кроме того, Майкла беспокоил этот ее интерес к миру моды. Тут нужен глаз да глаз.

– Позавтракаешь? Ты уже ел?

– Нет, спасибо, ничего на нужно.

Он направился к гостевой спальне, быстро постучал в дверь, прислушался и вошел. В лицо ударил запах перегара. Майкл подошел к спящему телу и склонился над ним. Ферн была в отключке. Значит, вчера напилась до полусмерти.

Подошел к окну и распахнул шторы. Потом вернулся к кровати.

– Доброе утро, Фернанда.

– Ей нужно выспаться, Майкл, оставь ее в покое.

Анжелика вошла в спальню и принялась поднимать и аккуратно складывать одежду. Комната походила на комиссионный магазин. На прикроватном столике стоял огромный стакан с водой, повсюду были разбросаны ювелирные украшения и наряды.

– Она пьяна в стельку?

– Майкл, успокойся, с ней все в порядке.

Суетливость Анжелики начинала его раздражать.

Фернанда валялась в алкогольной коме, как последнее быдло, – у Майкла было достаточно опыта, чтобы понять это, – так почему же кто-то пытается убедить его в обратном? Именно так все и начинается. Вот так ровесники Ферн играют в «орел или решку» с судьбой. Ферн шестнадцать – в точно таком же возрасте он связался с плохой компанией и покатился вниз по наклонной. Был слишком самоуверен и тщеславен, чтобы слушать кого-либо, за исключением комплиментов по поводу своего внешнего вида или мастерства в постели. И абсолютно глуп и наивен, чтобы понимать, что просто не мог быть хорош в сексе. Вот так молодые жизни и выходят из-под контроля, когда рядом нет взрослых, которые по-настоящему заботятся о тебе.

И пусть Анжелика думает, что поступает правильно, – его мать тоже была уверена в своей правоте, – но они просто другие. Доверчивые, добрые, неиспорченные. Не такие, как он. Совсем не такие.

Поэтому он не позволит истории повториться. Ни за что.

– Подними ее, Анжелика. А потом можете рассказать мне, что, черт возьми, произошло вчера ночью. Думаешь, я не просек ваш план? Вы подослали ко мне эту маленькую секс-бомбу, чтобы удержать меня подальше, разве нет?

– О, Майкл, ты ведь не был груб с ней?

– Ты уже спрашивала. Не твое дело, что я сделал, или не сделал, или сказал Таре. – Он отвлекался и уже не совсем понимал, зачем вообще здесь. – Просто разбуди Ферн, я подожду на кухне.

Он направился в сияющую глянцевую кухню. В голове стучало от слишком большого количества кофеина и горечи. За одну ночь его обвели вокруг пальца три женщины, и впервые за много лет он почувствовал, что ситуация развивается в направлении, которое ему не очень нравится.

Майкл достал телефон и снял блокировку. У него есть остаток выходных, а в понедельник уже поездка в Испанию. Но до этого его ожидают выяснение отношений, бессонница и сокрушающие воспоминания, связанные с Тарой Девайн.

Тара Девайн? Почему, где и как это имя пересеклось с его? Двадцать четыре часа назад он получил план передвижения Ферн и согласился сопровождать Анжелику на модный показ Тары. Нехотя согласился. Высидел мучительный час, благодаря судьбу за то, что его больше ничто не связывает с этой чушью.

Восемнадцать часов спустя он самозабвенно «жарил» в постели ту же мисс Девайн и не мог насытиться ею. В чем его проблема? Сексуальное расстройство? Последняя любовная связь была давненько. Возможно, Тара просто разбудила в нем что-то.

– Ты наконец встала. – Он наблюдал за Ферн, которая осторожно ступала через кухню. Она двигалась, словно была стеклянной и боялась разбиться. Головная боль? Или хуже?

Она опустила голову. Майкл не видел ее лица из-за волос, но Ферн сидела согнувшись на барном стуле с телефоном в руке, игнорируя брата. Ее тело практически сложилось пополам, и Ферн выглядела довольно хрупкой в своих пижамных шортиках и гигантских носках. При этом она безостановочно строчила сообщения.

– Убери телефон, Фернанда.

Она выключила его и положила экраном вниз, но глаз на Майкла не подняла.

– Где ты была вчера вечером?

– Тусила. На вечеринке.

– Тогда почему сказала, что останешься дома?

Она взглянула на него снизу вверх. Вызывающе. Раньше он никогда не видел ее такой.

– С чего ты взял?

– Я жду ответа. Не отвечай вопросом на вопрос.

Она нахмурилась и пробормотала:

– Тара права. Ты действительно помешан на контроле.

– Рад, что мы это выяснили. Мнение Тары очень важно для меня. – Он действительно хорошо контролировал себя, так что слова прозвучали спокойно и медленно.

– Великолепно! Мы все вместе сможем поговорить об этом через пару минут. Она уже едет сюда.

Если бы он сейчас отхлебнул кофе, точно поперхнулся бы. Но Майкл ничем не выдал себя, лишь бросил удивленный взгляд на Анжелику, которая присоединилась к ним на кухне, – беззаботная, как будто так происходит каждое субботнее утро и Тара Девайн постоянный гость.

– Пообедаем? Полагаю, самое время для обеда… завтрак мы, кажется, уже пропустили.

До смешного легкомысленные рассуждения его сестры прервал звонок в дверь. Майкл оглядел остальных, но те продолжали свою маленькую игру. Так что он направился к входной двери.

Если Тара не ожидала увидеть его, то очень умело это скрыла. Широченная улыбка, розовая помада на губах, несколько взмахов ресниц, словно Майкл был соринкой, которую она пыталась сморгнуть. Уверенно вошла внутрь.

– Майкл.

Прошла вперед по коридору, он не мог оторвать взгляда от ягодиц, покачивающихся в кожаной юбке, которая сидела как вторая кожа. Эта кожа – ее кожа, – он никогда не видел и не касался ничего подобного. Нежная, кремово-белая, шелковистая. Он проводил Тару взглядом до самой кухни. Послышались приветственные возгласы сестер, даже страдающей от тяжелого похмелья Фернанды.

– Так ты поедешь?

Поедешь куда?

Он вошел в кухню. Увидел, как Тара приблизилась к Ферн. Обняла ее и была вознаграждена мягкой улыбкой.

– Я бы очень хотела. Но у меня много дел, возможно, лучше повременить. Пока все не уладится.

Пока что не уладится?

Выступление Анжелики было достойно награды. Легкая улыбка и королевский наклон головы.

– Конечно… конечно. Мы могли бы запланировать время после Парижа. Не хочется откладывать надолго. Думаю, это единственные свободные дни, которые появятся у меня в ближайший месяц.

Тара получила чашку кофе и теперь стояла рядом с Ферн.

– Это сложно. Когда вам нужно знать точно?

Нужно знать что?

– О, я просто думала заехать за тобой перед рейсом, или, если ты полетишь сама, я могу встретить тебя в аэропорту.

Что? Они все выучили сценарий перед приходом Майкла?

– Что тут происходит? Куда вы все собираетесь? – потребовал ответа Майкл, едва сдерживая растущее раздражение.

Они обернулись к нему – две темные головки и одна светлая. Три пары больших глаз и губы, сложенные трубочкой.

– В Барселону. Тара согласилась разработать дизайн моего свадебного платья и приедет к нам на… Ну, детали мы можем обсудить и позже.

– Это правда? Тара, мне кажется, мы должны поговорить.

– О чем?..

О состоянии Фернанды. О сигналах, которые она посылает его впечатлительной сестре. Об умопомрачительном сексе, который был у них менее шести часов назад. Ее приезд в Барселону не вариант. Он хотел порядка, а не хаоса. Он хотел, чтобы Ферн успокоилась и вернулась к занятиям. Он хотел думать о Таре Девайн в прошлом, а не наблюдать ее в настоящем и мечтать сорвать с нее одежду.

Ему было просто необходимо сохранять контроль над своей головой и телом. А Таре Девайн удавалось превращать его в примитивное существо с рефлекторными реакциями и странными эмоциями. Кто бы, черт возьми, захотел такого? Она уже заставила его сомневаться в самообладании, задуматься о чувстве вины и всей его системе ценностей. Это никуда не годится!

Видимо, его сестры вышли из комнаты. Но его больше обеспокоил огонек в глазах Тары, чем отсутствие других людей. Когда дверь защелкнулась, Тара повернулась к нему.

– Согласна, нам нужно поговорить. Сначала я. Прошлой ночью я пришла к тебе домой, наивно веря, что встречу там остальную компанию. В машине я однозначно даю понять, что не хочу тебя поцеловать. Переступаю порог квартиры, и ты однозначно решаешь, что «нет» означает «да».

– Хочешь сказать, ты была против того, что произошло между нами?

– Нет. – Она отвела взгляд. – Нет. Я только хочу сказать, что то, как ты обращался со мной после, шокировало меня.

Она повернулась к нему лицом: глаза казались огромными. У любой другой женщины по щекам уже катились бы слезы уязвленного самолюбия, но Тару трудности лишь закалили. И это задело его еще сильнее.

– Ты сама посылала довольно ясные сигналы. Я пошел за тобой в ванную комнату, помнишь? Но ты хотела уединиться.

– Винишь меня? Я духа не успела перевести, как меня поставили на счетчик. Было ясно сказано, что время пошло.

– Тара, ты распутница. Не пытайся обмануть меня, что надеялась на какую-то галантность. Ты знаешь правила такой игры. Ты или участвуешь, или нет. И ты была в игре по самую твою великолепную шею.

Он посмотрел прямо туда. Ее серебристый трикотажный джемпер с косым воротом открывал эту шелковую кожу. Ключица подчеркивала линию, которой он касался губами. Декольте скрыто, но Майклу достаточно и воспоминания о нем, чтобы пробудить свое похотливое желание. Он взглянул вверх – Тара смотрела на него в упор. В голубых глазах все еще жила боль, а самые розовые, самые пухлые губы по-прежнему были сложены в презрительно-капризной гримасе.

– Распутница? И кто же играет в игры по правилам, которые ты придумал? Правило первое: вести себя как высокомерный болван. Правило второе: напрочь игнорировать ясное предупреждение другого человека. Правило третье: нападать, как вырвавшийся из клетки зверь…

– Правило четвертое: соответствовать ожиданиям мисс Секс-бомбы.

Она онемела от изумления.

– Что? Разве я не прав? Сейчас ты играешь с большими мальчиками, Тара. Тебе лучше убедиться, что ты продумала все ходы до конца, потому что это не репетиция.

Она положила руки на бедра и выпрямилась. Грудь вздымалась, а кожа порозовела, как тогда, когда они занимались любовью. Тара была великолепна в своей ярости.

– Просто послушай, что ты говоришь. Это же абсолютное бахвальство. Я ни за что не сыграла бы с тобой снова, пусть даже моя жизнь зависит от этого.

– Твоя жизнь будет зависеть от того, насколько далеко ты будешь держаться от моих сестер. Так почему бы тебе не пойти и не сказать Анжелике, что ты передумала?

– Ты мне угрожаешь? Ты серьезно угрожаешь мне?

Нет, конечно, он ей не угрожал. Просто вырвалось. Ему было необходимо, чтобы она оказалась подальше от них, и в первую очередь – от него самого, и немедленно. Потому что от одного ее вида сейчас – сверкающие глаза и приоткрытые влажные губы, руки на бедрах, грудь, выступающая под тонкой, мягкой тканью свитера, – он хотел владеть ею целиком и полностью, насколько это возможно.

– Ничего не получится, Тара.

– Все отлично получится. И вот как. Я честно заслужила заказ на платье Анжелики. Мне нужно провести с ней какое-то время, чтобы понять, чего именно она хочет. Мы договорились, что встретимся на следующей неделе. Тот факт, что мы с тобой занимались сексом, не имеет значения. Самая большая проблема заключается в твоей потребности контролировать все аспекты жизни каждого, в том числе и мои! Только этого тебе не удастся. Ясно?

Она подошла ближе к нему для большей убедительности своей маленькой тирады, и этого оказалось достаточно. Майкл протянул руки и обхватил ее лицо, сделал шаг вперед и, чуть приподняв Тару, прижал к себе. Овладел розовым ртом и заставил замолчать на какое-то мгновение.

Он вынуждал Тару отступать, пока та не уперлась спиной в дверь. Прижавшись к Таре, Майкл провел руками по ее груди, проник под джемпер и внутрь бюстгальтера. Она вскрикнула от удовольствия, но его губы поглотили все звуки. Руки Тары были везде – похлопывали его по ягодицам, скользили по плечам, вниз по торсу и, наконец, добрались до его возбужденной плоти. Тара была такая же знойная, как пустыня Мохаве, совершенно ему под стать.

Майкл отступил назад, положил руки ей на плечи, перевел дыхание. Конечно, Тара права. Даже если она действительно настоящая тусовщица, какой хотела казаться, – а он начинал подозревать, что это медийный миф, – он перешел границы дозволенного. Но это к делу не относится. В первую очередь он предан семье, и так будет всегда. И никакое половое влечение или дерзкие остроумные комментарии не превратят ее в женщину, рядом с которой он хотел бы находиться. Всего лишь неделя в ее компании – и посмотри, что случилось с Ферн. Одна неделя с ней, и кто знает, что станет с ним?

– Мне такое не нужно. Просто не хочу, чтобы Фернанда еще больше подвергалась влиянию твоего мира. Ты получила заказ от Анжелики – хорошо. Но остальное табу.

Тара мгновенно разозлилась, быстро пришла в себя и шагнула в сторону, одной ладонью обхватила дверную ручку, другой поправляла волосы. Она посмотрела на него, качая головой и дыша с презрением:

– Как я уже сказала, я играю по собственным правилам. Смирись с этим.

Глава 4

Меньше всего сейчас ей нужны были ссоры. Любого характера. Стресс от организации следующего шоу зашкаливал, и, да, она развязно держалась перед своей командой, но критика Таре была не страшна.

Она выключила телефон и, сомкнув вокруг него наманикюренные пальчики, задалась вопросом: перестанет ли он когда-нибудь звонить? Значит, Голландец Ронни пошел на попятную. Она должна была это предвидеть. Уж слишком он хорош, чтобы все оказалось правдой. Ну, за исключением его зацикленности на себе и тупости. Красивый, бисексуальный и скучный. И, как теперь выяснилось, на мели.

Она закатила глаза. Это означает еще один унизительный разговор с банком, чтобы продлить кредит. Конечно, в имидже «плохой девочки» есть определенные плюсы, но, когда дело доходило до встреч с бизнесменами, у которых на руках все карты, Тара иногда даже сожалела, что у нее нет хотя бы одного наряда в строгом синем цвете до колен. Деловая сторона жизни удается гораздо легче, если у вас в руках консервативный мяч.

Тем не менее стратегия выбора рекламы до сих пор ее не подводила. Все обожали ее непринужденный образ – сама непосредственность, – и Тара знала, что большинство из них забывали о ее амплуа тусовщицы и нарядах, когда концентрировались на словах, которые она произносила.

Но какая же ирония! То, что эти чучела рубашек знали ее лучше, чем большинство друзей и вся ее семья. Забавно, что она чувствовала себя вполне комфортно, обнажая перед ними душу, раскрывая пятилетние планы и откровенничая о том, как она собирается покорить Европу в следующие двенадцать месяцев. Единственное, чего они не знали, – зачем.

Почему она так одержима? Что превратило тихую, скромную девушку-которой-ничего-не-светит в агрессивную, целеустремленную, самоуверенную женщину? А она сама себя знала?

Иногда. И это ее не радовало.

Уж пусть лучше голова трещит от бизнеса, чем заниматься самокопанием. Таре просто необходимо вернуть все в нужное русло.

Тем не менее неделю назад она и подумать о таком не могла! Свадебное платье для Анжелики Круз. Всю империю Тары оно не спасет, но вполне может привести к очень прибыльному долгосрочному сотрудничеству. Если бы только она могла держать рот на замке и оторвать взгляд от красавца.

Она опустила глаза на наряд для Барселоны номер один – небольшое красное шелковое платье-рубашка, бежевые босоножки с открытым носом и… Она вынула украшения, которые взяла с собой, просто смех: несколько золотых браслетов-обручей… Тара ненавидела спешку, в которой ей пришлось упаковывать вещи. Она зачесала волосы назад, а затем собрала их в хвост. Красные матовые губы – никаких следов помады на губах – и… она посмотрела вниз… да, облезлый лак на ногтях.

Но этим придется заняться позже. Сейчас самое время впитать атмосферу семейки Круз и начать настраиваться на волну Анжелики. Несколько часов блуждания по дому и саду до обеда, а затем совместное рассматривание свадебных альбомов невест семейства Круз, которые были предусмотрительно выложены в ее комнате по приезде.

И какой это был приезд. С тех пор как она сказала Майклу «смирись с этим», сохранялось радиомолчание, пухлые губки Ферн сбивали с толку, а Анжеликой овладело почти нервное оживление с момента приземления в аэропорту Барселоны. Тара хорошо знала механизм семьи – очень в стиле Девайн. Ни одного недосказанного слова, ни одного отведенного в сторону взгляда. Слезы, крики и истерики. Затем повторить до изнеможения.

Пока дедушка Девайн не возвращался домой. Тогда все превращались в тени. Шепот и опущенные глаза. Вкуснейшие обеды и ни одной проблемы.

Она соскоблила лак с ногтей, чувствуя себя ничтожеством. Нет, проблем не было даже в лице такого вызывающе агрессивного мерзавца, как ее дед. Проблема Тары в том, что у нее хватило духу высказать ему в лицо недовольство. Это ее саму сделало проблемой семьи.

Поэтому, когда пришло время выбора – когда одни нашли работу, а другие определились с колледжем, – она предпочла самый быстрый поезд из города. И никогда не оглядывалась. Действительно, Майкл Круз – просто голливудская версия дедушки Девайна. Вид ухоженнее, зубы белее, но то же высокомерие, то же ожидание, что все женщины будут делать так, как им скажут…

Она посмотрела на кучку алой шелухи, лежащей на белоснежном покрывале. «Отбрось весь негатив в сторону и начинай шевелиться. Живи своей жизнью. Потому что никто не собирается тебя поддерживать, не говоря уже о том, чтобы согласиться с тобой, что Бог сотворил женщин и мужчин равными! О нет. Ни тетки, ни дед и уж точно не твоя мать».

Именно поэтому намного лучше быть целиком и полностью независимой. В каждом аспекте жизни. Чтобы держаться как можно дальше от людей, которые стали бы ее контролировать. И если она встречалась с мужчинами, то делала это осторожно – никакой лжи, но и никаких обещаний. И абсолютно никаких мужчин, которые бы оценивали ее или проявляли неуважение, иначе им не пройти даже первый отборочный тур.

И это не делает ее распутницей! Черт бы побрал Майкла Круза с его оскорблениями! Посмотри, что происходит, когда она игнорирует собственные правила…

День выдался не самым жарким, и солнечный свет бодрил и поднимал настроение. Каблуки приятно цокали по мраморным полам, когда Тара прогуливалась по дому. Аура этого места казалась странной – Тара никак не могла настроиться на нее. Здесь чувствовались счастье и любовь, но и было слишком много порядка, даже несмотря на все очевидные женские штучки – цветы, ароматы, симпатичную мягкую мебель и портьеры. Но среди всего этого проступал мужской характер дома – благодаря присутствию Майкла. И этого было достаточно, чтобы погасить любую искру.

Тара посмотрела вокруг. Услышала голоса. Пошла на звук.

Вот опять, только она мысленно перечислила все причины, почему Майкл Круз – это дефект на ткани жизни, она увидела его, и жизнь снова напомнила палитру с прекрасными яркими красками.

Темные джинсы буквально обнимали великолепный мужской зад. Отличный фасон и правильная длина в самом выгодном свете представляли все тридцать четыре дюйма упругих мышц. Простая белая рубашка ни на секунду не ввела ее в заблуждение – с изысканными воротничком и манжетами, прекрасно пошитая, она подчеркивала его плечи и спину. Они были словно предназначены для того, чтобы скользить по ним ладонями, оценивая ширину костей и твердость мышц. Чтобы пальцы ощущали выпуклость бицепсов и трицепсов.

Перед глазами вспыхнула картинка: она сверху, эти руки придерживают ее за бедра, и Тара почувствовала, что у нее подгибаются ноги. Она протянула руку и оперлась о край кресла, когда Майкл повернулся к ней лицом.

Взгляд карих глаз, словно реактивная ракета, вонзился в нее. Но Тара выдержала, Майкл скользнул глазами вниз по ее фигуре, не переставая быстро говорить на каталонском в трубку, и, наконец, удостоил ее кивка. Тара коснулась рукой волос, закрутила кончик хвоста вокруг пальца и уверенно вошла в комнату, словно этот воздух и открывающийся вид принадлежали ей.

Телефонный разговор завершился. Пауза. От напряжения в воздухе почти искрило.

– Привет.

– Привет. – Она неохотно улыбнулась – большего он не заслуживал. – Деловой звонок? Я помешала?

Он состроил непонятную гримасу:

– Как устроилась? Все в порядке?

– Да. Спасибо.

Она медленно двигалась по комнате, проводя пальцами по крышке стола, по высоким диванным подушкам. Устроившись у высокого широкого окна, выглянула наружу, чтобы быть захваченной жизнью, а не всепоглощающим присутствием этого мужчины.

– Прекрасно выглядишь. Платье отлично на тебе сидит.

Что? Комплимент? Она поджала губы и ждала какого-нибудь подвоха, но он не последовал.

– И цвет идет.

Накручивая на палец волосы, Тара смотрела в окно. Этот парень просто непредсказуем. Она была готова отражать нападение, отстреливаться – и вдруг из ниоткуда вылетает крученый мяч. Вот такая, значит, стратегия у парней, как он? Вдвойне обезоружить своей непредсказуемостью?

– Тебе нравится то, что ты видишь?

Она повернулась. Он знал, что она наблюдала за ним, прежде чем войти в комнату? Или это еще одна из его маленьких игр? Разве он забыл правила? Он критиковал, а она отвечала. Очень просто. Комплименты? После недавнего небольшого «обмена любезностями» – слишком странно. Скорее, напоминало интеллектуальные игры.

– Послушай, Майкл, я оценила комплимент, но немного сбита с толку раздвоением личности, которое ты передо мной разыгрываешь. Что, какой-то другой Майкл Круз предостерегал меня от поездки сюда? Мне нужно угадывать, в каком ты настроении: «Давай повеселимся» или «Отвали»? Так, что ли? У меня нет времени предугадывать твое поведение. Все, чего я хочу, это сделать работу. А потом вернуться в свой мир.

Тара просто не могла допустить, чтобы Майкл завладел ее головой. И так уже было тяжело удерживать сексуальное влечение к нему в дальнем, темном углу своего сознания. Меньше всего ей хотелось, чтобы Майкл занимал ее мысли. Это приведет к катастрофе. Таре необходимо полностью сосредоточиться на бизнесе. Это ее спасательный круг, страховка, подушка безопасности – называй как хочешь. Именно благодаря своему делу она не сошла с ума с тех пор, как ушла из дома. Так что да, она позволила себе расслабиться, но пыталась установить четкие правила. Взаимное неуважение и взаимное, хотя и затухающее сексуальное влечение. А потом снова за дело. И точка. Он ведь это понимал?

– Мы оба хотим этого, Тара. Я просто веду себя цивилизованно. Ты здесь, в моем доме, и я любезничаю с тобой, как с любым другим гостем.

Его голос звучал низко. Негромко. В нем было нечто, чего Тара не могла распознать.

– О!

– О! – повторил он.

Он был так уверен в себе.

– Должен предупредить тебя, что обед подается на террасе.

Тара подняла голову, чтобы взглянуть и убедиться. Блюда уже стояли на столе, и она почувствовала, что проголодалась.

– Пойдем?

Она холодно улыбнулась и направилась к нему:

– Пойдем.

Прошла мимо Майкла. Она чувствовала все – его энергию, мысли, взгляд. Майкл смотрел на нее, а затем протянул руку, прикоснулся к ее спине – и в тот же миг сильнейший сексуальный разряд пронзил Тару насквозь.

Это было неописуемо – пульсирующее удовольствие настолько сильно, что ей пришлось остановиться на мгновение, чтобы подавить вздох. Сдержаться во что бы то ни стало: Тара не могла позволить, чтобы Майкл узнал, какое влияние оказывает на нее.

Она чувствовала его у себя за спиной, пока они шли через весь дом на террасу. Тара двигалась, как робот, не отрывая глаз от стола, который словно служил устройством самонаведения. Миски с салатами, мясо, хлеб, оливки – все, что она любила. Бокалы. Слава богу, можно будет выпить бокал белого вина, чтобы немного разрядить и смягчить обстановку. Тара уже сейчас ощущала все острые и опасные углы, которые не мешало бы обойти.

– Другие присоединятся к нам?

Ей просто необходим утвердительный ответ. Разве Майкл не видел, что, оставшись наедине, без присмотра, они снова примутся за старое? Он действительно хочет повторения? Майкл не просто медленно и постепенно уничтожал ее волю – он вооружился кувалдой. Теперь они с одинаковой вероятностью могли начать заигрывать друг с другом. А это очень, очень плохие новости. Тара хотела ясности и контроля. Чтобы играли по ее правилам!

Майкл усадил Тару на стул, как чрезмерно внимательный официант. Но как только он отошел, она со скрипом подвинула стул вперед и назад, – хорошо, пусть это проявление инфантильности и, возможно, даже пассивной агрессии, но до него, по крайней мере, дойдет, что она в состоянии сама переставить проклятый стул.

– Фернанда? Нет. Ей завтра в школу, так что она отправилась в библиотеку, чтобы подготовиться к занятиям и наверстать упущенное. Да. Удивительно, оказывается, у нее тоже есть дела.

– А Анжелика? – Тара проигнорировала его язвительный комментарий и налила себе немного газированной воды из бутылки. Подождала ответа, наблюдая, как Майкл наполняет свой бокал.

– Укатила в Жирону. Разве она не заскочила к тебе перед отъездом?

Он сверкнул на нее взглядом.

– Нет. – Значит, они были вдвоем. – Когда она вернется?

Он сознательно тянул с ответом – закрыл крышку на бутылке, поставил ее в центр стола, одним взмахом расправил льняную салфетку и положил на колени, откинулся на спинку стула, держа бокал в руке, глядя Таре в глаза.

– Этого я не знаю. Она довольно самостоятельна.

Тара с трудом поборола раздражение.

– Что-то срочное? Какое-то чрезвычайное происшествие? – Она могла только предположить, что нечто важное заставило Анжелику исчезнуть, даже не сказав ей «увидимся позже».

– Если обед с подругами можно назвать чрезвычайным происшествием, то да.

Он накладывал себе еду с разных подносов и тарелок. Солнцезащитные очки покинули нагрудный карман и уже красовались на лице Майкла. Он выглядел ужасно соблазнительно. Таинственный, как дьявол.

– Мне это кажется немного странным.

– Зря. Анжелика ветреная девушка. Кто-то убедил ее поехать туда – и она уже забыла обо всем. И не думает беспокоиться. – Он переставил блюдо на столе ближе к Таре. – Не переживай, ты в хороших руках.

В этом-то и проблема.

Она подвинула угощения к себе. Зачерпнула несколько ложек салата и масляную рыбу и положила на тарелку. Глаз не поднимала.

– Так ты уже бывала в этой части Испании?

– Нет. – Где вино? Оно вообще было? Тара огляделась. – Нет, не была. Слышала, у вашей семьи есть виноградники. Это правда?

Майкл посмотрел на нее. Его глаза прищурились, а губы растянулись в широкой улыбке – редкое зрелище.

– Да, замечательные виноградники. Полагаю, что интерес к ним означает – в твоей прямой манере, – что тебе хотелось бы немного вина? Какое предпочитаешь? Tinto, rosado, blanco?[4]4
  Красное, розовое, белое (исп.).


[Закрыть]

– Честно? Под настроение? Сейчас уже любое подойдет – главное, чтобы это была жидкость. – Она покачала головой, поморщилась.

Майкл снова засмеялся:

– Да ладно, все не так плохо. Ты в прекрасном месте с великолепной едой и вином… Эй! Позволь предложить тебе нечто особенное.

– Особенное… обычное. Вино есть вино. На твой вкус.

Он посмотрел на нее:

– Нечто загадочное.

– Хорошо, можешь объяснить загадку под умиротворяющий звук открывающейся бутылки. Да ладно тебе, Майкл, это были длинные выходные. И меня вполне устроит бокал твоего лучшего шато.

– Не та страна, Тара. Мы в Испании. Каталония. Тебе придется отдать дань уважения области, прежде чем я смогу снять твое напряжение.

– Снять мое напряжение? Да ты и есть его причина!

Он снова засмеялся. Не утробным безудержным хохотом с закидыванием головы, а глубоким, теплым, легким смехом, который мгновенно заразил ее.

– Не думаю, что это был комплимент.

Он не знал? Он действительно не знал, что со всеми остальными она обычно целый день выстраивает пушки, а затем палит из них? А рядом с ним она даже не была уверена, захватила ли боеприпасы. Может, он не замечал?

– Относись к этому как хочешь.

У него столько разных лиц. Он никогда не переставал удивлять ее. Она должна чувствовать раздражение, оставшись с носом в чужой стране, в то время как ее бизнес фактически катится под откос, а деньги, предназначавшиеся не только для выплаты заработной платы ее команде, но и для покрытия расходов на следующее шоу, тают на глазах! Вместо этого она улыбается мужчине, который сердит ее, бесит, приводит в восторг, возбуждает до умопомрачения, а затем снова выводит из себя.