Текст книги "Как выучить иностранный язык?"

Вырваться из порочного круга

Женя живет в небольшом городе, приехала в Иерусалим посоветоваться с психологом, прочитав статью в газете «Вести». Что случилось? Дело в том, что она не может найти выход из положения: ей нужен иврит, очень нужен, но освоить его она никак не может. Ей 35, в Израиле она шесть лет. Живет вместе с десятилетней дочерью и семидесятилетней матерью. Получает пособие как мать-одиночка, но этих денег на жизнь не хватает, а найти работу в их городе без знания языка просто невозможно. Самостоятельно же язык ей не освоить. Закончила курсы, но работу по специальности предложили в другом городе.

Почему бы не переехать туда? Ведь семья живет на съемной квартире, казалось бы, ее ничто на месте не держит. Оказывается, жалко дочку: ей нравится школа, у нее здесь друзья. Заколдованный круг, и как из него выбраться, Женя не знает.

Привязанность ребенка к школе – причина для принятия того или иного решения весьма существенная. Но аргумент этот все же звучит, как оправдание. Что для девочки важнее: одноклассники или счастливая мама, сумевшая найти возможность улучшить материальное положение семьи, обрести уверенность в себе? Разве ее может радовать мама, у которой всегда плохое настроение, которая постоянно раздражается и ссорится и с нею, и с бабушкой? В такой обстановке всем трудно, тем более, девочке-подростку. Когда девочка вырастет, пособие платить перестанут, и Женя понимает, что потеряв столько лет, останется у разбитого корыта. Почему же эта молодая неглупая интеллигентная женщина с высшим образованием не верит, что сможет выучить язык, как сотни и тысячи других репатриантов, которые работают в поликлиниках, детских садах, в банках, в магазинах?

Для того, чтобы Женя поняла и приняла эти, казалось бы, очевидные вещи, понадобился не один разговор. Только тогда она согласилась, что для начала ей нужно заняться не языком, а собой, своими страхами. Потому, что скорее всего, переезжать она не решается не из-за дочки, а из-за страха перед переменами, перед трудностями, которые встанут на этом пути, перед возможными неудачами… Разве не это заставляет ее отступать каждый раз, когда предоставляется возможность что-то изменить в своей жизни?

Женя хорошо шьет, и однажды ей предложили работу в магазине женской одежды – подшивать, перешивать и даже что-то шить. Но она отказалась: как она будет общаться с клиентами на своем мизерном иврите? Место заняла ее приятельница по ульпану, которая говорила не лучше Жени. Но приятельница рискнула, несколько месяцев промучалась, а потом ее иврита уже было вполне достаточно, чтобы общаться с клиентами без всяких проблем. В другой раз Женя отказалась от курсов, которые давали перспективную профессию, но совсем в другой области, чем ее прежняя. А вдруг в новом деле у нее ничего не получится? Опять страх.

Итак, диагноз поставлен. Следующий шаг – предложить лекарство. И тут психолог в худшем положении, чем, например, терапевт. Нет у него таблеток, проглотив которые можно мгновенно сделаться волевым, сильным, уверенным в себе. Таблеток нет, но существуют инструменты, пользуясь которыми можно что-то в себе изменить. Эти инструменты и были предложены Жене. Она схватилась за них, как утопающий за соломинку. Первое: постараться определить свои слабые и сильные стороны – у каждого из нас есть свои плюсы и минусы. И важно не концентрироваться на минусах, а понять, как, используя сильные стороны, нейтрализовать слабые.

На нашу очередную встречу она принесла листы бумаги, разделенные пополам. На одной половине было то, что она отметила знаком плюс, на другой – знаком минус. Она не щадила себя, но и не умаляла своих достоинств, была достаточно честной. (Это не так легко и не всегда получается: мы склонны лукавить даже перед собой.)

Женя с удивлением обнаружила, что достоинств у нее никак не меньше, чем недостатков. Оставалось найти способ пустить в дело ее хорошие качества. Кстати, некоторые свойства, которые она оценила со знаком минус, совсем не так уж и плохи. Например, человек со слабой нервной системой более чуток, он хорошо понимает других людей, и в профессии, которая требует такого понимания, он может работать вполне успешно.

Брать пример с кого

Я попросила Женю провести своеобразный опрос среди знакомых, которые, приехав примерно в то же время, что и она, или позже, уже встали на ноги. Сначала она отказывалась: разве она может сравнивать себя с кем-то другим? У каждого свой характер, свои способности, свои обстоятельства, наконец! Но потом она все же согласилась проделать эту работу. И опять открытие: до этого она видела только то, что эти люди достигли успеха, а теперь она увидела, чего он им стоил, этот успех. Теоретически Женя и до этого знала, что ничего не дается даром, но теперь у нее было конкретное знание: у каждого, с кем она говорила, были свои трудности. Преодолевали их разными способами, но оказалось, что почти все эти способы – не тайна, ими может воспользоваться каждый.

Следующий этап: нужно выяснить причину неуспеха нескольких своих знакомых. Это задание она восприняла уже без сопротивления. Вот история одного из ее земляков, которую она проанализировала. Этот человек приехал в страну восемь лет назад, когда ему не было и сорока. Когда они встретились впервые, он сидел у телевизора и смотрел передачу… на арабском языке. Женя была поражена: неужели он уже и арабский знает? Он ответил: «Я так устал от иврита, мне все равно, что смотреть». Раз иврит у него не идет, значит, не стоит и трудиться. Он инженер – электрик, но о работе по профессии даже не мечтает. Устроился на завод грузчиком и доволен: мол, «не клят, не мят, а деньги идут». Только недавно пожаловался: у сына в школе проблемы, жаль, что пойти в школу и объясниться с учительницей он как отец не может. И грузчиком уже работать невмоготу: годы берут свое…

Все это время Женя искренне ему сочувствовала и только сейчас, впервые по-настоящему задумавшись над его ситуацией, поняла, что многие его беды заложены в его подходе к жизни, в том самом стремлении прожить «не клятым, не мятым». Но он, конечно, никогда бы не согласился с этим ее выводом.

И тут она сказала слова, которые я от нее не ожидала услышать: «Как трудно быть честной!» Речь шла не о том, что трудно не воровать, речь о другом. О том, как непросто говорить себе правду о себе самом.

Не менее трудно, сказав эту правду, начать движение вперед. Далеко не все способны сделать первые шаги без помощи. Как нужна в этот момент «группа поддержки»! Это могут быть близкие люди, а могут и не очень близкие. Нужно искать тех, кто не просто будет гладить тебя по головке, а поможет тебе реализовать себя поддерживая, подталкивая и даже подгоняя. Если настроить себя, то такой погоняла станет не раздражать, а радовать. Ведь если он тратит на тебя время и силы, значит, верит, что это стоит того.

О том, могут ли войти в группу поддержки Жени ее дочь и мать, мы говорили долго. И работать над этим ей пришлось немало. А потом она придумала совсем неожиданный ход: пригласила двух своих подруг и попросила дочку вести уроки иврита: за шесть лет девочка его освоила достаточно глубоко. Кроме того, три дня в неделю они с дочкой старались разговаривать только на иврите.

В какой-то момент Женя почувствовала, что дело сдвинулось с мертвой точки. Она сообщила об этом по телефону и исчезла. На два года. Снова позвонила, уже из другого города. Она хотела напомнить о себе, поблагодарить и сказать, что ей удалось разорвать заколдованный круг: в ее жизни все изменилось. В лучшую сторону.

К сожалению, не много в моей практике таких случаев. Потому что, хоть и мало мы порой знаем себя, плохо понимаем, чего хотим на самом деле, честно признаться в этом самому себе не желаем. Понятная человеческая слабость, но как она нам вредит! Важно понять, что в основе иерархии целей, которые мы для себя выбираем, лежит иерархия ценностей: для того, что очень важно, мы всегда находим время и силы в первую очередь, а если что-то можно отложить, значит… оно не так уж важно. Но кто же из записавшихся на курсы или из тех, кому предстоит экзамен, от которого зависит карьера и зарплата, и, уж тем более, эмигрант (потенциальный или уже состоявшийся) может сказать, что овладение языком для него не важно?

А что, если не жалеть себя, проявить самокритичность и задать себе вредные вопросы. Например, такие:

– Я пропускаю занятия. У меня есть более важные дела? Какие именно? Они сейчас действительно более важны, чем язык?

– Я действительно так устал, что не могу слушать запись на кассете? Или мне интереснее (или проще) полистать журнал?

– Я не берусь за домашние задания, потому что нет времени? А смотреть телевизор, обсуждать с любимой подругой ее новое увлечение, гладить и перекладывать постельное белье (вы без труда можете продолжить этот список), время есть?

Если вы ответите честно на свои вопросы, есть вероятность добраться до истинных мотивов нежелания заниматься, которые еще не были вами осознанны. Если же будете обманывать себя, то можете вытеснить их в подсознание.

Если на что-то важное не хватает времени, вспомните, сколько его, драгоценного, вы теряете даром.

Осознанная и неосознанная мотивация – это два уровня одного процесса. Но когда истинные мотивы уходят в подсознание, рано или поздно возникает внутренний конфликт, который очень нелегко выявить и еще труднее разрешить.

Любовь и конфетка

Любовь может все. Но – только ли любовь? Для многих людей стремление освоить другую культуру, желание по-настоящему войти в новую среду становятся таким сильнодействующим стимулом для занятий языком, что психологи выделили эту мотивацию, назвав ее интеграционной. Эта мотивация существенна не только для эмигрантов, но и для тех, кто живет в двуязычной среде. Вспомним русских, которые жили или живут в бывших союзных республиках. Те из них, кто хотел вписаться в среду, хотел понять культуру народа, среди которого жил, освоили язык не на уровне рынка. Им, кстати, и в Литве, и в Эстонии, и в Латвии жить сейчас гораздо легче, чем тем, кто решил ограничиться чисто бытовым набором слов.

Спросите себя:

– Вам нравится язык, который вы изучаете?

– Что вы думаете о стране изучаемого языка?

– Знаете ли вы историю этой страны, интересуетесь ли ею?

– Как вы относитесь к культуре народа, язык которого вы изучаете?

– Что вы знаете о его литературе, музыке, кино? Читали переводы книг?

– Знаете ли вы кухню народа, язык которого вы изучаете?

Интеграционную мотивацию не стоит путать с инструментальной. Здесь все просто. Чтобы остаться на государственной службе, например, человеку нужно подготовиться и сдать экзамен. Но вот экзамен сдан, цель достигнута – тебя оставили на твоей должности или даже увеличили зарплату. Казалось бы, можешь язык благополучно забыть. И забудешь. Если не появится какая-то другая потребность. Ведь человек меняется, меняется его деятельность, изменяются и мотивы, которые заставляют его делать то или другое, поступать так или иначе.

Человек начинает учить язык, чтобы уметь спросить, как проехать по городу и понять ответ, потом он хочет слушать новости по радио и ТВ, потом увлекается и хочет проникнуть в особенности языка. Постепенно или мгновенно, у кого как, возникает у такого счастливца очень полезная вещь, которую называют – внутренняя мотивация.

Внутренняя мотивация связана с интересом к делу, которым ты занимаешься. Есть такие несчастные, кто ходит на работу, как на каторгу. Ну неинтересно им там, тоска берет, время тянется бесконечно. А для другого на этом же месте день пролетает мгновенно. Точно так же и с языком: для одних три часа занятий проходят как один миг, для других они – вечность. Мотив для занятий может быть одинаков, а вот отношение к предмету разное.

…Рина приехала в Израиль почти тридцать лет назад. Она выучила язык: без него ей не удалось бы вписаться в жизнь новой страны. Но и сейчас она с ужасом вспоминает свои первые здешние годы. Она уверена: они были так трудны именно потому, что ей приходилось огромным усилием воли заставлять себя заниматься ивритом. Он такой странный, нелогичный, неудобный. Каждое слово – загадка. Почему не пишут гласных, как все люди? Почему глагол в разных временах не похож сам на себя? А буквы? Почему они такие непонятные, зачем эти дурацкие завитушки? Как будто специально придумано, чтобы усложнить жизнь людям, которым и без того несладко!

Между тем, ее мужу иврит нравился. Она видела, с какой радостью он отправлялся на занятия, с каким удовольствием каждый день открывал учебник, как удивлялся краткости языка, его емкости, логичности построения фразы, хитроумию корневых перевоплощений, многозначности и метафоричности глаголов.

В чем же дело? Почему люди, близкие по культуре, по возрасту, по мотивации, оказались по разные стороны баррикад? Началось с того, что муж начал учиться позже, в ульпане они с Риной попали в разные группы, к разным преподавателям. Мужу повезло больше. Его учительница была талантливым педагогом, она делала все, чтобы разбудить в своих учениках интерес к предмету. Как она это делала, любой взрослый человек может представить, если вспомнит своего любимого учителя и попробует проанализировать, каким образом он увлекал своим предметом.

Дойти до самой сути

У каждого талантливого учителя свои приемы, однако, не все учителя талантливы. Но признаемся: разве все ученики обладают талантом учиться?

Из чего он складывается, этот талант? Да, конечно, ум, природные способности, трудолюбие, любознательность. Понятно, что тот, кто постоянно стремится узнать нечто новое, легче увлекается и тем, что он изучает не по свободному выбору, а по велению обстоятельств. Он умеет находить изюминку даже в самом сухом тексте. Ну, а что делать тому, кого природа по этой части обделила? Не хватает любознательности, нету ее. А на нет, как известно, и суда нет. Что тут поделаешь?

Трудно. Но отчаиваться не стоит. Интерес, то есть внутренняя мотивация, может появиться. Как будто сам собой. Такое бывает. Если человек долго и целенаправленно чем-то занимается, он постепенно проникает в суть предмета. Тогда-то чаще всего и пробуждается интерес, иногда даже очень сильный. То же самое может произойти, если над этим поработать целенаправленно, если специально настраивать себя на особое внимание к каким-то элементам изучаемого предмета, которые могут быть созвучны вашим знаниям и интересам – совсем из другой области.

…Мой знакомый инженер Виктор никак не мог преодолеть своего страха перед ивритом: «Вам хорошо, вы гуманитарии, а я технарь, мне язык не дается. Да и что интересного? Зубри, как попугай». Но однажды другой технарь объяснил Виктору свое представление о языке. По его мнению, любой язык укладывается в определенные алгоритмы, его гармонию вполне можно поверить алгеброй, грамматику же стоит изучать так, как и строгие математические законы, допускающие широкий разброс возможных вариантов и исключений.

Что в этой теории было истиной, что – заблуждением, в данном конкретном случае не так важно. Важно то, что Виктор принялся проверять теорию своего приятеля (с тайной целью ее опровергнуть), увлекся этой проверкой и… забыл о том, что он технарь и языки ему не даются. Спустя некоторое время он заметил, что язык стал в него «входить» гораздо легче и быстрее, чем раньше. А когда пришли первые успехи, он уже смог понять, что ему помогло, и начал сам искать то, что его может заинтересовать. Итак, ему интересна грамматика. Но она нужна не сама по себе, а для того, чтобы уметь правильно строить фразу в процессе общения. Может ли он использовать свои знания в разговоре хотя бы со своей соседкой по ульпану? С продавцом в продуктовой лавке? С водителем автобуса? А если посчитать, сколько слов он понимает в радиопередаче?

Чего только он не придумывал, чтобы заинтересовать себя! И вот что важно: он использовал то, что он знал как «технарь» – расчеты, подсчеты и прочее. Не все работало, но кое-что приносило ему настоящее удовольствие. И успех.

Эта цепочка известна: работа с увлечением приносит удовольствие и рождает успех, успех же стимулирует движение. У Виктора это движение началось. Скоро он с удивлением рассказывал друзьям, что неожиданно открыл у себя способности к языкам.

Виктору повезло? Несомненно. Ведь если бы не приятель, который увлек его своей идеей, Виктор, возможно, всю жизнь считал бы, что иностранные языки не для него. Правда, мог бы найтись другой приятель с другой идеей. Например, с такой: попытаться осознать те свои недостатки, которое мешают освоению языка. Если это удастся, то, вероятно, удастся и отыскать способ если не избавиться от них, то хотя бы их нейтрализовать.

Как это сделать? Об этом мы еще поговорим. А сейчас о том, что кроме внутренней мотивации существует еще и внешняя, та самая, на которую взрослые при воспитании детей часто возлагают большие надежды. Иногда – не без оснований. «Выучишь стихотворение – получишь шоколадку, сложишь игрушки – куплю тебе мороженое, решишь две задачки – получишь конфетку». Но, увы, принципы дрессуры действуют весьма ограниченно. Чем старше дети, тем труднее их соблазнить такого рода вещественной наградой (если, конечно, они нормальны в психическом и нравственном отношении). На взрослого же человека обещание «конфетки» действует слабо. Или совсем не действует.

Что можно пообещать взрослому человеку? Похвалу? Хорошую оценку? Благосклонность преподавателя? Кто спорит, доброе слово и кошке приятно, но из-за доброго слова человека не слишком для вас значимого, вы вряд ли не будете спать ночами, готовясь к уроку. Конечно, приятная атмосфера на занятиях предпочтительнее, чем мрачная. Доброжелательность преподавателя и учебной группы помогает расковаться, чувствовать себя свободно, но не стоит удивляться, что и в такой атмосфере далеко не все идут вперед семимильными или какими-то еще огромными шагами. Если нет внутренней мотивации, мало надежды добиться успеха ради обещанной малосущественной награды.

Мы уже говорили, что мотив обусловливается потребностью. «Я хочу поехать работать в другую страну. Для того, чтобы меня взяли на работу, я должен сдать экзамен по языку. Чтобы его сдать, я иду на курсы». Все логично.

Через несколько месяцев выясняется, что фирма, которая готова была меня взять, обанкротилась, и я никуда не еду, по крайней мере, в ближайшее время. Но занятия я продолжаю. Почему? Да просто потому, что мне нравится этим заниматься. Мне нравится язык, мне нравится преподаватель, мне нравятся товарищи по группе, мне приятно, что у меня получается. Я не пропускаю занятий не только потому, что я узнаю что-то новое, но и потому, что получаю удовольствие от самого процесса занятий. Сдвиг с мотива на цель происходит не часто, но если происходит, то вносит в жизнь человека новую и радостную краску.

Ямщик, не гони лошадей!

– Ну вот опять! На простой вопрос не ответил!

– Почему? Ты же все слова знаешь!

– Я думал, в каком времени глагол поставить.

– Поставил бы в любом. Ну, ошибся бы, тебя все равно бы поняли.

– Ты же знаешь, я так не могу. Я должен сказать правильно.

– Должен? Что? Кому? Что за глупости! Сейчас важно, не как ты говоришь, а чтобы тебя поняли.

– Но ведь стыдно, подумают, что я просто тупица.

– Кто подумает? А если и подумает, не все ли тебе равно?

– Тебе, может и все равно, а мне – нет.

– Честное слово, с тобой не соскучишься!

(Из разговора с умным человеком, то есть с самим собой)

Много, много, слишком много

Если мотивация – движущая сила деятельности, в нашем случае – учения, то чем она сильнее тем лучше для результата? Вовсе нет, мотивацию можно сравнить со светом: слабо светит – темно, слишком сильно – ослепляет. Перемотивация ослепляет: человек в этом случае просто не может сдвинуться с места, и потому успеха добиться не менее трудно, чем в случае, когда имеет место, грубо говоря, недомотивация.

…Однажды с просьбой о помощи обратилась моя знакомая учительница английского языка. Она давала частные уроки очень хорошей старательной и способной девочке. Но время шло, а Оля по-английски не могла произнести ни одной новой фразы. Учительницу это беспокоило, но понять, в чем дело, она никак не могла, хотя заподозрила, что ситуация связана с какими-то психологическими причинами. Потому и попросила проконсультировать девочку.

Результаты тестирования показали, что Оля переживает жуткий стресс. Я предложила ей тест на слуховое восприятие. Выполняя его, она сделала огромное количество ошибок. У меня даже появилось подозрение, что у нее нарушено слухо-речевое восприятие: она слышала, что ей говорили, но неверно воспроизводила сказанное. А нервничала она так, что руки, которыми она держала наушники, у нее дрожали от напряжения. Я принялась ее успокаивать, подбадривать, хвалить: «Все прекрасно, продолжай, молодец…» Наконец девочка расслабилась, ошибок стало меньше.

Но мне было непонятно, что же с нею происходит? Возможно, ее испугала сама встреча с психологом? Может быть, родители и учительница запугали ее, и она представляла себе этот визит как какое-то страшное испытание? Я спросила об этом родителей, но они замахали руками: ничего подобного, девочке все объяснили правильно, и она шла на консультацию без всякого страха. Ей даже было интересно – она впервые встречалась с психологом.

Если это так, если Оля не боится меня, чего же она боится? Ведь я вижу: она чем-то сильно напугана, повторяю я. И тут у родителей в голове что – то щелкнуло, у них, что называется, открылись глаза. Им, наконец, стало понятно, что происходит с их дочкой.

Почему они взяли девочке, которая отлично учится, частного преподавателя и именно по английскому языку? Потому, что хотели, чтобы она после окончания школы поступила в МГИМО. Те, кто жил в Советском Союзе, знают: поступить в Московский государственный институт международных отношений тогда могли лишь дети дипломатов или номенклатуры высшего уровня. Но родители Оли упрямо надеялись, что их талантливый ребенок поступит туда и без этих подпорок, если как следует подготовится. И в первую очередь – по иностранному языку.

На другого подростка эти их планы и ожидания, возможно, не слишком бы подействовали. Но Оля… Она была сверхответственным человеком. А кроме того – ярко выраженной перфекционисткой (от латинского слова perfect – совершенный). Перфекционистами называют людей, которые стремятся все делать наилучшим образом, тех, кто не останавливается до тех пор, пока, по их мнению, не будет достигнуто совершенство.