Текст книги "Спартак. Гладиатор"

Спартак с горечью осознавал, что здесь не только он кусок мяса, предназначенный для развлечения толпы. Ариадна такой же кусок мяса. Ее изнасилуют и выбросят.

Спартака снова захлестнула ярость. Ему хотелось вскочить и врезать кулаком в стену, но Ариадна все еще держалась за его руку. Он с нежностью посмотрел на девушку. Нельзя допустить, чтобы ее постигла такая судьба. И он не допустит! Варианты убить ее или вместе покончить с собой Спартак даже не рассматривал, а значит, оставался лишь один путь. Тот, который пришел ему в голову после боя для увеселения Красса.

Он сбежит отсюда. И заберет с собой Ариадну и всех до единого гладиаторов, которые последуют за ним! Фракийцы, поклявшиеся в верности, точно пойдут, а если будет на то благословение Всадника, то и многие другие. Но до того как они уйдут, Фортис умрет. Батиат тоже, если только получится это организовать. Жаль, что здесь не будет Красса. Этому подонку тоже выпустили бы кишки.

Спартак улыбнулся.

Приятно было наконец-то иметь реальный план.

И тут перед его мысленным взором вдруг встало видение змеи, обвивающей его шею. Ему внезапно сделалось очень холодно. Неужели его убьют при побеге? В душе вновь вспыхнуло ощущение бессилия, с которым он сражался, когда Ариадне не удалось истолковать сон. Но решимость покинула его лишь на миг. Спартак расправил плечи. Смерть – куда лучший выход и более достойный, чем ждать, пока Фортис сделает следующий шаг. Если ему предстоит умереть, он умрет как воин. И Ариадна тоже будет сражаться.

Они умрут так, как подобает фракийцам.

Ариадна окончательно пришла в себя лишь на следующее утро. К огромному облегчению Спартака, ей стало намного лучше. Даже хирург был доволен тем, как она поправляется, и разрешил ей посидеть снаружи, на солнышке, а не лежать в кровати.

– Я не собираюсь прятаться! – заявила Ариадна. – Я хочу, чтобы эта тварь Фортис видел, что ему не под силу сокрушить мой дух… как и мое тело.

– Ну если ты так хочешь… – Спартак восхищался ее мужеством и решимостью.

– Да, хочу.

Он осторожно помог ей выйти. Там уже ждали Гетас и Севт. И Карбон. Они провели Ариадну к табуретке, и фракийцы встали по бокам, ощетинившись, как два сторожевых пса. Карбон улыбнулся ей, стараясь не думать о том, что бы он чувствовал, если бы такое случилось с Хлорис.

Спартак вопросительно взглянул на друзей.

– Чтобы тронуть ее хоть пальцем, сперва придется убить нас двоих, – поклялся Гетас.

– И ты услышишь, как мы выкрикиваем твое имя, – добавил Севт.

– Никто не причинит ей вреда, – пообещал Карбон. – Клянусь.

– Хорошо, – удовлетворенно отозвался Спартак. – А прочее, о чем мы говорили? – Теперь, когда он принял решение и готов был начать действовать, он хотел от них окончательного подтверждения.

Карбону даже в голову не приходило бежать из лудуса – зачем, все же нормально? Но раз Спартак это задумал, надо было следовать за ним. К добру или к худу, но он теперь один из людей фракийца. Если он предаст его, то никогда больше не сможет смотреть людям в глаза. И как бы Карбону ни было неприятно признавать это, имелась и еще одна причина. Без Спартака он снова станет легкой добычей для хищников-бойцов, оставшихся в лудусе.

– Мы с тобой, как и остальные. Тридцать два человека.

– До самой смерти, – добавил Гетас.

Глаза Спартака опасно сверкнули. «Именно это я и хотел услышать». Он все-таки не был до конца уверен в Карбоне, но не думал, что молодой римлянин донесет на них.

– О чем это вы? – спросила Ариадна.

Спартак присел на корточки рядом с ней, остальные отошли. Шепотом он изложил ей свое решение, принятое накануне ночью.

– Я собираюсь сегодня поговорить с другими вожаками.

К радости Спартака, Ариадна яростно закивала, поддерживая его.

– Надо что-то делать, – согласилась она. – Я попрошу Диониса беречь тебя.

– Спасибо.

Спартак встал – и снова увидел змею, обвивающуюся вокруг его шеи. «Я должен это сделать. Чего бы это ни стоило».

К удивлению Спартака, Ариадна что-то заметила.

– Что случилось?

– Ничего.

«Лжец».

– К кому ты обратишься первому?

– К Эномаю, – не колеблясь ответил Спартак. – У него больше всего сторонников.

– Если он тебя поддержит, остальные присоединятся к вам? – спросила она.

– Да, на это я и надеюсь.

– И как ты собираешься убедить его?

– Придумаю.

Ариадна уловила едва заметную нотку неуверенности в его голосе. Она пристально взглянула Спартаку в глаза:

– Тебе снова снилась змея?

Он неохотно кивнул. «Она проницательна».

На долю мгновения Ариадна подумала, не солгать ли ей, не сказать ли, что Дионис послал ей объяснение его видения. Нет, решила она. Бог разгневается, и все станет еще хуже, чем сейчас.

– И ты думаешь, что это может предвещать твою смерть?

– Нашу смерть, – тихо ответил он.

Ариадна посмотрела на него. Мир сомкнулся вокруг них, и громкий шум двора отдалился. Даже Гетас с Севтом казались менее реальными.

– Если мы потерпим неудачу, я не смогу оставить тебя этому подлецу. Я или кто-то из нас сперва убьет тебя.

Ариадна сжала его руку:

– Я и не хочу иного. Мы будем вместе, хоть в жизни, хоть в смерти.

Он сурово улыбнулся:

– Да будет так.

Спартак ушел один, а Ариадна смотрела ему вслед. Она приветливо кивнула Гетасу, Севту и Карбону, вернувшимся на свои места, но в душе ее снедали сомнения. После того, что произошло, слишком легко было предположить наихудшее из возможных значений его сна. «Дионис, помоги мне! – взмолилась она. – Я всегда верно служила тебе. Не покинь меня и моего мужа!»

Спартак направился прямиком к Эномаю. Тот сидел за столом вместе со своими людьми и ел. Уверенность, которую Спартак ощутил прошлой ночью, не покинула его, но он не знал, поддержит ли его германец – или, если уж на то пошло, вообще хоть кто-нибудь. Он никогда не разговаривал с Эномаем, а его план граничил с безумием. «Великий Всадник, не покинь меня! Прошу, направь мой путь!» Спартак был в дюжине шагов от Эномая, когда длинноволосый бородатый мужчина с мощной грудью встал и преградил ему дорогу. Еще несколько человек потянулись за спрятанным под туниками оружием, явно намереваясь присоединиться к нему.

– А ну стой! – рявкнул первый на ломаной латыни. – Чего надо?

Спартак поднял руки в мирном приветствии:

– Ничего особенного. Просто поговорить с Эномаем.

– Отвали. Он не хочет разговаривать с тобой.

Спартак заглянул за массивную тушу:

– Эномай!

Германец повернул голову:

– Кто там меня зовет?

– Я, – ответил Спартак. Он посмотрел на бородача, перекрывающего ему дорогу. – Тут твой вежливый друг говорит, что ты не хочешь со мной разговаривать.

– Вежливый? Он? – Уголки губ Эномая едва заметно приподнялись. – Впрочем, он прав. С чего бы мне утруждаться ради такого, как ты?

– То, что я собираюсь сказать, может заинтересовать тебя.

– Это ты дрался перед Крассом?

– Да.

– Большинство людей проиграли бы с такой раной, как у тебя. Ты хорошо потрудился ради победы.

– Спасибо.

Эномай указал на скамью напротив себя:

– Присаживайся.

Люди, преграждавшие путь фракийцу, поспешно убрались с дороги.

Обойдя свирепого германца, Спартак двинулся вперед. Прежде чем сесть, огляделся, дабы убедиться, что охранники не обращают на них внимания. К его облегчению, никто не смотрел в их сторону. Фортиса тоже было не видать. Тем больше причин поторапливаться.

– Ну так чего ты хотел? – напрямик спросил Эномай.

«Он прямолинеен. Это хорошо». Спартак посмотрел на бойцов, сидящих вокруг.

– Я хотел бы поговорить наедине.

– Это мои самые доверенные люди, – проворчал Эномай. – Так что выкладывай или проваливай.

– Ладно. – Спартак придвинулся поближе. – Мы собираемся сбежать из лудуса. Не хочешь ли к нам присоединиться?

Все вокруг потрясенно уставились на него. Первым пришел в себя Эномай.

– Повтори.

Спартак быстро огляделся. Фортиса не было. Он повторил свое предложение.

– Ты же не знаешь ни меня, ни на что я способен. Почему ты думаешь, я не развернусь и не расскажу обо всем Батиату? – спросил германец.

– Я и не знаю, – небрежно пожал плечами Спартак. – Но по моему опыту, человек, способный вести за собой больше пяти десятков, обычно не крыса.

Эномай явно был польщен.

– Тут ты прав. Продолжай.

Спартак воспользовался моментом.

– Нас здесь в лудусе две сотни. А у Батиата сколько охранников – тридцать? Тридцать пять? – Он тихо, чтобы никто не увидел, стукнул кулаком по ладони. – Если к нам присоединится достаточно бойцов, охранники просто не смогут помешать нам захватить оружейню.

Взгляд Эномая метнулся к балкону.

– Охранники хорошо вооружены. Многие из нас умрут, прежде чем мы доберемся до оружия.

– Возможно, – отозвался Спартак. – Но не лучше ли такая смерть, чем умирать на арене под рев толпы?

– Кое-кто сказал бы, что не лучше, особенно если выжил в этих стенах год или два. – Эномай проницательно взглянул на собеседника. – А вот если их женщине угрожает Фортис, они, конечно, могут думать иначе.

– Это не единственная причина, по которой я хочу сбежать.

– Не единственная? А какая еще?

– Вчера, когда я убил того воина, я видел реакцию Батиата и Красса. Для них я был всего лишь дрессированным животным. Красс так и заявил.

– Ты думаешь, я этого не знаю? Мы сражаемся. Кого-то из нас ранят. Иногда некоторые умирают. Время от времени нам перепадает немного призовых денег. У лучших из нас есть женщина. Не сильно-то это отличается от жизни бойца в военном отряде.

«Неужели ты настолько бесхребетный?!» – хотелось закричать Спартаку. Но все же он сдержался. Это был бы самый верный способ настроить германца против себя. Спартак понизил голос и настойчиво произнес:

– Сбежав, мы вернем себе не только свободу и право распоряжаться собственной судьбой, но и гордость. Нашу гордость!

Эномай в задумчивости потер пальцем губы.

Спартак ждал. Сильно давить нельзя.

– Это рискованно. Очень рискованно, – объявил Эномай мгновением позже. – Кто еще с тобой?

Спартак решил, что ставки слишком высоки для лжи.

– Я пришел к тебе первому.

– Так, значит, пока еще никто не согласился?

– Тридцать один человек поклялся следовать за мной до смерти.

– Если вас так мало, ровно это с ними и случится, – усмехнулся Эномай.

– Так ты не присоединишься ко мне?

– Если ты сумеешь убедить еще кого-нибудь, мы можем поговорить об этом снова. – И Эномай махнул рукой, показывая, что разговор окончен.

Спартак поднял глаза к небу. «И это все?!» – безмолвно вскричал он.

Бородатый бычара, пытавшийся не подпустить его к Эномаю, снова вырос у него за спиной.

– Уходи.

Спартак встал, охваченный яростью. Но устраивать скандал не имело смысла. Это уничтожит все шансы.

Эномай отвернулся и принялся что-то обсуждать с одним из друзей.

– Шевелись! – прорычал бородатый германец и взял Спартака за руку.

– Руку убрал! – прошипел Спартак.

К его удовлетворению, германец тут же повиновался.

Фракиец сделал где-то с полдюжины шагов, когда ему вдруг кое-что вспомнилось. Почему он не подумал об этом раньше? Он развернулся. Бородач забеспокоился.

– Подожди! Мне нужно сказать Эномаю еще кое-что.

– Обойдешься. Ты уже поговорил.

Ручищи, похожие на окорока, потянулись к тунике Спартака, чтобы схватить ее.

Спартак увернулся, а потом изо всех сил врезал германцу в солнечное сплетение. Рот бородача удивленно округлился, когда из него вышибло воздух, и он опустился на колени, словно оглушенный бык.

Все тут же взревели. Скамьи с грохотом попадали на землю. Десятки германцев вскочили. Спартак понял, что у него есть лишь доля мгновения, прежде чем его скрутят.

– Эномай! Я сожалею о том, что ударил твоего человека, но он не желал меня слушать! Есть кое-что еще!

К его удивлению и облегчению, Эномай вскинул руку. Его сторонники отступили, враждебно глядя на Спартака. Германец приподнял бровь:

– Надеюсь, это что-то действительно важное.

– Вчера я услышал, как Красс сказал, что ему нужны для гладиаторских игр двадцать умелых бойцов. И похоже, он собирается купить их здесь.

– Ну и чего тут такого? – Эномай пожал плечами.

Его люди шагнули к Спартаку, и на этот раз гигант не спешил их останавливать.

– Всех их выставят на бои до смерти. – Ему снова удалось привлечь всеобщее внимание. Чего Спартак не упомянул – да этого и не требовалось, – так это что как минимум половину этих бойцов возьмут из германцев.

– Лжешь!

Спартак посмотрел в глаза Эномаю:

– Клянусь могилой моей матери, Дионисом и Великим Всадником, что говорю правду.

Эномай нахмурился.

Спартак снова вознес молитву, умоляя богов о помощи.

– И кто возглавит побег?

Еще один скользкий вопрос. Хвала Всаднику, Спартак успел продумать ответ.

– Одного вождя не будет. Каждый из нас сам присмотрит за собственными сторонниками. Это касается и Гавия, и вожака галлов, если они пожелают присоединиться.

– И куда же мы направимся? – проворчал Эномай.

– Пока не знаю. Но среди моих людей этот новый автократ. Он знает местность и может дать совет. – «Ну вот. Я сделал все, что мог».

Последовала долгая пауза.

Потом Эномай взглянул на него искоса и ощерился, будто волк.

– Мы участвуем. – Он подмигнул окружающим его сторонникам, и те согласно заворчали, словно стая, увидевшая легкую добычу.

Сердце Спартака лихорадочно забилось. Он коротко кивнул, как будто и не ожидал ничего другого:

– Хорошо.

– Ты сумеешь убедить остальных присоединиться к нам?

Спартак уверенно улыбнулся:

– Положись на меня.

– Держи в курсе.

– Обязательно. И никому ни слова.

Тут Спартак краем глаза заметил какое-то движение. Он быстро взглянул в ту сторону и увидел Фортиса. Вот дерьмо! Он одними губами проговорил имя капуанца.

Эномай подмигнул, показывая, что все понял.

Спартак пнул бородатого германца:

– Скажи этому придурку, чтобы он смотрел, куда идет!

– Вали отсюда! – взревел Эномай.

Спартак принялся медленно отступать, словно опасаясь нападения. Германцы осыпали его оскорблениями. Когда Спартак снова взглянул в сторону капуанца, Фортис довольно ухмыльнулся, радуясь вражде между фракийцем и Эномаем. «Он проглотил ложь. Хорошо».

Приободренный успехом, Спартак потратил остаток дня на разговоры с другими вожаками группировок. Когда Гавий, за которым шло около сорока самнитов, услышал, что Эномай дал согласие, то тут же пообещал и свою поддержку. Так же закончились и разговоры с большинством фракийцев. С Кастом и Ганником, возглавлявшим две отдельные группы галлов, ему повезло меньше. Непохоже было, чтобы они собирались на него донести, но эти двое никак не могли избавиться от подозрительности по отношению как к остальным группировкам, так и друг к другу. С оставшимися бойцами Спартак говорить не стал – слишком уж много там было разных народов. Не решился он подходить и к Криксу. Ответ последнего был очевиден: злобный взгляд здоровяка постоянно преследовал его.

Спартак решил посоветоваться с Гетасом и Севтом. Карбон держался рядом, польщенный тем, что его включили в этот узкий круг.

– Возможно, нам стоит просто забыть про галлов, – нахмурившись, сказал Гетас. – От них одни неприятности.

Севт хохотнул:

– А ведь он прав!

– Да, но они, чтоб им пусто было, бесстрашные бойцы, – возразил Спартак. – А как только мы отсюда вырвемся, то останемся одни, без друзей. Против нас может выступить любой. Подумай об этом. – «А куда мы пойдем, если преуспеем?» Он ощутил волнение, порожденное надеждой. «Я смогу вернуться во Фракию. И найти Котиса».

– Не поспоришь, – угрюмо согласился Гетас.

– Пятьдесят галлов сильно увеличили бы наши возможности, – признал Севт. – Но тебе уже не удалось убедить Каста и Ганника, а до Крикса не доберешься. Что еще мы можем сделать?

Спартак нахмурился:

– Должен быть какой-то способ обойти это препятствие.

– А последовали бы они за тобой, если бы ты победил их в бою один на один? – спросил вдруг Карбон.

– Чего? – Севт развернулся к юноше. – Ты хочешь, чтобы Спартак победил трех лучших бойцов, одного за другим? Почему бы тебе не сделать это самому, придурок?

Карбон вспыхнул и прикусил губу.

– Пожалуй, что-то в твоем предложении есть.

Не обращая внимания на потрясенных Гетаса с Севтом и смущенного Карбона, Спартак продолжил:

– Как нетрудно догадаться, я не хочу биться со всеми тремя. Даже если одержу победу, то, скорее всего, окажусь в лазарете. К тому же, если к нам присоединится кто-то из них, Каст или Ганник, второй совершенно не обязательно последует его примеру. Но если я побью Крикса и он присоединится к нам, они могут и передумать.

– Ты что, из ума выжил? – шепотом спросил Севт. – У тебя рука раненая! А Крикс – настоящий зверь!

– Да плюнь на них, – посоветовал Гетас. – Мы справимся и без галлов.

– Справимся ли? – Спартак кивнул в сторону охранников. – Подумай о потерях, которые мы понесем от этих сукиных детей. Нам всем доводилось видеть атаки, захлебнувшиеся из-за града стрел. То же самое может произойти и здесь.

Воцарилось мрачное молчание, и Карбон пожалел, что вообще об этом заговорил. Все они видели, как охранники тренируются – здесь же, во дворе. Большинство из них могли сделать полдюжины выстрелов за шестьдесят ударов сердца и ни разу не промазать.

«Сейчас самый подходящий момент для боя с Криксом», – подумал Спартак. До сих пор он избегал столкновения из-за его бессмысленности. Теперь же мог выиграть очень много. Если в побеге примут участие все до единого бойцы лудуса, их шансы на успех резко возрастут. Спартак нутром чуял, что так и надо сделать. Ему хотелось, чтобы в нем видели вожака, того, кто сумел объединить гладиаторов. И не важно, как дела пойдут дальше, – такого никто не забудет.

– Ну что плохого может произойти? Самое худшее – Крикс сломает мне пару ребер, – пошутил Спартак.

Гетас открыл было рот, собираясь возразить, но тут же закрыл.

– Когда?

– Утром, – ответил Спартак. – Когда высплюсь как следует.

– Но… – начал было забеспокоившийся Карбон.

– Не стоит, – предупредил его Севт. – Я уже не раз видел у него такой взгляд.

– Ты же будешь рисковать жизнью!

– И это – мой выбор! – раздраженно отозвался Спартак.

Карбон опустил взгляд. «А если он проиграет?! – с болью подумал юноша. – Вдруг Крикс его убьет?! И я останусь без защиты». Карбон почувствовал себя виноватым за такое себялюбие, но ничего не мог с собой поделать.

Глава IX

На следующий день Спартак не стал завтракать. Пустой желудок даст ему преимущество перед Криксом. Даже такая мелочь может оказаться решающей, когда речь идет о победе или поражении. Прежде чем покинуть свою камеру, он разогрел мышцы и намазался маслом. Потом сел вместе с Гетасом, Севтом, Карбоном и еще шестью фракийцами и стал наблюдать, как галл с друзьями поглощают кашу. «Жри сколько влезет, свинья».

Спартака немного удивило, что Ариадна не стала возражать против его решения. Он не знал, не повлияло ли на это перенесенное ею тяжкое испытание. Но что бы ни послужило причиной, все к лучшему. С мыслями о побеге, занимающими его непрерывно, тяжело было бы отвлекаться на ненужные споры. Хватило и снов со змеей. Спартак с трудом избавился от картины, в которой его вместо змеи душил Крикс.

– Пожелайте мне удачи, – сказал он. Увидев отразившийся на лицах друзей ужас, Спартак окончательно осознал: все они считают, что он может проиграть. Его решимость удвоилась. – Идем, – скомандовал он и поднялся первым.

Остальные присоединились к нему. Каждый знал свою задачу. Они заранее обсудили, как добиться того, чтобы люди Крикса им не помешали.

Почувствовав прилив адреналина и пот на ладонях, Спартак сурово кивнул Гетасу с Севтом, которым предстояло охранять Ариадну. А потом он двинулся туда, где сидел Крикс.

Сторонники Крикса тут же вскочили, но сам он даже не шелохнулся – лишь злобно посмотрел на Спартака.

– Зачем пожаловал?

«Великий Всадник, помоги!»

– У меня к тебе предложение.

Крикс скривился:

– С чего ты взял, что оно меня заинтересует?

– С того, что ты согласишься на него лишь в том случае, если я одолею тебя в бою один на один, без оружия.

Крикс ухмыльнулся до ушей:

– Ну валяй.

Подняв руки в мирном жесте, Спартак подошел поближе и тихо проговорил:

– Многие из нас намереваются сбежать из лудуса. Я хочу, чтобы ты присоединился к нам.

На лице Крикса отразилась сложная смесь чувств. Неверие. Потрясение. Ревность. Гнев.

– А командовать, значит, будешь ты?

– Нет. Бойцы последуют за своими вожаками.

– Кто еще участвует?

– Эномай, Гавий и почти все фракийцы. Около ста двадцати человек.

– А Каст? Ганник?

Спартак покачал головой.

– Оно и ясно, – фыркнул Крикс. – Кому ж захочется объединяться с шайкой дикарей.

Его люди заржали.

– Я знал, что ты это скажешь, – невозмутимо отозвался Спартак. – Передумаешь ли ты, если я одолею тебя в рукопашной?

– Если ты меня одолеешь, я последую за тобой даже в задницу! – утробно расхохотался Крикс.

– Об этом я тебя не прошу. Биться будем до тех пор, пока кто-то не сдастся, идет?

– Идет! Я давно этого ждал! – прорычал Крикс, вставая, и замахал руками. – А ну прочь с дороги!

Окружавшие вожака галлы расступились, а Спартак кинулся на Крикса. Он преодолел разделявшее их расстояние за два удара сердца. И прежде чем Крикс успел отреагировать, Спартак врезался головой ему в живот. Из легких Крикса со свистом вырвался воздух. Они рухнули на песок; Спартак оказался сверху. Он поспешил подняться на ноги. Даже с перехваченным дыханием Крикс оставался опасен. Он уже попытался обхватить Спартака своими ручищами. Если бы ему это удалось, бой можно было бы считать законченным.

Отпихнув руки Крикса, Спартак попытался перекатиться вбок. Но прежде чем встать, он успел ударить противника кулаком в пах. Громкий стон сообщил ему, что удар достиг цели. Спартак пригнулся, прикидывая, не получится ли пнуть Крикса в голову, но тот уже садился. Его красивое лицо исказилось от ярости.

– Ты, грязный фракийский ублюдок! Бой еще не начался!

– Здесь нет никаких сумма рудис. Нет вообще никаких правил, – поддел его Спартак. Он хотел разозлить Крикса как следует. Взбешенный человек чаще ошибается.

Гетас с Севтом заулюлюкали, подбадривая вожака.

– Так, значит, да? Я тебе твои поганые глаза выдавлю! – выкрикнул Крикс. – Без них ты быстро сдашься!

Его люди согласно взревели.

– Ты так думаешь? Ну попробуй!

Разъяренный Крикс ринулся вперед диким кабаном, и они обхватили друг друга, словно двое любовников. Спартак с благодарностью вспомнил греческого наемника, с которым служил в Вифинии, – тот научил его борцовским захватам. Крикс был намного сильнее его. И в следующие несколько минут Спартака спасало от поражения лишь его мастерство. Да еще масло, сделавшее кожу скользкой. Они намертво вцепились друг в друга, лица их искажали свирепые гримасы. Горящий жаждой мести Крикс попытался ударить Спартака коленом в пах, но Спартак успел вскинуть ногу и принять удар на бедро.

– Что, яйца до сих пор болят? – подколол он противника.

– Твои заболят вдвое сильнее, когда я до них доберусь!

Поднатужившись, Крикс отшвырнул Спартака. Тот споткнулся и, потеряв равновесие, упал. Крикс накинулся на него и начал бить ногами. От каждого удара тело Спартака пронзала мучительная боль. Стараясь не обращать на нее внимания, фракиец быстро уперся ногой в мускулистый живот Крикса, а потом, схватив противника за тунику, перебросил его через себя.

Невероятно, но Крикс сумел вскочить быстрее Спартака. Тот успел лишь подняться на колени, а галл уже налетел на него и врезал здоровенным кулачищем в лицо. Спартак почувствовал, как его нос лопнул, будто перезрелая слива, и услышал хруст ломающегося хряща. Удар был так силен, что Спартак опять рухнул на песок, взвыв от боли. Крикс снова прыгнул на него, задержавшись лишь для того, чтобы несколько раз пнуть фракийца. Он потянулся к лицу фракийца:

– Я тебе глаза вырву, урод!

Спартак наполовину ослеп от крови и мучительной боли. Он прекрасно понимал, что, если Крикс сумеет вогнать большие пальцы в его глазные впадины, всему конец. Ему и самому доводилось использовать этот прием, жестокий, но эффективный. Остановится ли Крикс, выдавив глаза? Возможно, нет. Мысль о том, что ему придется жить слепым калекой или умереть прямо сейчас, наполнила Спартака отчаянием.

Подсунув руки под руки Крикса, Спартак изо всех сил отшвырнул их. Не ожидавший этого противник упал на него. Спартак вцепился зубами в то, что под них подвернулось. Это оказался нос. Он крепко сжал зубы и принялся грызть его, как собака крысу. Спартак смутно осознавал, что Крикс кричит и бьет в незащищенный живот и удары его слабеют, но фракиец не разжимал зубов. «Вот тебе, гад!»

Но все же сквозь кровавую пелену, затянувшую сознание Спартака, прорвалась холодная рассудочная мысль: «Если я откушу ему нос, этот хрен ни за что к нам не присоединится». Он разжал зубы, и Крикс отпрянул, поливая соперника кровью. Спартак перевернулся на бок – галл его больше не держал. С трудом встав, Спартак стер кровь с глаз. В трех шагах от него Крикс поднимался на ноги, прижав руку к изуродованному носу.

– Я тебя убью! – прорычал он.

Это был шанс. Невзирая на все свои угрозы, Крикс серьезно пострадал. Спартак плясал и уворачивался, стараясь врезать галлу в живот. Крикс все блокировал и нанес пару мощных ударов свободной рукой. Одному из них Спартак позволил пройти и аж крякнул. За ним быстро последовал еще один удар и пришелся в его раненую руку. Боль была такая, что на миг у Спартака все поплыло перед глазами. «Ну же!» Он тряхнул головой и остался стоять на прежнем месте. Мгновение спустя Спартак поднырнул под молотящие по воздуху кулаки Крикса и обхватил галла за туловище. Он подставил правое бедро и, не обращая внимания на острую боль от раны, швырнул Крикса на песок.

Противник упал ничком, и теперь пришла очередь Спартака прыгнуть на него. Усевшись галлу на спину, Спартак подсунул правую руку ему под шею, перехватил ее левой и взял Крикса в удушающий захват. Его хватка усилилась, и согнутая рука надавила на горло Крикса, перекрывая его. Тот жутко захрипел и попытался дотянуться до Спартака. Но попытки эти оказались тщетными, и не прошло и дюжины ударов сердца, как силы начали покидать здоровяка. Загривок Крикса покраснел.

Как выглядело сейчас лицо галла, Спартак мог лишь представлять.

Но Крикс все еще не сдался.

Спартак быстро осмотрелся. Стоящие вокруг галлы были ошеломлены и охвачены ужасом, а его люди ликовали. «Убийство этого бычары нашему делу не поможет!» Боги всевышние, этот вариант он не обдумал! «Но я не могу оставить его в живых. Он попытается меня убить, как только сможет». Спартак умело надавил еще сильнее. «Что ж, он сам выбрал эту смерть. Придется убедить Каста с Ганником как-то по-другому».

Но тут Крикс с трудом приподнял левую руку и вытянул указательный палец, прося пощады. Спартак едва поверил собственным глазам. Но он даже сейчас не доверял Криксу.

– Сдаешься?! – рявкнул фракиец.

Палец поднялся чуть выше – и рука упала на песок.

– Отпусти его! – взревел какой-то галл.

– Ты его убил! – заорал другой.

Спартак осторожно ослабил давление на шею Крикса. Галл обмяк и не шевелился. «Великий Всадник, не дай ему умереть!» Поднявшись, Спартак перевернул противника на спину. Вид Крикса его поразил. Лицо галла приобрело жуткий багровый оттенок. Из ужасной раны на носу струилась кровь. Глаза сделались стеклянными, белки покраснели. Между распухших, похожих на сардельки губ торчал налившийся кровью язык, а на шее полосой краснела отметина, оставленная рукой Спартака.

– Дайте воды! – крикнул Спартак; он похлопал Крикса по щекам.

Поначалу тот никак не отреагировал, но мгновение спустя попытался откашляться.

У Спартака камень с души свалился.

Кто-то – Спартак немного удивился, поняв, что это Рестион, – подал ему кожаный бурдюк, и фракиец вывернул его Криксу на голову.

Взгляд галла сделался осмысленным. Он снова закашлялся и потер шею.

– Чертовски больно, я бы сказал, – проговорил Спартак, впервые заметив, что у него идет кровь из раны на правой руке. – Тебе стоило сдаться раньше. Ты упрям, как мул.

– Я еще не проигрывал бой, – изумленно сказал Крикс; голос его сделался сиплым.

– Все когда-нибудь случается в первый раз, – отозвался Спартак, все еще пытаясь предугадать возможную реакцию галла. – Я сам толком не знаю, как мне это удалось.

– Да потому, что ты – подлый негодяй! – парировал Крикс и осторожно потрогал свой нос.

– Это был самый тяжелый из моих боев. – Спартак не был уверен, правда ли это, но сейчас это не важно. А вот заставить Крикса сдержать слово – важно. – Ты прямо Геркулес.

– Геркулес не проигрывал, – раздраженно буркнул Крикс.

Сердце Спартака забилось чуть быстрее, и он придвинулся к галлу.

– Ну так как насчет моего предложения? – негромко спросил он.

Рестион не знал о переговорах Крикса и Спартака – его в тот момент не было здесь – и ткнул локтем в бок стоящего рядом с ним галла:

– О чем это он?

Галл его проигнорировал.

– Я – человек чести! Я проиграл бой, так что я и мои люди присоединимся к тебе! – огрызнулся Крикс.

– Отлично.

Спартак по-прежнему не доверял Криксу. Но по крайней мере, этот ублюдок согласился участвовать. Осознав, что все замолчали, фракиец оглядел двор. Все смотрели на них. Даже стражники. А в каких-нибудь двадцати шагах от них стоял Фортис.

– Делай как я! – прошептал Спартак. – Будешь знать, как оскорблять моих людей! – проорал он. – Впредь следи за языком! Понял?

– Понял! – с яростью буркнул Крикс.

Выглядел он очень убедительно, и Спартак кивнул своим людям:

– Пошли отсюда.

К его радости, обозленный Фортис отвернулся и продолжил разговор с одним из тренеров. Если повезет, капуанец решит, что эта драка – всего лишь стычка между двумя лучшими гладиаторами.

Теперь ему осталось убедить присоединиться к ним прочих галлов. Погрузившись в свои мысли, Спартак не заметил, как Рестион отделился от толпы и заспешил прочь.

Вместо того чтобы пойти к хирургу и обработать рану, Спартак направился прямиком в купальню. Он увидел, что Каст и Ганник со своими людьми двинулись туда же.

– Карбон, идешь со мной, – приказал он, когда они подошли к входу. – Остальные, будьте здесь.

То, что выбрали именно его, взволновало Карбона, но внутри у него все скрутило от напряжения. «Это может очень скверно кончиться».

– Куда нам лучше податься, когда мы выберемся отсюда?

Спартак уже переключил внимание на людей в раздевалке. Они поспешили убраться с его пути, и он улыбнулся, понимая, что выглядит сейчас, с лицом в крови, пугающе. Вожаков галлов было не видно, а значит, они уже прошли в выложенную плиткой купальню.

«Я могу быть полезен ему! Я знаю эти края!»

– Нужно найти безопасное место. Такое, чтобы туда было трудно добраться, но легко оборонять. Гора или, может, лес. – «А добравшись туда, мы уже решим, что делать дальше».

– Везувий.

Спартак непонимающе взглянул на юношу.

– Та гора, что виднеется к югу отсюда. Ее склоны возделаны, но на плоскую вершину мало кто поднимается. Верят, что это одно из мест отдыха Вулкана.