Текст книги "Кожа"

– Тело было настолько изуродовано, что личность устанавливали по расположению зубов. Двух оставшихся зубов, если говорить точнее. Но этого вполне достаточно для заключения. Согласно документам, тело было востребовано его братом и через несколько дней кремировано.

Кремировано! Малдер откинулся на ступеньки и сделал несколько вращательных движений головой, разминая шею.

– Сие означает скепсис, – ядовито прокомментировала Скалли. – А чему же прикажешь верить? Тайским народным сказкам? Стэнтона не кусал Пожиратель кожи. И Палладии попросту упал в пропасть.

– Да-да, конечно, – примирительно произнес Малдер.

«Ганон говорил, что кожа – источник жизненной силы чудовища. А Стэнтон? Он ведь в последние часы жизни был неуязвим. Откуда в хилом теле взялась такая мощь? А появление освежеванных тел после открытия госпиталя Палладина – это тоже случайное совпадение?»

– Я просто не хотел бы ничего отметать с порога, – уточнил он.

– Вот что, Малдер… – решительно начала Скалли, но ее тирада была прервана громкими криками. По улице, путаясь в своих оранжевых балахонах и размахивая руками в резиновых перчатках, бежали два монаха. На их лицах застыл неописуемый ужас.

– Так ведь это те самые…

– Скорее! – закричал один из монахов-медиков. – Там… Там…

Он силился подобрать английские слова, но не мог. Другой монах всхлипывал и тихо бормотал что-то по-тайски. Было ясно – произошло нечто страшное.

Все четверо бросились бежать вдоль улицы, мощенной камнем. Малдер и Скалли сразу же отстали – они то и дело поскальзывались и попадали в выбоины, – но сойти на грязную грунтовую обочину означало увязнуть окончательно.

– Кажется, дело серьезное, – умудрилась выдохнуть на бегу Скалли. – И как они нас нашли?

Малдер, перепрыгнув через лежащий на пути велосипед, прибавил шагу и поравнялся с напарницей.

– Город маленький, – прохрипел он, – а мы – люди новые.

«Хотя скорее всего они знают о нас больше, чем мы сами», – добавил он про себя. Монахи свернули направо, в жилые кварталы. Домики на сваях показались Малдеру знакомыми.

– Эй, Скалли, по-моему, где-то здесь живут Троубриджи!

Скалли пронзило дурное предчувствие, и она едва не остановилась. Но монахи бежали вперед не оглядываясь, и пришлось вновь броситься за ними следом.

Перед домом Троубриджа собралась толпа – в основном, женщины и дети. Слышался испуганный шепот, многие тихо плакали. У Малдера засосало под ложечкой. Если бы он только мог отвернуться, уйти…

И тут он увидел Ганона. Монах пригвоздил его к месту пристальным взглядом бесцветных глаз и произнес одними губами:

– Джин-Корнг-Пью.

19

Скалли расправила плечи и первой пошла сквозь неохотно расступающуюся толпу. Хрупкая, терзаемая сомнениями женщина исчезла. На ее месте теперь была собранная, решительная сотрудница ФБР. Скалли пощупала кобуру. Только бы не оправдались худшие предчувствия!

Но когда они пробрались к забрызганной кровью двери, сердце Скалли болезненно сжалось. Все ясно. Теперь главное – не поддаться эмоциям. Скалли внимательно осмотрела кровавое пятно и алую дорожку, ведущую в дом.

– Картоидная артерия, – тихо обронила она. Верхний край пятна находился чуть выше уровня ее глаз, следовательно, удар был нанесен стоящему человеку. Именно удар – после прямого попадания пули след остается другой. Оружием преступника было что-то острое – тонкий нож или длинная бритва.

– Убийство было совершено здесь, у дверей. Этот комментарий Скалли адресовала скорее самой себе, чем напарнику. Она вошла в дом, стараясь ступать осторожно и не наследить. Широкий кровавый след тянулся по ковру, бурый на розовом фоне, словно кто-то пронес здесь огромную опрокинутую бутылку. «Забыть, забыть, что мы сидели с ними за столом всего несколько часов назад! – мысленно твердила она. – Ты сейчас не имеешь права на человеческие эмоции. Ты врач и следователь, живая вычислительная машина…»

– Постой! – шепнул Малдер, поймав ее за плечо и указывая вперед дрожащей рукой.

Скалли с трудом подняла глаза и увидела доктора Филдинг, сидящую на коленях в глубине комнаты, закрыв лицо ладонями. Перед ней лежали два трупа.

– Боже мой… – прохрипела Скалли и начала медленно оседать на пол. Сильные руки Малдера подхватили ее и поставили на ноги.

Они работали вместе уже много лет и повидали всякое. Но ни одна даже самая ужасная сцена не могла сравниться с той, что открылась перед ними теперь.

– Вся кожа содрана, – простонала Филдинг, отнимая от лица мокрые ладони. – До последнего дюйма. И не только кожа – вырваны некоторые мускулы, внутренние органы… Я сразу послала за вами, как только мне сообщили. Полиция приедет из Районга – в Алькате нет своего отделения. Я решила, что вы, в некотором роде, тоже…

– Господи, – прошептал Малдер. Ему не верилось, что два человека могут потерять столько крови. Куски расчлененной плоти были разбросаны по всему ковру. – Это они, да? Аллан и Рина Троубридж?..

Скалли опустилась на колено возле большого трупа. Он казался не разделанной до конца тушей странного животного, которую мясник почему-то решил максимально изуродовать. Скалли попыталась восстановить картину убийства, используя методы судебной медицины. Судя по всему, первый удар убийца нанес своей жертве по горлу чуть ниже подбородка. Сказать, что труп оскальпировали, означало ничего не сказать – с головы была снята вся кожа, срезаны уши и нос. Следующий надрез изувер сделал по центру груди. Он орудовал своим острым инструментом с ужасающим мастерством, хотя, наверное, ему пришлось попотеть, прежде чем оголился последний мускул грузного тела.

С Риной Троубридж убийца расправился, по-видимому, гораздо быстрее. Скалли увидела кровавое месиво с прилипшими обрывками черных локонов в том месте, где несколько часов назад было миловидное лицо и, вздрогнув, зажмурила глаза. «Не сметь, не сметь распускаться! – приказала она себе. – Кроме тебя, никто здесь не разберется, как это случилось».

– Доктор Филдинг, у вас есть еще одна пара перчаток?

Филдинг молча кивнула, достала перчатки из внутреннего кармана и протянула Скалли. Защитив руки от непосредственного контакта с останками, Скалли ощупала оголенный участок большой берцовой кости и убедилась, что там действительно остался непонятный желобок. Обследовав труп внимательнее, она обнаружила еще несколько глубоких царапин на костях и суставах.

– Да, мерзавцы здесь похозяйничали, – процедил Малдер, осторожно ступая по тем участкам ковра, которые чудом остались не вымазанными в крови. Скоро сюда нагрянет тайская полиция, может быть, даже в сопровождении следователей Государственной службы безопасности из Бангкока. Легко предсказать, какова будет их реакция, если в расследование попробуют вмешаться агенты ФБР. Хотя Алькат находится вдали от излюбленных туристских маршрутов, международная огласка подобного преступления наверняка подпортит репутацию Таиланда. Ведь в представлении западного обывателя эта страна – райский уголок для туриста, где самая страшная опасность, грозящая гостю, – солнечный удар на пляже.

Словом, необходимо пользоваться моментом и изучить место преступления до приезда представителей местных властей. Скалли тоже понимала, что дожидаться подробных заключений судмедэкспертизы, проведенной здешними специалистами, ей не стоит. Экспертизу нужно было начинать прямо сейчас, на месте.

– Доктор Филдинг, вы обратили внимание на этот желобок и царапины?

Несколько мгновений Филдинг не могла заставить себя склониться над трупом – она хорошо знала Троубриджей, особенно Аллана, о котором всегда отзывалась с большим уважением… Но в конце концов профессиональный медик в ней победил.

– Желобок, очевидно, прорезан острым лезвием. А вот царапины… Нет, никогда не видела ничего подобного.

«Да, – подумала Скалли, – с желобком все ясно. Но вот царапины…»

– Я, конечно, не могу ничего утверждать, – проговорила она, – но мне кажется, что убийца свежевал трупы дерматомическим скальпелем.

– Как ты сказала – дерматомическим скальпелем?! – встрепенулся Малдер, остановившись у алтаря, который оказался единственным местом в комнате, где убийца не посмел ничего тронуть. – Это тот самый нож, которым берут донорскую кожу?

Скалли кивнула. Естественно, донорскую кожу не сдирают с такой ошеломляющей безжалостностью.

– Расположение надрезов говорит о многом. Прежде всего, что убийца не понаслышке знаком с медициной. И делал он это далеко не впервые.

– Он? – прищурившись, спросил Малдер.

– Возможно, это была женщина. Но уж никак не чудовище, о котором гудит толпа на улице. Для того чтобы так обработать тело, нужно действовать руками, а не челюстями. Причем руками умелыми и сильными. Более того, надо было тщательно все продумать: куда сложить кожу, чтобы незаметно вынести, куда потом спрятать.

– За что? – дрожащим голосом спросила Филдинг. – За что он убил их? И почему такая смерть?!

Ответ на первый вопрос Скалли знала. Но как сказать этой женщине, что именно они с Малдером навлекли гибель на супругов Троубриджей. Преступник отомстил им за разговоры с агентами, а еще вероятнее, за то, что они так и не решились сказать. На второй вопрос ответить было гораздо проще.

– Почему такая смерть? Чтобы оживить легенду, – с уверенностью произнес Малдер. Говоря это, он не отрываясь глядел на алтарь – что-то казалось ему подозрительным. – Нет лучшего способа замести следы, чем свалить вину на мифическое чудовище. А заодно настроить всех местных жителей против нас. Кто теперь отважится помочь нам в расследовании? С этой минуты мы должны надеяться только на себя.

Филдинг с трудом встала на ноги и тяжело вздохнула:

– Я попытаюсь поговорить с соседями. Возможно, кто-то успел что-нибудь заметить. К сожалению, это все, чем я могу вам помочь. Какое горе… Я была на их свадьбе – как они смотрели друг на друга! Оба были чужаками в здешних местах: он – американец, она – северянка. Но они оба любили, а все остальное, то, что их окружало, было совсем не важно.

Утирая глаза рукавом, доктор тихо вышла из дома, предоставив агентам возможность делать свою работу.

Скалли постаралась тут же забыть слова Филдинг. Если следователь или эксперт каждую секунду помнит, что покойник совсем недавно был достойным человеком, он сможет впоследствии написать трагедию, но найти преступника – никогда. Она тряхнула головой и опустила ладонь в лужу крови – по ее температуре можно было приблизительно установить время смерти.

– Примерно три часа назад, – определила она, – значит, убийца поджидал, когда мы уйдем. Возможно, даже глядел нам в спину. А потом сразу взялся за дело.

– Может, он и сейчас крутится где-то рядом. – сказал Малдер. – Ждет, каков будет наш следующий шаг. Но скорее всего он уже успокоился, ведь канал информации перерезан. В буквальном смысле.

Скалли подошла к Малдеру, наблюдая, как он ощупывает статую Будды. Золотая фигура должна была весить фунтов пятьдесят. Металл был отполирован до блеска, кроме тех участков, где его подплавили горячие благовония. Лик Будды остался абсолютно умиротворенным – пятна крови нисколько не омрачили блаженной улыбки.

– Я рада, что ты сейчас не в толпе, Малдер. Удивительно, почему ты не обвиняешь во всем чудовище:

– Монстры убивают свою жертву, но никогда не обыскивают ее дом. До такого может опуститься только человек. И только человек настолько боится при этом небесной кары, что не смеет коснуться статуи Будды.

Он нажал на едва заметный выступ у основания статуи – и раздался тихий щелчок. Фигура Будды откинулась назад, а под ней открылся тайник!

– Вот это да! – прошептала Скалли, – Как ты догадался?

– Меню подсказало. Сомдтам и као-ниу – северные блюда. Коль скоро Рина готовила их с таким мастерством – значит, она северянка. Это, кстати, и Филдинг только что подтвердила. Но обрати внимание на Будду – руки у талии, ладони открыты. Типично южный вариант изображения. Странно, что она поставила дома именно такого, правда? Я тоже удивился, пока не обнаружил, что преступник не дотронулся до статуи, перевернув весь дом.

Малдер опустил руку в тайник и извлек Оттуда пухлый конверт.

– Южный таец никогда не посмеет осквернить такой алтарь. Лучшего тайника просто не придумать.

«Да, в наблюдательности с тобой мало кто сможет сравниться!» – с уважением подумала Скалли.

– Что там? – нетерпеливо спросила она. Малдер неторопливо, как фокусник, вскрыл конверт и заглянул внутрь.

– Фотографии, – бесстрастным тоном ответил он, – около дюжины, разделены на две пачки и перехвачены резинками. И несколько печатных листов.

– Доставай же, хватит томить!

Малдер подошел к столику, снял резинки и стал раскладывать снимки. Фотографии из первой пачки потрясли Скалли едва ли не больше, чем изуродованные тела, лежащие на полу. Снимки, датированные началом семидесятых, запечатлели раненых солдат – некоторые из них полностью утратили человеческий облик. Скалли догадалась, что это люди, только по форме носилок, обычных для военных госпиталей.

– Ожоги напалмом, – сказала она, покачав головой. – Площадь поражения не меньше двадцати процентов. Эти несчастные были обречены. А скорее всего фотограф заснял уже трупы.

Она просмотрела вторую пачку. Опять обнаженные мужские тела на точно таких же носилках. Но на поверхности тел ни единого повреждения, ни единого шрама. Эти люди выглядели совершенно здоровыми. Везде была указана дата съемки – 7 июня 1975 года.

Скалли задумалась, пытаясь понять, что означает эта странная фотоэкспозиция.

– Судя по носилкам, съемка проводилась в госпитале МЭШ, – начала она рассуждать, но осеклась, заметив, что Малдер сличает два фотоснимка. На одном было изуродованное тело, на другом – целое и невредимое.

–. Посмотри, Скалли!

Скалли склонилась над фотографиями и сразу поняла, что именно так потрясло напарника. Хотя на первом снимке правая щека раненого начисто отсутствовала, не было никаких сомнений – на обоих фото один и тот же человек. Она сверила цифры, проставленные в уголках фотографий, и покачала головой.

– Наверное, перепутаны даты. Такие ожоги не заживают. А если бы он как-то умудрился выжить, то по всему телу остались бы рубцы и шрамы.

Малдер, казалось, совсем не слышал ее. Он раскладывал фотографии по парам и в одном случае опознавал солдата по форме ушей, в другом – по разрезу уцелевшего глаза. Некоторые раненые были изуродованы до неузнаваемости, но и тех, которых удалось опознать, вполне хватало, чтобы утверждать: искалеченные люди за три года совершенно поправились. Малдер вопросительно посмотрел на Скалли.

– Я знаю, к чему ты клонишь. Не может быть. Замена небольших участков кожи искусственной – да, допускаю. Но ничего похожего на это! Медицина – это наука, а не магия, Малдер. Здесь просто что-то напутано.

Малдер пальцами отбил на краю стола барабанную дробь. Он знал, что Скалли не права, но доказать это пока не мог. Да и некогда было – своей очереди дожидались листы, заполненные печатной информацией.

Первая страница оказалась каким-то списком – имена, цифры, диагнозы, распределенные по колонкам. Скалли узнала знакомую форму регистрационного листа госпиталя. Цифры – личные номера военнослужащих – отличались, как и имена, но диагнозы были на удивление одинаковыми. У всех ожоги различной степени, причиненные напалмом или другими агрессивными химическими веществами. Площадь поражения – от пятидесяти процентов и выше. У некоторых – семьдесят, что означало неизбежную мучительную смерть.

– В списке сто тридцать человек, – подсчитал Малдер. – И у всех такие же серьезные ожоги, как у солдат на фотографиях… Оп-па! Гляди-ка! «Эндрю Палладии, ожоги напалмом, восемьдесят девять процентов кожи»!

Скалли не поверила, пока не прочла сама.

– Что скажешь? – осведомился Малдер. – Еще одна ошибка, как даты на снимках.

– Может быть, не ошибка, – допустила Скалли, – может быть, сознательная фальсификация. Эндрю Палладии скоро умер бы, получив такие ранения. Он мог выжить только в ожоговом центре, но провел бы остаток жизни в койке под капельницей. А уж никак не в пещере в диких горах.

– Если только…

– Что?

– Если только эти фотографии не подлинные, – сказал Малдер, выкладывая из конверта последний лист, – Если только Палладину не удалось создать идеальную искусственную кожу.

– Малдер!..

– Посмотри сюда. Это карта. На ней план госпиталя. Ван Эппс дал нам такой же, но с одним существенным недостатком – там отсутствует подземный этаж.

Скалли взяла у него листок. В самом деле, два уровня: верхний – палаты и коридоры, и нижний – подземные ходы и залы. Схема была исполнена довольно грубо. Каждое подземное помещение было помечено буквами и цифрами. И никаких объяснений. Впрочем, важнее было другое – официальный план госпиталя не включал в себя подземелье.

– А что, если все эти залы и переходы не разрушены до сих пор? – прошептал Малдер, я глаза его засверкали. – Что, если в подземных палатах остались следы научной деятельности Палладина?

Малдер быстро собрал фотографии, сложил пополам реестр и спрятал свою добычу. Карту сунул в карман. Скалли догадалась, что он намерен проверить свою версию на месте.

– Двадцать лет прошло, – в который раз напомнила Скалли. – Даже если подземные залы сохранились, в них уже ничего не найти, кроме мышей и плесени.

– Думаешь? А я считаю, что этих двоих, – он указал на трупы, – убили не просто так. Преступник знал, что они прячут какие-то документы. Но при обыске ничего не нашли. А мы нашли!

– Что нашли?

– Доказательства успеха Эмайла Палладина. Эти солдаты прибыли в Алькат, чтобы умереть, а в госпитале, судя по фотографиям, им вернули здоровье. Палладии сотворил настоящее чудо, но за это чудо пришлось дорого платить. Жизнями других людей. Перри Стэнтона, медсестры, полицейского, Аллана и Рины Троубридж.

С точки зрения Скалли, такая версия была абсолютно надуманной. Ее радовало лишь одно – Малдер не пытался приплести сюда Пожирателя кожи.

– Но зачем тогда Палладину понадобилось скрывать свой триумф? Разве человек, совершивший чудо, станет убивать свидетелей?

– Я и сам пока не могу это объяснить. Но, сидя здесь сложа руки, мы не получим ответа ни на один из вопросов.

Пожалуй, Малдер был прав. Надо отрабатывать все варианты – ведь улики, пусть даже наверняка липовые, нельзя просто сбрасывать со счетов.

– Ладно, – сказала Скалли, забирая конверт, – попробуем, хотя это вряд ли к чему-нибудь приведет. Ты обыскиваешь туннели. Я пытаюсь добыть какую-нибудь информацию о людях из списка. Если они были ранены во Вьетнаме, в архивах должны храниться личные дела. А если на подписях к фотографиям все перепутано и они умерли в здешнем госпитале, наверняка Эндрю умер здесь же двадцать лет назад. И тогда получится, что мы даром грохнули приличную сумму на путешествие по экзотическим странам.

Малдер, не слушая ее ядовитые замечания, решительно направился к двери. Скалли задержалась возле искалеченных тел, достала из-под рубашки серебряный крестик и поднесла его к губам.

Если разобраться, они действительно идут по следу чудовища. Чудовища в человеческом облике. Акт насилия, учиненный не контролировавшим себя Перри Стэнтоном, не шел ни в какое сравнение с кровавой драмой, разыгравшейся в этом маленьком тайском домике.

Скалли жаждала настичь безжалостного убийцу не меньше, чем Малдер. Но напарник был слишком самоуверен и вряд ли подумал о том, о чем сейчас думала она.

Если убийца поймет, что они близки к разгадке, – следующей его жертвой станет кто-то из них!

20

Натужно крякнув, Малдер аккуратно водворил на место тяжелый стальной стеллаж. Тесная кладовая, доверху заваленная устаревшим оборудованием, запылившимся бельем и ржавыми походными кроватями, даже у него, психически здорового человека, вызывала клаустрофобию. К тому же окно кто-то добросовестно замазал краской, и единственным источником света оставалась мигающая неоновая лампа в углу.

Это было пятое и последнее помещение в клинике, которое он обыскал. Малдер простучал каждую стену, ощупал каждый дюйм пола, но не обнаружил ничего похожего на вход в подземелье. Нужно было искать в другом месте, но где?

Малдер отступил от полки, тяжело дыша. Каждая минута промедления могла перечеркнуть все усилия агентов. Тайская полиция прибыла едва ли не в ту же минуту, как он закрыл тайник под статуей Будды, и без лишних слов конфисковала трупы для экспертизы. Скалли не без основания опасалась, что власти вскоре полностью кооптируют дело, отправив агентов ФБР домой. История о зверском двойном убийстве не подходила для туристических рекламных проспектов.

Малдер снова достал из кармана карту и в сотый раз принялся ее изучать. К несчастью, составители не удосужились соблюсти масштаб, поэтому сориентироваться по наземным сооружениям было фактически невозможно. Госпиталь МЭШ включал в себя дюжину строений. Самыми крупными были приемно-смотровое и послеоперационное отделения, чуть меньше – бывший командный пункт и барак. Малдер с досадой пнул бетонную стену. Он знал, что туннель где-то здесь, под ногами. Но проникнуть в него можно было, только перекопав половину двора экскаватором. Если выход на поверхность до сих пор существует, то находится он за пределами клиники!

Малдер затолкал карту в карман и вышел из кладовой. Три монаха шушукались о чем-то с Филдинг. При появлении агента они все тут же замолчали и уставились на него. Филдинг изобразила слабое подобие улыбки. Пожиратель кожи проснулся – об этом уже знал весь город. Малдер чувствовал, как с каждой минутой вокруг сгущается атмосфера первобытного страха.

Поежившись, он в последний раз окинул взглядом помещение и поспешил выйти на улицу. Дождь наконец ослабел, постепенно перейдя в мелкую морось. Над деревянной колокольней заброшенной церкви даже появился просвет в облаках. Опустив глаза на жилище духов у входа в больницу, -Малдер увидел, что у подножия миниатюрного домика лежат свежие цветы, а из окон виднеется множество дымящихся благовоний. Даже столб был убран гирляндами.

Это сразу напомнило Малдеру об убийстве Троубриджей. Когда Филдинг сообщила о прибытии полицейских, первым его порывом было предложить им помощь. Но потом, поразмыслив, он понял, что это ни к чему не приведет. Доказать связь сегодняшней трагедии с инцидентом в Нью-Йорке не было никакой возможности: одно лишь упоминание о Пожирателе кожи будет признано оскорблением религиозных чувств, да и для разговора об успехе исследований Палладина одних фотографий мало.

Но как иначе искупить вину перед погибшими? Ведь их убили в отместку за радушный прием, оказанный агентам ФБР. Выходит, суеверные тайцы правы – именно Малдер и Скалли разбудили чудовище!

Малдер тяжело вздохнул и побрел к гостинице, где Скалли систематизировала добытые материалы с помощью ноутбука. И вдруг остановился как вкопанный.

На пороге церкви стоял молодой человек. Высокий, худой, в черном халате с длинными рукавами. Но не его странная для здешних мест фигура привлекла внимание Малдера. Агенту показалось, что он уже где-то видел его лицо. Кажется, молодой человек мелькал у таможенного поста в аэропорту Бангкока. И еще раньше, в салоне самолета. Конечно, нельзя утверждать с уверенностью, но…

Молодой человек улыбнулся странной, блаженной улыбкой и проскользнул в церковь, закрыв за собою дверь.

И тут Малдера осенило. Выхватив из кармана листок, он еще раз заглянул в схему, прикидывая расстояния между ориентирами. А ведь церковь стояла когда-то на территории госпиталя! И этот мальчишка – если, конечно, Малдер не обознался – приехал сюда не случайно, далеко не случайно.

«Догнать!» – пронеслось у Малдера в голове, и он бросился к церкви, на бегу расстегивая кобуру.

У дверей Малдер остановился. Заброшенный христианский храм – какое великолепное укрытие для секретной исследовательской лаборатории в таком городишке, как Алькат! Ни один из местных жителей не опустился бы до того, чтобы входить в католическую церквушку или тем более перестраивать ее под свои нужды.

Малдер глубоко вдохнул и выдохнул, чувствуя как постепенно восстанавливается сердцебиение. Хорошо бы рассказать все Скалли. Он даже потянулся к мобильному телефону, но вспомнил, что в этом медвежьем углу нет системы сотовой связи. «Буду действовать самостоятельно», – решил Малдер и толкнул дверь свободной рукой. Створки распахнулись неожиданно легко, с грохотом ударившись о стену. Звук получился гулким – очевидно, внутри было обширное пустое пространство.

Малдер пригнулся к земле и прыгнул вперед…

Никого. Полутьма, сырость, запах гниющей древесины. Малдер стоял в большом зале со сводчатым потолком и обшитыми деревом стенами. Кое-где еще виднелись фрагменты росписи – Малдер узнал изображение Тайной вечери. Но на месте некоторых досок зияли пустоты.

Малдер осторожно двинулся вдоль стены, давая глазам привыкнуть к полумраку. Постепенно свет, проникающий сквозь узкие, заросшие плесенью разноцветные окна, позволил ему разглядеть темные проплешины на полу – раньше здесь стояли скамьи, но чья-то рука грубо сорвала их. Чуть подальше, словно ветви диковинного дерева, торчали изуродованные трубы органа.

Не заметив в зале ничего подозрительного, Малдер пошел смелее. Как и в больнице, пол в церкви оказался цементным. Когда-то он был затянут зеленым ковровым покрытием, от которого теперь – как, впрочем, и от всего остального – остались только жалкие обрывки.

В противоположном углу Малдер заметил тяжелую дверь, висящую на одной петле. Сдвинуть ее было бы нелегко, но щель казалась достаточно широкой, чтобы протиснуться. Могучие плечи Малдера прошли с трудом, но все закончилось благополучно.

Малдер осмотрелся. По-видимому, он попал в комнату священника. В центре небольшого помещения стоял приземистый стол, на стене, на уровне глаз, висели два распятия; под ними – полка с нехитрыми предметами обихода: несколько свечек, дешевый кубок да пустая бутылка из-под вина. На противоположной стене, закрывая ее почти полностью, висел гобелен с изображением чудесных деяний – каких именно, разобрать было уже невозможно.

Малдер неслышными шагами приблизился к гобелену. Нет, его интересовало не само полусгнившее произведение искусства, а то, что находилось за ним. В том, что там пустота, он не сомневаться – нижний край материи характерно покачивался. Малдер приподнял гобелен, ожидая атаки…

Никого. За гобеленом открылась узкая лестница, круто уходящая вниз. Ступени были основательно стерты, на них кое-где виднелись знакомые обрывки зеленого ковролина. Малдер, прищурившись, вглядывался в темноту. Здравый смысл подсказывал ему проявить осторожность, бежать в гостиницу, дать знать Скалли, возможно, даже связаться с ван Эппсом. Кто знает, куда приведет этот туннель?

Поостеречься – и упустить такой шанс?! Мальчишка – тот уж наверняка уйдет! Малдер тряхнул головой и начал спускаться.

Лестница закончилась футах в тридцати под землей – в широком коридоре, аккуратно обложенном плиткой. Малдер знал, что здесь будет наверняка чище, чем в метро, где они гонялись за Стэнтоном, но его удивило, что коридор освещался неоновыми лампами. Отсюда следовало два вывода: во-первых – где-то под землей есть источник электроэнергии, а во-вторых – подземная клиника существовала все эти двадцать лет!

Малдер быстро пошел вперед, стараясь двигаться бесшумно. Сырость исчезла, воздух посвежел и стал чуть теплее. Видимо, здесь была установлена довольно приличная вентиляционная система – Малдеру даже показалось, что вдали слышится ровный гул кондиционеров.

Очень скоро туннель раздвоился. Левое ответвление, змеясь под Алькатом, уходило в неведомую даль. Правый коридор почти сразу же превращался в большую комнату. Малдер припал к стене, переложил пистолет в левую руку и снова достал карту. Он пытался определить свое местонахождение, но это было сложно – он не знал, в какой именно точке вошел в подземелье. Предположительно, комната впереди – помещение С43. Судя по карте, там пятьдесят футов в ширину. Стоило осмотреть.

Малдер спрятал карту, крепко взял пистолет двумя руками, положил указательный палец на спуск и, выдохнув, ворвался в комнату.

Это была не комната, а палата с высоким полусферическим потолком, напоминающим теннисный мяч изнутри. Стены, как и в коридоре, были выложены кафелем, только не зеленоватым, а голубым, в середине помещения возвышались два мощных столба, подпирающих свод, за ними виднелся выход в следующий туннель.

Повсюду стояли носилки на колесах, аккуратно накрытые голубыми пластиковыми покрывалами и снабженные хромированными подставками для капельниц.

Взгляд Малдера растерянно блуждал по комнате. Вдоль стен тянулись ряды всевозможных медицинских приборов и приспособлений, большинство из которых он ни разу не видел ни в одной больнице. Можно было только догадываться, что перед ним аппараты ультразвукового сканирования, электрокардиографы и дефибрилляторы, каждый из которых являлся последним словом медицинской техники и стоил куда дороже обычных серийных приборов. Но больше всего Малдера заинтересовал электронный микроскоп, соединенный с несколькими большими мониторами. Экраны, светящиеся насыщенным синим цветом, очевидно, находились в режиме ожидания.

У противоположной стены стоял стеклянный стеллаж с пузырьками и инструментами для забора анализов, а рядом – автоклав с цифровым управлением. На контрольной панели горела зеленая лампочка – в автоклаве что-то стерилизовалось. «Сколько же энергии жрут эти штуки!» – изумленно подумал Малдер и обернулся, чтобы подсчитать носилки. Насчитав сто тридцать, он многозначительно поднял бровь. Ровно столько же пациентов числилось в реестре Палладина. Неужели все они до сих пор живы и находятся здесь?! Неужели Эмайл Палладин действительно сотворил чудо?

Вдруг откуда-то послышались гулкие шаги. Малдер замер… На пороге палаты возник тот самый молодой человек. Теперь их разделяло всего несколько шагов, и Малдер разглядел, что мальчишка выше его на добрых два дюйма и, несмотря на худобу, довольно мускулист. Судя по чертам лица, он был полукровком.

Длинные рукава халата не позволяли определить, вооружен ли он. Но пистолет Малдера уже был направлен в его грудь.

– Я агент ФБР США Фокс Малдер. Не делать резких движений, иначе стреляю!

Малдер медленно двинулся вперед. Мальчишка не шелохнулся, но на губах его заиграла странная улыбка. За спиной Малдера раздался шорох – из дальнего коридора в палату вошли трое юношей чуть старше двадцати, рослые, с великолепно развитыми телами. Они были похожи друг на друга, как близнецы. Двигаясь удивительно легкой поступью, незнакомцы стали медленно окружать агента. Самый мощный из них держал в руке шприц, наполненный чем-то прозрачным. Малдер быстро взял его на мушку.